Когда в западноевропейском развитии внутри христианского летосчисления приближался 1000-й год, европейские души были поголовно охвачены чувством, что в ходе мирового порядка должно разыграться нечто значительное. И поскольку ощущения человека принимали все более материалистические формы, то полагали, что это значительное окажется физическим закатом, крушением мира. На самом деле это было представлением мирового закона, только перемещенного в материальное.
Действительно, в конце тысячелетия разыгрываются процессы, значительные для жизни всех людей. Мы уже обращали внимание на приближение созерцания эфирного тела Христа, который все больше будет доступен человеческому восприятию в нашем и последующих поколениях, идущих навстречу 2000 году.
По мере приближения к этому времени в потоке человеческого развития будут происходить значительные духовные события. XX век, у колыбели которого мы находимся, действительно представляется духовному взору таким, что чем больше он входит в ближайшее будущее, тем больше люциферические и ариманические силы будут подступать к человечеству и заключать его в свои объятия. Люциферические и ариманические силы, работающие в мире против импульса Христа, уже выявили себя в недоразумении и ошибке, когда души, проходившие 1000-й год, говорили о крушении мира.
Если бы теперь царили те же навыки мышления, то души снова говорили бы о крушении мира. В то время, когда приближался конец первого христианского тысячелетия, - не столько в представлениях, воспринимаемых внешне, сколько в глубинах душевного склада - давали себя знать антихристианские импульсы, вносившие в мир формы мышления и находившиеся непосредственно под ариманическим и люциферским влиянием.
|
|
В то время инструментом такого воздействия служила проникающая в Южную Европу с Востока через Африку магометано-арабская духовная жизнь. Задумаемся здесь не столько над догмами ислама, над тем, что тогда распространялось по Испании в идеях, сколько над импульсами, действующими в глубинах души. Глубоко знаменательна одна форма, встречающаяся тут: арка, заостряющаяся наверху.
На этом острие лежит каинова печать Аримана. Вот какие вещи проталкиваются, проникают в человеческое развитие! Когда я исследовал это в согласии с инспирирующими сущностями, одаряющими нас своей милостью, указав на формы, которые мы применяем в дорнахском здании, то выявилось, что точно такие же формы боролись против влияния Аримана и Люцифера, когда завершалось первое тысячелетие. Когда норманнские народы перемещались с севера на юг, они принесли с собой архитектурные формы, исполненные в дереве. И, получив инспирацию архитектурных форм, которые подчеркивают круг и округлое в большом и в малом, в каждой своей детали, основывая новый архитектурный стиль из своей воли, мы понимаем, что он будет несовершенен, поскольку для большего у нас недостаточно средств. Однако дело представляется так, что формы нашего здания, заполненные деревом, у норманнов оставались пустыми, и наоборот, то, что тогда было заполнено, является у нас свободным пустым пространством.
Мы были, так сказать, поставлены перед необходимостью следовать инспирирующим сущностям больше, чем человечество следовало им тогда, в конце первого тысячелетия, когда эти сущности хотели противостоять Люциферу и Ариману.
|
|
С тех пор изменилось многое. Многое произошло в духовной жизни человечества. Тому, кто захочет разобраться с тем, что могут вносить в формы здания люди, должно быть ясно, что многое, что называют христианским и носит имя Христа, действует в антихристианском смысле, что наилучшая уловка люциферических и ариманических властей заключается в том, чтобы под именем Христа вносить в мир антихристианский импульс. Нам следует все время осознавать, что все частное вплоть до мельчайших деталей нам нужно (пусть и несовершенно, поскольку это только начало) делать в соответствии с прогрессивными духовными властями человечества, ведущими его к поступательному развитию.
Я не хотел превозносить этим наше здание, но предполагал лишь высказать то, что нужно внести в глубины нашего сознания. Это высказывалось мною в намерении, что вы проникнитесь к нашему зданию любовью, что работа в нем станет для вас зовом сердца. Вы научитесь, так сказать, думать о нем как о памятнике не тому, что мы произвольно желаем, а тому, что мы должны волить. И чем больше мы будем любить это здание, тем больше будет удаваться вписать его, поставить в мир так, как хотят это, волят это сущности поступательного развития в смысле импульса Христа в современности.
