Глава шестьдесят седьмая




 

 

Глядя на подарки, Дайюй вспоминает родные края;

раскрыв тайну, Фэнцзе с пристрастием допрашивает слугу

 

Итак, Саньцзе лишила себя жизни. Нечего и говорить о том, как горевали старуха Ю, Эрцзе, Цзя Чжэнь и Цзя Лянь.

Лю Сянлянь был потрясен до глубины души. Только теперь он испытал всю силу любви к Саньцзе и будто умом тронулся. Однако даос несколькими холодными словами погасил его страсть. Лю Сянлянь обрил голову и следом за безумным монахом отправился странствовать по свету. Но об этом мы рассказывать не будем.

 

Тетушка Сюэ была занята приготовлениями к свадьбе Лю Сянляня, покупкой дома и необходимой утвари, выбором счастливого дня для переезда невесты в дом жениха. Хоть этим хотела она отблагодарить Лю Сянляня за спасение сына.

Вдруг прибежал мальчик‑слуга с криком:

– Ю Саньцзе покончила с собой!

Девочки‑служанки помчались к тетушке Сюэ. Та, не зная причины, принялась охать да вздыхать, теряясь в догадках. Пришла из сада Баочай.

– Дитя мое, какое горе! – воскликнула тетушка Сюэ. – Ведь третья барышня была помолвлена с Сянлянем и вдруг покончила с собой. С чего бы это? А сам Сянлянь исчез. Уму непостижимо!

Баочай не приняла близко к сердцу эту печальную новость, только сказала:

– Недаром говорит пословица: «Утром ясно, вечером пасмурно, утром счастье, вечером – горе». Так уж, видно, было им суждено в прежней жизни! Жаль, конечно, что не пришлось вам отблагодарить Сянляня. Невеста умерла, жених исчез, и теперь остается лишь предать дело забвению. Скоро двадцать дней, как старший брат вернулся из Цзяннани, надо подумать, как распродать привезенные им товары. И приказчиков отблагодарить. Несколько месяцев кряду они, не жалея сил, помогали брату. Неплохо бы устроить для них угощение. Не то нас обвинят в неблагодарности.

Пришел Сюэ Пань. Лицо его было мокро от слез.

– Мама, ты слышала про Саньцзе и Сянляня? – вскричал он, всплеснув руками.

– Только сейчас узнала, – ответила тетушка Сюэ, – мы с Баочай как раз говорим об этом.

– А что Сянлянь ушел с каким‑то монахом, ты тоже знаешь? – спросил он.

– Это совсем уже странно! – промолвила тетушка Сюэ. – Я считала господина Сянляня человеком разумным. Как же мог совершить он подобную глупость?! Вы с ним все же друзья, родных у него здесь нет, и твой долг его разыскать. Где‑нибудь они с монахом в ближайшем храме или кумирне, уйти далеко не могли.

– Напрасно вы так думаете! – усмехнулся Сюэ Пань. – Едва узнав об исчезновении Сянляня, я вместе со слугами бросился на поиски, но его и след простыл. Кого только я ни спрашивал, никто его не видел.

– Как знать, быть может, Сянлянь нашел надежное пристанище. Главное, что свой долг ты выполнил, искал где только можно, а теперь пора заняться торговлей и подумать о собственной женитьбе. Ведь у нас в семье нет главы, обо всем надо самим заботиться, каждую мелочь предусмотреть. Вот и сестра говорит, что вернулся ты давно, а товары так и лежат непроданными. И приказчиков мы до сих пор не отблагодарили, а они проехали с тобой добрых две‑три тысячи ли, сил не щадили, а сколько тягот и опасностей испытали!

– Ты права, мама, – согласился Сюэ Пань. – Сестрица очень предусмотрительна! Но у меня самого голова пухнет от дел. Последние дни как раз рассылал товары по лавкам. А тут еще эта история с Лю Сянлянем! Давайте сейчас же выберем день и разошлем приказчикам приглашения.

– Делай как знаешь, – сказала тетушка Сюэ.

