Символ неоиндуизма — Отец-санньяси, сорвавший с себя шнур дваждырожденного. По такому сразу не определишь — шарлатан он или просветленный наставник. Свами Вивекананда, Ауробиндо Гхош, Махатма Ганди, Рамана Махариши,— при всей разительной несхожести эти ярчайшие представители неоиндуизма или были санньяси, или, формально не принимая обета отречения, воспроизводили в своем поведении и образе жизни черты, свойственные индусскому эквиваленту монашества. Хронологически о неоиндуизме как о явлении следует, видимо, говорить с конца XIX в., со Свами Вивекананды. Именно его мировоззрение и деятельность впервые во всем объеме воспроизводят те сдвиги, которые позволяют констатировать новый этап в эволюции древней индийской религии:
1)Переориентация религиозной жизни любого адепта, безотносительно к его полу, возрасту, кастовой принадлежности и т.п., с дхармы на садхану, с ритуала и обряда на мистическое богопостижение, с «буквы» на «дух».
2) Вера в возможность достижения религиозного совершенства — единения с надвселенским духовным началом в данном рождении.
3) Размывание конфессиональной определенности индуизма через отрицание религиозной роли касты и ввод представлений о существенном и несущественном в религии.
4) Включение в идейный арсенал понятий, норм и установок западной культуры — как светской, так и христианской.
5) Активная миссионерская проповедь среди неиндийцев.
Статьи и выступления Свами Вивекананды образуют многотомное собрание сочинений. Его воззрениям посвящено великое множество статей индийских и западных авторов. И тем не менее было бы преувеличением утверждать, что он совершил некий переворот в доктринальных основах индуизма. Почти все философские идеи Вивекананды можно в той или иной форме обнаружить у религиозных проповедников и мыслителей предшествовавших времен, и в первую очередь, конечно, у его духовного наставника — Рамакришны. Наиболее заметным нововведением является признание Вивеканандой ценности мирской активности, интерпретировавшейся как карма-йога. Социальное действие, помощь нуждающимся без ожидания награды и благодарности, по мнению Вивекананды, позволяют растворить «эго» в высшем трансцендентном начале точно так же, как медитация и бхакти. Во всяком случае, любой непредвзятый специалист согласится, что вклад Вивекананды в индийское духовное наследие весьма скромен по сравнению с глубоко оригинальной и практически всеохватывающей религиозно-философской системой Ауробиндо Гхоша, человека одного с ним поколения. Учение Вивекананды, которое именуется неоведантой, ибо именно веданта выступала для него, как и для Рамакришны, основой синтеза всех течений индуизма, не считают вершиной духовных достижений сами монахи основанной им первой неоиндусской организации — Миссии Рамакришны. В частных беседах они обычно утверждают, что до проповедей Рамакришны или Шанкары нужно «дозреть», а Вивекананда «доступен всем».
Данные проводившихся в Индии социологических опросов однозначно свидетельствуют: интеллигенция считает Свами Вивекананду самым выдающимся религиозным деятелем в истории страны. Имена гигантов индийской духовности — Шанкары и Махатмы Ганди, оказавшихся на втором месте, называли в три с лишним раза реже. Мотив, по которому опрошенные отдавали предпочтение Вивекананде, таков: он вселил в сердца индийцев гордость за свою религиозную традицию и продемонстрировал, что в индуизме есть истины для всего человечества. Действительно, именно с триумфального выступления Вивекананды на Всемирном парламенте религий в 1893 г., где он, вне всякого сомнения, стал самой популярной фигурой, начинается широкое увлечение Запада индусскими философскими идеями и культовой (мистической) практикой. В сущности, именно 1893 г. можно считать годом рождения неоиндуизма.
Гениальность Вивекананды заключалась в том, что он интуитивно понял: состоящая из множества сект и течений религия не может быть обновлена через какие-то отдельные нововведения, которые просто приведут к возникновению в ее лоне еще одной школы или группы. Меняться должны не столько составляющие индуизм компоненты, сколько общее отношение к ним приверженца. Безальтернативную, воспитанную с детства религиозность должна вытеснить свобода религиозного выбора, и тогда доктринально-культовое многообразие индуизма превращается в величайшее достоинство, в сильнейший аргумент в диалоге с западным миром. Ведь христианство предлагало только один Путь, одну Истину и одну Жизнь, что в реальности означало установку на духовно-психологическую унификацию верующих в их религиозной жизни.
Абсолютна в своей ценности лишь не поддающаяся внешнему оформлению цель — мистическое преображение индивида, ощутившего свое единство с Верховным Бытием.
