Если Данилевского можно считать предшественником Шпенглера, то Леонтьева - предшественником Ницше. Неустанное размышление о расцвете и упадке культур, резкое преобладание эстетики над этикой, биологические основы философии истории и социологии, аристократизм, ненависть к либерально-эгалитарному процессу и демократии – все это черты, роднящие Леонтьева с Ницше.
Константин Николаевич Леонтьев (1831 – 1891) учился на медицинском факультете Московского университета; не окончив пятого курса, он был выпущен врачом и принял участие в Крымской войне, занялся писательской деятельностью, был домашним врачом в богатом семействе, затем оставил медицину и обратился к дипломатической службе. Десять лет он занимал место консула в разных городах Турции, хорошо изучил Ближний Восток. Оставив дипломатическую карьеру, на несколько лет стал цензором, а затем уехал в монастырь «Оптина Пустынь». Перед самой смертью, в 1891г. принял монашество.
В генезисе историософских воззрений Леонтьева (и Данилевского также) имел значение тот факт, что он был натуралистом. Когда в его сознании окончательно сформировалась идея «триединого процесса», то это было простым перенесением на историческое бытие его воззрений как натуралиста. С другой стороны, такой знаток воззрений Леонтьева, как В.В. Розанов, охарактеризовал его историософские взгляды, как «эстетическое понимание истории». Сам Леонтьев однажды написал: «эстетика спасла во мне гражданственность»; это значит, что «красоты нет там, где нет иерархической структуры, где нет силы». По оригинальной теории Леонтьева, человеческое общество неотвратимо проходит через периоды: 1)первоначальной простоты, 2)цветущей сложности и 3)вторичного смесительного упрощения. По мнению Леонтьева, один и тот же закон определяет ступени в развитии и растительного, и животного, и человеческого мира, - и мира истории: всякий организм от исходной простоты восходит к «цветущей сложности», от которой через «вторичное упрощение» и «уравнительное смешение» идет к смерти. Социология Леонтьева совершенно аморальная, точнее внеморальная – он не допускает моральных оценок в отношении к жизни общества. Можно сказать, что он проповедует жестокость в политике. Вот слова наиболее характеризующие Леонтьева: «Не ужасно ли и не обидно ли было бы думать, что Моисей восходил на Синай, что эллины строили себе изящные Акрополи, римляне вели пунические войны, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме переходил Гарник и бился под Арбеллами, что апостолы проповедывали, мученики страдали, поэты пели, живопосцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы французский или немецкий, или русский буржуа в безобразной комической своей одежде благодушествовал бы «индивидуально» и «коллективно» на развалинах всего этого прошлого величия?...Стыдно было бы человечеству, чтобы этот подлый идеал всеобщей пользы, мелочного труда и позорной прозы восторжествовал бы навеки». Леонтьев думал, что для Европы период «цветущей сложности» - в прошлом, и она фатально идет к упростительному смешению. Европа разлагается. Одно время Леонтьев верил, что в России возможна еще культура цветущей сложности, но в последний период жизни он окончательно теряет веру в будущее России и русского народа. Леонтьев противопоставляет «цветущую сложность» культуры уравнительному смесительному упрощению цивилизации. Русский философ восстает против мещанства и буржуазности Запада. Если он ненавидит прогресс, либерализм, демократию, социализм, то исключительно потому, что все это ведет к царству мещанства, к серому земному раю.
Вслед за русскими философами отчетливое неприятие унификаторских тенденций и либерального, буржуазного прогресса обнаружилось у представителя «философии жизни» Освальда Шпенглера (1880 – 1936). Культура для Шпенглера – это организм, т.к. она обладает жестким сквозным единством и обособлена от других культур. Это означает, что единой общечеловеческой культуры нет и быть не может. Идея общечеловеческого единого прогресса была подвергнута философом критике в произведении «Закат Европы». Шпенглер насчитывает 8-мь культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, «аполлоновская»(греко-римская), «магическая»(византийско-арабская), «фаустовская» (западно-европейская) и культура майя. Ожидается рождение русско-сибирской культуры. Всякое плодотворное взаимодействие культур исключено, т.к., согласно Шпенглеру, воспринимающая влияние молодая культура немедленно подчиняет воспринятое собственному ритму и вкусу. Каждая культура имеет свой инстинктивный ритм и повадку. Каждому культурному организму, по Шпенглеру, заранее отмерен свой срок жизни – примерно 1000 лет. Культура, по мнению мыслителя, заканчивается цивилизацией.
Для Шпенглера цивилизация – противоположность культуры, «агония» культуры. Переход от культуры к цивилизации – это переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению. Культура уникальна, цивилизация же – это утрата индивидуальности, на стадии цивилизации все общества обретают сходные черты. Начинает умирать сама душа культуры, выражающая себя прежде всего в религии. Появляется «массовый человек», лишенный внутренних импульсов развития. Сферами интереса и жизни «массового человека» становятся технический прогресс, спорт и политика.
Шпенглер указал, что цивилизация есть завершающая стадия любого культурного развития, его омертвение и угасание: “Цивилизация есть неизбежная судьба культуры» Цивилизации - это завершение, они следуют как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как неподвижность за развитием, как умственная старость и окаменевший мировой город за деревней и задушевным детством”, - писал О. Шпенглер.
В современной культурологической мысли выделяется аспект взаимоотношений культуры и цивилизации, пролегающий в области разделения духовного и материального. И в этом смысле цивилизация в целом предстает как материальная сторона культуры.
В своем сочинении “Смысл истории” Н.А. Бердяев пишет: “Во всякой культуре после расцвета и утончения начинается иссякание творческих сил, удаление и угашение духа, убыль духа. Меняется все направление культуры. Она направляется к практической организации жизни”. По мнению философа, всякая культура есть культура духа, однако на известной стадии своего развития культура начинает разлагать свои основы, она духовно истощает себя, рассеивает свою энергию. Когда исчезают духовные иллюзии, им на смену приходит цивилизация, техничная, реалистичная, прагматичная, демократичная, обезличенная, массовая. Цивилизация имеет не природную, не духовную, а машинную основу. В ней техника, по мнению Бердяева, торжествует над духом.
В принципе можно говорить о мировой цивилизации и подразумевать под ней этап в истории человечества, характеризующийся определенным уровнем развития потребностей, способностей, знаний, навыков и интересов человека, технологическим и экономическим способом производства, строем политических и общественных отношений, уровнем развития духовного производства.