Вопрос. Неклассическая философия истории и проблема конца истории
РАЗДЕЛ — ФИЛОСОФИЯ КАК ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ
Неклассическая философия истории
В неклассической философии истории исторический процесс лишается непрерывности и единства и разделяется на отдельные самостоятельные цивилизации.
Согласно О. Шпенглеру, история — это “образ известной души”, “итог однократного действительного переживания”. В ней нет законов, а есть “идеи, символически открывающиеся в явлениях”. Душа человека переживает в себе весь исторический мир и тем самым творит в символах этот мир, делает его “выражением своего склада существования”- т.е делает мир таким, какая у него жизнь. В каждой душе, будь то душа отдельного человека или целого народа, живет стремление осуществить себя, создать свой мир путем самореализации. Поэтому существует столько миров, сколько людей и культур.
Свою заслугу Шпенглер видит в том, что ему впервые удалось “птолемеевскую систему” истории (ГЕОЦЕНТРИЧЕСКАЯ, Земля в центре мироздания, вокруг Земли вращается Солнце и другие планеты) заменить “коперниканской” (ГЕЛИОЦЕНТРИЧЕСКАЯ, в центре мира (солнечной системы) находится Солнце, а Земля и планеты вращаются вокруг него). Раньше исторический процесс мыслился как единый процесс развития человечества (как процесс восхождения от низших ступеней к высшим), а благодаря ему история распалась на ряд самостоятельных потоков, каждый из которых, подобно планетам, движется по собственной орбите. Многообразие миров, или культур, соответствует многообразию душ, их создающих. Человечество как единый субъект мировой истории = вымысел. Из=за того, что души отгорожены друг от друга, человек одной культуры никогда не сможет понять суть другой культуры. И в пределах одной культуры у каждого человеческого типа существует свой “совершенно особый вид истории”. Будучи качественно различными и обособленными, все культуры, однако, считал Шпенглер, проходят в своем развитии одни и те же этапы: рождение, юность, расцвет, старость, смерть. Переход от одной ступени к другой обусловлен силой, внутренне присущей самой культуре. Умирая, культура превращается в свою противоположность — цивилизацию. Высших, т.е. достигших полного развития, культур, по Шпенглеру, восемь: индийская, китайская, вавилонская, египетская, античная, арабская, русская и западно-европейская.
“Жизненный цикл” каждой культуры состоит из трех основных фаз:
1) докультурной или “этнографической”(из первичного “этнографического” хаоса зарождается “культура”);
2) собственно культурной, подразделяющейся на “ранний” и “поздний” периоды(происходит интенсивный процесс созидания духовных и материальных ценностей “высшей культуры”);
3) цивилизационной (“культурный организм неизбежно дряхлеет, душевная творческая сила угасает”).
Причины рождения этих великих культур, каждая из которых имеет свой “основной смысл”, так или иначе связанный с религией, заключены в “космических силах”(Боге).
Теории локальных цивилизаций Шпенглера присущи два основных недостатка:
1. Она приписывает каждой исторически определенной цивилизации субъективное видение мира, т.е. субъективно интерпретирует содержание духовной культуры. Каждая цивилизация создает математику, естествознание, которые лишены познавательной ценности за пределами данной эпохи, ибо представляют собой преходящие формы духовной культуры. Время также есть нечто субъективное, не существующее безотносительно к той или иной форме культуры.
2. Она абсолютизирует тот период в развитии общества, когда народы существовали обособленно и их культурное наследие было незначительным (цивилизации этрусков, инков и др.). Однако история человечества и всемирная история — это не одно и то же. Последняя предполагает наличие развитой экономики, политики, культуры, преодоление обособленности государств и народов.
