Акулы плавали в океане уже миллионы лет назад. Их кладбища находят в Поволжье: в Саратове, в Камышине и их окрестностях, в Приуралье, на Украине, на полуострове Мангышлак. Окаменевшие зубы акул попадаются даже в Москве: у высоких берегов Москвы‑реки, в Коломенском и в Филях. Однако предки этих акул появились на Земле в бассейнах с пресной водой. Так что акулы, которые в наше время заплывают в реки и озера или поселяются в них, вовсе не завоевывают водоемы с пресной водой. Они просто‑напросто возвращаются в них. Но если какую‑нибудь морскую рыбу посадить в аквариум, наполненный речной водой, она погибнет. Почему же акулы могут жить то в соленой, то в пресной воде? Акулы, чтобы не высохнуть, должны поддерживать равновесие между солями, растворенными в их крови и лимфе, и солями, которые есть в морской воде. Перед треской и другими костистыми рыбами, обитающими в море, стоит такая же проблема. И этим рыбам постоянно грозит опасность: утечка воды из собственного тела в более концентрированную морскую воду. Возмещая неизбежные потери, костистые рыбы пьют морскую воду, и немало. А от излишка солей их освобождают особые клетки в жабрах и почки. Акулы решили проблему по‑своему. Они добавляют к жидкостям своего тела органические вещества, главное из которых – мочевина. У человека и других млекопитающих она выводится из организма, а у акул почки всасывают ее обратно, и она остается в крови. В крови акул мочевины немыслимо много: в сто с лишним раз больше, чем у млекопитающих. Никто на всем земном шаре не смог бы жить, имея такую кровь, любой бы умер от отравления. А у акул останавливается сердце, когда из их крови удаляют мочевину. Добившись равновесия с внешней средой столь оригинальным способом, высохнуть акулы не могут, и пить соленую воду им не приходится. Однако все же почему некоторые виды акул, которые считаются типично морскими, великолепно чувствуют себя в малосоленой воде? Почему акулы, обнаруженные в Малайзии в реке Перак, время от времени приплывают в нее из моря? Эти акулы могут позволить себе такое потому, что они способны очень быстро изменить концентрацию органических веществ в своем организме. Мочевины в их крови становится в три раза меньше, чем у акул, не покидающих море.
Бестолочи
Умное животное или глупое? Об этом судят иногда по‑одному: поддается или не поддается животное дрессировке. В бассейн, где жили две лимонные акулы, самец и самка, и три акулы‑няньки, все самцы, стали опускать оелый диск из фанеры, прикрепленный к деревянному бруску. На том же бруске ниже диска был звонок, и стоило нажать на диск, звонок начинал звенеть. В первые два дня акулам бросали корм все ближе и ближе к диску. На третий день кусок рыбы на леске повесили в центре диска. Акулы могли заполучить его, только нажав рылом на диск. И когда им удавалось сорвать рыбу с лески, звенел звонок. Это продолжалось шесть недель, а в начале седьмой недели диск опустили в воду без куска рыбы. Но если бы акула нажала рылом на диск так, что звонок заработал бы, на диск сверху опустили бы награду. Самец лимонной акулы, увидев диск, мгновенно пошел к нему с открытой пастью. Подплыв к диску, он замедлил ход, сомкнул челюсти и дотронулся рылом до диска. Однако не очень сильно: было тихо. Тогда акула снова ткнула рылом диск. Опять неудача. Акула не отчаялась, она проявила упорство и после десятой попытки получила вознаграждение. К концу недели обе лимонные акулы обеспечивали себя едой сами. Акулыняньки не очень‑то интересовались диском и всем, связанным с ним. Однако и они не оставались без обеда. Акулы‑няньки быстро научились присваивать себе чужое: они воровали рыоу, которую бросали лимонным акулам как награду за хорошую работу. Задолго до этого эксперимента Альфред Брем писал: "Весь образ действий акул служит неопровержимым доказательством того, что умственные их способности более развиты, чем у прочих рыб…" В то время, когда Брем еще работал над своей "Жизнью животных", а точнее – зимой 1867–1868 годов, Николай Николаевич Миклухо‑Маклай, известный русский естествоиспытатель и путешественник, живя в Сицилии, собирал акул, пойманных рыбаками. До Миклухо‑Маклая ученые описывали только внешнюю форму мозга акул, он же решил исследовать его внутреннее строение. И пришел к выводу, что мозг акул вовсе не примитивен. "Строение мозга этих рыб обнаруживает многие связи с другими группами позвоночных…" – писал он. А об акуле, которую он отнес к серым, хотя полностью не был уверен в этом, так как ему принесли только ее голову, Миклухо‑Маклай писал: "Я едва бы коснулся описания ее мозга, если бы оно не было так интересно огромным развитием среднего мозга". Однако несмотря на утверждения Брема, на работы Миклухо‑Маклая и других ученых прошлого века и начала этого, писатели и натуралисты убеждали и продолжают убеждать всех, что акула – "бестолочь", "безмозглая помойная яма" и тому подобное, и так далее. Даже специалисты по рыбам считали акул полными примитивами. Поэтому результаты недавних исследований стали сенсационными. Оказалось, что мозг акул гораздо больше развит и организован сложнее, чем мозг костистых рыб, а также лягушек, жаб, ящериц и других рептилий. Относительные же размеры мозга акул приближаются к относительным размерам мозга многих птиц и низших млекопитающих.