Если вы заключите это здание и все, что с ним связано, в ваши сердца, подумайте, насколько будет важно, если в конце года мы сможем его открыть. То, что здание будет построено не здесь, - это не наша вина, это наша карма. Это наша судьба, что оно будет возведено в уединенно расположенном месте, но в таком месте, которое в силу его локального положения имеет некоторую важность для духовной жизни новейшего времени.
|
|
БУДУЩИЕ АРХИТЕКТУРНЫЕ МЫСЛИ О ДОРНАХЕ
К ПОВТОРНОМУ ВОЗВЕДЕНИЮ ГЁТЕАНУМА
I
Из лекции в Дорнахе 31 декабря 1923 года
Мои дорогие друзья! Представьте, что в последнее время меня всерьез занимали архитектурные мысли о Дорнахе, о том, что непременно нужно заложить возможность, чтобы эти архитектурные мысли мы как можно скорее привели в исполнение... Сегодня я хотел бы в первую очередь коснуться плана Гётеанума, чтобы завтра уделить больше времени его фасаду и наружному виду здания. План Гётеанума и все распределение его пространства я хотел бы представить вам следующим образом.
Будущий Гётеанум в меньшей мере, чем прежнее здание, должен быть круговой постройкой. Вы могли бы, мои дорогие друзья, с легкостью спросить сейчас: «Почему я не представил, не показал вам модель?» Конечно, не следует забывать, что новый Гётеанум должен быть построен из соответствующего и нового материала - бетона. Бетонные постройки действительно чрезвычайно тяжело приводить к соответствующему художественному стилю, и решение этой проблемы требует очень, очень многого.
Конечно, вы знаете, что один такой дом из бетона в соответствующем стиле я уже спроектировал и его выстроил неподалеку д-р Гросхайнц (Grosheintz). Хотя сегодня я все еще полагаю, что для жилого дома этот стиль до определенной степени - лишь до определенной степени - можно обозначить как весьма удовлетворительный, но поставить рядом второй точно такой же дом было бы просто невозможно. В любом случае архитектурный стиль для построения Гётеанума в бетоне при этом еще не был разработан, и поэтому речь будет идти о том, чтобы в новом Гётеануме по существу отходить от возведения круглой постройки, а вместо этого, напротив, приближаться скорее к прямоугольному, то есть угловатому зданию с выступами, а совсем не к круглой постройке.
Конечно, то, что можно создать в этом архитектурном стиле, общую тенденцию такого стиля, вы видите на примере небольшого здания внизу холма, где была сделана пристройка к залу для занятий эвритмией. Это здание выполнено, естественно, из другого материала, но на его примере можно видеть, что и с помощью угловатого здания можно кое-чего достичь.
Теперь, так как речь идет о сцене для эвритмии и постановки мистерий, естественно, нужно комбинировать угловатое здание с круглой постройкой. Кроме того, в новом Гётеануме нужно предусмотреть наличие помещений для различной деятельности. Мы нуждаемся в мастерских, нам нужны лекционные залы, ибо единственного маленького белого зала, в котором год назад первоначально разгорелся пожар, для этих целей действительно было уже недостаточно. И следующий Гётеанум нужно было бы строить так, чтобы у него был как нижний, так и верхний этаж. Весь верхний этаж занимал бы большой лекционный зал, в котором также проходили бы представления эвритмии, постановки мистерий и подобных мероприятий, то есть он служил бы большим зрительным залом. На нижнем этаже, под этим лекционным залом, располагались бы поделенные стенами небольшие залы, которые послужат помещениями для художественной и научной работы.
Я думаю также создать помещение, которое должно служить администрации Всеобщего антропософского общества, чтобы можно было руководить им непосредственно из Гётеанума.
