Роман
Безотчётные
Том первый
Из воспоминаний советской переводчицы и разведчицы
Февральский период Великой Российской революции 1917 года Английский тайный агент и писатель
Неожиданно для многих верноподданных в Российской империи война затянулась и надолго. Многое что в стране изменилось зимой 1916 года, когда русские войска потерпели ряд поражений от германцев. Неожиданно население столицы узнало о перебоях в снабжении хлебом. Появились первые очереди, как тогда называли хвосты, за основными продуктами питания и предметами первой необходимости. За эти два года, что прошли с начала войны, бывшая столица некогда самой могущественной в мире империи преобразилась, и следует заметить, отнюдь не в лучшую сторону.
Теперь уже не наблюдались толпы народа, и не присутствовал жизнерадостный восторг, что был раньше, когда на вокзалах и станциях солдатские команды отправлялись на фронт. Теперь провожающие горестно плакали, когда родные отцы и сыновья отправлялись на войну. И так радостно не встречали на улицах, как раньше, когда солдаты и матросы пели строевые песни, проходя шеренгами под командованием бравых усатых офицеров. Отныне уходящие на фронт солдаты представлялись многим гражданам Российской империи не иначе, как пушечным мясом. Общественное мнение в стране внезапно изменилось, и военные люди с ружьями вдруг перестали быть для верноподданных славным доблестным воинством, и им радостно не махали на улицах прохожие. Теперь у народа не наблюдалось высокое проявление патриотизма, как раньше,идае говорили, чо мировой империализм устроил кровавую бойню, в которую вовлекли многие народы мира.
Только конница, казалось, следовала по улице без видимых изменений - по мостовой далеко слышался однообразный стук железных подков. И от этого холодные улицы столицы казались ещё мрачнее и невзрачнее.
Хотя всё же под музыку военных маршей продолжали провожать солдат на вокзалах, но проводы были иными. Оркестр в данном случае присутствовал, но патриотический восторг у провожающих не наблюдался. Граждане империи внезапно прекратили изъявлять радостное восхищение и издавать громкие возгласы: «За Царя и Отечество!» Теперь больше молчали и многие располагали такими сведениями из столичных газет, что ведут солдат на кровавую бойню, развязанную мировыми империалистами.
В любом случае, война продолжала делать своё страшное дело. Шли нескончаемым потоком подводы с ранеными, на улицах появилось много увечных, безногих и безруких калек-солдат. Теперь у большинства людей постоянно присутствовало ощущение ужасной и разрушительной войны. На улицах можно было встретить много военных, которых было слишком много даже для такого большого города как Петроград. И неожиданно законопослушные граждане империи преобразились, они стали не только недоброжелательными и жестокими, а выражали своё крайнее недовольство, которое проявлялось не только стихийными митингами и демонстрациями.
Божиею поспешествующею милостию Государь Всероссийский, но особенно Императрица неожиданно для многих граждан стали предметами насмешок и издевательств. Их быстро разлюбили в народе, и это не смотря на многие добрые дела и начинания царствующей Александры Фёдоровны, благие намерения которой были широко известны в великоросском народе. Что удивительно, в газетах можно было прочитать о шашнях Императрицы со «святым старцем» Распутиным. Даже то, что Императрица и Великие Княжны ухаживали за раненными в госпитале, преподносилось не иначе как желание развратной семейки находится там, где много мужиков, которые были для Царствующих особ лишь предметом похоти. Жёлтая пресса подхватывала всякую чушь о нашем Государе, не только чтобы скопроментировать Самодержца Всея Руси. Повсюду распространялись политические листовки, направленные против царского режима, с карикатурами на царя и его семью, и с воззваниями о свержении власти. Даже газеты, которые считались вполне консервативными, неожиданно стали оппозиционными и распространяли ложные слухи. Самодержца Всея Руси Николая Второго открыто критиковали, вели информационную войну против него, сливая откровенную ложь. И было не понятно, как Тайная полиция и Царская Охранка такое допустили в Российской империи, как такое стало возможным, когда шла война!