А. Тойнби же в своем основном труде “Исследование истории” по существу излагает три взгляда на историю и ее смысл, последовательно сменяющих друг друга. В ранний период творчества (до 50-х гг.) он разрабатывал так называемую циклическую теорию истории, рассматривающую становление и эволюцию цивилизаций. Он идентифицировал около тридцати цивилизаций, подразделил их на первичные (рождающиеся непосредственно из примитивных обществ), вторичные (возникающие из первичных), третичные (порожденные вторичными при посредстве церкви). Так, из примитивного, доисторического общества, рождается минойская (микенская) цивилизация, из которой в дальнейшем возникает эллинская, а из нее с помощью христианской религии появляются западно- и восточнохристианская цивилизации. По его мнению, к XX в. сохранились семь цивилизаций: западнохристианская (страны с христианством в католической и протестантской формах), православная христианская с русской ветвью, исламская, индуистская, дальневосточная и две системы “окаменевших остатков вымерших цивилизаций”. По Тойнби, в истории действуют закон бога (единая цель, преследуемая разумом и волей людей) и закон природы (регулярность и повторяемость изменений, подобных колесу, вращающемуся вокруг своей оси). Законы науки, являясь отражением законов природы, имеют смысл, если они выполняют роль колес, которые бог приделал к своему экипажу. Наука бессильна, когда речь идет о деятельности людей в истории, где господствует хаос и бессмысленная последовательность событий. Свобода дана человеку богом. Ключевую роль в ходе человеческой истории играют взаимодействия “вызова” и “ответа”. “Вызов” — это бог, который есть абсолютная реальность, но непосредственно “вызовы” могут проистекать из социальной и природной среды. Успешные “ответы” зависят от деятельности творческих личностей, конденсирующих в себе энергию “жизненного порыва” и излучающих ее вовне. Что касается нетворческого большинства, то оно свободно и добровольно подражает (мимезис) духовно-нравственному примеру творческого меньшинства. В примитивных обществах подражание направлено в прошлое; в них правит обычай и потому они статичны. Первичные цивилизации возникают из примитивных обществ вследствие успешного “ответа на вызов”, порожденный особо сложной ситуацией, которая поднимает людей на не свойственные им до этого свершения. В цивилизациях подражание устремлено в будущее, т.е. направлено на творческих личностей, управляющих последующими поколениями или оказывающих на них достаточно сильное влияние. Рост цивилизации — это прогресс, происходящий благодаря порыву творческого меньшинства. Так, для Спарты и Отоманской империи характерна изумительная эффективность на первой стадии, вызванная прогрессом в овладении природой, но затем — закостенение и надлом вследствие пренебрежения человеческой природой, сильным давлением на нее, вызвавшим противодействие. Тойнби рассматривает рост цивилизации как “прогресс в направлении самоопределения”. “Прогресс” цивилизации — тенденция развития общества в направлении к личности, индивидуальности.
Усовершенствования в научно-технической сфере могут происходить как в период роста цивилизации, так и в период упадка. Гибель микенской цивилизации — это победа варварства над цивилизацией. По его мнению, каждое суждение о прогрессе в любой сфере субъективно. Если смотреть на прогресс человечества в трех планах: технологическом, социальном и духовном, то в каждом из них будут получены различные диаграммы человеческой истории. По мере усиления власти человека над окружающей средой начинается процесс надлома и распада, а не роста. Наиболее общая причина надлома цивилизации — территориальная экспансия, ее следствие, — милитаризм. Череда войн стимулирует развитие техники, что способствует росту знаний о законах материального мира, но вместе с тем усиливает надлом, т.к. экономический рост и политическое влияние ведут к снижению уровня культуры и нравственности, утрате идеалов творческой личности и углублению стандартизации. Основная причина надлома цивилизаций заключена в “неудачах самоопределения”, исчезновении творческого меньшинства, за которым следовало большинство. На смену творческому меньшинству приходит правящее меньшинство, узурпирующее не принадлежащую ему власть и удерживающее ее силой. Это ведет к отчуждению от нее большинства и усилению противостояния. Следствия надлома — социальный раскол (классовая борьба) и раскол человеческой души, т.е. замена творческой способности людей отказом от активного сознательного поведения. Присущие растущей цивилизации чувства “порыва” вытесняются и заменяются чаще всего чувствомвсеобщего смешения во всех сферах жизни. С наибольшей готовностью его “впитывает” правящее меньшинство, которое затем “приносится в жертву”. В сфере социальной жизни движение в едином направлении, характерное для стадии “роста цивилизации”, сменяется движением, осуществляемым с помощью четырех возможных способов спасения от “невыносимой действительности”: архаизма (утопическон стремлении возродить прошедшую фазу развития; футуризма (стремление “избежать настоящего посредством скачка в темное и неведомое будущее); “отрешения от действительности”; “трансфигурации” — движения вперед посредством перенесения сферы деятельности из внешней среды человека во внутренний душевный мир.
В 50-е гг. циклическая теория истории становится предпосылкой и основой религиозной концепции истории, в которой смыслом существования цивилизации стало рождение высших религий, явившихся в виде надлома вторичных цивилизаций. Надлом цивилизации оказывается этапом общего поступательного развития человечества. Это развитие трактуется им в основном как духовно-религиозный прогресс: от языческих религиозных представлений примитивных обществ, через религии первичных цивилизаций, к высшим “мировым” монотеистическим религиям вторичных цивилизаций (буддизм, иудаизм, христианство, мусульманство) и в перспективе — к вторичным высшим религиям, призванным объединить все ценное и общее. Для Тойнби — более высокая “конечная духовная реальность”, т.е. любовь, духовный импульс. В конечном итоге религия оказывается обожествлением человеческой любви и нравственных начал.
