Возникновение книгопечатания означало информационный взрыв для европейской культуры. В течение короткого исторического срока книгопечатание в разы увеличило объемы курсирующей в культуре информации. На связь между цивилизацией и обработкой информации указывал американский ученый Д. Робертсон, считавший, что тип цивилизации зависит от информационных ограничений: «Цивилизации в основном информационно ограничены… Предел производства информации был решающим фактором, препятствовавшим прогрессу в период, предшествовавший каждому информационному взрыву» 28. Робертсон дает оценку «информационной емкости цивилизаций», беря за основу основные информационные революции: переход от пред-языка к языку (109 бит); возникновение письменности (1011 бит); изобретение книгопечатания (1017 бит); компьютирование (1025 бит) 29. Каждая новая форма фиксации и охвата информации лежит в основе цивилизационных сдвигов. Книгопечатанию как одному из таких сдвигов принадлежит честь дать старт цивилизации Нового времени 30. Изменение информационной емкости культуры повлекло с собой изменение коммуникативной среды, которая существенно не менялась в Европе на протяжении предшествующего тысячелетия. Реформаторы первыми ощутили это по новым возможностям, которые были недоступны их предтечам, например, Яну Гусу.
Лютер, Кальвин, Цвингли не даром стали книгоиздателями. В печатной книге они увидели уникальное средство донести свою весть до тысяч верующих. Книга дала им оружие реализации своей воли, которое не требует насилия, организации, институциональных средств, но, переходя от сердца к сердцу, связывает людей воедино и наделяет их силой. Без книги великим реформаторам была бы уготована участь всех иных еретиков. С книгой они изменили историю.
Но печатная книга не просто предоставляет собой трибуну. Она зажигает в человеке свет просвещения. Просветительский пафос книгоиздателя через два столетия после изобретения книгопечатания вырастает в новую историческую силу – эпоху Просвещения. В позднем Средневековье просветительство может иметь только религиозную окраску, им и заражается протестантизм.
В появлении просветительской идеи следует видеть скорее признак новой ситуации в общественной коммуникации, давшей новые формы проявления лидерства, а не психологическую особенность отдельных личностей. До появления книгопечатания европейское общество представало для своих духовных лидеров в качестве множества скрепленных христианской верой национальных общин, доступ к которым был возможен только по бюрократически-иерархическим каналам духовной и светской власти. Эти общины, по сути, были информационно замкнуты, усвоенные ими истины веры почти не подвергались внешним влияниям и не менялись в течение веков. Религиозные общины было возможно контролировать от влияний извне (что и приняла на себя Святая инквизиция), но было крайне трудно воздействовать на них изнутри. Церковный авторитет местного иерарха служил его статусным потенциалом в системе коммуникационных возможностей власти. Но информационные каналы этой системы могли пропускать только организационные решения (например, мобилизацию ресурсов для Крестовых походов или сбор индульгенций), а не доктринальные инновации. Хотя благодаря существованию университетов в Средневековье была создана ниша для развития школьного богословия, доктринальное воздействие на народ было труднодоступно даже для энциклик Папы и проповедей представителей духовной власти.
Ни Лютер, ни Кальвин не принадлежали системе иерархии духовной власти. Но они открыли иные каналы общественной коммуникации: неформальные связи людей, способных лавинообразно взаимодействовать под влиянием единой веры, частности, в процессе формирования протестного настроения в обществе 31.
В иной исторической ситуации подобные социальные связи возникнуть не могли, так как не существовало генерирующих их медиумов – текстов, доступных для людей и способных воздействовать на каждого человека. Обязательство чтения Священных текстов и их доступность завершали формирование новой коммуникативной ситуации в протестантских регионах.
Воздействие книгопечатания на религиозную ситуацию в позднем средневековом обществе не ограничивалось увеличением доступности письменных текстов. Его последствия для общественной коммуникации были глубже, чем даже от возникновения письменности вообще. «Понимание коммуникации, – подчеркивает немецкий социолог Н. Луман, – и является пониманием общества» 32.