Кто самый умный?
В морях и океанах нашей планеты сейчас плавают около трехсот шестидесяти видов акул. И среди них есть такие, которые жили столь давно, что человек эти времена и представить себе не может. Малоподвижные, с широкой головой, с толстым тяжелым туловищем и с очень длинным хвостом шестижаберные акулы, как и семижаберные, обитают на Земле сто пятьдесят миллионов лет. Их близкие родственницы – плащеносные акулы живут в океанах уже больше восьмидесяти миллионов лет. Рыбы из далеких времен и акулы‑домовые, и неуклюжие, с коротким телом рогатые акулы, у которых гребни над глазами, а морда напоминает физиономию бульдога. Не счесть, сколько поколений всех этих рыб сменилось за миллионы лет. В морях и океанах происходило много разных событий: рождались и умирали острова, исчезали одни хищники и конкуренты, появлялись другие. Однако всех этих рыб почти ничего из происходящего не касалось. Рогатые акулы, приплыв однажды на мелководья теплых морей и поселившись там среди камней, кораллов и водорослей, не меняли больше места своего жительства и приспособились есть то, что мало кому подходило. У остальных акул из далеких времен условия жизни были тоже более или менее стабильные. Правда, они выбрали морские глубины, ушли поближе ко дну. А итог таков. Мозг шестижаберных и прочих акул, доживших до наших дней, развит довольно слабо, а сами они сейчас практически такие же, как и миллионы лет назад. У серых акул, у акул‑молотов и у кархародонов жизнь складывалась по‑другому. Им постоянно приходилось приспосабливаться к меняющимся условиям окружающей среды. Им приходилось вести тяжелую борьбу из‑за еды с конкурентами – с морскими рептилиями и костистыми рыбами. Когда‑торазных видов серых акул было намного больше, чем теперь. А предки дельфиновых акул – кархародонов и мако – стали властелинами океанов. В те времена они составляли три четверти всех живущих акул. Лишь несколько миллионов лет назад, а может, даже несколько сотен лет назад в океанах жили очень крупные акулы. Треугольные, грубо зазубренные по краям, с тринадцатисантиметровой коронкой зубы часто поднимают со дна океана. Они принадлежали Carharodon megalodon – гигантскому кархародону. Как раз такую акулу хотел найти Тео Браун, изучавший акул и написавший книгу "Безмолвные убийцы", и о ней же говорит герой романа "Челюсти" Мэт Хупер. Длина обладательниц столь больших зубов была около пятнадцати метров. И одна из этих акул, судя по всему, жила еще недавно: примерно девятьсот лет назад. Сейчас от некогда огромного отряда осталось немного. Дельфиновые акулы отдали прибрежные воды и глубины океанов своим собратьям, но по‑прежнему хозяйничают на просторах открытого океана. Отряд серых акул хоть и поредел за миллионы лет, однако в наши дни в нем чуть меньше двух третей всех акул: двести тридцать видов. И именно у акул этого отряда мозг устроен сложно. Именно мозг тигровой, индийской и других серых акул, а также акул‑молотов сопоставим с мозгом высших рептилий и некоторых млекопитающих. Имея такой мозг, эти акулы в наши дни быстро меняют свое поведение, легко приспосабливаются к разным условиям жизни. Акул, которые временно или постоянно живут в реках, озерах, водохранилищах, нетрудно перечислить: тупорылые, желтые остроносые, белые, лососевые. И вряд ли им удавалось бы осваиваться в новых местах, где у них нет врагов и почти нет конкуренции с другими животными, если бы они не были рыбами с мозгами.
