Возращение домой Альберт запомнил уже частично, а вновь появившись на знакомых улицах возле дома Вильяма, почувствовал себя совершенно обессилившим. Дальше около двух дней он находился дома и усиленно работал с идеями, рекомендованными ему Вильямом, с целью вернуть приемлемое самочувствие максимально быстро. Альберт припоминал, что получил от Вильяма определенные указания по самовосстановлению уже после похода с Элиасом в собственный Мир художника. Но когда именно Вильям мог заходить и заходил ли вообще, не помнил совершенно, находясь, вероятно, в полубессознательном состоянии первое время после возвращения.
Также у Альберта было достаточно времени, чтобы хорошо вспомнить то место, которое он посетил вместе с Элиасом. Альберт находился под сильным впечатлением после увиденного, несмотря на то, что многие вещи остались для него загадкой. Элиас вошел в собственный Мир другого человека легкой поступью, не оставляя никаких следов, будто его там и не было. Но после визита Следящего Мир стал совсем иным, как не остался прежним и человек, транслирующий Мантру этого Мира.
В Мантру шприцом с тонкой и безболезненной иглой гость впрыскивал сильнейший яд с постепенным, но необратимым действием, чтобы после пробудить человека уже в других реалиях. Картина действия этого яда – одновременно смертельного и возвращающего жизнь – была тяжелой, но чарующей, и оставляла неизгладимой впечатление. Альберт знал, что ему довелось увидеть нечто волшебное, однако уже не был уверен, что хочет увидеть продолжение.
Альберт предполагал, что в ближайшее время Элиас придет вместе с Вильямом. Именно так и случилось.
Из всех имеющихся у Альберта вопросов больше всего его интересовал один. С него Альберт и начал, когда разговор перешел с его состояния на впечатления от визита к художнику.
- Элиас, это была твоя память? То, что я видел, уже случалось, или это происходило с нами в то самое время, когда мы и были там?
- Нет, это была не моя память. Я слегка переиграл сценарий нашего общения. Не в ущерб твоему любопытству, как ты успел заметить! Мы были… как думаешь, где?
- В собственном Мире того художника, Виктора?
- Неет, - неодобрительно протянул Элиас, - А, стоп. Да. Именно там мы и были.
Ты же хотел рассказ о собственном Мире человека. Вуаля! Ты его получил. И даже принял участие в развитии сюжета.
- А… как мы попали туда?
- Погоди, я же просил тебя все запомнить?
- Я запомнил.
- А что тогда спрашиваешь всякую ерунду?
Элиас повернулся к Вильяму и продолжил в шутливо-удивленной манере: - Он все время не доверяет самому себе? И вновь обращаясь к Альберту: - Это пагубная привычка.
Альберт понял, что Элиас не собирается обсуждать с ним эту тему. Объяснения, кажется, не были его коньком, и Альберта удивляло, как этот человек мог так безупречно выстраивать беседу с художником. Альберт подумал бы, что Элиас и вовсе не настроен на разговоры, однако тот, несмотря на занятую в разговоре позицию, старался выглядеть предельно открыто.
Альберт предпринял еще попытку, которая оказалась более успешной:
- Элиас, как ты понял, что тот человек, художник, нужен Первичному Миру именно из-за своих картин?
- Энергия этого человека пребывала в его картинах. Ты и сам это заметил. Но в них была не только его энергия. Рисунки на стенах в зале, где мы встретили художника, были гораздо более живыми, чем он сам. Это не его произведения, или, как точнее определил он сам, не он является автором своих же собственных картин. Эти рисунки, действительно, несут информацию, рожденную вне Мантры, и Первичный Мир многое бы приобрел, будь они здесь.
Но сам художник нужен здесь не из-за картин. Его вдохновение – это шепот Высшего Разума; а сам он обладает способностью интерпретировать информацию из этого источника и переводить ее на язык кисти и красок. Уникальной способностью.
Мало того. Эта способность не появилась в нем случайно. Он вырастил ее в себе.
- Его картины правда останутся в том Мире?
- Со временем не останется собственно его Мира. И картины эти ждет странная и непостижимая судьба: они, не будучи частью собственного Мира художника, останутся в пространстве тем же самым, чем являются и сейчас. Потеряв при этом лишь свою форму.
- Элиас, ты разговаривал с ним так уверенно, как будто давно знаешь его. C самого начала. Тогда я подумал, что он вот-вот выгонит нас от резких заявлений, как только ты промахнешься в каком-либо высказывании. Но ты не промахнулся. Ты действительно все знал о нем с самого начала встречи?