И по этим и ещё многим причинам, величественная с виду и некогда Великая империя рухнула, как колосс на глиняных ногах. Крушение произошло быстро, и не только вследствие того, что война истощила материальные ресурсы огромной страны. Война, развязанная мировыми империалистами, была по сути своей, захватнической и была крайне не популярна в народе. Огромные людские потери на войне были не сопоставимы ни чем - всё обстояло сложнее. Нашего Государя Императора предали те, кто должен был соблюдать присягу, данную монарху. Высокопоставленные царские министры и чиновники, наделённые огромной властью, не служили верой и правдой своему Царю и Отечеству. И многие из них не только попустительствовали, а стали на путь открытого предательства, и привели страну к революции.
Семнадцатилетней девушкой я встретила Февральскую революцию. Всё произошло слишком быстро, словно произошла смена декораций в театре, которая отразилась на постановке спектакля. Но мы были лишь простыми зрителями и многое что не понимали, что происходит по действию и сюжету, не знали истинных режиссеров и постановщиков. Династическая монархия Романовых, правившая страной триста лет, была легко свергнута. И к большому удивлению многих граждан, особенно в провинции, произошла смена власти. Многие так и не поняли, что именно произошло, хотя и задавались вопросом: как это так, раз мог Царь так просто отречься от Престола? Значит, нашего Самодерца вынудили это сделать, и это исходило из каких-то чрезвычайных обстоятельств. В любом случае, шантаж и угрозы расправиться с цаской семьёй возымели своё действие.
Митинги, собрания, демонстрации – нет более захватывающего зрелища, застигающего врасплох врагов революции! В руках у митингующих были флаги и транспаранты с воззваниями, и повсюду веело духом свободы, люди на митингах с восторгом пели «Марсельезу».
На улицах и площадях радостно кричали люди: «Да здравствует республика!»
Многие митингующие от непередаваемой радости обнимались и жали друг другу руки со словами о том, что ненавистный царский режим, наконец-таки, свергнут на радость народу! Газеты обнародовали списки тех, кто тайно сотрудничал с Царской Охранкой. Суда и следствия над секретными агентами не было, решение было скоротечным, а расправа бывала жестокой. Творилось беззаконие, убивали не только несчастных жандармов и городовых. Расправлялись над тайными осведомителями Охранки.
Но всё же, присутствовал необъяснимый страх, и казалось, что в столицу вот-вот вступят войска, верные царскому режиму, которые самым жестоким образом наведут конституционный порядок.
Что вызывало сильное удивление, так это то, что когда произошла революция, то она не повергла в ужас царских чиновников. Они не только открыто попустительствовали революции, но и успешно приспособились к новым для себя условиям, называя друг друга товарищами.
Бывшие царские генералы и чиновники ходили на митинги и революционные собрания. Многие из них с воодушевлением пели «Марсельезу» и несли красные флаги и транспоранты с революционными лозунгами и возваниями. Интеллигенция в большинстве своём приветствовала революцию и самые лучшие умы России нисколько не испытывали страх в тщетном ожидании положительных перемен в стране. Тогда мало кто мог даже в мыслях допустить, что Февральская революция приведёт нашу страну к новому пролетарскому перевороту, а затем и к долгой и кровопролитной гражданской войне
Радостный и улыбающийся полковник британских разведслужб Сомервиль вышел из вагона. Наконец-таки, он приехал в Петроград, столицу новой Демократической России!
Взглядом долго искал носильщика. Жизнь на вокзале текла своим чередом, хотя революция и изменила в стране многое. Не стало некогда самой могущественной империи, перестала существовать, и на её месте появилось новое государственное образование, Российская республика с Временным правительством.
Безногий молодой солдат играл на гармошке, собирая милостыню. Бегали оборванные босоногие дети. С большими ранцами за плечами солдаты нестройными рядами следовали под предводительством унтер-офицера.
Следовало нанять экипаж.
«Как русских солдат заставить воевать? – задавался вопросом полковник Сомервиль, и продолжал с тоской думать, - как я устал! Через всю Россию ехать на поезде из Владивостока в Петроград по необозримо огромной Сибири! Увидел многое, и чего только я не натерпелся, пока ехал.»
Не могло быть и речи о хорошем сервисе и удобствах в железнодорожном экспрессе «Владивосток-Петроград»! Проводников в вагонах не было, так как, оказывается, им нечем было платить, и они разбежались. Ресторан, естественно, не работал. И тогда, чтобы достать съестное, приходилось выходить вместе с пассажирами на станциях.
