ПОЛ СТЭНЛИ
FACE THE MUSIC: A LIFE EXPOSED
«Пол Стэнли зарекомендовал себя как артист в музыке и на холсте, а теперь еще и с великолепной книгой.»
ДЖИММИ ПЕЙДЖ
«Увлекательное и в тоже время пронизывающе искреннее путешествие от застенчивого ребенка к наиболее узнаваемой рок-группе в мире и, наконец – после снятия грима – к месту тишины и умиротворения в качестве отца и мужа. История Пола Стэнли – обычная и необычная одновременно, что делает ее источником вдохновения.»
МИТЧ ЭЛБОМ
«Искренне и вдохновляюще. Удивительные рассказы от одного из величайшихрок-музыкантов.»
СЭР ЭЛТОН ДЖОН
«Пол – великий человек, достигший больших высот. От Клуба «Попкорн» до самой Аллеи Славы, его история вдохновляет и мотивирует каждого, кто мечтает о великом. На его слова, сказанные им в 1978 году: «Разве Вы не хотели бы узнать меня поближе?», отвечу: «Да, и, наконец, мы узнали.»
ДЕЙВ ГРОЛ
«Люди говорят, что я проявил достаточную смелость, написав такую откровенную книгу, но я написал ее, так как мне самому было необходимо поразмыслить над собственной жизнью. Уверен, каждый увидит себя в этой книге, и если моя история увлекла их, значит, я поделился нею не зря.»
[Подпись]
Широко известный благодаря своему сценичному образу, «Звездному дитю», Пол Стэнли написал краткую автобиографию, в которой переплетаются личные откровения и правдивые истории о взлетах и падениях как в составе группы «KISS», так и вне ее. Несмотря на врожденную микротию (деформация ушной раковины, в результате которой Пол глух на правое ухо), Стэнли смог преодолеть свои травматические детские переживания и добиться успеха в наиболее маловероятной сфере: музыке. Знакомя читателей с рядом событий, которые привели к основанию группы «KISS», личными взаимоотношениями, которые помогли сформировать его жизнь, и бешеным ритмом жизни членов его группы за последние сорок лет, эта книга никого не оставит равнодушным, включая самого Стэнли.
Книга «Face the Music» с ранее никогда нигде не публикуемыми фотографиями и изображениями – яркий портрет человека и группы, в создании, формировании и утверждении которой он принимал непосредственное участие, и которая стала для него больше чем жизнь, состоящий из искусно рассказанных шокирующих, смешных, вдохновляющих и искренних историй.
ПОЛ СТЭНЛИ
Вокалист и ритм-гитарист, один из основателей группы «KISS», основанной в Нью-Йорке в 1973 году. Дизайнер многочисленных обложек альбомов, костюмов и концертных сцен, а также автор многих хитов группы «KISS». С продажами в более чем сто миллионов дисков по всему миру группа «KISS» остается одной из наиболее популярных американских групп, имеющей наибольшее количество золотых дисков в истории рок-музыки. Как и другие участники его группы Стэнли был включен в Зал славы рок-н-ролла в 2014 году. Художник, доход от продажи картин которого достигают двух миллионов долларов; соло-музыкант; музыкальный сценический артист; партнер-учредитель сети ресторанов «Rock & Brews»; совладелец американского футбольного клуба «L.A. KISS», входящего в Лигу американского футбола в закрытых помещениях, активный участник различных программ благотворительной организации «Проект помощи и поддержки раненных и ветеранов военных операций». Живет в Лос-Анджелесе со своей супругой, Эрин, и четырьмя детьми.
Посетите веб-сайт автора: www.PaulStanley.com.
Отзывы о книге «Face the Music »
«Пол Стэнли зарекомендовал себя как артист в музыке и на холсте, а теперь еще и с великолепной книгой.»
―Джимми Пейдж
«Увлекательное и в тоже время пронизывающе искреннее путешествие от застенчивого ребенка к наиболее узнаваемой рок-группе в мире и, наконец – после снятия грима – к месту тишины и умиротворения в качестве отца и мужа. История Пола Стэнли – обычная и необычная одновременно, что делает ее источником вдохновения.»
―Митч Элбом, автор книг «Первый телефонный звонок с Небес » и «Вторники с Морри »
«Искренне и вдохновляюще. Удивительные рассказы от одного из величайших рок-музыкантов.»
