Ключарев Александр Сергеевич

Биография

Духовное знание гласит: только достижение равновесия обеспечивает движение вперед. Сайдашев нашел эту золотую середину. В нем жил одновременно и человек, прочно вросший своими корнями в татарскую среду, и самобытный, оригинально мыслящий художник, чутко вслушивающийся в созвучия нового времени.

Отец С. Сайдашева умер, так и не увидев сына. Салих воспитывался в семье сестры, муж которой ШигабАхмеров принадлежал к прогрессивным кругам татарской интеллигенции.

Музыкальное дарование Сайдашева проявилось рано. Первым инструментом, на котором он начал играть, была гармоника. Затем родственники купили рояль. Первым учителем его был народный музыкант ЗагидуллаЯруллин, а затем видные педагоги Казанского музыкального училища.

В 1918 г. молодой музыкант организует оркестр. В 1919-1920 гг. он добровольцем вступает в ряды Красной Армии, после демобилизации работает в музыкальной школе Оренбурга.

В 1922 г. Сайдашев возвращается в Казань и в Татарском государственном академическом драматическом театре им. Г. Камала начинает свою деятельность дирижера и музыкального руководителя. Широко развертывается творческая деятельность Сайдашева: один за другим появляются музыкальные произведения к драмам: "Галиябану" М. Файзи, "Башмагым" ("Башмачки") Х. Ибрагимова, "Ил" ("Родина"), "На Кандре", "Голубая шаль" К. Тинчурина, "Наемщик" Т. Гиззата и др. Сайдашев пришел к созданию нового жанра, получившего название музыкальная драма.

В эти же годы он написал знаменитый "Марш Советской Армии", активно трудится над созданием новых и новых музыкальных произведений в различных жанрах, выступает как пианист и дирижер на многочисленных концертах.

В 1934-1938 гг. С. Сайдашев находится на учебе в студии татарской оперы в Москве. Возвратившись из Москвы, он продолжает работу в ТГАТ им. Г. Камала, работает над созданием новых произведений, пишет музыку к спектаклям.

С. Сайдашев является основоположником татарской профессиональной музыки. На подлинно профессиональном и высоком творческом уровне Сайдашев подытожил, обобщил опыт первых народных композиторов, многовековые традиции народа сумел органически соединить с опытом европейской музыки, с фольклором и создать на этой основе подлинно национальное и профессиональное искусство.

Пожалуй, ни один татарский композитор не снискал такой огромной любви, как Салих Сайдашев. Его лучезарная музыка, полная жизни и сердечного тепла, настолько глубоко и прочно вошла в наш быт, что оценивается по своей значимости наряду с поэзией великого Габдуллы Тукая. В народе композитора любовно зовут Сайдаш. И это имя соединилось в сознании людей с новой эрой в татарском музыкальном искусстве - эрой профессионального композиторского творчества.

Деятельность Салиха Сайдашева совпала с периодом, который принято называть эпохой реформации в татарской культуре, наступившей после длительного застоя. Во второй половине XIX - начале XX веков на жизненную арену вышла "могучая кучка" творческих индивидуальностей, привнесших благотворные импульсы во все сферы жизни татарского общества. Мощные преобразования в области духовной культуры предпринял Ш. Марджани, отвергший догматический подход к исламу. Сфера народного языка была освещена гением Г. Тукая. Благодаря Б. Урманче в татарском искусстве открылся новый способ постижения мира через живопись, скульптуру, графику. Не стала исключением и музыкальная культура, долгое время остававшаяся замкнутой в русле одноголосового искусства. И здесь по масштабу своего дарования и прогрессивной направленности творческих устремлений отчетливо выделяется фигура С. Сайдашева.

