Царевны!..
Вторая предводительница
Помешайте!..
Третья предводительница
Запретите!..
Пентесилея (дрожа от бешенства)
Сюда, Ананке, псов моих вожак!
Первая предводительница
Мы понесли потери.
Вторая предводительница
Мы устали.
Пентесилея
Тирроя, где твои слоны?
Протоя
Царица,
Ты хочешь на него слонов, собак?..
Пентесилея
Сюда, сверкая острыми серпами,
Катитесь, ряд за рядом, колесницы,
Чтоб снять на поле боя урожай!
Пусть всадницы вокруг меня сомкнутся
И так людскую жатву обмолотят,
Чтоб все погибло — стебли и зерно!
Сюда, война во всем твоем величье,
Губительная, страшная, сюда!
(Вырывает у одной из амазонок свой лук.)
Появляются амазонки с собаками на сворках, с метательными факелами, слоны, колесницы и т. д.
Протоя
Возлюбленная, погоди, послушан!
Пентесилея (обращаясь к собакам)
Гей, Тигр, ты будешь нужен мне сегодня!
Гей вы, Леена и Меламп косматый!
Ген вы, Акле, гроза лисиц, и Сфинкс,
И ланей обгоняющий Алектор!
Гей, Окс, задрать способный кабана!
Гей, Гиркаон, кому и лев не страшен!
Сильный раскат грома.
Протоя
Царица вне себя!
Первая предводительница
Она безумна!
Пентесилея (с явными признаками безумия опускается на колени. Собаки поднимают жуткий вой)
Взываю я к тебе, Арей свирепый,
Родоначальник дома моего!
О, ниспошли свою мне колесницу,
Которою ты бог-всеистребитель,
Растаптываешь мириады жизней
И сокрушаешь стены городов!
О, ниспошли свою мне колесницу,
Чтоб я одним прыжком в нее вскочила,
Поводья что есть силы натянула
И, по полям прогрохотав, на грека
Обрушилась громовою стрелой!
(Встает.)
Первая предводительница
Царевны!
Вторая предводительница
Сумасшедшую держите!
Протоя
Послушай, госпожа, меня!
Пентесилея (напрягая лук)
А ну,
Посмотрим, метко ль я еще стреляю!
(Прицеливается в Протою.)
Протоя (бросаясь на землю)
О боги!
Одна из жриц (быстро становясь позади царицы)
Чу, Ахилл зовет!
Вторая жрица
Пелид!
Третья жрица
Он за тобой.
Пентесилея (оборачиваясь)
Где?
Первая жрица
Он исчез куда-то.
Пентесилея
Нет, фурии еще не собрались. —
За мной, Ананке! Псы, за мной бегите!
(Уходит в сопровождении собак, слонов и т. д. под непрерывные раскаты грома.)
Мероя (поднимает Протою)
Чудовищная!
Астерия
Женщины, за ней!
Верховная жрица (побледнев как смерть)
О сонм бессмертных, что же будет с нами?
Явление двадцать первое
Ахилл, Диомед, затем Одиссей, позже вестник.
Ахилл
Будь другом, Диомед, не говори
Ни слова из того, что расскажу я,
Придирчивому ворчуну Улиссу:
Во мне он вызывает тошноту
Своею снисходительной улыбкой.
Диомед
Ты к амазонке вестника послал?
Неужто это правда?
Ахилл
Слушай, друг,
Но мне не возражай ни словом. Понял?
Любим я этой женщиною странной —
То фурией, то грацией, и сам —
Клянусь как Стиксом, так и всем Аидом, —
Всех эллинок презрев, ее люблю.
Диомед
Ты?
Ахилл
Да. Но свято чтит она обычай,
Который запрещает ей любить
Того, кто ею в битве не повержен.
Я и послал…
Диомед
Безумец!
Ахилл
Но послушай,
Ужель и ты себе представить можешь
Лишь то в подлунном мире, что случалось
Увидеть голубым глазам твоим?
Диомед
И ты решил?.. Скажи: решил?
