Глава 1 ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О НАУКЕ НЕВРОПАТОЛОГИИ

§1. Невропатология как наука

...Если вы цените ум человека, то сумей­те оценить и массу мозга, в которой проис­ходят все умственные отправления, умейте ценить и нервную систему, передающую нам ощущения.

В.Г. Белинский

Знания, накопленные человечеством, только тогда могут считаться наукой, когда они не случайное собрание фактов, а их обобщение в определенной системе. Каждая наука должна иметь прежде всего четкий предмет исследования, служить определенным целям и задачам, полезным для общества. Так называемой "чистой науки" или "науки для науки" не сущест­вует. Наконец, каждая отрасль научного знания должна иметь собственные методы исследования, при помощи которых она познает предмет своего изучения.

Отвечает ли невропатология указанным признакам? Предметом исследования данной науки является человек с различными отклонениями в развитии или состоянии нерв­ной системы. Задачей невропатологии как одного из разде­лов медицинской науки является, с одной стороны, установ­ление тех закономерностей, которые приводят к расстройст­ву нервной системы, с другой — определение этих отклоне­ний для выбора методов лечения, обучения и воспитания. Задача врача-невропатолога состоит в выявлении заболева­ния и оказании помощи больному, чтобы затем совместно с педагогом-дефектологом подготовить его к трудовой дея­тельности.

Изучение невропатологии педагогом будет носить другой характер. Знакомство с неврофизиологическими механизма­ми различных аномалий развития, возникающих у детей в ре­зультате заболеваний нервной системы, а следовательно с при­чинами, вызывающими эти заболевания, несомненно, помо­жет педагогу-дефектологу более сознательно, а отсюда и более эффективно вести педагогическую работу с нервнобольными и аномальными детьми.

Каковы же методы исследования нервной системы, кото­рыми располагает невропатология как раздел научного зна­ния?

Первые сведения о форме и строении мозга были добыты анатомами путем рассечения трупов людей, что в средние ве­ка жестоко преследовалось церковью. По мере усовершенст­вования анатомической техники сформировался анатоми­ческий метод, при помощи которого накоплен большой ма­териал о внешней структуре мозга и нервов. С открытием микроскопа в XVII в. произошел переворот, увеличивший возможности изучения тканей организма, в том числе и нервной системы. Помимо макроскопического метода анато­мия обогатилась и микроскопическим (гистологическим) методом. Этот метод достиг особого совершенства в невроло­гии и не теряет своего значения и в настоящее время. При помощи особого ножа (микротома) замороженные части моз­га разрезаются на тончайшие пластины, которые после опре­деленной химической обработки получают окраску, в ре­зультате чего исследователь может рассмотреть внутреннее строение мозга, формы клеток, ход проводящих путей, соот­ношение отдельных частей и, наконец, наблюдать тончай­шие патологические изменения, которые претерпевает нерв­ная ткань в результате болезни.

Наряду с изучением структуры мозга пытливая мысль уче­ных старалась понять функции, т.е. разгадать физиологичес­кие механизмы мозга. Это вызвало к жизни ряд новых приемов исследования живого мозга, составивших основу эксперимен­тально-физиологического метода. Одной из разновидностей этого метода был метод экстирпаций, сущность которого состо­яла в том, что в черепе животных просверливали трепангом не­большое отверстие, в которое вставлялась раскаленная игла или особый металлический стержень, нагреваемый электротоком (коагулятор). При помощи этих приборов последовательно разрушались определенные области мозга. После этого велись наблюдения за тем, какие же изменения в нервной деятельнос­ти животного произойдут после подобной операции. Удалось установить, что разрушение затылочной доли мозга ведет к ут­рате зрения, височной — слуха, лобной — расстройству движе­ний и общей ориентировки. Велось также изучение того, как изменялось в дальнейшем поведение животного в целом в свя­зи с выключением тех или иных отделов головного мозга.

Несмотря на то, что метод экстирпаций позволил значи­тельно расширить знания в области локализации некоторых основных центров и отвергнуть теорию об эквипотенциальности мозговой коры (т.е. о равнозначимости ее отделов), отрицав­шую локализацию функций, он был непригоден для более точ­ного изучения локализации мозговых функций.

При экстирпации живых частей мозга, естественно, следо­вало не только считаться с изменениями, возникающими в ре­зультате разрушений определенного участка, но и принимать во внимание целостную реакцию мозга как единой системы. Отсюда результаты экстирпации не могли быть точными, а не­редко бывали и противоречивыми.

