ТАНЮШИ
просто история в одном действии
или бенефис для двух хороших актрис
Действующие лица:
Татьяна Петровна
Татьяна Кирилловна
(обеим за шестьдесят)
Деревенский дом. Раннее утро.
Кирилловна (входя в дом). Доброго утречка, соседка. Гостей принимаешь ни свет ни заря? Петровна! Петровна? Убежала уже что ли… Это интересно куда?! Петровна, ты дома или где?
Петровна: Да чего ты раскудахталась. Дома я. Прячусь, может.
Кирилловна: Вот те раз! Это от кого же?
Петровна: От гостей. Которые приходят по утрам, ни каши не поев, ни чаю не попив.
Кирилловна: Ты шутишь, кума что ли?
Петровна: Да какие шутки, кума! Не успеешь, глаза продрать - глядь, а на пороге уже кто-то стоит.
Кирилловна: Кто?
Петровна: Как кто? Да вот ты и стоишь! Время-то знаешь сколько?
Кирилловна: Сколько?
Петровна: Восемь утра.
Кирилловна: Да ты что пугаешь-то. Я уж подумала, перепутала чего. Может часы шалить стали. Ведь всегда так встаем, Петровна. Ты чего несешь-то. Хочешь, чтобы я ушла – так и скажи. Чего тут комедию разыгрывать.
Петровна: Обиделась что ли, кума?
Кирилловна: Нет, не обиделась. Но задело. За живое.
Петровна: Так пошутила я.
Кирилловна: Шутки у тебя, Петровна,…своеобразные. Я ж не просто так от безделья заявилась, я с просьбой к тебе.
Петровна: Чего случилось-то?
Кирилловна: Почему обязательно случилось? Ничего у меня не случилось.
Петровна: У тебя да не случилось? Да не поверю.
Кирилловна: А вот ты поверь: ничего у меня не случилось!
Петровна: Вот совсем ничего?
Кирилловна: Ничего.
Петровна: Ничего – ничего?
Кирилловна: Да чего ты ко мне привязалась, подруга?
Петровна: Я привязалась? Это ты ко мне, подруга, с утра пораньше припёрлась и привязалась со своей просьбой.
|
|
Кирилловна: С какой просьбой?
Петровна: Да я почем знаю. Ты ведь еще и не сказала.
Кирилловна: Скажешь тут! Не успеешь, рот раскрыть, а на тебя уже наезжают.
Петровна: Кто, кто на тебя наезжает! Я тебе что, каток что ли! На тебя наедешь… сама кого хошь переедешь.
Кирилловна: Да я тебя за всю жизнь и пальцем-то не тронула.
Петровна: Да попробовала бы ты тронуть!
Кирилловна: И что было бы? Стесняюсь спросить…
Петровна: А вот тронула бы, тогда бы и узнала.
Кирилловна: Да я тебя и трогать-то не хочу. Да я с тобой и разговаривать-то не хочу. Тоже мне соседка, подруга. Да я с тобой и видеться-то не хочу. (Направляется к двери)
Петровна: А что приходила тогда?
Кирилловна: Так с просьбой я к тебе…
Петровна: И что случилось?
Кирилловна: Да ничего не случилось…
Петровна: Да слышала я это уже, не начинай всё по новой. Не случилось бы – не пришла.
Кирилловна: Можно подумать, я к тебе прихожу только в случае чрезвычайных ситуаций.
Петровна: Да ты сама и есть – чрезвычайная ситуация. Так что случилось-то? Признавайся, не томи душу. Знаешь ведь: чистосердечное признание облегчает участь.
Кирилловна: Мясорубка у меня сломалась.
Петровна: Вот! И ведь еще врешь: «Ничего не случилось, ничего не случилось». Не стыдно вам, бабушка?
Кирилловна: Так это-то пустяк. Никак в прошлый раз.
Петровна: Ой, не надо. Не вспоминай прошлый раз.
Кирилловна: Так ведь обошлось всё.
Петровна: Ага! Обошлось! Спасибо Ванька Егоров мимо шел.
Кирилловна: Ну да… Ваньке спасибо.
Петровна: А то бы сидела на дереве до еврейской пасхи и мурлыкала бы со своим ненаглядным Барсиком.
|
|
Кирилловна: Так жалко было Барсика. Сам-то он не слез бы…
Петровна: Агась! Вот ты и решила составить ему компанию. Классный дуэт у вас получился: Монсерат Кабалье и Николай Басков. Ухохочишься!
Кирилловна: Ну, хватит вспоминать-то. Сама со страхом думаю, как я туда вообще вскарабкалась.
