Протоя
Очнись, сонливица Пентесилея!
В каких просторах светоносных реет
Твой беспокойный дух, как будто стало
Ему постыло в собственном жилище,
Меж тем как счастье, словно юный царь,
Стучится в грудь твою и, удивляясь,
Что милая обитель опустела,
Уже готово повернуть назад
И в небо беглый свой полет направить?
Ужель ты гостя удержать не хочешь?
Встань, припади на грудь Протои.
Пентесилея
Где я?
Протоя
Иль незнаком тебе, сестра, мой голос?
Иль, видя этот мост и эти скалы,
Не узнаешь ты весь цветущий край?
Взгляни на дев, кольцом тебя обставших: О
ни тебя приветствуют, как будто
Стоят у входа в некий лучший мир,
Но ты вздыхаешь? Что с тобой?
Пентесилея
Протоя,
Какой ужасный сон видала я!
И сладко мне до слез, что, пробудясь,
Прижаться я могу усталым сердцем
К твоей груди отзывчивой, сестра!
Мне снилось, что в ожесточенной схватке
Пелид меня пронзил копьем и пала
Я, загремев доспехами, на землю,
Издавшую протяжный гул в ответ.
Покуда я беспомощно лежала,
В испуге разбежалось наше войско,
А он поспешно соскочил с коня,
Приблизился ко мне победным шагом,
Схватил меня, простертую, и поднял
Могучими руками вверх, а я,
Не в силах даже взяться за кинжал,
Ждала, когда меня к нему с глумленьем,
Как пленницу, в палатку повлекут.
Протоя
Нет, нет, царица милая! Глумленье
С его великодушьем несовместно,
И если б даже сон твой странный сбылся,
Верь, ты пережила бы миг блаженный,
Увидев, как во прах перед тобой
Любовь повергнет отпрыска богини.
Пентесилея
Проклятье мне, коль срамом жизнь куплю я!
Проклятье мне, коль стану я женой
Тому, кого мечом не победила!
Протоя
Спокойна будь, царица.
Пентесилея
Что? Спокойна?
Протоя
Иль верная Протоя не с тобою?
Каков бы ни был жребий твой, его
Разделишь ты со мною. Успокойся.
Пентесилея
Как море в тесной бухте между скал,
Была сейчас я, и не возмущало
Волненье безмятежность чувств моих.
Но, словно ветер волны океана,
Меня хлестнул совет: «Спокойна будь!»
Зачем мне быть спокойной? Что случилось?
Вы так глядите, — небо мне свидетель! —
Как будто, стоя за моей спиною,
Мне страшное чудовище грозит.
Но это только сон. Он был и минул.
Да или нет? Ты слышишь? Отвечай!
А где Мероя, Мегарида?
(Озирается и замечает Ахилла.)
Горе!
Вот и само чудовище стоит!
Но я теперь не скована…
(Выхватывает кинжал.)
Протоя
Опомнись!
Пентесилея
Негодная, ты смеешь мне мешать?
Протоя
Ахилл, спаси ее!
Пентесилея
С ума сошла ты!
Мое чело во прах ногой он втопчет.
Протоя
Ногою? Он? Безумица!
Пентесилея
Уйди!
Протоя
Да посмотри же на него, бедняжка!
Он без оружья за тобой стоит.
Пентесилея
Как!
Протоя
Знай, готов он, если ты захочешь,
Себя венком украсить.
Пентесилея
Быть не может!
Протоя
Ахилл, она не верит. Сам скажи!
Пентесилея
Он — пленник мой?
Протоя
А как же? Разве нет?
Ахилл (выходя из-за дуба)
Во всем, царица, и готов до смерти
В оковах этих взоров пребывать.
Пентесилея закрывает лицо руками.
Протоя
Вот видишь, сам он это подтверждает.
В бою не только ты — он тоже рухнул
И был, пока ты замертво лежала,
Обезоружен. Так ведь?
Ахилл
Да, конечно,
И приведен сюда к ее ногам.
(Преклоняет перед нею колени.)
Пентесилея (помолчав)
Тогда привет тебе, моя отрада,
Бог юный, чистый и розовощекий!
Гони по телу, сердце, кровь мою, —
Она, прихода гостя ожидая,
В груди давно без дела застоялась.