Но печёная картошка и жареная курица изрядно надоели ему, британцу, у которго желудок был устроен несколько иначе. Английский высокопоставленный резидент разведки и писатель привык вкушать совсем иные блюда, и непременно европейские. Ему требовались, просто-навсего, горячие завтраки и обеды, соответственно с первыми и вторыми блюдами, салаты и на десерт виноград или апельсин - и всё непременно со стаканчиком хорошего французского вина. В его повседневном меню присутствовало многое из всего этого даже в далёкой Полинезии, где достижения цивилизации не все были доступны. Но всё же, на некоторых островах в маленьких бунгалах работли своеобразные тропические кафешки, и местные повара могли приготовить на заказ более или менее сносные блюда. А в Китае для него специально готовили лучшие китайские повара, правда, те курили опиум, но готовили отменно, не наперчивали, как там у них принято, блюда. Всюду по всему миру, даже в саых заброшенных уголках планеты, находились более или менее приличные вина. А в российском поезде и на станциях хороших вин не было и пили крепкий самогон и вонючую брагу, непонятно из чего сделанную, которую опасно было пить и вполне можно было отравиться.
Мистер Сомервилль уже не мог есть копчёное сало и пирожки с картошкой и яйцами, и они настолько опротивели ему, что английский агент и писатель не мог без возмущения в душе взирать на такую еду, которая нравилась русским варварам. Он удивлялся тому, как его русские спутники с аппетитом ели солёную селёдку с картошкой в вагоне, который сразу пропитывался каким-то особым запахом. Да, и вообще, всякая другая рыба была настолько солёная, что у английского резидента и писателя почти всегда присутствовала жажда. Но в вагоне питьевая вода, которая дожна была находиться в специальной ёмкости, не менялась, и летом такую некипячёную воду пить было опасно, тем более в жару она быстро протухала. Хотя по утрам сами пассажиры кипятили чай, но кипятка на всех не хватало по той банальной причине, что отсутствовали, в виду дефицита, дрова и уголь, и некому было наполнить котёл водой. И пассажирам приходилось самим запасаться свежей водой на станциях. От чёрного ржаного хлеба британского резидента и писателя мучила изжога, и не было даже простой соды, а малосольные огурцы и квашеная капуста не помогали избавиться от неё.
На больших станциях английскому тайному резиденту и писателю с попутчиком американцем, приходилось, с другими пассажирами выбегать с баклажками к водопроводной колонке, чтобы запастись свежей водой. Пассажиры были злы и толкались, кричали друг на друга, а остановка была иногда не больше десяти минут. Американец, которого ему дали в провожатые (об этом лично позаботился во Владивостоке английский консул) оказался спортсменом и хорошо боксировал, и сначала это им хорошо помогало.
«Только зачем меня послали именно меня, будто я гожусь для такого важного дела, чтобы заставить Россию воевать дальше?» -, задавал сам себе вопросы, вдаваясь в грустные размышления, английский писатель и полковник Королевских разведслуб.
Дорога измотала писателя, но он крепился, ведь он долго шёл к тому, чтобы стать тем, кем он стал, высокооплачивыемым резидентом английских тайных спецслужб. Он не по воле нелепого случая стал разведчиком, и дослужился до полковника. Мистер Сомервилль с детства мечтал служить в славной британской разведке. Для граждан Туманного Альбиона было весьма почётно иметь звание полковника Королевских тайных служб. Но нежиться на пляжах благодатных островов Полинезии – это одно, а ввязаться в авантюру в холодной и далёкой России – это совсем другое! Тем более в этой стране было совсем неспокойно!
Английский писатель и резидент нанял извозчика, и несказано обрадовался тому, что с багажом не придётся идти пешком в гостиницу. В пути следования из Сан-Франциско в Йокогаму спутники на океанском лайнере сказали ему, что в России наступает хаос. Скорее всего, в петроградской гостинице не будет горячей воды, и он не сможет принять ванную. Рассказывали ему, что дворники разбежались, и некому убирать мусор, и на улицах такая непролазная грязь! Повсеместно создавались комитеты вооружённых домохозяев, которые должны были следить за чистотой и порядком на прилегающих улицах. Но несмотря на это, только как темнело, люди почти не выходили на улицу, опасались грабежа. Как ему сказали, одежду нельзя сдать в прачечную, а в ресторане не получится прилично поужинать и выпить хорошего вина. Полная разруха в стране, сообщали ему попутчики, надвигается хаос.