Петровна: Это тебя любовь к Барсику двигала! Или к пению на деревьях! Прославиться захотела. Скучно живем! Деревня… Движухи, так сказать, нам не хватает. А тут такой шанс: Барсик застрял на дереве. Айда, ребята, к нему! Токо прежде чем куда-то залезть, надо было подумать, а как слезать оттуда будешь. Спасибо Ванька Егоров мимо шел. Так у мужика чуть крышу не снесло, когда он картину эту увидел. Вернее, услышал.
Кирилловна: Да хватит, Петровна, а то животы надорвем.
Петровна: Хватит, так хватит. Слушаю твоё признание.
Кирилловна: В чем?
Петровна: В содеянном. Рассказывай, как мясорубку сломала.
Кирилловна: Да не ломала я её. Она сама как-то…
Петровна: Как? Упала и разбилась?
Кирилловна: Как она может разбиться? Она же железная.
Петровна: Вот и я о том же. Так как же она сломалась-то?
Кирилловна: Да кто ж её знает-то… не крутит и всё тут.
Петровна: Ну, да… если не крутит… то совсем не хорошо. Не хорошо с её стороны, так как она всё-таки должна крутить. А если она не крутит…тогда… тогда… нет – так всё!
Кирилловна: Что – всё?
Петровна: Всё! Некрасивая ситуация получается. Нет у тебя больше мясорубки.
Кирилловна: Слушай, а как ты догадалась?
Петровна: Выводы умею делать.
Кирилловна: И что мне теперь делать?
|
|
Петровна: Взять мясорубку у меня. На время.
Кирилловна: Так я ж за этим и пришла.
Петровна: А сразу нельзя было сказать?
Кирилловна: Сразу я не могла.
Петровна: Это почему?
Кирилловна: Так ты же в прятки играла! С утра пораньше.
Петровна: И то верное. Самое главное – разобрались. На, держи. Только не сломай, как свою.
Кирилловна: Да не ломала я её, чего ты!
Петровна: Но отчего - то она не крутит.
Кирилловна: Хватит делать выводы. (Направляется к двери)
Петровна: Стой, подруга. А чаю попить?
Кирилловна: Дел невпроворот. Завтра ребята должны приехать. Вот хочу мяса накрутить, да пельменей налепить.
Петровна: Успеешь. Целый день впереди. Ты хоть поела с утра? Или как всегда: кофеек и только?
Кирилловна: Ну, да…
Петровна: Что, ну да?
Кирилловна: Ну, да…как всегда.
Петровна: Понятно. Фигуру сохраняем, статус держим. Садись, подруга, за стол. Кормить тебя буду. А то боюсь, мясорубку до дому не донесешь, уронешь и разобьешь. А второй у меня нет. Так вот без пельменей ребят и оставишь.
Кирилловна: Подсмееваешься надо мной?
Петровна: Тут уж не до смеха. Тут тебя надо от анорексии лечить.
Кирилловна: От чего?
Петровна: Не бери дурного в голову. Садись, кормить тебя буду.
(Накрывает на стол. Садятся, пьют чай.)
Кирилловна: Зачем ты, Петровна, так. Зачем меня кормить, я что маленькая что ли?
Петровна: Нет. Ты старенькая.
Кирилловна: Опять?
Петровна: Что опять?
Кирилловна: Выводы делаешь!
Петровна: Да что их делать-то? Ты на себя посмотри. Приглядись в зеркало. У тебя эти выводы на лице.
Кирилловна: Чего у меня там на лице?!
Петровна: Третья стадия!
Кирилловна: Чего - чего…
Петровна: Третья возрастная стадия. Первая – это когда всю ночь гуляешь, пьёшь, куришь, утром просыпаешься, а лицо такое как-будто ничего ночью и не было. Вторая – это когда всю ночь гуляешь, пьёшь, куришь, утром просыпаешься, а на лице так и написано, что ты всю ночь гуляла, пила и курила. А третья стадия – это когда всю ночь спишь, глубоким безмятежным сном, а утром такое состояние, что всю ночь гуляла, курила и пила.
Кирилловна: Сама придумала или по телеку услыхала. Нигде я ночью не гуляла!
Петровна: Так и я о том же. Вот она третья стадия и на лицо.
Кирилловна: Да хватит тебе уже ерничать. Дай позавтракать спокойно. Врачи говорят, что пищу надо тщательно пережёвывать тридцать три раза. А я с твоими разговорами и поперхнуться могу.
Петровна: Ну, раз тридцать три раза, то…кушай, кушай. У меня еще каша пшенная есть. Будешь?
Кирилловна: Раз уж сели за стол – давай и кашу. Только не разговаривай со мной. Дай мне покушать.
Петровна: Вот и молодца. С утра надо обязательно плотно заправиться. А то, как мясо-то крутить будешь, силёнок может не хватить. Ты у кого покупала-то?
Кирилловна: У Настьки Жуевой.
