Мотивы употребления табака, алкоголя и наркотиков
Данная статья носит исключительно информационно-образовательный характер и представляет собой обзор и обобщение различных концепций и мнений относительно мотивов употребления психоактивных веществ и формирования синдрома зависимости. Цель этой статьи- обратить внимание читателей на сложность феномена зависимости и привлечь внимание общества к проблеме злоупотребления психоактивными веществами.
Когда мы, наркологи и психотерапевты, спрашиваем наших пациентов о мотивах употребления алкоголя или наркотиков, то часто получаем стереотипные ответы: «От скуки», «Было нечего делать», «Поддался влиянию компании». В таких случаях мы понимаем, что человек даже не подозревает, насколько глубоко в его психику и насколько далеко в его прошлое уходят подлинные мотивы употребления психоактивных веществ.
Согласно концепции Э. Эриксона, жизнь человека можно условно разделить на 8 этапов. Каждый из этих этапов предполагает прохождение некого кризиса и решение определённых задач, которые предъявляет сама жизнь. Те, кто успешно преодолевают эти возрастные кризисы, совершают личностный рост, становятся всё более адаптированными к жизни, затем благополучно социализируются, максимально возможно реализуют свой потенциал. Они становятся эффективными и счастливыми, проживают свою жизнь с чувством благодарности и радости, без сожалений и страха смерти. Те, кто не решают своевременно задачи этих возрастных этапов, идут в будущее, накапливая груз проблем; не выученные уроки жизни повторяются в контексте разных ситуаций; возможность счастья становится всё более призрачной. Метафорически эту концепцию можно выразить как строительство многоэтажного дома, где каждый предыдущий этап работы определяет перспективу построения целого здания.
Первый этап начинается с момента зачатия ребёнка, продолжается до 1-1,5 лет и предполагает либо формирование онтологической уверенности, базового доверия миру и людям, либо онтологической неуверенности и базового недоверия. Замечательно, если беременность желанная и планируемая. Мама ждёт ребёнка, гладит животик и поёт колыбельные. Папа не треплет маме нервы, а, наоборот, заботится о ней и оберегает. Для ребёнка это райский период, когда он находится в тепле, комфорте и безопасности (некоторые психоаналитики считают стремление человека к отдыху на тёплом море бессознательной ностальгией по внутриутробной жизни). Затем наступают роды, и замечательно, если ребёнок благополучно проходит стадию изгнания плода из матки (те же психотерапевты проводят аналогию с изгнанием первых людей из рая), затем продвигается по родовым путям, приобретает первый и поэтому самый важный опыт борьбы за выживание и, наконец, рождается. Дальше ребёнка ожидает самый настоящий кризис- комнатная температура, необходимость дышать самому и голод, который придётся удовлетворять собственными усилиями. И ребёнок начинает кричать. К счастью, его принимает к своей груди мама, и опять наступает идиллия с поправками на новые условия жизни. Опять же некоторые психотерапевты сравнивают рождение ребёнка с первым опытом смерти- переходом из одного состояния бытия в другое. Они считают, что все воспоминания, в том числе о внутриутробном периоде, никуда не исчезают, а сохраняются в области бессознательного и потом в той или иной степени будут влиять на будущее человека. В частности, например, клаустрофобия (страх замкнутых пространств с ощущением нехватки воздуха) может быть следствием пережитой гипоксии плода при не совсем удачном преодолении родовых путей.
И снова замечательно, если мама и папа будут заботиться о ребёнке, уделять ему тепло, внимание, любовь, вовремя кормить, подмывать и пеленать. При таком идеальном стечении событий ребёнок благополучно пройдёт свой первый жизненный кризис. Ребёнок, которого любят и который чувствует, что его действительно любят, более устойчив к факторам окружающей среды, гармонично развивается, учится доверять миру и людям, спокойно переносит временную разлуку с матерью.
