Баснословной былью веет
Из-под мраморных аркад...
Сновиденьем безобразным
Скрылся север роковой,
Сводом легким и прекрасным
Светит небо надо мной.
Снова жадными очами
Свет живительный я пью
И под чистыми лучами
Край волшебный узнаю.
Русской женщине*
Вдали от солнца и природы,
Вдали от света и искусства,
Вдали от жизни и любви
Мелькнут твои младые годы,
Живые помертвеют чувства,
Мечты развеются твои...
И жизнь твоя пройдет незрима,
В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле, —
Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном,
В осенней беспредельной мгле...
"Как дымный столп светлеет в вышине!.."
Как дымный столп светлеет в вышине!*
Как тень внизу скользит неуловима!..
«Вот наша жизнь, — промолвила ты мне, —
Не светлый дым, блестящий при луне,
А эта тень, бегущая от дыма...»
"Слезы людские, о слезы людские..."
Слезы людские, о слезы людские,*
Льетесь вы ранней и поздней порой...
Льетесь безвестные, льетесь незримые,
Неистощимые, неисчислимые, —
Льетесь, как льются струи дождевые
В осень глухую порою ночной.
"Как он любил родные ели..."
Как он любил родные ели*
Своей Савойи дорогой —
Как мелодически шумели
Их ветви над его главой...
Их мрак торжественно-угрюмый
И дикий, заунывный шум
Какою сладостную думой
Его обворожали ум!..
Lamartine ("La lyre d'Apollon, cet oracle des Dieux...")*
La lyre d’Apollon, cet oracle des Dieux,
N’est plus entre ses mains que la harpe d’Eole,
Et sa pensée — un rêve ailé, mélodieux
Qui flotte dans les airs bercé par sa Parole.
<См. перевод>*
Почтеннейшему имениннику Филиппу Филипповичу Вигелю*
Прими как дар любви мое изображенье,
Конечно, ты его оценишь и поймешь, —
Припомни лишь при сем простое изреченье:
«Не по хорошу мил, а по милу хорош».
"Святая ночь на небеса взошла..."
Святая ночь на небосклон взошла,*
И день отрадный, день любезный
Как золотой покров она свила,
Покров, накинутый над бездной.
И, как виденье, внешний мир ушел...
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь, и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной.
На самого себя покинут он —
Упразднен ум, и мысль осиротела —
В душе своей, как в бездне, погружен,
И нет извне опоры, ни предела...
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь все светлое, живое...
И в чуждом, неразгаданном, ночном
Он узнает наследье родовое.
"Еще шумел веселый день..."
Еще шумел веселый день,*
Толпами улица блистала,
И облаков вечерних тень
По светлым кровлям пролетала.
И доносилися порой
Все звуки жизни благодатной —
И все в один сливалось строй,
Стозвучный, шумный и невнятный.
Весенней негой утомлен,
Я впал в невольное забвенье;
Не знаю, долог ли был сон,
Но странно было пробужденье...
Затих повсюду шум и гам
И воцарилося молчанье —
Ходили тени по стенам
И полусонное мерцанье...
Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
Мою дремоту сторожило.
И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
Увлек, незримый, в царство теней.
"Comme en aimant le coeur devient pusillanime..."
Comme en aimant le coeur devient pusillanime,*
Que de tristesse au fond et d’angoisse et d’effroi!
Je dis au temps qui fuit: arrête, arrête-toi,
Car le moment qui vient pourrait comme un abîme
S’ouvrir entre elle et moi.
C’est là l’affreux souci, la terreur implacable,
Qui pèse lourdement sur mon coeur oppressé.
J’ai trop vécu, trop de passé m’accable,
Que du moins son amour ne soit pas du passé.
<См. перевод>*
Рассвет*
Не в первый раз кричит петух;
Кричит он живо, бодро, смело;
Уж месяц на небе потух,
Струя в Босфоре заалела.
Еще молчат колокола,
А уж восток заря румянит;
Ночь бесконечная прошла,
И скоро светлый день настанет.
Вставай же, Русь! Уж близок час!
Вставай Христовой службы ради!
