ТРЕТИЙ ТУР
Список тем
1. Монастырь в Древней Руси: организация и хозяйственная деятельность. Из жития преподобного Феодосия Печерского (XI в.). 2
2. Проблема взаимоотношений между русскими князьями на съездах в Любечах и Уветичах. «Повесть временных лет». 2
3. Монгольская тактика в ходе завоевания Руси Батыем. Повесть о разорении Рязани Батыем.. 3
4. Структура владений и доходов московского князя в конце XIV в. Духовная грамота Дмитрия Ивановича (1389г.). 3
5. Представления Ивана IV Грозного о монаршем достоинстве. Послание Ивана IV Грозного шведскому королю Юхану III 4
6. Столбовский мир и русско-шведские отношения в конце XVI – начале XVII в. Столбовский мирный договор. 1617 г. 5
7. Движущие силы Соловецкого восстания. Расспросные речи (показания) царскому воеводе И. Мещеринову выходца из монастыря священника Митрофана. Октябрь 1674 г. 7
8. Проблемы освоения Камчатки в начале XVIII века. Челобитная служилых людей Петру I от 26 сентября 1711 г. 7
9. «Герой» и «Меценат»: М.В. Ломоносов об истинных творцах истории Отечества. Петр Великий. Героическая поэма. Отрывок Его высокопревосходительству милостивому государю Ивану Ивановичу Шувалову, генералy поручику, генералу адъютанту, действительному камергеру, московского университета куратору и орденов Белого Орла, святого Александра, святыя Анны кавалеру. 8
10. Соотношение трудовых и земельных ресурсов в помещичьем хозяйстве второй половины XVIII в. А.Т. Болотов. Выдержки из «Наказа управителю или приказчику, каким образом ему править деревнями в небытность своего господина», 1770 г. 8
11. Москва и ее жители в середине XIX в. Из книги П.А. Кропоткина «Записки революционера»(1897-1898 гг.). 9
12. Новое в художественной жизни России рубежа 1860-х-1870-х гг. Проект Устава Товарищества подвижной выставки (23 ноября 1869 г.). 10
13. Политика в области просвещения в годы правления Александра III. Доклад министра народного просвещения И. Д. Делянова «О сокращении гимназического образования» (1887 г.). 11
14. Значение Русского Севера для России и меры по развитию края в конце XIX в. А.П. Энгельгардт Русский Север (фрагменты). 12
15. Лев Толстой о политическом развитии Российской империи в начале XX века. Письмо Л.Н. Толстого Николаю II 13
16. Российское крестьянство в 1917 г. Воспоминания неизвестного крестьянина. 15
17. Партийная борьба осенью 1917 г. Статья А.Н. Потресова «Голосуйте за список № 17» (газета «День, ноябрь 1917 г.). 15
18. Международное положение Советской России весной 1920 г. в оценке высшего советского руководства. Из Доклада В.И. Ленина на I Всероссийском съезде трудовых казаков (1 марта 1920 г.). 16
19. Прошлое, настоящее и будущее Коммунистической партии глазами одного из ее руководителей. Н.И. Бухарин. Письмо БУДУЩЕМУ ПОКОЛЕНИЮ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ПАРТИИ (февраль 1937 г.). 17
20. Советский Военно-морской флот накануне и в начале Великой Отечественной войны. Из книги Н.Г. Кузнецова «Крутые повороты: из записок адмирала». 18
21. Общественные настроения середины 1960-х годов и проблемы оценки сталинизма. Письмо К.М. Симонова Л.И. Брежневу. 1966 г. 18
22. Идеология награды: от Российской империи к современной России. 19
1. Монастырь в Древней Руси: организация и хозяйственная деятельность.
Из жития преподобного Феодосия Печерского (XI в.)