―Сэр Элтон Джон
«Пол – великий человек, достигший больших высот. От Клуба «Попкорн» до самой Аллеи Славы, его история вдохновляет и мотивирует каждого, кто мечтает о великом. На его слова, сказанные им в 1978 году: «Разве Вы не хотели бы узнать меня поближе?», отвечу: «Да, и, наконец, мы узнали.»
―Дейв Грол
Посвящается моей семье
Содержание
Пролог 1
Часть I: Негде спрятаться, детка, некуда бежать 11
Часть II: Улица – мой родной дом 75
Часть III: Мои скитания, взлеты и падения 185
Часть IV: Под прицелом 285
Часть V: Прямой путь к душевным мукам 353
Часть VI: Навсегда 417
Об авторе 457
О соавторе 459
Слова благодарности 461
Пролог
г. Аделаида, Австралия, 3 марта 2013 года
Я сижу и смотрю в зеркало, вглядываясь на мгновение в глаза, смотрящие на меня. Зеркало обрамлено высоковольтными лампочками в театральном стиле, а на столе напротив ярко освещенного зеркала стоит небольшой черный кейс с косметикой. Наш выход состоится приблизительно через три часа, это значит, что настало время для ритуала, определившего мою профессиональную жизнь на сорок лет.
Во-первых, я протираю свое лицо сужающим поры лосьоном. Затем беру контейнер с плотным кремообразным белым гримом, который используют клоуны. Окунаю пальцы в коробку с белой пастой и размазываю ее по всему лицу, оставляя немного места вокруг своего правого глаза, где позже будет нарисована звезда.
Было время, когда этот макияж был маской, прячущей лицо ребенка, чья жизнь когда-то была одинокая и несчастной. Я родился без правого уха – и я глух на правое ухо, и в моих наиболее ранних воспоминаниях присутствуют другие дети, зовущие меня «Стэнли – безухий монстр». Зачастую я даже не знал этих детей вовсе. Но они знали меня: ребенка с огрызком вместо уха. Когда я находился вне дома среди людей, я чувствовал себя обнаженным. Мне больно было осознавать, что меня постоянно изучающее рассматривают. И когда я возвращался домой, моя семья была бессильна в том, чтобы хоть как-то меня утешить.
После того, как белый грим нанесен, я беру заостренный край косметического гребня, тот, что с металлическим наконечником, и рисую очертание звезды, от руки, вокруг своего правого глаза. Он оставляет линию сквозь белый грим. Затем с помощью ватной палочки я вытираю внутреннюю часть звезды. Я также стираю контур своих губ.
Персонаж, появляющийся на моем лице, изначально был придуман как защитный механизм для сокрытия того, кем я на самом деле являлся. В течение многих лет с того момента, когда я впервые нанес этот макияж, меня не покидало ощущение того, что на свет выходит совсем другой человек. Незащищенный, неполноценный ребенок с кучей сомнений и всеми внутренними конфликтами внезапно исчезал и появлялся совсем другой парень, парень, которого я создал, чтобы доказать всем, что они должны быть более любезными со мной, что они должны быть моими друзьями, что я был особенным. Я создал парня, у которого обязательно будет девушка. Люди, которых я знал ранее, были поражены моим успехом в составе группы «KISS». И я понимаю почему. Они никогда и представить себе не могли, что происходило у меня внутри. Они никогда не знали, почему я был таким, каким был, какими были мои амбиции. Они никогда не знали ничего такого. Для них я был просто неудачником или чокнутым. Или монстром.
Далее, я встаю и иду в другую комнату – обычно к гримерке прилегает уборная. Я задерживаю дыхание и наношу на все лицо белую пудру. Она закрепляет белый грим на моем лице и позволяет мне потеть сквозь него во время шоу. Теперь я могу касаться побелки, и она не отпечатывается на моих пальцах. Я пришел к этой части гримировочного процесса путем проб и ошибок – до этого мои глаза заливала белая краска.
Когда я был подростком, я мечтал о том, что, когда я подросту, я стану борцом с преступностью в маске. Я хотел быть Одиноким Рейнджером или Зорро. Я хотел быть тем парнем вверху на холме на лошади и в маске – этот образ я видел в кинотеатрах и по телевизору. Этот одинокий ребенок хотел этого и добился этого. Я создал свою собственную реальность. Персонаж, который я создал, - Звездное дитя – поднимется на сцену и будет тем парнем, супергероем, в отличие от меня настоящего.