Петровна: У кого… У Жуевой? У этой проныры? Опять. Сколько раз тебе говорить. Да ты что, Танюха, не помнишь, она еще в школе на нас свой бизнес делала. Ездила в город, покупала там фотографии известных актеров и продавала нам на пять копеек дороже. Молодец, Жуева! Вот жучина! Знает, на ком выехать можно. Знает, кого облопошить труда не составит.
Кирилловна: Да она ничего…
Петровна: Чего – ничего! Так, хватит кашу лопать. Собирайся, пойдем!
Кирилловна: Куда? Ты чего всполошилась?
Петровна: К Настьке, к жадине этой. Мы сейчас научим её свободу любить. Сколько ты ей заплатила? Ты хоть знаешь, сколько на базаре мясо стоит? Ты хоть знаешь, сколько ейной кобылке-то годков было? Собирайся, говорю!
Кирилловна: Тань, да ты что! Неудобно.
Петровна: Неудобно спать на потолке или кушать на… да оторвись ты от этой каши, вернемся – доешь.
Кирилловна: Никуда я не пойду. Я есть хочу.
Петровна: Дома надо было кушать.
Кирилловна: А дома каши у меня нет. Так что я не пойду.
Петровна: Как не пойду? Тебя в очередной раз надули, а ты сидишь тут и незнайку из себя строишь. Ну-ка, признавайся, за сколько целковых она тебе свою старую корову продала? Это ты об неё свою мясорубку сломала? Эх, Настёна, Настёна…подруга детства называется, одноклассница, пионерка, комсомолка. А ведь ты еще на её свадьбе свидетельницей была. Да и вообще, какого…такого…ляха ты ей Жуева уступила. Он ведь по тебе сохнул. Вся деревня про это знала. Это тебе надо было стать Жуевой, а не ей. Вот ведь, враг народа!
Кирилловна: Кто враг народа?
Петровна: Жуева эта. Подруга наша любимая.
Кирилловна: Какого народа-то?
Петровна: Нас с тобой. Мы что с тобой, не народ что ли? Мы может его лучшая часть! Элита! Собирайся, пойдем, разберемся с ней, в конце концов. Вилы с собой возьмем, топор.
Кирилловна: А зачем нам вилы и топор?
Петровна: Так пистолета и пулемёта у меня нет. Не прикупила еще!
Кирилловна: Танюха, это же убийство!
Петровна: Конечно, убийство! Преднамеренное с отягчающими! Хватит ей нашу кровь пить. Хватит ей измываться над нами. То списать математику ей дай, то мужиком поделись, то мясо прошлогоднее купи втридорога.
Кирилловна: Да ты чего, взбесилась что ли?
Петровна: Даже ангельскому терпению приходит конец. Врагу не сдается наш гордый… отряд! Пощады мы ей не желаем! На первый, второй рассчитайся…Равняйсь… смирно…шагом… марш!
(Выходит из дома. Кирилловна остается за столом, ест кашу.)
Кирилловна: И Танюху понесло… сегодня аж за топор схватилась… что уж тут вспоминать-то. Когда это было-то… Ну, давалась ей плохо математика. Списывала у всех подряд. Да на кой ей… вообще нужна была эта математика. Корову может продать выгодно и то хорошо. А тебе вот плохо химия давалась. Так что, тебя теперь тоже…топором и вилами преднамеренно… с отягчающими? Выводы она умеет делать. Нужны мне твои выводы. При себе держи эти выводы. Жуевой мне надо было стать. Всё-то ты знаешь, подруга. Да только не всё понимаешь…Нужен он мне твой Жуев, как зайцу стоп сигнал.
Петровна (выглядывая из-за двери): Видимо, поэтому он к тебе потом целых пять лет тайком и бегал.
Кирилловна: Чего?
Петровна (заходя): Да чего слышала. Поди не совсем оглохла-то?
Кирилловна: Повтори, подруженька!
Петровна: А вот и повторю, подруженька!
Кирилловна: А вот и повтори.
Петровна: А вот и повторю. Думаешь – испугала?
Кирилловна: Танька, откуда ты знаешь?
Петровна: Дура, ты, Танька. От самого него и знаю.
Кирилловна: От Жуева?
Петровна: От него родного.
Кирилловна: Вот… болтун.
Петровна: Да, не болтун он. Зря ты так. Кроме нас двоих… вернее троих об этом и не знал никто. Это ж я ему помогала. Да и тебе тоже. Конспирацию создавала. Туману напускала.
Кирилловна: На кого напускала-то?
Петровна: Тьфу, Танька. Ты что как маленькая. Пока Лёнька у тебя… этого…того… чай пил, плюшки ел, я с его благоверной то в городе по магазинам турне совершала, то вечерами в клуб ходила. В общем, работала под прикрытием.
Кирилловна: Как Штирлиц?