Вот тогда и услышал Феодосий о блаженном Антонии, живущем в пещере, и, окрыленный надеждой, поспешил в пещеру. Придя к преподобному Антонию и увидев его, пал ниц и поклонился со слезами, умоляя разрешить остаться у него. Великий Антоний, указывая ему на пещеру, сказал: «Чадо, разве не видишь пещеру эту: уныло место и непригляднее всех других. А ты еще молод и, думается мне, не сможешь, живя здесь, снести все лишения». Это он говорил, не только испытывая Феодосия, но и видя прозорливым взором, что тот сам создаст на этом месте славный монастырь, куда соберется множество чернецов. Боговдохновенный же Феодосий отвечал ему с умилением: «Знай, честной отец, что сам Бог, все предвидящий, привел меня к святости твоей и велит спасти меня, а потому, что повелишь мне исполнить — исполню». Тогда благословил его старец и велел великому Никону постричь его; был тот Никон священником и умудренным черноризцем, он и постриг блаженного Феодосия по обычаю святых отцов, и облек его в монашескую одежду и сделал келарем. <…> Тогда блаженный отец наш Феодосий по повелению преподобного Антония был поставлен священником и во все дни со всяческим смирением совершал божественную службу, ибо был кроток и тих, не изощрен умом, но духовной мудрости исполнен. И братию всю любил чистой любовью; собралось уже в то время до пятнадцати монахов. Преподобный же Антоний привык один жить, ибо не любил всяческих ссор и разговоров, и затворился в одной из келий пещеры, а игуменом поставил вместо себя блаженного Варлаама. Оттуда впоследствии переселился Антоний на другой холм и, выкопав пещеру, жил в ней, никуда не выходя, и поныне там покоится его честное тело. А какова была сперва их жизнь в пещере, и сколько скорби и печали испытали они из-за всяких невзгод в том месте — это одному Богу ведомо, а устами человеческими невозможно и рассказать. К тому же и еда их была — один ржаной хлеб и вода. В субботу же и в воскресенье ели чечевицу, но зачастую и в эти дни не было чечевицы, и тогда ели одни вареные овощи. При этом и трудились непрестанно: одни обувь плели или шили клобуки, и иным ремеслом занимались, и носили сделанное в город, продавали, и на вырученные деньги покупали зерно, и его делили между собой, чтобы каждый ночью свою долю помолол для печения хлеба. Потом служили заутреню, а затем снова принимались за свое дело. Другие же в огороде копались, выращивая овощи, пока не наставал час новой молитвы, и так все вместе сходились в церковь, отпевали положенные часы и совершали святую службу, а затем, поев немного хлеба, снова обращались каждый к своему делу. И так трудились день за днем в неугасимой любви к Богу… Некоторое время спустя послал Феодосий одного из братии в Константинополь, к Ефрему скопцу, чтобы тот переписал для него устав Студийского монастыря и прислал бы ему. Он же без промедления выполнил волю преподобного отца нашего, и весь устав монастырский переписал, и послал его к блаженному отцу нашему Феодосию. Получив его, отец наш Феодосий повелел прочесть его перед всей братией и с тех пор устроил все в своем монастыре по уставу монастыря Студийского, правила те и доныне ученики Феодосиевы блюдут. Если же кто приходил к нему, чтобы стать монахом, не прогонял ни бедняка, ни богатого, но всякого принимал со всем
2. Проблема взаимоотношений между русскими князьями
на съездах в Любечах и Уветичах.
«Повесть временных лет»
В год 6605. Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: «Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами до сих пор идут войны. Да отныне объединимся чистосердечно и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк — Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир — Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав — Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду — Владимир, Ростиславичам же: Володарю — Перемышль, Васильку — Теребовль». И на том целовали крест: «Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной». Сказали все: «Да будет против того крест честной и вся земля Русская». И попрощавшись, пошли восвояси. […]
В год 6607. […] В тот же год братья заключили мир между собой — Святополк, Владимир, Давыд и Олег в Уветичах месяца августа в 10-й день. Того же месяца в 30-й день в том же месте собрались на совет все братья — Святополк, Владимир, Давыд и Олег — и пришел к ним Давыд Игоревич и сказал им: «Зачем призвали меня? Вот я. У кого на меня обида?» И ответил ему Владимир: «Ты сам прислал к нам: “Хочу, братья, прийти к вам и пожаловаться на свои обиды”. Вот ты и пришел и сидишь с братьями своими на одном ковре — почему же не жалуешься? На кого из нас у тебя обида?» И не отвечал ему Давыд ничего. И стали братья на конях: и стал Святополк со своей дружиной, а Давыд и Олег каждый со своею отдельно. А Давыд Игоревич сидел в стороне, и не подпустили они его к себе, но особо совещались о Давыде. И, порешив, послали к Давыду мужей своих: Святополк — Путяту, Владимир — Ратибора, Давыд и Олег — Торчина. Посланные же пришли к Давыду и сказали ему: «Так говорят тебе братья: “Не хотим тебе дать стола Владимирского, ибо вверг ты нож в нас, чего не бывало еще в Русской земле. И мы тебя не схватим и никакого зла тебе не сделаем, но вот что даем тебе — отправляйся и садись в Бужском остроге, а Дубен и Черторыйск дает тебе Святополк, а Владимир дает тебе двести гривен, и Давыд с Олегом двести гривен”». И тогда послали послов своих к Володарю и Васильку: «Возьми брата своего Василька к себе, и будет вам одна волость — Перемышль. И если то вам любо, то сидите там оба, если же нет, то отпусти Василька сюда, мы его прокормим здесь. А холопов наших выдайте и смердов». И не послушали этого ни Володарь, ни Василько. А Давыд сел в Бужске, и затем дал Святополк Давыду Дорогобуж, где он и умер, а город Владимир отдал сыну своему Ярославу.