Всматриваясь в течение татарской реформации, можно заметить, что все ее корифеи, в том числе и Сайдашев, выросли под сенью исламского универсума. Все они были воспитанниками медресе, однако не стали апологетами консерватизма и догматизма, в их мироощущении нет отрешенности. Напротив, наряду с кротостью, стоической жертвенностью и некоторой приглушенностью, что свойственно исламскому воспитанию, наших реформаторов отличали духовная активность, устремленность к идеалу. Не случайно они черпали свои силы из тех тайников, которые открывались им как в мудрости Востока, так и в работах выдающихся европейских умов: И. Гете, А. Пушкина, Л. Толстого.

Духовное знание гласит: только достижение равновесия обеспечивает движение вперед. Сайдашев нашел эту золотую середину. В нем жил одновременно и человек, прочно вросший своими корнями в татарскую среду, и самобытный, оригинально мыслящий художник, чутко вслушивающийся в созвучия нового времени.

РустамЯхин

Рустем МухаметхазеевичЯхин родился 16 августа 1921 г. в Казани. Первоначальное музыкальное образование получил в Первой музыкальной школе. Директор школы Р. Л. Поляков и педагог по специальности А. В. Чернышева приняли деятельное участие в судьбе своего питомца. По их совету Яхин поехал в Москву, где с 1937 г. учился в музыкальном училище как пианист (класс А. Г. Руббаха), а в 1941 г. сдал вступительные экзамены и Московскую консерваторию, но началась война.
В годы Великой Отечественной войны Яхин был стрелком в зенитно-артиллерийской дивизии, а затем служил в Ансамбле песни и пляски. После войны стал учиться в Московской консерватории в классе композиции. Одновременно занимался и в классе специального фортепьяно. В 1950 г., окончив консерваторию по классу Ю. А. Шапорина, Яхин вернулся в Казань. После педагогической работы в Казанской консерватории (1950—1952) он целиком сосредоточивает свое внимание на творчестве.
Начало творческой деятельности Яхина приходится на 50-е гг., период, когда в молодой профессиональной музыке уже были освоены музыкально-театральные формы и жанры, сложилась сумма выразительных приемов и средств. Было бы естественно, если бы молодой композитор подхватил и продолжил искания в уже традиционных для татарской музыки направлениях, но он начал с освоения новых для национального искусства областей и в каждой из них оказал свое слово.
Дипломной работой Яхина при окончании консерватории стал фортепьянный концерт, историческая ценность которого не ограничивается там, что это первый инструментальный концерт татарского композитора. Произведение Яхина — не робкая проба пера в незнакомой сфере, а одно из самых высокохудожественных, эмоциональных ярких и захватывающих произведений татарского искусства. Такой свободы и естественности в трактовке фортепьяно и использовании виртуозных, и красочных возможностей инструмента не достиг, пожалуй, никакой другой татарский композитор.
Уже ранние сочинения композитора — поэма для скрипки и фортепьяно, сюита и поэма для фортепьяно, первые в национальной музыке фортепьянная и скрипичная сонаты — изменили представление о возможностях инструментальной музыки на национальной основе. Они заметно обогатили татарскую камерную литературу, представленную до Яхина на концертной эстраде лишь несколькими произведениями. Сохраняя привязанность к инструментальной музыке на всем протяжении творческого пути, композитор вносит заметный вклад в развитие камерных инструментальных жанров в Татарии.
Названия многих фортепьянных пьес композитора — ноктюрн, прелюдия, вальс-экспромт, музыкальный момент — вызывают невольные ассоциации с Шопеном, Шубертом, Рахманиновым, авторами вдохновенных романтических произведений. Но Яхин нигде не следует известным образцам и формулам. Его пьесы — плод свободной фантазии. Каждая из них воспринимается как импровизация, как непосредственное излияние чувств художника и слушатель как бы присутствует при рождении тех форм, в которые облекается образное видение композитора. Запечатлевая в звуках мгновения поэтического вдохновения, прекрасные душевные порывы сочинения Яхина свидетельствуют о романтической одухотворенности их творца. Пожалуй, Яхин самый романтический из татарских композиторов.