Петровна: А то! Думаешь, просто было? Нервная работа была, непредсказуемая. Такая работа требует немалых физических и душевных сил.
Кирилловна: Да ты что?
Петровна: Если по совести, то мне надо счет тебе предъявить за вредные условия. Попробуй с Жуевой хоть полчасика пообщайся. Начинаешь чувствовать себя пациентом одного веселого заведения. А мне приходилось с ней целыми днями проводить. А ведь я даже спасибо за это не услышала.
Кирилловна: Спасибо.
Петровна: Да на здоровье. Хотя приятно. Через столько-то лет.
Кирилловна: Так лучше поздно, чем никогда.
Петровна: Подсмеиваешься, подруга. А мне тогда было не до смеха.
Кирилловна: Так как ты все-таки узнала про нас?
Петровна: Да я ж тебе говорю: от самого Жуева. Помощник ему нужен был в этом деле.
Кирилловна: И кроме тебя он никого не нашел?
Петровна: А кого? Мужики у нас в классе все были… не того, то болтуны, то с головой не дружили. Малохольные одним словом. Как таким доверить самое дорогое? А я – могила. Всё пять лет вы были вне подозрений.
Кирилловна: Да уж… работала ты на совесть.
Петровна: Я всегда так работаю, ты же знаешь. Ты мне лучше проясни, что потом-то случилось? Какая непонятка между вами приключилась? Он ведь мне так и не сказал, сколько не трясла его.
Кирилловна: Да так, Тань…
Петровна: Да чего так? Чего так? Чего ты такаешь и такаешь!
Кирилловна: Да надоело прятаться. Ой, как надоело! А разводиться он не хотел… или не мог…или…
Петровна: Да ты что? Расстроилась что ли? Да уж лет-то сколько пролетело-улетело. Да ты что, мокроту мне тут решила развести? Ну-ка, прекрати, подруга!
Кирилловна: Любила ведь я его, Танюха. Ох, как любила.
Петровна: Держать надо было, раз любила. Крепко держать. Зубами.
Кирилловна: Зачем же держать человека, если он сам за тебя держаться не хочет.
Петровна: Не хочет? Захочет! Заставим, в конце концов. Собирайся! Хватит тут сопли жевать. Собирайся, говорю!
Кирилловна: Куда опять?
Петровна: К Жуеву пойдем! Сейчас мы ему покажем, как девчонкам-то головы пудрить. Сейчас мы его научим свободу любить! Сейчас мы ему всё вспомним, даже то, чего и не было.
Кирилловна: Вилы и топор брать?
Петровна: Мясорубку возьмём.
Кирилловна: А её зачем?
Петровна: Перекрутим его по полной программе.
Кирилловна: А если мясорубку сломаем?
Петровна: А ничё! Новую купим. В складчину. Одну на двоих. Зато справедливость восторжествует.
Кирилловна: Танюха, ты слышишь, какой бред мы несём?!
Петровна: Да чё уж и пофантазировать нельзя? Я может всю жизнь мечтала отомстить за тебя этим неразумным хазарам. У меня все эти годы сердце за тебя ныло-изнывало. Всё думала, как этого Жуева наказать. А тут и случай представился.
Кирилловна: Нужны они нам, как мухобойка в бане, как зонтик на турникете.
Петровна: Да и то верно. Чё это мы к ним должны идти. Пусть сами до нас ноги топчут.
Кирилловна: Пусть топчут.
Петровна: Только мы их не пустим. Даже объявление на воротах повесим: «Не приемный день». А давай, Танюха, мы им доброе дело сделаем, мы за их здоровье… по маленькой… Пусть им там сейчас икнется, пусть их к потолку подкинет. Пусть они почувствуют, что кто-то неравнодушен к ним, что кто-то радуется за них. Ты не против?
Кирилловна: Ты же знаешь…я…
Петровна: Знаю: за любой кипиш, кроме атомной войны. Вот и славно.
Кирилловна: Только по чуть-чуть, а то мне еще мясо крутить. Ребята ведь завтра-то приедут.
Петровна: Угомонись ты со своим мясом. Перекрутим. Всё что хочешь, перекрутим. Я тебе помогу. Для своих крестников постараюсь. Голодные не останутся. Кстати, у меня тут борщец есть. Надеюсь, не откажешься?
Кирилловна: От твоего борща трудно отказаться.
Петровна: Вот и давай: тарелки, ложки на стол. Хлеб порежь. Ты же знаешь, где что лежит. В общем, помогай по хозяйству.
(Собирают на стол. За разговорами садятся обедать.)
Кирилловна: Слушай, соседка, нам ведь с тобой надо в этом году забор поправить. Завалился уже почти весь.
Петровна: Да вроде и надо. А с другой стороны можно и обойтись.