Теперь исходя из этой архитектурной мысли я мог бы решить одну проблему, для которой, мне кажется, таким способом можно найти практическое решение. Здание в плане должно быть построено так, что сзади у нас будет сцена округлой формы. (Я прошу сейчас не обращать никакого внимания на соотношение величин.) Эта сцена будет в основном полукруглой, в основном. Она будет отгорожена от складских помещений. И целое будет продолжаться вперед: наверху - в зрительный зал, внизу - в отдельные залы, между которыми в будущем будет находиться общий коридор, так что в новом, как и в старом, прежнем Гётеануме, будет возможно свободное движение. Проходя снаружи через вестибюль старого Гётеанума, вы непосредственно попадали во внутреннее помещение, в зал. Сейчас для свободной подвижности нам нужно иметь здесь отапливаемый коридор, от которого будет проход в отдельные залы нижнего этажа и в котором можно встречаться для различных обсуждений и т. д.
По лестнице можно подняться наверх в Большой зал, где будет находиться сцена для представлений, там же будут читаться лекции и проходить разные мероприятия.
Практическая проблема, о которой я только что говорил, состоит в следующем. В старом Гётеануме мы особенно страдали, из-за того что упражнения по эвритмии и репетиции должны были проходить непосредственно на сцене. Все время приезжали иногородние посетители посмотреть как идут дела (надеюсь, они будут приезжать и в будущем), и конечно, для работы нужен был сам зрительный зал, а им совсем невозможно было воспользоваться, так как он постоянно был занят из-за репетиций и подготовки к представлениям.
Эту проблему я мог бы решить сейчас так, чтобы на первом этаже здания, внизу, предусмотреть точно такое же сценическое пространство, как и наверху, на втором этаже. Только на верхнем этаже при таком же соотношении величин это пространство будет служить для представлений, а на нижнем этаже -просто для упражнений и тренировок. Итак, в нижнем репетиционном помещении можно будет заниматься вплоть до генеральной репетиции, а верхнее помещение будет оставаться все время свободным. Для тех же, кто будет репетировать на нижнем этаже, будет предусмотрен вестибюль, где можно находиться, сидеть, отдыхать. Сцена на верхнем этаже будет непосредственно переходить в зрительный зал. Зрительный зал будет такого же размера, как план всего этого угловатого здания.
Таким образом, действительно возникает возможность практично использовать помещения для работы. Высоту нового Гётеанума, по сравнению с высотой старого, существенно увеличивать необходимости нет, так как я не думаю снова возводить купольную постройку, но пробую найти завершение здания наверху из плоскостей, которые, как я надеюсь, в их пространственном согласовании в эстетическом смысле будут выглядеть не менее привлекательно, чем купольное здание.
Итак, со стороны фасада, который я завтра еще подробно опишу, мы можем войти в Гётеанум через главный вход. Мы найдем там лестницу, по которой можно подняться в верхнее помещение. У нас будет общий коридор, чтобы можно было пройти через него в отдельные залы и так далее. Мы найдем также проходы по сторонам и благодаря такому размещению данное сценическое пространство соответственно окажется меньше (на плане здания меньше), чем подсобные помещения, полученные благодаря тому, что стены предполагается отодвинуть от наружных стен здания вперед, и таким образом у нас получатся отдельные залы. А из-за такого завершения наверху у нас появится возможность освещения всего помещения дневным светом сверху. И, когда нужно, мы можем менять дневной свет, если он будет за окном, на искусственное освещение.
Таким образом, у нас будет практичное здание, чье кубическое пространство можно будет использовать подходящим образом. В этом здании можно будет заниматься одновременно многими делами, в то время как в старом здании, собственно, был возможен лишь единственный акт, единственное действие.
Мои дорогие друзья, вы не должны думать, что это будет просто улучшение (которое, кстати, может восприниматься некоторыми людьми как ухудшение вместо улучшения), но это взаимосвязано со всем развитием. Я часто подчеркивал вам, что человек, который живет в реальности, а не в идеях, должен совершенно особо признавать реальность времени. Время есть реальность. Однако очень тяжело вызвать понимание того, что время является реальностью. Еще и сегодня есть люди, которые представляют трехчленность социального организма теми же предложениями, как я представил ее из соотношений времени 1919 года. Да, история продвигается сейчас столь стремительно, что, собственно, происходит следующее. Если сегодня кто-то представлял бы вещи тем способом, которым они были представлены в 1919 году, тогда он отстал бы на столетия. И после того как [в 1924 году] в антропософском движении нечто произошло, действительно в 1924 году нельзя строить точно так же, как строили здание в 1913/1914 годах. В 1913 - 14 гг. идея Гётеанума исходила только из осознания, что нужно было бы создать художественное пространство для постановки мистерий, и оно задумывалось, собственно говоря, лишь как место, где будут ставить мистерии и читать лекции. Но с тех пор многое произошло. Я желаю лишь того, чтобы могло произойти еще больше, и надеюсь, что и без 75 млн. франков, о которых я говорил, вскоре случится многое. И это непременно следует принять во внимание.