В своей “исторической теологии” Тойнби стремится сохранить концепцию — смысл человеческого существования в приобщении к богу. Но он обеспокоен и тем, что люди, уверовавшие в полную бессмысленность и бесцельность земного существования, неизбежно впадут в апатию, утратят стимулы к труду в системе общественного производства, к какому-либо участию в политической жизни и т.д. Поэтому Тойнби отстаивает точку зрения о “мире как о провинции царства божьего”. Согласно этой точке зрения мир не может быть духовным испытательным полем, расположенным за пределами царства божьего; он может быть провинцией этого царства, причем не самой важной, но все же такой, которая имеет столь же абсолютную ценность, как и другие, поэтому в ней духовные действия могут быть и являются имеющими смысл. Путь к духовному и физическому спасению человечества в 50-е гг. Тойнби видел в создании “универсальной религиозной системы” из синтеза четырех “высших религий”: индуизма, христианства, ислама и буддизма. По его мнению сама по себе жизнь каждого отдельного индивидуума является бессмысленной, поскольку отдельный индивид видит мир лишь под своим углов и не может взглянуть на него обощенно. Поэтому история в целом и деятельность каждого отдельного индивидуума приобретают смысл лишь тогда, когда они соответствуют призыву бога “действовать в этом мире... в качестве партнера его священного труда”.
С середины 60-х гг. Тойнби развивает взгляд на историю как на единое целое, точнее, как на своего рода всеохватывающую цивилизацию. Однако процесс становления единой, всемирной по своей сути, цивилизации сопровождается, по Тойнби, глубоким и нарастающим кризисом. Среди признаков, характеризующих особо критическое состояние современной цивилизации, историк называет угрозу ядерной войны, загрязнение окружающей среды, чреватое экологической катастрофой, духовный кризис, невыносимость жизни в искусственной среде, созданной человеком и заменившей естественную среду, проблемы урбанизации, дезориентацию и взрывы иррационального насилия, перенаселение, конфронтации между бедным большинством и богатым меньшинством, проблему преодоления глубокой тоски как психологической цены за механизацию, регламентацию и стандартизацию труда. По его мнению, несправедливо по отношению к людям получать спекулятивную частную прибыль от земли, которая “является одним из средств жизненной необходимости и которая доступна лишь в ограниченном количестве”. Как и другие средства жизненной необходимости, например, вода или минералы, земля не должна находиться в руках индивидуальных частных собственников, действующих в своих собственных эгоистических интересах. Земля и здания должны быть общественной собственностью. В результате современного быстрого развития естественных наук и технологий экономические отношения стали доминирующими в жизни современного поколения человеческого рода, и это ставит вопрос о соотношении между материальной и духовной сторонами человеческой жизни. “Моя надежда относительно двадцать первого века заключается в том, что он увидит установление в глобальном масштабе общества, которое будет социалистическим на экономическом уровне и свободомыслящим на духовном уровне”.
Проблема конца истории
В германо-скандинавской мифологии модель развития мира является циклической, все процессы происходят последовательно: рождение мира, его развитие, «золотой век асов», затем его упадок как следствие несовершенства, и рагнарек - последняя битва богов. В результате мир гибнет, чтобы возродиться вновь.
Идея линейной истории воплотилась в поэме Гесиода «Теогония». Ему кажется, что участь людей - медленное угасание, и отсюда его исторический пессимизм:
1) дозевсовое время - был золотой век, никто не знал горя, тяжкого труда, не было разногласий;
2) серебряное поколение - породило безумцев, отказавшихся от служения богам;
3) медное поколение - могучие богатыри, которых погубила собственная сила;
4) время героев Троянского похода, которых погубила битва;
5) железный век - закат человечества, люди из-за своей жадности ведут постоянные войны.
Но впереди Гесиод видит нечто еще худшее - полное одряхление людей; ему кажется, что история - это наклонная плоскость, по которой они скользят в бездну.
Существенным отличием христианских представлений о времени от мифологических представлений - время утрачивает свой пространственный характер, является сотворенным, имеет начало и конец. История приобретает смысл, линейный необратимый характер, не допускающий возврата прошлого и предполагающий «конец времени». Высший Божественный смысл истории в том, что человечество, пройдя сквозь тернии и грехи, вызванные его материальной природой, вновь будет возвращено к Богу. Погибнув материально, телесно, человечество будет спасено Богом и воскреснет, возродится духовно, теперь уже на вечные времена. Но спасения достойны далеко не все, а только те, кто еще в земной жизни доказал свою искренность в вере.