Письменность, создавая эффективный механизм исторической памяти человечества, не меняла существенно характер повседневной коммуникации и ее доминирование в коммуникационной структуре общества. Повседневная коммуникация продолжала определяться присутствием коммуницирующих людей. Создаваемые тексты служили или целям межличностной переписки или решению хозяйственных задач. Функция письма ограничивалась «удлинением ног» для преодоления расстояния до адресата-современника. В намерение пишущего не входила публикация письма или книги. Количество публично доступных текстов было ничтожно мало 33.
Книгопечатание раскрыло социальный потенциал письменности, создавая из тех, кому адресовано письменное сообщение, «читающую публику». Возникает «удаленная» коммуникация, коммуникация «отсутствующих». Сколь разнятся эти коммуникативные ситуации, описал Н. Луман, анализируя поведенческую, мотивационную и этическую структуру коммуникации 34. Исчезает представление, что коммуникация является интеракцией, ибо письменная коммуникация не обязательно может быть интерактивной. Письменная коммуникация лишена обязательности и императивности устной коммуникации. Устная коммуникация обладает определенной принудительностью и возможностями физического контроля ситуации, поэтому ее чрезвычайно трудно игнорировать. В отличие от этого письменная коммуникация предоставляет новые степени свободы, позволяющие и игнорировать обращение и задержать ответ. Из тиражированного текста может быть не видно, в какое время, под воздействием каких условий возникал текст, кто автор, который является партнером по коммуникации. Человек, коммуницирующий письменно, вправе выбирать из всего объема коммуникации только ту часть, которая ему нужна, тем самым, позволяя создавать информационный переизбыток, который не мог бы возникнуть, если бы человек имел обязательство перерабатывать всю поступающую информацию. Вследствие существования этого переизбытка и возникает информационная ниша для тиражирования книг.
Изобретение книгопечатания с точки зрения технологии производства текстов не только позволило снизить себестоимость книгоиздания, но и, прежде всего, придало письму характер публичности. Публичность создала новые качества текста, которые не сводятся к количественному измерению. Дело не только в том, что печатные тексты могут быть прочитаны массой людей – даже в единственном экземпляре печатное слово воздействует иначе, чем написанное от руки. Способность печатного текста организовать общественность не требует тиража как такового – она может действовать как потенциальная сила, как угроза и власть. Следствием публичности текстов является новая «общественность» общества.
Смысловые коннотации, которые заключены в понятии общественности, раскрыты в трудах Ю. Хабермаса 35, который под общественностью понимает возникновение публичной сферы как самостоятельного субъекта общества. Общественность – это динамичная коммуникативно-структурированная область социальной реальности, которая опосредует как отношение индивида и государства, так и отношение частных индивидов между собой. Понятие «общественность» осмысливается Ю. Хабермасом и в ракурсе соотношения частной и публичной сфер, и в ракурсе соотношения государства и гражданского общества. Общественность – это место институционализации публичного дискурса. Она выполняет среди прочего и важные политические функции, становясь инструментом коллективного участия индивидов в формулировании их общих интересов. Общественность как публичная сфера существует и в античности, и в Средневековье. Однако в разные эпохи общественность располагает разными ресурсами и играет различную роль в социальной структуре общества. Слабая коммуникативная база обуславливает локальность традиционных жизненных миров и «сегментарность» общественности. Изобретение новых средств коммуникации, таких как книгопечатание, позволяет преодолеть эту локальность и постепенно развивать публичную сферу в направлении политически ангажированного гражданского общества. Книгопечатание запускает такие важные механизмы поддержания публичного дискурса, как периодическая печать, литература, критика.
Функция формирования публичной сферы в новых условиях книгопечатания подчеркивается и другим теоретиком дискурсивной этики, К. О. Апелем 36, который формулирует представление о неограниченном коммуникативном сообществе как безусловной трансцендентальной предпосылки любой общественной коммуникации. Решающим для исторического процесса является дистанция между этим идеальным коммуникативным сообществом, символизирующем полноту и завершенность коммуникации (в трансцендентально-прагматическом смысле), и реальным коммуникативным сообществом, опирающимся на существующие коммуникативные средства и институты. Зрелость общества характеризуется, в частности, способностью включать в публичный дискурс точки зрения всех членов коммуникативного сообщества. Историческое значение печатной книги заключается в том, что она становится инструментом, способным доносить партикулярные интересы и точки зрения до общественного сознания и тем самым по-новому формировать общественность. С помощью книги дискурс может вестись на уровне текстов, а не речей. Способность печатной книги преодолевать физические границы устной коммуникации – важный исторический шаг воплощения идеального коммуникативного сообщества в реальном.