Проснитесь, силы юности моей,
По жилам растекитесь с ликованьем,
Как вестники крылатые веселья,
И пусть, алея, словно стяг багряный,
Мои ланиты гордо возвещают:
«Отныне юный сын богини — мой!»
(Встает.)
Протоя
Умерь свое волнение, царица!
Пентесилея (выходя вперед)
Сюда, покрытые в сраженье пылью,
Победою увенчанные девы!
С собой ведите, дочери Арея,
Аргивян юных, взятых вами в плен!
Кошницы роз сюда несите, дети:
Венков немало нынче нужно нам.
Приказываю вам: в поля идите
И там дыханьем отогрейте розы,
Раз опоздала их весна взрастить.
За дело, жрицы всеблагой Дианы!
Как светлые ворота рая, двери
Ее благоухающего храма
Передо мной спешите распахнуть!
На алтаре священном заколите
Тучнейшего быка железом острым,
Чтоб туша круторогая все зданье
Падением безмолвным потрясла.
Служительницы храмовые, где вы?
Персидские душистые масла
Нагрейте на угле и с плит тяжелых
Проворно смойте жертвенную кровь.
Свои одежды легкие наденьте,
Вина налейте в золотые чаши,
В кимвалы гряньте, затрубите в трубы,
И пусть ваш хор, восторженный и стройный,
Повергнет в трепет прочный свод небес!
Протоя, помоги мне в ликованье,
Сестра, подруга, подскажи, придумай,
Как мне торжественней, чем на Олимпе,
Отпраздновать вступленье в брак святой
Моих невест войнолюбивых, свадьбу
Сынов Инаха с дочерьми Арея![65]
Мероя, где ты? Где ты, Мегарида?
Протоя (подавляя волнение)
Равно вредны тебе и скорбь и радость,
Тебя равно сводящие с ума.
Когда вот так, переходя все грани,
Мечта тебя уносит в Фемискиру,
Мне хочется сказать тебе то слово,
Которое тебе подрежет крылья.
Обманутая, посмотри вокруг!
Где ты сейчас? Где жрицы? Мегарида?
Астерия? Мероя? Твой народ?
Пентесилея (припадая к груди Протои)
Протоя, пусть хоть на одно мгновенье,
Как в реку запыленное дитя,
В поток веселья сердце окунется,
Чтоб каждое касание волны
С моей груди смывало пятна срама.
Исчезли мерзостные Эвмениды[66],
Я чувствую, что где-то рядом боги,
И жажду в их согласный хор вступить.
Мой дух окреп, для смерти я созрела,
Но прежде знать хочу: ты мне простила?
Протоя
Владычица моя!
Пентесилея
Я знаю, знаю:
Все лучшее, что есть во мне, — твое.
Считают, что несчастье возвышает,
Но этому не верю я, родная.
Оно меня ожесточало только
И вынуждало на богов и смертных
С необъяснимой страстью восставать.
Мне каждое лицо, коль скоро счастьем
Оно светилось, было ненавистно.
Казалось мне: когда дитя играет,
Оно смеется над моею болью.
А ныне всех вокруг хочу я видеть
В довольстве и веселье. Ах, подруга,
Героем можно и в страданье стать,
Но с богом только радость нас равняет.
Теперь быстрей за дело! Пусть немедля
Готовится в поход обратный войско.
Чуть лошади и люди отдохнут,
Мы выступаем с пленниками вместе,
К полям отчизны нашей путь держа.
Где Ликаон?
Протоя
Кто?
Пентесилея (с нежным упреком)
Ты ль его не знаешь?
Герой-аркадец, юноша, который
Тобой в бою захвачен. Где же он?
Протоя (смущенно)
Еще содержат, как и прочих пленных,
Его в лесу. Со мною он, царица,
Увидится не раньше, чем в отчизну
Вернемся мы. Такой у нас закон.
Пентесилея
Позвать его! Как! Он еще в лесу,
Хоть должен быть у ног моей Протои?
Прошу, родная, позови его,
Иначе ты, как заморозок в мае,
Мешать мне будешь радоваться жизни.
Протоя (в сторону)
Несчастная! — Идите же скорей,
Исполните приказ царицы вашей.