Обратная ситуация, когда ребёнок не желанный, беременность у матери сопровождается влиянием негативных факторов (например, курения, употребления алкоголя и наркотиков) и угрозой прерывания, роды протекают тяжело, вместо прикладывания к материнской груди он оказывается на ИВЛ и кормится через зонд. Иногда курящая мать удивляется, почему её ребёнок криклив и капризен, зато спокойно спит в накуренном помещении. Потому что он ещё во внутриутробном периоде привык делить никотин вместе в курящей матерью и тоже стал никотинзависимым, а после рождения требует «своей» дозы никотина. С таких проблем некоторые дети стартуют в будущую жизнь.
Доверие миру и людям ещё больше подрывается, когда родители постоянно ругаются, проявляют полную несостоятельность в этой социальной роли или апробируют не приемлемые для общества способы воспитания, когда обстановка в семье хаотично меняется. Неразрешённые конфликты между родителями и хаос семейной жизни позже интроецируются (то есть станут частью внутреннего мира) во внутренние конфликты и противоречия ребёнка. Недостаток тактильных контактов в частности и эмоциональная депривация в целом тормозят развитие ребёнка, нарушают его базовое чувство безопасности. Дети, растущие в таких условиях, как правило, имеют сниженный иммунитет и чаще болеют, чем их сверстники.
Дефицит внимания и любви в раннем детстве закладывает глубинное стремление человека к этой идеальной (материнской, безусловной) любви на всю дальнейшую жизнь. Кто-то подобно Печорскому («Герой нашего времени» М.Ю.Лермонтова) или Долохову (герой второго плана «Войны и мир» Л.Н.Толстого) потом всю жизнь ищет идеальную женщину, которая любила бы их безусловно, принимала такими, какие они есть, но каждый раз их постигает разочарование, что выбранный объект всё-таки не дотягивает до образа матери. Кто-то всю жизнь ищет славы, популярности, денег, власти, потому что иррационально надеются, что тогда их полюбят, но как потом оказывается, ни признание, ни премия «Оскар», ни вилла с видом на залив с Сан-Франциско не способны утолить эту жажду безусловной любви.
Жан Поль Сартр писал: «У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её как может». В контексте данной статьи дефицит любви в раннем возрасте и является этой «чёрной дырой», которую невозможно заполнить ни достижениями, ни коллекционированием, ни впечатлениями, ни могуществом. Всегда будет казаться, что этого всего недостаточно. Глубинная неудовлетворённость базовой потребности в материнской любви нивелирует все земные приобретения.
Некоторые психотерапевты проводят параллель между механизмом успокоения ребёнка материнской грудью и реализацией того же мотива взрослым человеком путём курения сигарет. По их мнению, и в том и другом случае затрагиваются оральные рецепторные зоны и задействуются врождённые сосательные рефлексы, сигареты и бутылочное пиво выступают в качестве суррогатов материнской груди, а никотин и алкоголь суррогатами грудного молока. Когда человек доводит себя до выраженного опьянения, он обретает химически созданное ощущение безопасности, в психологическом плане откатывается до состояния «сытого» и мирно спящего новорожденного ребёнка или даже символическим образом на время действия алкоголя (или наркотика) возвращает себя в условия «психологической матки». Конечно, это концепция не претендует на истину, но представляет определённый интерес для понимания скрытых психологических мотивов употребления психоактивных веществ.
Желающих более подробно изучить концепцию влияния перинатального опыта на будущую жизнь человека адресую к работам Станислава Грофа, а мы переходим к разбору следующих кризисов психосоциального развития Я.
Конечно, нельзя исключать так называемый «феномен жизнестойких детей», когда, не смотря на неблагополучные условия, вырастает эффективный и счастливый человек. Однако данный феномен требует ещё дополнительного изучения, поэтому оставим это исключение за скобками данной статьи. Можно лишь предполагать влияние особой комбинации генов или отдельных значимых лиц на этапах жизни человека.
Второй кризис происходит в возрасте 1-3-х лет и звучит как «автономия или сомнение и стыд». В этот период закладывается способность ребёнка к самостоятельности и независимости, формируется чувство отдельности «Я», что проявляется в стремлении манипулировать родителями. Для успешного преодоления кризиса важно предоставлять разумную самостоятельность ребёнку и поощрять его компетентность. И, наоборот, чрезмерное ограничение свободы и суровые наказания за проявление самостоятельности усиливают базовое недоверие сомнением и чувством стыда, что в будущем будет выражаться в стремлении прятаться от проблем и искать способы ухода от самого себя.
400 видов химических (алкогольная, наркотическая) и не химических (трудоголизм, созависимость, интернет-зависимость, экстремальный спорт, игромания и т.д.) зависимостей вполне могут претендовать на стереотип ухода от проблем, пугающей реальности, сильных переживаний или самого себя.
Третий кризис (инициативность или вина) происходит в возрасте 3-6 лет. Круг общения ребёнка расширяется, а мир предъявляет к нему всё больше требований. Чтобы справиться с этими обстоятельствами пробуются различные варианты поведения, перенимается личный пример окружающих, новые навыки оттачиваются в играх, часто воспроизводимые паттерны поведения закрепляются в характере. Закладывается навык принятия ответственности за своё тело, поведение, игрушки, домашних животных. Ребёнок пытается ассоциировать себя с людьми, поведение которых он в состоянии понять. Поэтому в этот период важен личный пример родителей и их помощь в развитии чувства ответственности.
Наоборот, чрезмерные наказания за проявление ребёнком инициативы, ограничение свободы формирует у него базовое чувство вины и ощущение никчёмности. В будущем такие дети боятся постоять за себя, чрезмерно зависят от взрослых, являются ведомыми в группе сверстников, разделяют мнение большинства или признанных авторитетов. Возникает реальная опасность попасть под влияние отрицательных лидеров или асоциальной группы.
Человек, отягощённый базовым чувством вины, пытается её иррационально искупить тем, что запрещает себе быть счастливым, бессознательно провоцирует в жизни ситуации страдания. Иррациональное чувство вины, самоедство, самобичевание и саморазрушение очень часто сопровождают неврозы, депрессии и различные виды зависимостей.
Более подробно узнать о влиянии раннего детства на жизнь человека можно, прочитав книгу С.В.Ковалёва «Мы родом из страшного детства».
Четвёртый кризис (трудолюбие или неполноценность) решается в возрасте 6-12 лет и значительно связан с успеваемостью в школе. Ребёнок пытается себя определить и расширить границы своего Я через те знания и навыки, которым он научился. При этом важно, чтобы сам ребёнок определял свой успех в школе, а не социальный статус его семьи или авторитет родителей. Если успех и достижения зависят от усилий самого ребёнка, у него формируется интернальный локус контроля, то есть такая модель мышления, при которой человек считает себя кузнецом собственного счастья. Если же успех и успеваемость в школе определяются внешними по отношению к нему обстоятельствами, то формируется экстернальный локус контроля, при котором человек воспринимает себя как беспомощную жертву действующих на него стихийных сил.
Многие зависимые люди обладают как раз экстернальным локусом контроля и перекладывают ответственность за свою зависимость в частности и поступки в целом либо на других людей, либо на обстоятельства. В беседе, например, о причинах алкогольного срыва они часто говорят: «Так получилось», как будто сами не отвечают за то, что происходит в их жизни. Они часто жалуются, что им не повезло, как кому-то другому. Часто в их бедах и неприятностях виновата жена или виноват начальник. Экстернальный локус контроля проявляет себя и в их подходах к лечению от алкогольной или какой-либо другой зависимости: они настроены на поиск «волшебной таблетки» или «бабушки-экстрасенса», которые их избавят (!) от недуга, а им самим ничего не нужно делать, кроме как довериться и поручиться их магической силе.
Люди с экстернальным локусом контроля являются внушаемыми, с ними всё время случается что-то «мистичное», они верят в рок и судьбу, смотрят такие передачи как «Битва экстрасенсов».
Пятый кризис (эго-идентичность или ролевое смешение) приходится на период 12-19 лет. Помимо переживания всем известной «гормональной горячки» и перестройки организма он предполагает эволюцию ребёнка в зрелую ответственную личность. Как говорят психотерапевты, подросток должен стать для самого себя и мамой и папой: то есть научиться, как мама заботиться о себе и ладить с людьми и как папа научиться защищать себя и решать серьёзные взрослые вопросы.
На этот период приходятся необходимость выбора своего профессионального будущего, опыт влюблённости и отвержения, противоречивые стремления к независимости от родителей и зависимость от мнения сверстников, критика авторитетов и слепое подражание модным в подростковой среде лидерам. В этом возрасте актуализируется метафизическая потребность, когда подросток сталкивается с экзистенциальными (глобальными, жизненно-важными) вопросами: «Кто Я? Куда я направляюсь? Кем я хочу быть? Зачем я нужен людям и миру (вопрос миссии)? Зачем мне нужны люди и мир (вопрос смысла жизни)? Как любить и быть любимым?» Он пытается понять и определить себя через социальные роли и принадлежность к различным сообществам, поэтому начинается поиск новых интересов, знакомств, смена увлечений. Наиболее удачные социальные роли в будущем интегрируются в зрелую личность.
Отсутствие ответов, которые могли бы удовлетворить экзистенциальный запрос подростка, порождает у него так называемое состояние отчаяние существования. Оно может протекать под маской тревоги, апатии, постоянного недовольства собой и неудовлетворённости жизнью, различных видов саморазрушения (совершение правонарушений, ранний секс и беспорядочная смена половых партнёров, употребление табака, алкоголя и наркотиков, суицидальные попытки). Ребёнок недостаточно зрел, чтобы суметь конструктивно выразить своё внутренне негативное состояние. Чаще всего это происходит через отклонения в поведении, что должно своевременно насторожить родителей. Неправильное поведение- это крик души ребёнка о помощи, сигнал, что он не может самостоятельно справиться с психологическими проблемами или жизненной ситуацией, поэтому ищет опору в асоциальной компании, виртуальном мире, употреблении табака, алкоголя и наркотиков.
Нельзя забывать, что психологическое состояние подростка часто отражает атмосферу семьи и качество отношений между родителями. Они могут быть убеждены, что делают всё возможное для счастья своего ребёнка, но он их любви может не чувствовать. Часто случается, что в семье говорят будто на разных языках: родители жалуются, что дети их не слушают и игнорируют, а они обижаются, что родители их «пилят» и не понимают. Оказывается, понять подростка означает не судить о его поступках с позиции своих ожиданий, не подвергать его морализаторству и не раздавать советы с высоты непогрешимого авторитета и прожитой жизни, а значит взглянуть на его проблемы его глазами, почувствовать и разделить с ним вместе его страхи, сомнения, боль.
Отсутствие ощущения понимания, эмоциональной поддержки или ревность родителей к младшим детям семьи, зависть к подросткам, которых ставят в пример остальным, усиливают глубинные переживания неполноценности и отсутствия значимости. Наслаивающиеся при этом события, например, плохое отношение в школе или отвержение со стороны объекта влюблённости, могут подтолкнуть ребёнка к необдуманным решениям и импульсивным поступкам.
Кроме того, существует парадокс, что, чем сильнее и брутальнее подросток пытается продемонстрировать свою независимость от родителей, тем больше на самом деле он нуждается в их поддержке и опыте. Поэтому мир и безопасность в семье, взаимоуважение и взаимопонимание, забота, эмоциональная поддержка, качественно проводимое совместное время являются эффективной профилактикой различных проблем подросткового возраста.
Когда не найдены долгосрочные позитивные цели, не сформулированы чёткие жизненные принципы, не заложены нравственные ориентиры, подросткам приходится опираться на то, что в их среде считается модным, приятным или лёгким. Отсюда идёт погоня за самыми современными телефонами и прочими атрибутами успешности, подражание медийным личностям, эксперименты с внешностью (пирсинг, татуировки). Идёт установка на быстрый успех без затрат личных усилий. Особенно эта установка заметна у ребят, не прошедших первые четыре кризиса жизни.
Желание получить одобрение от сверстников заставляет их разделять интересы этой группы. Быть спортсменом – трудно, для этого нужно каждый день трудиться, преодолевать собственную лень. А вот стать членом асоциальной компании - это просто. Достаточно всего лишь быть как все: курить, нецензурно браниться, игнорировать мораль и устои общества, употреблять алкоголь, наркотики, совершать правонарушения. Кроме того, в асоциальной компании подросток избавляется от мучительного чувства зависти к успеху других. Здесь никто никому не завидует, их объединяет травматичное детство, глубинное чувство одиночества и неполноценности, они тщётно ищут опору в компании и вместе пропадают.
Является закономерным, когда подросток оказывается в криминальном сообществе. Отсутствие ощущения семьи в детстве и мечтания о ней могут бессознательно выразиться в поиске её эквивалента- криминальной группировки, где все называют друг друга «братом», где один готов пожертвовать собой за другого.
Для более подробного изучения темы взаимоотношений мужчин и женщин можно прочитать бестселлер Джона Грэя «Мужчины с Марса, женщины с Венеры». На тему детско-родительских отношений рекомендую книги Юлии Гиппенрейтер, а также Адель Фабер и Элейн Мазлиш.
6-й кризис (интимность или изоляция) приходится на период 20-25 лет. При успешном прохождении предыдущих кризисов человек становится способен строить близкие доверительные отношения с другими людьми. В личной жизни он руководствуется принципом: «Я- это Я. Ты- это Ты. Я пришёл в этот мир не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям, а ты- не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям. Если нам хорошо вместе, то это здорово. Если нет, то это можно поменять. Если нельзя поменять, то Я- это Я, а Ты- это Ты». Никто не пытается никого переделать, никто не пытается решать свои проблемы за счёт другого. В отношения вступают две целостные личности, а не «половинки» какого-то метафорического яблока. Человеку хорошо и одному, хорошо и в отношениях. Он уверен, что целостность его Я сохранится в любом случае независимо от результата проявления доверия.
В обратном случае человек испытывает страх перед близкими отношениями, боится доверять, он либо излишне поглощён собой и избегает любых неформальных межличностных отношений (нарциссизм), испытывает чувство пустоты (отсутствие любви) и одиночество, отчуждённость, либо преодолевает социальную изоляцию через построение созависимых отношений.
Созависимость протекает в двух крайних вариантах: один вариант- мазохистический, когда человек полностью растворяется в жизни другого человека, забывая о собственных желаниях и потребностях, в ущерб собственному личностному росту; второй вариант- садистический, когда человек манипулирует другими, как вещами, пытается их полностью подчинить себе. Понятно, что представители этих крайних проявлений созависимости взаимно дополняют друг друга и вступают в деструктивные отношения.
Созависимость, как правило, сопровождает другие зависимости. Например, один человек зависит от алкоголя или наркотиков, а его родные зависят от него. Чаще всего созависимость проявляется в отчаянных попытках спасти или изменить человека, стремлением полностью контролировать его жизнь и забвением себя самого. Созависимый человек не осознаёт, что сам нуждается в помощи. Вместо этого он говорит: «Пусть у него (или у них) всё будет хорошо, тогда и я буду жить спокойно». То есть другие люди для созависимого человека являются залогом его собственного счастья. В основе созависимости, на самом деле, лежат «дыра размером с Бога» и иррациональное чувство вины, о которых написано выше, уход от реальности, собственных проблем и переживаний в чрезмерную заботу о ком-то другом. Созависимость имеет скрытые выгоды, поэтому и трудно поддаётся лечению. Эти скрытые выгоды заключаются в искуплении иррационального чувства вины, избавлении от груза ответственности за свою собственную жизнь, получении ощущения значимости, преодолении одиночества, обретении смысла жизни в том, чтобы кого-то всё время спасти. Обратная сторона созависимости- человек не проживает свою жизнь, упускает возможности для раскрытия и реализации своего потенциала, всё время боится, что его объект спасения когда-то перестанет в нём нуждаться, и тогда он столкнётся с экзистенциальным вакуумом.
Если тезисно, то признаки созависимости следующие:
-когда один живёт жизнью другого
-когда не могут жить друг без друга
-когда выполняются потребности одного за счёт ущемления интересов другого
-когда один использует слабости другого, чтобы компенсировать собственные слабости
-когда у одного есть только права, а у другого только обязанности
-когда в отношениях один только получает, а другой только отдаёт
-когда развивается только один или, вообще, никто не развивается
-когда манипуляции заменяют общение
-когда не слышат друг друга
-когда люди играют роли вместо того, что быть самими собой
-когда один пытается полностью контролировать жизнь другого
-когда акцентируется внимание на недостатках, а не на достоинствах
-когда в отношениях присутствуют боль, разочарование, обида, пустота, одиночество, отчуждённость, беспомощность и бессилие
-когда становятся ревнивыми, раздражительными, беспардонными, отчаянными
-когда в отношениях присутствуют насилие, беспощадная критика, унижение
-когда ищут поддержку в алкоголе, интернете, наркотиках, сериалах, друзьях и родных, отношениях на стороне, а не в себе самом и не друг в друге
-когда у одного или обоих созависимых появляются или усугубляются проблемы со здоровьем (психические расстройства, психосоматические заболевания, включая онкологию)
-когда есть «выгоды», из-за которых отношения не разрываются (НЕ ЖЕЛАНИЕ НЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СВОЮ СОБСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ, материальная зависимость, не способность позаботиться о себе самостоятельно, страх остаться одному, не самостоятельность, потребность в поводыре, тенденции ухода от реальности или от других негативных переживаний и т.д.)
-когда один пытается «спасти» другого, а тот тянет обоих на дно
-когда деструктивные тенденции прогрессируют
В итоге созависимый человек разрушает себя, не реализует свой потенциал и своё предназначение, проживает не свою жизнь.
Созависимость сопровождается различными психологическими играми. Например, когда люди используют заведомо не эффективную помощь, чтобы убедить себя в том, что у них нет других вариантов, кроме как продолжать контролировать и страдать. Эрик Берн в книге «Игры, в которые играют люди» описывает очень распространённую психологическую игру «Алкоголик». Сценарий этой психологической драмы предполагает наличие двух ключевых действующих лиц- «алкоголика» и созависимого лица. «Алкоголик» попеременно играет роли «жертвы» и «преследователя». Созависимый человек последовательно принимает на себя роли «преследователя» (контролирует, ругает, запрещает, наказывает), «жертвы» (страдает, терпит к себе не справедливое отношение) и, конечно, «спасателя» (решает проблемы «алкоголика», защищает его, лечит, оберегает, оправдывает). Пока люди не осознают себя втянутыми в этот негласный деструктивный сценарий, они могут поддерживать эту игру в течение всей жизни. Драматический треугольник «Жертва-преследователь-спасатель» ещё известен как «треугольник Карпмана».
Для иллюстрации типовых психологических проблем в психологии существует такое понятие как «сценарий жизни». Не будем слишком углубляться в теорию о сценариях, для этого рекомендую обратиться к книгам Эрика Берна и С.В.Ковалёва. В данной статье упомяну лишь об одном, очень распространённом в практике нарколога. Условно назовём его «Красавица и чудовище» по аналогии с известной сказкой (сразу оговорюсь, что слово «чудовище» никоем образом не является явной или бессознательной попыткой оскорбить зависимых людей). Представим себе девочку, у которой отец страдает алкогольной зависимостью и всё больше замыкается в своих проблемах. Вследствие возраста дочь проецирует ситуацию на себя и делает иррациональный вывод, что «папа пьёт из-за неё, потому что он ей не доволен». Она начинает думать, что если станет совершенной, тогда папа обрадуется и бросит пить. Девочка растёт, заканчивает с отличием школу, сдаёт на звание «КМС» по художественной гимнастике, становится лауреатом Всероссийского музыкального конкурса, естественно выбирает профессию «спасателя», т.е. заканчивает с отличием медицинский институт. Однако папа всё равно продолжает пить. Затем он умирает от развившейся алкогольной болезни. Повзрослевшая девочка испытывает иррациональное чувство вины, что «не спасла папу», «недостаточно старалась, чтобы он ей гордился и перестал пить». Чтобы искупить эту иррациональную вину она бессознательно выбирает мужа, похожего на отца по главному критерию- наличию алкогольной зависимости. Дальше, как уже догадываются читатели, она пытается спасти мужа и превратить его из «чудовища» в «принца». Для этого она выбирает быть идеальной женой, идеальной матерью, идеальным врачом. В конечном итоге женщина доводит себя до нервного срыва, потому что быть всегда и во всём идеальной просто нереально, а муж при такой гиперответственной супруге имеет все возможности, чтобы продолжать пить и оставаться в образе «чудовища». Выход из сценария заключается в как можно более раннем осознании, что женщина не виновата в смерти отца, потому что он пил не из-за неё, а вследствие алкогольной зависимости.
Важно помнить, что сама изоляция может являться мотивом для употребления алкоголя или наркотиков. Возникающая при этом химическая зависимость ещё больше усиливает социальную изоляцию. Так формируется замкнутый круг, мешающий выздоровлению зависимого человека.
7-й этап (продуктивность или инертность) (24-65 лет): человек личностно растёт, он эффективен и счастлив, социально ориентирован, живёт в соответствии со своим потенциалам, творчески преобразует свою жизнь и мир вокруг себя, расширяет границы своего Я через свою деятельность.
Продуктивную жизнь очень показательно описал Рэй Брэдбери в книге «451 градус по Фаренгейту»: «Когда я был ещё мальчиком, умер мой дед: он был скульптором. Он был очень добрый человек, очень любил людей, это он помог очистить наш город от трущоб. Нам, детям, он мастерил игрушки: за свою жизнь он создал, наверное, миллион разных вещей. Руки его всегда были чем-то заняты. И вот, когда он умер, я вдруг понял, что плачу не о нём, а о тех вещах, которые он делал. Я плакал потому, что знал: ничего этого больше не будет; дедушка уже не сможет вырезать фигурки из дерева, разводить с нами голубей на заднем дворе, играть на скрипке или рассказывать нам смешные истории- никто не умел так их рассказывать, как он. Он был частью нас самих, и, когда он умер, всё это ушло из нашей жизни: не осталось никого, кто мог бы делать это так, как делал он. Он был особенный, ни на кого не похожий. Очень нужный для жизни человек. Я так и не примирился с его смертью. Я и теперь часто думаю о том, каких прекрасных творений искусства лишился мир из-за его смерти, сколько забавных историй осталось не рассказано, сколько голубей, вернувшись домой, не ощутят уже ласкового прикосновения его рук. Он переделывал облик мира. Он дарил миру новое. В ту ночь, когда он умер, мир обеднел на десять миллионов прекрасных поступков… Мой дед говорил: «Каждый должен что-то оставить после себя. Сына, или книгу, или картину, выстроенный тобой дом, или хотя бы возведённую из кирпича стену, или сшитую тобой пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чём после смерти найдёт прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив». Мой дед говорил: «Не важно, что именно ты делаешь, важно, чтобы всё, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нём оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником,- говорил мне дед.- Первый пройдёт, и его как не бывало, но садовник будет жить не одно поколение»…Дед мой умер много лет тому назад, но, если вы откроете мою черепную коробку и вглядитесь в извилины моего мозга, вы найдёте там отпечатки его пальцев. Он коснулся меня рукой. Он был скульптором… «Ненавижу римлянина по имени Статус Кво,- сказал он мне однажды.- Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрёшь. Старайся увидеть мир. Он прекраснее любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами. Не проси гарантий, не ищи покоя- такого зверя нет на свете…»
Существует и другой, полярный вариант, когда человек замыкается на самом себе, заботится лишь о своих потребностях и удобствах, потворствует своим желаниям. Творчество подменяется эгоистическим самовыражением. Наступает обеднение личности, пресыщение, чувство безнадёжности и бессмысленности жизни.
Химическая зависимость при этом может быть как следствием и деструктивным способом преодоления инертности, так и её причинным и усугубляющим фактором.