Характеристики формируемой на заре Нового времени новой коммуникативной среды можно обозначить несколькими ключевыми понятиями: книжный рынок, возникновение жанровой литературы, понятие авторства, формирование профессиональных сообществ, структурная дифференциация общества.
Одна из заслуг книгопечатания состоит в формировании книжного рынка. Рынок представляет собой сегмент социальной жизни общества, организованный на основе денежных механизмов регулирования спроса и предложения. Рынок обладает собственным порядком коммуникации: он реагирует на общественные потребности. Благодаря книгопечатанию книга впервые приобрела характер коммерческого продукта. Рынок создает особого рода формат условий, под которые книга должна подходить, чтобы быть изданной. Рынок означает также существование класса потребителей, которые систематически приобретают книги. Вплоть до Нового времени не существовало круга населения, который бы формировал заказ на массовый выпуск книг. Массовый спрос запустил процесс индустриализации книгоиздания и механизм рыночного ценообразования 37. Господствовавшей до тех пор логике политических и религиозных институтов при публикации сакральных текстов и манифестов пришлось столкнуться с экономической логикой книготорговцев и книгоиздателей.
Если письмо долгое время служило для того, чтобы сохранять и комментировать культурно и социально значимые тексты, то массовое книгопечатание меняет функциональность письма, вводя письмо в оборот более широких социальных потребностей. Книги начинают реализовывать маргинальные прежде для письма функции – развлечения, отдыха, обмена опытом 38. Воспроизведение письмом живой коммуникации создает жанровую литературу. Это оказывает воздействие на религиозную литературу: возникают ее новые жанры. В тексты превращаются устные жанры, такие как диалог и проповедь. Старый тип мемориального чтения для воспоминания важных истин сакральных текстов и их толкования сменяется экстенсивным типом, который ищет в материале для чтения новую информацию.
Это, в частности, ведет к изменению качества богословского дискурса. Он проявляется в жанрах, бывших прежде секулярными: переписке, публичной полемике, например, Эразма Роттердамского и Мартина Лютера. Язык протестантского богословия секуляризируется, лексика демократизируется. Богослов, обращаясь к широкому читателю, оставляет «жреческий» тон и стремится вовлечь читателя в коммуникацию равных. Протестантизм переводит богословскую науку с латыни на современный бытовой язык, создает национальные стандарты письменной речи. Протестантское богословие сознательно отвергает гностическую мистику «неписанной» мудрости 39. Что может быть сказано, должно быть сказано явным образом, рационально, с опорой на тексты Писания и факты библейской науки. Так появляется почва для библеистики, библейской археологии и анализа библейских текстов. Это создает новый импульс богословской мысли, которая оставляет жанр аскетики и приобретает характер научного исследования: исторического, герменевтического, филологического.
Массовая печать имеет непосредственное воздействие на понимание идентичности пишущего – на понятие авторства. Если традиционное благочестие элиминировало авторство религиозных текстов, то в Реформации – и в этом есть общее с ренессансным гуманизмом – человек индивидуализируется через авторство. Слава лидеров Реформации – распространялась как слава авторов через их тексты. Вместе с тем, письменный текст характеризуется анонимностью – определенной свободой от конкретных условий его создания и личности его создателя. Это создает проблему социальной достоверности письменной коммуникации. Когда не существует способа непосредственно убедиться в добросовестности информации, возникает явление «авторитета» источника, концентрирующего в себе гарантии аутентичности коммуникации и гарантирующего от злоупотребления социальным престижем. В этом причина быстрого формирования ортодоксии в протестантском богословии.
Массовое распространение письма с его строгостью формулировок и логикой построения текста ведет к униформизации и стандартизации языка 40. Посредством словарей и переводов возникает возможность до деталей описывать элементы языка и правила его употребления. Печатная коммуникация, опосредованная редакторским вмешательством издателя, в гораздо большей мере формализована и рационализирована, чем письменная. Это имеет далеко идущие последствия для европейской рациональности: «Представление о взаимном дисциплинировании коммуникации в рамках интеракционной модели устной речи постепенно заменяется господством представления о правилах разума, затем, начиная с Просвещения, – обобщается в понятии человека», – подчеркивает Н. Луман 41.
