Какими мы будем после всеобщего воскресения мертвых?
О том, что Господь не только «умерщвляет», но «и оживляет», не только «низводит в преисподнюю», но «и изводит» из нее (1Цар.2:6), человек знал давно.
Одно из наиболее ярких ветхозаветных провозвестий о будущем воскресении принадлежит пророку Исаие: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов... и... откроет поглощенную ею кровь и уже не скроет убитых своих» (Ис.26:19-21).
Подлинность этого ветхозаветного ожидания открылась в Воскресшем Христе. Не случайно в век благовестников, мучеников, мужей апостольских, апологетов истина о всеобщем воскресении была столь же близкой христианскому сердцу, сколь и истина о Воскресении Самого Сына Божия.
Воскресение Искупителя, пролившего Кровь на Кресте, умершего и освободившегося от оков смерти служит доказательством неминуемости всеобщего воскресения в будущем, предвосхищающей иллюстрацией этого события в настоящем. По этой причине повествование о Воскресении Христа апостол ставил в основание своей проповеди: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1Кор.15:12-14).
И действительно, если бы восстановление человеческих тел было в принципе невозможно, этот принцип распространился бы и на плоть Искупителя, во всем подобного нам за исключением греха. При таком положении вещей людям не осталось бы ничего другого, как только признать, что «Христос не воскрес», но вместо Воскресения представил нам личину Воскресения. Этим бы ознаменовалось, что и смерть не побеждена, и Крестная Жертва не принята, и грех не искуплен; и апостолы — не правдолюбцы, и Церковь — не мать, и все мы доныне блуждаем во тьме.
«Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1Кор.15:20). Этот базовый довод, подтвержденный многочисленными очевидцами, имеет настолько безупречное основание, что пренебрегать им, значит не доверять не только Святому Писанию, но и историческим свидетельствам.
Стало быть, нельзя сомневаться: «будет воскресение мертвых, праведных и неправедных» (Деян. 24:15). «Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1Кор.15, 21-23).
Будут ли тела воскресших людей теми же самыми, которыми они обладали в нынешней жизни, или их души облекутся в совершенно новые тела?
Какими окажутся воскресшие тела, в многообразии их внешних деталей и внутренних свойств, можно только догадываться. Очевидно, что доскональное знание предмета этой надежды будет доступно лишь при кончине мира.
Не рискуя оступиться на скользкой тропе разыгравшегося воображения, мы вправе рассуждать о воскресении мертвых лишь в приближённых чертах, с рассудительной сдержанностью, трезвой осторожностью, той или иной степенью вероятия.
Трудно подобрать слова, но можно. Ключевой подсказкой к разрешению этого вопроса служит ёмкое, но лаконичное утверждение апостола Павла, сопоставившего погребенное тело с посеянным в землю зерном, а взращенный плод, новое зерно, — с воскресшим телом: «То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет; и когда ты сеешь, ты сеешь не тело будущее, а голое зерно... но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело... Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1Кор. 15:35-40, 42-44).
Следуя тому направлению мысли, что задал апостол, понимаем: тела воскресших людей будут схожи с телами усопших в той, приблизительно, мере, в какой созревшее зерно уподобляется посеянному. Значит в чём-то воскресшие тела будут подобны нынешним.
Но может быть в этой трактовке скрывается грубое преувеличение? Отнюдь нет. Ведь при воскресении мертвых души облекутся не во вновь сотворенные тела, не в чуждые, а именно в свои, в те самые, в коих до смерти теплилась жизнь: каждая душа воссоединится со сродным ей телом. В противном понимании легко склониться к языческим верованиям о переселении душ в чуждые тела.
Подтверждением служит образ Воскресения Искупителя, Чья Душа, после трехдневного пребывания в адовых безднах, подземных затворах, соединилась с тем Самым Телом, Которое пребывало в утробе Пречистой Девы, сияло неземным светом, ходило по волнам, принимало побои и кровоточило; То Самое, Которое было снято с Креста, обвито плащаницей и благоговейно положено в Гроб.
Достойно напоминания, что само понятие «воскресение», нередко обозначаемое как «восстание», подразумевает, по аналогии с посевным семенем, не восстание вообще, а восстание того, что «упало», то есть того именно тела, которое, став бездыханным, было преданно земле (огню, воде) и которое содержалось во власти стихий словно в плену.
В этом не сомневались вдохновленные Духом древние праведники, возвещая: «А я, знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам, мои глаза, не глаза другого, увидят Его» (Иов. 19:25-27).
К такому же выводу обязывает неоднократно встречающееся в Книгах Писания уподобление смерти длительному, однако не бесконечному сну: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» (Дан. 12:2).
Развивая данный вопрос, Евангелист Иоанн Богослов пророчествовал о мёртвых, пребывающих во гробах, имеющих услышать глас Вседержителя: «Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут... Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения» (Ин. 5:25,28-29).
Как явствует из контекста речи, под спящими в прахе, покоящимися во гробах подразумеваются не развоплощённые души (ведь они после смерти пребывают в Раю или в аду, но никак не в гробах), а все омертвелые телеса, безжизненные останки.