Ещё рассказывали резиденту и писателю о том, что сотрудники фирм, которые работают в России, в срочном порядке уезжают из страны. В столице Демократической России нехватка продовольствия, и около хлебных магазинов выстраивались длинные «хвосты» и ожидали наступления страшного голода. Новая Демократическая республика находилась на пороге новых потрясений. И не только иностранцы покидают страну. Из России узжают в Европу состоятельные граждане и остаются жить небогатые, которые не могут позволить себе уехать из страны. Самое разумное, что ещё следует сделать людям вполне обеспеченным, это бежать заграницу, чтобы спасти себя и свои семьи!
Мусор скопился на улицах, нечистоты выкидывали прямо на проезжую часть. Народные милиционеры, новые стражи порядка Демократической России, неожиданно для всех граждан оказались трусливыми. Их даже били от отчаяния за то, что эти горе-стражники не могли следить за соблюдением гражданами законности и порядка. Это приходилось делать совместными усилиями самим горожанам. Петроградцы и москвичи создавали домовые комитеты и приобретали боевое оружие, чтобы поддерживать спокойствие около мест своего проживания. Но, как и следовало ожидать, с мётлами сами жильцы управлялись плохо и мусор убирали не активно.
Полковник английских спецслужб приехал в Петроград, чтобы предотвратить развал страны и спасти Российскую Демократическую республику. Совсем недавно эта страна считалась Великой империей, и была одной из самых богатых и могущественных стран в мире. Родина писателей и композиторов, художников и учёных – страна, граждане которой дали миру много непревзойдённых шедевров искусства и научных открытий!
«Может, и потому послали именно меня, писателя, возложив на меня такую необычную миссию, как спасение России? - задавался вопросом английский резидент и писатель и делал глубокий вздох. После этого продолжал размышлять, анализируя сложную политическую ситуацию в мире, - но у Англии в отношении России могут быть и совсем другие планы! Ведь не спроста в Лондоне всегда полагали, что англичанам, не смотря ни на что, следует поступить именно таким образом, чтобы не только ослабить сильного соперника, но и даже устранить. В данном случае это была Российская империя, которая всегда лезла во все европейские дела! Британцы давно уяснили себе, что всегда легче договариваться со слабым оппонентом, которому можно навязывать и диктовать свои выгодные условия! Но лучше будет, конечно же, если возникнет новый саттелит, и вот в результате Февральского переворота возникла новая Российская Демократическая республика, неясное государственное образование с непонятным политическим строем, которое вот-вот развалится. Так что же нам англичанам в данном случае остаётся делать? И что мне конкретно стоит предпринять, ничего не сказали в Лондонском Центре! Пока придётся действовать по обстоятельствам с тем, чтобы не предпринимать никаких активных действий, а дальше – что же, как получится, лишь бы получилось так, как поётся в нашем славном гимне: «Правь, Британия».
Полковник британской разведки Сомервиль по старой привычке, выработанной им в долгой работе в спецслужбах, посмотрел по сторонам, бегло окинув зорким взглядом людей. Никто за ним не следил, наблюдения не было. Два тайных английских агента и капитан американской разведки Джоновак, которые ехали с ним в одном поезде из Владивостока, получили особые секретные инструкции. Оказывается, несмотря ни на что, ещё продолжала работать русская контрразведка, и приходилось конспирировать свою деятельность!
Ни в коем случае, и ни под каким предлогом секретным агентам нельзя было разговаривать друг с другом. Надо было делать вид, что они не знакомы. Эти двое, молодые, но опытные английские разведчики, приехали в Питер для проведения другой тайной операции, о которой он не имел ни малейшего представления. Только понял, по нежным взглядам красивых и накрашенных молодых людей, обращённых друг к другу, как они держались, что это «сладкая» британская парочка. Полковнику Сомервиллю только доложили, что американский резидент Джоновак, мужественный на вид, с фигурой атлета, должен был поступить в полное распоряжение профессора Масарика, руководителя Чешской Народной партии. Профессор ещё раньше с огромной суммой денег тайно приехал в Россию, чтобы непосредственно руководить чехо-словацкими легионерами, выдав им месячное довольствие, выделенное французцким правительством.
Тёплый летний день и что может быть лучше того, когда всё успешно идёт по плану, тайно разработанному в Лондонском разведывательном центре!