(Кивает одной из амазонок, та уходит.)
Пентесилея
А где же собирательницы роз?
(Замечает розы, рассыпанные по земле.)
Смотри, благоуханные какие
И как их много!
(Проводит рукою по лбу.)
Ах, мой сон дурной!
(Протое.)
Ты не видала здесь верховной жрицы
Дианы?
Протоя
Я? Нет, нет, моя царица.
Пентесилея
Тогда откуда розы тут?
Протоя (торопливо)
Смотри!
Те девушки, что их в полях сбирали,
Оставили нам целую кошницу.
Вот повезло! Позволь, я подберу
Душистые цветы и для Пелида
Сплету из них убор венчальный. Хочешь?
(Садится под дубом.)
Пентесилея
Как тронула ты, милая, меня!
Да, да, хочу. А я для Ликаона
Совью из тех вон пышных роз венок.
(Также подбирает розы и садится рядом с Протоей.)
Пусть музыка играет. Я волнуюсь.
Меня утешьте, девы, сладким пеньем.
Девушка (из свиты)
Что спеть нам лучше?
Вторая девушка
Песнь победы?
Пентесилея
Гимн.
Девушки (отдельные голоса)
Обманутая! — Что ж, споем. — Играйте.
Хор девушек (в сопровождении музыки)
Арей бежит!
Смотрите, в Орк спешит, дымясь,
Его белоснежная четверка.
Раскрыли ужасные Эвмениды
Ворота и снова закрыли их.
Одна из девушек
Гимен, что медлишь?
Зажги свой факел, и пусть он светит![67]
Гимен, что медлишь?
Хор
Арей бежит! (и т. д.)
Ахилл (подойдя во время пения к Протое, вполголоса)
Я знать хочу, чем кончится все это.
Протоя
Великодушный, наберись терпенья
Еще хоть на минуту, — и увидишь.
Пентесилея и Протоя, сплетя венки, обмениваются ими, обнимаются и рассматривают их. Музыка смолкает. Возвращается амазонка.
Пентесилея
Исполнила?
Амазонка
Перед тобою вскоре
Предстанет царь аркадский Ликаон.
Явление пятнадцатое
Пентесилея, Протоя, Ахилл, амазоики.
Пентесилея
Приди, прекрасный отпрыск Нереиды,
Приди, склонись к моим ногам. Вот так!
Будь посмелей. Иль ты меня боишься?
Иль ненавидишь ту, кем был повержен?
Скажи, боишься ты меня иль нет?
Ахилл (у ее ног)
Как розы — солнечных лучей.
Пентесилея
Отрадный
Ответ! Тебе я солнце заменю.
Владычица Диана, он же ранен!
Ахилл
Пустое! Лишь рука слегка задета.
Пентесилея
Пелид, я заклинаю, не считай,
Что жизнь я у тебя отнять хотела.
Конечно, ты сражен моим копьем,
Но верь, когда ты в пыль повергся, зависть
Я к ней, тебя принявшей, испытала.
Ахилл
Не говори об этом, если любишь.
Уж заживает рана.
Пентесилея
Ты прощаешь?
Ахилл
От всей души.
Пентесилея
Тогда мне расскажи,
Как удается ввергнуть льва в оковы
Любви — крылатому ребенку?
Ахилл
Гладит
Она его, наверное, по гриве
И этим укрощает.
Пентесилея
Вот и ты
Теперь в неволе, словно юный голубь,
Который пойман девушкой в силки,
А чувство, мной владеющее, это —
Рука, которой глажу я тебя.
(Увивает его цветами.)
Ахилл
Но кто же ты, волшебница?
Пентесилея
Умолкни.
Не спрашивай. Ты скоро все узнаешь.
Сейчас я легкой розовой гирляндой
Увью тебе чело; затем вкруг шеи,
Плеч, рук и ног и вновь вокруг чела
Ее я пропущу. Ты что вздыхаешь?
Ахилл
Я пью благоуханье уст твоих.
Пентесилея (отстраняясь)
Нет, не они благоухают — розы.
Нет!
Ахилл
Вот я и хотел к кусту прильнуть.
Пентесилея
Дай им сперва созреть — сорвешь их после.