Плавающие носы
Что акулы хорошо чуят запахи – давно не откровение. Русские поморы, собираясь на ловлю акул, брали с собой сильно пахнущий, жареный тюлений жир. Рыбаки других стран, чтобы привлечь акул, тоже опускали в воду приманки, иногда очень "олагоухающие". Нос, которым акулы улавливают запахи, располагается на нижней стороне их рыла перед ртом. Однако не у всех. У плащеносной акулы рот почти там же, где и у рыб с позвоночником из костей. Значит, и нос у нее находится значительно выше. У акул‑молотов, имеющих столь странную голову, нос оказался на наружных краях выростов, невдалеке от глаз. Акула может двигать своим носом, к нему подходят мышцы. А ноздри ее прикрыты клапанами: двумя складками кожи, идущими навстречу друг другу, но не срастающимися. Чем крупнее складки, чем сложнее форма клапанов, тем больше акула полагается на собственный нос в разных ситуациях. Нос у акул великолепный. Он улавливает запах, источник которого находится даже в полкилометре от них. Он способен распознать поразительно малые количества пахучих веществ: кровь рыб и других животных он обнаруживает при ее концентрации в морской воде один к полутора миллионам. Учуяв запах, акула начинает рыскать из стороны в сторону, пытаясь определить, откуда он исходит. Если запах ослабевает справа, акула поворачивает налево, и наоборот, пока, наконец, не разберется, где ждет ее ужин. И тогда уже прямиком плывет к источнику запаха. Акул называют плавающими носами. Однако называть так можно только некоторых кошачьих и куньих акул, тигровых, полярных акул и акул‑молотов, живущих у дна. Им разыскивать добычу всегда помогает нос.
Подслеповатые
"Глаза ее смотрели холодным, застывшим взглядом", "Взгляд ее был зловещий". Вот в таком духе, по сути одинаково, описывают глаза акул. Но если оставить в стороне эмоции, окажется, что у глаз разных акул и на самом деле есть оощее. По форме они напоминают эллипс, а каждый глаз окружает невысокий валик из кожи – веко, и оно неподвижное. Однако дальше идут различия. Одни акулы смотрят на то, что рядом с ними и вдалеке, оесстрастно уставившись. Другие мигают при помощи перепонки. И снова общее. Как и у нас, в акульих глазах есть линзы – хрусталики. Когда мы смотрим вдаль, наши хрусталики становятся более плоскими, когда же мы хотим разглядеть что‑то вблизи, они делаются выпуклыми. Хрусталики акулы в отличие от наших линз – несжимаемые шарики. И в зависимости от того, куда направлен ее взгляд, шарики эти передвигаются то вперед, то подаются назад. Еще Альфред Брем писал об акулах: "Внешние их чувства, по‑видимому, хорошо развиты, во всяком случае, достоверно то, что они прекрасно видят…" Тем не менее акул упорно называют плавающими носами, считая, что у них очень хорошее только обоняние, а зрение их никуда не годится, они подслеповатые. Однако в сетчатке этих подслеповатых, как и у нас, есть палочки и колбочки. Колбочки служат для того, чтобы при ярком свете различать мелкие детали объектов. Палочки используются в основном при слабом свете. Акула способна воспринимать раздельно больше сорока мельканий света в секунду. И днем она видит так же хорошо, как и человек. Вдобавок за сетчаткой ее глаза находится тапетум – своеобразное зеркальце, которое представляет собой слой серебристых кристаллов. Такие же зеркальца есть у кошек и у других животных, ведущих ночной образ жизни. Это благодаря зеркальцам светятся в темноте их глаза. В нашем глазу достаточно много света, пройдя сквозь сетчатку и не попав на палочки с колбочками он поглощается расположенными позади сетчатки тканями. Зеркальца же отражают свет, он снова идет через сетчатку, снова воздействует на палочки с колбочками, и это дает возможность лучше видеть ночью. Максимальная чувствительность глаз такой акулы, как лимонная, в десять раз выше, чем у глаз человека. Правда, акульи глаза привыкают к темноте в два раза дольше, чем глаза человека. Некоторые акулы с зеркальцами в глазах отправляются на поиски добычи не только ночью, но и днем. И у них радужная оболочка, как у кошки. Днем она очень сильно сокращается, и зрачок становится похож на узкую щель, предохраняя глаз от ослепления ярким светом, который дважды проходит через сетчатку. Именно так выглядят зрачки гигантской акулы, когда она плавает днем у поверхности океана. У акул существует и другой способ защиты глаз. В основании серебристых кристаллов есть блуждающие пигментные клетки. И в солнечные дни эти клетки закрывают кристаллы. Поскольку в сетчатке глаз акул были обнаружены колбочки, которые позволяют имеющим их видеть окружающий мир еще и в многообразии красок, решили проверить, как обстоит с этим дело у акул. Оказалось, что морские лисицы, синие, лимонные акулы, гигантские акулы‑молоты и другие их близкие родственники различают предметы не только по интенсивности окраски, но и по цвету.