3. Монгольская тактика в ходе завоевания Руси Батыем.
Повесть о разорении Рязани Батыем
В год 6745 (1237). Пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских и стал на реке на Воронеже близ земли Рязанской. И прислал послов непутевых на Рязань к великому князю Юрию Ингваревичу Рязанскому, требуя у него десятой доли во всем: во князьях, во всяких людях и в остальном. И великий князь Юрий Ингваревич Рязанский тотчас послал в город Владимир к благоверному великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому, прося у него помощи против безбожного царя Батыя. Князь великий Георгий Всеволодович Владимирский и сам не пошел, и помощи не послал, задумав один сразиться с Батыем.
И услышал великий князь Юрий Ингваревич Рязанский, что нет ему помощи от великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, и тотчас послал за братьями своими: за князем Давыдом Ингваревичем Муромским, и за князем Глебом Ингваревичем Коломенским, и за князем Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским, и за другими князьями. И стали совет держать - как утолить нечестивца дарами.
И послал сына своего князя Федора Юрьевича Рязанского к безбожному царю Батыю с дарами и мольбами великими, чтобы не ходил войной на Рязанскую землю. Безбожный же, лживый и немилосердный царь Батый дары принял и во лжи своей притворно обещал не ходить войной на Рязанскую землю. И стал у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе просить, и сказал князю Федору Юрьевичу: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей». Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский посмеялся и ответил царю: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь».
Безбожный царь Батый оскорбился и разъярился, и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал.
И услышал великий князь Юрий Ингваревич об убиении безбожным царем возлюбленного сына своего, князя Федора, и многих князей, и лучших людей и стал плакать о них. И пошел против нечестивого царя Батыя, и встретили его около границ рязанских, и напали на него, и стали биться с ним крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. И увидел князь великий убиение брата своего, князя Давыда Ингваревича, Убит был благоверный великий князь Юрий Ингваревич, брат его князь Давыд Ингваревич Муромский, брат его князь Глеб Ингваревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский и многие князья местные и воеводы крепкие и воинство: удальцы и резвецы рязанские. Все равно умерли и единую чашу смертную испили. А князя Олега Ингваревича захватили еле живого. И увидел царь Батый Олега Ингваревича, столь красивого и храброго, изнемогающего от тяжких ран, и хотел уврачевать его от тех ран и к своей вере склонить. Но князь Олег Ингваревич укорил царя Батыя и назвал его безбожным и врагом христианства. Окаянный же Батый дохнул огнем от мерзкого сердца своего и тотчас повелел Олега ножами рассечь на части. И был он второй страстотерпец Стефан, принял венец страдания от всемилостивого бога.
И стал воевать царь Батый окаянный Рязанскую землю и пошел ко граду Рязани. И осадил град, и бились пять дней неотступно. Батыево войско переменялось, а горожане бессменно бились. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город - одни с огнями, другие со стенобитными орудиями, а третьи с бесчисленными лестницами, и взяли град Рязань месяца декабря в 21 день. И во граде многих людей, и жен, и детей мечами посекли, а других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское, и сродников рязанских князей - князей киевских и черниговских - захватили.
И увидел безбожный царь Батый страшное пролитие крови христианской, и еще больше разъярился, и ожесточился, и пошел на Суздаль и на Владимир, собираясь Русскую землю пленить, и веру христианскую искоренить, и церкви божии до основания разорить.
4. Структура владений и доходов московского князя в конце XIV в.
Духовная грамота Дмитрия Ивановича (1389г.)
Во имя Отца и Сына и Святаго духа, се яз, грешный худый раб Божий Дмитрий Иванович, пишу грамоту душевную целым своим умом. Даю ряд сыном своим и свoей княгини.
Приказываю дети свои своей княгине. А вы, дети мои, живите заодин, а матери своее слушайте во всем.
А приказываю отчину свою Москву детем своим, князю Василью, князю Юрью, князю Андрею, князю Петру. А брат мой, князь Володимер, ведает свою треть, чем его благословил отец его, князь Андрей. А сына своего, князя Василья, благословляю на стариший путь в городе и в станех моего удела двою жеребьев половина, а трем сыном моим половина, и в пошлинах в городских половина. А тамга из двою моих жеребьев княгине моей половина, а сыном моим половина. А восмьничее мои два жеребья княгине моей. А на стариший путь сыну моему, князю Василью, Василцево сто и Добрятиньская борть с селом с Добрятиньским.