Не успела она это произнести, как появился мальчик‑слуга и доложил:

– Старший управляющий господин Чжан прислал два сундука с вещами и велел передать: в сундуках личные вещи господина, в список товаров не включены. Сундуки стояли за множеством тюков, и вытащить их было невозможно, пока не разгрузили весь товар. А разгрузили только накануне. Потому и запоздали с присылкой сундуков.

В это время слуги втащили в комнату сундуки из пальмового дерева.

– А‑а‑а! – вскричал Сюэ Пань. – Как же я забыл! Ведь тут подарки для тебя, мама, и для сестрицы! Спасибо, что приказчик их прислал! Сам бы я ни за что не вспомнил.

– Благодарю тебя, – насмешливо произнесла Баочай. – Хорошо, что ты упаковал наши подарки отдельно, не то пришлось бы ждать конца года! Теперь я вижу, как ты внимателен!

– Не иначе как в пути у меня вытряхнуло память! – отшутился Сюэ Пань. – До сих пор не могу в себя прийти!

Все рассмеялись, а Сюэ Пань приказал девочке‑служанке:

– Скажи слугам, чтобы оставили вещи в комнате.

– Что же там, в этих сундуках, так тщательно упакованных и перевязанных? – поинтересовалась тетушка Сюэ.

Сюэ Пань приказал слугам открыть один сундук. Чего там только не было! И шелка, и атлас, и сатин, и парча, всякие заморские вещицы для обихода.

– Во втором сундуке – все для сестренки, – сказал Сюэ Пань и открыл крышку.

Заглянув внутрь, женщины увидели кисти, тушь, писчую бумагу, мешочки для благовоний, четки, веера, подвески для вееров, пудру, помаду. Были там самодвижущиеся человечки, застольные игры, наполненные ртутью фигурки – положишь такую фигурку, а она поднимается; фонарики, кукольный театр в ящике, обтянутом черным шелком, и небольшая глиняная статуэтка – изображение Сюэ Паня. Сходство было так велико, что Баочай от восторга утратила интерес ко всему остальному. Держа статуэтку в руке, она смотрела то на нее, то на брата и хохотала.

Затем Баочай велела служанкам отнести сундук с ее подарками в сад Роскошных зрелищ, поболтала с матерью и братом и тоже вернулась в сад.

Тетушка Сюэ вынула из второго сундука все содержимое, разобрала, аккуратно разложила, позвала Тунси и велела ей отнести кое‑что матушке Цзя, госпоже Ван и остальным. Но рассказывать об этом мы не будем, а вернемся к Баочай.

Придя в сад, она разобрала сундук, часть вещей оставила себе, а остальное решила подарить сестрам. Кому тушь, кисти и бумагу, кому – мешочки для благовоний и веера с подвесками, кому – помаду, пудру и масло для волос или разные безделушки. Больше всех подарков досталось Дайюй. Их разносила Инъэр, а помогала ей одна из старух, бывших в услужении.

От сестер одна за другой приходили служанки и говорили:

– Наши барышни очень довольны подарками и непременно придут вас лично благодарить.

Что же до Дайюй, то она загрустила, все вещи были привезены с ее родины, и девочка вспомнила, что она сирота и ей приходится жить у родственников.

Цзыцзюань сразу все поняла. Она научилась читать в душе Дайюй и принялась ее уговаривать:

– Здоровье у вас слабое, барышня, только на лекарствах и держитесь. После болезни еще не окрепли. Вам бы радоваться подаркам, а вы огорчаетесь! Узнает барышня Баочай – расстроится. Ведь она любит вас! И наши госпожи тоже. Они все делают, чтобы вы поправились, приглашают самых лучших врачей! А вы плачете и плачете, здоровье губите! Давно ли вам полегчало? И старую госпожу заставляете волноваться! А болеете вы оттого, что постоянно тревожитесь, покоя себе не даете.

В это время со двора донесся голос служанки:

– Пожаловал второй господин Баоюй.

– Пусть войдет! – крикнула Цзыцзюань, но Баоюй уже стоял в дверях.

Дайюй пригласила Баоюя сесть, а он, заметив слезы на ее лице, спросил:

– Что с тобой, сестрица?

– Ничего, – улыбнулась Дайюй.