В произведениях Рустема Яхяна татарская фортепьянная музыка поднимается на уровень профессиональной музыки европейской традиции. Особенно следует отметить проникновение в татарскую музыку подлинно фортепьянной фактуры, настоящее владение которой доступно лишь тем композиторам, которые сами являются и профессиональными пианистами. И действительно, Рустам Яхин не только первый пианист среди татарских композиторов, но и вообще первый татарский пианист-солист, занимающийся концертно-исполнительской деятельностью. В концертных программах Яхина большое место отводилось сочинениям русских и западно-европейских классиков, но со временем он сосредоточился на исполнении собственных произведений. Незабываемы ярко-виртуозные авторские исполнения фортепьянного концерта, подлинным артистизмом, изяществом, необыкновенной точностью отличаются его исполнения собственных фортепьянных миниатюр. Яхин много концертировал с певцами М. Булатовой, В. Шариповой, А. Аббасовым, 3. Хисматуллиной, Э. Залялевдиновым, скрипачами М. Ахметовым, Ш. Монасыповым. Выступления в Москве, Ленинграде. Ташкенте, Киеве, Ульяновске, творческие и исполнительские контакты с ЕрмекомСеркебаевым, Алексеем Кривченей, Ниной Поставничевой, ХалидойАхтямовой, ЗариусШахмурзаевой и другими крупными исполнителями нашей страны способствовали укреплению интернациональных связей татарской музыки. Концерты Яхина в районах и городах республики в 50-е гг., когда радиоконцерты и телевизионные музыкальные программы не приобрели современного размаха, способствовали воспитанию татарского народа на прекрасных образцах высокопрофессиональной музыки в интерпретации блестящего исполнителя. Яхин много сделал и для пропаганды татарской народной песни, достаточно вспомнить хотя бы записи, сделанные в содружестве с Марьям Рахманкуловой.
Сделав многое для развития татарской камерно-вокальной музыки, Яхин внес свой вклад и в развитие татарской песни. Его песни о Татарии, Казани, наших современниках неоднократно отмечались премиями республиканских конкурсов и удостоены в 1969 г. Государственной премии ТАССР им. Г. Тукая. Герой вокальных произведений Яхина меняется вместе со временем. В ранних романсах и песнях мы встречаемся с молодым человеком, вступающим в жизнь. Это мечтатель, преклоняющийся перед красотой и гармонией мира. Он полон светлого ожидания свершения надежд, весь устремлен к счастью («В душе весна», «Тебя желанней нет», «Забыть не в силах я», «Волны»). Затем, наряду с любовной линией, выдвигается гражданская тематика и вместе с ней появляется человек долга, ощущающий свою ответственность перед Родиной, народом, искусством. Прославляется духовная красота нашего современника-хлебороба, нефтяника, строителя новых городов, врача, учителя, работника милиции. Со временем композитор все чаще обращается к теме Родины. В его песнях о героях гражданской и Великой Отечественной войн («Песня бойцов Тат-бригады», «Азинские полки», «Баллада о двенадцати батырах») преобладает волевое начало, раскрывается мироощущение мужественных и сильных людей, не теряющих силы духа даже в преддверии смерти. Все более значительными становятся героико- и лирико-эпические образы, связанные с темами героического прошлого татарского народа («Бахтияр батыр», «Девушка Айсолтан») и природы родной страны («Не улетай, соловей»). В произведениях последнего времени большое место занимает тема раздумий о пройденном жизненном пути («Дуют ветры», «Мои знакомые ивы»), по-новому предстают как лирические, так и гражданские образы, знакомые по творчеству предшествующих лет.
Музыка Яхина, как правило, оптимистична, заметную роль играют в ней эпические элементы. Легкая элегическая грусть, задумчивость, мимолетная тень печальных раздумий лишь на мгновение завладевают композитором. Его герой — цельный, мужественный человек, тесно связанный с родной природой, народом, страной.
Хорошо чувствуя поэтическую речь, Яхин всегда стремится воспроизвести индивидуальную манеру тех авторов, к творчеству которых он обращается,— С. Хакима, М. Нугмана, А. Ерикеева, Н. Арсланова, М. Хусаина, Н. Даули, Р. Файзуллина, Г. Зайнашевой. Его музыку отличает близость к речевой интонации и поэтической метрике. Мелодия развертывается максимально естественно, так, как читается стихотворение. В этом отношении выделяются романсы на слова Габдуллы Тукая и Мусы Джалиля, где композитор чуток не только к содержанию и образам, но и к отдельным словам текста.