Письмо, в отличие от речи, открывает пути создания сложных формализованных языковых структур для оформления интеракций в публичной сфере, помогая дисциплинировать институциональные отношения в разных сферах общественной жизни. Этот эффект охватывает государственное управление, право, экономику, политику, стимулируя разграничение функциональных структур общества. Все это как долговременное действие книгопечатание закладывает в социум. В религии богословский язык приводит к возникновению коммуникативных границ, в пределах которых теряют свое значение языки политики или экономики, вмешательство которых в дела религии становится все более проблематичным. Лютер своим разделением «земного и небесного града» формулирует это в качестве доктринального запрета.
Книгопечатание помогает созданию профессиональных сообществ. Для них оно предлагает наиболее удобную форму профессиональной коммуникации, создавая узкоспециальные сегменты литературы, содержащей профессиональные знания. Книгопечатание помогает сохранять дисперсность и плюрализм групп по интересам. Благодаря этому обстоятельству протестантизм смог создать и развить организационную форму самостоятельных церквей-сект, а не растворился в больших религиозных сообществах.
Но главные последствия развития книгопечатания связаны с накоплением и трансляцией знаний, выработанных человечеством. Книгопечатание открывает путь к формированию библиотек, дает возможность сортировать, сравнивать, классифицировать массивы знаний. Количественный рост напечатанного вызывает потребность обзора и упрощения, развития методов систематизации и формализованной обработки информации, актуализации актуального и забвению забытого. С этого исторического момента имеет смысл идентифицировать память человечества с процессом хранения массива информации.
Книгопечатание провоцирует в религиозной культуре новую степень рационализации общения, которая революционизирует всю общественную коммуникацию. Коммуникация приобретает новые уровни, которые делают общество более современным, сложным, комплексным. Протестантизм стал первой сферой человеческих отношений, где была освоена эта новая социально-коммуникационная система и выявлены основные черты формирующегося Нового времени.
Примечания
1. Назарчук Александр Викторович – доктор философских наук, профессор философского факультета Московского государственного университета им. М В. Ломоносова.
2. Книга и культура. М., 1979; Crofts R. A. Printing, reform, and the Catholic Reformation in Germany (1521–1545). – Sixteenth cent. j. – Kirksville, 1985, v. 16, № 3, p. 367–381; Hoffman W. Rheinische Druckersprache und Reformation. – Rheinische Vierteljahrsblatter. Bonn, 1991, S. 135–175.
3. В настоящий момент католическая церковь включает в себя 21 Церковь Восточного обряда. После II Ватиканского собора для восстановления евхаристического общения нет необходимости быть включенным в юрисдикцию Римско-католической церкви.
4. Эстетический образ Ватикана связан с искусством Ренессанса: Собор св. Петра, Сикстинская Капелла и т. д.
5. Православие хотя и не приняло такого формального разделения, но и скорее наложило запреты и для круга посвященных: ни иерархический статус, ни монашеская аскеза еще не давали православному христианину права свободно толковать Писание – это рассматривалось как слишком ответственное дерзание.
6. Дионисий Ареопагит. О божественных именах. СПб, 1997; Николай Кузанский. Об ученом незнании. Сочинения в 2-х т. М., 1979.
7. Об этом красноречиво свидетельствует один из распространенных сюжетов святоотечественной житийной литературы, когда ученый монах становится жертвой богословской прелести вследствие излишнего чтения Ветхого Завета.
8. Острожская Библия, один из самых хорошо подготовленных российских издательских проектов ХVI в., была написана за 203 дня, то есть по 100 строк в один день.
9. Царь Иван Грозный, обладавший крупнейшей библиотекой в России, издал приказ о выкупе книг Библии и содержал писчую мастерскую. Можно представить, сколь велики были разночтения в писаных книгах Евангелия, впервые собранных в одном месте. Ивану Грозному принадлежит несколько, поначалу неудачных, попыток организовать печатное дело в Москве.