Отсутствие более эффективных методов исследования, ко­торые давали бы возможность изучать реакции живого мозга без вивисекции[1], естественно, тормозило ход исследователь­ской мысли в этой сложной области. Основные требования, ко­торые предъявлялись к поискам новых методов, заключались в том, что нужно было найти какой-то реагент организма, ко­торый был бы связан с работой мозга и в то же время обращен во внешнюю среду. Это позволило бы изучать мозговую дея­тельность в натуральных условиях, не подвергая мозг грубым вивисекциям. Такой метод позднее был создан И.П. Павло­вым. Он получил название метода условных рефлексов.

В связи с развитием учения об условных рефлексах вся нерв­ная деятельность, т.е. не только низшая, но и высшая, стала рассматриваться как рефлекторная, в основе которой лежит механизм рефлекса. Это обусловило разработку ряда физиоло­гических методик, направленных на объективное изучение ус­ловных рефлексов, характер которых зависит от состояния ос­новных нервных процессов — возбуждения и торможения — и их свойств (силы, подвижности и уравновешенности). А это

позволяло в дальнейшем глубже понять механизм различных нарушений нервной деятельности. Из таких методов, применя­емых на людях, следует указать на слюноотделительную мето­дику, которую впервые применил на детях Н.И. Красногорский, и методику двигательной реакции с речевым подкрепле­нием А.Г. Иванова-Смоленского, где, в отличие от классичес­кой павловской слюноотделительной методики, подкрепляю­щим началом является не пища, а слово экспериментатора.

Большое значение в деле изучения мозговой деятельности в патологических условиях имеют клинический и клинико-ана­томический методы. Сущность их такова. При поступлении нервнобольного в клинику врач знакомится с его жалобами, с историей развития заболевания. Далее производится специ­альное исследование различных функций нервной системы (чувствительности, движений, рефлексов, слуха, зрения и т.д.). Учитывая внешние признаки нарушения указанных функций и зная их примерную локализацию в различных от­делах головного и спинного мозга, врач может определить ха­рактер и место поражения. Установление неврологического диагноза, естественно, всегда сочетается с изучением общего состояния организма (кривой температуры, состава крови, мо­чи, спинномозговой жидкости и т д.).

В процесс наблюдения за больными применяются различ­ные дополнительные методы обследования: рентгенография, энцефалография, эхография, компьютерная томография и другие. Посмертное вскрытие мозга и полученные при этом данные позволяют сопоставить особенности клинических симптомов со стороны нервной системы при жизни и локали­зацию патологического очага в мозге и его характер. Этот ме­тод обогатил клинику более точными приемами исследования и сопоставления, способствовал усовершенствованию топиче­ской диагностики.

Краткие сведения по истории невропатологии и психоневрологии

Формирование невропатологии как самостоятельной науч­ной дисциплины в России связано с именем А.Я. Кожевникова (1836 — 1902),которому в 1869 г. правлением Московского университета было поручено организовать кафедру нерв­ных и душевных заболева­ний. До этого времени в про­грамме медицинских фа­культетов еще не существо­вало невропатологии и пси­хиатрии как самостоятель­ных клинических учебных дисциплин.

Талантливый ученый и блестящий организатор, А.Я. Кожевников (рис. 1) сделал очень многое для раз­вития отечественной невро­патологии и психиатрии. Им была организована первая кафедра нервных и душев­ных заболеваний, построена клиника нервных болезней.

А.Я. Кожевников — автор многих научных работ, среди ко­торых особое значение имели работы, посвященные изучению афазии и ее форм; им описана особая форма корковой эпилеп­сии, возникающей после клещевого энцефалита.

Ценными являются исследования А.Я. Кожевникова по гистологии нервной системы. Им был прослежен переход длинных отростков нервных клеток в волокна пирамидного пути.

А.Я. Кожевников по праву считается выдающимся пред­ставителем отечественной невропатологии, создателем круп­ной отечественной школы неврологов. В числе его учеников С.С. Корсаков, В.К. Рот, В.А. Муратов, Л.О. Даришкевич, Г.И. Россолимо и др.

