Сюжеты быличек и бывалыцин, собранных В.П.Зиновьевым, стали своего рода испытательным полигоном для апробации феноменологического подхода. В связи с тем, что в этих сюжетах отражены самые разные аномальные явления, пришлось ограничить свою задачу анализом описаний случаев, соответствующих только так называемым беспокойным домам и полтергейстам. Всего было отобрано 20 случаев, соответствующих этим типам аномальных явлений.
Описания этих случаев отличаются от общепринятых подробных отчётов об исследованиях конкретных случаев полтергейста и представляют собой краткие воспоминания рассказчика о событиях разной степени давности. За редким исключением большинство случаев не датировано. Место происшествия указано значительно чаще — называется конкретный населённый пункт. Сами же аномальные феномены представлены, хотя и кратко, но достаточно живо и выразительно.
Рассматриваемые случаи имели место в занимаемых одной семьёй бревенчатых домах, типичных для сельской местности. 12 домов были обжитые, 7 — новые, только что построенные. В последних аномальные события начинаются или сразу после вселения, или же препятствуют вселению и продолжаются в незаселённом доме. Один случай имел место в школе-интернате. Некоторые события происходят и вне дома, например, во дворе.
Продолжительность аномальных событий варьировала от нескольких дней и месяцев до одного года; в некоторых описаниях продолжительность не указана, но представляется неопределённо долгой. В половине случаев аномальные события происходят исключительно ночью, остальные — в разное время суток.
Количество свидетелей аномальных событий, как правило, не менее двух. Лишь в одном случае был один свидетель. В 12 случаях очевидцев было несколько: иногда только члены семьи, но чаще к ним присоединялись посторонние свидетели (соседи, знакомые, отдельно живущие родственники), В семи случаях свидетелей было много, например, в одном случае — вся деревня, в другом — партизанский отряд, заночевавший в пустом доме, в третьем — ученики школы-интерната.
|
|
Объяснения аномальных событий в оригинальных текстах довольно разнообразны. В девяти случаях предполагаются злонамеренные действия магического характера. В частности, подкладывая магический предмет — «куколку» — напускают на дом мифическое существо — кикимору. Остальное — дело её рук. В трёх — случаях аномальные события приписываются проделкам домового, в двух — связываются с умершими. Интерпретация событий в пяти случаях отсутствует. В отдельных случаях остаётся неясность. Так, в случае, где летали предметы кухонного обихода, при разборке дома была обнаружена ртуть. Известно, что определённым образом заложенная под печку ртуть «ухает», то есть создаёт звуковые феномены. Сообщается, что плотники могут либо «навести нечистую силу», либо незаметно обеспечить реальные физические эффекты (звуковые). Поэтому аномальные явления как следствие конфликта хозяина со строителями дома могут иметь двоякую интерпретацию. Надо отметить, что аномальные звуковые и прочие феномены сообщаются и в тех случаях, когда дом строит сам хозяин.
В 18 случаях из 20 люди предпринимали активные действия, стремясь избавиться от напасти. В 6 случаях люди навсегда покидали беспокойные дома. Когда в эти дома въезжали другие жильцы, оказывалось, что аномальные явления в них продолжались. В одном из случаев аномальные явления последовали за всей семьёй на новое местожительство, в другом — только за определённым членом семьи. Ещё в одном случае явления прекратились после временного выезда хозяина дома. Во многих случаях жильцы дома активно искали причину аномальных происшествий — иногда сами, а иногда с помощью знающих людей; в 6 случаях была найдена «куколка», в одном — «злонамеренная» щепка. Выбрасывание или сжигание этих предметов прекращало аномальные проявления. В некоторых случаях поиски таких предметов были связаны с разбором отдельных конструкций дома, в одном случае дом был разобран полностью и перенесён на другое место.