Сколько у акул ушей?
Видимо‑невидимо, хотя таких, как у нас, нет, просто потому, что живущим в воде они создавали бы лишние сложности. Обходясь без наружных ушей, акулы, однако, пользуются внутренними ушами. Каждое из них в капсуле из хряща и находится на голове. Но у акул нет плавательного пузыря, который обычно бывает связан с внутренними ушами и служит резонатором, усиливающим и определенным образом выбирающим звуки. Поэтому высокие звуки этим рыбам недоступны. Если внимательно посмотреть на акулу, на боках ее можно заметить отверстия, которые образуют длинную цепочку. Тянется она вдоль всего тела, а под ней скрывается канал, в котором один за другим, но в стороне от отверстий, притаились крошечные органы. В органах есть клетки, похожие на волосок, такие же, как и во 'внутреннем ухе. Поплывет акула – заколеблется вода, доберутся волны до огромного камня, до скалы, до любого препятствия на ее пути – побегут обратно волны. Дойдут колебания до акулы, до отверстий в каналах, и узнает рыба, что впереди преграда. Свернет акула направо или налево. Плывет она, а в это время на морского окуня напал хищник. Сражается окунь с ним, распространяются по воде колебания. Уловят их органы в каналах на боках акулы, поплывет быстрей она к месту сражения: будет чем поживиться. Эти столь странные уши акул слышат очень низкие звуки.
Они жрут все
Так, хоть и достаточно грубо, Куинт, герой романа "Челюсти", выразил широко распространенное мнение о неразборчивости акул в еде. И действительно, что только не оказывается в животах акул. Кархародон, наткнувшись как‑то на тыквы, проглотил две, а впридачу к ним прихватил и бутылку в плетеном футляре. Не смогла проплыть мимо большого арбуза южноафриканская песчаная акула. А в животе другой такой же акулы очутилась эмалированная кастрюля. Тигровые акулы отправляют в свои желудки бочонки, мешки угля, коробки из‑под сигарет, консервные банки, пивные бутылки. Погибшие, попавшие в беду домашние животные и дикие звери, даже их несъедобные органы тоже становятся добычей акул. В вскрытой однажды полярной акуле, кроме трески и метровой семги, обнаружили тюленя и северного оленя без рогов. Зато рога "пришлись по вкусу" тигровой акуле. В желудках ее соплеменниц находят кошек, собак, свиней, ослов, обезьян. Тигровые акулы часто дежурят у поверхности воды и ловят морских птиц, подбирают упавших в море перелетных пернатых. Однако, как явствует из этих примеров, акулы лишь некоторых видов хватают все без разбора, и таких видов немного. Все прочие акулы довольствуются обычными дарами моря. Акулы добывают себе еду по‑разному. Сельдевые и лососевые акулы преследуют косяки рыб стаями. Сообща атакуют такую крупную добычу, как большие кальмары, маленькие колючие зеленые акулы. Двадцать, а то и тридцать гигантских акул передвигаются вместе у поверхности океана. Плывут они еле‑еле, за что англичане и назвали их акулами, греющимися на солнце. Но белые, длиннокрылые, тигровые акулы охотятся в одиночку. Тигровые акулы, прославившиеся тем, что подбирают в морях, превращенных в свалку, все подряд, в этих же морях ловят и крабов, и лангустов, и молллюсков, и всевозможных рыб, и морских черепах. Перечень блюд в меню тигровых акул занял бы много места, потому что они среди акул самые всеядные. Меню черноперых акул, которые живут в водах Австралии, тоже некороткое: семьдесят блюд. Однако чаще всего эти акулы едят скумбриевых, сельдевых рыб и каранксов. Их соседи – мальгашские ночные акулы – ловят что попадется, но редко в какой день у' них нет блюда, "приготовленного" из морских змей. У акул‑молотов, как и у мальгашских ночных акул, есть предпочитаемая еда. Это скаты‑хвостоколы. За любовь к такой еде приходится расплачиваться: во рту акул навсегда остаются длинные, похожие на кинжал, иглы и их обломки из хвостов скатов. Однако глаза, расположенные на боках головы, никогда не повреждаются острыми иглами. И потому родилась гипотеза: за миллионы лет охоты на хвостоколов голова этих акул стала похожа на молот, чтобы было безопаснее нападать на скатов. Колючая добыча хвостокол. Мешок с углем или бочка, или олень не оставляют во рту никаких