(Возлагает еще один венок на голову Ахиллу и отпускает его.)
Вот так! — Взгляни, прошу тебя, Протоя,
Как оттенен его грозовый лик
Неяркими тонами роз пурпурных!
Клянусь, что даже юный день, подруга,
Когда его низводят Оры[68]с гор
И под его стопой блестят алмазы,
Ни чище, ни прекрасней быть не может.
А как глаза сверкают у него!
Его таким вот видя, я не верю,
Что это вправду он.
Протоя
Кто он?
Пентесилея
Пелид.
Скажи, да ты ли под стенами Трои
Сразил сильнейшего из Приамидов[69]?
Ужели ты вот этими руками
Пронзил ему, бегущему, стопу
И протащил его за колесницей
Вкруг города? Скажи! Но что с тобой?
Ахилл
Да, я.
Пентесилея
Ты? Так ли?
Протоя
Это он, царица:
Нельзя его приметы перепутать.
Пентесилея
Что за приметы?
Протоя
То вооруженье,
Которое Фетида, мать-богиня,
Достала у Гефеста для него.[70]
Пентесилея
Тогда, неукротимый, поцелуем
Позволь приветствовать тебя. Ты — мой!
О юный Марс, тобою я владею!
Коль спросят, чей ты, назови меня.
Ахилл
Но кто ты, непостижное виденье,
Ко мне из светоносного эфира
Сошедшее?[71]Могу ль тебя назвать я,
Когда моя смятенная душа
Сама не знает, кто владеет ею?
Пентесилея
Пускай она мне даст такое имя,
Чтоб в ней оно мой образ вызывало.
Хоть ты получишь перстень золотой,
Который будет для тебя защитой
И пропуском ко мне в любое время, —
Теряют перстень, забывают имя.
Утратив перстень, имя позабыв,
Сумеешь ли с закрытыми глазами
Ты в памяти мой образ воскресить?
Ахилл
Он будет в ней запечатлен прочнее,
Чем на алмазе.
Пентесилея
Знай, что я — царица
От Марса род ведущих амазонок.
Я рождена Отрерою великой,
Меня Пентесилеей нарекли.
Ахилл
Пентесилеей?
Пентесилея
Да.
Ахилл
И умирая,
Я буду повторять: Пентесилея!
Пентесилея
Тебе свободу я дарю — ты волен
Один меж дев по лагерю бродить.
Я прикую тебя к себе не цепью —
Оковами иными, что на сердце
Ложатся легче роз, но крепче меди.
Когда ж сомкнутся навсегда их звенья,
В горниле чувств запаянные так,
Что не порвут ни случай их, ни годы,
Ко мне, мой юный друг, ты возвратишься
И я, блюдя обычай, позабочусь
Исполнить все желания твои.
Скажи, ведь ты вернешься?
Ахилл
Да, как кони,
Бегущие домой на запах стойла.
Пентесилея
Ну что ж, тебе я верю. В Фемискиру
Обратно нынче выступаем мы.
Ты из моих коней возьмешь любого,
В шатрах пурпурных будешь ночевать,
И хватит у меня рабов покорных,
Чтоб воле царственной твоей служить.
Но так как я — ты это понимаешь —
В походе не свободна от забот,
Ты с остальными пленными побудешь,
Покуда в Фемискире, сын Фетиды,
Твоей не стану безраздельно я.
Ахилл
Пусть будет так.
Пентесилея (Протое)
Что ж ты не признаешься,
Где спрятан твой аркадец?
Протоя
Госпожа…
Пентесилея
Хочу, чтоб на моих глазах, Протоя,
Его ты увенчала.
Протоя
Он придет.
Венок ему плела ты не напрасно.
Пентесилея (вставая)
Меня зовут дела. Идти должна я.
Ахилл
Как! Ты уходишь?
Пентесилея
Дай мне встать, мой друг.
Ахилл
Любимая, ужель меня оставишь
Ты, прежде чем найдет чудесный выход
Мне грудь переполняющее чувство?
Пентесилея
До встречи в Фемискире, друг.
Ахилл
Останься.
Пентесилея
Друг, подожди прибытья в Фемискиру.
Пусти меня.
