«Нет на земле силы, сравнимой с Ним, кто
сотворен, чтобы никого не бояться».
Книга Иова, 41:24
В одном из ветхозаветных сюжетов описывается, как Бог решил проверить непоколебимость веры праведного Иова и для этого обрек благочестивого старца на бесчисленные страдания и испытания. Убедительно Всевышний воссоздал и образы своих подопечных: монстра суши Бегемота и Левиафана, чудовища морских пучин[1]. О последнем сказано следующее: «Вот, сила его в чреслах его, и сила его в мускулах живота его. Вытягивает хвост свой, подобно кедру; жилы бедер его сплелись»[2]. Зрелищно, не правда ли? Томаса Гоббса (1588-1679) тоже впечатлило.
Левиафана, это персонифицированное зло, насылает Бог; по аналогии мыслитель использует столь сильный образ для обозначения совершенно бесчувственной, неимоверно мощной, довлеющей над человеком системы. Она возникает в результате ожесточенной войны всех против всех, бесперебойной конкуренции и соперничества, так как человек, по Гоббсу, воспринимает окружающий мир в ощущениях и образах, действует на основе страстей, постоянно стремится к власти над сородичами. Правда, страх смерти и чувство самосохранения рано или поздно обострят «естественный разум», а его следствием будет установление соглашения для обеспечения всеобщей безопасности[3]. Гарантом же выступит единый, всесильный властитель или группа таковых. Только тогда возможно формирование речи, мышления, общественной жизни, правящих институций[4]. Такой договор заключается между всеми людьми, но не с сувереном (конкретный правитель, их совет, весь народ); его власть безусловна, лишь так общество останется жизнеспособным. При этом соглашение выступает скорее обоснованием, идеей подчинения укоренившейся власти[5]. Правда, как тогда объяснить развитие общественных начал у многих стадных животных еще до появления на земле первых человекоподобных существ? Для ее становления и человеку мог попросту не потребоваться «Левиафан-государство»[6]
Людьми может быть избран и другой путь конструирования государства — путем завоевания и насильственного подчинения, но первый вариант развития событий, по мнению философа, все-таки предпочтительнее. Признаками утвержденной системы являются единство и нераздельность власти; люди санкционируют и исполняют государственную волю; средства и силы подданных могут использоваться любым способом для поддержания их благополучия[7]. Так, философ ссылается на печальный опыт родной ему Англии, где разделение власти между королем, палатой лордов и палатой общин привело к гражданской войне[8].
Все возможные неудобства и притеснения конкретных личностей попросту несравнимы с социальными катаклизмами, порождаемыми раздорами внутри страны или же безвластием[9]. Государство в теории Гоббса предстает исправно работающим механизмом, государь же — незаменимым винтиком[10]. Основная функция «Левиафана» состоит в поддержании мира и пресечении конфликтов[11]. Для этой цели не лишним будет и цензура книг, проповедей и обращений к народу[12]. Так властью формируется общественная нравственность под страхом наказания[13]. Главным назначением государственной махины служит защита граждан. Если же оно не в состоянии выполнять эту функцию, подданные освобождаются от любых обязанностей по отношению к суверену[14].
Гоббс различает следующие типы государства: монархию, демократию и аристократию. При этом тирания и олигархия трактуются лишь как искаженные формы монархии и аристократии, худшим же воплощением демократии будет анархия[15]. Наиболее удачным типом признается монархия: в лице государя соотносятся как личные, так общенародные интересы; единоличный правитель действует быстрее, нежели совет, да и «никогда и нигде не может остаться в тайне решение, принятое в собрании вследствие его многочисленности»[16]; непостоянность и изменчивость постановлений совета; наконец, монарх «не может расходиться во мнениях с самим собой»[17] в отличии от парламентариев. Казалось бы, есть все основания для того чтобы назвать Томаса Гоббса истовым монархистом, однако при таком суждении совершенно упускается из виду главное стремление философа — построение вертикали абсолютной власти. Просто контролировать общество удобнее именно единоличному правителю, но существование демократии и аристократии так же вполне допускается при соблюдении условия поддержания мощной власти[18]. Поэтому и неудивительно, что в первом издании своей книги он приветствовал установление республики в Англии, а во втором одобрял реставрацию монархии[19].
В рассуждениях мыслителя часто звучат биологические параллели, государство уподобляется живому организму: суверен — душа, чиновники — нервы и сухожилия, исполнительные и судебные органы — суставы, а соглядатаи — глаза. Деньги именуются «общественной кровью», награды и наказания — нервными импульсами, внутренний мир и гражданское спокойствие — здоровьем, а раздоры и мятежи — болезнями[20].