Мне нравилось быть тем парнем.
Но рано или поздно я должен был спуститься по лестнице, я должен был сойти со сцены. Когда спускаешься назад по лестнице, ты возвращаешься в реальную жизнь. В течение многих лет все, о чем я думал, когда покидал сцену, было: «Что дальше? ». В то время дом был для меня чем-то в роде чистилища. В недолгие периоды, когда группа «KISS» не гастролировала, я сидел на диване в моей нью-йоркской квартире и думал: «Никто никогда не поверит в то, что я сижу дома, мне некуда пойти ». Группа была не только моей системой жизнеобеспечения, но и способом предотвращения созданию тех отношений, которые являются реальной жизнью. Дома все, что я чувствовал, - это голод: жизненно важная потребность не была удовлетворена или заполнена чем-то еще. С одной стороны, я всегда был одиноким – отчужденным и недоступным; но с другой стороны, одиночество было невыносимым для меня.
Со временем, граница между созданным мной персонажем и мной настоящим размылась. Часть того парня оставалась со мной вне сцены. Девушки хотели того парня. Люди вообще считали, что я и был тем парнем. Только я знал, что на самом деле я не был тем парнем. Я мог приостановить реальность на сцене, но не мог изменить ее; проживать целый день в роли Звездного дитя было сложно. Потому что я не верил в это. Я знал правду. Я знал, кем я был на самом деле.
Я также был очень настороженным. Когда люди вокруг меня подкалывали друг друга, я мог подыграть, но не мог этого проглотить. Я знал, что было бы намного проще уметь пошутить над собой, посмеяться над собственными причудами и недостатками, но это было сильнее меня. Я не мог расслабиться – это было инстинктивной реакцией на мои детские переживания, когда меня постоянно изучающее рассматривали и высмеивали. Я все также был слишком неуверенным в себе, слишком застенчивым. И хоть я сам до конца этого не осознавал (и никто вокруг меня не осознавал этого тоже, поскольку я никогда никому ничего не говорил о моем ухе), меня все еще переполняла горечь моего прошлого. Мои шутки были пропитаны сарказмом за счет других людей.
Ударьте меня раз, и я ударю Вас дважды.
Легко проживать свою жизнь с закрытым сердцем. Но с кулаком ты не получишь ничего из того, что мог бы получить, будь твое сердце открыто. К сожалению, я не знал этой истины долгие-долгие годы. И все это время я жил с ощущением борьбы внутри себя, ощущением неудовлетворенности, неполноценности и глубокого одиночества.
После закрепления белого грима пудрой я возвращаюсь в гримерку, сажусь напротив зеркала и удаляю остатки пудры внутри звезды вокруг глаза. Затем я обвожу контур звезды черным карандашом для бровей. Потом я беру черную пасту, которая немого мягче, чем белая, кисточку и зарисовую звезду. Теперь я снова иду в уборную и закрепляю черный грим детской присыпкой на основе талька, которая более прозрачная, чем белая театральная пудра на моем лице. Я возвращаюсь в уборную и подвожу мой левый глаз и бровь черной водостойкой подводкой. Как только она высохнет, я смотрюсь в зеркало.
В более ранние периоды свой жизни мне необязательно нравилась особа, которую я видел, глядя в зеркало. Но я пытался – пытался стать личностью, которой я хотел быть в противовес сохранившемуся самодовольству. Проблема заключалась в том, что, не смотря на мои старания, ничто, казалось, не цепляло меня. В то время как группа «KISS» переживала свои взлеты и падения, в определенные моменты я понимал, что многие догадки касательно того, что могло бы меня удовлетворить – или, по крайней мере, заставить меня чувствовать себя комфортно наедине с собой – были ошибочными. Я полагал, что слава, богатство и обожание фанатов могли решить проблему. К 1976 году после успеха альбома группы «KISS» Alive!, мы стали известными. Но я обнаружил, что мировая слава не приносила мне никакого облегчения. К концу 1970-х годов мы заработали миллионы долларов. Но я обнаружил, что деньги – а также одежда, машины и коллекционные гитары, которые я покупал – также не делали меня счастливым. И когда я стал объектом вожделений, с момента выхода нашего первого альбома, секс присутствовал в моей жизни регулярно. Но я обнаружил, что я мог быть с кем-то и в то же время я чувствовал себя одиноким. Однажды я услышал одно выражение: никогда ты не чувствуешь себя настолько одиноким, как когда спишь не с тем человеком. Это правда. И хотя существуют худшие способы переживания одиночества, чем спать с девочками из Penthouse и Playboy, счастье такого опыта оказалось кратковременным. Будоражащим, да, но мимолетным, я понял, что ничто из вышеперечисленного не может заменить мне то, чего мне не хватало внутри меня.