Цзыцзюань, вытянув трубочкой губы, незаметно кивнула на столик возле кровати, где лежали подарки.

– О! Сколько у тебя всякой всячины! – вскричал Баоюй, глянув на столик. – Уж не собираешься ли ты открыть лавку?

Дайюй промолчала.

– Лучше бы не спрашивали, – рассмеялась Цзыцзюань. – Это подарки барышни Баочай, а моя барышня как их увидела, так и расстроилась.

Баоюй и сам обо всем догадался, но как ни в чем не бывало с улыбкой сказал:

– А я думаю, твоя барышня расстроилась потому, что ей мало подарков прислали… Успокойся, сестрица! На будущий год мои люди поедут в Цзяннань и привезут тебе целых два корабля подарков, чтобы ты не плакала.

Дайюй понимала, что Баоюй искренне желает ее утешить, и не стала сердиться, только сказала:

– Может быть, я и глупа, но не настолько, чтобы расстраиваться из‑за каких‑то подарков. Я не ребенок… Откуда тебе знать, почему я грущу?!

Из глаз ее хлынули слезы.

Баоюй сел рядом с Дайюй и, беря со столика вещицу за вещицей, не переставал восхищаться, стараясь отвлечь Дайюй от печальных мыслей:

– Великолепная безделушка! Как называется? Какая тонкая работа! – И добавлял: – Пусть стоят на виду. А эту можно поставить на столик, она куда изящнее некоторых старинных безделушек.

Дайюй улыбнулась:

– Хватит болтать, пойдем лучше к сестре Баочай!

– Да, да, – обрадовался Баоюй, понимая, что Дайюй необходимо немного рассеяться. – Надо поблагодарить сестру за внимание.

– Церемонии между сестрами ни к чему, – возразила Дайюй. – Просто интересно послушать, что расскажет Сюэ Пань о прославленных исторических местах на юге, которые посетил. Для меня это все равно что побывать на родине!

Глаза ее опять покраснели. Но Баоюй уже поднялся с места, и Дайюй ничего не оставалось, как отправиться вместе с ним.

Тем временем Сюэ Пань разослал приказчикам приглашения, и на следующий день они явились на пиршество. Прежде чем сесть за стол, поговорили о торговых делах, Сюэ Пань наполнил всем кубки, тетушка Сюэ поздравила со счастливым возвращением из дальних краев.

– За столом не хватает двух добрых друзей, – заметил один из приказчиков. Все удивились:

– Кого же?

– Как кого? Господ Цзя Ляня и Лю Сянляня, названого младшего брата нашего господина.

Тут все обратились к Сюэ Паню:

– Почему бы их и в самом деле не пригласить?

Сюэ Пань нахмурился:

– Второй господин Цзя Лянь два дня назад уехал в округ Пинъань. А с Лю Сянлянем случилось такое, чего еще и не бывало в Поднебесной! Где он сейчас – неизвестно, в одном я уверен: величают его «праведник Лю».

– Вот это новость! – вскричали гости, после чего Сюэ Пань поведал историю Лю Сянляня во всех подробностях, чем немало удивил собравшихся.

– Вот оно что! Неспроста, выходит, говорят: «Приходил монах и увел кого‑то с собой». Другие шепчут: «Словно ветром сдуло…» А нам невдомек, о ком речь. Можно бы разузнать, но времени не было. Да и кто мог поручиться, что это – не болтовня? Знали бы, что да как, отговорили бы Лю Сянляня от этой затеи.

– Глупости все это! – возмутился один из приказчиков.

– Глупости? – удивились гости.

– Господин Лю Сянлянь человек умный, с какой стати согласится он идти за каким‑то монахом? Он сильный, прекрасно владеет оружием, мог и прикончить монаха, дабы не смущал его своим колдовством.

– Очень даже возможно! – согласился Сюэ Пань. – Неужто никто не способен одолеть колдуна?

– А вы не искали названого брата? – спросили у Сюэ Паня.

– Искал, и в городе и за городом, – со вздохом отвечал он. – Но поиски оказались тщетными!

Он сидел грустный и молчаливый. Задерживаться было неловко. Гости выпили еще по нескольку кубков вина, закусили и стали расходиться.