Ахилл (помолчав)
Так что же?
Нет ничего особенного в этом.
Диомед
Ее на бой ты вызвал лишь затем,
Чтоб ей…
Ахилл
Клянусь Кронидом-громовержцем,
Я не боюсь ее. Скорее вступит
Ее рука с ее же грудью в битву
И, сердце ранив, возгласит: «Победа!» —
Чем ею вред она мне причинит.
Покорен буду я ее желаньям
Недолго — месяц или два. Не рухнет
Изглоданный волнами древний Истм
От этого. Затем я стану снова —
Она сама сказала так — свободен,
Как зверь в лесу. А если согласится
Она со мной уехать, буду счастлив
С ней разделить престол отцов моих.
Входит Одиссей.
Диомед
Улисс, прошу, иди сюда.
Одиссей
Пелид,
Царицу вызвал ты опять на битву.
Ужели утомленными войсками
Осмелишься ты снова рисковать?
Диомед
Тут дело, друг, не в риске и не в битве.
Он просто ей задумал сдаться в плен.
Одиссей
Как!
Ахилл (кровь бросается ему в лицо)
Заклинаю, отвернись скорее!
Одиссей
Он хочет?..
Диомед
Ты же слышал: с ней схватиться,
Пылая гневом, как бойцу пристало,
Разбить ей щит, из шлема высечь искры, —
И все это затем, чтоб побежденным
Во прах у ножек амазонки пасть.
Одиссей
Да в здравом ли рассудке сын Пелея?
Да от него ль ты слышал, что…
Ахилл (еле сдерживаясь)
Улисс,
Прошу тебя, сотри ты с губ улыбку,
Клянусь богами, увидав ее,
Зуд в кулаках я тотчас ощущаю.
Одиссей (неистово)
Клянусь Коцитом огненным, я должен
Знать, правда ль то, что я услышал здесь!
Прошу тебя, ответь мне, сын Тидея,
И клятвой подтверди свои слова,
Чтоб у меня сомнений не осталось:
Решил ли он царице сдаться в плен?
Диомед
Ты сам слыхал.
Одиссей
Он хочет в Фемискиру
Уехать?
Диомед
Да
Одиссей
И дело всей Эллады —
Борьбу за Трою — он, умалишенный,
Оставить хочет, как игру дитя,
Нашедшее забаву поновее?
Диомед
Юпитером клянусь, что да.
Одиссей (скрестив рука на груди)
Не верю.
Ахилл
И он со мной о Трое говорит!
Одиссей
Что?
Ахилл
Что?
Одиссей
Сказал ты что-то?
Ахилл
Я?
Одиссей
Да, ты.
Ахилл
Сказал я, что о Трое говоришь ты.
Одиссей
Да, спрашиваю я, как одержимый,
Ужель забыл ты, как минутный сон,
Борьбу за Трою, дело всей Эллады?
Ахилл (подходя к нему)
Запомни, Лаэртид, что, если даже
Провалится под землю ваша Троя,
И озеро над нею разольется,
И к флюгерам ее ночами станет
Привязывать челнок седой рыбак,
И щука во дворец царя Приама
Вселится, и блаженствовать на ложе
Елены будет пара выдр иль крыс,
Я и тогда останусь равнодушным.
Одиссей
Тидид, клянусь я Стиксом, он не шутит!
Ахилл
Аидом, Стиксом и Лернейской топью[79],
Земным, подземным и небесным миром
Клянусь тебе, Улисс, что не шучу
И что решил увидеть храм Дианы.
Одиссей (вполголоса, Диомеду)
Тидид, будь добр, не отпускай его
Отсюда.
Диомед
Я? Попробую. Но прежде
Будь добр свои мне руки одолжить.
Входит вестник.
Ахилл
Ну что, согласна? Говори: согласна?
Вестник
Пелид, она согласна и уже
Идет сюда. Но с ней слоны, собаки
И целая толпа наездниц диких.
А что на поединке делать им?
Ахилл
Пусть. Это дань обычаю. За мною!