Пели птички, многочисленные воробьи опустились большой стаей на мостовую и громко разчирикались. Жизнь продолжалась – и резидент британской разведки, у которого в памяти хранились позывные, имена и фамилии завербованных агентов, адреса и явки, радостно спешил к извозчику. А что нельзя запомнить или надо доставить резидентам, связным и агентам, донесения зашифрованы и надёжно спрятаны в двойном дне чемоданов. Среди всего его багажа – большой чемодан, доверху набитый пачками стодолларовых новеньких купюр, отдельно лежали фунты стерлинги. Аккуратно сложенные деньги были сверху замаскированы английскими газетами и брошюрками.
Самым главным и первоочередным было то, что Россия должна была самым активным образом продолжать войну! Деньги предназначались для «дачи» нужным людям, создания широкой агентурной сети, и для влияния на политику новой Демократической России. Но как это можно назвать взяткой, или лоббированием? Это для того, чтобы на самом высоком правительственном уровне принимались «нужные решения».
Словно помощь утопающим, были эти деньги, хотя спасение должно было быть делом для самих утопающих, ведь если радикалы совершат переворот, ничего не остаётся этим демократам, всем придётся бежать из страны!
«Бесспорно, большие деньги решают всё, - продолжал думать английский резидент и писатель, - но русские, по многим данным, не хотят воевать! Англия и Франция, верные созническому долгу, выступили на стороне России, которая развязала эту мировую войну, встав на сторону сербов. Кому теперь не трудно? Всем нам тяжело, но мы должны достойно выдержать, чтобы нам это не стоило! Но обстоятельства сложились таким образом, что ситуация в России может оказаться вовсе и неуправляемой. И именно я, британский полковник Королевских разведслужб, должен успешно выполнить возложенную на меня тайнаю миссию. А то, что наша секретная операция пройдёт успешно, так я в этом нисколько не сомневаюсь!»
Большую радость английскому писателю и резиденту доставило то, что он избавился от своего попутчика американца, бизнесмена, которого навязал ему во Владивостоке английский консул. Ещё мистер Сомервилль должен был выполнить странное задание. Консул дал ему древний манускрипт, написанный на латинском языке, с тем, чтобы он не только прочитал, но и сделал перевод. А затем рукопись следовало передать истинным хозяевам в Санкт-Питербурге (так по старой привычке ещё долго называли англичане Петроград, и не только потому, что это новое название столицы трудно выговаривалось на английском языке). Как ему сообщил консул, рукопись была выкрадена из одной тайной коллекции, и во Владивостоке её хотели продать сотрудникам английского представительства за огромные деньги.
Его попутчик американский бизнесмен Джонатан Бушмэн глупо считал себя аристокатом и для этого возил с собой большой чемодан со всяким бельём. В грязном вагоне, в котором не убирались, чистоту в теле совсем уж не представлялось возможным соблюдать на должном уровне!
Спрашивается, зачем надевать белые накрахмаленные рубашки и хорошо отглаженные брюки в прокуренном, замызганом и заплёваном вагоне?
Это всё делал мистер Джонатан единственно для того, чтобы прогуляться по вагону и вернуться в купе, а затем досаждать своему попутчику, чтобы он британец лишний раз убеждался в необычайной глупости янки.
Американец не только нёс всякую чепуху! Было невыносимо терпеть непристойные выходки мистера Джонатана и с тоской слушать его глупые речи о международной дипломатии, в которой этот недоучка мало что смыслил. Говорил на каком-то техасском жаргоне и корчил из себя умника-всезнайку. Одним словом, хьюстонский мачо-болтун и пустомеля, что с него взять!
Английский консул во Владивостоке проинструктировал мистера Джонатана и сообщил ему, что тот несёт ответственность за безопасность британского резидента и писателя. Высокопоставленный дипломат лично провожал их, посадив их в одно купе, с напрасной надеждой на то, что этот англоязычный представитель США окажется весьма удобным для такого «важного» пассажира, как он. К большому удивлению мистера Сомервилля, американец неплохо знал русский язык и даже бегло разговаривал на этом языке с русскими пассажирами, когда гулял по вагону. Но горячий техассец и боксёр явно заскучал в дороге и взял за правило досаждать ему, сэру Сомервиллю. Ему рассудительному англичанину с холодным и расчётливым умом, это не нравилось! Он не любил много разговаривать и горячо спорить! Он любил размышлять в одиночестве о суете и тщете жизни, он должен был каждый день писать, мысленно обращаясь к своим читателям.