 

Между тем Баоюй и Дайюй пришли к Баочай.

– Сестра, – сказал Баоюй, – скольких трудов стоило твоему старшему брату привезти эти подарки, а ты раздаешь их…

– Ничего особенного он не привез, – перебила его Баочай. – Но все привезенное из других краев всегда в диковинку.

– В детстве подобные безделушки не привлекали моего внимания, – заметила Дайюй, – но сейчас я на них посмотрела совсем другими глазами.

– Ничего удивительного! – промолвила Баочай. – Знаешь пословицу: «На чужбине дорога всякая мелочь, привезенная с родины»?

– Если и в будущем году твой старший брат поедет туда, пусть привезет побольше разных вещичек! – попросил Баоюй.

– Ты для себя проси, – в упор поглядев на него, крикнула Дайюй, – а о других не заботься. Я думала, он хочет тебя благодарить, сестра, – обратилась она к Баочай, – а он, оказывается, пришел заказывать для меня подарки!

Она произнесла это таким тоном, что Баочай и Баоюй невольно рассмеялись.

Беседа приняла непринужденный характер. Незаметно разговор перешел на болезнь Дайюй, и Баочай стала давать ей советы:

– Когда почувствуешь себя плохо, сестрица, прогуляйся немного, это полезнее, чем сидеть в доме. Помнишь, недавно у меня от слабости даже жар начался и я пролежала два дня? Погода нынче нездоровая, и, чтобы не заболеть, надо побольше двигаться!

– Кто же против этого возражает, сестра? – сказала Дайюй.

Они посидели еще немного и разошлись. Баоюй проводил Дайюй до павильона Реки Сяосян и вернулся к себе.

Когда Цзя Хуань получил подарки от Баочай, наложница Чжао очень обрадовалась.

«Недаром Баочай считают доброй, щедрой и обходительной, – подумала она. – Сколько же, интересно, вещей привез ее брат? Ведь она всех одарила! Даже нас, несчастных. Неизвестно только, кому больше перепало, кому меньше. А эта девчонка Дайюй не только не подарит нам ничего, но и в сторону нашу не глянет!»

Она принялась разглядывать подарки и вдруг подумала о том, что Баочай доводится родственницей госпоже Ван. Неплохо бы пойти к госпоже Ван, похвалить ее племянницу за доброту, а заодно очернить других, ужалить, подобно скорпиону. Она собрала подарки, побежала к госпоже Ван и сказала:

– Взгляните! Это подарки барышни Баочай моему Цзя Хуаню! Я так ей благодарна! Она молода, но внимательна и заботлива, как и полагается девушке из знатной семьи. Не удивительно, что старая госпожа да и вы тоже не устаете ее хвалить! Я не дерзнула принять подарки, не показав их прежде вам, чтобы и вы порадовались!

Госпожа Ван сразу догадалась, куда клонит наложница Чжао, но ведь не прогонишь ее, и пришлось госпоже Ван слушать чушь, которую та несла.

– Можешь принять подарки и отдать Цзя Хуаню, – сказала госпожа Ван, когда наложница наконец умолкла.

Куда девалось хорошее настроение Чжао! Ведь, как говорится, ткнули носом в известь. С плохо скрываемой яростью она покинула комнату, мысленно проклиная все и всех.

Вернувшись домой, Чжао в сердцах бросила вещи на пол:

– Да что же это такое творится!..

Женщина бессильно опустилась на стул и погрузилась в печальные размышления.

Инъэр тем временем успела разнести подарки, вместе со старухой вернулась домой и передала Баочай от всех благодарность и ответные подарки. Когда старуха ушла, Инъэр прошептала на ухо Баочай:

– Я только что от второй госпожи – супруги господина Цзя Ляня – она чем‑то разгневана. Я отдала ей подарки, а уходя, потихоньку спросила Сяохун, в чем дело. Та мне сказала: «Не знаю. Вторая госпожа вернулась от старой госпожи в плохом настроении, позвала Пинъэр и о чем‑то с ней разговаривала». Произошло, видимо, что‑то важное. Вы, барышня, не слышали?