- Я знал о нем не все, но ровно то, что было необходимо. И этого оказалось достаточно.
- Где ты берешь такие сведения?
- Нигде не беру. В этом прелесть выполнения заданий, поставленных Высшим Разумом. Тебе не обязательно знать каждый свой последующий шаг, главное – не медлить с первым.
Когда я иду в Собственный Мир человека, я не знаю, кто этот человек и что он делает. Мне не известны его история и привычки. Я знаю лишь, для чего иду к нему, и знаю, что он меня ждет. Все остальное появляется позже. Уже непосредственно в разговоре, после каждой реплики собеседника, я понимаю, что именно должен сказать ему. Не раньше и не позже.
Высший Разум имеет планы на этого человека так же, как имеет их на каждого из нас. И поэтому я не боюсь ошибиться ни в произносимых словах, ни в интонации. Если бы я беседовал с ним, руководствуясь лишь академическими знаниями или своим жизненным опытом или еще какой-нибудь рухлядью человеческого мышления, поверь, мы бы оказались за дверью еще до того, как ты успел с ним поздороваться.
- Скажи, когда художник согласился на твое предложение узнать причины непонимания его картин и потерять все, кроме вдохновения, почему ты так легко принял его ответ? Ведь он до последнего не верил или не понимал, что действительно утратит свой Мир.
- Он принял решение. Не наше право переубеждать его.
- Но ты же не рассказал, чем это фактически ему грозит.
- Я рассказал достаточно, чтобы понять: на кону многое. Все остальное не имело большого значения. Скажу тебе больше, к этому решению он начал путь задолго до того, как мы появились на пороге галереи. Считай, мы лишь сыграли роль курьеров, доставивших ему обратный билет в Первичный Мир.
Элиас, хитро улыбаясь, пристально взглянул на Альберта:
Впрочем,… дай угадаю: ты бы действовал иначе! Предпочел бы обсудить с ним все тяготы его постепенного осознания пустоты вокруг. Растолковать, что именно ты имеешь в виду, говоря, что он лишится всего… В конце концов, перечислить все подробно! Так?
Потом столько же времени тебе пришлось бы потратить на обсуждение его выгод. А когда в процессе он порывался бы согласиться, будучи уже смертельно измотан твоими речами, ты бы без конца прерывал его, чтобы ознакомить со всем списком изменений…
Под конец фразы Элиас уже просто смеялся. Вместе с ним улыбался и Вильям, который на середине разговора покинул собеседников, и сейчас что-то листал, сидя в другом углу комнаты.
Ты – сумасшедший до деталей тип, Вильям предупреждал меня.
- А что с тем человеком сейчас?
- Пока ничего. Он ходит, общается с тенями, блуждающими вокруг него, и те доказывают ему, что они вполне себе живые люди.
- Но его Мир, как он будет рушиться?
- Пока только через его собственные сомнения. Больше никак. Мне предстоит еще один или несколько визитов к нему перед тем, как надорвать частоту его Мантры.
Кроме того для изменения Мантры, мне нужно быть там одному. Брать с собой гостей в такие путешествия довольно энергозатратно. А чтобы менять человека энергетически, находясь в его же Мантре, мне потребуется максимум моей энергии.
Как бы там ни было, все самое интересное ты уже видел: разрушение Мира нельзя наблюдать изнутри, так как невозможно сымитировать постепенное блуждание частоты чьей-то Мантры. Настоящим и единственным свидетелем разрушения Собственного Мира будет только сам этот джентльмен.
Не расстраивайся: потом спросим у него, что там случилось. Наверняка, очередная утомительная фантасмагория. Художники все немного того.
Память (Вне Сна)
Альберт без особого интереса разглядывал переднюю часть своего автомобиля. Машина стояла возле тротуара на набережной, по которой Альберт неоднократно проезжал, но никогда не останавливался. На машине не было повреждений, полученных в последней аварии, равно как, на первый взгляд, не было и следов их ремонта. Автомобиль был цел и выглядел так, будто находится в ежедневном использовании…
До того как сопроводить Элиаса в собственную память Альберт неоднократно возвращался к вопросу, насколько тяжело ему будет снова увидеть свой Мир, осознавая при этом степень его реальной недосягаемости. Испытает ли он щемящее чувство облегчения, случающееся лишь при пробуждении после тяжелого сна, где теряешь что-то важное; а пробуждение возвращает тебя к предмету утраты, даруя возможность ценить его с новой силой.