Уж не пора ль, перекрестясь,
Ударить в колокол в Царьграде?
Раздайся благовестный звон,
И весь Восток им огласися!..
Тебя зовет и будит он, —
Вставай, мужайся, ополчися,
В доспехи веры грудь одень,
И с Богом, исполин державный!..
О Русь, велик грядущий день,
Вселенский день и православный!
Наполеон*
I
Сын Революции, ты с матерью ужасной
Отважно в бой вступил — и изнемог в борьбе...
Не одолел ее твой гений самовластный!..
Бой невозможный, труд напрасный!..
Ты всю ее носил в самом себе...
II
Два демона ему служили,
Две силы чудно в нем слились:
В его главе — орлы парили,
В его груди — змии вились...
Ширококрылых вдохновений
Орлиный, дерзостный полет,
И в самом буйстве дерзновений
Змеиной мудрости расчет.
Но освящающая сила,
Непостижимая уму,
Души его не озарила
И не приблизилась к нему...
Он был земной, не божий пламень,
Он гордо плыл — презритель волн, —
Но о подводный веры камень
В щепы разбился утлый челн.
III
И ты стоял — перед тобой Россия!
И, вещий волхв, в предчувствии борьбы,
Ты сам слова промолвил роковые:
«Да сбудутся ее судьбы!*..»
И не напрасно было заклинанье:
Судьбы откликнулись на голос твой!..
Но новою загадкою в изгнанье
Ты возразил на отзыв роковой...
Года прошли — и вот, из ссылки тесной
На родину вернувшийся мертвец,
На берегах реки, тебе любезной,
Тревожный дух, почил ты наконец...
Но чуток сон — и по ночам, тоскуя,
Порою встав, ты смотришь на Восток,
И вдруг, смутясь, бежишь, как бы почуя
Передрассветный ветерок.
Другие редакции и варианты
Раздел «Другие редакции и варианты» включает все стихотворения, отдельные строфы и строки, подвергшиеся правке. Зафиксированы изменения в автографах, принадлежащие Ф.И. Тютчеву. Авторская правка была прочитана еще Г.И.Чулковым и К.В. Пигаревым, а при подготовке настоящего издания вновь проверена по автографам и в случаях необходимости внесены коррективы. Вместе с тем в этот раздел включены варианты и редакции, получившие место в прижизненных изданиях, поскольку проблематичным оказывается участие, степень участия или неучастие самого поэта в появлении новой редакции или варианта. Все-таки иногда он просматривал списки и делал отдельные поправки в подготовленных для печати стихотворениях. Значительные изменения претерпели немногие стихотворения — «Весенняя гроза», «Пробуждение» («Еще шумел веселый день...»), «Сон на море», «К Ганке», а также «Одиночество» (Из Ламартина) и некоторые другие переводные стихотворения; обычно правка касалась лишь деталей текста; история тютчевских текстов — это чаще всего появление вариантов отдельных строк, частичное изменение порядка слов, варианты определений, уточнение выразительных частностей, «мелочей» на картине; общая исходная идейно-художественная основа стихотворения, как правило, сохранена.
Все элементы стихотворения, подвергшиеся правке, заключены в этом разделе в квадратные скобки; цифры с левой стороны стиха указывают порядковый номер строки текста, опубликованного в нашем издании. Источник и место хранения редакции и варианта названы в соответствии с принятой системой сокращений (см. Условные сокращения. С. 513–516). Слова «и след. изд.» означают другие прижизненные и ближайшие последующие издания, в которых повторяется указанный вариант.
НА НОВЫЙ 1816 ГОД
Где в неге льстил своей приятный мягкий пух,
И навсегда со гласом чести
Феникс. 1822. С. 56.
Умолк [нет] о тебе молва!
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Ед. хр. 5. Л. 1–2 об.
«НЕВЕРНЫЕ ПРЕОДОЛЕВ ПУЧИНЫ...»
Достиг пловец [родимых] берегов,
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Ед. хр. 5. Л. 4
ВЕСНА
(Посвящяется друзьям)
Весеннее приветствие стихотворцам
Любовь земли и прелесть года,
Весна благоухает нам! —
Творенью пир дает природа,
Свиданья пир дает сынам!..