Когда участники группы «KISS» наконец сняли грим в 1983, я занял место Звездного дитя еще в большей степени – или, скорее, этот персонаж завладел мной. Мое собственное лицо стало лицом Звездного дитя. Я изгнал в какой-то степени стеснительного, закомплексованного, непопулярного ребенка, жившего внутри меня, но я не заменил и не изменил его. Я был чем-то вроде ракушки, пустого сосуда. Я все еще искал человека, которым мог бы стать, и Звездное дитя – теперь без видимой звезды – оставался маской, которую я носил, чтобы взаимодействовать с окружающим миром. Но все еще считал – или, по крайней мере, свято верил в это – что держать людей на расстоянии вытянутой руки было легче, чем впускать их в свое личное пространство. В конце концов, чтобы чувствовать себя комфортно, общаясь, с другими людьми, нужно быть уверенным в себе человеком. А я все еще не был таким. В результате, моя жизнь не складывалась должным образом. Где была семья? Друзья? Место, которое можно назвать домом?
Просто не было способа избежать основоположной истины, которая заключалась в том, что мне все еще было некомфортно быть собой. Если не можешь убежать от правды, ты либо делаешься бесчувственным, либо берешь себя в руки. Все просто. И мой грим однозначно помог мне взять себя в руки и не зачерстветь. Даже в самые тяжелые моменты моей жизни – когда, казалось, моя группа разваливается на глазах, когда окружающие меня люди скатывались по наклонной из-за употребления наркотиков, когда я лежал, скорчившись, на полу в отчаянии после развода со своей первой женой – чувство самосохранения и непреодолимое желание стать лучше всегда пересиливали любые другие побуждения.
Для некоторых людей состояние, приближенное к смерти, вызывает озарение, меняющее весь ход их жизни. Фактически, если Вы пролистаете стопку рок-н-ролльных мемуаров, у Вас может возникнуть такое впечатление, что любому музыканту необходима ситуация, в которой он окажется на волосок от смерти и которая станет знаковым событием в его или ее жизни.
Но я никогда не пытался покончить жизнь самоубийством. И я никогда не злоупотреблял алкоголем или наркотиками, поэтому я не могу сказать, что когда-либо приходил в себя в больнице после воскрешения, оглядываясь на свою жизнь. Все же я был несколько раз на волосок от смерти. И в те моменты вся серьезность ситуации несомненно порождала переоценку ценностей. Но, честно говоря, ни одно из тех состояний, приближенных к смерти, не оказывало такого сильного влияния на меня, чем рок-н-ролл. Вместо прихода в себя с револьвером во рту или дефибриллятором на моей грудной клетке мое озарение наступило на сцене бродвейского мюзикла.
В 1999 году я получил главную роль в торонтской постановке Призрак оперы Эндрю Ллойда Уэббера. Главным героем является композитор, носящий маску, скрывающую жутко изувеченное лицо. И вот я – ребенок, рожденный без уха, Стэнли-монстр, посвятивший всю свою жизнь музыке, с лицом, скрывающимся за гримом – играл этого персонажа. Одна сцена особенно зацепила меня. В своем плаще и маске Призрак имеет опасный, и в то же время изящный вид. Как раз перед тем, как выкрасть свою любимую девушку, Кристин, и увезти ее в свое логово, он наклоняется к ней, а она срывает с него маску, обнаруживая его ужасное лицо. Нечто в его разоблачении и ее прикосновениях к нему в тот момент близости задело во мне глубокую струну.