Облегчения не было. Альберт ни на секунду не забывал, каким образом оказался здесь, и что это место – не более чем имитация, рожденная на стыке его воспоминаний и исключительных возможностей Элиаса.
На этот раз Элиас не стал делать сюрпризов и заранее сообщил Альберту, когда они отправятся в его воспоминания. Маг рассказал, что воспроизведение Мира Альберта из его памяти он попытается достигнуть тоже через изменение частоты Мантры, своей и Альберта. Но поскольку частота, на которой был собран Мир Альберта, находится вне доступного им диапазона, это будет не реальность, а лишь приближенная ее имитация. Источником для наполнения имитируемого пространства будет служить собственно память Альберта.
Присутствовавший при разговоре Вильям пояснил: одним из полезных результатов их путешествия станет четкое понимание, имели ли место в действительности те вещи, что помнит Альберт. Ни у Элиаса, ни у Вильяма не было сомнений в воспоминаниях Альберта, требовалась лишь проверка природы их появления. Вильям рассказал, что любые живые воспоминания обладают устойчивостью, имея свой глубокий след в Мантре конкретного человека. И на их основе можно собрать нечто схожее с запечатленной в них реальностью. В отличие от некой категории псевдовоспоминаний, которые не были пережиты человеком в действительности, но при определенных обстоятельствах могут занимать свое место в его памяти.
Альберт побоялся спросить, при каких еще обстоятельствах могут появляться воспоминания, если человек не переживал запечатленные в них события. Рассудительно решив отложить вопрос на то время, когда станет ясна ситуация с содержимым его собственной памяти.
В качестве подготовки к предстоящему эксперименту перед Альбертом была поставлена задача: за весьма короткое время ему требовалось посетить максимальное количество эпизодов своей памяти. Каждый эпизод необходимо было рассмотреть настолько подробно, насколько позволяло внимание и время. Со слов Вильяма, выполнение этой задачи должно было мобилизовать содержание его старой Мантры.
Уже перед встречей с Элиасом по собственным ощущениям Альберт понимал, что в достаточной мере добился того, что от него требовалось: его воспоминания приобрели ту степень ясности, будто события происходили вчера. Но сейчас, оказавшись на знакомой улице некогда привычного ему Мира, Альберт видел перед собой не просто декорации из своих воспоминаний. Он находился внутри абсолютно реального пространства, которое если и было миражом, то миражом, скроенным идеально.
…Убедившись, что машина выглядит именно так, как и выглядела в лучшие свои времена, Альберт подошел к Элиасу. Тот наивнимательнейшим образом осматривал себя, хотя выглядел совершенно так же, как и в отправной точке их путешествия: доме Вильяма.
Сейчас Альберт поймал себя на мысли, что впервые за многие годы находится в известном ему Мире, не имея цели срочно куда-то бежать. Более того, он совершенно не имел представления, что вообще мог бы делать в этой конкретной ситуации. Показать Элиасу город?
Альберт огляделся вокруг: редкие пешеходы уверенно шли по своим делам, по дороге двигался рассеянный поток машин. Пасмурное небо с одной стороны заслоняла однообразная стена массивного здания. Снова быстро окинув взглядом эту панораму, Альберт обратил внимание, что некоторые ее области выглядят слегка неестественно, словно не доставало каких-то привычных для глаза деталей, а их место было наскоро заретушировано цветами близлежащих объектов. Что, впрочем, почти не влияло на общее восприятие окружающей картины.
Оказавшись гостем в родном для себя Мире, Альберт имел возможность отчетливо видеть этот Мир вокруг себя, но, тем не менее, не чувствовал своего в нем присутствия. И эта отстраненность служила хорошим барьером от любых эмоций.
- Это моя память? – обратился Альберт к своему спутнику.
- Да. Это определенно она. Что за место? Ты жил здесь?
- Нет. Я бывал здесь периодически, проезжал мимо.
- А машина? Твоя?
- Моя. Кажется.
- Пойдем пешком или поедем?
- Куда?
- Откуда же мне знать? Это твоя память. Покажи мне те места, где ты проводил много времени. И где встретил того человека.
Альберт на автомате пошарил по карманам, нащупал брелок от автомобиля, и пригласил Элиаса сесть в машину.
- И что, она поедет? - недоверчиво спросил Альберт, который, положив руки на руль, обратил внимание на возвращение старого восприятия тактильных ощущений.
