Когда время сошло с ума
– Я очень долго искал тебя, – произнес незнакомец.
Уэбб Хилдрет, закрыв за собой дверь, шагнул к креслу, опустился в него, настороженно глядя на человека, прячущегося в полумраке. Уэбб потянулся было к выключателю, но незнакомец взмахом руки остановил его, попросив:
– Не надо яркого света.
– Как вы сюда попали? – поинтересовался Уэбб.
– По крайней мере, не через дверь, – ответил незнакомец и сделал забавный жест указательным пальцем, словно пожал плечами. – Это устройство… называется «замок»? Так вот, замок для меня не преграда. Я просто очутился здесь. Ты отсутствовал. Я ждал.
Хилдрет растерянно потер подбородок. Хоть он и был раза в два крупнее, чем этот человек в нелепой одежде, его не покидало беспокойство. Он ежедневно по нескольку раз входил в свою квартиру, но впервые за дверью прятался некто, да еще одетый, как завсегдатай бермудского пляжа – атласные шорты, безрукавка и все остальное, как принято. Хилдрет с сожалением вспомнил, что трофейный люгер спрятан в спальне…
– Меня зовут Рон Дайнин.
– Я не знаком с человеком по имени Рон Дайнин, – отчеканил Уэбб Хилдрет. – Что вам нужно?
Дайнин улыбнулся, повторив забавное движение пальцем.
– Просто очень хотел встретиться с тобой.
– О'кэй. Вот он – я. Что дальше?
– Разреши присесть? – вежливо попросил Рон Дайнин, вздохнув и оглядев комнату. – Я очень устал.
– Присесть? Ради бога. Вот кресло‑качалка, у стены – табурет, – ответил Уэбб, постепенно осваиваясь в необычной ситуации. Он даже достал трубку и набил ее крепким дешевым табаком.
Дайнин кивнул и взобрался на табурет. Уэбб, наблюдая за незванным гостем, только теперь понял, что тот мал ростом.
|
|
– Именно таким я тебя и представлял, – сказал Дайнин и по‑отечески улыбнулся Хилдрету.
– Меня? – переспросил Уэбб.
– Ну, конечно, тебя, – ответил Дайнин, продолжая радостно улыбаться, – странная одежда, грубоватая речь. Но главное – сходство. Оно куда сильнее, чем можно было надеяться.
– Послушайте! – возмутился Уэбб. – Во‑первых, эта странная одежда обошлась мне в шестьдесят долларов. Во‑вторых, о каком сходстве вы так настойчиво твердите?
– Ты все еще не заметил? – удивился Дайнин. – Ты плохо видишь в темноте, да? – Он задумался. – Ладно, можешь включить свет. Только, прошу, ненадолго.
Щелкнув выключателем, Уэбб взглянул на Рона Дайнина: глаза гостя были плотно зажмурены.
– Ну, и что за сходство? – настойчиво произнес Уэбб. – Все, что я вижу, это… – он запнулся, изумленно вперившись в Рона Дайнина. – Боже милостивый! – воскликнул Хилдрет. Да ведь мы похожи, как две капли воды!
– Свет… – взмолился Рон, прикрывая зажмуренные глаза ладонями, – свет…
Уэбб тут же выполнил просьбу, Дайнин вздохнул с облегчением:
– Жуткое ощущение, – пояснил он. – На таком свету я не был больше года, а тогда… тогда я был почти здоров.
– Вы хотите сказать, что свет вам противопоказан?
– Да, – ответил Дайнин. – У вас, кажется, это называют нокталопией – светобоязнью. У нас для этой болезни нет названия, просто недуг.
– Рассказывайте! – потребовал Уэбб. – Я должен знать все: от и до. Самое главное – почему вы так похожи на меня?
– Тебе не понять, – Рон Дайнин покачал головой, – пока.
– Ну, ладно, – нахмурился Уэбб. – Тогда скажите, откуда вы прибыли?
|
|
– Не «откуда», – улыбнулся Рон, – а из «когда». Ты находишься в Тысяча Девятьсот Сорок Девятом. А я прибыл из Три Тысячи Пятьдесят Четвертого. Возможная ошибка‑плюс‑минус год или два. Дело в том, что во время Великой Войны мы сбились с летоисчисления, поэтому…
– Черт с ним, с вашим летоисчислением, – грубо оборвал Уэбб.
– Конечно! Ведь я прибыл из года Три Тысячи Пятьдесят Четвертого. Да, в это трудно поверить, но это чистая правда. После того, как мной овладел Недуг, меня обязаны были подвергнуть эвтаназии. Но я не хотел умирать, я украл Хрони и… очутился здесь, у тебя. Я мечтал повидаться с тобой с тех пор, как узнал о твоем существовании.
– Надеюсь, вы не шутите? – воскликнул Хилдрет. – Хотя, какие тут могут быть шутки. Что такое Хрони?
– Машина, на которой я прибыл. Она в соседней комнате.