Кирилловна: А и правда: пусть падает.
Петровна: Какие между нами заборы!
Кирилловна: И границы! Мы же родственники… почти.
Петровна: Может, мы его выдернем?
Кирилловна: Прямо сейчас? Я готова! (поднимается из-за стола).
Петровна: Ты-то куда? Мы для этого дела мужиков позовем.
Кирилловна: Каких мужиков?
Петровна: Как каких?! Своих, конечно.
Кирилловна: Каких своих, Тань? Свои-то у нас давно повывелись.
Петровна: Местных. У нас что, на деревне мужиков нет что ли? Ваньку Егорова или Сашку Рытвина. Можем и Жуева позвать. Они мужики работящие умелые. Могут нам забор не только выдернуть, могут его и поправить, чтоб как новенький стал.
Кирилловна: Так кого звать-то будем?
Петровна: А ты кого хошь?
Кирилловна: Да мне всё равно.
Петровна: Можем и всех троих позвать. Быстрее сделают. Да и веселее будет.
Кирилловна: Так ломать будем или ремонтировать?
Петровна: А ты как думаешь?
Кирилловна: А ты?
Петровна: А вот с мужиками и посоветуемся.
Кирилловна: Действительно, они мужики – пусть и думают.
Петровна: Ну, да… они надумают. Особенно Егоров. Недаром строительный техникум закончил. Ты его только попроси, он тебе еще и проект забора нарисует и смету на утверждение принесет.
Кирилловна: Голова!
Петровна: И руки! Золото, а не мужик.
Кирилловна: Да, повезло Лариске. Как она его ловко-то окрутила. В школе-то тихоня-тихоней была, не слышно и не видно было.
Петровна: Да она вообще малохольная какая-то. Я вот её никогда не могла понять: то ли к жизни не приспособленная, то ли пофигистка дальше некуда.
Кирилловна: И не говори, подруга. А я так думаю: лентяйка она первостатейная. Ох, никогда не забуду, как она на второй день после свадьбы ко мне прибежала с просьбой научить её борщ варить. Она готовить-то вообще не умела.
Петровна: И ты её научила борщ варить?
Кирилловна: Научила.
Петровна: А ты сама-то умеешь?
Кирилловна: Чего? Ты чего, Танька, лишнего приняла что ли?
Петровна: Это ты чего? Когда это ты умела готовить настоящий борщ? Так легкое подражание и не более.
Кирилловна: Я подражание?!
Петровна: Да не ты, а борщ твой. И не борщ это вовсе, а так…
Кирилловна: Что так?
Петровна: Супчик… овощной.
Кирилловна: Может и супчик овощной, но прибежала-то Лариска не к тебе, а ко мне. Съела?
Петровна: Конечно, к тебе. Ко мне она не могла прибежать, меня ж тогда не было. Они же с Ванькой свадьбу без меня закрутили. Я тогда на курсы в область уезжала. Как не просилась, не отпустили.
Кирилловна: Скучновато без тебя было. Это точно. Кислая какая-то свадьба-то получилась. Да и Ванькины родители не особенно Лариску жаловали.
Петровна: А что жаловать-то? Готовить не умеет, скотину боится, от лопаты мозоли. Как будто и не деревенская, а так задуло из других краев. Но ничё! Ванька терпением и трудом вылепил свою Галатею.
Кирилловна: Намучился за столько годков.
Петровна: А тебе жалко?
Кирилловна: Жалко мужика. Сколько лет-то без хорошего борща прожил!
Петровна: Забор придет ремонтировать, ты его и пожалей. Из Жуевской клячи свари ему обед.
Кирилловна: Ехидна ты, Танька. Вот всю жизнь такая.
Петровна: Да чего его жалеть. Сам себе такую медаль на грудь повесил. Вот тебя он замуж не позвал? Не позвал. И меня не позвал. А ведь мы половчее Лариски-то будем. И пофигуристее.
Кирилловна: Любовь это, Танюха.
Петровна: Ну, да. Тебе оно, конечно, виднее. Только странная она любовь у тебя вышла: любила одного, замуж вышла за другого, а забор поправлять чужих мужиков зовешь.
Кирилловна: Завидуй, молча, подруга. Хотя чему тут завидовать… Права ты, Танюха. Как-то всё наперекосяк, не так в общем как надо…
Петровна: Это у тебя-то не так. Эх, подруга, подруга! Да и… лад с этими мужиками. У тебя хоть дети есть. Хорошие ребята. Вот у меня в доме… шаром покати. Ни мужика не завела, ни детей не родила. Просидела, прождала… а чего ждала-то… принца, королевича. Всё выбирала и выбирала, искала, надеялась. Вот, дура-то. Надо было расторопнее быть. Как Жуева, как Лариска… А теперь что? Кому они мои борщи нужны?! Кому? (плачет).