И, конечно, то, что произошло с 1913 года, в первую очередь касается эвритмии, которая в 1913 году еще только развивалась. В 1913 году ее еще не было, она лишь только развивалась, а потому нельзя сказать, что какие-то вещи, которые были хороши тогда, и сегодня могли бы быть тоже хороши. Кроме того, несмотря на то что тогда я был застрахован на сумму гораздо меньше 1 млн. немецких рейхсмарок и такая сумма позволяла построить здание, но в ходе времен, как вы знаете, это обошлось увеличением первоначальной суммы, по меньшей мере, в семи-восьмикратном размере. Таким образом, не хотелось снова подсчитывать расходы абстрактно, но хочется определиться с совершенно определенными числами. Сейчас здание нужно построить так, чтобы в скорейшем будущем мы смогли исполнить то, что предписано нашими принципами, статутами. Но это сможет произойти, если мы построим здание таким образом, как я вам это наметил.
И все-таки из такого хрупкого, ломкого материала, как бетон, будет возможно получить, извлечь формы, которые могут предоставить художественному созерцанию нечто новое. Формы старого Гётеанума (этого я еще немного коснусь сегодня вечером), итак, формы старого Гётеанума, мои дорогие друзья, должны уже принадлежать истории, то есть вашим сердцам. Формы, выполненные из бетона, должны быть совершенно иными, и еще многое предстоит сделать, чтобы, с одной стороны, преодолеть хрупкий, ломкий бетон как материал строительства так, чтобы человеческий душевный взор художественным образом сопровождал эти формы; но, с другой стороны, многое внешне декоративное, присущее бетону как материалу строительства будет необходимо творчески художественно преобразовать с точки зрения живописи и пластики, для того чтобы привести когда-нибудь к откровению в художественном смысле именно бетонный материал. Я прошу вас сейчас рассматривать эти мысли как зачаток того, из чего в теперешних условиях действительно должен сформироваться Гётеанум. Было бы действенно, если бы в этом отношении мне позволили поработать над художественным обликом Гётеанума в одиночку, одному, и я совсем не смогу рассматривать получаемые оттуда или отсюда ваши предложения и советы, как это (само собой разумеется, в доброжелательном смысле) уже делалось вами. Мне совсем не будет помогать, если вы будете сообщать мне следующее: «Тут или там были выстроены бетонные сооружения, тут или там одна фабрика работает очень рационально и так далее». Если Гётеанум должен возникнуть, проявиться как здание в бетоне, то нужно исходить из первоначальной мысли, а все, что до сих пор совершалось, достигалось в бетонных зданиях, не может быть основанием для того, что должно возникнуть здесь.
II
Из лекции в Дорнахе 1 января 1924 года
...Я просил бы вас сейчас позволить мне перейти к обсуждению вопроса о повторном возведении здания Гётеанума. Я позволю к высказанному мною вчера добавить еще несколько слов.
Вы можете вспомнить, что я уже пытался решить формирование наружного облика Гётеанума по мере возможности как архитектурную проблему. Правда, из-за спешки, с которой потребовалось тогда подать, как говорится, здание лицом с его выгодной стороны, многое пришлось утяжелить даже больше, чем это, собственно, было необходимо, но тем не менее я полагаю, что для круглой постройки был найден при этом облик фасада, передававший в наружном формировании входа, окон, карнизов и так далее то, что Гётеанум имел своим внутренним содержанием.