Ученик А.Я. Кожевникова В.К. Рот (1848—1916)— один из талантливых клиницистов-неврологов своего времени. Исследовательские работы В.К. Рота, посвященные изучению мы­шечных атрофии[2], позволили отграничить первичное пораже­ние мышц при миопатии от сходных поражений их при заболе­ваниях спинного мозга. Работа В.К. Рота "О мышечной сухо­тке" является классическим исследованием.

В.К. Рот много сделал для расширения клиники нервных болезней, организовал специальный музей и неврологический институт, расширил лаборатории. Он интересовался и заболе­ваниями нервной системы детского возраста. Им был написан специальный учебник, являющийся первым научным пособи­ем на эту тему.

Деятельность В.А. Муратова (1865—1916) на кафедре нервных болезней Московского университета характеризует­ся продолжением и укреплением так называемого нозологи­ческого направления[3]. В своих лекциях В.А. Муратов при описании клинической картины того или иного заболевания обращал особое внимание на причины, обусловившие разви­тие данной болезни и ее патогенез. Он стремился выделять обособленные группы заболеваний нервной системы, но в то же время указывал на связь их с другими близкими клиниче­скими формами. Так, именно В.А. Муратову принадлежит замечательное обобщение, касающееся сближения таких за­болеваний, как сирингомиелия, гидромиелия, гидроцефа­лия[4] и киста мозжечка, как родственных форм, обусловлен­ных одним и тем же процессом — врожденным заболеванием эпендимы[5].

Большое внимание В.А. Муратов уделял заболеваниям нервной системы у детей. Из научных работ, касающихся дет­ского возраста, следует указать на его известный труд "Кли­нические лекции по нервным болезням детского возраста". Книга содержит 12 лекций, посвященных детальному клиническому разбору различных нервных заболеваний у детей. Клинические лекции по нервным болезням детского возраста были настольной книгой многих невропатологов.

В.А. Муратов интересовался также и психопатологией дет­ского возраста. Его работы "К учению о периодических поме­шательствах у детей" (1907), "Истерия и истерический харак­тер. Лечебные и медико-воспитательные меры" (1893) говорят о глубоком интересе автора к смежным дисциплинам. В. А. Муратов не замыкался в кругу вопросов органической не­вропатологии. Он подчеркивал необходимость тесной связи между неврологией и психиатрией. «По существу, — пи­сал он, — изучение нервных и душевных болезней слива­ется в одну специальность и представляется частями од­ного и того же предмета»[6].

В числе крупнейших не­врологов московской школы широкой известностью поль­зовался Г.И. Россолимо (1860—1928), деятельность которого отличалась исклю­чительной разносторон­ностью. Прекрасный клини­цист-невропатолог, Г.И. Рос­солимо (рис. 2) в начале своей Я деятельности уделял много внимания вопросам морфологии нервной системы. В ис­следовании "О путях, проводящих движение и чувствитель­ность в спинном мозгу" и ряде других он уточнил ход проводни­ков в центральной нервной системе. Эти работы имели серьез­ный экспериментальный характер.

В дальнейшем Г.И. Россолимо публикует ряд клинических работ на различные темы в области невропатологии как взрос­лых, так и детей.

Ценным вкладом Г.И. Россолимо в методику исследова­ния нервной системы является открытие им так называемо­го пальцевого рефлекса. Этот рефлекс — важный клинический симптом при органических поражениях пирамидного пути. Пальцевой рефлекс Россолимо получил широкое рас­пространение в клинике нервных болезней и стал непремен­ным приемом при объективном исследовании нервной сис­темы.

Г.И. Россолимо проявлял большой интерес к изучению дет­ской невропатологии и психиатрии, поэтому его по праву мож­но считать одним из основоположников отечественной детской невропатологии и психоневрологии.

В 1911 г. Г.И.Россолимо совместно с группой своих учени­ков (В.П. Хорошко, И.М. Присман, С.Я. Рабинович, А.Д. Сур­ков, Ф.Д. Забугин и др.) организовал Институт детской психо­логии и неврологии. В этом институте впервые в России были организованы конференции, на которых с участием педагогов проводились клинико-педагогические разборы аномальных детей.

В некоторой части своих работ Г.И. Россолимо успешно со­четал вопросы медицины и педагогики, по праву считая себя врачом-педагогом. Темы его публичных выступлений, как, на­пример "Страх и воспитание", "Искусство и больные нервы", "Роль театра в воспитании", "К вопросу о душевных катастро­фах в юношеском возрасте", подтверждают его неослабный ин­терес к педагогическим вопросам.