А се даю сыну своему, князю Василью, Коломну со всеми волостми, и с тамгою, и с мыты, и с бортью, и с селы, и сo всеми пошлинами. А волости Коломеньские: Мещерка, Раменка, Песочна, Брашева с селцем с Гвоздною и с Иванем, Гжеля, деревни Левичин, Скулнев, Маковець, Канев, Кочема, Комарев с берегом, Городна, Похряне, Усть-Мерьско...
А се даю сыну своему, князю Юрью, Звенигород со всеми волостми, и с тамгою, и с мыты, и с бортью, и с селы, и сo всеми пошлинами. А волости Звенигородские: Скирменово с Белми, Тростна, Негуча, Сурожык, Замошъская слобода, Юрьева слобода, Руза городок, Ростовци, Кремична, Фоминьское, Угож, Суходол с Ыстею, с Истервою, Вышегород, Плеснь, Дмитриева слободка…
А се даю сыну своему, князю Аньдрею, Можаеск со всеми волостми, и с тамгою, и с мыты, и с бортью, и с селы, и со всеми пошлинами, и с отьездными волостми. А волости Можаиские: Исмея, Числов, Боянь, Берестов, Поротва, Колоча, Тушков, Вышнее, Глиньское, Пневичи с Загорьем, Болонеск. А Коржань да Моишин холм придал есмь к Можаиску…
А се даю сыну своему, князю Петру, Дмитров со всеми волостми, и с селы, и со всеми пошлинами, и с тамгою, и с мыты, и с бортью. А се Дмитровские волости: Вышегород, Берендеева слобода, Лутосна с отъездцем, Инобаш. ….
А се даю сыну своему, князю Ивану: Раменеице с бортники и что к нему потягло, да Зверковское село с Сохоньским починком, чтo отошло ото князя от Володимера. А Сохна сыну же моему, князю Ивану. А в том уделе волен сын мой, князь Иван, который брат до него будет добр, тому даст.
А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великим княженьем.
А у которого сына моего убудет отчины, чем есм его благословил, и княгини моя поделит сынов моих из их уделов. А вы, дети мои, матери слушайте.
А по грехом, отъимет Бог сына моего, князя Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княж Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгини. А вы, дети мои, слушайте своее матери, что кому даст, то тому и есть.
А переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возмет дань на своем уделе, то тому и есть. А что есм подавал своей княгине волости и села из уделов детий своих, и свой примысл, и слободы, и села, и Холхол, и Заячков, а с тех волостий, и с слобод, и с сел что возмет княгини моя, то ей и есть. А дети мои в то не вступаются.
А из тех волостий, и слобод, и сел, что есм вымал у детий своих из уделов, а подавал княгине своей, а кому будет жалоба сиротам на волостели, и тем людем учинит исправу княгини моя. А дети мои в то не вступаются.
А се благословляю детий своих. Сыну моему старишему, князю Василью: икона Парамшина дела, чепь золота, что ми дала княгини Василиса, пояс золот велики с каменьем без ремени, пояс золот с ременем Макарова дела, бармы, шапка золота.
А сыну моему, князю Юрью: пояс золот новый с каменьем с жомчюгом без ремени, пояс золот Шышкина дела, вотола сажена.
А дети мои молодшая, братья княжы Васильевы, чтите и слушайте своего брата старишего, князя Василья, в мое место, своего отця. А сын мой, князь Василий, держит своего брата, князя Юрья, и свою братью молодшюю в братьстве, без обиды.
А хто сю грамоту мою порушит, судит ему Бог, а не будет на нем милости Божий, ни моего благословенья ни в сии век, ни в будущий.
А писал есм сю грамоту перед своими отци: перед игуменом перед Сергием, перед игуменом перед Савастьяном.
А тутo были бояре наши: Дмитрий Михайлович, Тимофей Васильевич, Иван Родивонович, Семен Васильевич, Иван Федорович, Олександр Андреевич, Федор Андреевич, Федор Андреевич, Иван Федорович, Иван Андреевич.