- А раньше ездила?
- Было время.
Альберт привычным движением нажал кнопку запуска, двигатель послушно загудел.
Неуклюже вклинившись в общий поток, машина некоторое время двигалась по набережной, после чего водитель свернул на одну из многочисленных радиальных дорог.
Управление автомобилем, за рулем которого его хозяин проводил некогда долгие часы, постепенно усиливало в Альберте ощущение вовлеченности в окружающее пространство. Сначала Альберт не обращал на него внимания, а после стал всматриваться, все более и более жадно, обнаруживая в себе сначала легкое, а уже скоро почти нестерпимое желание погрузиться в это ощущение максимально глубоко. Почувствовать себя не внутри иллюзии, а в полной степени внутри самого имитируемого Мира.
И водитель, и пассажир ехали молча. Тишину в салоне нарушали лишь в полголоса играющее радио и приглушенные звуки дороги. Сквозь лобовое стекло Альберт наблюдал ту жизнь, которую так внезапно утратил некоторое время назад. Вместе с ощущением присутствия Альберта затопила тоска. Забытое чувство, которое не было доступно ему в Первичном Мире Вильяма.
Продвигаясь через привычные заторы на дорогах Альберт всматривался в проходящих по тротуарам пешеходов. Без какой-либо конкретной цели, но питая слабую надежду увидеть, возможно, знакомые лица. Зачем? Резко остановить машину, выскочить к ним? Смешаться с толпой, чтобы остаться здесь и больше никогда не сталкиваться ни с Элиасом, ни с Вильямом, ни с их реальностью, ни с теми силами, что отправили его в безумное путешествие! Ни с кем и ни с чем из этого! …Да, новые знакомые – интересные, безусловно, люди, но обстоятельства встречи все портят… И, главное, чтобы никогда больше не разговаривать с незнакомыми психами! Пусть даже в знакомых кофейнях.
Альберт всматривался в лица пешеходов и одновременно посмеивался над собой и своими мыслями, понимая, что такое по-детски наивное желание сбежать от реальности является ничем иным, как порождением поселившегося в нем отчаяния. Посмеивался сначала с горьким упоением, потом насмехался с усилием, а потом… За своими мыслями Альберт утратил образ сидящего рядом пассажира. Элиас ехал молча, а Альберт, глядя прямо перед собой на протяжении длительного времени, просто потерял его очертания в области периферического зрения. И теперь Альберт напряженно застыл, стараясь не менять положение головы: в машине он был один.
Дорога позволяла, и водитель сильнее и сильнее давил на педаль газа, будто пытаясь быстрее уехать от того места, где последний раз видел Элиаса рядом с собой.
Желание набирать скорость росло вместе с самой скоростью до тех пор, пока неожиданно стрелка спидометра не пошла на второй круг. В этот самый момент манящее желание скорости трансформировалось в тихий шепот со стороны. Шепот десятком голосов передавал одновременно сотни пугающе убедительных аргументов в пользу бесконечного роста скорости. Испугавшись, Альберт отдернул ногу от педали газа, но стрелка спидометра продолжала методично с ускорением крутиться вокруг своего центра по часовой стрелке.
Развлекаешься? – голос с заднего сидения заставил Альберта взглянуть в зеркало заднего вида. На заднем сидении, а может, только в изображении зеркала, находился Семен. В ту же секунду руль в руках Альберта превратился в ледяной сквозняк, выскользнувший из ладоней; потеряв управление, машина пошла левее; уже в следующее мгновение передние колеса резко заблокировались, и последним, что запомнил Альберт, был момент отрыва машины от земли и ее многократное вращение в воздухе.
Дальше (Вне Сна)
- От реальности невозможно скрыться даже в самых ошеломляющих фантазиях. И это прекрасно, так как фантазии обычного человека скудны и ограничены, а реальность лишена доступных человеку границ! – звучный голос Элиаса заставил Альберта прийти в себя.
Альберт обнаружил себя в знакомой комнате в доме Вильяма. Как уже случалось, он не мог двигаться, редкие мысли почти не поддавались контролю, а пространство с силой давило на него. Но, несмотря на все эти пустяки, он по-прежнему был жив. Жив после очередного события, которое, по всем разумным представлениям, должно было его убить.
Элиас продолжил, обращаясь к Альберту в театральной манере:
Расскажи мне, кто был этот джентльмен, проникнувший в твою машину столь неординарным способом?..