Г.И. Россолимо уделял большое внимание вопросам изуче­ния дефективного детства и может считаться одним из осново­положников отечественной дефектологии.

Углубленная работа Г.И. Россолимо как клинициста-невро­лога сочеталась с активной общественной деятельностью. Он был одним из организаторов Общества невропатологов и пси­хиатров, где состоял бессменным председателем в течение де­сяти лет, основателем и редактором журнала "Невропатология и психиатрия", а также одним из организаторов Психологиче­ского общества при Московском университете. Г.И. Россолимо принимал активное участие в работе специальных съездов, связанных с воспитанием и обучением слепых, глухонемых и умственно отсталых детей, а также являлся непременным лек­тором на различных курсах усовершенствования учителей специальных школ.

Развитие клинической неврологии неотделимо от дости­жений научной психиатрии. Особенно эта связь заметна при изучении невропсихических расстройств в детском возрасте. Поэтому не случайно крупные психиатры в своих исследованиях уделяли внимание вопросам неврологии и невропатоло­гии. Здесь в первую очередь необходимо назвать профессора С.С Корсакова,сыгравшего громадную роль в развитии оте­чественной и мировой психиатрии и одновременно интересо­вавшегося вопросами невропатологии. Так, им описана осо­бая форма психоза, которую он наблюдал при изучении алко­гольного полиневрита (множественного воспаления нервов у алкоголиков). С.С. Корсаков также занимался изучением аномального детства (тяжелых форм слабоумия).

Далее следует отметить замечательных представителей пе­тербургской психиатрической школы, и в первую очередь та­ких, как И.П. Мержеевский и В.М. Бехтерев.

И.П. Мержеевскийпродолжал то направление, которое за­ложил один из зачинателей научной психиатрии — И.М. Балинский. П.П. Мержеевский много работал над выяснением особенностей изменения мозговой коры при психозах и сла­боумии. Изучая характер поражения эпендимы и проводя­щих путей при прогрессивном параличе, он пользовался ме­тодами гистологического исследования. На XIII Междуна­родном конгрессе И.П. Мержеевский выступил с докладом "О патолого-анатомических изменениях в мозгу глубокоот­сталых детей (микроцефалов[7])". В этом докладе была опро­вергнута точка зрения немецкого ученого К. Фогта, утверж­давшего, что при микроцефалии наблюдается атавизм, т.е. обратное развитие к низшим уровням (к мозгу обезьян). И.П. Мержеевский объяснял слабоумие в подобных случаях нарушениями в развитии нервной ткани, когда определен­ные группы нервных клеток в силу перенесенного во внутри­утробном периоде патологического воздействия остаются на уровне неиробластов[8]. Им же было высказано предположе­ние о механизмах, в результате которых нейробласты пере­ходят на уровень зрелых нервных клеток. Следствием тако­го дозревания неиробластов является заметное улучшение в развитии слабоумных детей.

Рис. 3. В.М. Бехтерев гипно­тизирует больного

Крупнейшим представителем петербургской школы невро­патологов и психиатров является В.М. Бехтерев (1857—1927), научная деятельность которого приобрела мировую известность. Направление научных иссле­дований В.М. Бехтерева (рис. 3) ха­рактеризовалось исключительной разносторонностью. Его исследова­ния касались как психиатрии, так и неврологии, в которой он оставил особенно заметный след. В.М. Бех­терев описал ряд заболеваний, до него неизвестных в клинике (одере­венелость позвоночника, сифили­тический рассеянный склероз, моз­жечковая атаксия при алкоголиз­ме, хроническая эпилепсия и др.). Им описан также ряд новых симп­томов при различных поражениях центральной нервной системы.

Особенно большая работа про­ведена В.М. Бехтеревым в области анатомо-физиологического обос­нования неврологии и психиат­рии. Им описаны некоторые ядра черепно-мозговых нервов и их расположение, уточнен ход проводящих путей в спинном мозге, изучены связи моз­жечка и др. Большие исследования проведены в области ло­кализации функций в мозговой коре. В.М. Бехтерев поло­жительно воспринял рефлекторную теорию и описал соче­тательный тип рефлексов головного мозга. Он занимался вопросами неврологии и психиатрии детского возраста. Им был организован институт по изучению развития ребенка с первых дней его жизни, где велись специальные экспери­ментальные исследования в области воспитания детей.