Протоя (испуганно удерживая ее)
Владычица, куда ты?
Пентесилея (высокомерно)
Клянусь Коцитом[72], странен твой вопрос!
Иду к войскам, к Мерое, к Мегариде.
Где ждут дела, там не до болтовни.
Протоя
Преследуют войска бегущих греков.
Мероя там. Пусть бой она закончит,
А ты здесь отдохни. Как только девы
Противника прогонят за Скамандр,
К тебе с победой войско возвратится.
Пентесилея (в раздумье)
Сюда? Ко мне, на это поле? Так ли?
Протоя
Так, — я тебе ручаюсь в том.
Пентесилея (Ахиллу)
Будь краток.
Ахилл
Скажи, зачем, загадочная дева,
Ты в спор наш с Приамидами вмешалась,
Под Троей с войском появившись вдруг,
Как с облаков сошедшая Афина?
Чем объяснить тот гнев непостижимый,
С которым ты, закованная в медь,
Как фурия, ударила на греков,
Хотя тебе довольно было б им
Предстать в своей красе, чтобы увидеть
Перед собой во прахе всех мужчин?
Пентесилея
Ах, сын богини, для меня запретно
Сладчайшее искусство женских чар!
Не смею я, как греческие девы,
На празднествах, когда в веселых играх
Соперничают юноши Эллады,
Возлюбленного высмотреть себе;
Не смею я его, цветком играя
Или потупив скромно взор, увлечь;
Не смею на заре в гранатной роще,
Звенящей от напевов соловьиных,
К нему прижаться и сказать: «Твоя!»
Нет, юный мой избранник должен мною
Быть найден на кровавом поле битвы
И привлечен рукою, в медь одетой,
На эту грудь, что нежности полна.
Ахилл
Откуда же идет столь непонятный,
Неженственный — прости меня! — закон,
Как людям, так и естеству противный?
Пентесилея
От праисточника всего святого —
От вечности, горы, на чью вершину
Никто не восходил, затем что небо
Ее закрыло облачным дыханьем.
Праматерями нам закон наш дан,
И мы ему покорны, сын Фетиды,
Как ты заветам праотцев своих.
Ахилл
Не понял. Объясни.
Пентесилея
Изволь. Вот слушай.
В стране, подвластной ныне амазонкам,
Жил встарь народ богопослушных скифов,
Свободных и воинственных, как все
Земные племена в тот век далекий.
Своими с незапамятных времен
Считал он земли тучного Кавказа,
Однако эфиопский царь Вексор
Пришел к подножью наших гор и скифов,
Его с оружьем встретивших, разбил,
В долины их проник и, острой сталью
Уничтожая мальчиков и старцев,
Род наших предков стер с лица земли.
В дома их победители вселились,
Свою утробу алчно насыщая
Дарами плодоносной их земли,
И с беспримерным варварским бесстыдством
Их женщин стали принуждать к любви,
Влача на ложе похоти и срама
Жен прямо от могилы их мужей.
Ахилл
Да, страшные события, царица,
Начало положили царству женщин.
Пентесилея
Но рано или поздно человек
С плеч сбрасывает груз невыносимый.
Терпеть не станет свыше меры он.
В храм Марса ночью женщины сходились
И о ступени бились головой,
Мольбы о мщенье втайне воссылая.
В постелях опозоренных они
Припрятывали острые кинжалы,
Откованные ими в очагах
Из игл, колец, браслетов и застежек,
И ждали только бракосочетанья
Вексора с их царицей Танаисой,
Чтобы гостей клинком облобызать.
В день свадебного торжества царица
Сама пронзила сердце жениху,
Не с эфиопом в брак вступив, а с Марсом,
И насмерть жены в ту же ночь все племя
Насильников клинками заласкали.
Ахилл
Да, женщины способны на такое.
Пентесилея
И, на совет сойдясь, народ решил,
Что женщинам, свершившим этот подвиг,
Быть подобает вольными, как ветер,
И власти пола сильного не знать.
Они свое устроят государство,
Где больше не раздастся никогда
Мужское повелительное слово,
Где учредят они свои законы,
Где будут сами охранять себя
И где царицей станет Танаиса.