следов. Однако великоваты они. Великоваты, да не для акул. Челюсти их устроены так, что одна из них – верхняя – может сильно подниматься, а вторая – нижняя – сильно опускается. На кого бы ни напала акула, кого бы она ни поймала, зубы ее справляются с возложенной на них задачей мастерски. Семисантиметровые ножи кархародона идеальное орудие, одинаково хорошо рассекающее кожу, мясо и кости добычи. Очень массивные зубы рогатой акулы без труда дробят раковины моллюсков и панцири морских ежей. Тигровая акула своими мощными зубами с режущими зазубренными краями легко разрубает более твердые панцири морских черепах. Попав в неволю и прожив там несколько дней не евши, акулы иногда отрыгивают почти непереваренную добычу, пойманную на свободе. Это может навести на мысль, что они устроили в своем животе кладовую, где хранится про запас еда. Однако никаких кладовых у акул нет, просто их желудок устроен весьма своеобразно. По форме он напоминает латинскую букву V, только правая часть этой буквы раза в три выше левой и намного толще. Как раз в эту часть желудка и попадает сначала добыча. Соляная кислота здесь очень концентрированная. Существует предположение, что желудочный сок акулы может в конце концов справиться даже с металлическими предметами, проглоченными ею. Но и крупная добыча переваривается очень медленно: не меньше пяти суток. Альфред Брем в свое время писал: "Вообще обжорство должно считаться одним из главных свойстй всех рыб, но среди них акулы, бесспорно, самые прожорливые". Так думали и до Брема и после него. Так думают и сейчас. И ошибаются. Австралийская песчаная акула длиной около трех метров, которая жила в океанариуме, съедала за год не больше девяноста килограммов рыбы. Взрослой лимонной акуле на сутки нужно полтора килограмма рыбы, а мако – столько же или в два раза больше. Белая акула, длина которой немного превышает четыре с половиной метра, наполнив свой желудок калорийной пищей, обеспечивает себе безбедную жизнь надолго: она может не есть месяц, а то и полтора.
Ловчие сети
Китовая акула, о которой рассказал в своей книге Хейердал, почувствовав, что в нее вонзилось нечто, уплыла. И только. Рот у китовых акул огромен, и в нем три тысячи зубов. Однако рыбы они на редкость миролюбивые. И даже если какой‑нибудь человек вывел бы из себя китовую акулу, она все равно не съела бы его. Зубы у нее мелкие и нужны ей не для того, чтооы кусать, а для того, чтобы не упустить добычу, не дать ей уйти изо рта, когда ловит она ее сетями. Но сети эти у китовой акулы не во рту. На боках головы у нее пять очень больших жаберных щелей. Раскроет широко свою пасть она и плывет не спеша, или, встав вертикально, идет. Идет и всасывает в себя все, что оказывается впереди: планктон, мелочь покрупнее – сардин, анчоусов, скумбрий, кальмаров. Закроет китовая акула рот с забором из зубов – пойдет вода через сеть: через мягкую губчатую ткань, которую поддерживают хрящики, соединяющие жаберные дуги. И отцеженная еда попадает в глотку, а потом – в желудок. Другая великанша – гигантская акула – распахивает рот, как и китовая. Жаберные же щели у нее неимоверно велики: охватывают голову от спины до горла. И эта акула пользуется ловчими сетями. И она процеживает воду со всем содержимым в ней через жабры. На их дугах, словно зубцы гребенки, прилегают друг к другу отростки – жаберные тычинки. На каждой дуге их больше тысячи, и они длинные роговые. Акула передвигается медленно: за час одолевает всего три с половиной километра. Но за этот час она успевает профильтровать почти полторы тысячи кубометров воды. У крупной гигантской акулы желудок такой, что в нем может уместиться около тонны красноватой густой пасты, которая состоит из рачков, перемешанных со слизью. Всю весну и все лето плавают у поверхности воды гигантские акулы, а зимой они исчезают. Зимой планктона намного меньше, чем в теплое время года. И гигантские акулы, по‑видимому, уходят на глубину. Там они, по‑видимому, утрачивают свои жаберные тычинки и впадают в состояние, напоминающее спячку зверей. Однако к весне тычинки снова вырастают, и тогда акулы опять появляются у поверхности океана.