Баочай задумалась, но даже представить себе не могла, чем расстроена Фэнцзе.

– У каждого свое, – сказала она. – Что нам за дело? Налей‑ка лучше мне чаю!

Инъэр больше ничего не сказала и пошла наливать чай.

 

Теперь вернемся к Баоюю. Проводив Дайюй, он на обратном пути думал о том, что она сирота и в целом свете у нее никого нет. Домой он вернулся расстроенный, и ему захотелось обо всем рассказать Сижэнь, но дома оказались только Цювэнь и Шэюэ.

– А Сижэнь где? – спросил он.

– Наверное, во дворе, – ответила Шэюэ. – Куда она денется? Минуты не можешь прожить без Сижэнь.

– Знаю, что никуда не денется! – улыбаясь, промолвил Баоюй. – Но мне хотелось ей рассказать, как загрустила барышня Линь Дайюй, получив подарки от барышни Баочай. Ведь все они привезены с ее родины и вызвали много тяжелых воспоминаний. Сижэнь могла бы утешить барышню Линь Дайюй.

Тут в комнату вошла Цинвэнь и обратилась к Баоюю:

– Вы здесь? И опять кого‑то собираетесь утешать?

Баоюй рассказал ей о своем разговоре с Дайюй.

– Дело в том, что Сижэнь сейчас у госпожи Фэнцзе, а потом навестит барышню Линь Дайюй.

Баоюй немного успокоился, взял чашку чая, отпил глоток, отдал чашку служанке и прилег. На душе снова стало тревожно.

А теперь расскажем о Сижэнь. Она занималась вышиванием, когда вдруг вспомнила, что Фэнцзе нездоровится и надо ее навестить.

– Присматривай за домом, – наказала она Цинвэнь, – служанок всех сразу не отпускай. Баоюю что‑нибудь может понадобиться.

– Выходит, ты одна о нем заботишься, а мы даром едим хлеб! – воскликнула Цинвэнь.

Сижэнь не ответила, только засмеялась и вышла.

У моста Струящихся ароматов внимание ее привлекли лотосы. Они так густо разрослись, что укрыли собой весь пруд. Некоторые уже отцвели – стоял конец лета, – и на смену им распускались новые, алея на фоне яркой зелени листьев.

Сижэнь невольно залюбовалась ими, как вдруг заметила, что кто‑то у виноградной решетки машет метелкой. Подойдя поближе, она узнала мамку Чжу.

Старуха тоже заметила девушку и, выбежав ей навстречу, захихикала.

– Что это вы, барышня, такое время выбрали для гуляния?

– Почему бы мне и не погулять? – сказала Сижэнь. – Я иду ко второй госпоже. А ты что здесь делаешь?

– Насекомых гоняю, – ответила старуха. – Дождей нет, вот их и развелось видимо‑невидимо. Сколько винограда попортили! Особенно жучки. Вы и представить себе не можете, до чего вредные! Прогрызут несколько виноградинок, сок из них на остальные капает, и они гниют! Смотришь, целая гроздь испорчена! Взгляните, сколько ягод на землю упало, пока мы тут с вами болтали!

– Напрасно стараешься, всех насекомых все равно не разгонишь, – промолвила Сижэнь. – Попроси лучше какого‑нибудь торговца принести мешочки из тонкой материи. Наденешь на каждую гроздь, сквозь них воздух легко проникает – виноград не испортится!

– Вы, конечно, правы, барышня, – согласилась старуха. – Но откуда мне знать такие премудрости, если я только в этом году начала заниматься хозяйством?

Она улыбнулась и продолжала:

– Виноград хотя и подпорчен, все равно очень вкусный. Хотите отведать?

– Как можно! – вскричала Сижэнь. – Даже недозревшие фрукты нельзя пробовать до хозяев. А созревшие тем более. Столько лет служишь в доме, а правил не знаешь!

– Я так обрадовалась встрече с вами, – сказала мамка Чжу, – что забыла о правилах, уж очень хотелось вас угостить!

– Не огорчайся, – успокоила ее Сижэнь, – главное, чтобы вы, пожилые, не подавали дурной пример молодым!