|
|
Среди описанных в анализируемых случаях феноменов выделяются несколько групп. Группа звуковых феноменов наиболее многочисленна и разнообразна. Они наблюдались в 15 случаях. Среди них — стуки разной локализации (6 случаев); свист, вой, грохот (3); плач, храп, хохот (3); внятные человеческие голоса (3); звуки музыки и пляски (2); лай, вой собаки под кроватью (1). В 9 случаях наблюдались разнообразные формы движения предметов. В 3 случаях летали камни, кирпичи, в 2 — посуда, ложки. Различные предметы (клубок, ботинки, скалка) бросались в людей в 2 случаях. Плясали столы и стулья, крутились жернова, распахивались все двери — по одному случаю на каждую форму движения. В 9 случаях появлялись фигуры людей, бегали животные. В трёх из них появлялись: мужик толстомордый, рыжий; верзила мохнатый; лохматый старик без рук. В одном из случаев рядом с хозяйкой дома лежал кто-то невидимый; на ощупь по длинной косе она определила, что это девушка. В другом случае в окне увидели большую голую человеческую ногу, тут же по саду проехали двое в белом на тройке белых коней. И, наконец, имел место ряд феноменов, которые нельзя отнести ни к одной из перечисленных выше групп: в пище оказываются несъедобные вещи, в печке обнаруживаются пустые чугунки, на полу появляется лужа воды, с хозяйки «стягивает» юбку, невесть кем гоняется скот, дом «ворочает», вода сама собой выплёскивается из таза.
|
|
Для 8 случаев было характерно наличие только одного феномена. В 12 случаях проявлялось от двух и до нескольких феноменов одновременно. Приведу несколько конкретных случаев по каждой из двух групп.
Первая группа случаев (с одним феноменом):
1. Партизанский отряд заехал в деревню ночевать. На краю деревни стоит пустой новый дом, а рядом — старенькая избёнка. Партизаны просятся ночевать в новый дом, а хозяин говорит, что в доме нельзя жить, в нём чудится:
— Нас много! Ничего, ночуем.
— Дело ваше.
Открыл хозяин дом, легли ребята на полу, захрапели. А один не спит. Слышит, музыка заиграла, пляска началась, чечётку выбивает. Вскочил он, стал будить других. Все насторожились, слушают: играет музыка, да так громко, и пляска идёт! Зажгли лампу, и пока она горит — ничего, всё спокойно. Как погасят, опять начинается. И так до утра никто не мог уснуть.
2. Жили старик со старухой и невестка. Они сидят, разговаривают все. Вдруг полетели судомойки! Посуда летит, всё летит! Просто бросается! Хватятся — никого нет. Вызывали кого-то, искали, ничего не могли найти. Избу разбирать стали — нашли ртуть. Она и выфигури-вала всякую ерунду. Человек сидит — то судомойка прилетит, то ложка, то поварёшка! А как это получалось, неизвестно.
3.[7] В большом пятистенном доме стало стучаться. Как сядут они вечером — у них в стене стучит, стучит! Сильно так! Пошли, всё изрыли — никаких нет ни дыр, ничего. А всё стучит. Девочка, лет шести, стала в избе на кровати спать — под кроватью стало стучать. Крёстная девочки взяла её да унесла вечером к себе домой, положила с собой на кровать — так опять застучало под этой кроватью. А у них не стучит. Тогда они поняли, что, наверное, на девочку было пущено. Приглашали сначала попа, потом шаманку. Не помогло.
Всю зиму простучало. Девочка как спичка стала: она не могла спать, когда стучится под ней. Куда её ни положат — везде под ней стучит. Стуки были слышны снаружи дома, и люди часто собирались их слушать. Приезжий старик, уже где-то в марте, заинтересовался этим случаем и отвёл беду. Сказал — он придёт рано утром. Тогда налить чистой воды в чистую миску, да выдернуть волосок из головы девочки.
Он поводил волоском по миске, велел напоить этой водой девочку, и пусть она спит, пока сама не проснётся.
Девочка спала более двух суток, затем проснулась и сразу попросила есть.
А стучаться после этого совсем не стало.
Вторая группа случаев (более одного феномена):
1. Однажды вечером муж ушёл играть в карты. Жена лежала на печке, а ребёнок — в зыбке, рядом с печкой. Вдруг в двенадцать часов начинается стук — стучит и стучит. Стучит по-над полом. А ей все говорят, что это домовой ей чудится, стучит; ведь муж-то кузнец...
Однажды она опять осталась одна. Видит, кто-то вышел мохнатый — и такой верзила! Зыбку качает с ребёнком, и хохочет, и хохочет! Лицо белое-белое, а сам весь чернущий. Вот так покачает зыбку и исчезнет. Позвала она сестру. Пришло время, он опять выходит. Бились они бились и перекочевали в другой дом. А потом в этом доме долго-долго никто не мог жить. А потом этот дом сгорел.