Под прахом понимается совокупность элементов человеческих тел вне их живительной связи с душой. К такому суждению располагают свидетельства Откровения: «И сотворил Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт.2:7); «И возвратится прах в землю...» (Еккл.12:7)).
Как известно, в границах земной жизни каждому телу принадлежат свои элементы. Нет ничего фантастичного в том, что и «разбуженные» Вседержителем тела будут включать в себя те же самые элементы, что и прежде. Каким образом осуществится их гармонический синтез, восстановление в целокупный состав, утверждать трудно, особенно если принять в соображение, что участвуя в круговороте веществ элементы могут рассредоточиваться в пространстве на разных высотах, глубинах и площадях, перемешиваться, вступать в многоступенчатые соединения с другими элементами, вновь разделяться и вновь связываться в непредсказуемый состав.
Положим, тело человека может быть изрублено во время сражения, может быть испепелено жарким пламенем, впитано в корни деревьев, изъедено рыбами, птицами, зверями, которые, в свою очередь, могут стать добычей других хищных птиц, рыб и зверей, а те — пищей людей. В конце концов встречаются ведь и случаи каннибализма. И здесь не уйти от вопроса: возвратится ли потребленная плоть в тело того человека, кому принадлежала изначально или перейдет в тело того, кто, в итоге, её съел?
Примечательно, что во времена Ветхого Завета сомнения на этот счёт вырывались даже из уст иудея: «Мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать» (2Цар. 14:14).
В раннехристианский период к подобным вопросам прибегали язычники, загоняя своих оппонентов, правоверных христиан, в логический тупик, опровергая тем самым возможность восстановления тел.
Но много ли мудрости в этом «опровержении»? Такая внушительная сумма вопросов и мнений указывает лишь на затруднение в соглашении разнящихся предположений и на естественную ограниченность человеческого разума.
Следует сказать, что обозначенные выше вопросы не лишены актуальности даже сегодня. Более того, как это следует из ряда частных откровений святым, и по самом воскресении многие мертвые, воскреснув, будут повержены в чрезвычайное изумление: как такое возможно?
Разоблачая антицерковные выпады, святые отцы, в качестве встречного противовеса, выставляли аргумент о всеведении и премудрости Творца, знающего безукоризненно, где что находится, что и кому должно принадлежать. Святые отцы, хорошо сознавая, насколько нелепо мерить Божественное всемогущество мерками наших возможностей, и ссылаясь на истину о всемогуществе Господа, утверждали, что если Он смог сотворить небо и землю из ничего, то, конечно же, сможет восстановить тела из уже существующих, пусть даже рассредоточенных, перемешанных ходом истории частиц.
В более позднем богословии в качестве пояснительной аналогии стали употреблять пример с магнитом и железною стружкой: как бы хаотично она ни распределялась по поверхности, но если поднести к ней мощный магнит, она враз соберется на нём и совокупится.
Собственно, о взыскании крови от всякого зверя знал уже Ной. Об этом ему сообщил Вседержитель: «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя» (Быт. 9:5).
Поскольку зверь не имеет нравственного чувства, постольку речь в данном стихе может интерпретироваться не столько как предостережение от наказания, сколько как обещание о возвращении потребленных им элементов в состав соответствующих человеческих тел.
Иоанн Богослов созерцал сцену отдания водами моря содержащихся в них мертвецов: «Тогда отдало море мертвых, бывших в нем» (Откр. 20:13).
Но ведь и утопшие, и нарочито захороненные в море тела подвергаются (преимущественно) поеданию их обитателями водных глубин. Значит и элементы всех этих тел силою Божьей вернуться туда, куда должно: каждый элемент в своё тело.
Удостоверяя читателей в возможности восстановления тел из элементов действием всеведущего и всемогущего Творца, некоторые церковные писатели добавляли, что и сама душа не теряет связь с элементами родного ей тела, как бы ни разбросал их по миру круговорот веществ; и при благодатном содействии свыше душа способна соединить их в единый состав.
Важнейшим подтверждением того, что воскресшее тело будет не заново созданным, то есть чужим, а тем самым, которым душа управляла до отлучения от него, подтверждается фактом наличия язв на теле Воскресшего Искупителя. Так Господь, желая удостоверить Фому в том, что перед ним предстоит именно Он, сказал: «подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои» (Ин. 20:27).
Несмотря на кажущуюся трудность решения задачи по воскресению мертвых, актом всесильного Божьего волеизъявления оно осуществится достаточно быстро. Земля содрогнётся, гробы отверзутся, море всколыхнётся, и все люди живыми предстанут на Суд (в иконографии Страшного Суда эта идея подчеркивается изображением зверей, рыб, чудищ, извергающих из пастей человеческие останки).
Пророк Иезекииль созерцал всеобщее воскресение в рамках одного видения: «произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них... и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои — весьма, весьма великое полчище» (Иез. 37:7-10).
Скоротечность акта воскресения обозначена и в ряде свидетельств христианских святых, удостоившихся при жизни стать очевидцами этого события (ср., например, повествование об откровении ученику святого Василия Нового Цареградского, Григорию [1, с. 11-12]).