Наряду с крупными деятелями в области отечественной невропатологии и психоневрологии большой вклад в разви­тие науки о мозге и его заболеваниях внесли видные ученые зарубежных стран. Здесь следует назвать имена Е. Гитцига, Ф. Гольца, О. Фриче, изучавших локализацию мозго­вых центров: П. Брока и К. Вернике, установивших лока­лизацию речевых центров в коре мозга; Ч. Белля и Ф. Мажанди, открывших функциональное значение передних и задних корешков спинного мозга; известного невролога Ромберга, работавшего над изучением механизмов коорди­нации, и английского ученого Д. Джексона, изучавшего локализацию двигательных центров и описавшего особую форму эпилепсии.

Знаменитый французский клиницист Ж. Шарко создал школу французских невропатологов и известен рядом ис­следований в области клинической невропатологии. Ж. Бабинский — крупный исследователь-клиницист, работав­ший, в частности, в области истерии. Им описан характер­ный признак при поражении пирамидного пути (рефлекс Бабинского). П. Мари — автор ряда известных работ, в том числе по вопросам клиники мозжечковой атаксии и акроме­галии. К. Вестфаль и Дежерин провели ряд исследований в области клиники афазий и прогрессивно-мышечных дис­трофий. Г. Оппенгейм известен многочисленными клиниче­скими исследованиями по невропатологии, обобщенными в специальной монографии. К. Монаков создал учение о нерв­ном шоке.

В отечественной невропатологии известны имена ряда ученых, которыми также были созданы оригинальные на­правления в области изучения нервной системы в норме и патологии. Так, М.И. Аствацатуров при анализе нервных за­болеваний придавал большое значение состоянию физиологических процессов. Изучение нейроинфекций связано с именем М.С. Маргулиса. Е.К. Сепп, помимо того, что напи­сал ряд работ по вопросам клинической невропатологии, проявил большой интерес к изучению эволюции нервной си­стемы и написал специальную монографию по этому вопро­су. С.Н. Давиденков и Б.Н, Маньковский уделяли особое внимание изучению наследственных и врожденных заболе­ваний нервной системы.

Если развитие общей невропатологии связано с терапевти­ческой клиникой, с деятельностью таких видных терапевтов начала XIX в., как М.А. Мудров и И.Е. Дядьковский, то на формирование детской невропатологии большое влияние оказали видные педиатры того времени Н.Ф. Филатов, Н.П Гундобин, а позднее А.А. Колтыпин. Работая совместно с невропатологами, они способствовали становлению детской невропатологии. Развитие детской невропатологии в даль­нейшем связано с именами Н.В. Коновалова, изучавшего осо­бую форму заболевания подкорковых узлов, сопровождаемо­го поражением печени; М.Б. Цукер, известной целым рядом работ по детской невропатологии, написавшей учебник по

этой дисциплине; Р.А. Ткачева, изучавшего афазии и алек­сии у детей; СИ. Моделя, проведшего ряд ценных исследова­ний в клинике заболеваний нервной системы в детском возра­сте; Д.С. Футера, работавшего над изучением клиники и ле­чения туберкулезного менингита, опубликовавшего на эту тему специальную монографию, а также обобщившего свой клинический опыт в специальном пособии по детской невро­патологии.

Изучение психических расстройств у детей, начатое в тру­дах И.Е. Дядьковского и И.П. Мержеевского, С.С. Корсакова, а также В.М. Бехтерева, М.О. Гуревича, В.А. Гиляровского, было успешно продолжено Н.И. Озерецким, Е.А. Осиповой, Г.Е. Сухаревой, Т.П. Симеон, А.И. Винокуровой, В.А. Мяси-щевым, С.С. Мнухиным и др.

За рубежом вопросами психоневрологии детского возраста занималось много исследователей. Среди них следует назвать таких ученых, как Г. Модзли, В. Грезингер, Г. Эммингауз, Т. Циген, А. Гомбургер, а также Й. Цаперт и др.