Клянусь богами, сметлива царица!
Ты говоришь, с ней псы?
Вестник
Да.
Ахилл
И слоны?
Вестник
Пелид, поверь, смотреть на это страшно.
Иди она под Трою, чтобы штурмом
Взять лагерь двух Атридов, — и тогда бы
Свирепей не казалась рать ее.
Ахилл (про себя)
Зверье у ней такое же ручное,
Как и она сама. За мной!
(Уходит со свитой.)
Диомед
Безумец!
Одиссей
Связать его! Что ж вы стоите, греки?
Диомед
Нет, поздно: амазонки здесь. Идем.
Все уходят.
Явление двадцать второе
Верховная жрица, она бледна. Множество жриц и амазонок.
Верховная жрица
Веревок, женщины!
Первая жрица
Святая мать!..
Верховная жрица
Свалить на землю и связать покрепче!
Одна из амазонок
Кого? Царицу?
Верховная жрица
Бешеную суку!
Руками с ней уже не совладать.
Амазонки
Достойнейшая мать, ты вне себя!
Верховная жрица
Трех дев я удержать ее послала —
Их в ярости она свалила с ног.
Собак она спустила на Мерою
За то, что та пыталась на коленях
Ее словами нежными унять.
Когда сама я подошла к безумной,
Она обеими руками камень,
В меня метая яростные взгляды,
С земли приподняла, — и я погибла б,
Когда б в толпе не скрылась от нее.
Первая жрица
Чудовищно!
Вторая жрица
О женщины, мне страшно!
Верховная жрица
Теперь она средь воющих собак,
К ним с пеной на губах взывая: «Сестры!» —
Беснуясь и размахивая луком,
Несется, как менада[80], по полям
И алчущую свежей крови свору
Натравливает яростно на дичь,
Какой — кричит она — земля не знала.
Амазонки
Пал на царицу гнев богов подземных!
Верховная жрица
Не медлите же, дочери Арея!
На перекрестке растяните сеть,
Листвой прикройте сверху и, как только
Ногою в петлю угодит царица,
Ее, как бешеного пса, валите,
Вяжите и везите в Фемискиру,
Где мы ее попробуем спасти.
Войско амазонок (за сценой)
Победа! Слава! Верх взяла царица.
Ахилл упал. Герой в плену у ней.
Сейчас он будет розами увенчан.
Пауза.
Верховная жрица (задыхаясь от радости)
Я не ослышалась?
Жрицы и амазонки
Хвала богам!
Верховная жрица
То в самом деле крики ликованья?
Первая жрица
Да, мать святая, это крик победы,
И звука слаще не слыхала я!
Верховная жрица
Кто новости мне принесет?
Вторая жрица
Эй, Тэрпи,
Нам расскажи, что видишь ты с холма.
Амазонка (перед этим взобравшаяся на холм, испуганно)
О беспощадный сонм богов подземных!
Неужто правда то, что вижу я?
Верховная жрица
Уж не привиделась ли ей Медуза?
Первая жрица
Да говори же ты!
Амазонка
Пентесилея,
Забыв, что рождена от человека,
Лежит меж разъяренных псов и тело
Ахилла вместе с ними в клочья рвет.
Верховная жрица
О, ужас, ужас!
Все
Нет ему названья!
Амазонка
Вот и Мероя, бледная как смерть,
Спешит сюда с ключом к загадке страшной.
(Сходит с холма.)
Явление двадцать третье
Те же. Мероя.
Мероя
Внемлите мне, о дочери Арея
B вы, святые жрицы Артемиды,
И я вас речью в камень превращу
Быстрей, чем африканская Горгона[81].
Верховная жрица
Скажи и не щади нас.
Мероя
Вам известно,
Что та, чье имя вымолвить мне страшно
И чей рассудок юный помутило
Желание любимым обладать,
На поединок яростный с ним вышла,
Всем, что вселяет страх, вооружась.
На бой она явилась с метким луком,
Ведя с собой слонов и псов рычащих.