Сейчас нам нужно будет по существу построить здание так, как я попытался объяснить это вчера. Теперь согласно общему плану постройка не будет круглой, а нужно будет сделать здание частично закругленным, частично угловатым. Затем непосредственно для этих форм будет необходимо найти современный стиль, соответствующий бетону как материалу постройки.
Такие вещи, конечно, сулят чрезвычайно большие трудности. Естественно, легче, так сказать, разработать формы абстрактно, а потом искать подходящий материал, чем принять материал как насущную необходимость и из этого материала искать формы, которые отчасти как раз передаются через соотношения, те соотношения, которые я описал вам вчера. Сейчас, поскольку для более широкого освещения проблемы у нас нет времени, я мог бы сообщить вам о принципе создания формы портала и формы окон лишь самое существенное. При этом вы увидите, как внутреннюю силу формирования облика, лежавшую прежде в основе старой формы, нужно будет попытаться выявить, выразить теперь в новой форме хрупкого, ломкого бетонного материала.
Я хотел бы добиться того, чтобы - как будет требовать этого бетон, когда наверху есть плоский скат, который в наклоне стен представляет определенную давящую силу для глаз, - я хотел бы добиться, чтобы эта давящая мощь останавливалась опять-таки для глаз благодаря порталу и соответственно оконным карнизам, и я хотел бы добиться, чтобы одновременно проявилось также внутреннее духовное начало, чтобы с ним обходились таким образом, чтобы оно выражалось, воспринималось в портале или выявлялось подобно тому, как окна принимают свет, впуская его во внутреннее пространство. Но в то же время я хотел бы достичь этой формой того, чтобы в ней в известной мере проявлялось то, что Гётеанум должен быть своего рода защитой каждому, кто ищет в нем духовное. И это нужно будет выразить уже в портале. Я хотел бы, чтобы проявилось, пришло к откровению приблизительно следующее.
Если крыша здания будет, к примеру, подниматься вперед на запад, то я хотел бы, чтобы после этой крыши, совсем рядом с ней, появлялась маленькая, вырастающая из кровли крыша следующей формы. То, что является одноцветным, я буду фиксировать здесь в различных красках, чтобы это было лучше видно и вам было легче разобраться (см. илл. на цвет, вклейке). Итак, это будет выступать вперед (зелено-желтый цвет) так, чтобы находилось над головой входящего в здание через центральный портал, когда человек стоит непосредственно под порталом у входа. Внизу под этим будет появляться одна фигура, с помощью которой можно будет сохранять форму пентаграммы, придерживаться ее части, но все же только части (на рис. обозначено красноватым цветом). Пентаграмма была бы закончена здесь внизу под этим выступом. А целое будет иметь очертание, которое теперь отступает назад (нарис. обозначено синим). И таким образом, в этих угловатых формах будет появляться то, что напоминает о закруглении формы прежнего Гётеанума. Итак, вы должны представить, что здесь это, равно как и крыша, выступает далеко вперед, это уходит назад, а это становится заметным на заднем плане (на рис. обозначено светлым). А все целое должно теперь поддерживаться благодаря формам опор слева и справа, имеющим следующий облик. Так что эта опора или колонна над головой входящего в здание человека имеет защищающий облик, который с одной стороны принимает такую форму (на рис. обозначено оранжево-желтым), а форма крыши будет соответственно вырастать из всего целого.
И у нас будет возможность прямо внутри этой формы, которую затем нужно будет применить к порталам: боковым и главному, а также к оконным проемам, итак, у нас будет возможность благодаря этому действительно добиться соразмерности для внешнего впечатления. Так что одновременно можно будет видеть, как сверху будет схвачена давящая нагрузка, а с другой стороны будут подниматься опоры, чтобы в известной мере соответствующим образом поддерживать то, что должно быть воспринято, открываясь, приходя к откровению, исходя изнутри.