Нервно-психические заболевания иногда приводят к стой­ким нарушениям деятельности мышления, речи, органов чувств. В детском возрасте эти остаточные после болезни яв­ления резко осложняют обучение детей и приспособление их к трудовой деятельности. Воспитание и обучение так называе­мых аномальных детей в специальных школах не может пол­ноценно решаться силами одних педагогов и требует участия врачей, проявляющих интерес к клинике аномального детст­ва и к вопросам специальной педагогики. В истории развития психоневрологии как в нашей стране, так и за рубежом изве­стны имена французских врачей Бурневиля и Сегена, изучав­ших слабоумных детей. Сегеном написан известный труд, по­священный проблеме воспитания и обучения глубокоотста­лых детей. Интерес к указанным проблемам проявлял и В. Грезингер в Германии. В России вопросами изучения вос­питания и обучения аномальных детей, в частности умствен­но отсталых, занимались И.А. Сикорский (в Киеве), И.В. Маляревский и П.И. Ковалевский (в Петербурге). О.Б. Фельцман, изучая особенности неврозов у детей, также интересовал­ся детским слабоумием и организацией педагогического про­цесса во вспомогательной школе. В.П. Кащенко посвятил ряд исследований изучению нервных и дефективных детей в спе­циально организованной школе-санатории. А.В. Владимир­ский и И.Г. Оршанский в своей врачебной деятельности боль-

шое внимание уделяли клинике аномального детства и много сделали в области углубления медицинских знаний среди пе­дагогов специальных школ. Особенно большое значение в этом отношении имели выходившие в тот период специаль­ные сборники по вопросам детской психоневрологии под ре­дакцией А.В. Владимирского, А.Ф. Лазурского и И.Г. Оршан­ского. Ряд работ, посвященных аномальному детству, в част­ности детям-олигофренам, были проведены А.С. Грибоедовым, а по патологии речи — СИ. Доброгаевым (в Ленингра­де). Д. И. Азбукин посвятил ряд исследований изучению раз­личных форм олигофрении, написал на эту тему специальную монографию. Он известен как организатор высшего педагоги­ческого образования для подготовки педагогов специальных школ. А.А. Капустин интересовался неврологией аномально­го детства и опубликовал ряд ценных для педагогов специаль­ных школ работ. С.Я. Рабинович также изучала клинику ано­мального детства (умственно отсталых и глухонемых детей). Ю.А. Флоренская известна работами по патологии речи и раз­работке методик по ее восстановлению.

Особое значение в деле укрепления научных основ невропа­тологии и психиатрии имело учение академика И.П. Павлова о физиологии высшей нервной деятельности. Стройная систе­ма научных фактов, раскрывающая механизмы мозговой дея­тельности в норме и патологии, по праву является естественно­научным фундаментом не только для медицины, но и для пси­хологии и педагогики.

§2. Невропатология и специальная педагогика

Если педагогика хочет воспитать чело­века во всех отношениях, она также должна изучить его во всех отношениях.

К. Д. Ушинский

Невропатология — раздел научных знаний, посвященных изучению процессов, вызывающих нарушения нервной дея­тельности. Однако изучение патологии нервной системы не­возможно без предварительного ознакомления со строением и функциями ее в нормальном состоянии. Вот почему в пособи­ях по невропатологии, рассматривающих в основном различные формы поражения нервной системы, уделяется значи­тельное место строению нервной системы и ее функциональ­ным отправлениям.

В специальных разделах нейрофизиологии раскрываются физиологические механизмы умственной деятельности, эмо­ций, речевых функций в норме и патологии. Таким образом, углубляясь в изучение нервной системы, студент все яснее осо­знает гигантскую роль человеческого мозга в создании науки, техники, искусства.

Изучение основ неврологии и невропатологии имеет исклю­чительно важное значение для тех педагогов, которые работа­ют с детьми, страдающими отклонениями в развитии мотор­ных, сенсорных, речевых и интеллектуальных функций. Как известно, большинство подобных отклонений происходит в ре­зультате различных поражений нервной системы центрально­го и периферического характера.

Но вопрос о месте естественнонаучных дисциплин в деле под­готовки педагогов еще не является окончательно решенным.