Однажды во время прогона мюзикла я получил в театре адресованное мне письмо. Оно было от женщины, недавно посмотревшей постановку. «Между персонажем и Вами ощущалась такая взаимосвязь, какой не было ни с одним другим актером», написала женщина. Она также рассказала, что работает на организацию под названием «About-Face» («На лицо»), основной целью которой являлось оказание помощи детям с лицевыми недостатками. «Возможно, Вам будет интересно поучаствовать?», спросила она.
Ух-ты. Как она меня вычислила?
Я никогда не говорил о моем ухе. Как только я смог отрастить волосы, еще в подростковом возрасте, я просто спрятал мое ухо и никогда не рассказывал о своей глухоте. Это было чем-то тайным, сокровенным, слишком личным и болезненным. Но я решил позвонить той женщине. Я не знал, чего ждать, что говорить. Но я открылся ей, и на душе моей стало хорошо. Вскоре я начал сотрудничать с ее организацией, общаясь с детьми и их родителями о моем врожденном недостатке и моих собственных переживаниях и интересуясь их переживаниями. Влияние, которое такое сотрудничество оказало на меня, было потрясающим.
Я чувствовал себя высвобожденным, разговаривая о чем-то, что всегда было таким тайным, таким личным, таким болезненным. Правда освободила меня – правда и Призрак оперы. Каким-то образом, маска Призрака позволила мне раскрыться. В 2000 году я стал представителем организации «AboutFace». Я обнаружил, что оказание помощи другим помогло мне исцелиться. Это внесло в мою жизнь покой, которого я не знал прежде. Я надеялся, что из бездны меня вытянут внешние факторы, в то время как проблема заключалась во мне.
Вы не сможете держать кого-то за руку, если Ваша рука сжата в кулак.
Вы не сможете увидеть красоту вокруг, если ее нет у Вас внутри.
Вы не сможете ценить других, если погружены в собственные страдания.
Я осознал, что слабыми являются не те люди, которые показывают свои эмоции, а те, кто скрывают свои эмоции. Мне нужно было пересмотреть свое понимание и переоценить, что значит быть сильным. Быть «человеком с большой буквы» значит быть сильным, да: достаточно сильным, чтобы плакать, быть добрым и сострадательным, ставить интересы других на первое место, бояться и все же идти своей дорогой, прощать и просить прощения.
Чем больше я принимал себя, тем больше я мог дать другим. И чем больше себя я отдавал, тем больше я находил в себе того, чем могу поделиться.
Вскоре после такой трансформации я встретил Эрин Саттон, умного, уверенного в себе, практикующего адвоката. С самого начала мы были абсолютно открытыми и честными друг с другом; не было ни капли притворства. Она была понимающей, заботливой, вдохновляющей и, прежде всего, последовательной и самоуверенной. Я никогда не встречал такую, как она. Мы не спешили связывать себя отношениями, но через несколько лет мы оба поняли, что не можем представить себя порознь. «Я никогда не надеялся иметь подобные отношения», сказал я ей, «потому что даже подозревал, что что-то подобное возможно.»
Эта та жизнь, которую я искал.
Это награда.
Вот что значит быть… единым целым.
Это были поиски, постоянное стремление к тому, что, по моему мнению, я должен иметь – не только в материальном плане, но и в плане того, кем я должен быть – то, что позволило мне достичь этой точки. Это были поиски, которые начались с цели стать рок-звездой, а закончились чем-то совсем другим.
И собственно об этом пойдет речь в этой книге. Поэтому я хочу, чтобы однажды мои четверо детей прочли эту книгу, несмотря на то, что избранный мною путь был долгим, трудным и извилистым, несмотря на дикие места, в которых мне довелось побывать, и времена, которые мне пришлось пережить. Я хочу, чтобы они поняли, какой была моя жизнь со всеми подробностями. Я хочу, чтобы они поняли, что любой может сделать свою жизнь прекрасной сам. Возможно, это нелегко. Это может занять больше времени, чем кажется. Но это возможно. Для каждого.
Я собираюсь с мыслями и смотрюсь в зеркало снова. Оттуда уставилось на меня знакомое белое лицо с черной звездой. Все, что осталось, - это вылить один или два флакона лака для волос на волосы и хорошенько их взъерошить. Ну и, конечно, накрасить губы красной помадой. Теперь трудно сдержать улыбку, когда я одеваю эту маску. Я ловлю себя на мысли о том, что расплываюсь в улыбке, готовый праздновать вместе со Звездным дитя, который теперь стал для меня скорее старым добрым другом, чем моим вторым я.