Предложенный Вивеканандой подход логичным образом распространялся и на кастовые различия, и на межконфессиональные отношения. Это было очень перспективное решение проблемы конфликта между индивидуалистическим мировосприятием и потребностью человека в вере, между сущностной неизменностью мистических состояний и их устаревающим теологическим обоснованием, наконец, между необходимостью идеологического единства индийцев в эпоху поднимающегося национально-освободительного движения и их кастовой и вероисповедной разобщенностью. Однако в нем изначально присутствовала идея, что без религиозных авторитетов можно в принципе обойтись вообще, как можно обойтись и без морали, собратьев по конфессии и пр., ибо все это попадало в категорию «относительного» и «несущественного». Впоследствии эта идея найдет свое развернутое воплощение в учениях утонченного мистика Джидду Кришнамурти. Сам Вивекананда вряд ли сознавал ее опасность для идентификации индуизма как религиозной системы. Им владела романтическая тяга к свободе.
«Свобода», «освобождение» — ключевые слова для понимания неоиндуизма Вивекананды. В них переплелись и традиционно-индусское понимание спасения как освобождения от иллюзий и страданий «мира явленного», и свобода религиозно-мистического поиска, и избавление от духовного гнета ортодоксии. Поэтому вполне естественным образом взгляд Вивекананды обращается к фигуре отрекшегося от мира аскета — санньяси, который был, пожалуй, самым свободным персонажем в истории средневековой Индии.
Одну из социально-психологических функций института санньяси в кастовом обществе весьма точно характеризует А.А.Куценков: «Кастовое общество подавляет личность, держит ее в жестких оковах. Но если появлялся человек, осознавший свое рабское положение, если обязанности, налагавшиеся обществом, становились для него невыносимыми, он мог порвать с обществом, „выйти" из него и жить так, как считал нужным... По существу, он представлял собой средство отторжения от общества „нежелательных" элементов, бунтарей и диссидентов».
Во времена Вивекананды наставник-санньяси представлялся единственно возможным миссионером от индуизма, ибо не был ограничен ни кастовым принципом в общении, ни категорическим запретом пересечения «черных вод» — выездом за пределы Индии. Он не был привязан к специфической мифологии какого-нибудь храма, к узким вероисповедным установкам той кастовой группы или подгруппы, которую обслуживал жрец-брахман. Наконец, он воспринимался массовым религиозным сознанием как носитель божественной истины, как святой, наделенный тайным знанием и способностью к чудотворению.
Написанный Вивеканандой «Гимн санньяси» читается как гимн свободе:
«Сбрось кандалы! Сломай оковы, что тянут вниз! Не все ль равно, из золота они иль из железа; Любовью, ненавистью, злом или добром они зовутся — Пусть не введет тебя их имя в заблужденье.
Знай, раб есть раб, обласкан или бит кнутом, — он равно несвободен, И золотые цепи тяжелы, так сбрось их прочь, Санньяси смелый, сказав: «Ом тат сат, Ом!» (Ом-Тат-Сат-Ом— мантра, произносимая приверженцами веданты в начале медитации. В переводе с санскрита означает: «Тот есть истинно сущий», слог ОМ символизирует единство всего бытия в Брахмане.)
Отречение от мирских благ и уз, свойственное индусскому аналогу монашества, представало в глазах Вивекананды гарантией способности к бескорыстию и самоотверженному служению нуждающимся. В случае Индии служение должно было состоять в первую очередь в помощи беднякам, за ее пределами — в распространении мистических истин индуизма среди томящихся духовной жаждой европейцев и американцев. Таковы были две основные цели Миссии Рамакришны, организационная структура которой включает традиционное объединение санньяси — Орден Рамакришны и собственно Миссию, членами которой являются миряне.
Интерпретация религии как индивидуальной садханы, как движения к заключенному в сердце каждого духовному идеалу означала, по сути дела, обмирщение самого этого понятия, тенденцию к превращению его мистического элемента в некое абстрактно-возвышенное стремление, а философии — в идеологию. Принцип «единства в многообразии», сформулированный Свами Вивеканандой применительно к различным конфессиональным группам как внутри индуизма, так и вообще к мировым религиям, становится после обретения страной независимости стержнем официальной доктрины. Именно в этом направлении главным образом и развивала Миссия Рамакришны идеи своего основателя. Его произведения превратились в нечто вроде канона, с помощью которого руководство организации обосновывает принимаемые правительством социально-политические программы, осуждает регионализм, коррупцию и пр.
Правительство, естественно, платит взаимностью. Все крупные мероприятия, проводимые Миссией, обязательно отмечены присутствием высокопоставленных фигур, вплоть до премьер-министра страны. Она — единственная религиозная организация, получающая субсидии из государственного бюджета. Санньяси Ордена Рамакришны приглашают для чтения лекций на курсах для государственных служащих по таким темам, как «Служебная этика в свете неоведанты», «Национальное единство Индии и учение Свами Вивекананды».
Индия — светское государство, и, строго говоря, поддержка правительством религиозной организации противоречит его конституции. Однако индийские политики настолько хорошо усвоили идеи Вивекананды, что давно сочли себя вправе решать, что существенно, а что несущественно в вопросах религии. В конституции указано, что запрет на забой коров желателен для каждого штата; государством же было принято решение об отмене неприкасаемости и допуске неприкасаемых в храмы. Законодательным путем были введены изменения в семейное право, отменяющие религиозные установления на этот счет.