Рот‑лампа
15 ноября 1976 года. Кто запомнил этот день? Почти для всех он был день как день. Меж тем в этот день было сделано открытие. Сотрудники научно‑исследовательского судна, стоявшего у Гавайских островов, подняли два парашюта, которые служили якорями. И обнаружили, что в одном из них запуталась акула. Такую акулу еще никто никогда не видел. Она оказалась немаленькой: почти четыре с половиной метра. В желудке ее нашли раков тизаноподов, для которых глубина больше километра – очень подходящее место жительства. Чтобы ловить этих раков, акула должна жить, где и они. Чему и нашли подтверждение. Кожа акулы была мягкая, мышцы слабые, позвонки малообызвествленные. Однако что действительно изумило всех, так это рот акулы. Он был очень велик, почему и назвали рыбу мегахазмой, что в переводе с греческого означает: большой открытый рот. Но отчего "открытый"? В морских глубинах нет таких крупных скоплений планктона, как на поверхности океана. И акулы нашли выход из затруднительного положения. Рот их в темноте светится: нёбо их покрыто тонкой серебристой пленкой. Раскроет до отказа свой рот акула, и плывут на свет раки. А поскольку у большеротой акулы тоже есть сети из тычинок, ей остается только отфильтровывать добычу да проглатывать ее. У черных колючих акул, живущих, как и большеротая акула, далеко от поверхности океана, лампы, которыми они подманивают добычу, на теле. А у шестижаберной акулы лампы на голове: это ее излучающие изумрудный свет глаза. Они помогают ей собрать добычу возле головы.
Пылесосы, пилы, лопаты
Усатая ковровая акула, проголодавшись, плывет недалеко от берега по мелководью. Высматривать, кого бы можно было поймать, ей бессмысленно. Добыча усатой акулы прячется на дне – закапывается в грунт. И включает акула свою машину: в нее превратилась ее собственная голова. Работает эта машина, как пылесос. Рот засасывает воду, а вместе с ней и всех, затаившихся на дне, с невиданной силой: килограмм на квадратный сантиметр. Две последние жаберные щели с каждой стороны головы акулы сближены, и они с большой быстротой выбрасывают воду изо рта и из полостей перед щелями, еду же задерживает частокол из мелких зубов. На дне ищет себе пропитание и акула, у которой также есть усы. Но усы эти находятся на пиле, на удлиненном плоском рыле. Пила своеобразна: зубцы у нее не с одной стороны, как полагается, а с двух, вдобавок зубцы разной величины. Однако если мысленно лишить их акулу, окажется, что плоское рыло пилоноса похоже на меч. И то ли мечом, то ли пилой пилонос действует как лопатой: выкапывает мелких животных. Акула‑домовой использует, судя по всему, свой сошник и выдвигающиеся вперед челюсти в аналогичных целях. И последний, сверхоригинальный способ добывания еды. Сигарная акула, за свечением которой наблюдал Ф.Беннет, ночью оказывается близко от поверхности океана. Приплывает она сюда с глубины три с половиной километра. Ей нетрудно это сделать: в ее печени и внутри тела очень много жидкого жира. Эта акула и ее близкая родственница – большезубая акула – крошки, а нападают они на очень крупных рыб – на марлинов, на тунцов, на корифеи и даже на млекопитающих: на дельфинов и на китов. У большезубой и сигарной акул губы толстые, зубы же на нижней челюсти непомерно большие и как треугольные лезвия, а все вместе они образуют острую пилу. Подплыв к марлину или к дельфину, акулы присасываются своими толстыми губами к боку и вонзают в него зубы нижней челюсти. А потом начинают вращаться. Двигаясь по кругу, акулы выпиливают из бока кусок мяса. Закончив работу, они вытаскивают добычу зубами верхней челюсти, которые похожи нашило, и отправляют еду в широкую глотку.
Хвост‑коса
В русской сказке лиса, обхитрив деда, заполучила целый воз рыбы. Морская лиса не меньше своей сестрицы, живущей на суше, любит рыбу. Хотя хвост у морской лисицы не рыжий и не пушистый, зато сильно напоминает косу и очень длинный: занимает около половины длины тела, почти три метра. К тому же акула‑лисица использует свой хвост иначе, чем ее сестрица, бегающая по полю. Обнаружив стаю сардин, устремляется акула‑лисица к ней. А подплыв поближе, начинает кружить возле, ударяя по воде своей косой, как кнутом. Плавает около стаи лисица, круги ее все меньше, а перепуганные сардины оказываются все ближе и ближе друг к другу. И, раскрыв рот, кидается акула в кучу. Как и рыжехвостая красавица, морская лисица не прочь поохотиться на птиц. Заметит, что они опустились на воду, подплывет к ним. Точный удар хвостом, который действует теперь как цеп, и птица оглушена. Разворачивается морская лисица, добыча во рту.