10. В Европе книги стали дешевле, когда началось распространение пергамента, чему способствовал подъем интеллектуальной жизни после крестовых походов, а также развитие университетов. В XIII в. в университетах были должностные лица – стационарии, дававшие студентам списывать учебники и бравшие книги на комиссию от ростовщиков-евреев, которые не имели права торговать книгами. Стационарии и были первыми продавцами печатных книг в новой Европе. – Владимировас Л. И. История книги. Вильнюс, 1979.
11. Одним из следствий возникновения книгопечатания в России было решение о правке списков Библии, ибо до того не существовало возможности создать стандарт, лишенный «ошибки писца».
12. К ним относилась и печать бланков для папских индульгенций. Первой книгой, напечатанной Гуттенбергом, была Псалтырь. Спустя два года после напечатания этой книги Гуттенберг и Фауст выпустили в свет сочинение епископа Дюранда «Rationale», затем – произведение Иоанна де Януа под названием «Catholicon». – Щелкунов М. И. История, техника, искусство книгопечатания. М.–Л., 1926.
13. Каждая страница содержит в себе 42 строки, отчего она и называется сорокадвухстрочной, или Гуттенберговой, Библией.
14. Фауст, партнер Гуттенберга, был обвинен парижскими монахами в волшебстве и скончался в тюрьме. Гуттенберг после многих лет скитаний нашел приют при княжеском дворе. Признание пришло к нему при жизни. После Гуттенберга книгопечатание в Европе уже было не остановить: французский король Людовик XII в указе 1513 г. заявлял, что книгопечатание скорее божеское, чем человеческое изобретение.
15. «В конце XIV и начале XV в. в «латинском квартале» целые дома и переулки были заселены переписчиками, каллиграфами, переплетчиками, миниатюристами (иначе, иллюминаторами), пергаментщиками, продавцами бумаги и пр. В Лондоне переписчики в 1403 г. объединились в особый цех, подобное происходило и в Голландии. В Италии в XV в. были книгопродавцы, содержавшие при своем магазине массу писцов, следовательно, способные издавать книги и до книгопечатания». – Щелкунов М. И. История, техника, искусство книгопечатания. М.–Л., 1926, с. 23.
16. В 1464 г. книгопечатание появилось в Италии, в 1470 г. – во Франции, в 1473 г. – в Нюрнберге и Голландии, в 1474 г. – в Испании, в 1477 г. – в Англии, 1481 г. – в Лейпциге, 1482 г. – в Дании, 1483 г. – в Швеции, 1478 г. – в Чехии, 1484 г. – в Португалии, 1491 г. – в Кракове, в 1494 г. – в Черногории, 1492 г. – в Вене, 1525 г. – в Вильне, 1564 г. – в Москве, 1574 г. – во Львове, 1581 г. – в Остроге, 1640 г. – в Северной Америке. – Щелкунов М. И. Указ. соч., c. 24.
17. 17,5 млн. экземпляров книг, напечатанных в первой трети XVI в., распределялись по городам Европы следующим образом: в Венеции – 2835, в Базеле – 320, Милане – 625, Страсбурге – 526, Болонье – 298, Аугсбурге – 256, Риме – 925, Лувене – 116, Париже – 751, Майнце – 134, Кельне – 530, Лондоне – 130, Нюрнберге – 382, Оксфорде – 7, Лейпциге – 351. – Щелкунов М. И. Указ. соч., с. 26.
18. Следующим полным переводом Библии был перевод Йоханнеса Пискатора в Швейцарии, опубликованный в 1603 г., который считался для реформаторских общин Швейцарии официальным вплоть до 1824 г.
19. Горфункель А. Х. Историко-культурное значение первопечатных Библий. – Федоровские чтения, 1981, М., 1985, с. 66–76.
20. Между 1517 и 1520 гг. тираж изданий достиг 300 000. Лишь в ходе Тридцатилетней войны (1616–1648 гг.) он уступил первенство городу Люнебургу. – Robertson D. S. The information Revolution. – Communication Research. New York, 1990, v. 17 (2), p. 200.
21. Neddermeyer U. Lateinische und volkssprachliche Bucher im Zeitalter Gutenbergs. Überlegungen zu den Auswirkungen von medientechnischen Umstellungen auf den Buchmarkt – nicht nur im Mittelalter. – Bibliothek und Wissenschaft, 1999, № 32.