В соразмерности сил опор и нагрузок угловатого здания заложено то, от чего это зависит. Если теперь нам удастся перевести это в органическую постройку, то в каждой ее части помимо всего прочего будет открываться, проявляться внутренняя сущность. В теперешних обстоятельствах это происходит таким образом, что колонны, шедшие в старом здании снизу вверх, будут преобразованы следующим образом: на нижнем этаже, в нижнем ярусе они будут развиваться в известной мере будто корни, понимаемые, естественно, в архитектурном смысле; затем они будут подниматься отсюда и становиться настоящими опорами, колоннами для верхнего этажа, развиваясь снова и становясь несущими опорами целого. Затем в своих формах несущие опоры будут замыкаться изнутри на крыше, это будет замыкать внутреннее не столько горизонтально, а подобно куполу, как он замыкал собой, венчал старое здание. Опоры и колонны будут преобразовываться в несущие, одновременно создавая впечатление, выражая то, что в старом Гётеануме выражалось иначе, через круглую постройку.
Итак, смотрите: нам нужно все тщательно подсчитать, чтобы обозначить формы принципиально, сделать настолько примитивными, насколько это необходимо, чтобы в данном облике возвести здание за 3-3,5 млн. франков. Затем, если уж мы примем такое решение, - и я полагаю, что по-другому невозможно, - затем, надеюсь, мы действительно в скором времени сможем приступить к началу постройки, и в относительно короткое время, если самопожертвование наших друзей не подведет, а будет неизменно поддерживать нас, тогда на месте старой постройки сможет как новый Гётеанум возникнуть новое здание, хотя и во много раз более примитивного, более простого облика.
III
ПОВТОРНОЕ ВОЗВЕДЕНИЕ ГЁТЕАНУМА
Статья для газеты «Базелъские известия» (Basler Nachrichten)
за 25/26 октября 1924 года
Поскольку власти Золотурна дали принципиальное разрешение в отношении проектной модели нового Гётеанума, то в самое ближайшее время Антропософское общество приступит к повторному возведению здания. Для того чтобы учесть предложения, содержащие поправки к проекту, сделанные общиной Дорнах и ее руководством, до начала строительства потребуется провести небольшие подготовительные работы по доработке чертежей и расчетов.
Новое здание в своих формах будет очень сильно отличаться от старого Гётеанума. Ибо его возведут не из дерева, как было прежде, а в бетоне, подчинив этому художественное ощущение при воплощении архитектурного замысла в формы здания. Ясно, что Гётеанум не может быть выстроен ни в одном из внешне известных «архитектурных стилей». Ибо он должен служить антропософии, а она не в воле оставаться односторонне развиваемым теоретическим мировоззрением, но намеревается быть всеобъемлющим формированием образа жизни человека из Духа. Когда она художественно выступает перед миром, то может делать это, только придавая художественному стилю свое созерцание Духа, свое духовное представление. Строить в ином, а не в своем собственном стиле означало бы отрицать, предавать сущность антропософии в ее собственном доме.
При непредвзятом художественном рассмотрении найдут, что стиль Гётеанума не отвергает того, что в настоящий момент еще имеет значение в исторических стилях, но он отнюдь не исходит из того или иного «побуждения» данных стилей, в его случае речь идет о творческом воплощении отношений, лежащих в основе всего чувства, всего переживания стиля. Однако формы, в которых может проявиться стиль, зависят также и от материала, используемого в творчестве. Старое здание в податливости древесины, из которого оно было сделано, во всех своих деталях могло придать обличье пространству, где работали, исходя из духа антропософского воззрения. Для бетона потребуется поиск форм, в которых пространство из своей собственной природы развернет такие образования и облики, которые смогут принять антропософскую работу. По сути, для опоясывающих стен и крыши получились расходящиеся прямо линии и плоские поверхности, которые в наклонах своих углов смыкаются, сходятся к единому целому архитектурного замысла. Лишь у порталов и в них самих линии и поверхностные формы становятся немного меньше и в своем членении многообразнее.
Все здание будет возвышаться на платформе, которая получит художественное завершение, отделку со всех сторон, и это сделает возможным обход здания по кругу. Во время такого обхода перед глазами посетителя развернутся чудесные картины окрестного ландшафта.