На охоту с вольтметрами
Хотя каналы, идущие вдоль тела акулы, и называют боковой линией, название не очень точное: цепочки заходят на голову и там ветвятся. Про боковую линию иногда говорят, что это шестое чувство. А надо бы добавлять: это и седьмое чувство. Потому что боковая линия оснащена еще фантастическими органами. Особенно много их на голове, напоминают они малюсенькие луковички, но представляют собой не что иное, как вольтметры: они измеряют напряжение в электрическом поле. Любое живое существо – сложная электрическая система, и вокруг человека ли, рыбы ли возникает электрическое поле. Оно меняется при движении, при ранении, даже при дыхании. И акулы пользуются этим. Морской пес, или иначе – мелкопятнистая кошачья акула, захотев есть, отправляется на охоту. Плывет он у дна и оказывается в том самом месте, где в песок зарылась камбала. От морского пса до камбалы пятнадцать сантиметров, и стрелки вольтметров поднялись. Акула, не мешкая, поворачивается, начинает всасывать песок и выбрасывать его, изо рта. Избавившись от песка, хватает она камбалу. Вольтметры акул работают отлично, однако иногда владельцы их попадают в малоприятное положение. Первой в таком положении оказалась акула‑домовой. Она плыла у дна на глубине тысяча триста пятьдесят метров, когда органы седьмого чувства сообщили ей: добыча. Акула вонзила в нее зубы, сломала один, но во рту у нее было пусто. Слишком твердой добычей оказался телеграфный кабель, проложенный по дну и тоже создающий вокруг себя электрическое поле.
Поцелуи. объятия
Придет пора любви – и кто во что горазд. Птицы поют серенады, преподносят своим избранницам подарки. Ля1ушки, жабы, ящерицы и черепахи довольствуются песнями. Звери поют и пляшут, правда, лишь некоторые, большинству же чужды сантименты. Но влюбленные акулы, как и их многие сородичи, живущие на суше, не обходятся без нежностей. Опустившись на дно и приблизившись к самке, самец кладет ей на спину свою годову, и так они лежат не двигаясь. Но вот почти трехметровые тела зашевелились, самец направился к голове самки и припал пастью к ее жаберной щели. Самка затрепетала, повернулась к нему, и покатились акулы по дну, сплетаясь хвостами. Другие акулы встречаются в прямо противоположном месте. Парочка акул‑нянек плавает на мелководье рядом, самец чуть позади самки. Время от времени он хватает зубами грудной плавник самки. Но самец меньше самки, зубы у него мельче, и самка каждый раз уходит от него. Тем не менее в конце концов самец ухитряется крепко схватить край ее плавника. И поворачивает он тогда свою избранницу на спину, а сам располагается сверху. Морской пес ведет себя иначе. Он предпринимает все для того, чтобы заключить самку в объятия. Обнимает он ее весьма оригинально. Морской пес изгибается так, что образуется замкнутый круг: его голова и конец хвоста смыкаются на спине самки. Около двадцати минут длится это объятие. Акулы зачинают детенышей. Хоть акулы и рыбы, но у самцов есть два совокупительных органа: два птеригоподия, которые образовались из брюшных плавников. Состоят они из хрящей и хрящиков, внутри них находится желобок или трубка, из которых и извергается сперма, когда птеригоподий очутится в теле самки. Спариваются абсолютно все акулы, у всех акул оплодотворение внутреннее в отличие от множества костистых рыб, которые дают жизнь потомству, не притрагиваясь друг к другу.
У кого больше детей?