Следует помнить, что развитие педагогической науки в исто­рическом аспекте проходило в острой борьбе со схоластами от педагогики, пытавшимися строить воспитание и обучение под­растающего поколения, игнорируя природу ребенка, его сома­тические и психические особенности. Однако прогрессивные деятели педагогической науки во всех странах всегда осуждали такое направление. Так, еще в средние века известный славян­ский педагог Я. Коменский в своем труде "Великая дидактика" резко осуждал подобные схоластические взгляды. Он указы­вал, что нередко педагоги оказываются хуже ремесленников, ибо ремесленник, приступая к выделке той или иной вещи, все­гда подробно знакомится с качеством того материала, из кото­рого он собирается сделать продукцию. Педагог же, приступая к воспитанию и обучению ребенка, часто не интересуется пси­хическими и физиологическими особенностями натуры ребен­ка. Позднее, в XVII в., известный английский педагог Д. Локк в своих работах особенно подчеркивал значение физического здоровья ученика для его умственного развития. Он обращал внимание на полезное действие закаливания детского организ­ма. Аналогичные взгляды, направленные на необходимость се­рьезной постановки физического воспитания в школе, в XIX в. высказывал ученый, педагог и философ Г. Спенсер. Он отме­чал, что при неправильно организованном педагогическом про­цессе происходят систематическое утомление нервной системы

ребенка и последующее неправильное формирование детского организма. Отсюда вытекает настоятельная необходимость в привлечении врача к работе школы. Спенсер особенно подчер­кивал роль врача в вопросах правильного воспитания.

Прогрессивные русские педагоги и писатели-общественни­ки в своих трудах неоднократно обращали внимание на роль физического здоровья для полноценной функции ума. Они подчеркивали необходимость ознакомления педагогов с ос­новными физиологическими особенностями детского орга­низма. Так, еще в XVIII в. А. Н. Радищев писал: "Учителю нужно не токмо обучать наукам, но и знать законы, управля­ющие душой ребенка, и их материальную сущность". Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, Д.И. Писарев уделя­ли в своих работах внимание гигиене воспитания, указывали на исключительное значение физического здоровья для раз­вития духовных сил ребенка. Особо важное значение естест­веннонаучным дисциплинам в деле образования учителя при­давал выдающийся русский педагог К.Д. Ушинский. В своем труде "Человек как предмет воспитания" он высказал мысль о том, что настанет время, когда в план подготовки учителя как обязательные предметы будут включены такие естественнона­учные дисциплины, как анатомия, физиология, гигиена. Без этих наук он не представлял себе правильной организации де­ла подготовки учителя.

Во второй половине XIX в. вопросами воспитания и обуче­ния как нормальных, так и аномальных детей заинтересовы­вается ряд отечественных врачей, посвятивших часть своих работ вопросам физического воспитания, школьной гигиены, патологической психологии (Н.И. Пирогов, Б.П. Томашевский, Ф.И. Эрисман, П.К. Лесгафт и др.).

В настоящее время особенно актуальным стал вопрос о вза­имоотношении естественных и общественных наук. Педагоги­ка, в частности специальная педагогика (воспитание и обуче­ние аномальных детей), относится к наукам общественного цикла. Однако чтобы полностью разрешить ряд сложных во­просов, связанных с раскрытием природы дефекта, а также со­здать наиболее эффективные методы обучения, педагогика должна прибегнуть к помощи смежных наук, в частности есте­ственных (физиологии, медицины), и некоторых отраслей тех­нического знания. В свою очередь совершенно необходима и обратная связь наук естественных с науками общественными. Это особенно ярко можно показать на примере такого раздела научного знания, как учение о высшей нервной деятельности, созданное И.П. Павловым. Узкое использование открытых за­кономерностей в плане только экспериментальной физиоло­гии, несомненно, преуменьшает значение этого великого от­крытия. В то же время связь этого учения с философией, педа­гогикой, несомненно, расширяет его значение, как для теории познания, так и для общежитейской практики.

Если значение естественнонаучной основы неоспоримо для педагогики нормальной школы, то еще большую роль она иг­рает в том разделе педагогической науки, который посвящен обучению, воспитанию и приспособлению к социально полез­ной деятельности аномальных детей. Остановимся на этом во­просе подробнее и разберем основную мысль данной главы об огромном значении некоторых медицинских дисциплин для специальной педагогики.

Невропатология — медицинская наука. Врач-невропатолог ставит перед собой цель вылечить больного. Однако существу­ют такие формы поражения нервной системы и органов чувств, которые приводят к стойким нарушениям зрения и слуха, не­доразвитию речи и умственной деятельности, расстройствам двигательной сферы. Так как эти тяжелые дефекты чаще всего возникают или проявляются в детском возрасте, то нормальное развитие ребенка задерживается. Медицина оказывает поддер­живающее лечение, а специальная педагогика берет на себя обучение и воспитание таких детей. Опыт показывает, что чем раньше начато лечение и обучение, тем лучше и активнее дети включаются в полезную трудовую деятельность, познают внешний мир и получают определенные знания.