Снаружи меня ждут сорок пять тысяч зрителей. Я представляю, как поднимаюсь на сцену. Ты желал лучшего, ты получил лучшее, самую популярную группу в мире… я включаю «Detroit Rock City» и вот мы – я, Джин Симмонс и Томми Тайер – спускаемся на сцену с платформы, установленной на высоте сорок футов над сценой, опускается огромный черный занавес, и Эрик Сингер начинает бить в бараны под нами. Фейерверк! Языки пламени! Первый вздох толпы действует как физическая сила. Бабах! Это самый большой кайф, который только можно представить. Когда я выхожу на сцену, я обожаю смотреть, как люди прыгают, верещат, танцуют, целуются, празднуют, все в состоянии экстаза. Я упиваюсь этим. Это как сборище дикарей. Группа «KISS» стала традицией, ритуалом переходящим из поколения в поколение. Это настоящий подарок судьбы иметь возможность общаться с таким количеством людей одновременно на таком уровне через десятки лет после того, как была создана группа. Улыбка не сойдет с моего лица до конца шоу.
И самое лучшее то, что эта улыбка останется на моем лице, когда я буду спускаться со сцены, возвращаясь к реальной жизни.
Есть люди, которые не хотят возвращаться домой – которые никогда не хотят возвращаться домой. Когда-то я тоже не хотел. Но сейчас я спешу домой, потому что в какой-то момент на моем длинном жизненном пути я понял как создать дом, настоящий дом, место, где живет мое сердце.
Часть I
Негде спрятаться, детка,
Некуда бежать
1.
Дом – интересное понятие. Для большинства людей это убежище. Мой первый дом был чем угодно, но только не этим.
Мое настоящее имя Стэнли Берт Айзен, я родился 20 января 1952 года. Нью-йоркская квартира, куда привезли меня родители, находилась на пересечении 211-й улицы и Бродвея, в верхней части Манхэттена. Я родился с врожденной патологией уха, так называемой микротией, при которой внешний ушной хрящ сформировался неправильно и, в зависимости от степени сложности, напоминает бесформенную массу. Мое правое ухо выглядело как огрызок, а слуховой канал был закрыт, поэтому я был глух на одно ухо. Это не позволяло мне определять направление звука и, что еще важнее, для меня было невероятно трудно понимать людей на фоне шума или еще чего-нибудь разговора. Эти проблемы стали причиной того, что я инстинктивно избегал социальных ситуаций.
Моим первым воспоминанием стала затемненная гостиная с падающими от окна тенями – как будто разговор между моими родителями и мной должен был оставаться в тайне. «Если кто-нибудь спросит тебя, что случилось с твоим ухом,» сказали мне родители, «просто скажи им, что ты таким родился.»
В начале…
было Звездное дитя.
Моя сестра, папа, в парке
Инвуд-Хилл неподалеку от нашей квартиры
Верхний Манхэттен, 1952 год
С мамой и папой на озере Мохеган, Нью-Йорк
Если мы игнорируем это, мои родители давали мне понять, то этого не существует. Такая философия будет правилом в нашем доме и моей жизни большую часть моего детства. Я получал простые ответы на сложные ситуации. И несмотря на то, что мои родители предпочитали игнорировать это, остальные это не игнорировали.
Дети, казалось, относились к патологии иначе – я стал предметом, а не маленьким ребенком. Но на меня глазели не только дети. Взрослые тоже, и это было куда хуже. Однажды на рынке на 207-й улице, ниже по улице от нашего дома, я ловил на себе взгляды взрослых, стоящих в очереди, как будто я был предметом, а не человеком. О, Боже, только не это, думал я. Когда кто-то на тебя пялится, это не ограничивается тобой и тем человеком. Такое отношение привлекает внимание. А быть центром внимания было для меня кошмаром. Я считал внимательное изучение и пристальное внимание чем-то более мучительным, чем насмешки.
Безусловно, у меня было немного друзей.