Родственники акул – костистые рыбы, чтобы продлить свой род, мечут икру. Акулы поступают аналогично. Но, честно говоря, то, что они выметывают, назвать икринкой язык не поворачивается. Это действительно яйцо. У калифорнийской рогатой акулы длина его десять сантиметров, ширина ровно вдвое меньше. У великанши китовой акулы и яйцо великанское: шестьдесят семь сантиметров в длину, сорок сантиметров в диаметре. Родственники акул – костистые рыбы – откладывают неимоверное количество икринок: треска – пять миллионов, морской налим – больше двадцати восьми миллионов. А калифорнийская рогатая акула в феврале или в марте расстается со своим одним‑единственным яйцом. У обыкновенной кошачьей акулы бывает два яйца. Но иногда появляются на дне и двадцать ее яиц. Другие акулы откладывают шесть, восемь, самое большее – двадцать четыре яйца. Акульи яйца, хоть и будешь смотреть на них со всех сторон, не увидишь. Они окружены плотной роГОвой оболочкой. У некоторых кошачьих акул капсулы, в которых спрятаны яйца, янтарные. Красивы капсулы и других акул, а похожи они бывают на раковины и даже на кошельки. У кошельков этих от углов отходят усики. И, как усики гороха, прикрепляются они к чему‑нибудь надежному. Потом кошельки затвердевают и становятся якорем. А поскольку усики полые, в кошелек поступает вода, которая обеспечивает зародыш кислородом. Капсулы, которые напоминают спирально закрученные раковины, среди камней и кораллов удерживают прочные ребра их спиралей. Но на что бы ни были похожи капсулы, все они защищают зародышей от мелких хищников, от паразитов. И вот результат: у костистых рыб почти все икринки погибают, у акул две трети зародышей становятся акулятами. Еще больше потомков удается оставить акулам, у которых яйца в прозрачных и эластичных капсулах оказываются в "матке". Настает момент, оболочка капсулы лопается, и зародыши, уже свободно лежа в "матке", продолжают расти. Питаются они запасами желточного мешка, с которым каждый соединен пуповиной. Некоторые довольно скоро начинают сами добывать себе еду: принимаются поедать неоплодотворенные яйца, богатые питательными веществами. А кое‑кто без сожаления отправляет в свой живот братьев и сестер ростом поменьше. Зародыш песчаной акулы, став десятисантиметровым, без труда съедает четырехсантиметровых братьев или сестер. За два‑три месяца до рождения он остается один. Теперь его едой становятся только неоплодотворенные яйца. И он перемещается среди пустых капсул, поджидая новую порцию яиц. Вынашивают детей очень многие и очень разные акулы: плащеносные, морские лисицы, мако, кархародоны, тигровые, морские ангелы, акулы‑няньки, акулы‑молоты и даже карликовые акулы. Беременность может длиться девять месяцев, год, без малого два и даже три года. Кархародоны, мако и сельдевые акулы рожают от двух до пяти детенышей, редко больше. У плащеносной акулы бывает двенадцать детей, у акулы‑няньки двадцать восемь, а у тигровой – восемьдесят два. Однако хотя все эти акулы носят в своей утробе плод, плоды эти, если можно так выразиться, достаточно самостоятельны: питаются сами по себе. А вот у индийской акулы, у длиннокрылых, тупорылых и синих акул в "матке" образуется своеобразная плацента, и зародыш развивается, получая питательные вещества из крови матери. Самая многодетная мать среди акул – синяя. Она может родить сто тридцать пять детей, а длина каждого полметра. Самые большие детеныши у кархародона. Длина их полтора метра, вес же без малого полтора пуда. Самые маленькие детеныши, известные на сей день, у глубоководного африканского пилохвоста. Эта сорокасантиметровая акулка вынашивает восемь детенышей длиной около семи сантиметров. Весят они восемь граммов, а их мать – сто двадцать граммов.
Рис. 1. Так выглядят капсулы акул
Акулий Мафусаил
Быстро ли растут акулы? Кто как, с акульей точки зрения, а с нашей медленно. И вот тому подтверждение. На юго‑западном склоне Большой Ньюфаундлендской банки однажды поймали и пометили колючую акулу, длина которой была семьдесят девять сантиметров. Во второй раз в руках людей она оказалась через десять лет в Исландии, близ Рейкьявика. За это время акула выросла на восемь и одну десятую сантиметра. У более крупных акул дело обстоит несколько лучше. Рост одной сельдевой акулы к восьми годам стал два метра, а к семнадцати годам – два с половиной метра. Североатлантические и тихоокеанские колючие акулы вырастают на метр только к двадцати‑двадцати пяти годам. Рост взрослой тихоокеанской колючей акулы – около полутора метров, живет же она до сорока лет. А сколько лет живут другие акулы? Суповая акула, которую недавно поймали у восточного берега Тасмании, плавала с меткой тридцать четыре года. Метку эту прикрепили к ней, когда ей было семь‑восемь лет. И значит, прожила она на свете примерно сорок два года. Вторую австралийскую суповую акулу, возраст которой определили в двадцать лет, снова извлекли из воды через тридцать три года. К долгожителям, видимо, можно отнести и китовую акулу. Считается, что эта великанша спосоона проплавать в океане шестьдесят лет. Возраст большинства акул может достигать тридцати‑сорока лет, но обычно он не превышает пятнадцати‑двадцати лет. А быстрее всего акулы растут с трех до семи лет.
Враги
У грозы морей – акул, как ни странно, враги есть. Для некоторых акул враги – собственные собратья, более крупные и сильные. Едят акул своего и других видов белые, кошачьи, голубые и тигровые акулы. Список, естественно, можно продолжить. Погибают акулы и во время охоты. Меч‑рыба, которую хочет заполучить на обед мако, расставаться со своей жизнью не желает. Поединок заканчивается тем, что на берегу на