2. Напротив нас дом был. Старинная печка там стояла. Хозяйка в подполье полезет — кто-то юбку с неё тянет, тянет. Вдруг стало бросать из-за печки. Как трахнет — старику попало в голову. Приехал мужик к ним, сел чай пить, а камень как на стол угодит! То из-за печки вдруг заяц выскочит, то щенок. Один дед говорит — тут клад есть. Они выехали из дому и стали рушить печку. В той печке кукла оказалась, как живая смотрит. Привели попа, иконы поставили, стали служить. Тогда утка вылезла, закрякала и ушла. Потом ничего больше не стало.
3. Вот что там происходило. Они уж привыкли и не обращали внимания. Лягут спать вечером — то табуретки запляшут, то столы. Один раз забыли таз с водой. И только легли, не успели ещё уснуть, вдруг в этом тазу как зашлёпается, зашлёпается! Как кто купается в нём. Все вскочили, хозяин орёт: кто где купается! В бочке кто-то утонул, что ли?! Зажгли огонь. Крутом таза наплёскано. А потом разглядели мокрые следы маленьких копытец за печку. Вот, чудилось. Это было действительно.
4. Шёл нищий по деревне. Зашёл к одной хозяйке. Она говорит:
— Некогда мне тебя угощать.
Ну, он и пошёл. Пошёл да и сказал:
— Попомнишь меня.
С этого дня и началось чудится, Акулька с Дунькой разговаривают друг с другом на печке и пакостят. То золы, то коровьего кала намешают в еду. Суп поставят в русскую печь, сами в поле уйдут, а Акулька с Дунькой намешают всякой дряни. Чай только вскипятят да пьют один. А масла раньше помногу сбивали, так его в баню поставили, они и там всё обезобразили.
Так и мучились с ними. Дело к зиме стало. Ночью уйдут во двор, скот гоняют. Утром кони в мыле, пена изо рта, косы в гриве. А потом придут и разговаривают:
— Ты замёрзла, Дунька?
— Да нет, а ты, Акулька? — А самих-то не видно.
Мучились, мучились с ними. Потом кто-то научил попа позвать. Поп пришёл, молитву читает. Народ в избе собрался. А Акулька с Дунькой пустили с печки в попа скалкой. Поп перепугался, народ тоже. Как давай все из избы! А Акулька с Дунькой ступенечки крылечка разобрали — все кубарем!
Сколько времени, может с год, так в доме было. Они и в другой дом переезжали, так Акулька с Дунькой тоже туда перешли. Давай отыскивать старичка, нашли в одной деревне. Говорят:
— Нацоим, накормим, денег дадим, только давай, мол, дед, помогай, убери.
Ну и правда, напоили, накормили, денег много дали. Пошёл он. Где-то из поленницы вытащил две куклы. Вот вам, говорит, Акулька с Дунькой...
Как можно видеть, в этом случае, в отличие от большинства других, аномальные эффекты проявляются не только в доме, но и во дворе и в бане. К тому же это второй случай из двадцати, в котором аномальные проявления следуют за людьми, что характерно для феноменов полтергейста.
Среди быличек и бывалыцин имеются сюжеты, где аномальные явления происходят однократно. Эти случаи не рассматривались, так как для феноменов беспокойных домов и полтергейстов характерна именно повторяемость аномальных проявлений. В виде исключения ниже приводится пример кратковременной, разовой полтергейсто-подобной вспышки, отличающейся разнообразием феноменов и интенсивностью проявлений:
— Было это в году где-то в тридцать шестом. Пришла одна бабка вечером домой: «Вот я, — говорит, — домой зашла, на кровать легла, а кровать поехала, и разваливается кровать-то, а я на полу! И, главное, ничего нет, а меня как будто кто-то бьёт по голове, по всему... Форточка открылась, подушка сама распадается, перья летят из наволочки. Всё летит, летит там. Потом слышится разговор, какие-то разговоры, потом музыка началась, главное, поют хорошо. И меня потом кто-то взял за руку и ведёт. Довели да печки, я в печку-то смотрю — а там человек сидит. Такой голый мужчина. Я от этой печки хочу уйти, а меня кто-то держит. А потом — раз!— откуда-то огонь появился в печке. Он там в огне горит! Ему жарко, он сидит, улыбается. Ну, там горело, и вот он сидит там, и видно — горит. Весь почти сгорел, а лицо целое, не горит». Вот она посмотрела на него и поседела вся. А потом она вырвалась, а рукава остались. И убежала. А потом пришли — а там всё разбросано, кровать вся разбита, подушка тоже, угли ещё тёплые. И синяки были у неё, и вся поседела.