Поэзия Габдуллы Тукая еще недостаточно освоена татарскими композиторами. Обращение к ней ставит перед композиторами серьезные задачи, требует зрелости и определенности гражданской позиции, умения найти новый поворот в музыкальном освещении творческого наследия великого поэта. За исключением нескольких праздничных песен Дж. Файзи до Яхина стихи Тукая в татарской профессиональной музыке были связаны с песнями лирического и лирико-эпического, причем большинство из них было предназначено детям. Рустем Яхин, выбрав стихотворение, раскрывающее глубокую философскую тему, трактует его в драматическом плане и указывает одно из новых направлений в музыкальном прочтении поэзии Тукая. В романсе Яхина ясно ощущается не только воздействие поэтической манеры Тукая, прямо диктующей какие-то особенности мелодической линии, ритма и структуры произведения, но я раскрываются какие-то черты личности поэта. Романс идет как бы от его имени, воспринимается как монолог самого Тукая, его можно считать музыкальным портретом великого поэта.
Особенно сильно умение Яхина раскрыть не только содержание, но я воссоздать средствами музыки духовный облик его творца проявляется в цикле «В моабитском застенке», созданном в 1954 г. Наряду с песней Салиха Сайдашева «Песни мои» это первый отклик в татарской музыке на публикацию моабитских тетрадей Мусы Джалиля. Еще не появились исследования знаменитых стихотворений, еще не прошло достаточно времени, чтобы во всей полноте охватить и осознать мир образов и идей Джалиля, но в своем горячем эмоциональном отклике Рустем Яхин сделал безошибочный выбор именно тех стихотворений («Песни мои», «Лишь бы волюшка была», «Былые невзгоды...», «Последняя песня», «Палачу»), которые станут как бы олицетворением самых существенных черт Джалиля — узника Моабита.
Романсы композитора открыли для татарской музыки мир юношеской восторженности, романтических порывов, трепетной взволнованности. Он ввел в татарскую музыку элегичность, мятежность, патетику. Он сделал первые шага к драматизации вокальной музыки. И весь этот новый строй чувств был немедленно принят слушателями и в настоящее время Яхин один из самых исполняемых. Его музыка одинаково близка и слушателям концерта самодеятельности в непритязательном сельском клубе Татарии и искушенной аудитории академического концертного зала. О популярности
музыки Яхина свидетельствует хотя бы тот факт, что на X конкурсе вокалистов имени М. Глинки сочинения композитора включили в свои программы более тридцати конкурсантов из разных городов нашей страны.
Мелодика Яхина органически связана с национальным фольклором, что проявляется в типе мелодической линии, структуре мелодии, методах развития детонационного материала, особенностях песенного и общего ритма. Как это ни странно, мелодия многих романсов, отмеченных печатью новизны, часто основывается на чистой пентатонике. Но следуя общим принципам народных песен, Яхин никогда не пользуется их характерными интонационными комплексами. Нет у него прямой связи и с бытовыми жанрами. Его рассчитанное на предельно демократическое восприятие искусство исходит не только от быта и фольклора, сколько от высоких образцов профессионального искусства.
Сочетание отточенного профессионализма с сознательной ориентацией на самое демократическое восприятие делает его музыку близкой слушателям разных национальностей. Тем более что, оставаясь композитором, глубоко постигшим духовный строй своего народа, Яхин легко и органично пользуется средствами, найденными и утвержденными как русскими, так и западно-европейскими композиторами. Яхин расширяет возможности татарской музыки, развивая в новых условиях традиции Чайковского и Рахманинова, европейских романтиков XIX века, импрессионистов и через это знакомое инонациональный слушатель легче входит в богатый и разнообразный мир образов татарского искусства.
Рустем Яхин никогда не останавливается на достигнутом, никогда не эксплуатирует удачные находки, не ищет легкой популярности. Он все время идет вперед, ставит перед собой все новые задачи. И в этом залог постоянного обновления его искусства, непрекращающегося творчества.
Яхин удостоен почетных званий заслуженного деятеля искусств ТАССР (1964), заслуженного деятеля искусств РСФСР (1970), народного артиста РСФСР (1980), награжден орденами и медалями СССР.