Кирилловна: Тань, ну ты что? Перестань. Зато твой борщ самый вкусный на деревне.
Петровна: Ну и что! Сама хлебаю и давлюсь… Хорошо, хоть ты заходишь, помогаешь съедать. Может, еще тарелочку?
Кирилловна: Можно. А, давай, Жуевых на борщ позовём и Ваньку с Лариской, и Саньку Рытвина.
Петровна: Давай! Там еще полкастрюли осталось. Собирайся, подруга!
Кирилловна: Куда? Мы же вроде гостей на борщ ждем.
Петровна: Как мы их можем ждать, если их никто не позвал. Лучше мы сами к ним пойдем.
Кирилловна: С кастрюлей?
Петровна: Ну, наверное, с кастрюлей. Не в руках же борщ нести. Согласись, с кастрюлей - это лучше, чем с топором или с мясорубкой. Тем более, что кастрюля-то не пустая.
Кирилловна: А у меня еще пироги есть. Давай еще пирогов с собой прихватим. Вчера напекла.
Петровна: С чем?
Кирилловна: С капустой, с клубникой и со смородиной.
Петровна: Вот те на! Значит, мне, твоей соседке, подруге с детства, крестной детей своих ты пирогов не предлагаешь. А каким-то там Жуевым, Рытвиным, Егоровым – пожалуйста! Не стыдно, кумушка моя любимая. Я к тебе со всей душой: на борща покушай, на наливочки прими. А ты! Эх, ты…
Кирилловна: А что я? Чего ты надрываешься? Хочешь пирогов – сейчас принесу.
Петровна: Хочешь – принесу! А просто так принести слабо? Как мясорубку прийти попросить, так силёнок хватает. А как пирогами угостить, так память отшибает.
Кирилловна: Ничего у меня не отшибает. Принести что ли?
Петровна: Да сиди уж… борщ доедай. У меня и у самой пирогов вон полная печь.
Кирилловна: А чего тогда вскипела?
Петровна: Из принципа.
Кирилловна: Это ты из-за пирогов такая принципиальная стала?
Петровна: Нет, из-за падения курса национальной валюты Йемена.
Кирилловна: Ты серьезно?
Петровна: Куда серьезней. Я вчера, Танюха, по телеку-то смотрела. Знаешь, как им трудно живется? Эх, Танюха, это мы тут, как сыр в масле катаемся, а они, бедолаги, и жизни-то, может, не видят.
Кирилловна: Это почему?
Петровна: А что там хорошего? Круглый год лето. Это же обалдеть можно! Зимы нет. В снежки не поиграешь, с горок не покатаешься. Рядом пираты эти… сомалийские. Рожи противные. Шныряют туда-сюда. Мешают людям, и отдыхать, и работать. Вода в Индийском океане у них соленная. Огород поливать такой нельзя, представляешь?!
Кирилловна: И как же они без огородов-то?
Петровна: Голодают. Вот как!
Кирилловна: Ох, как ребят-то жалко…
Петровна: Каких ребят?
Кирилловна: Ну… этих… йеменских ребят.
Петровна: Жалко. А с другой стороны, у них зимы нет? Нет. Значит, валенки и шубу им покупать не надо. Экономия!
Кирилловна: Вот! Есть у них всё-таки светлая полоса в жизни.
Петровна: Знаешь, какая у них температура летом бывает? Плюс 45 градусов!
Кирилловна: Да ты что! Это больше, чем… (показывает на бутылку).
Петровна: А то!
Кирилловна: А как жить при такой жаре?
Петровна: Не жить, а ползать. Помнишь в позапрошлом году жаркое лето стояло, так мы все ползали, как тараканы.
Кирилловна: Клубника тогда вся высохла. Без варенья остались.
Петровна: Да, ладно тебе варенье. С варенья-то что? В тот год и огурцы, и перцы, и баклажаны не удались. Такой закуски лишились!
Кирилловна: Тебе всё соленых огурчиков подавай!
Петровна: А тебе только варенье бы банками лопать! Ты что Карлсон?
Кирилловна: А при чём здесь Карлсон? Его на самом деле-то и не было.
Петровна: Как это не было? Все в него верят, а для тебя его не было.
Кирилловна: Кто это в него верит?
Петровна: Да вся деревня и верит.
Кирилловна: Это ты на что намекаешь, подруга?
Петровна: А я подруга не намекаю, а вспоминаю.
Кирилловна: И чего ты такого вспоминаешь?
Петровна: Как вы с Рытвиным телевизионную антенну на твоей крыше устанавливали. Сашка, конечно, смутно напоминал малыша. Но ты выглядела, как настоящий Карлсон. Тебя вообще, чего туда понесло. Ближе к звездам захотелось побыть или нас разглядеть с высоты птичьего полёта. Скалолазка ты наша!