«Мне полковнику Сомервиллю, британцу до мозга костей, образованному и интеллегентному человеку, сэру, и, наконец, джентельмену, что-то хочет объяснить этот кретин, который непонятно зачем взял себе за правило поучать меня! К тому же имеет наглость говорить со мной наставительным тоном, словно я какая-то пешка в игре, которую ведёт он! Этот полуирландец и полукреол из Техаса – всё вместе, прямо-таки, достал меня! - с раздражением думал английский разведчик и писатель, не высказывая подобные мысли вслух, - американский боксёр, что с него взять, все мозги ему поотшибало!»
Ко всему прочему, американский мужлан и неуч корчил из себя аристократа, который разбирается в тонкостях международной политики. Кроме того был необычайно высокого мнения о своих умственных способностях. Он глупо сравнивал Оксфорд, альмаматер сэра Сомервилля, с одним из американских университетов, который располагался в каком-то маленьком городке, но в котором имел счастье обучаться он, бестолочь, Джонатан Бушмен! Мистер Сомервилль не знал, и не хотел слышать об учебном заведении, который закончил этот боксёр. И не изъявлял желание спорить с упрямым техасцем по его глупому высказыванию, что какой-то мало кому известный университет в США может равняться с Оксфордом. Тем более техасцец имел несчастье родиться в Новом Орлеане и специально говорил на гремучей смеси креольского и негритянского диалектов американского языка, ужасного для слуха интеллегентного британца.
«Пусть думает, как ему хочется, я не хочу кого-либо в чём-то убеждать, особенно этого глупого и упрямого техасца. Пусть этот американец с диковинной фамилей Бушмэн*, считает, что «Том Сойер» это вершина всей мировой литературы и лучше этой вещи пока не создано никем, и Марк Твен непревзойдённый писатель мировой величины. Что мне до этого?» - успокаивал себя сэр Сомервилль, когда попутчик из недоразвитого, по его мнению, Нового Света начинал сильно досаждать ему.
Мистеру Сомервиллю показалось, что они невыносимо долго ехали по бескрайним сибирским просторам. Тайга, сопки и станции каждый день однообразно проходили перед их взорами. Стоило глянуть на окна, как это всё в долгой монотонности длительно мелькало перед глазами, и однообразно маячило. Величественность сибирской природы быстро перестала поражать воображение мистера Сомервилля. Проехали преогромное озеро - тёмно-синий Байкал с таёжными гористыми берегами. Большие реки, даже такие как Енисей и Обь больше не впечатляли. Как-то ко всему этому глаза уже привыкли.
Но как-то на одной из больших станций неожиданно поезд остановился и надолго. Было объявлено, что мост заминирован.
Встревоженные этим сообщением, мистеры Сомервилль и Джонатан вместе с другими недовольным пассажирами вышли из вагона.
Большая сибирская река маячила перед глазами, а дальше, насколько хватало глаз, простиралась огромная тайга. По противоположным сторонам железнодорожного полотна росли огромные деревья. Бежать было некуда и спасаться бегством в тайгу не имело смысла!
«Не дай бог, если наш паровоз взорвут, а затем нападут на нас! Куда бежать с чемоданами? Если медведи или серые волки в тайге не съедят, то непременно заблудишься и не выберешься! На тысячи миль простирается безграничная тайга!» - со страхом подумал английский агент, окидывая взглядом бескрайние таёжные дали.
Но мистерам Сомервиллю и Джонатану пришлось проявить сильное беспокойство вот ещё по какому поводу. Подошёл к перрону вокзала небольшой отряд вооружённых казаков. Они слезли с лошадей, оставив своих скакунов своим товарищам казакам. Бесцеремонно пробрались в вагоны и затем только дали разрешение ехать. Здоровые бородатые казаки заняли в вагоне весь коридор. В своей казачьей одежде с шашками и винтовками они выглядели устрашающе. Даже бесстрашный его попутчик Джонатан как-то присмирел. Казаков было много, и хорошее умение боксировать вряд ли пригодилось бы смелому техасцу.