5. Представления Ивана IV Грозного о монаршем достоинстве
Послание Ивана IV Грозного шведскому королю Юхану III
<…> Когда ты прислал гонца своего Петрушу-переводчика просить охранной грамоты для своих послов, то мы думали — ты хочешь заключить мир по прежнему обычаю, как прежде бывал мир с наместниками новгородскими (так велось исстари в течение нескольких сот лет, еще при князе Юрии, да при посадниках новгородских, а у вас при князе Магнусе, который ходил с войной к Орешку), и потому мы послали охранную грамоту по прежним обычаям и хотели пожаловать тебе по прежним обычаям мир с нашими вотчинами — Великим Новгородом и Ливонской землей. Но ты епископа Павла прислал без настоящих полномочий и с надменностью, и поэтому из этого ничего не вышло.
А много крови проливается из-за нашей вотчины, Ливонской земли, да из-за твоей гордости, что не хочешь по прежним обычаям сноситься с новгородскими наместниками; и пока ты этого не осознаешь, и дальше будет литься много невинной крови из-за твоей гордости и из-за того, что незаконно вступил в нашу вотчину, в Ливонскую землю. Спеси же с нашей стороны никакой нет, а писали мы тебе так, как подобает писать нашей самодержавной власти к твоей королевской, — ибо раньше того не бывало, чтобы великим государям всея Руси сноситься со шведскими правителями, сносились шведские правители с Новгородом.
Ты пишешь свое имя впереди нашего — это неприлично, ибо нам брат — цесарь римский и другие великие государи, а тебе невозможно называться им братом, ибо Шведская земля честью ниже этих государств, как будет доказано впереди. А это истинная правда, а не ложь, что вы мужичий род, а не государский. Пишешь ты нам, что отец твой — венчанный король, а мать твоя — также венчанная королева; но хоть отец твой и мать — венчанные, а предки-то их на престоле не бывали! А если уж ты называешь свой род государским, то скажи нам, чей сын отец твой Густав и как деда твоего звали, и где на государстве сидел, и с какими государями был в братстве, и из какого ты государского рода? Пришли нам запись о твоих родичах, и мы по ней рассудим. А нам доподлинно известно, что отец твой Густав происходил из Смоланда, и вот еще почему нам известно, что вы мужичий род, а не государский: когда при отце твоем Густаве приезжали наши торговые люди с салом и с воском, то твой отец сам, надев рукавицы, как простой человек, пробовал сало и воск, и на судах осматривал, и ездил для этого в Выборг; а слыхал я это от своих торговых людей. Разве это государское дело? Не будь твой отец мужичий сын, он бы так не делал.
И ты бы сам рассудил, ведется ли так в великих государствах, как в вашем? Если бы ваше государство было великое, то и архиепископ Упсальский не был бы записан в товарищах отца твоего, а то записан архиепископ как товарищ твоего отца. А советники Шведского королевства почему товарищи твоему отцу? И тебе поэтому нельзя равняться с великими государями: у великих государей таких обычаев не ведется. Если же кто-нибудь не бережет своего государского достоинства и называет тебя своим братом, то это его дело; а мы на это смотреть не будем, мы соблюдаем свою честь, как подобает нашему царскому величеству. Пришли своих послов, верных людей, и с этими послами ты сообщи нам, был ли кто-нибудь королем в Шведской земле до отца твоего, кто именно был и из какого рода и с кем он был в братстве; а мы об этом не слыхали — уж не нашел ли ты этих королей у себя в какой-нибудь кладовой?
А к наместникам не я тебя приравниваю — так исстари ведется, так Бог твое место определил; а ты Богу противишься и не хочешь по его повелению поступить. Да какому тебе Богу молиться — ты ведь безбожник: не только истинной веры не познал ты, но даже скромное прибежище латинского богослужения разрушено у вас, и иконы разбили, и священников сравняли с мирянами; ты сам ведь писал, что принял власть от отца своего, короля Шведской земли. А себя мы не хвалим и не прославляем, а только указываем на достоинство, данное нам от Бога; и тебя мы не хулим, а пишем это лишь для того, чтобы ты пришел в сознание и не требовал неподобающих веще <…>
Писана в нашей вотчине, в Ливонской земле, в городе Пайде, в 7081году, 6 января.
6. Столбовский мир и русско-шведские отношения в конце XVI – начале XVII в.
Столбовский мирный договор. 1617 г.