– Извините, – сказал Уэбб, резко срываясь с места, но в дверном проеме замер, как вкопанный: посреди его кухни возвышалась семифутовая «луковица», слабо светящаяся в полумраке.
– Машина времени? – спросил Уэбб, не решаясь переступить порог. – Настоящая действующая машина времени?
– Да, – ответил Рон. – Мы называем ее Хрони.
Уэбб с искренним удивлением рассматривал устройство, которое в его крохотной, но хорошо знакомой кухне застыло огромной и столь же чужеродной луковицей‑грушей, выращенной из таинственного опалесцирующего материала. Хилдрет тревожно воскликнул:
– Нужно убрать ее отсюда! Здание старое, а эта штуковина, должно быть, весит с полтонны!
– О, нет! – возразил Дайнин и проскользнул в дверь мимо Уэбба. Он остановился около машины, поднял руку, положил ладонь на выступ в корпусе и легко опустил Хрони на пол.
|
|
Уэбб вытаращил глаза:
– Она плавает, – растерянно констатировал он, и спросил: – Это твердый гелий?
Теперь уже Дайнин с удивлением уставился на Уэбба.
– Так ты, выходит, знаешь о Хрони? Да, в нем есть твердый гелий. Из него сделаны катушки, чтобы уменьшить сопротивление. А легкий он из‑за антигравитации.
– Антигравитация?
– Само собой, – в голосе Дайнина появились менторские нотки, – какая‑то часть массы Хрони остается нескомпенсированной. Иначе, как его удерживать в поле земного тяготения при перемещениях во времени? Но, с другой стороны, нужно учитывать возможность ошибок при локализации в пространстве. Поэтому машина должна обладать максимальной маневренностью, чтобы не получить повреждения при столкновении с Землей. Это, в свою очередь, предполагает…
– Хватит, хватит! – взмолился Уэбб. – Я все равно не понимаю, о чем идет речь.
Дайнин опять пожал плечами по‑своему – с помощью пальца.
– Хорошо, но я должен кое‑что объяснить. Я беглец, и прибыл к тебе за помощью.
– Беглец?
– Я не пригоден к дальнейшей жизни там, – сказал Дайнин после некоторого раздумья. – По крайней мере так гласит закон моего времени. Кодекс предусматривает умерщвление тех, кто подвержен Недугу. Я всегда был неприспособлен к жизни. С самого детства меня от многого, – Дайнин говорил, тщательно подбирая слова, – оберегали. От работы, которая мне нравилась, от женитьбы, от всего, что я ХОТЕЛ делать. Я даже воспитывался в специальном заведении, – он взглянул на Хилдрета. – Понимаешь, Уэбб, я был своего рода живым анахронизмом. Во всяком случае, я больше похож на человека именно двадцатого столетия. Вот почему, сбежав, я направился сюда – к вам.
Уэбб постучал по молочно‑белому грушевидному корпусу: раздался хрустально‑чистый вибрирующий звук.
– В этой штуковине? – Хилдрет покачал головой. – Неужели в твоем времени не нашлось места, где можно укрыться? В какой‑нибудь другой стране?
– В моем времени осталось только одно государство, Уэбб, – Дайнин рассмеялся. – Оно включает в себя весь мир. Иначе и быть не могло после Всеобщей войны – не было другого способа спасти планету. У нас одно правительство и оно правит миром. Меня найдут, где бы я ни прятался. Поэтому я вынужден был покинуть свое время. Я украл Хрони и отправился к тебе. Потому что ты – мой близнец.
– Двойник? – уточнил Уэбб Хилдрет. – Ты, наверное, имеешь в виду, что я твой пра‑пра‑прадедушка или что‑то в этом роде?
– Нет. Двойниками являются наши разумы. Хотя и тела обладают определенными сходствами. Но это естественно, раз мы так похожи друг на друга. Я обследовал множество времен и обнаружил твой разум – двойник моего собственного. И направился к тебе. Не думаю, что они последуют за мной. В противном случае… – лицо Дайнина при этих словах стало серым и утомленным, – в противном случае, – повторил он, – я принес тебе гибель!
Хилдрет закашлялся и только тогда вспомнил, что его трубка давно потухла. Он зажег спичку, но тут же задул огонек: Дайнин вздрогнул, как от резкой боли, и отшатнулся.
– Какую еще гибель? – спросил Уэбб.
– Я уже сказал: я был приговорен к смертной казни, – ответил Дайнин. – А из‑за того, что мы так похожи, из‑за того, что строение наших разумов почти идентично, они заодно убьют и тебя. Конечно, я принял меры предосторожности, – торопливо добавил он и указал на машину времени. – Я включил интерференционное поле, оно затрудняет локализацию. Но обнаружить мой Хрони все‑таки можно.