Рассмотренные в проанализированных 20 сюжетах случаи по набору феноменов, особенностям и динамике их протекания принципиально ничем не отличаются от реальных случаев так называемых беспокойных домов и полтергейстов, изученных и описанных современными исследователями. Множество аналогичных случаев, с точным указанием времени и места события (часто со ссылками на местные газеты) приведено и в издававшемся в России в 1881 — 1918 годах журнале «Ребус». Например, в одном из его номеров за 1891 год описаны «медиумические явления в русской крестьянской избе», наблюдавшиеся в доме крестьянина Симеона Пашкова, жителя села Гореиново Обоянского уезда Курской губернии. Об этом сообщалось со ссылкой на сто второй номер «Курского листка» за 1891 год, а также на письмо священника села Гореиново Иосифа Сергеева от 16 ноября 1891 года, к которому обратилась редакция журнала «Ребус» для проверки сообщения «Курского листка» и «получения более подробного описания этих интересных явлений».
Что же происходило в доме Симеона Пашкова? Всё началось ещё в 1890 году, когда к нему в дом вселилась, как он сам рассказывает, «нечистая сила», которая никому в доме не давала покоя: в окна и двери бросала камнями, разбивала домашнюю утварь. А недавно отец Пашкова, лёжа на печи, услышал в сенях звуки музыки и пляски. Отворив дверь в сени, никого не заметил. На вопрос: «Кто там играет?» — в его спину полетел камень, а музыка и пляска продолжались. Собрался народ, но никого не нашли. В это время в хате полетела с полок посуда, перевернулись столы и лавки. Пригласили местный притч для молебствия. Во время службы сама собой отворилась дверь и под ноги дьякону влетел огромный камень. Затем из сеней раздались крик, свист, топот ног и слова: «Мне всего осталось сроку одна неделя, я и сам отсюда уйду!» Все это слышали и соседи в ближайших четырёх-пяти домах.
24 сентября 1891 года в 4 часа дня кирпичом, брошенным из-за печки, была выбита в окне рама и в него же из-за печи стали вылетать кирпичи и камни, которые падали на улицу. Всё это продолжалось до 1 октября — то утром, то днём, то к вечеру — и собирало толпы сельчан. Тогда же, 24 сентября, в переднем углу избы были расставлены кочерга, рогачи, лопата, на которой сажают в печь хлебы. Кирпичи же летали только в присутствии хозяев.
Когда священник Сергеев служил в той избе молебен, всё было спокойно. Но после его ухода кирпичом разбило блюдо со святой водой, которой священник окроплял дом и двор. 1 октября священник отслужил в доме всенощную, и полёты кирпичей и камней прекратились. Из дома стали исчезать вещи, но через некоторое время вновь появились. Муку и рожь хозяева были вынуждены хранить у соседей, потому что в доме они постоянно рассыпались.
Девятилетняя дочь Пашкова Татьяна не раз видела «кого-то» в образе отца, матери или своей пятилетней сестры и страшно пугалась. Так, например, в последних числах сентября того же 1891 года она видела в амбаре мать и отца, в то время как её мать была в огороде, а отец работал верстах в тридцати от дома. 1 октября позвали священника, он нашёл Татьяну в глубоком обмороке. Через четыре часа она очнулась. На третий день пришла в церковь и приобщилась Св.Тайн. С этого дня она стала испытывать воздействие невидимой силы. То её сшибает с ног, то опутает её ноги верёвкой, то сбросит с постели на пол, то бьёт её чем-то твёрдым. Но сейчас, то есть 16 ноября, сообщает священник, в избе стало тихо и девочка не подвергается насилию неведомой силы.
Интересно заканчивает своё письмо священник И.Сергеев: «Скептики улыбнутся, читая сообщенные мною факты, но на то они и скептики. Я же сам, при долгом размышлении и обсуждении, прихожу к тому выводу, что как ни маловероятны, как ни странны эти явления в наш XIX век, но не нахожу неестественным действие тёмной силы, которую допускает Бог вредить человеку, с неведомой для нас всеблагой целью. Не смеяться над этим надо, а сокрушаться, и сокрушаться вот почему: значит, человечество нашего времени настолько уклонилось от идеала христианской жизни, что для возбуждения её в истинном её смысле в людях, не потерявших ещё облика человека-христианина, нужны проявления этой тёмной силы!»