Мужчина, увидавший царство их,
Свои глаза сомкнет навеки тут же;
А если у кого родится мальчик,
Зачатый от насильника, он будет
Вслед дикому отцу отправлен в Орк.
Затем народ нахлынул в храм Арея,
Чтобы венчать на царство Танаису,
Блюстительницу нового закона.
В торжественный тот миг, когда она
Всходила на алтарные ступени,
Чтоб золотой огромный царский лук,
Эмблему власти скифских государей,
Из рук верховной жрицы воспринять,
Разнесся вдруг но храму чей-то голос:
«Такое государство только смех
В мужчинах будет вызывать и рухнет
При нервом же нашествии соседей:
Ведь руки женщин немощны, свободе
Движений их мешает полногрудость,
И лук им, как мужчинам, не напрячь».
Царица взором обвела толпу,
Внимавшую смущенно этой речи,
И, видя, что народ заколебался,
Грудь правую себе оторвала
И стала женщин, лук напрячь способных,
Кропить своею кровью, но упала
Без чувств. Отсюда и произошло
Названье «амазонок», иль «безгрудых».
Затем венец надели на нее.
Ахилл
Клянусь, такой, как ей, груди не надо:
Она мужчин и так бы покорила.
Я преклоняюсь всей душой пред ней.
Пентесилея
Народ молчаньем встретил этот подвиг.
Лишь лук нарушил звоном тишину,
Из рук смертельно-бледной, неподвижной
Верховной жрицы Артемиды выпав.
Огромный, золотой, державный, гулкий,
Как колокол, ударился он трижды
О мраморную лестницу и лег,
Безмолвный, словно смерть, к ногам царицы.
Ахилл
Никто, надеюсь, в царстве женщин больше
Не подражает ей?
Пентесилея
Конечно, нет.
Не каждая легко идет на это.
Ахилл (изумленно)
Но все ж идет? Не может быть!
Пентесилея
О чем ты?
Ахилл
Так, значит, сказка страшная правдива
И каждая из тут стоящих дев,
Которыми ваш пол гордиться может,
Перед которыми влюбленный должен
Склонять колени, как пред алтарем,
Ограблена чудовищно, безбожно?..
Пентесилея
Как! Ты не знал об этом?
Ахилл (прижимаясь лицом к ее груди)
О царица!
Вместилище чистейших юных чувств
Из дикости нелепой…
Пентесилея
Успокойся!
Они нашли прибежище себе
Здесь, слева, ближе к сердцу,[73]и, надеюсь,
Все полностью ты их во мне найдешь.
Ахилл
Клянусь, что предрассветный сон — и тот
Правдоподобней, чем мгновенье это.
Но продолжай…
Пентесилея
Что?
Ахилл
Кончи свой рассказ.
Как это царство сверхнадменных женщин,
Возникшее без помощи мужчин,
Без помощи их может продолжаться?
Иль камни вам свои Девкалион
От времени до времени бросает?[74]
Пентесилея
Когда, произведя подсчет годичный,
Царица то, что смертью взято в царстве,
Решает возместить, она сзывает
Прекраснейших…
(Останавливается и смотрит на Ахилла.)
Чему ты улыбнулся?
Ахилл
Кто? Я?
Пентесилея
Да. Так мне показалось, милый.
Ахилл
Твоей красе. Прости за невниманье:
Я думал, не с луны ли ты спустилась.
Пентесилея (помолчав)
Когда, произведя подсчет годичный,
Царица то, что смертью взято в царстве,
Решает возместить, она сзывает
Прекраснейших из дев своей страны
И в фемискирском храме Артемиды
Богиню молит, чтобы та их лоно
Благословила семенем Арея.
День этот отмечают тихо, скромно
И праздником цветущих дев зовут.
Затем мы ждем, когда снега растают
И поцелует грудь земли апрель.
Тогда святая жрица Артемиды
В храм Марса отправляется и к богу
Возносит, перед алтарем простершись,
Мольбу мудрейших матерей народа.
Бог, если им он пожелает внять, —
Затем что он отказывает часто
И на горах не растопляет снег, —
Указывает нам устами жрицы,
Какой народ, отважный и прекрасный,
Ему в замену избран им для нас.
Узнав названье племени и края,
Все бурно предаются ликованью.