Кирилловна: Ему там того… одному было страшно.
Петровна: Агась! Это он тебе сам сказал или ты экстрасенс, и догадалась без слов?
Кирилловна: Он попросил принести ему горячего чаю.
Петровна: Чаю?
Кирилловна: Да. Он так и сказал: «Горяченького бы сейчас, а то боюсь, не справлюсь». У меня как раз чайник закипал.
Петровна: Так это вы после чаю «Марсельезу» горлопанили на всю деревню?
Кирилловна: Нет, после чая мы пели «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…», а «Марсельезу» это уже после…
Петровна: После банки варенья?
Кирилловна: Вареньем мы закусывали.
Петровна: Так всё-таки было?
Кирилловна: Чего было?
Петровна: Совместное распитие на крыше дома твоего.
Кирилловна: Да мы чуть-чуть…
Петровна: Ну, да чуть-чуть. Вся деревня сбежалась. Такого восторга у людей не вызывали ни первый полет в космос, ни перестройка, ни повышение пенсии. Я столько криков «браво» и «бис» только в театре слышала, когда на третьем курсе в Москву ездила на конференцию. Так что вы там в чаёк-то добавляли?
Кирилловна: Была у меня заначка. Бутылочка армянского коньяка.
Петровна: Бутылочка?!
Кирилловна: Ну, две! Ну, что такого: мы же просто песни пели, никого не трогали, не безобразничали, не ругались.
Петровна: Было круто! Это я тебе точно говорю. Особенно, когда ты, обняв Рытвина за шею, кричала на всю округу: «Спокойствие, только спокойствие. Не бойся, малыш, я с тобой». Пропеллера вам явно не хватало. А ты говоришь, Карлсона нет. В нашей деревне есть.
Кирилловна: Да ладно тебе, Танюха. А сама-то? Помнишь, как вы с Рытвиным засаду в лесу на гуманоидов устраивали? Неделю деревню в страхе держали! Нас окружают инопланетяне!! Бедные люди солью и спичками стали запасаться. Магазин квартальный план по выручке сделал. Не стыдно было перед народом-то? Ну, ладно, Рытвин – местный чудак. То у него русалки, то снежный человек, то древние цивилизации. Но ты-то… директор школы!
Петровна: А что директор школы не человек? Я чисто в исследовательских целях помогала Саньке.
Кирилловна: Мечтала диссертацию защитить?
Петровна: Не угадала. Нобелевскую премию думала получить.
Кирилловна: Ты серьезно?
Петровна: Да уж куда серьезнее! Ты что, Танька, совсем от борща обалдела, в юмор перестала вникать? Решили мы с Рытвиным чуток пошалить, деревеньку нашу сонную растормошить. По-моему, хорошо получилось. Нестандартно.
Кирилловна: Ты еще скажи креативно.
Петровна: Вот и именно!
Кирилловна: А ещё помню, как Рытвин на двадцатилетие окончания школы потащил нас всех на лисью гору и целых двое суток с упорством и страстью пытался сделать из нас настоящих буддистов.
Петровна: Точно, точно! Мы все были с ног по макушку искусаны комарьем!
Кирилловна: Но как истинные буддисты и пальцем не трогали этих маленьких крылатых человеконенавистников.
Петровна: Санька просто светился от счастья. Было ощущение, что он выполняет какую-то сверхмиссию.
Кирилловна: Слушай, подруга, вот ты мне скажи, если у вас с Рытвиным было такое взаимопонимание, чего ты за него замуж-то не вышла?
Петровна: Так у и тебя с ним было взаимопонимание… на крыше. А ты чего?
Кирилловна: Так я же тогда только разошлась и второй раз мне не шибко хотелось.
Петровна: А мне он не предлагал.
Кирилловна: Честно?
Петровна: Ни разу.
Кирилловна: Даже не намекал?
Петровна: Даже не подмигивал.
Кирилловна: А ты бы согласилась?
Петровна: Может чайку? У меня и варенья всякого полно. Ты какого хочешь? Я, может быть, и вышла бы, но только он не предлагал.
Кирилловна: Я буду вишневое.
Петровна: Вот и славно. (Достает чашки, варенье. Наливает чай.)
Кирилловна: Тань, ты это… не сердись на меня… если что… я ведь не со зла…ляпнула про Рытвина.
Петровна: Да ты что, подружка, это дело прошлое. Со смехом только и вспоминать. Санька он хороший, но гуманоид. Так всю жизнь зеленых человечков и ловили бы на пару.
Кирилловна: А может и правильно, Танюха. Что это за жизнь была бы?
Петровна: Да, ничего ты не поняла, подружка моя любимая. Я бы согласилась, только он-то не предлагал.