А вот более современный подобный же случай, произошедший 100 лет спустя. О нём сообщила литовская газета «Советская молодёжь» в номере от 12 июля 1990 года в заметке «Наконец-то и Литва имеет своего домового». Об этом же случае дважды писала и литовская газета «Тиеса». Всё происходило в усадьбе крестьянки Оны Аблонскене из колхоза «Линкимай» Скуодасского района. «Кто-то» выпускает из сарая домашних животных, на кухне с плиты поднимаются в воздух кастрюли, из шкафов выбрасывается одежда. В течение нескольких месяцев трижды пришлось вставлять оконные стёкла. Больше всего достаётся 12-летнему Вайдасу, внуку хозяйки, его что-то даже выталкивает из кровати. Но когда внука в доме нет, всё спокойно.
Учитель местной школы Стасис Касперавичус однажды сам увидел поднимающуюся в воздухе со стола тарелку с супом. Пригласили ксендза, но «шалости» продолжались.
Мой вильнюсский коллега, исследователь аномальных явлений, кандидат технических наук, научный сотрудник Института математики и кибернетики Академии наук Литвы И.И.Гикис сообщил, что в том же Скуодасском районе, в деревне Прагмантес, в усадьбе семьи Каминскасов нечто подобное уже было 36 лет тому назад.
В этих случаях, несмотря на нередко весьма неистовые проявления разрушительных сил полтергейста, дело до суда не дошло. Но есть и примеры судебных разбирательств по аналогичным делам — как в нашей стране, так и за рубежом. Все они обычно прекращаются за ненахождением естественных причин подобных небывалых явлений или «преступников».
Конечно, судебное доказательство не сродни научному, но оно решает важную для пострадавших от проявлений полтергейста задачу их социальной защиты. Когда попадаешь в развороченную, обгорелую, совершенно непригодную для дальнейшего проживания полтергейстную квартиру (к счастью, это бывает редко), отчётливо понимаешь, что бабушкины сказки здесь вовсе ни при чём: это — самая что ни на есть жестокая реальность! А пострадавшие нуждаются в помощи, в защите, бывает — и в новой квартире. Однако, как отмечалось газетой «Московская правда» в номере от 3 марта 1990 года, у нас пока нет закона, который бы гарантировал социальную защищённость людей, пострадавших от полтергейста.
На нет, как говорится, и суда нет, но жизнь требует своё. Поэтому, когда московская семья Соколовых, проживавшая в одном из домов на улице маршала Конева, в результате разрушительной полтергейстной вспышки в октябре-ноябре 1989 года практически осталась без жилья, естественно, возник вопрос о выделении ей равноценной квартиры. К решению вопроса подключились народные депутаты, первый заместитель председателя Ворошиловского райисполкома М.М.Чикин, наша комиссия по исследованию полтергейста и других необъяснённых явлений Комитета «Биоэнергоинформатика» при Союзе научных и инженерных обществ СССР. Состоялось несколько заседаний жилищной комиссии райисполкома, потом вопрос рассматривался на самом райисполкоме. Он был решён положительно: «Ордер на квартиру получила семья Соколовых, в доме которых произошло необычное происшествие», — сообщала газета «Московская правда». Вот вам и бабушкины сказки!
Вот вам и бабушкины сказки!
Ещё Э.Лэнг (1844 — 1912) — английский писатель, историк, антрополог, этнограф, филолог, исследователь фольклора и аномальных явлений, обратил внимание на перспективность феноменологического подхода к проблеме фольклорного отображения аномальных явлений. Именно такой подход почти 90 лет тому назад привёл его к выводу о несостоятельности гипотезы английского психоисследователя Ф.Подмора, считавшего, что полтергейстные происшествия обязаны лишь проделкам маленькой шаловливой девочки. Лэнг первым обратил внимание на то, насколько схожи рассказы о проявлениях полтергейста в разных странах и в различные времена, когда рассказчики не знакомы друг с другом и даже не подозревают, что подобное вообще может иметь место. Одновременно он показал, что некоторые из таких необычных явлений вообще нельзя никак воспроизвести — ни посредством обманного трюка, ни как бы то ни было ещё. По Лэнгу, определённые сходные сюжеты в фольклоре могут быть обязаны сходным аномальным явлениям, которые он называл паранормальными, супернормальными или неизвестной областью природы. В серии работ, изданных в последнем десятилетии прошлого века, Лэнг первым обосновывает положение о том, что аномальные явления могут лежать в самой сердцевине религиозных верований.