В конце 18-19 веков вместо религиозной идеи о движении истории к предустановленной Богом цели многие ученые стали говорить о прогрессивном развитии общества: развитие истории происходит в направлении постоянного совершенствования социально-исторических систем, роста производительной силы труда и развития духовной культуры общества. Джанбаттиста Вико выдвинул идею, что каждый народ в своей истории проходит определенные циклы развития: эпоху богов - детство человечества, эпоху героев - юность человечества и эпоху людей - зрелость человечества. Государство возникает лишь в героическую эпоху и представляет господство аристократии. В человеческую эпоху на смену ему приходит демократическое государство, в котором торжествует свобода и «естественная справедливость». Это вершина развития человечества, его зрелость, после чего наступает упадок. Затем вновь наступает движение по восходящей линии, новый круговорот. Бессчетная смена эпох у Вико обусловлена конфликтами различных общественных слоев и кризисными социальными переворотами.
А Ф. Фукуяма приходит к выводу, что науки порождают направленность истории. Далее у него возникает другой вопрос, если науки создают направленность истории, «может ли человечество в целом обратить направленность истории путем утери научного метода или запрета на него?». Размышляя над этими вопросами, он приходит к выводу, что сознательно от благ цивилизации, которые создаются с помощью научных достижений, человечество не откажется. Даже глобальный катаклизм не может стать причиной утраты современной науки: «Поскольку даже если удастся уничтожить современное оружие и накопленные знания, позволяющие его создать, нельзя уничтожить память о методе, который сделал это оружие возможным. Зависимость человека от науки после катаклизма может даже усилиться, если она окажется по природе своей экологической, то есть если лишь с помощью науки можно сделать Землю снова обитаемой». Он приходит к выводу, что циклическая история возможна только в том случае, если существующая цивилизация исчезнет полностью, не оставив ни каких следов. Поступательное же движение науки порождает направленность истории.
Идея вечного возвращения, как и представления о конце мира, загадочна, а вместе они дополняют друг друга в смысловом отношении. В свое время Ф. Ницше поверг мифом о вечном возвращении в замешательство философское сообщество. В мире - с момента его рождения и поныне - всегда господствовала воля примириться с собой и воля повторить себя. Эту теорию «вечного возвращения» Ницше заимствовал у ранне-греческой и восточной традиции.
«Страх и трепет», который испытывает человек XXI века перед самой возможностью факта прекращения человеческого существования, по эмоциональной окраске мало чем отличается от чувств, испытываемых нашим варваром-предком перед необъяснимой стихией жизни.
Магия самой идеи «конца истории» в различных ее вариациях как магия самой смерти на уровне общественной и индивидуальной психологии осмысливается давно. Человек - единственное животное, способное на убийство «ради ничего» и самоубийство. Может ли человечество уничтожить само себя, создав для этого предпосылки? Историческая рефлексия по этому поводу отсылает нас к мифологической культуре древности. Еще К. Леви-Стросс исследовал аспект влияния идеи «конца существования» на реальный уход из жизни человека.
Сначала «избранного» для данной миссии лишали семейных и социальных связей, затем отлучали от всякого рода обязанностей и деятельности, позволяющей индивиду осознавать себя как личность. Постепенно глубокий ужас, который он испытывал, внезапное и полное отторжение от привычных систем отношений с миром, создаваемое благодаря участию всей социальной группы, подавляют «околдованного». Из живого человека, наделенного правами и обязанностями, он обращается в мертвеца -объект страхов, обрядов и запретов. Физическая смерть наступает незамедлительно вслед за смертью социальной как реакция на испытанный страх.
Данные иллюстрации и наблюдения позволяют зафиксировать, что распространение идеи «конца» в мировоззренческих установках наступает в результате формирования следующих условий: неопределенности социального состояния в силу смены типов жизнеустройства и жизнедеятельности и отторжения от привычных социально-культурных условий существования.
Сила воздействия эпохи на жизнь и поведение людей не вызывает сомнения. Однако очевидно, что действенность, характер той или иной идеи требуют веры в нее. Прежде всего, это вера трансляторов идеи в ее истинность, далее вера реципиентов идеи в ее могущество и реализуемость и, наконец, доверие общества в целом.
Современный человек, как и его предки, не «видит» противоречий в идее «конца истории», он его «ожидает» уже несколько тысячелетий.
Социально-философская традиция рассматривает «конец истории» как миф, вобравший в себя мотивы древности. Противоречия в осмыслении жизни = выражение противоречивости самой жизни. Жизнь как единство конечного и бесконечного и есть основа мифа, как неуничтожимой формы принятия самой жизни.