Також Велеможного Государя, Короля Густава Адольфа Свейского, его Королевского величества наместникам и приказным людям Великого государя, Царя и Великого князя Михаила Федоровича, всея Pycи Самодержца, его царского величества уставленным воеводам и приказным людям преж именованные города и посады: Великий Новгород, Старая Руса с их уездами отдати и очистити две недели спустя после того, как сей мирной договор меж нас, обоих сторон великих послов записями, руками, и печатями, и клятвою над Святым Евангелием с нашей стороны, а с их стороны крестным целованием довершен и утвержден будет. А после того и городу Ладогу с уездом, три недели спустя после мирного довершения отдану и очищену бытии со всеми русскими людьми и с их животы, и со всем русским нарядом, також и его королевского величества людям, никаких русских людей не выводити, и им насильства и грабежу не чинити, и наряду не вывозити. А Гдову с уездом и с людьми побыти в Вельможного Государя, Короля Густава Адольфа Свейского стороне на время, доколе сей нынешний наш договор от обоих великих государей их грамотами за его королевского величества рукою и королевскою печатью и царского величества за царственною печатью також королевского величества клятвою и царского величества крестным целованием утвержден будет, и межи уложены, и прямо размежеваны будут, и послы, которых обои великие государи для такой меры пошлют, у обоих государей быв, и с добрым довершенным делом опять назад до рубежа дойдут.
Великий государь, царь и великий князь Михаил Федорович, всея Руси самодержец за себя и за своих наследников и потом будущих Российского царствия великих государей царей и великих князей и за все Российское царствие, особно ж за Новгородское государство поступился и отдал сии по сем именованные города, посады и земли, которые к Новгородскому государству наперед сего были, именно: Иван Город, Ям, Копорье, Орешек со всеми их подлежащими посады, землями и уезды, с погосты, и с деревнями, которые к ним пристоят и принадлежат по их прямым рубежам и старинным граням и с людьми, которые тамо живут и со всеми иными угодьи, податьми и доходы с берегами рек и с озер, ничто не выгородя, и поступился и освоил то вельможному государю королю Густаву Адольфу Свейскому и его королевского величества наследников и потом будущим Свейского королевства королем и свейской короне в вечное освоение…
А иноческому чину с их животы так же дворянам и детям боярским, и посадским людям в тех преж помянутых городах и в посадах, которые в две недели после того, как се мирное постановленье объявлено будет, добровольно на его царского величества сторону идти похотят, вольно быти, что идти оттоле с женами и детьми и с домочадцами и со всеми животы и статки, куда похотят в его царского величества земли и в города. А для того, чтоб тому быти всему русским людям в тех поступленных городах и крепостях ведомо, и тако здесь договорено, что сколь скоро сей мирный договор меж нас обоих великих послов сполна совершен и утвержден будет, и тогда от нас его королевского величества великих послов гонцом посланным быти в те во все прежде помянутые города и крепости, которым тамо, при его королевского величества Великой Британии великого посла посланном явно извещати и прокликати, что всем инокам с их животы, також и дворянам, и детям боярским, и посадским людям, которые в две недели после того похотят идти оттоле на его царского величества сторону, и им вольно идти оттоле с женами, детьми и домочадцами и со всеми животы и статки, а никому из них против их хотения, что остатись от его королевского величества людей угроженным, или изневоленным быти…
Да Велеможному Государю, Королю Густафу Адольфу Свейскому, взятии у Великаго Государя, Царя и Великаго Князя Михаила Федоровича, всея Руси Самодержца, Его Царскаго Величества двадцать тысяч рублев денег, готовыми, добрыми, ходячими, безобманными серебряными Новгородскими, и тем деньгам ныне тот часть, сколь скоро се мирное постановленье меж нами совершится и утверждено будет, Его Королевскаго Величества Свейскаго нам великим послом от Его Королевскаго Величества Великия Британия великаго посла, от господина Иоанна Медрика отданными бытии. А что пушек и воинскаго запасу и колоколов и иное что, которое Велеможнейший Государь, Король Густав Адольф Свейский, в Российской земле взял по тем городам, которые Его Королевское Величество поймал, и преж того договору, который меж нас Его Королевскаго Величества Свейскаго великих послов, и его Королевскаго Величества Великия Британии великаго посла, господина Иоанна Медрика, Ноября в 20 учинен, вывезено: и тому бытии у Его Королевскаго Величества и Короны Свейской без всякаго пререкания и спору. А тот русской наряд, которой в тех городах есть, которые Великому Государю, Царю и Великому Князю Михайлу Федоровичу, всея Руси Самодержцу, Его Царскому Величеству отданы будут: и тому наряду тамо остатись всему и отдану бытии.