Кирилловна: Так может еще не поздно?
Петровна: Куда не поздно?
Кирилловна: За Саньку… того… замуж…
Петровна: Ты чего, Кирилловна… издеваешься. Мы ведь уже пенсионерки и даже старухи. Ты разве не заметила?
Кирилловна: Мы не старухи, а женщины элегантного возраста. И если тебе кто-то намекнёт на этот самый возраст, ты отвечай: «Не смотри, что я старая – я верткая!»
Петровна: Какая, какая?
Кирилловна: Верткая! В смысле – не старуха!
Петровна: Послушай, женщина элегантного возраста, ты хочешь всю деревню напугать или насмешить?
Кирилловна: Я хочу перестать лопать твои борщи. Пусть их лучше Рытвин кушает!
Петровна: Тебе не нравятся, как я готовлю борщ? Ты же говорила, что мой борщ самый лучший на деревне!
Кирилловна: Да при чём тут борщ?! Я хочу, чтобы ты не одна куковала вечерами. Собирайся!
Петровна: А теперь куда мы намылились?
Кирилловна: А ты не догадываешься? К Рытвину пойдем! Свататься будем.
Петровна: Вдвоем?
Кирилловна: Нет, втроем!
Петровна: А кто третий-то?
Кирилловна: Ты, я и мясорубка.
Петровна: А мясорубка-то зачем?
Кирилловна: А это приданное твое. Пусть знает, что ты не с пустыми руками к нему в жены просишься. Еще и борщ надо взять. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Так что, накормим его сразу, а потом и к делу приступим.
Петровна: Да к какому делу?
Кирилловна: К свадебному. Да тебя что, от чая разморило что ли? Хватит вопросы ненужные задавать, собирайся лучше.
Петровна: А как собираться?
Кирилловна: Красиво! Помню, у тебя костюмчик такой кремовый был.
Петровна: Был.
Кирилловна: Жив еще?
Петровна: Конечно, жив.
Кирилловна: Вот и славненько. Иди, доставай, одевай.
Петровна: Так ты в серьёз что ли?!
Кирилловна: Не зли меня, подруга. Иди, доставай и одевай.
Петровна: Ну, раз так всё сурово…я пошла. (Уходит)
Кирилловна: Иди, иди. Только не затягивай процесс. А то я тебя знаю: пока весь шифоньер не перемеришь, кремовый костюмчик не найдется. У женщин ведь как всегда две огромные проблемы: то в шифоньер ничего уже не помещается, то с утра надеть нечего. Ты там не заснула?
Петровна (из соседней комнаты): Нет. Я почти готова.
Кирилловна: Почти – это значит полпути. Но ничего, я человек терпеливый, могу и подождать. Главное, дело до конца довести. А у нас дело важное, я бы даже сказала архиважное. Почти революционное. Поэтому ни шагу назад… (Выходит Петровна в шикарном брючном костюме со шляпкой на голове) враг будет разбит… победа будет за нами…
Петровна: Рот закрой. Не признала что ли? Вроде бы с детства знакомы. В соседних домах живем, через забор друг за другом поглядываем.
Кирилловна: Через забор не всегда всё разглядеть-то можно… Танька, да ты… да я…
Петровна: Я это я. Можешь потрогать.
Кирилловна: Да я тебя такой отродясь не видела! Обалдеть!
Петровна: Конечно, стоит женщине сменить прикид, и её уже никто не узнаёт.
Кирилловна: Тань, ты это… ты же… ты же…
Петровна: Хватит местоимениями в меня тыкать.
Кирилловна: Мне выпить надо… воды, а то в горле пересохло и в груди сдавило.
Петровна: Да ты так не волнуйся, не на экзамене.
Кирилловна: Так на экзаменах даже легче было. А сейчас… Танюха, ты – инопланетянка.
Петровна: Типа, гуманоид?
Кирилловна: Типа - внеземная женщина.
Петровна: То есть, не от мира сего?!
Кирилловна: Хватит тебе, Петровна, ёрничать.
Петровна: Какая я тебе Петровна! Петровны вон на заваленках сидят, семечки лузгают, да небылицы сочиняют. Я же девушка нестандартная.
Кирилловна: Вот как!
Петровна: Да так! Привыкли, что Петровна – это щи, борщи, огород, проверка тетрадей, родительские собрания. А я натура тонкая, чувственная, романтичная.
Кирилловна: Да кто бы сомневался, Тань!
Петровна: Я ведь не только крестиком вышивать умею, я еще и стихи пишу.
Кирилловна: Правда? Вот этого я точно от тебя никак не ожидала. Ты никогда не заикалась об этом.
Петровна: Стеснялась.
Кирилловна: Да ты что, Танюха! Это же прекрасно. Поэзия – это…. Это прекрасно. Почитай что-нибудь.