Формы здания будут охватывать собой нижний этаж, на котором разместятся лекционные, репетиционные залы, мастерские, рабочие помещения и так далее, и верхний этаж, где будет находиться зрительный и лекционный зал, рассчитанный на девятьсот - тысячу зрителей. Сзади нижний этаж будет заканчиваться репетиционной сценой, а верхний этаж -настоящей сценой для представлений, проводимых в зале. Снаружи здание должно стать поистине художественно созданной оболочкой того, что в духовном переживании разворачивается внутри него. К порталам будут выводить лестницы, решенные в соответствующем стиле, поднимающиеся от подножия к платформе-террасе. Необходимое оформление внутреннего пространства обоих этажей будет следовать внешним формам. Крыша, на этот раз не имеющая форму купола, в формах своих линий и поверхностей на одной стороне здания будет следовать повышающемуся, поднимающемуся зрительному залу, на другой стороне будет художественно замыкать в единую оболочку обе сцены с их подсобными помещениями. Внутри здания будет решаться задача формирования пространства, одновременно подходящего для чтения лекций (то есть, лекционного зала), а также для представления на сцене эвритмических и мистериальных постановок (то есть, будет служить зрительным залом). В конфигурациях колонн можно будет заметить, например, растяжение зала вверх. И снова, как в старом Гётеануме, в архитектурных формах и во всем архитектурном замысле здания можно будет должным образом ощутить то, что высказывает антропософия, возводя себе дом, в котором ей следует действовать.
Чтобы в архитектурной мысли образовалось, выйдя наружу, нечто монументальное, происходит благодаря идее здания. Но то, что в целом и в каждой отдельной детали устремляется ввысь, неверно приписывать облику, формированию облика здания, это создается как полностью правдивое художественное отображение того, что вырабатывается внутри из познания Духа. У создателя этого здания наличествует мнение, что при этом будет создаваться нечто такое, что вполне может соответствовать всеобщему, непредвзятому вкусу, который ничего не знает об антропософии или не желает знать о ней.
IV
ВТОРОЙ ГЁТЕАНУМ
Статья для «Национальной газеты» (National - Zeitung) Базель, 1 ноября 1924 года
Новое здание Гётеанума заставило много о себе говорить в прессе и пробудило интерес широчайших кругов. Сегодня мы в состоянии опубликовать образ будущего здания. Одновременно мы обратились к господину доктору Рудольфу Штайнеру с просьбой высказаться о замысле, лежащем в основе здания.
(Редакция)
Повторное возведение Гётеанума поставило оформлению архитектурной мысли нелегкую задачу. Необходима была полнейшая переориентация, так как старое здание, по сути, было построено из дерева, а новое должно будет возведено полностью из бетона. При этом не должно быть противоречия антропософии, для попечения которой определено это здание, не должно быть противоречия между обликом здания и собственной сутью антропософии. Она волит творить из духовных источников, из которых изливается соразмерное Духу знание для сил познания, из которых для ощущающей фантазии устремляются потоки художественных форм и стиля. Она стремится к самым изначальным силам познания, но также и к их художественному обличию и определяющему соответствующий стиль содержанию. Было бы гротеском, если бы кто-то построил для нее рабочий центр, придумав его архитектурную идею исходя из своего художественного ощущения и обладая лишь внешним переживанием сути антропософии. Такой рабочий центр может построить лишь тот, кто из сущности духовного созерцания художественно переживает каждую деталь формы так же, как познающим образом он переживает каждое слово, высказываемое в антропософии из такого созерцания.
Благодаря податливости, мягкости материала было возможно пространственное формирование в дереве, бывшее созвучным творению природы в самой органической форме. Для того чтобы создать организм как целое, например, для малейшего образования - мочки уха необходима форма, которая не могла бы быть иной. Растворяясь художественным переживанием в этом органическом творении природы, можно было подойти к формированию «органического архитектурного стиля» в противовес стилю, опирающемуся на голую статику или динамику, когда благодаря творческой фантазии естественное как раз и поднималось в соответствующее Духу. Так, в старом Гётеануме был, например, зал, в который посетители попадали перед тем, как войти в Большой зрительный зал. В формах дерева можно было воссоздать облик, который точно показывал, что пространство готово принять вошедших снаружи. Затем, распространяясь на эту особенность формирования, через органическое включение это входило во все здание. При этом создание форм происходило наружу. Они художественным способом открывали, приводили к откровению то, что в обликах и частях здания предназначалось для антропософской работы.