Когда-то русские казаки в далёком 1813 году вошли в Париж, и они бородатые и с пиками наводили ужас на парижан, которые были наслышаны о подвигах таких русских «молодцев». Объединённые силы Европы, несокрушимая наполоновская армия с её блистательными генералами и солдатами была разгромлена и бежала из России. Славное воинство было разбито и сломлено: французы и немцы, итальянцы и поляки бежали, не только не выдержав яростных нападений русских солдат и бородатых воинов-казаков, но и простых мужиков и баб партизан, которые в сильные морозы брали в плен французов целыми отрядами. Величие и сила Бонапарта иссякла на бескрайних снежных просторах. А те несчастные, которые чудом уцелели и вернулись, уже не представляли из себя ту грозную силу, которая была в Европе до злополучного похода в Россию французского Великого Императора Наполеона.
Как только приехали на станцию, вооружённые казаки, переправившиеся на поезде через реку, вошли в здание вокзала и ещё на несколько часов задержали отход поезда. Как оказалось, они долго выясняли отношения с начальником вокзала, которого в конце долгого спора пообещали пристрелить. Другие казаки тем временем прошлись по вагонам и вытащили вполне солидных людей, которые были хорошо одеты. Окружив и держа их под дулами винтовок, долго проверяли у них документы. Как объяснил мистер Джонатан своему британскому попутчику, видать, казаки кого-то искали, скорее всего, своих политических противников или врагов.
Но когда казаки начали вытаскивать всякий скарб и вещи из вагонов, у мистера Сомервиля закралось сильное сомнение в утверждении американца. Вслед за казаками, которые успели поживиться всяким добром, с воплями из вагонов выскакивали дамы и господа. Вооружённые люди, одетые в армейские казачьи формы, тащили всё, что можно было унести на руках, как-то: посуду, одежду, продукты. И наконец-таки, до тайного агента неожиданно дошло! Мистер Сомервиль понял, что поезд, элементарно, начали грабить, и он сильно забеспокоился.
Полковник британских спецслужб не на шутку перепугался за свой багаж, особенно за чемодан, доверху набитый пачками долларов и фунтов стерлингов. К его ужасу в купе кроме него никого не было. Мистер Джонатан исчез! По коридору бегали казаки, а некоторые из них открыли дверь в купе, в котором он напрасно ожидал своего попутчика-боксёра. Неожиданно полковника британских секретных служб осенило. Кроме того, что он решил проявить невероятную смекалку, он ещё вдруг почувствовал себя необычно смелым и отважным. Мистер Сомеривилль высунул голову из окна своего купе, и стал громко кричать в сторону начальника станции, с которым на перроне выясняли отношения казачьи есаулы. Командиры казаков были сильно озлобленны чем-то, и выражались крепкими словами.
- Моя не понимайт, что происходить! –напрягая голосовые связки, с англо-русским словарём в руке во всё горло из окна закричал британский полковник разведки. Вслед за тем он машинально составил ещё одну фразу, которую тут же решил громко прокричать, - не карашо так поступайт!
Вооружённые бродатые казаки не вошли в купе.
Ещё долго колесили по России, и вот он прибыл на место назначения, в Петроград, столицу страны, охваченной революционным пожаром.
Всё оказалось не так уж и плохо, хотя и не на таком высоком уровне, как хотелось бы! Когда приезжаешь в Лондон или Париж, всегда можно снять номер в хороших отелях, но он был в революционом Петрограде! И обслуживание, и сервис в отеле «Европа», где он снял вполне приличные апартаменты, оказались более или менее приемлемыми для писателя и резидента, который не только много путешествовал по свету, а разъезжал по странам, выполняя секретные задания Королевских спецслужб.
Когда полковник Сомервилль открыл ключом номер и вошёл, то сразу же радостными глазами окинул большую комнату с креслами, диваном, множеством стульев и огромным столом. Радостно подумал, что здесь можно будет проводить многолюдные встречи. Занялся распаковкой багажа, расставлением и расфасовыванием многочисленных вещей на тумбочках и комодах.