Едва войдя во двор, где жила Фэнцзе, Сижэнь услышала ее голос, доносившийся из окна:

– Милосердное Небо! Я томлюсь в комнате, а меня еще называют злодейкой!

Сижэнь сразу поняла, что случилась какая‑то неприятность, и, не решаясь войти, громко крикнула:

– Сестра Пинъэр!

Пинъэр тотчас откликнулась и вышла.

– Вторая госпожа Фэнцзе дома? – осведомилась Сижэнь. – Как она себя чувствует?

Они вместе вошли в комнату. Фэнцзе лежала на кровати, притворившись спящей. Но, увидев Сижэнь, приподнялась и с улыбкой сказала:

– Мне уже лучше. Спасибо за заботу! А поболтать почему не приходишь?

– Не хочу вас тревожить. Ведь вы нездоровы. Если все вас начнут навещать, не будет покоя.

– Пустяки, – возразила Фэнцзе. – Другое дело, что тебе нельзя отлучаться надолго. У Баоюя, конечно, много служанок, но им без тебя не управиться! Я и так знаю, что ты меня любишь. Иначе не спрашивала бы Пинъэр обо мне.

Она велела поставить у кровати скамеечку, чтобы Сижэнь могла сесть. Фэнъэр подала чай.

Завязалась беседа. Вдруг вошла девочка‑служанка и на ухо шепнула Пинъэр:

– Приехал Ванъэр, дожидается у вторых ворот!

– Знаю, – тихо ответила Пинъэр. – Только не надо ему стоять у ворот.

Сижэнь поняла, что ей нужно уйти, и, сказав еще несколько слов, поднялась.

– Будет время, заходи, поболтаем, хоть развлечешь меня немного! – сказала Фэнцзе и, помолчав, обратилась к Пинъэр: – Проводи сестру!

Выходя, Сижэнь заметила, что девочки‑служанки, которые были в комнате, замерли в ожидании. Что происходит, Сижэнь так и не поняла.

А Пинъэр, проводив ее, вернулась и доложила:

– Я не хотела пускать Ванъэра при Сижэнь и велела ему подождать. Каковы будут ваши распоряжения, госпожа?

– Пусть войдет! – небрежно бросила Фэнцзе.

Пинъэр приказала девочкам‑служанкам позвать Ванъэра.

– Что же ты все‑таки слышала? – спросила Фэнцзе, продолжая прерванный разговор.

– Вот что мне слово в слово сообщила служанка, – отвечала Пинъэр. – Она сказала, что была у вторых ворот, когда услышала разговор наших слуг: «Наша новая госпожа и красивее, и добрее госпожи Фэнцзе!» Тут Ванъэр или кто‑то другой прикрикнул на них: «Какая еще новая госпожа! Берегитесь! Узнает кто‑нибудь, укоротят вам язык!»

– Ванъэр дожидается! – доложила девочка‑служанка.

– Пусть войдет! – усмехнулась Фэнцзе.

Девочка откинула дверную занавеску.

Ванъэр остановился у входа, поклонился Фэнцзе, справился о ее здоровье и встал навытяжку.

– Подойди‑ка сюда! – поманила его Фэнцзе. – Я хочу кое‑что у тебя спросить.

Ванъэр приблизился.

– Известно ли тебе, что твой господин взял наложницу? – спросила Фэнцзе.

– Откуда мне знать? – отвечал Ванъэр, опустившись на одно колено. – Я только дежурю у вторых ворот, а что делает второй господин, мне неизвестно.

– Значит, ты ничего не знаешь! – усмехнулась Фэнцзе. – Да если бы и знал, разве посмел бы ему мешать?

Ванъэр смекнул, что Фэнцзе известно все, обмануть ее не удастся, и с поклоном сказал:

– Я ничего не знал, лишь догадался из разговора Синъэра и Сиэра и прикрикнул на них, чтобы не болтали лишнего. Больше я ничего не знаю и возводить напраслину не стану. Спросите лучше у Синъэра: он везде сопровождает нашего господина.