И потому, что преж бывший Великий Государь, Царь и Великий Князь Василий Иванович, всея Руси Самодержец, отдал и грамотами подтвердил бывшему Великому Государю, Королю Карлусу девятому Свейскому и Свейской Короне город Корелу с уезды за то верное и доброхотное вспоможение, которое ему чинилось против Польских людей, потому ж подтверждает и подкрепляет сим нынешним, мирным договором Великий Государь, Царь и Великий Князь, Михайло Федорович, всея Руси Самодержец, того Великаго Государя, Царя и Великаго Князя Василья Ивановича, всея Руси Самодержца дачю, за себя и за своих последников, и потом будущих Российскаго Царствия Великих Государей, Царей и Великих Князей и всего Российскаго Царствия тако, что преже помянутому городу Корел со всеми уезды, с землею и людьми, с угодьи, оброки и доходы на земле и на воде, по своим прямым старинным и по ся места бывшим рубежем и гранем, ничто невыгорожено, во всем потому, как Российские Великие Государи, Цари и Великие Князи, тона перед сего за собою имели, держали и владели, потому ж и вперед бытии за Велеможным Государем, Королем Густавом Адольфом Свейским и Его Королевскаго Величества наследники, и потом за будущими Свейскими Короли и за Свейскою Короною, без всякаго пререкания и спору, в вечное время.
Також, как бывший, блаженныя и высокославныя памяти, Великий Государь, Царь и Великий Князь Федор Иванович, всея Руси Самодержец, Великаго Государя, Царя Великаго Князя Михаила Федоровича, всея Руси Самодержца дядя, в мирном договоре которой учинен в Тявзине в 1595 году, отступился и отказал все причитание свое и примолвы к Лифляндской земле, тако ж и Великий Государь, Царь и Великий Князь Василий Иванович, всея Руси Самодержец, в мирном договоре, который учинен в Выборге в 1609 году отказал; и тако ж ныне здесь приговорено и уложено, что Великому Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичу, всея Руси Самодержцу и Его Царскаго Величества Наследником и потом будущим Российским Царем и Великим Князем, некогда в вечное время в перед не причетати себе которыя правды или причетания к Лифляндской земле, тако ж Великому Государю, Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичу, всея Руси Самодержцу, и Его Царскаго Величества Наследником, и потом будущим Российским Великим Государем Царем и Великим Князем, к Велеможному Государю Королю Густаву Адольфу Свейскому, к Его Королевскаго Величества Наследником и к будущим Свейским Королем и к Короне Свейской Лифляндскою, или тех городов титлою, которые Его Королевскому Величеству от Его Царскаго Величества в веки поступлены, и грамотами подтверждены, не описыватись и не именоватись...
7. Движущие силы Соловецкого восстания
Расспросные речи (показания) царскому воеводе И. Мещеринову выходца из монастыря священника Митрофана. Октябрь 1674 г.
Мятеж учинился о новоисправленных книгах от черного священника Геронтья, да от архимандрита Никанора, да от келаря Азарья, да от служки Фадюшки Бородина с товарищи... А стрельба де зачалась от Никанора архимандрита да от служки Фадюшки Бородина с товарищи; и он де Никанор по башням ходит беспрестанно, и пушки кадит, и водою кропит, и им говорит: «матушки де мои галаночки, надежда де у нас на вас, вы де нас обороните»; и велит по воеводе по Иване Алексеевиче Мещеринове и по ратным людем стрелять беспрестанно, а на башнях и по стенам приказывает караульщикам смотреть из трубок его, воеводу: «как де усмотрите, и вы де по нем стреляйте; как де поразим пастыря, а ратные люди розыдутся, аки овцы»...
А ныне де воры и к бунту и к воровству заводчики келарь старец Нафанаил, прозвище Тугин, да городничий старец Протасей, да воры ж сотники Исачко Воронин, да кемлянин Самко за великого государя бога молить им священником не велели и хотели их побить... И сентября де в 16 день был у них воров воровской их собор, а на том соборе воры, сотники Исачко и Самко с товарищи, во всей своей воровской службе келарю отказали, и ружье на стену положили, и болши того служить не хотели для того, что де они воры за великого государя священником бога молить не велели, а священницы де их не слушают и за великого государя бога молят.
И они де воры того слышать не хотят; и келарь де им добивал челом, чтобы они им служили, и они де воры сотники ружье взяли и служить стали по прежнему; а в церковь божию не ходят и на исповедь к отцам духовным не приходят, а исповедываются бельцы промеж собою у простолюдинов... а их, священников, называют еретиками... А про великого государя говорят такие слова, что не только написать, но и помыслить страшно. А сели де они воры в монастыре на смерть, сдаться никоторыми делы не хотят. А хлеба де у них воров будет лет на десять и болши, а пороху де у них было сначалу девять сот пуд, а нынешнего де лета они выстреляли по государевым людем половину; а на башнях де у них девяносто пушек... А как они в Соловецком монастыре заперлись, приезжали к ним в монастырь с рыбою и с харчевыми запасу с берегу6 многие люди... А братьи де в монастыре двести человек, да белцов триста человек...