В мой первый день в детском саду я хотел, чтобы мама ушла сразу же после того, как подвела меня к двери класса. Она гордилась мной. Но я не хотел, чтобы она ушла по причине, по которой она думает. Это было не потому, что я был независимым и самоуверенным. Я просто не хотел, чтобы она увидела, как на меня пялятся. Я не хотел, чтобы она увидела, что ко мне относятся иначе. Я был в новом окружении с новыми детьми, и я не хотел проходить через это у нее на глазах. То, что она гордилась мной, свидетельствовало о том, что она ничего обо мне не знала – мои страхи были ей неведомы.
Однажды я пришел домой весь в слезах. «Кто-то плюнул мне в лицо,» прохныкал я. Я пришел домой с надеждой получить поддержку и защиту от моей мамы. Я полагал, что она спросит, кто это сделал, и затем выйдет на улицу и найдет родителей этого ребенка и скажет им, что подобное поведение является недопустимым. Но вместо этого она сказала, «Не хнычь, Стэнли, решай свои проблемы сам.»
Решай свои проблемы сам? Мне пять лет!
Я никого не хочу обидеть. Я просто хочу, чтобы люди оставили меня в покое.
Но я вернулся на улицу и приблизительно через час я нашел ребенка, который плюнул мне в лицо. Я зарядил ему кулаком в глаз. Но он вряд ли помнил об и инциденте со мной и не мог сообразить, с чего это я на него напал.
В конце концов, одно было ясно: мой дом не был тем местом, где я мог заручиться помощью и поддержкой. Независимо от того, били ли меня, насмехались ли надо мной или еще чего, я должен был решать свои проблемы сам.
Верхний ряд, третий слева: я стою в позе бейсболиста. 98-я школа, первый класс, 1958 год.
Мы жили практически в соседнем доме от 98-й школы, моей начальной школы. На территории школы было три разных двора, которые отделялись друг от друга забором из сети рабицы. Среди школьников был мальчик, имя которого я не помню, но который знал как зовут меня и кричал мне из-под забора, отделяющего дворы. Каждый раз, когда он видел меня в таком месте, откуда я не мог до него добраться, он кричал: «Стэнли, одноухий монстр! Стэнли, одноухий монстр!»
Я понятия не имею, откуда этот ребенок меня знает, и все, о чем я мог думать, было, Зачем ты это делаешь? Ты меня обижаешь.
Ты действительно меня обижаешь.
Он был обычным, ничем непримечательным ребенком моего возраста с каштановыми волосами, низкого роста, такой, что, как я думал, я мог бы его отметелить, попадись он мне только в руки. Но он всегда был вне зоны досягаемости, всегда по другую сторону забора или на другом конце двора и всегда мог убежать в один из соседских многоквартирных комплексов, прежде чем я мог до него добраться.
Ах, если бы только я мог поймать этого мальца.
Но однажды, я все таки сделал это. Я услышал, как он кричит, «Стэнли, одноухий монстр!,» и, как всегда, съежился. Я слышал голос в моей голове, молящий: Прекрати! Другие могут тебя услышать» другие теперь смотрят на меня!
И, как всегда, некуда было деться от пристальных взглядов.
Но на этот раз мне удалось догнать его и схватить. От неожиданности он опешил. «Не бей меня!» закричал он и выглядел как напуганный кролик.
«А ты прекрати!» сказал я, хватая его. «Прекрати так ко мне относиться!»
Я не ударил его. Внезапно, оказавшись с ним лицом к лицу, я перехотел. Я надеялся, что, если я его не ударю, этого будет достаточно, чтобы я поднялся в его глазах. Поэтому я его отпустил. Стоило ему отбежать на тридцать ярдов, как он повернулся и завопил, «Стэнли, одноухий монстр!»
Почему?
Почему ты так со мной поступаешь?
Почему?
Не знаю, как сформулировать, но я чувствовал себя невероятно уязвимым и безоружным, неспособным защитить себя от пристальных взглядов, насмешек и пристального внимания, которые преследовали меня повсюду. Поэтому я выработал взрывной характер, будучи еще мальчиком.
Вместо того, чтобы разглядеть в моем характере признаки того, что мне нужна помощь, поддержка и напутствия, мои родители начали меня запугивать. «Если ты не научишься себя контролировать,» говорили они зловещим тоном, «мы отведем тебя к психиатру.» Тогда я понятия не имел, кто такой психиатр, но звучало это жутко. Это звучало как жесткая мера наказания: я представлял, как захожу в больничную палату, и кто-то подвергает меня пыткам.