– Эти негодяи связаны одной веревочкой! – рассердилась Фэнцзе. – Думаешь, я ничего не знаю?! Позови‑ка сюда подлеца Синъэра! Я допрошу его, а потом поговорю с тобой! Хорошие у меня слуги, нечего сказать!

– Слушаюсь, госпожа! – ответил Ванъэр, поклонился несколько раз и побежал звать Синъэра.

Синъэр сидел в это время в конторе и играл в кости со слугами. Услышав, что его зовет Фэнцзе, он подскочил от испуга, хотя и не догадывался, в чем дело.

– Синъэр пришел! – доложил Ванъэр.

– Веди его сюда! – крикнула Фэнцзе.

Тон ее не предвещал ничего хорошего, и Синъэр приуныл. Но делать нечего, пришлось войти.

– Хорош! – воскликнула Фэнцзе. – Ну‑ка отвечай, что вы там творите со своим господином! Только правду!

Лицо у Фэнцзе дышало гневом, и Синъэр в страхе пал на колени.

– Я слышала, ты к этому делу непричастен, – старалась его успокоить Фэнцзе, – но почему мне ничего не сказал? Скажешь все как есть – прощу, а вздумаешь врать, не сносить тебе головы!

Синъэр, дрожа, поклонился:

– О чем это вы, госпожа? Что мы с господином плохого сделали?

– Всыпать ему хорошенько! – закричала Фэнцзе.

Ванъэр подбежал к Синъэру, намереваясь его ударить, но Фэнцзе сказала:

– Погоди! Настанет время, и этот дурак будет бить себя сам!

И Синъэр, плача, действительно стал хлестать себя по щекам.

– Хватит! – крикнула Фэнцзе и учинила Синъэру допрос: – Надеюсь, ты знаешь, что господин твой взял себе новую «госпожу»?

Тут Синъэр сдернул с головы шапку и, колотя лбом об пол, взмолился:

– Госпожа, пощадите! Всю правду скажу!

– Говори же! – приказала Фэнцзе.

– Вначале я и в самом деле ничего не знал, – начал Синъэр, переминаясь с колена на колено. – Однажды, когда старший господин Цзя Чжэнь находился в кумирне у гроба своего батюшки, к нему приехал управляющий Юй Лу просить денег. И второй господин Цзя Лянь с племянником Цзя Жуном, они тоже были в кумирне, повезли деньги во дворец Нинго. Дорогой разговорились о младших сестрах супруги господина Цзя Чжэня, и наш второй господин принялся расхваливать вторую госпожу Эрцзе. Тогда Цзя Жун предложил их сосватать…

Фэнцзе, не вытерпев, в сердцах плюнула.

– Негодяй! Она госпожа из той же породы, что ты!

– Виноват! – воскликнул Синъэр, не переставая бить поклоны, затем молча поглядел на Фэнцзе.

– Чего замолчал? – нетерпеливо спросила Фэнцзе.

– Если вы простите меня, госпожа, я дальше буду рассказывать, – произнес Синъэр.

– Какое еще прощение? Выкладывай все, для тебя же лучше!

– Наш второй господин очень обрадовался, когда Цзя Жун предложил их сосватать, – продолжал Синъэр. – А вот как они все устроили, этого я не знаю…

– Само собой! – не без ехидства произнесла Фэнцзе. – Тебе достаются лишь хлопоты да беспокойство!.. Ладно! Дальше!

– Брат Цзя Жун подыскал для второго господина дом… – сказал Синъэр.

– Где? – перебила его Фэнцзе.

– Позади дворца.

– А‑а! – Фэнцзе обернулась к Пинъэр. – Ты только послушай! Обвел нас вокруг пальца!

Пинъэр промолчала.

– Старший господин Цзя Чжэнь дал Чжану денег, не знаю сколько, и тот не стал мешать, – продолжал Синъэр.

– Какой еще Чжан? – вышла из себя Фэнцзе.

– Вы не знаете, госпожа, – сказал Синъэр. – Вторая госпожа…

Он спохватился и хлопнул себя по щеке, насмешив Фэнцзе и служанок.

– Младшая сестра супруги господина Цзя Чжэня… – подумав немного, поправился Синъэр.

– Ну, что дальше? – торопила его Фэнцзе. – Говори же!