8. Проблемы освоения Камчатки в начале XVIII века.
Челобитная служилых людей Петру I от 26 сентября 1711 г.
Державнейший царь, государь милостивейший! В нынешнем 711 году, в Верхнем и в Нижнем в Камчадальских острогах, прежде бывшие прикащики от нас, рабов твоих, побиты, а за что они, прикащики, побиты, и в той своей страдничьей вине подали тебе, великому государю, за руками две челобитные в Верхнем Камчадальском остроге прикащику служилому человеку Алексею Александровых, апреля в 12 день. И за такую свою страдничью вину пошли мы, раби твои, вышеписанного месяца из камчадальских острогов служить тебе, великому государю, на Большую реку, умирять изменников, которые в прошлом 707 и 710 годех тебе, великому государю, изменяли и ясачное зимовье и острог на Большой реке сожгли, а твою, великого государя, сборную ясачную казну разграбили, и прикащика со служилыми людьми побили, и с того вышеписанного 707 году но нынешней 711 год повсягодно многих служилых людей побивали ж, а твою, великого государя, сборную ясачную казну, порох, и свинец, и пищали побитых служилых людей отбили ж. И будучи мы, раби твои, на Большой реке, апреля 23 числа, лутчего иноземца Кушугу с родниками ласкою и приветом под твою царскую высокосамодержавную руку с ясачным платежом из острогу его вызывали и вызвать не могли. И ныне от нас, рабов твоих, тот его Кущугин острог крепким приступом взят; и на том приступе нас, рабов твоих, многих на смерть испереранили, а иных камением увечили, трех человек служилых убили, а его лутчего иноземца Кушугу из за бою в аманаты1 взяли, и ныне из за того аманата с родников его ясак тебе, великому государю, сбирается. И на том их месте мы, раби твои, ниже прежнего ясачного зимовья острог земленой построили, а в нем ясачное зимовье, а круг ясачного зимовья острог стаялой бревенчатой поставили; а прежних воров заводчиков лучших иноземцов Карымчу Товача с товарищи под твою царскую высокосамодержавную руку ласкою и приветом, службою своею и радением мы, раби твои, к ясачному зимовью с ясачным платежем 8 человек призвали и ясак с них тебе, великому государю, взяли, а их в аманаты изсажали. И нынешнего ж 711 году, маия в 21 день, вор и заводчик, лутчей иноземец Большия реки Канач, собрався с родами своими Большой реки пяти острогами, и подозвав к себе с иных многих посторонних рек иноземцов, в многолюдстве к ясачному зимовью и к острогу с приступом приходили, хотя он, Канач, по прежнему своему лукавому умыслу и понадеяся на свое великое многолюдство, ясачное зимовье и острог взять, а нас, рабов твоих, побить, а из казенки аманатов выручить. И мы, раби твои, Большой реки острог и ясачное зимовье от таких неприятельских немирных иноземцов и от великого их многолюдства своим малолюдством отстояли, и казну твою, великого государя, и аманатов оберегли, и к ним на вылазку из острогу своего с ратным боем выходили и от острогу своего вспять их прогнали, и на побеге его пущаго вора заводчика Канача со изменники побили; а осталые иноземцы в крепкие остроги засели; и мы, раби твои, под острогом Тавачевым, маия с 21 числа июля по 8 число, стояли тайно, себе великой голод принимали и многими крепкими приступы приступали; а на приступех нас, рабов твоих, под тем Тавачевым острогом многих на смерть испереранили. И видя они, иноземцы, наши крепкие к себе приступы, отсидется в остроге не могли и из острогу своего выбежали; а иные осталые иноземцы тебе, великому государю, вину принесли. И ныне тот их Тавачев острог взят и разорен…
9. «Герой» и «Меценат»: М.В. Ломоносов об истинных творцах истории Отечества
Петр Великий. Героическая поэма. Отрывок
Его высокопревосходительству милостивому государю Ивану Ивановичу Шувалову, генералy поручику, генералу адъютанту, действительному камергеру, московского университета куратору и орденов Белого Орла, святого Александра, святыя Анны кавалеру.
Начало моего великого труда Прими, предстатель муз, как принимал всегда Сложения мои, любя российско слово, И тем стремление к стихам давал мне ново. Тобою поощрен в сей путь пустился я
Поиск по сайту©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование. Дата создания страницы: 2019-06-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных |
Поиск по сайту: Читайте также: Деталирование сборочного чертежа Когда производственнику особенно важно наличие гибких производственных мощностей? Собственные движения и пространственные скорости звезд |