– Хватит объяснений, – произнес Уэбб и устало тряхнул головой. Подойдя к машине, он заглянул внутрь, сквозь круглое отверстие и увидел уютную маленькую кабину, места в которой хватало как раз на двух человек ростом с Дайнина. Перед светящимся экраном располагались два кресла, обитые материалом, напоминающим кожу. На широких подлокотниках находилось множество кнопок и рычажков. Над экраном тревожно мигала красная лампочка.
– Эта лампочка что‑то означает? – спросил Хилдрет.
Рон Дайнин, подошел к машине, заглянул внутрь и застонал, как от боли.
– Это сканнеры! – воскликнул Дайнин. – Они ищут нас, используя другой Хрони!
В кабине неожиданно раздался металлический звон, а на подлокотниках кресел одновременно замигало несколько разноцветных лампочек.
Дайнин чертыхнулся вполголоса.
– Назад, Уэбб! – скомандовал он. – Так и есть! Они пытаются сбить настройку вибратора!
Он обхватил Хилдрета за талию и потащил в сторону от машины – с неожиданной для такого тощего на вид человека силой, Уэбб попятился, отступая в соседнюю комнату. И тут же бело‑голубая вспышка наполнила кабину Хрони.
– Сгорел! – простонал Дайнин. – Они сожгли интерференционный вибратор! Теперь их не остановить!
– Пистолет… в спальне, – растерянно произнес Уэбб. – Я сейчас принесу его.
– Пистолет!? – истерично рассмеялся Дайнин. – Он не поможет! Лучше посмотри, Уэбб, во‑он туда! – он указал пальцем в угол комнаты: по штукатурке побежали трещины, образовав пролом в стене. Пролом наполнился густым сизым туманом, сквозь который мелькали сполохи света, разноцветные лучи… Туман сгущался все плотнее, приобретая некую форму, пока не вылепил из себя огромных размеров конструкцию: часть ее находилась в комнате Уэбба, часть – за проломом в соседней квартире. Конструкция имела форму параллелепипеда, высотой не менее десяти футов; по ее молочно‑белой, как и у Хрони, светящейся поверхности змейками струились нити разноцветного пламени. В передней части корпуса образовалось отверстие: из него в комнату шагнули два существа, внешне напоминающие горилл‑альбиносов. На их запястьях болтались жезлы.
– Усмирители! – в отчаянии крикнул Дайнин. Уэбб на мгновение растерялся, но лишь на мгновение.
– Держись, Рон! – воскликнул Уэбб, бросаясь в спальню. Для раздумий времени не оставалось, но пока он шарил в тумбочке, вытаскивая трофейный люгер, двое гориллоподобных набросились на оцепеневшего от страха Дайнина, повалили на пол и принялись обматывать его странными лентами, голубовато мерцающими в полумраке. Хилдрет следил за ними из спальни краем глаза. Но, как оказалось, за ним тоже наблюдали: вдруг он услышал электрическое потрескивание – на него стремительно летел светящийся шарик величиной с грецкий орех. Он взорвался в нескольких сантиметрах от одежды Уэбба, свалив его с ног электрическим разрядом. Какое‑то время Хилдрет пролежал на полу оглушенный, ослепленный и неспособный двигаться. Выпавший из рук люгер валялся рядом. Два Усмирителя, кружащие над Дайнином, обернулись к нему с возгласами удивления. Уэбб оттянул затвор и дослал патрон в казенник люгера в тот самый момент, когда из машины вылетел второй шарик. Он быстро приближался к Хилдрету, но на полпути свернул и разрядился на металлический торшер.
Уэбб выругался и, перевернувшись на левый бок, выстрелил в отверстие: из машины донесся дикий вопль смертельно раненого существа. Крик смешался с металлическим скрежетом, а поверхность машины вновь окутали разноцветные сполохи; отверстие наполнилось резкой вспышкой и… машина исчезла.
Но двое в черной форме остались. Уэбб вскочил и бросился на ближайшего, изо всех сил ударив его рукояткой пистолета в переносицу. Удар свалил гориллоподобного на пол, выведя его из игры, но и Уэбб выронил пистолет. Безоружный, он остался один на один со вторым гориллоподобным. Рот противника скривился в садистской усмешке, он медленно поднял свой жезл и нацелил его прямо в живот Уэббу. На конце жезла угрожающе сверкнула линза, образовав очередной огненный шарик! Уэбб шарахнулся в сторону, уворачиваясь от заряда – сгустка электричества. Одновременно с выстрелом он ударил ребром ладони по сгибу локтя гориллоподобного, а еще через секунду Хилдрет, обхватив запястье врага, вывернул ему руку, за спину и резко вверх, но она не сломалась, хотя гориллоподобный вскрикнул неожиданно тонким голосом и выронил жезл. Уэбб продолжал выкручивать руку, ожидая, что вот‑вот послышится[1]хруст, но противник оказался гибким, как резиновая кукла. Он легко вывернулся и потянулся к лицу Уэбба кривыми пальцами, но не дотянувшись до глаз, расцарапал щеку. Рассвирепев, Уэбб стал наносить мощные расчетливые удары по массивной туше. Здоровяк с ревом отшатнулся. Продолжать схватку, соблюдая правила рукопашного боя, было немыслимо. Соперник Уэбба драться не умел, но и сдаваться, судя по всему, не собирался. Удары Хилдрета неизменно попадали в цель, но и противник с яростью молотил его по ребрам и все время норовил добраться пальцами до глаз. Уэбб начал задыхаться: сказывалось превосходство гориллоподобного в весе.
Пропустив сокрушительный удар в область сердца, Уэбб отлетел к стене, теряя сознание от боли. Тьма застилала глаза, но он не упускал из поля зрения грубое бесформенное лицо, не выражавшее никаких эмоций. И тут гориллоподобный допустил грубейшую ошибку, слишком близко подойдя к Уэббу, который, собрав остатки сил, пнул противника носком ботинка. Удар пришелся прямо в солнечное сплетение: согнувшись пополам, гориллоподобный издал протяжный булькающий звук и замертво рухнул на пол. Уэбб медленно поднялся, цепляясь за стену, и для верности пнул поверженного противника чуть ниже уха, чтобы тот провалялся без сознания как можно дольше.
Несколько раз глубоко вздохнув, он огляделся: люгер и оба жезла Усмирителей валялись на полу. Уэбб поднял оружие и, все еще пошатываясь, позвал Рона.
Дайнин тихо откликнулся: он лежал, цел и невредим, но спеленатый так, что не мог пошевелить даже пальцем. Блестящие ленты, напоминающие металлические, не имели узлов; Уэбб осмотрел их внимательно, задумался.
– Потерпи, Рон, – выдавил он сквозь распухшие губы.
Войдя в кухню, Уэбб обогнул грушевидный корпус тревожно сигналящего Хрони, и через минуту вернулся к Рону, сжимая в руке массивные ножницы для резки металла. Но он не успел подсунуть их под ленты, стягивающие Рона, – с улицы донесся звук полицейской сирены. Заскрипели тормоза – под самыми окнами.
Глаза Рона расширились от страха:
– Это ваши… Усмирители? – напряженно спросил он.
– Да, – кивнул Уэбб. – Только мы называем их копами.
Приладив ножницы, он навалился на них всем телом. Металлические ленты хрустнули с электрическим треском, Рон зашевелил руками, разминая затекшие мышцы.
Ступеньки лестницы отчетливо заскрипели под тяжестью кованых сапог. Уэбб торопливо запихнул ножницы в карман.
– Хрони в состоянии взять двоих? – спросил он.
Рон кивнул, ожидая, что Уэбб займется путами на его ногах. Но Хилдрет, взвалив Рона на плечо, решительно произнес:
– В таком случае, пора сматываться отсюда. Через минуту эти парни выломают дверь.
Хрони по‑прежнему возвышался в центре кухни. Дайнин, лежа на плече Уэбба, дотянулся до корпуса машины, прижал к ней ладонь, и в боковой ее части появилось отверстие, достаточно широкое, чтобы внутрь мог забраться человек. Запихивая в отверстие Рона, Уэбб услышал, как полицейские переговариваются на лестничной площадке перед его квартирой. Тут же входная дверь слетела с петель, и в комнату ворвались копы в синих мундирах. Заползая в отверстие, он увидел их, склонившихся над неподвижными телами Усмирителей. А потом – отверстие затянулось…
В глубь времени
Шум и крики полицейских стихли, и небольшую кабину Хрони наполнила гнетущая тишина. Уэбб осторожно прикоснулся к внутренней обшивке, пытаясь нащупать зазор между люком и корпусом машины.
– Что ж, – через некоторое время сказал он. – Пора отправляться в путь.
Рон, не отрывая взгляда от экрана, сказал:
– Мы в безопасности. Они никогда не смогут проникнуть внутрь Хрони. Лучше помоги высвободить мне ноги.
Уэбб вынул из кармана ножницы, недобрым словом помянув про себя тесноту кабины. Громко отдуваясь, он просунул ножницы под ленты, стягивающие лодыжки Рона и резко нажал: послышался характерный треск, посыпались искры.
– Ну, вот, – облегченно вздохнул Уэбб, поднимаясь. – Все в порядке. Включай свою машину!
Рон кивнул, пальцы его стремительно забегали по кнопкам на подлокотниках кресла. Сигнал тревоги отключился вместе с красными лампочками, а на центральном экране возник ярко‑зеленый круг.
– Мы отправляемся в прошлое, – сказал он. – И чем дальше мы углубимся, тем труднее нас будет найти.
Опустившись в мягкое кресло рядом с креслом Рона, Уэбб попытался расслабиться, но измученные мышцы отозвались болью. Ощупав лицо, он с радостью убедился, что кости целы. «А, впрочем, не впервой попадать в драки, – хмыкнул Уэбб. – Зато в машине времени сидеть не приходилось!»
Возбуждение разливалось по телу, тонизируя тем сильнее, чем плотнее он обживался в затемненной кабине Хрони.
Рон аккуратно вдавил ногой какую‑то педаль, машина слабо завибрировала. Дайнин сжал тонкими пальцами рычаг, похожий на вопросительный знак, двинул вперед – вибрация сменилась сильной, но ровной тряской. Над центральным экраном располагался большой циферблат, похожий на спидометр: цифры на нем стремительно менялись. Затем, Уэбб вернул взгляд на экран: на его матовой поверхности мелькали призрачные видения – силуэты зданий, которые то раскачивались из стороны в сторону, то вытягивались вверх, то расплющивались. Наконец экран опустел и это, наверное, означало, что они забрались далеко в прошлое, когда зданий не было и в помине. Уэбба отвлекли вспышки на втором экране, появлявшиеся в виде беспорядочно пульсирующих точек, а затем свечение как бы уходило вглубь, превращаясь в извилистую линию с утолщением в центре. Линия какое‑то время дрожала на экране, но потом вновь рассыпалась на мерцающие точки. Каждому появлению линии на экране сопутствовал негромкий мелодичный звон.
– Что это? – спросил Уэбб, коснувшись плеча Рона.
Рон хмуро взглянул на дрожащую линию.
– Это те, кто охотятся на нас. Свечение детектора показывает, что другая машина времени пытается синхронизироваться с нами. А звонок срабатывает каждый раз, когда они оказываются рядом. – На лице его было написано отчаяние. – Они пытаются догнать нас во времени, понимаешь? Когда им удастся это, они обстреляют нас электрическими зарядами, чтобы вывести из строя механизм нашего Хрони. Как в тот раз, когда им удалось сжечь интерференционный вибратор. После этого наш Хрони остановится, и они отправят каждого из нас обратно в свое время, как животных, сбежавших из зоопарка.
Очередная линия, возникшая на экране, превратилась не просто в утолщение. Уэбб рассмотрел в нем расплывчатое изображение массивной машины Усмирителей, которое заполнило весь экран. Хрони качнулся так, что Уэбба отбросило к стенке кабины.
Преследователи проскочили совсем рядом.
– Уэбб, – донесся до Хилдрета голос Рона, – Как ты там?
– Вроде бы все в порядке, – отозвался Уэбб. – По крайней мере, так мне кажется.
– Тогда держись! Я хочу попробовать оторваться от них. Правда, это довольно опасно, но… – он вдруг рассмеялся, – но попасть им в руки опасно не менее.
Уэбб не заметил, какой маневр предпринял Рон, но поведение машины изменилось. Пол кабины ушел из‑под ног, стремительно сдвинулся, как палуба глиссера, несущегося по волнам.
– Это собьет[2]их с толку, – тихо усмехнулся Рон. – Мы начали двигаться скачкообразно… Конечно, могут полететь катушки, ведь я соединил провода напрямую… только какое это имеет теперь значение?
Уэбб молчал. Ему многократно доводилось выслушивать подобные заверения буквально за миг до того, как начиналась вражеская артподготовка. Поэтому он целенаправленно изучил выступы на корпусе Хрони и вцепился в скобу, ожидая, что же произойдет дальше. Приближение беды он чувствовал подсознательно, и она надвигалась с ревом и грохотом огненного взрыва.
Машина преследователей, выпрыгнув из пустоты, оставила на экране след своей траектории. Кабину осветила очередная вспышка; и снова пол ушел из‑под ног… Затем вспышки начали следовать одна за другой, молниями рассекая тесноту кабины. Хрони бросало из стороны в сторону, и… очередной заряд попал точно в них. Хрони бешено закрутился на месте, а из механизмов машины донесся пронзительный визг, как будто спятил звуковой генератор.
Все приборы моментально вышли из строя. Сверхпрочные стенки Хрони заходили ходуном, и корпус машины времени лопнул с треском рвущегося паруса. Входное отверстие распахнулось – Рон с Уэббом стали игрушками бушевавших снаружи слепых сил. Антигравитационное поле Хрони нейтрализовалось, и люди, словно апельсиновые косточки, выскользнувшие из пальцев гиганта, вылетели сквозь отверстие люка, направленное вверх. Их подбросило на добрую дюжину футов и швырнуло о землю.
От удара Уэбб потерял сознание.
Придя в себя, он затряс головой, разгоняя туман, и осмотрелся: неподалеку от него плясала какая‑то фигура, освещенная солнцем. Покружившись на месте, она зашаталась и со стоном повалилась на землю.
Уэбб приподнялся на локте. В нескольких ярдах от него, накренившись, стоял Хрони. Края входного отверстия были искорежены, а корпус, обгоревший и почерневший, больше не светился. Воздух вокруг корпуса дрожал легкой дымкой; видимо, Хрони не израсходовал весь запас энергии.
– Уэбб!.. – долетел до Хилдрета голос Рона, наполненный болью.
Уэбб неуверенно поднялся. Оказалось, что их выбросило на лесную поляну, окруженную высокими деревьями. Ветер шумел в кронах, воздух был свеж и прохладен. Однако небо затягивалось тучами с пугающей быстротой.
Рон Дайнин лежал в траве, лицом вниз, зажимая глаза обеими ладонями, прячась от нестерпимого дневного света. Уэбб опустился на колени рядом с ним. Трава вокруг Рона была забрызгана кровью.
– Давай я тебе помогу, – ласково произнес Уэбб.
– Нет. Этому телу уже не поможешь, – ответил Дайнин, с дрожью в голосе. – Оно полностью искалечено.
– Нет! – воскликнул Уэбб.
– Да! Поверь мне! – остановил его Дайнин и застонал от боли. – Но я не сожалею о нем. Недуг… он все равно убил бы меня через шесть месяцев… Это тело бесполезно. – Плечи Рона напряглись от непомерного усилия и он, перекатившись на бок, оперся спиной о пенек, конвульсивно закашлялся, все так же зажимая ладонями глаза.
– Я должен сказать тебе, Уэбб, кое‑что важное, – проговорил он с трудом. – Помнишь, я упомянул о нашем сходстве? Мы похожи не только внешне, Уэбб. Близнецами являются наши разумы. Строение твоего мозга является точной копией моего. Мы церебральные близнецы. Я отыскал тебя потому, что очень нуждался в тебе. Теперь я могу все объяснить…
– Рон, пожалуйста, помолчи сейчас. Тебе нужен отдых. А как только ты наберешься сил…
– Нет, я уже никогда не наберусь сил. Послушай, Уэбб, Хрони еще работает, хотя и вышел из‑под контроля. Он излучает интерференционное поле на полную мощность. Я не знаю, к чему это приведет, у меня нет большого опыта… Но я уверен, что на некоторое время мы избавлены от Усмирителей. По крайней мере, на время, достаточное, чтобы ты успел сделать то, о чем я тебя попрошу.
– Сделать?
– Да, Уэбб, – простонал Рон, глубоко вздохнув, но вскоре продолжил: – В моем времени меня называли «чувствительным». Эта способность… Благодаря ей я нашел мозг, аналогичный моему, твой мозг… Мое тело умирает… Но если ты поможешь мне, я не погибну окончательно… Если впустишь меня…
– Впущу тебя? Ты имеешь в виду… – произнес Уэбб.
– Да, если впустишь меня в свой мозг. Наши разумы не просто похожи, они совершенно идентичны… Их сходство… – Дайнин говорил сбивчиво, торопясь объяснить, – Нет, к сожалению в вашем языке не существует термина, определяющего это сходство. Но такое сходство означает, что я могу переселиться в твой мозг, если, конечно, ты впустишь меня… Понимаешь, в твоем мозгу способны сосуществовать два разума, два сознания одновременно… и они со временем сольются в единое целое. Твое сознание впитает мое, и ты станешь обладателем моих знаний и опыта. Конечно, слияние займет длительное время. Мозгу необходимо время, чтобы приспособиться к двум разумам, двум сознаниям, чтобы создать новые нервные связи. Но, в конце концов, это произойдет…
– Ты хочешь, чтобы я впустил тебя в свой мозг? – озадаченно пробормотал Уэбб.
– Да, Уэбб, пожалуйста. Но я смогу сделать это только с твоего согласия. И… я обещаю, что тело по‑прежнему останется твоим. Ты не утратишь своей личности, своей – как она у вас называется? – духовности. Зато приобретешь часть моей.
Хилдрет кивнул, с состраданием глядя на измученного умирающего человека, и коснулся плеча Дайнина.
– Что нужно делать? – спросил он.
– Спасибо, Уэбб, – сказал Дайнин и закашлялся. По его пальцам, прижатым ко лбу, струйками потек пот. Немного успокоившись, он с усилием произнес:
– Тебе необходим какой‑нибудь предмет, чтобы на нем сфокусировать взгляд. У тебя есть что‑нибудь блестящее? Металлическая пряжка или нож?
– Лупа подойдет?
– Вполне, – голос Рона задрожал. – Всмотрись в нее, Уэбб. Найди сверкающую точку и сосредоточься на ней. Думай о ней. Думай о сверкающей точке.
Уэбб повертел лупу в руке, ловя отражение прячущегося солнца. В его ушах звучал слабый голос Дайнина, повторяющий: «Думай о свете, Уэбб. Думай о том, что вокруг не осталось ничего, кроме света. Только эта искорка света…»
Склонив голову набок, Уэбб поймал‑таки солнечный блик; рука дрогнула, лучик подмигнул, но Уэбб продолжал смотреть. Голос Дайнина перешел в шепот, а потом стал почти неслышен… Уэбб не видел больше ни лупы, ни леса, ни умирающего рядом с ним человека, ничего… Лишь нарастающий шум ветра в листве деревьев, который постепенно усилился до рева бури, и понес его, как осенний листик, прочь из окружающего мира, в пустоту вселенской бездны.
Бестелесное «я» Уэбба сжалось в бездонной черноте: затерянное, удивленное, испуганное. Дружелюбный голос Рона, донесшийся прямо из пустоты, вернул Уэбба к жизни.
– Все в порядке, Уэбб! – воскликнул Дайнин.
– Где… где ты… мы? – судорожно спросил Хилдрет, озираясь.
В ответ – беззвучный смех. Как и предыдущий возглас, он не доносился из окружающего пространства, а возникал непосредственно в мозгу Уэбба.
– Мы здесь, – ответил Рон, его голос изменился, став серьезным и сильным. – Ты пытаешься поймать мысль, Уэбб, но это невозможно. Мое сердце, – произнес он, – перестало биться. Я должен поторапливаться. Я перехожу в тебя, Уэбб. Ты что‑то почувствуешь при этом, но не противься:[3]процедура перехода безопасна. К тому же, даю слово, ты нескоро обнаружишь мое присутствие. Но, не забывай, я буду находиться в тебе. Итак, ты готов, Уэбб?
Хилдрет дал мысленное согласие, и его тут же наполнило ощущение приятного тепла, растекающегося по всему телу, возникло незнакомое прежде чувство двойственности, как будто два человека одновременно смотрятся в зеркало… Он беззвучно застонал от болезненного стремительного расширения собственного «я», разлетевшегося на отдельные атомы в самые дальние уголки Галактики… Уэбб ощутил первозданный холод космического пространства и, набирая скорость, полетел вниз, вниз, вниз…
Очнувшись, он открыл глаза и осмотрелся. Ничего не изменилось. Ветер по‑прежнему шумел в кронах деревьев, по‑прежнему гнал по небу облака… У его ног лежал Рон…
Рон Дайнин был мертв.
Уэбб тяжело поднялся. Вздохнув, он коснулся худого угловатого тела и побрел прочь.
Друзья и прежде умирали на его глазах, когда они продвигались от Нормандии к Рейну. Жизнь продолжалась только для живых…
Он устало взглянул на почерневший обо жженый корпус Хрони. Марево над ним все уплотнялось, образовав мерцающее ядро. Уэбб не знал, чем вызвано его появление. Он даже не удивился: за два последних часа он столкнулся с таким количеством необъяснимых фактов, что еще один роли не играл.
Едва волоча ноги, он направился к машине; если Хрони не безвозвратно поврежден Усмирителями, он сможет доставить его домой. Порыв ураганного ветра налетел на Уэбба, швырнул в лицо гроздья холодных колючих капель, вызвав ощущение, будто он направляется в самый центр шторма. Уэбб, пригнувшись до земли, не мог сдвинуться с места. Мешал не только ветер: антигравитационная установка Хрони, вновь заработавшая, создавала поле, не подпуская его к машине. Хилдрет минуту‑другую пытался тупо и безуспешно бороться с антигравитацией, но потом в его действиях возобладал здравый смысл; он остановился и сел на траву.
Хилдрет досадливо вздохнул: есть ли на свете силы, способные помочь ему преодолеть невидимый барьер? Наверное, есть, но они не известны ему – Уэббу Хилдрету.
Для того, чтобы воспользоваться Хрони, его нужно, перво‑наперво, вернуть на завод, отремонтировать и получить обратно, перебросив через бездну столетий.
Уэбб сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, долго и молча. За всю историю человечества никто не был более одинок, чем он. Лес, обступивший поляну, не имел ничего общего с Нью‑Йорком, хотя Рон уверял, что Хрони движется лишь во времени, а не в пространстве. Но если Уэбба не окружают многочисленные небоскребы Нью‑Йорка, то это однозначно свидетельствует, что он находится в эпохе, предшествовавшей их строительству.
Раздраженно обернувшись на Хрони, красующийся на расстоянии вытянутой руки, Уэбб вздохнул; Хрони так же недостижим для него, как самая далекая звезда. Вот если отключить силовое поле… Нет даже это его не спасет. Он методично прокручивал в уме все воспоминания, связанные с машиной времени: во‑первых, ему не попасть внутрь Хрони; во‑вторых, даже пробравшись в кабину, он не знает, как им управлять. И, в‑третьих, если произойдет чудо и осуществятся первые два пункта, ему не вернуть к жизни искалеченные приборы и механизмы Хрони. Это – несомненно, как и то, что Уэббу Хилдрету легко выпутаться из этой передряги не удастся.
Ба! Он совсем забыл об Усмирителях! Рон говорил, что местонахождение машины определить… а еще он говорил, что таинственное силовое поле вокруг Хрони, если выйдет из‑под контроля, представляет опасность… Что имел в виду Рон? Уэбб даже не догадывался, но предвидел, – перспектива не из приятных.
Тягостные мысли о собственном будущем сменились воспоминаниями о смерти Рона Дайнина. Сон это был или явь: действительно ли имел место невероятный факт – слияние двух разумов?
Уэбб мысленно обратился к Рону:
«Рон! – взмолился Уэбб. – Рон! Если ты слышишь меня отзовись!»
Но ответа не последовало…
Уэбб смутно припоминал наставления Рона, его слова, что никаких следов присутствия постороннего разума, Хилдрет не заметит. По крайней мере, в первое время… Так и оказалось – одинокий человек по имени Уэбб сидел в незнакомом ему лесу, где только ветер гулял в кронах деревьев.
Одинокий? Нет! Уэбб ошибался – среди деревьев он различил неясные силуэты смуглых человеческих фигур, подбирающихся к поляне.
Уэбб закричал так громко, что заглушил шум ветра. Приветственно подняв над головой руки, он пошел навстречу людям, прячущимся за деревьями.
Затерянные во времени
Из леса раздался ответный крик, и на поляну вышел меднокожий человек, остановившись на некотором расстоянии от Уэбба. Чуть позже его примеру последовали остальные туземцы, все‑в заплатанных штанах до колен, с дротиками и короткими тяжелыми луками. С гортанными возгласами они приблизились к Уэббу и с нескрываемым интересом, как дети, принялись на него глазеть.
– Индейцы! – изумился Хилдрет. – Боже правый!
Впрочем, подумал он, все логично: в прошлом Америку населяли индейцы, а он, Уэбб, попал именно в прошлое. По крайней мере, с облегчением отметил он, его не занесло в эпоху неандертальцев или динозавров.
Меднокожий вождь подошел вплотную к Уэббу, окатив его потоком непонятных звуков.
Уэбб покачал головой, пожал плечами и спросил:
– Никто из вас не говорит по‑английски?
Толпа ответила дружным ворчанием. Один из индейцев указал остальным на лицо Уэбба, покрытое двухдневной щетиной. Индейцы дружно загалдели, без признаков враждебности окружили его, стали ощупывать одежду, прикасаться пальцами к светлой коже и щетине Уэбба. Их наивные восторженные действия доказывали, что в радиусе многих сотен миль от этой поляны не было ни одного белого человека. Возможно, Уэбб Хилдрет стал первым бледнолицым, посетившим североамериканский континент. Роль первооткрывателя не обрадовала его, наоборот, с каждой минутой он все сильнее осознавал,[4]в какую глубокую пучину времени забросила его судьба… И все же, в его нынешнем положении даже такая компания весьма кстати. Поэтому он решил представиться, используя язык жестов; подав знак вождю, он похлопал себя по груди, а затем, как можно более выразительно, махнул в сторону мерцающего корпуса Хрони.
В ответ толпа завыла, от чего волосы на голове Уэбба встали дыбом.
«Боже мой, – подумал он, – что я наделал?»
Но оказалось, что не он явился причиной завываний. На поляну набежала тень. Он взглянул вверх вслед за индейцами и увидел… Над прогалиной, отливая серебристым металлом, кружил планер, почти срезая верхушки деревьев. Во время очередного поворота резкий порыв ветра задрал одно из крыльев вверх. Аппарат заплясал в воздухе, пилот отчаянно пытался выровнять его, но было поздно: потеряв высоту, планер врезался в деревья с подветренной стороны поляны.
Уэбб и так находился в угнетенном состоянии, а теперь его смятение удвоилось. Не успел он определиться во времени и убедиться, что это – Америка доколумбовой эпохи, как тут же появляется сверкающий летательный аппарат – доказательство технологической цивилизации – и сводит все его выводы на нет. От неожиданности происшедшего он остолбенел и вытаращил глаза, наблюдая за катастрофой. Индейцы продолжали с воем разбегаться во все стороны.
К моменту, когда его ноги вновь обрели способность двигаться, последний из индейцев уже исчез в темных лесных зарослях. Мгновение спустя Уэбб, дико вскрикнув, на плохо повинующихся ногах побежал к планеру. Преодолев половину пути до места крушения, он услышал характерный свист пронесшийся над головой, и за его спиной раздался взрыв. Машинально оценив и сопоставив звук с памятной минометной атакой в Сен‑Ло, Уэбб профессионально подогнул колени, плашмя падая на землю, и постарался вжаться в нее как можно плотнее.
– Вот так встреча! – раздосадованно протянул он, вытаскивая из кармана люгер. Свист над его головой повторился, как и последующий взрыв. «Спокойно, Хилдрет, – прошептал он себе, – не попади под выстрел и постарайся взять этого парня живым».
Тяжело дыша, он осторожно полз сквозь густую траву, вскоре оказавшись в укрытии‑под разлапистыми ветвями деревьев. Пригибаясь, он подкрался ближе… Остальное было делом техники – молниеносный бросок, и он прислонился спиной к искореженному корпусу планера, держа пистолет наготове.
– Брось оружие! – рявкнул Уэбб. – Выбрось и выходи с поднятыми руками!
Ответом послужило упорное молчание.