В номер постучались условным стуком. Прибыли тайные агенты и связные, которые должны были участвовать в проведении тайной операции, которую он лично разработал, и кодовое название которой дал именно он. И это звучало это не иначе как «Спасение». Таким образом, британский полковник разведки наделил особым и важным смыслом то, что они должны были провести в России по секретному и очень важному заданию. Сам премьер министр Великобритании Лойд Джорж по достоинству оценил название того, что сэру Соммервилю следовало провести в России, которая была на грани хаоса и развала. Глава британского правительства обещал доложить об особом усердии резидента королю Эдуарду Пятому, если эта операция увенчается успехом, и наградить его самым высоким королевским орденом за заслуги перед Британией.
В комнату вошли два молодых человека. Один был высокий блондин, молодой и красивый, другой – невзрачный на вид брюнет невысокого роста, но со спортивной фигурой атлета. И в тот же миг полковник Сомервиль невольно залюбовался красивым блондином, который мило улыбнулся постояльцу гостиничного номера. Это был юноша необычайной красоты, с белокурыми вьющимися волосами, и большими и выразительными голубыми глазами. Скорее всего, он больше был похож на красивую девушку, так великолепно было то, что предстало перед взором английского резидента и писателя. В груди британца неожиданно проснулась давно забытая нежность, которую он временами питал к «нежным мальчикам».
У полковника Сомервилля уже давно не разгоралась такая подобная страсть. Резидент британской разведки состряпал красивому блондину нечто отдалённо напоминающее улыбку похотливого дяденьки, страстно желающего наслаждений. В ответ прекрасный молодой юноша сделал загадочный и зовущий взгляд, который выразился в его необычайно красивых глазах. При этом красивый блондин с заманчивым видом улыбнулся. И в это время агент издал глубокий и громкий вздох – вздох, полный страсти и желаний!
Следовало особо отметить, что «нетрадиционная любовь» между агентами негласно одобрялась высшим руководством английской разведки МИ-6. Полковник Сомервилль также активно выступал за близкие отношения между сотрудниками спецслужб, так как это, по его личному убеждению, повышало ответственность за «любимого и близкого» человека.
Но в гостиничную комнату вошёл профессор Массарик, седоволосый и строгий мужчина, который не мог позволить себе и другим такого рода «слабости».
Седовласый профессор по-чешски что-то сказал блондину, затем принялся долго выговоривать брюнету. Руководитель чехо-словацского освободительного движения был явно недоволен чем-то. Но чем, именно, полковик Сомервиль так и не смог понять. К сожалению, он не знал чешский язык и плохо понимал пражский немецкий диалект, вернее, какую-то смесь двух языков, на котором быстро переговаривались между собой чехи.
Только профессор Массарик перестал устраивать разнос своим подчинённым, как сразу приступил к делу, переходя на безупречный английский язык. Английский резидент невольно заслушался речью главы Чешской Народной партии, отмечая ораторские способности, и подумал, что он хороший спикер, которому можно с успехом выступать с речами даже в британском парламенте.
- Всё пока идёт по плану нашей тайной операции, которую, как доложили мне агенты, именно вы, сэр, назвали «Спасение», - произнёс профессор после недолгой своей речи, обращённой, скорее всего, к британскому полковнику разведки, нежели к другим, и именно с заверениями о служении общему делу. Вслед за тем окинул взглядом присутствующих и продолжил начатую речь, - но я бы хотел особо отметить, что если не принимать во внимание мелочи, то и они могут погубить наше дело. В России происходят неожиданные события, которые развиваются с удивительной скоростью. Надо быть готовыми ко всему! Чешские патриоты никогда не забудут того, что для нас сделают. Для нас совершится то, о чём мечтали многие поколения чехов – это обрести независимость. Мы имели встречу с американским президентом, и он обещал нам содействие. Но нам нелегко будет это сделать без победы над врагом, даже если мы заручимся поддержкой такой Великой страны, как США. Вудро Вильсон при встрече со мной сказал о том, что у нас общий враг – это германские и австрийские империалисты, и он активно борется за победу демократии во всём мире.
В разговор поспешил вмешаться капитан американской разведки Джоновак, который был главным военным консультантом и одновременно считался сподвижником профессора Массарика.
- Но русские не хотят воевать за Демократическую Россию, и большевики становятся всё больше популярными в народе.
Все обернулись на эти громко сказанные слова. Мистер Сомервилль знал, что агент американских спецслужб не был соратником руководителя Чешской народной партии в полном смысле этого слова. Американец чешского происхождения действовал по определённым указаниям своих заокеанских хозяев, а профессор в последнее время больше ориентиро