22. Кацпржак Е. И. История письменности и книги. М., 1955.
23. Первые опыты книгопечатания были предприняты в 1041–1048 гг. китайцем Би Шэном.
24. С первых дней существования книгопечатание развивалось как сугубо светское коммерческое предприятие. Несмотря на то, что религиозные темы были доминирующими в книгоиздании, монастырские предприятия за немногим исключением не могли на равных работать на рынке.
25. Первые славянские печатные книги с кириллическим шрифтом были выпущены Фиолем Швайпольтом в Кракове в конце XV в. В начале XVI в. Франциск (Георгий) Скорина организовал в Вильно печатание книг на славянском языке. Первая русская датированная печатная книга «Апостол» была создана Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем в 1563–1564 гг. на царском печатном дворе в Москве. Иван Грозный имел широкие планы использования книгопечатания как для стандартизации библейских текстов, для религиозного «усмирения» умов, так и в политических целях для обращения в христианство населения присоединенных к Московскому царству территорий. Но судьба русского первопечатника Ивана Федорова, умершего в нищете, была печальнее судьбы его европейского предшественника Иоганна Гуттенберга. Федоров лишь несколько лет проработал в основанной им печатной мастерской, из которой был изгнан разгневанной толпой, обвинявшей его в искажении книг. Несмотря на многократные попытки, ему так и не удалось наладить постоянное печатное дело. См. Немировский Е. Л., Возникновение книгопечатания в Москве. Иван Федоров. М., 1964, с. 8 и далее.
26. Старообрядцы не критиковали печать как технологию изготовления книг, однако свои тексты вплоть до XIX в. публиковали в виде рукописей.
27. Расцвет литературы и критики в ХIХ в. в России был связан с быстрым развитием книгопечатания. В 1913 г. Россия выпускала 34 тыс. названий книг, уступая первое место в мире лишь Германии (45 тыс.). – Говорова А. А., Куприянова Т. Г. История книги. М., 1998.
28. Robertson D. S. Oр. cit, p. 235.
29. Ibid., p. 248.
30. Ссылаясь на книгу Э. Эйзенштейн «Печатный станок как агент изменения» Робертсон, на примере книги Коперникa, имевшей тираж около 500 экземпляров, так пишет о воздействии книгопечатания: «Для нас это очень немного, для того же времени это была революция, информационный взрыв, так как рукописным способом создать такой тираж за короткое время было бы невозможно». – Robertson D. S. Op. cit., p. 241.
31. В ХIХ в. достижения печати и новые формы социальной коммуникации – коллективы рабочих – сделали возможным системное формирование протестного настроения в отношении условий труда и политической системы в индустриальных странах. Можно сказать, что книгопечатание в противовес стихийному бунту открыло возможность организованного социального протеста.
32. Robertson D. S. Op. cit., p. 299.
33. Чтение «Илиады» и «Одиссеи» было обязательным в школах Древней Греции. Но это чтение не связывалось с религиозностью.
34. Luhman N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt а. M., 1998, S. 291–301.
35. Habermas J. Strukturwandel der Öffentlichkeit. Berlin, 1962; Habermas J. Vorstudien und Ergänzungen zur Theorie des kommunikativen Handelns. Frankfurt а. М., 1984, S. 121.
36. Apel K.-O. Transformation der Philosophie. Bd. I–II, Frankfurt а.М., 1973, S. 431.
37. Neddermeyer U. Von der Handschrift zum gedruckten Buch. Schriftlichkeit und Leserinteresse im Mittelalter und in der frühen Neuzeit. Quantitative und qualitative Aspekte. Wiesbaden, 1998.
38. Уже в XVI веке удешевленная книга начинает служить интересам дня и заметно демократизируется: она становится доступной и интересной не только для людей серьезно образованных, но и для массы; она проникает и в женскую половину купеческого или небогатого помещичьего дома, и даже в деревенские трактиры; она столь же часто служит для забавы, как и для назидания.
39. Речь не идет о богословии романтиков-мистиков, подобных А. Бему, которые выпадают из общей протестантской богословской традиции.
40. Наглядной пример тому – формирование единого стандарта немецкого языка с помощью одного произведения – лютеровской Библии.
41. Luhman N. Ор. cit., S. 301.