Специальные методы обучения и воспитания, опирающие­ся на учение о компенсаторных возможностях и зонах ближай­шего развития, используются в детском саду и в специальной школе. Сущность компенсации в подобных случаях заключа­ется в том, что при соответствующей совместной работе врача и педагога нервная система детей с отклонениями в развитии приобретает ряд свойств, которые в той или иной мере были утрачены или ослаблены. Благодаря этому создается возмож­ность приспособления к учебе, жизни и труду. Организация специальных дошкольных учреждений дает возможность ран­ней профильной подготовки детей к дальнейшему обучению. После обучения в специальном детском саду в ряде случаев де­ти продолжают учебу в массовой школе или в специальной школе более высокого уровня.

Чтобы лучше понять сказанное, проведем воображаемую экскурсию по специальным учреждениям, где обучаются и изучаются аномальные дети, а также посетим ряд учрежде­ний, где эти бывшие ученики специальных школ теперь вкла­дывают свой труд в общее государственное дело.

Мы в специальном институте. Перед нами слепоглухой ре­бенок. Он оглох и ослеп в результате рано перенесенного вос­паления мозговых оболочек (менингита). Основные органы чувств, при помощи которых осуществляется познание внешнего мира и на которых строится нормальный педагоги­ческий процесс, у него бездействуют. Эти дети чаще находят­ся в заторможенном состоянии ввиду ограниченного притока раздражений извне. Как можно помочь такому ребенку? Ведь некоторые из них способны к нормальному умственно­му развитию. В далеком прошлом подобные аномалии счита­лись безнадежными. Однако специальная педагогика прихо­дит на помощь таким детям. Процесс познания внешнего ми­ра осуществляется через кожу ребенка, которая также отно­сится к аппаратам познавательной деятельности. Между пальцами учителя и кожной поверхностью руки слепоглухого осуществляется сложная взаимосвязь. Учитель при помо­щи специальных знаков (тактильных сигналов)[9] (рис. 4) формирует кожно-ручную речь и, постепенно усложняя ее, вводит ученика в круг нужных ему понятий, навыков, зна­ний. В отдельных случаях некоторые слепоглухие достигают высокого уровня развития и овладевают высшей формой по­знания — наукой. Слепоглухая О.И. Скороходова — науч­ный сотрудник специального института, образованный лите­ратор, написала две книги о том, как она познает окружаю­щий мир. Эти книги переведены на различные языки ряда стран Европы. Слепоглухая американка Елена Келлер до­стигла в свое время вершины научных знаний — ей была присуждена научная степень доктора юридических наук. Од­нако, как говорит учитель слепоглухих профессор И.А. Соколянский, здесь нет никаких чудес и все это — результат спе­циального обучения, основанного на правильном понимании возможностей нервной деятельности человека и ее способно­сти к компенсации.

Рис. 4. И.А. Соколннский и его ученица — слепоглухая Юлия Виноградова

Мы нередко наблюдаем на улице слепого человека, кото­рый, постукивая своей палочкой, спешит на работу. Слепые работают, и работают успешно. Трудовые возможности сле­пых сейчас неизмеримо расширены.

Университет... Притихшая, взволнованная молодежь с вни­манием слушает первую лекцию по высшей математике, кото­рую читает один из крупнейших математиков страны — сле­пой профессор Л.С. Понтрягин. А вот другой вуз, другая ауди­тория. Идет лекция по литературе. Уверенно и красочно, на высоком теоретическом уровне излагает материал слепой до­цент М.П. Зубков — один из квалифицированных преподава­телей института.

Изменим маршрут нашей воображаемой экскурсии и посе­тим цеха некоторых крупных заводов. Там мы увидим у слож­ных станочных агрегатов рабочих, уверенно и быстро обраба­тывающих сложные детали. Эти рабочие — токари, они сле­пые. Однако в своей работе они не отстают от зрячих.

Посетим школу глухих. Лишенные болезнью основных функций для живого контакта с внешним миром — слуха и ре­чи, такие люди также обречены на изоляцию. Специальная пе­дагогика приходит на помощь и этой группе аномальных де­тей, развивая у них некоторые возможности овладения устной речью, вырабатывая специальные навыки чтения с губ говоря­щих людей, что позволяет глухонемым освоить основы наук и включиться в общий трудовой коллектив. Среди глухих мы знаем теперь немало лиц,