Музафаров Мансур

Фарид Яруллин

Фарид ЗагидулловичЯруллинродился 1 января 1914 в д. Малые Суни. Умер 17 октября 1943г.Ф. Яруллин-татарский композитор, автор музыки к балету «Шурале». Самому композитору не удалось увидеть первую постановку балета. Командир стрелкового взвода, лейтенант Фарид Яруллин пал смертью храбрых в октябре 1943 года.

В 1958 году Фариду Яруллину за балет «Шурале» посмертно была присуждена Государственная премия Республики Татарстан им. Г. Тукая.

До сих пор Фарид Яруллин остается самым знаменитым татарским композитором. Список стран дальнего и ближнего зарубежья, в которых осуществлена постановка балета "Шурале", внушителен и продолжает пополняться. Это Латвия, Литва, Украина, Казахстан, Монголия, Болгария, Чехословакия, Албания. "Шурале" ставили и в Большом театре СССР, где в партии Сююмбике выступила Майя Плисецкая. Ни одно другое произведение татарской национальной культуры не получило такого широкого признания в мире.

Бесспорно влияние музыки Ф.Яруллина и на балетное творчество других татарских композиторов. Это проявилось в выборе сюжетов, в основном из произведений Тукая ("Заколдованный мальчик" З.Хабибуллина, "Водяная" А.Бакирова, "Кисекбаш" Р.Губайдуллина), в преобладании сказочной тематики, апелляции к некоторым музыкальным особенностям яруллинского балета. Его музыка по-прежнему чарует не только простых слушателей, но и профессионалов, вдохновляя их на создание концертных обработок, фантазий...

Несмотря на то, что балет "Шурале" - самое известное произведение татарской музыки, а со дня его премьеры прошло 60 лет, до сих пор остаются белые пятна и в биографии композитора, и в судьбе его главного творения. Пролить на них дополнительный свет позволяют архивные документы, с которыми недавно мне удалось ознакомиться. Часть их касается времени учебы Ф.Яруллина в Татарской оперной студии при Московской консерватории и опровергает некоторые факты, общепринятые в нашей музыковедческой литературе.

Вплоть до сороковых годов прошлого века в Казани не было высшего учебного музыкального заведения, не считая попытки в 1921 - 1922 гг. создать Восточную консерваторию, которая просуществовала совсем недолго. Талантливая молодежь, особенно обнаружившая склонность к композиторскому творчеству, уезжала учиться в столичные города. И дальнейшая судьба этих людей, как правило, мало кого волновала. Но вот, в мае 1933 года двое преподавателей музыкального отделения Казанского техникума искусств (ныне Казанское музыкальное училище) М.Пятницкая и И.Аухадеев были командированы в Москву с одной-единственной целью - выявить там среди учащихся по творческим специальностям выходцев из Татарстана. По возвращении оттуда они пишут докладную записку, где сообщают, что в Москве учится ряд "весьма ценных и способных студентов", среди которых упоминаются будущие композиторы Назиб Жиганов и Загид Хабибуллин, певица Марьям Рахманкулова, кларнетист Фазлуллин, виолончелист Абубакиров и другие. (Фарида Яруллина среди них нет, так как он поступил на рабфак МГК немного позже). Вместе с тем М.Пятницкая и И.Аухадеев в своей докладной записке обращают внимание на такой тревожный факт. Руководство уже созданного в ту пору Башкирского отделения при Московской консерватории, заметив определенную "заброшенность" этих студентов, официально обратилось с заявлением о том, что берет их на свое обеспечение с последующим устройством на работу по специальности в своей республике. А потому авторы записки предлагают "немедленно организовать связь с упомянутыми кадрами, обеспечить их материально и всячески оказывать им моральную поддержку, чего до сих пор, к сожалению, в достаточной мере не было со стороны Татнаркомпроса".