Дух силы, жизни и свободы
Возносит, обвевает нас!..
И радость в сердце пролилась,
Как отзыв торжества природы,
Как Бога животворный глас!..
Где вы, Гармонии сыны?..
Сюда!.. и смелыми перстами
Коснитесь дремлющей струны,
Нагретой яркими лучами
Любви, восторга и весны!..
О вы, чей взор так часто освящен
Благоговения слезами,
Природы храм отверст, певцы, пред вами!
Вам ключ к нему Поэзией вручен! —
В парении своем высоком
Не изменяйтесь никогда!..
И вечная природы красота
Не будет вам ни тайной, ни упреком!..
Как полным пламенным расцветом,
Омытые Авроры светом
Блистают розы и горят —
И Зефир — радостным полетом
Их разливает аромат:
Так разливайся жизни сладость,
Певцы, за вами по следам!
Так порхай ваша, други, младость,
По светлым счастия цветам!..
Труды Общ. 1822. Ч. I. С. 164–165.
А. Н. М.
(«Нет веры к вымыслам чудесным...»)
Счастливы древние народы!
Их мир был храмом всех богов,
И книгу матери-природы
Они читали без очков!..
Счастливы, древние народы!
Наш век, о други, не таков.
Северная лира. С. 358–359.
ОДИНОЧЕСТВО
(Из Ламартина)
Как часто, бросив взор с утесистой вершины,
Сажусь, задумчивый, в тени дерев густой,
И раскрываются пред мной
Разнообразные вечерние картины! —
*
Здесь пенится река, там дола красота,
И тщетно в мрачну даль за ней стремится око;
Там дремлет озеро, разлитое широко,
И мирно светит в нем вечерняя звезда!
*
Зари последний луч во сумраке блуждает
По темной зелени лугов,
Луна медлительно по небу востекает
На колеснице облаков!..
*
Все тихо, все мертво, лишь колокол священный
Протяжно раздался в окрестности немой;
Прохожий слушает, и звук его смиренный
С последним шумом дня сливает голос свой! —
*
Прелестный край! — Но восхищенью
В иссохшем сердце места нет!..
По чуждой мне земле скитаюсь сирой тенью,
И мертвого согреть не может солнца свет...
*
С холма на холм влачится взор унылый
И гаснет медленно в ужасной пустоте. —
Увы! где встречу то, чтоб взор остановило?..
Весь мир передо мной, но счастие — нигде!
*
И вы, мои поля, и рощи, и долины,
Вы мертвы!.. Жизни дух от всех вас улетел!
И что вы все теперь, бездушные картины! —
Нет в мире одного — и мир весь опустел!
*
Встает ли день, ночные ль сходят тени,
И свет, и мрак равно противны мне; —
Моя судьба не знает изменений:
Вся вечность горести в душевной глубине!
*
И долго ль страннику томиться в заточенье?
Когда на лучший мир сменю я дольний прах,
Тот мир, где нет сирот, где вере — исполненье, —
Где солнце истины в нетленных небесах!..
*
Тогда, быть может, прояснится
Надежд спасительных таинственный предмет,
К чему душа и здесь еще стремится,
Но токмо там, — в своей отчизне обоймет!
*
Встают гроза и вихрь, и лист крутят пустынный,
И мне, и мне, как мертвому листу,
Пора из жизненной долины! —
Умчите ж, бурные, умчите сироту!..
Труды Общ. 1822 г. Ч. II. С. 231–233.
И развиваются передо мной
Луна медлительно с полуночи восходит
Новые Аониды. 1823. С. 92.
«НА КАМЕНЬ ЖИЗНИ РОКОВОЙ...»
Но Муза юного взяла
Атеней. 1829, январь. Ч. I. С. 61–62; Лит. прибавл. 1833. Ч. IX. № 23, 22 марта. С. 182.
Ему на память стрелу дал
Атеней. 1829. Ч. I. С. 61–62.
Стрелу ему на память дал
Лит. прибавл. 1833. Ч. IX. № 23, 22 марта. С. 182.