Вручают матери оружье девам.
Невестами Арея нареченным.
Подруги им несут кинжалы, стрелы
И радостно им помогают тело
В металл наряда брачного облечь.
В веселый день похода, возвещенный
Негромким зовом труб, садятся девы,
Шепчась между собою, на коней
И от дорог вдали, ночами, тихо,
Как будто в войлок завернув копыта,
В назначенную им страну спешат.
Когда она достигнута, дается
Двухдневный отдых людям и животным,
А после, словно огненная буря,
Врываемся мы с ходу в лес мужчин,
Срубаем самых зрелых и увозим,
Как желуди, опавшие с дубов,
Их в нашу отдаленную отчизну.
Там, в храме Артемиды, мы их чтим
Святыми торжествами, о которых
Я знаю лишь, что это — праздник роз,
И всем, за исключением невест,
Под страхом смерти вход туда заказан,
Покуда не взойдет посев цветущий.
Затем, по-царски пленных одарив,
Их отсылаем в праздник материнства
На пышных колесницах мы домой.
Но этот день весельем не отмечен,
Сын Нереиды. Многим слез он стоит,
И многие сердца, скорбя глубоко,
Не знают, нужно ли на каждом слове
Хвалою Танаису поминать.
О чем мечтаешь ты?
Ахилл
Я?
Пентесилея
Да.
Ахилл (рассеянно)
О большем,
Чем выразить словами я могу.
Любимая, ужель отослан буду
Тобой и я?
Пентесилея
Не спрашивай. Не знаю.
Ахилл
Как странно!
(Задумывается.)
Объясни еще одно.
Пентесилея
Охотно, милый.
Ахилл
Почему решила
Преследовать ты именно меня?
Иль обо мне ты знала?
Пентесилея
Без сомненья.
Ахилл
Откуда?
Пентесилея
А не будешь ты смеяться?
Ахилл (улыбаясь)
Отвечу, как и ты: не знаю.
Пентесилея
Слушай.
Я все скажу. — Веселый праздник роз
Я в двадцать третий раз уже с рожденья
Встречала, по всегда издалека
Внимая крикам радости в дубраве
Вблизи святого храма. Лишь когда
Прощалась с жизнью мать моя Отрера,
Арей меня невестою избрал,
Затем что по желанью своему
Царевна рода моего не может
Прийти на этот праздник дев цветущих,
А ждет, пока ее возжаждет бог
И призовет к себе устами жрицы.
Я с умиравшей матерью сидела,
Когда служительницы Артемиды
Пришли, чтоб возвестить мне волю Марса —
Идти под Трою и его оттуда,
Увенчанного, привести с собой.
Как видно, богу не нашлось замены,
Которая была б желанней девам,
Чем эллины, сражавшиеся там.
Повсюду воцарилось ликованье,
Раздались песни о деиньях славных —
О яблоке Париса, похищенье
Елены и Атридах-флотоводцах,
О Брисеиде, споре меж царями,
Пожаре кораблей, судьбе Патрокла,
О погребальных торжествах и мести,
Которыми почтил ты память друга,[75]
И об иных событьях этих лет.
Но, жгучими слезами обливаясь,
Рассеянно внимала я вестям,
Мне принесенным в смертный час Отреры.
Я к ней взывала: «Мать моя, позволь
С тобою мне остаться и проститься,
А этим женщинам вели уйти».
Но мать моя достойная, которой
Давно меня в поход послать хотелось,
Чтоб трон, прямой наследницы лишенный,
Не мог добычей честолюбья стать,
Ответила: «Иди, мое дитя,
Тебя зовет Арей. Венчай Пелида
И будь счастливой матерью, как я»,
И, руку нежно мне пожав, скончалась.
Протоя
Тебе Отрера имя назвала?
Пентесилея
Да, назвала, и порицать за это
Кто станет мать, что верит в дочь свою?
Ахилл
Как! Ваш закон и это воспрещает?
Пентесилея
Хоть дочери Арея и невместно
Противника искать, а надлежит
Избрать того, кого ей бог укажет,
В бою ей подобает устремляться
К сильнейшим из врагов. Ведь так, Протоя?
Протоя
Да, так.