– Младшая сестра супруги господина Цзя Чжэня с детства была помолвлена с Чжаном, – объяснил Синъэр. – Полное его имя, кажется, Чжан Хуа. Сейчас он обеднел и живет подаянием. Старший господин Цзя Чжэнь дал ему денег, чтобы расторгнул брачный договор…

Фэнцзе обернулась к служанкам.

– Слышали? А еще говорил, будто ничего не знает! Какой мерзавец!

– Наш второй господин велел обставить новый дом и привез жену!

– Откуда? – спросила Фэнцзе.

– Из дома ее матери.

– Так‑так! – произнесла Фэнцзе. – А кто из родных провожал невесту в дом жениха?

– Да никто, если не считать брата Цзя Жуна и нескольких старух, – ответил Синъэр.

– А вашей старшей госпожи Ю разве не было? – спросила Фэнцзе.

– Она приехала через два дня с подарками, – ответил Синъэр.

– Вот почему второй господин не устает ее хвалить! – усмехнулась Фэнцзе, бросив взгляд на Пинъэр, и снова обратилась к Синъэру: – Кто там прислуживает? Наверное, ты?

Синъэр ничего не ответил, лишь поклонился.

– Второй господин не раз говорил, что ездит по делам во дворец Нинго, это правда? – допытывалась Фэнцзе.

– Бывало, что ездил, а то скажет, что во дворец, а сам в новый дом отправляется, – ответил Синъэр.

– Кто в доме живет?

– Мать. Младшая сестра недавно покончила с собой.

– Почему? – заинтересовалась Фэнцзе.

Синъэр рассказал историю с Лю Сянлянем.

– Лю Сянляню повезло! – сказала Фэнцзе. – А то прослыть бы ему рогоносцем!.. Больше ты ничего не знаешь?

– Ничего, – отвечал Синъэр. – Если вру, убейте меня – я безропотно приму смерть!

Фэнцзе подумала с минуту, затем, тыча пальцем в Синъэра, закричала:

– Такого мерзавца, как ты, и на самом деле следовало убить! Зачем обманывал меня? Чтобы завоевать расположение своего глупого господина и новой госпожи?! Думаешь, я не знаю, почему ты все рассказал?! Потому что боишься меня! Ноги тебе надо за это переломать! Встань!

Синъэр поднялся с колен, вышел в прихожую, но уйти не осмелился.

– Вернись! – позвала его Фэнцзе.

Синъэр вошел и почтительно вытянулся.

– Куда торопишься? – усмехнулась Фэнцзе. – К новой госпоже за наградой?

Синъэр молча потупился.

– Больше туда не ходи! – приказала Фэнцзе. – Позову – чтобы мигом был здесь. Иначе – берегись!.. Иди!

– Слушаюсь! – ответил Синъэр и вышел.

– Синъэр!

Синъэр снова бросился в комнату.

– Собираешься доложить обо всем своему господину? – спросила Фэнцзе.

– Не посмею!

– Так‑то оно лучше! Хоть словом обмолвишься, пеняй на себя!

Синъэр поддакнул и вышел.

– Где Ванъэр? – спросила Фэнцзе.

Ванъэр тотчас откликнулся. Фэнцзе долго и пристально на него глядела и наконец произнесла:

– Ладно, Ванъэр! Можешь идти! Но смотри, проболтаешься, несдобровать тебе!

Ванъэр закивал головой и осторожно вышел.

– Подайте чаю, – приказала Фэнцзе девочкам‑служанкам. Те поняли, что им надо уйти, и мгновенно исчезли. Тогда Фэнцзе обратилась к Пинъэр: – Слышала? Что скажешь на это?

Пинъэр не осмелилась отвечать, только улыбнулась.

Мысль о случившемся не давала Фэнцзе покоя, ее душил гнев. Она прилегла было на кровать, но тут ее осенило. Хмурясь, она позвала Пинъэр и сказала:

– Я кое‑что придумала. Так и сделаем, незачем дожидаться возвращения второго господина…

Если хотите знать, что придумала Фэнцзе, прочтите следующую главу.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2021-01-31 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: