ОТРАЖЕНИЯ И ГРАНИ
ГЛАВА 1. Серый сумрак.
СИМОН
Переход навалился на меня такой болью, что я едва не взвыл. Но стиснул зубы, кое-как сдержался и промолчал. Тут же вспомнилась злополучная мачта, когда-то накрывшая меня на «Амстердаме». Но там все было без вариантов, а тут мне все-таки удалось продышаться. В какой-то момент я даже почувствовал себя Павлом, которого заговорщики душили в собственной спальне Михайловского замка. И едва не заорал, как он – «Воздуха! Дайте воздуха»…
Мда…Неприглядное местечко! Похоже на мрачное подземелье с богатым выбором странных лабиринтов. Сыро, холодно и почти темно. Стою посреди этого безобразия в домашних тапках и благодарю Бога, за то, что хотя бы джинсы и рубашку надеть успел. А то оказался бы здесь в трусах и босиком – весь из себя такой расписной герой. Как-то не успел я подумать – в каком виде сюда попаду, идиот несчастный. Правильно говорят: будьте осторожны в своих желаниях – они сбываются!!!
Я взглянул на свою руку – браслет был на месте.
Но, мама дорогая, второй-то я так из дома и не забрал! И связаться с Маргошей не смогу. Я представил, какой переполох случится утром, когда барышни не обнаружат меня в комнате, и мне поплохело. Ушел я как-то слишком уж по-английски. В голове все еще звенели проклятые часы.
Счастье, что кроме меня они никого не разбудили!!! А то пропадали бы тут втроем…
Так, смотрим дальше – что у нас плохого? Браслет на месте – но он не такой, каким Ларри пользовалась для Перехода в другие измерения. Мои камешки предназначены только для связи. И, значит, рано или поздно мне понадобится еда и вода. А где их тут взять? Перспектива голодной смерти как-то не слишком радует. Нет, я помню, конечно, что я бессмертен – и значит снова смогу очнуться. Вопрос – где? Что, если опять в Отражениях, а не в небесных чертогах? Да и что скажет мне Госпожа – увидев меня в очередной раз? Кажется, тогда она сказала, что больше меня не отпустит…
|
|
В общем, надо срочно искать Патера или Павла и как-то отсюда выбираться.
Маргоша
- Маргоша, буди юношу! Что-то он разоспался сегодня – крикнула мне из кухни Лизавета. – Я и так его пожалела, беспокоить не стала и завтрак сама приготовила.
Я открыла в комнату дверь и оторопела. Симона в ней не было!
Только смятая простыня лежала на пустой тахте, а голодный мобильник еле слышно «дзынькал» на столе рядом с отвертками.
- Лиза!!!! – жалобно завопила я. И заплакала в голос.
- Господи, что еще случилось?
- Его – НЕТ!!!
- Ну, что ты голосишь! Может быть, вышел куда-нибудь пока мы с тобой спали?
- Без мобильника?
- Тоже мне – показатель! Вот, если бы он голый ушел – был бы повод для беспокойства!
- Шутишь? А я волнуюсь!
Я помчалась в коридор и обнаружила там куртку и кроссовки.
- В чем же он ушел? И куда?
Я схватила его вещи и притащила в комнату.
- А это – ЧТО?
- Твою же мать! – растерянно сказала Лизавета, не замечая, что выражается непечатно. – Дело, и правда, принимает нехороший оборот.
- БОММ! – тут же откликнулись часы.
Мы, как по команде уставились друг на друга.
- Он их все-таки починил!
Хорошо, что фразу «последний раз они били, когда Юрка погиб» Лизавета мне тогда не сказала. Но то, что она подумала о чем-то плохом, я все равно почувствовала.
- Думаешь, это как-то связано с Повелителем?
|
|
- Не обязательно. Полагаю, что юноша просто отправился в свои Отражения. Причем столь внезапно, что предупредить нас с тобой об этом не успел. Не говоря уже о том, чтобы попрощаться.
- Он даже одеться не успел – мрачно сказала я. И снова начала плакать.
- Не реви! Даже, если это и так – ничего плохого с ним не случится! Помотается – и вернется.
- Откуда ты знаешь? А, если он там погибнет?
- Не погибнет наш путешественник во времени – не переживай! Он же бессмертен!
- Это как? – изумилась я.
- А, что – он тебя об этом в известность не поставил?
Я отрицательно помотала головой.
- Я тоже этого не знала, пока его машиной не сбила. И не получила возможность лично в этом убедиться.
И Лизавета рассказала мне, как Симон сначала умер у нее на глазах, а потом ожил.
- Ты правду говоришь – или просто меня утешить хочешь?
- Если не веришь – спустись вниз. Посмотри на левый бампер – там до сих пор вмятина от удара.
- И, что нам теперь с тобой делать?
- Как что? Ждать и надеяться. Как все женщины во все времена ждут своих мужчин - с близкой войны или из дальнего путешествия.
Меня слега царапнуло слово «своих» - потому, что я тут же вспомнила, как они целовались. Но потом подумала:
- Господи, да какая разница, чей он? Лишь бы обратно живым вернулся…
Симон
Мне казалось, что я уже целую вечность блуждаю в этих чертовых лабиринтах. И не нахожу там ничего, кроме паутины в углах и крысиного помета на полу. Изредка промелькнет чья-то тень – но чаще женская, чем мужская. Некоторые со мной уже раскланиваются…
Женщины все не те – Ларри старинных платьев не носила. И стрижка у нее -скорее под «пажа». Так что к длинноволосым я даже не подбегаю. Впрочем, «подбегаю» громко сказано. Потому, что идти приходиться медленно, словно сквозь густую пелену или воду. И, чем дальше от того места, где я появился – тем сложнее это сделать.
|
|
Блин! Зачем я произнес слово «воду»? На меня опять навалилась жажда. Есть как-то не слишком хочется, а вот пить! Пару раз мне попадались какие-то странные лужи на полу, но я не рискнул ими воспользоваться. Мне сразу вспомнилась формулировочка: «не пей, козленочком станешь!» Ну, кем я там стану еще вопрос, а отравиться не хочу. Хотя почему – вопрос? И так прекрасно знаю, что я - идиот. Надо же было все заранее продумать!
Или хотя бы у Питера с Павлом про Отражения выспросить. Зато теперь понимаю, почему Питер этого места не выносил, а Ларри очень не любила Переходы.
Состояние у меня после него такое, будто меня танк переехал. Или меня кто-то снарядом разнес, а потом не слишком удачно собрал снова…
Да, поторопился я в Круг шагнуть!!! Давно известно, что спешка нужна только при ловле блох (ну, и еще в паре случаев). Но мне ведь так хотелось в эти Отражения попасть! Только мероприятие представлялось прогулкой по лесу, в котором я ищу своих друзей, как белые грибы в теплый августовский день.
А тут холодно и сыро, как в склепе. И из грибов – одна серая плесень…
Так, хватит нагонять на себя тоску! В самом критическом случае ничего не мешает мне удавиться – ремень в джинсах по счастью присутствует.
Тут я начал громко ржать над самим собой – ремень-то есть, а гвоздя-то нет…
Непонятно откуда взявшаяся летучая мышь, в ужасе заметалась над моей головой, порываясь вцепиться в волосы. Посмеялся! Разбудил на свою голову!
Я опустился на пол – дабы хоть как-то выпасть из ее поля зрения. Блин! Долго так не усидишь! И задница мерзнет, и в кармане что-то мешает - коварно впиваясь мне в ногу. Я слегка приподнялся и с трудом засунул руку в карман. Что там у меня? Царица небесная! – Так это же пуговица! Та самая, с часами! Которой я обзавелся в Репино. А потом положил в карман – и начисто про нее забыл. Как про такую мелочь вспомнишь, когда сначала Маргоша выносила мне мозг своей любовью, а потом я сам приставал к Лизавете с поцелуями? Нет, ну если быть перед собой предельно честным, то мне приятно, что я кому-то нравлюсь. Девушек у меня прежде не было. И поцелуев – тоже. Другое дело, что мне со всем этим дальше делать? Ну, Лизавета – дама взрослая. Она меня и послать может, если потребуется. А вот Маргоша…
Пока я предавался размышлениям о своих сложных отношениях со слабым полом, пуговица тихо сидела в моем зажатом кулаке.
Держал я ее крепко, ибо опасался выронить и потерять. И с удивлением почувствовал, как она, зараза, внезапно начала нагреваться в моей руке. В другом месте я бы решил, что она просто согрелась в моей ладони. Но не здесь! Руки у меня были ледяными.
Я осторожно начал разжимать пальцы. Так и есть! Она еще и светится!!!
- Принцесса Маргарет, Вы здесь? – спросил знакомый голос из ближнего лабиринта.
Я мгновенно сунул пуговицу обратно в карман, сбросил с ног пластиковые тапки и босиком двинулся навстречу своему гостю. Моих шагов он не слышал, зато его сапоги громко стучали по каменному полу. Не успел он появиться в моем подземелье, как я одной рукой схватил его за воротник пальто и резко дернул на себя. А другой - со всей дури треснул по физиономии. Повелитель странно квакнул и свалился мне под ноги.
Я быстро снял с себя ремень, связал ему руки и уселся сверху. Дожидаясь, пока он придет в себя. Спустя какое-то время он завозился и снова позвал:
- Маргарет!
- Я за нее – усмехнувшись, ответил я. И позволил ему сесть.
- Но почему? – изумился он. – А как же пуговица???
- Она у меня!
Я достал этот проклятый «маячок» из кармана и помахал им у Повелителя перед носом. Он растеряно похлопал глазами, но довольно быстро собрал мозги в кучу.
- Мы могли бы договориться, Симон! Что ты хочешь?
- Сначала ответь – что хочешь ТЫ.
Повелитель пожевал разбитыми губами и нахмурился.
- Я хочу, чтобы Принцесса Маргарет выполнила свою часть контракта, и появилась здесь. А ты мне в этом помог. Или, хотя бы не препятствовал.
- Цена вопроса? – поинтересовался я.
- В обмен на твое согласие я помогу тебе найти тех, кого ты ищешь.
- Почему я должен тебе верить? – как можно равнодушнее спросил я.
Сердце у меня бешено забилось. Мне даже показалось, что сейчас оно начнет греметь на все подземелье не хуже проклятых часов.
- Потому, что у тебя нет выбора – усмехнулся волшебник.
- Тогда поставим вопрос иначе – чем докажешь?
- Развяжи мне руки! Я смогу показать тебе несколько интересных картинок.
- Это пока не входит в мои планы! Сначала я хотел бы убедиться в твоих добрых намерениях. Ну, или хотя бы – в их безвредности.
- Ладно, ладно! Оторви с моего пальто четыре пуговицы и приложи их к стене так, чтобы между ними образовался квадрат.
Я сделал то, что он попросил. Пуговицы возмущенно пискнули, но к стене прилипли. И между ними возникло некое подобие зеркала.
Сначала я увидел нашу квартиру – на Углу Невского и Большой Морской. Мое круглое кресло по-прежнему стояло у камина. И в нем, уютно свернувшись калачиком, спала… Ларри! Или ее тень?
Я едва не завопил от радости, но сдержался и скомандовал: - Дальше!
Картинка начала меняться. Какой-то странно знакомый домик … Стук колес…
Черт! Да это же вокзал в Гатчине!
Мужчина у киоска… Он закуривает и отводит руки от лица. Патер!!!
- Теперь ты мне веришь? – поинтересовался Повелитель.
- Почти. Покажи Павла.
Император с закрытыми глазами сидел у грязной каменной стены.
Его белая рубашка ярким пятном выделялась на сером фоне. А над ним вниз головой висела подозрительно знакомая летучая мышь…
- Стало быть, так – сказал я, подходя к Повелителю и продолжая обрывать пуговицы. - Я пока не готов тебе помогать, но уже почти согласен не мешать. Сейчас я развяжу тебе руки и верну пуговицы – в обмен на пальто. И можешь проваливать! Хотя, нет, стой! Сапоги тоже снимай. Ты и тапками моими прекрасно обойдешься…
Не могу сказать – кто возмущался громче: волшебник или пуговицы.
Но, когда они исчезли, наступившая тишина уже не казалась мне такой зловещей. Что мы имеем? Ларри – дома. И, кстати, там же мой браслет. Значит, можно попробовать с ней связаться. Патер – в Гатчине. Что он там делает – не так важно. Наверное, рассчитывал встретить во дворце Ларри или Павла…Вот с Павлом – все сложнее. Он здесь – в Отражениях. И я должен его найти.
ГЛАВА 2. Ржавый гвоздь в беседке плачет…
Маргоша
Чтобы как-то отвлечь меня от грустных мыслей, Лизавета целый день выгуливала меня по городу. Но меня уже не радовали дворцы и каналы.
И только, когда мы дошли до Угла Невского и Большой Морской, я немного оживилась. Если, конечно, мое состояние можно так назвать. Скорее, я снова начала что-то ЧУВСТВОВАТЬ. Подойдя к дому, я внезапно остановилась, словно споткнувшись о невидимую преграду. И, поежившись, от холода, обхватила себя за плечи.
- Замерзла?- сочувственно спросила Лизавета и набросила мне на плечи свой платок.
- Не знаю. Как-то зябко стало.
- Не удивительно. Тут рядом Арка Главного Штаба и Дворцовая площадь, постоянно ветер гуляет. Помнишь, ты про нее говорила: "площадь на семи ветрах"
- Нет. Это другой ветер. Ветер... времени!
- Тогда давай скроемся от него в тепле и уюте. Пошли в «Шоколадницу» кофе пить!
Это была плохая идея. Потому, что я тут же вспомнила, как неделю назад мы сидели в ней с Симоном…
- Не грусти! Мы с тобой убедились, что с домом все в порядке. Будем надеяться, что и с юношей – тоже. Давай лучше подумаем – чем тебя завтра занять? Меня зачем-то на работу вызывают, хоть я и в отпуске. Хочешь, пойдем со мной? Девочки у меня там чудесные.
- Не хочу. Лучше съезжу куда-нибудь на экскурсию.
- Ну, как знаешь. Ключи я тебе оставлю, денег дам. И постараюсь вернуться не очень поздно. Ты тоже не слишком задерживайся – а то я волноваться начну.
Ни на какую экскурсию я, конечно, не собиралась. Пока мы торчали в знакомой подворотне, пытаясь разглядеть – все ли благополучно за окнами нужной нам квартиры, я очередной раз вспомнила наш разговор с Симоном.
Точнее, не разговор, а ссору.
Он мне потом объяснил – почему мои слова его так взбесили. Я тогда злилась на Ларри – а души очень чувствительны к любому негативу. Вот Ларри и исчезла. И меня огорчало то, что я этому виной. Я бы с большим удовольствием перед ней извинилась! Но, где мне ее искать? Может быть, навестить гатчинский дворец? Вдруг я встречу там ее или Павла? Или из подземного хода смогу попасть в Отражения?
Утром я спросила дух Яндекса – как мне добраться до дворца?
И поскакала в сторону метро. Автобус до Гатчины, казалось, только и ждал моего появления – стоило мне устроиться на свободном месте, как двери закрылись и мы поехали. Я попросила свою соседку толкнуть меня, когда мы доедем до нужной остановки, и закрыла глаза. Смотреть все равно было не на что: мы пока выезжали из города по каким-то промышленным задворкам. Но, и задремать, тоже не получилось. В мою растрепанную голову тут же полезли всякие непрошенные гости. Повелитель считал свои пуговицы, а моя мамаша грозила мне пальцем и привычно орала: - «Гляди, поганка, в подоле принесешь!» Я тут же вспомнила героя «Недоросля» с его ответом на вопрос: - А что тебе сегодня снилось? – Да всякая гадость – то вы маменька, то вы папенька.
Вот и мне – всякая гадость! Я хихикнула, включила плеер и стала смотреть в окно. Рыжий трамвайчик весело бежал немного в стороне от нас мимо каких-то зарослей. Крутые иномарки лихо обгоняли автобус. Солнечные лучи ласково гладили меня по щеке. А голос в плеере грустно выводил:
- Белокаменное утро, отпусти меня молиться, сгладить гневное лицо…
Естественно, никого я во дворце не нашла...
Потому, что какой-то невысокий мужик все время путался у меня под ногами и мешал мне сосредоточиться. Он то загораживал вход в кабинет Павла, то о чем-то задумавшись, налетел на меня в императорской спальне. Даже в тишине подземного хода я не смогла побыть одна. Потому, что когда экскурсанты оттуда удалились, мужик остался. И еще минут десять бродил по нему, трогая рукой холодную каменную стену…
Я плюнула с досады и потащилась в гардероб забирать свой рюкзачок. Но слегка заблудилась в коридорах первого этажа. Когда я вышла из дворца, по небу уже бегали какие-то невнятные тучки.
- Сейчас подойду к памятнику, попрощаюсь с Павлом и бегом на автобус, подумала я, застегивая куртку.
И тут же увидела именно там знакомую фигуру. Только что-то в этой фигуре было не так. «Дьявольщина!»– как любила говорить старушка Ларри. Да у мужика на плече… гитара!
Какие-то смутные подозрения закрались мне в душу и я, стараясь не слишком отсвечивать, пошла за ним следом.
Мужик перешел дорогу и куда-то уверенно зашагал. Стрелка на указателе, стоявшем на газоне, показывала в сторону вокзала. Я усмехнулась – в нужном направлении идете, товарищ! И двинулась за ним.
Доехать до Питера можно и электричкой! А, если и ему – туда же, то в вагоне я смогу, хотя бы внимательнее его разглядеть. Во дворце я этого сделать не успела, потому, что все время утыкалась ему в спину и лица не видела. Да и на цвет волос внимания не обратила. А издалека мне трудно в этом разобраться…
Первым делом я подошла к расписанию. Так, прекрасно – электрички только питерские. Правда, в них сейчас «окно», но это не страшно. Я купила себе в киоске парочку горячих пирожков и оглянулась по сторонам. Снаружи вроде бы никого. Блин! Куда же он делся? Как все нормальные люди «он» делся в зал ожидания. Потому, что на улице начал накрапывать дождик.
На который я, не слишком знакомая с коварной местной погодой, сначала должного внимания не обратила. А зря! Потому, что из «мелкого» он тут же превратился в «крупный». И я изрядно намокла. А аборигены благоразумно успели спрятаться от него на вокзале. Ну, дура, горе маме!
Какая-то компания не то студентов, не то туристов, весело проводила время, сидя на рюкзаках, брошенных прямо на полу. Я аккуратно просочилась между ними к пыльному окну, сняла куртку и устроилась на подоконнике со своими пирожками. С одной стороны – в этом окружении меня не видно: одной девочкой больше, одной меньше – кто заметит? А с другой – мне отсюда удобно наблюдать за своим клиентом. Он как раз в двух шагах от нас на лавочке сидит – потерянный какой-то…
Туристы тем временем принялись соревноваться: кто-нибудь один начинал петь песню, а другие должны были ее продолжить. И назвать автора.
Я жевала свои пирожки и краем уха слушала, что они поют.
- А вот эту никто из вас не продолжит – зуб даю! – сказал лохматый юноша в таком же лохматом свитере.
- Как воскресить угасший день? Как мне поднять его, прославить? Всхожу на красную ступень, чтоб целовать тебя заставить…
- Фролова?- с некоторым сомнением в голосе спросила стриженая девушка.
- Да. Но дальше-то – что? И чьи это слова?
- «Но на меня упала тень, пока губами ты касалась. Всхожу на черную ступень, чтобы в печали ты осталась» - неожиданно для себя ответила я.
И добавила: – Губанов это.
- Нууу, кто ж такого знает? – протянула девушка. – На него, наверное, мало кто писал.
- Почему же – мало?- возразила я. - У Лены Фроловой - целый цикл. Он так и называется «Лестница любви». Кстати, на стихи Губанова и другие товарищи музыку писали.
И я покосилась на «Патера», краем глаза заметив, что мой персонаж с интересом прислушивается к нашему разговору. Рискнуть, что ли? И я потянулась за гитарой.
- Ржавый гвоздь в беседке плачет, тень Христа любимых нянчит. Верба гнется и скрипит…
«Патер» аж подпрыгнул на месте! Но отреагировать не успел. Потому, что объявили посадку на электричку. И он тоже на нее умчался. А в силу того, что дождь все еще не угомонился, все дружно ломанулись в самый ближайший вагон.–
По закону бутерброда свободное место оказалось как раз напротив мужика. Да и то, случайно. Какая-то бабка расположилась, аки барыня, заняв всю лавочку своими мешками и корзинками. А я грустно мотылялась по проходу, пытаясь отыскать – куда бы мне приткнуться? Ибо ехать надо было больше часа, куртка не высохла, а из дверей дуло.
- А не слишком ли шикарно мы устроились? – поинтересовалась какая-то сердобольная тетенька и бабку подвинула. - Садись, девочка.
Я радостно плюхнулась на освободившееся место, и, только подняв глаза, поняла, как я попала! Хотя – разве не этого я хотела? И я достаточно бесцеремонно начала разглядывать сидящего напротив. Лицо приятное, но какое-то усталое. И взгляд синих глаз тоже – не радостный. Волосы, судя по всему, когда-то были рыжими. Но, то ли потускнели, то ли седина настолько цвет перебивает, что кажутся они светло- русыми.
Осталось только задать вопрос:
- А вы не Рудигер Патер, случайно?..
- На экскурсию ездила? – спросила тетенька. – Историей интересуешься?
- Она поэзией интересуется – улыбнулся «Патер».
- А в Гатчину тогда зачем?!! Тут скорее архитектура и прочие скульптуры с картинами.
- Я Павла хотела увидеть – ответила я, упорно продолжая смотреть в синие глаза.
- Императора? Так он только «музейным» является - нисколько не удивившись, сказала моя собеседница.
- Жаль – вздохнула я. – У меня к нему ряд вопросов имеется.
- О чем же ты хотела его спросить?
- Например, о том, где сейчас Ларри? И как попасть в Отражения?
- Забавная ты! - улыбнулась тетенька и, глянув в окно, фыркнула. – Заговорила ты меня совсем – чуть остановку свою не проехала. Мы ж к Горелово подъезжаем!
- Как – к Горелово? – завопила бабка, и, похватав свои мешки и корзинки, помчалась к выходу. И мы с Патером остались одни.
- Зачем тебе в Отражения? – тихо спросил он. – И откуда ты знаешь Ларри?
- Я с ней не знакома. И знаю про нее только по рассказам. А вот с вами я однажды разговаривала. С помощью браслета. С зелеными камешками.
- Такого? – и, приподняв рукав, он повернул ко мне левую руку.
Господи! Ну, не дура ли я? Полчаса разглядывать лицо и волосы, вместо того, чтобы на руку посмотреть!!!!
- Да. Только мой – ну, вернее тот, что мне дали попользоваться остался на Углу Невского и Большой Морской.
И я, торопясь и перескакивая с пятого на десятое, рассказала ему про Шмуля и про то, как он исчез. А еще про то, как он искал менестреля и за него беспокоился. Только про Ларри я ничего говорить не стала.
Потому, что в голове у меня созрел коварный план: надо отвести Патера к Лизавете. И попросить ее менестреля постеречь. А самой отправиться на поиски….
- Значит так – твердо сказала я, когда мы оказались с ним на перроне. – Сейчас мы с вами едем на Ваську. А то вы опять потеряетесь во времени и пространстве. И не возражайте! Вы никому в доме не помешаете – потому, что комната свободная есть. А хозяйка замечательная и вполне наша – фестивальная.
Он пожал плечами и удивительно быстро на мое предложение согласился.
- Маргоша, ты вернулась? – крикнула мне из кухни Лизавета. – Иди руки мой, я борщ разогрела!
- Вернулась. Но не одна. Я гостя привела.
- И кто у нас гость? – спросила она, выходя в коридор и держа в руках столовые приборы.
- Знакомься – это Рудигер Патер…
Ложки со стуком посыпались на пол.
- Ну, ты и артистка, дорогая моя – смеялась Лизавета, разливая борщ по тарелкам. – Ты бы хоть позвонила. Предупреждать же надо! Что, если бы я в коридор не с ложками и вилками вышла – а с кастрюлей????
- Случилась бы невосполнимая потеря – улыбнулся Патер. – И пришлось бы нам тащиться обедать в ближайшее кафе.
- Ближайшее кафе – через два квартала. Так что пришлось бы просто тряхнуть соседский холодильник. Маргоша, ты куда? Ты же не поела толком. А чай?
- Потом! Пойду, пол протру в коридоре. А то ты там соль рассыпала и толком не замела. А вы разговаривайте, разговаривайте!
ГЛАВА 3. Ветер Времени.
Симон
Я набросил на плечи пальто, и взглянул на свои ноги.
Сапоги были слегка великоваты, но двигаться не мешали.
Впервые за последние два дня я, наконец, согрелся.
Так, проверим карманы. Что там у нас? Складной нож, фонарик, платок с какой-то странной монограммой…
Ба! Да Повелитель у нас, оказывается, плюшками балуется! Ладно, и она пригодится.
Сходить, что ли проверить тот лабиринт, из которого он вышел? Мне показалось, что летучая мышь вылетала оттуда, а потом шмыгнула обратно.
А кого мне показывали на картинке с Императором? – Правильно, ее, родимую. Так что найдем мышь – обнаружим и Павла.
- Вы мыши? – Летучие, сэр. – вспомнился мне детский мультик, который крутили малышам в Репино.
- Меня не любят – это минус, но и не гонят – это плюс! – весело замурлыкал я себе под нос и отправился в недра лабиринта.
Но ничего интересного в нем не нашел. Все те же грязно- серые стены, такая же плесень да следы крысиного присутствия. Интересно – что же они тут едят? Не камни же…
Я опустил руку в карман, отломил кусочек плюшки и сунул его в рот. Лучше бы я этого не делал! Черствый кусок едва не застрял у меня в горле. Я с трудом его проглотил, и снова почувствовал, что смертельно хочу пить.
И внезапно услышал тихое – претихое «кап».
Я крался по следу ускользающей от меня мечты об утолении жажды, как ни один Шерлок не крался за преступником!
И, наконец, нашел источник волшебного звука. Причем – во всех смыслах.
Из стены, в крошечный бассейн падала вода. Именно – падала. Редкими чистыми каплями. Но из него можно было сделать несколько глотков…
Маргоша
Я домывала пол, переставляя с места на место разнообразную обувь, прислушиваясь к несущимся из комнаты смеху и гитарным переборам. Кажется, хоть у кого-то сегодня все хорошо. У одной меня все плохо. Вчера Лизавета сказала, что нам нужно просто ждать и надеяться.
«Ждать и надеяться» - прекрасные слова! Именно ими заканчивается роман Дюма «Граф Монте-Кристо». Вот только у меня нет сил ждать. И, честно говоря, я не знаю, на что мне надеяться.
Этой весной на фестивале, я впервые в жизни была по-настоящему счастлива. Меня окружали умные, добрые люди, со мной на равных говорили поэты и музыканты.
А Симон заставил меня по-настоящему поверить в себя. А еще он защищал меня от Повелителя. А еще…
Он был первый в моей жизни мальчик, который мне нравился. Юный добрый волшебник с карими глазами…
Ну, почему все так обидно и горько изменилось? Когда я ехала в Питер, то надеялась на продолжение сказки, представляла, как мы вместе будем гулять по дворцовым площадям и набережным. Как Симон познакомит меня со своими друзьями. И расскажет много новых историй о своем волшебном мире… Все оказалось совсем не так.
И уже при первой встрече на вокзале он показался мне каким-то странно повзрослевшим, печальным, с тревогой в глазах. Почти такой же, как у Патера. Я ничего не могла понять. Ревновала, как дура, то к Лизавете, то к призрачной Ларри. Чувствовала, что он уходит от меня, а я не могу его удержать.
Хотя на самом деле все было просто, но поняла я это только теперь. Симон чувствовал себя чужим в нашем мире. И боялся своих чувств ко мне. И того, что у нас с ним, как любят писать в дурацких романах «нет будущего». Поэтому он ушел.
- Он ушел - шепотом повторила я. – Навсегда…
И только тут я до конца осознала, ЧТО произошло. Целая буря противоречивых чувств охватила меня. Хотелось кричать, плакать от отчаяния. И одновременно хотелось завопить, но уже от злости.
Симон ушел. Ушел, сказав Лизавете, что хочет найти своих друзей. Но я-то знаю истинную причину его ухода. Он бежал! От самого себя! От меня! Да как он мог! Я ведь – тоже его друг! Значит, он бросил меня. Бросил, хотя знал, что Повелитель охотится за мной.
Я вспомнила, как пела ему на пляже - «любви моей ты боялся зря» - все равно, что в своей объяснялась! Дура, дура! А еще плакала в парадном на Углу Невского и Большой Морской, и просила поехать со мной к Лизавете…
Нет, окажись он сейчас передо мной, я бы сама его прогнала взашей!
В «Обыкновенном чуде» принцесса кричит юноше, в которого влюблена: «Три дня я гналась за вами, только для того чтобы сказать, как вы мне безразличны!» Очень хорошо теперь понимаю ее чувства!
Пусть прохлаждается в своих Отражениях, пусть хоть вообще не возвращается!
Тут меня неожиданно накрыла волна ужаса. Господи, что я говорю! А если Симон и правда не вернется?
Лизавета, наверно, не знает, что из Отражений человека может закинуть в любую эпоху, в любую страну. Патер и Ларри, например, оказались в России в первый год революции. А если и Симон окажется в каком-нибудь страшном времени? Бессмертный-то он бессмертный, но не неуязвимый же! А вдруг Госпожа, которая позволяет ему пользоваться Даром бессмертия, заберет этот Дар обратно?
Меня уже просто колотило от таких мыслей. Я быстро выжала тряпку, унесла в кухню ведро и начала судорожно натягивать кроссовки.
- Нет, вы полюбуйтесь! Она опять куда-то собралась! – Лизавета стояла на пороге комнаты и не понимала, что происходит.
- Маргоша, что с тобой? На тебе лица нет! Пойдем, посидишь с нами, чаю попьешь, успокоишься. Может, тебе вальерьянки налить?
Я отрицательно мотнула головой. Слезы полились сами собой.
- Да что же с тобой такое, девочка моя?
- Симон! Я чувствую, ему грозит опасность!
Лизавета удивленно заморгала, потом, кажется, тоже что-то почувствовала, потому что вздрогнула и тихо ахнула.
Часы в Юркиной комнате зашлись громким неистовым боем.
Патер в растерянности вскочил, и застыл в неловкой позе, не зная, что нужно делать.
- БОММ! БОММ! БОММ!
- Боже мой! Эти проклятые часы также били тогда, когда мне принесли извещение, что Юрка… Маргоша! Надо срочно спасать Симона! Но как?
Я знала - КАК. И знала, ЧЕГО мне это будет стоить. Но, ни страха, ни сомнений у меня не было.
И, чувствуя отчаянное головокружение, как на краю пропасти, я опустила руку в карман. Золотая пуговица, словно сама прыгнула мне в ладонь.
Бой часов гремел как набат. Лизавета еще что-то кричала мне, но я ее уже не слышала. Пуговица жгла руку. Сквозь грохот послушался знакомый тоненький звон. И внезапно все стихло…
Я оказалась на улице, а Повелитель Часов стоял передо мной.
Правда, не в своем эксклюзивном пальто, а в каком-то драном плаще. И почему-то в шлепанцах. И с синяком под глазом.
- Вы решились, Маргарет. – Голос Повелителя на этот раз был мягким, но в нем сквозило усталое торжество. – Как долго я ждал этого мига!
- И никогда не дождались, если бы не Симон…
От этих слов Повелитель поморщился, как от зубной боли, но тут же продолжил разговор.
- Да-да! – Теперь в его голосе промелькнули знакомые ехидные нотки. – Любовь, преданность и все такое! Во все века - одно и то же. Люди так предсказуемы…
- Вам этого не понять!
- Куда уж мне! Зато я знаю, что моей тысячелетней скуке пришел конец! Забавно будет понаблюдать за вашими приключениями.
- Забавно?! Ну да, что я удивляюсь, вы ведь даже не человек! А ржавый механизм со звоном!
Повелитель расхохотался.
- Принцесса Маргарет, вы просто прелесть! Такая смелость и непосредственность! Это счастье, что для своего эксперимента я выбрал именно вас. Впрочем, ближе к делу. Куда бы вы хотели отправиться в первый раз? На какую Грань?
- В Отражения!
- Вы уверены, что хотите именно туда? Хотя, раз там этот ваш… объект нежных чувств… Ну, хорошо, хорошо. Кстати, Маргарет, вы не забыли, что имеете право взять с собой одну ценную для вас вещь?
- Не забыла. Но…
- Ваша гитара. – Повелитель с преувеличенно уважительным поклоном протянул мне инструмент.
Я удивилась – но не стала спрашивать, как она к нему попала.
- Что мне делать дальше?
- Просто сделайте шаг вперед.
Я зачем-то зажмурилась и сделала шаг. Слепящего сияния на этот раз не было. Напротив, свет вокруг внезапно погас. Но и в кромешной темноте я, каким-то внутренним зрением увидела, что Симон стоит на коленях у каменного бассейна. Над кромкой этого странного водоема кружились золотые искры, подозрительно похожие… на пуговицы! А Симон тянул руки к какой-то черной, страшной на вид жиже, которая застыла в этом бассейне. Да что же он делает?!
СИМОН
- Не пей! – громко закричала невесть откуда взявшаяся Маргоша.
Я вздрогнул и пролил с таким трудом добытую воду. Ничего не понимаю! Только что я был здесь один!
- Откуда ты здесь взялась?!
- Посмотри, ЧТО ты собрался пить! – выпалила Маргоша вместо ответа
Я с тихим ужасом посмотрел на ТО, что теперь плескалось в каменной чаше.
Черная мгла стояла над ней! Что, если бы я успел сделать хоть глоток? Неизвестно даже, помогло бы мне пресловутое Бессмертие…
Внезапно черная мгла в бассейне закружилась, взлетела вверх смерчем. Повелитель Часов шагнул из дымного вихря.
- Значит, моя идея с Колодцем Забвения не сработала – еле слышно прошептал он, досадливо покачал головой и окинул нас презрительным взглядом.
– Люди! Мечутся, спасают друг друга, пытаются изменить к лучшему свой жалкий мирок…
- Ты хотел отравить Симона!!!
- Я? – притворно удивился Повелитель. - Да он сам тащит в рот всякую гадость! Зачем он вообще сюда забрел?
Маргоша с кулаками бросилась на него. Но Повелитель небрежно взмахнул рукой. И золотые пуговицы с пронзительным звоном взлетели, закружившись вокруг девочки. Она застыла, как завороженная. Я тоже не мог сдвинуться с места. Снятые с волшебника сапоги словно приросли к каменному полу.
Повелитель Часов расхохотался. Внезапно его черная фигура заколебалась в воздухе. Разбитое лицо, встрепанные волосы – все стало полупрозрачным, поплыло дымными струями. Миг – и на полу туннеля осталась только золотая пуговица. Повелитель Часов исчез.
Я обрел, наконец, возможность двигаться. Но, вместо того, чтобы броситься к Маргоше, зачем-то наклонился, чтобы подобрать дурацкую пуговицу.
Сильный удар сбил меня с ног.
- В расчете! – Повелитель Часов возвышался надо мной. Он нервно ощупывал свое лицо, на котором стремительно исчезали ссадины и синяки.
Приложил он меня не слабо. Я сделал попытку встать, держась за стенку
- Мальчишка! Щенок! Ты посмел ударить МЕНЯ?! Всемогущего Повелителя Времени?!
- Время не властно! – попытался выдохнуть я сквозь зубы.
Повелитель дернулся, скривился, но устоял.
- Заклинание, которому тебя научила эта рыжая чертовка, имеет полную силу только в Нижнем мире.
- Где Павел?!
- Откуда я знаю! Меня не интересуют призраки и души. Я имею дело только с живыми людьми. Они порой такие забавные!
Повелитель Часов небрежно махнул рукой. Золотая пуговица вернулась к нему в ладонь. Мне наконец-то удалось встать. Повелитель смотрел на меня с легкой усмешкой. Похоже, он подавил вспышку гнева и овладел собой.
- Серьезно, Симон, Шмуль, Крысеныш… или как тебя там еще называли в прошлой жизни?
- Сам ты крыса! – Я одним прыжком подлетел к Повелителю. Собираясь заехать ему по физиономии. И снова чуть не полетел на пол потому, что моя рука встретила пустоту. А Повелитель оказался у меня за спиной.
- Ты серьезно хочешь мне навредить? - невозмутимо продолжал Повелитель Часов. - Какая наивность! Если не сказать глупость! Впрочем, я даже тебе благодарен! Да-да, Симон!
Повелитель еще раз ощупал свое лицо.
- Ты помог мне вспомнить, что на свете еще существуют такие вещи, как боль и слабость. Не поверишь, но я даже в какой-то миг почувствовал себя человеком, честное слово!
Повелитель снова расхохотался. – Но вот то, что ты пытался использовать меня в своих целях – непростительная ошибка!
Повелитель усмехнулся еще раз. Ничего хорошего эта усмешка мне не сулила.
- А другая непростительная ошибка – это проклятый хроноскаф! Я приложил столько усилий, чтобы он был навсегда забыт и потерян в веках! Да уж, юноша, ты похож на своего предка – мастера Абрахама Лискова из Нюрнберга. Кстати он тоже был дружком одного музыкантишки и сочинителя, как и ты.
- Почему – из Германии? – успел подумать я. – Вроде бы мои предки из Голландии? И они не по часовой части мастера, а по пиратской.
Между тем голос Повелителя загремел, как гром.
- Сейчас я, своей властью над временем и пространством, отправлю тебя в одно очень интересное место! И в не менее интересную эпоху. И с огромным удовольствием понаблюдаю, сколько ты сумеешь там продержаться! Жаль только, развлечение мое будет недолгим. А на прощание, как у вас, людей говорится, ха-ха, контрольный выстрел!
Повелитель наклонился ко мне. Его лицо почти коснулось моего.
- Очаровательная подружка, Принцесса Маргарет! Она тоже отправится в путешествие. Из-за тебя! А Грани порой так опасны! А теперь живи с этим, мальчишка, сколько успеешь прожить!
Повелитель Часов щелкнул пальцами. Словно ураганный вихрь подхватил меня и неистово закружил. Больше я ничего не помню…
ГЛАВА 4. Есть встречи случайность…
Маргоша
Тусклый холодный свет. Узкая полоска дороги из серых камней под ногами.