Ахилл
Но дальше…
Пентесилея
Целый долгий месяц
Проплакала я горько над могилой
Усопшей и к короне, сиротливо
Лежавшей близ меня, не прикасалась,
Пока настойчивый призыв народа,
Который жаждал выступить в поход
И вкруг дворца толпился в нетерпенье,
Меня на трон не вынудил воссесть.
Вошла я, раздираемая скорбью,
В храм Марса, где дала мне жрица лук,
Державы амазонок звонкий символ,
И показалось мне, что мать со мною
И что наисвященнейший мой долг —
Ее последнюю исполнить волю.
Тогда я, саркофаг ее осыпав
Душистыми цветами, повела
Рать амазонок к городу дарданцев,
Скорей желанью матери моей,
Чем зову бога Марса повинуясь.
Ахилл
Печаль недолго сковывала силу,
Которая кипит в твоей груди.
Пентесилея
Я мать любила…
Ахилл
Дальше…
Пентесилея
Так безмерно,
Что, подойдя к Скамандру и услышав,
Как те долины, где скакал мой конь,
Раскатам битвы из-за Трои вторят,
Забыла я о скорби и душою
В привольный мир сражений унеслась.
Я думала: «Пусть даже повторятся
Передо мной великие мгновенья
Истории, пусть даже сонм героев,
Которых славим мы в высоких песнях,
Сойдет ко мне с небес, но и меж них
Никто венка из роз не стоит больше,
Чем тот, кого мне указала мать, —
Неистовый, любимый, страшный, милый,
Во прах втоптавший Гектора Пелид,
Всегдашняя мечта моя дневная,
Всегдашний сон мой но ночам!» Весь мир
Казался мне одним ковром узорным,
И каждый из его стежков искусных
Являл один из подвигов твоих,
И, как на белом шелке алой нитью,
Был каждый вышит в сердце у меня.
Я видела, как под стенами Трои
Ты Приамида на бегу сражаешь;
Как поле ты, победой распаленный,
Оглядываешь, а чело врага,
Кровоточа, влачится по каменьям;
Как в твой шатер Приам с мольбою входит, —
И слезы проливала я при мысли,
Что даже у тебя, неумолимый,
В груди, как мрамор твердой, чувство есть.
Ахилл
Любимая!
Пентесилея
А что со мною было,
Когда тебя я увидала, друг,
Когда ты мне на берегу Скамандра
Среди героев своего народа,
Как солнце между звезд ночных, предстал!
Мне показалось, что с высот Олимпа
Сам бог войны Арей на колеснице,
Влекомой снежно-белыми конями,
Встречать невесту низошел, гремя.
Я вслед тебе смотрела долго-долго,
Почти ослепнув, словно странник ночью,
Когда при вспышке молнии ворота
Элисия пред чьею-то душой
Раскроются и с громом вновь сомкнутся.
Мгновенно угадала я, Пелид,
Какое чувство в грудь мою проникло.
Любовь меня настигла. Я решила,
Что мне одно из двух теперь осталось —
Иль победить тебя, иль умереть.
И вот тобой владею я, любимый.
Куда ты смотришь?
Вдали слышен звон оружия.
Протоя (тихо)
Я прошу тебя,
Открой ей все немедля, сын богини.
Пентесилея (вскакивая)
В бой, девы! Греки близко.
Ахилл (удерживая ее)
Успокойся.
То пленники шумят, моя царица.
Пентесилея
Как! Пленники?
Протоя (тихо, Ахиллу)
Нет, это Одиссей.
Клянусь я Стиксом, он тесним Мероей.
Ахилл (в сторону)
Чтоб им окаменеть!
Пентесилея
Что происходит?
Ахилл (с напускной веселостью)
Ты полубога мне должна родить,
Чтоб Прометей, воспрянув с ложа казни,
Народам возвестил: «Вот человек,
Каким его хотелось мне увидеть!»
Но знай, не я с тобою в Фемискиру,
А ты со мной отправишься во Фтию.
Когда народ мой кончит воевать,
Я увезу тебя туда, ликуя,
И возведу на трон отцов моих.
Шум за сценой продолжается.
Пентесилея
Что? Объясни. Не понимаю…
Амазонки (встрево