Сама война гражданская, когда,
Как кровью залитое привиденье,
Она, неумолимая, свои факел
В цветущие бросает города, —
И та не столь дика, не столь свирепа.
Ахилл же — о, глупец! — послал ей вызов
Лишь для того, как уверяют в войске,
Чтоб дать ей над собой возобладать,
Затем что он — как боги всемогущи! —
И сам, плененный юностью ее,
Идти с ней был согласен в храм Дианы.
Друзей оставив позади, он к ней
Подходит, полный радостных предчувствий.
Она ж к нему бросается со сворой
Ужасных псов. Тогда, вооруженный
Лишь легким дротиком — и то для вида,
Тревожно он поводит головой,
Бежит назад, на месте замирает
И вновь бежит, как молодой олень,
Рычанью льва в ущелье дальнем внявший.
Кричит он, задыхаясь: «Одиссей!» —
С тоской глядит вокруг, зовет Тидида
И вновь к друзьям пытается бежать.
Но, всадницами от своих отрезан,
В отчаянье вздымает руки к небу
И прячется, несчастный, за сосною,
Склонившей ветви темные к земле.
Тем временем со сворой, как охотник,
Холмы и лес обшаривая взглядом,
Царица приближается к нему,
И в миг, когда он раздвигает ветви,
Чтоб пасть к ее ногам, она кричит:
«Рога оленя выдали. Попался!»
И лук свой напрягает исступленно,
Так, что концы друг друга лобызают,
И целится, и тетиву спускает,
Пелиду шею пронизав стрелой.
Тот надает. Победно воют девы,
Но жив еще несчастнейший из смертных.
Он на колени привстает с трудом,
Стрелу, хрипя, из горла извлекает,
Вновь надает, встает и хочет скрыться.
Но тут царица с воплем: «Тигр, ату!
Ату, Меламп, Леена, Гиркаон!» —
Бросается к нему — о Артемида! —
И рвет с него, как сука, шлем гривастый,
Распихивая набежавших псов.
Они впились в него — кто в грудь, кто в шею.
Он падает — так, что земля дрожит,
Катается с царицей в алой луже
И, нежных щек ее касаясь, стонет:
«Пентесилея, неужели это —
Тот праздник роз, что ты сулила мне?»
Она ж — хотя ему вняла бы даже
В пустыне зимней рыщущая львица,
Которая от голода рычит, —
С него доспехи ратные сдирает
И запускает зубы в грудь ему,
С неистовыми псами состязаясь:
На нем повисли справа Сфинкс и Окс,
Царица — слева. Кровь у ней струилась
И с рук и с губ, когда я подошла.
Полная ужаса пауза.
Вот, женщины, и все. Рассказ мой кончен.
Что ж вы молчите? Дайте знак, что живы.
Пауза.
Первая жрица (рыдая на груди второй)
Ох, Гермия, я не видала девы
Умней, прекрасней, чище и достойней!
А как она плясала! Пела как!
Как ловко управлялась с рукодельем!
Верховная жрица
Хоть во дворце она и родилась,
Но от Горгоны, а не от Отреры,
Первая жрица (продолжая)
Нет, родилась она от соловьев,
Влиз храма Артемиды вьющих гнезда,
И, как они, жила в ветвях дубов,
И заливалась, пела, щебетала,
И тихими ночами путник слушал,
И грудь его преисполнялась чувств.
Она не раздавила б и червя,
Который ползал под ее ногою;
Она, из лука вепря поразив,
Пред ним бы опустилась на колени
И вырвала б стрелу из раны, словно
Предсмертным взором зверь ее смягчил.
Пауза.
Мероя
И вот она стоит оцепенело
Над мертвецом, чью кровь собаки лижут.
Свой лук победный за плечи забросив,
Взор в бесконечность, словно в чистый лист,
Она вперила и молчит упорно.
Страх волосы нам вздыбил. Мы кричим ей:
«Что сделала ты с ним?» Она молчит.
«Узнала нас?» Молчит. «Пойдешь ли с нами?»
Молчит. — И ужас к вам меня погнал.