Некоторые исследователи замечают, что у Гоббса место бесконтрольных, стихийных отношений занимает властный произвол, государство поглощает практически все их права, оставляя лишь возможность добровольно подчиняться и заниматься торгово-предпринимательской деятельностью[21]. Здесь впору вспомнить обильное цитирование Гоббсом Ветхого Завета (акцент на страхе как основе взаимоотношений между людьми), его согласие со многими положениями доктрин Лютера и Кальвина, которые низко оценивали человеческую природу. В теории философа государство венчает суверен, исключенный из сферы собственных законов[22].
Парадоксально, но при всех этих построениях Гоббс постулирует естественно-правовой принцип «защиты всеми возможными средствами»: группы преступивших государственные законы людей будут наказаны лишь за это прегрешение, но не за самозащиту с применением оружия[23]. Правда, он доказывал, что никто не может сопротивляться власти в целях защиты другого человека (даже если тот невиновен). Это последнее соображение мотивировалось возможной потерей сувереном функции защиты и серьезно дискредитировало бы правление[24].
Итак, основой подчинения по Гоббсу является страх смерти и чувство самосохранения. Тогда людьми конструируется «смертный бог»[25] Левиафан, обладающий библейской мощью, но вся его сила потенциальна, превентивна — потому и взаимные убийства становятся куда менее вероятными[26]. Государство внутри представляют собой конгломераты людей, скрепленных общностью интересов, а внешне военные лагеря, пребывающие в состоянии вражды всех против всех, ибо они не подчиняются какой-либо устойчивой власти[27]. Весьма примечателен следующий факт: когда Гоббс подарил рукописный экземпляр своей книги Карлу II, последний при вдумчивом прочтении осознал, что трактат мыслителя отнюдь не очередная апология королевской власти, ибо необходимость подчинения власти выводится не из династического принципа, а из равенства людей и общественного договора[28].
Список использованной литературы
1. Гоббс Т. Левиафан. М., 2017.
2. Кропоткин П.А. Анархия и нравственность. М., 2018.
3. Магун А. Единственный и одиночество. Курс политической философии Нового времени. М., 2011.
4. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975.
5. Нарский И.С. Западно-европейская философия XVII века. М., 1974.
6. URL: https://www.planeta.one/bible/v.htm#%D0%9A%D0%9D%D0%98%D0%93%D0%90_%D0%98%D0%9E%D0%92%D0%90
[1]См. Магун А. Единственный и одиночество. Курс политической философии Нового времени. М., 2011. С. 265.
[2]URL: https://www.planeta.one/bible/v.htm#%D0%9A%D0%9D%D0%98%D0%93%D0%90_%D0%98%D0%9E%D0%92%D0%90
[3]См. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975. С. 139-140.
[4] См. Магун А. Единственный и одиночество. Курс политической философии Нового времени. М., 2011. С. 262-263.
[5] См. Там же. С. 275-276.
[6] См. Кропоткин П.А. Анархия и нравственность. М., 2018. С. 192.
[7] См. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975. С. 140-142.
[8] См. Там же. С. 146.
[9] См. Там же. С. 145.
[10] См. Магун А. Единственный и одиночество. Курс политической философии Нового времени. М., 2011. С. 268.
[11] См. Там же. С. 287.
[12] См. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975. С. 146.
[13] Кропоткин П.А. Анархия и нравственность. М., 2018. С. 193.
[14] См. Там же. С. 156.
[15] См. Гоббс Т. Левиафан. М., 2017. С. 184-186.
[16] Там же. С. 186-187.
[17] Там же. С. 187.
[18] См. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975. С. 149.
[19] См. Там же. С. 151.
[20] См. Нарский И.С. Западно-европейская философия XVII века. М., 1974. С. 173.
[21] См. Там же. С. 178.
[22] См. Магун А. Единственный и одиночество. Курс политической философии Нового времени. М., 2011. С. 280.
[23] См. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975. С.154.
[24] См. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975. С.153.
[25] Гоббс Т. Левиафан. М., 2017. С. 173.
[26] См. Магун А. Единственный и одиночество. Курс политической философии Нового времени. М., 2011. С. 265-266.
[27] См. Мееровский Б.В. Гоббс. М., 1975. С.157-158.
[28] См. Магун А. Единственный и одиночество. Курс политической философии Нового времени. М., 2011. С. 263.