Надо полагать, эта докладная записка подстегнула открытие Татарской оперной студии в Москве, которая начала свою работу в 1934 году с целью подготовки исполнителей для будущего оперного театра в Казани.

Еще в годы учебы в Татарской оперной студии Ф.Яруллин начал сочинять свой балет "Шурале". Многим история создания балета и его первых постановок представляется весьма благополучной. Однако и это не совсем так.

В сентябре 1939 года состоялось прослушивание и обсуждение самого первого авторского варианта балета в фортепианном изложении. Хотя в акте его приемки и указано на необходимость некоторой доработки, балет все же включили в репертуарный план. Однако "Шурале" так и не был поставлен в театральном сезоне 1939/40 гг. Более того, комиссия, отбиравшая произведения для показа на готовящейся декаде татарского искусства и литературы в Москве, обсуждала предполагаемую постановку совсем другого балета - на сюжет восточной легенды о Тагире и Зухре. Точных сведений об этом произведении и его авторах пока не найдено. Возможно, его создание только планировалось.

Но все же работа над постановкой балета "Шурале" продолжилась. Яруллину в сжатые сроки пришлось выполнить титанический труд. Как известно, на постановку "Шурале" в Казань был приглашен известный ленинградский хореограф Леонид Якобсон. Ему сразу не понравилось либретто, принадлежавшее перу А.Файзи, и балетмейстер взялся сам его переделать. Фактически он разработал совершенно другой сюжет, и сегодня балет "Шурале" известен именно в его версии. В результате Ф.Яруллину пришлось заниматься не только переработкой имевшегося материала, но и сочинять много новой музыки. Сохранились рассказы о том, что его буквально запирали в комнате гостиницы "Совет", дабы ничто не отвлекало композитора от работы. Порой он сбегал оттуда, спустившись по водосточной трубе.

Премьера балета "Шурале" состоялась в победном сорок пятом, незадолго до окончания войны, но, к сожалению, уже после гибели композитора. В рецензиях, конечно же, особое внимание обращалось на красоту и яркость музыки Ф.Яруллина. Было также отмечено участие в постановке талантливого балетмейстера Гая Тагирова, которому принадлежало хореографическое оформление второго действия балета: дескать и свои, местные кадры ничем не хуже приглашенных специалистов. Наконец, высказывалось предположение, что балет, несмотря на национальный колорит музыки и сюжета, найдет отклик у самых разных слушателей, и оно оказалось пророческим.

Спустя пять лет после казанской премьеры "Шурале" был поставлен на сцене Ленинградского (ныне Мариинского) театра оперы и балета в хореографии Л.Якобсона, после чего началось триумфальное шествие балета по стране. В свою очередь это побудило редакторов ленинградской постановки В.Власова и В.Фере (напомню, что композитор не успел оркестровать балет) обратиться в комиссию по авторским правам с заявлением, в котором они просили признать их наравне с Ф.Яруллиным авторами этого произведения, а сам балет переименовать в "Али-батыр". Несколько лет продолжалась тяжба, узаконившая в итоге единоличное авторство Ф.Яруллина и первоначальное название балета "Шурале".

Ключарев Александр Сергеевич