В лице Э.Лэнга мы имеем счастливый случай соединения в одном человеке фольклориста и исследователя аномальных явлений. Он — один из основателей английского Фольклорного общества, учреждённого в 1878 году и существующего в настоящее время. Он же с 1904 года — член английского Общества психических исследований, основанного в 1882 году и также дожившего до наших дней. В 1911 году Э.Лэнг был избран президентом Общества психических исследований. По свидетельству профессора истории и фольклористики Р.Дорсона, директора Института фольклора при Индианском университете (США), Э.Лэнг стремился объединить парапсихические исследования, фольклористику и антропологию. Он даже пытался наладить связи между Фольклорным обществом и Обществом психических исследователей. Как заметил в 1963 году А.де Кок, один из биографов Э.Лэнга, даже в наши дни подобные попытки имеют мало шансов на успех. И всё же это направление исследований проникло и в наше время.
Лэнг не был одинок в своих воззрениях на соотношение аномальных явлений и фольклора ни при жизни, ни после кончины. В 1911 году В.Баррет, его коллега по Обществу психических исследований, также пришёл к мысли о том, что широко распространённая вера в эльфов, фей, волшебников, гномов, домовых и прочих персонажей народной демонологии скорее всего покоится на проявлениях, свойственных полтергейсту. В 1931 году Де Весме, а в 1978 году Р.Рейхбарт, наряду с критикой антропологических и этнографических «объяснений» так называемых сверхъестественных явлений развили и углубили оригинальные воззрения Э.Лэнга на роль парапсихических феноменов в становлении религиозных верований. Уже в наше время известный исследователь неопознанных летающих объектов Ж.Валле в изданной в 1960 году книге «Паспорт в Магонию. От фольклора к летающим тарелкам» рассмотрел уфологические корни происхождения древних мифов и современного фольклора. В 1984 году американский парапсихолог Д.Скотт Рого обратил внимание на то, что фольклористы в процессе сбора фольклорного материала нередко встречаются с описаниями паранормальных феноменов и даже — с самими феноменами. В январе 1985 года в Индии состоялась международная конференция на тему «Парапсихология: западные и восточные перспективы», где Т.Н.Шанкаранарьяна из университета Майсура представил доклад «Парапсихология и фольклористика». Автор этого доклада обратил внимание на то, что фольклор вращается вокруг концепции веры, верований. Поэтому верования в аномальное должно рассматривать в качестве основы большей части фольклора — «парафольклора» по определению Т.Н.Шанкаранарьяна. Подобные высказывания и примеры нетрудно продолжить, а хронологию можно довести до настоящего времени.
...В самом конце мая 1991 года я приехал в Ростов Ярославский. Там начинала работу научная конференция по проблемам биополя. Доклад, с которым нам, мне и моему давнему другу и коллеге, московскому физику А.В.Московскому, предстояло выступить, назывался «Сознание и физический мир». Он не имел прямого отношения к феноменам полтергейста и потому, честно говоря, не слишком сильно занимал меня. Моё внимание легко переключалось с одного доклада на другой. Очередной докладчик — профессор Б.В.Бирюков. Тема его доклада — нестандартная психо- и биофизика и необходимость пересмотра картины мироздания и всей истории мировой культуры! Я насторожился, инстинктивно почувствовав предстоящую богатую интеллектуальную поживу, и не обманулся в своих ожиданиях.
Б.В.Бирюков под «нестандартными» психо- и биофизическими явлениями подразумевал парапсихологические феномены. Их наиболее «естественная» часть (телепатия, ясновидение, биолокация, психодиагностика, психоцелительство и пр.), отметил докладчик, уже не отвергается многими учёными. Но стоит только признать реальность этих относительно «простых» паранормальностей, как возникает вопрос о реальности «более сложных» — и так образуется цепочка, приводящая к феноменам, которые уже никак не вписываются в современную научную картину мира: предвидение, левитация, посмертное существование и пр. Двигаясь по этому пути, сказал докладчик, мы шаг за шагом выходим за рамки «традиционной» парапсихологии и попадаем в мир полтергейстов, НЛО и прочих подобных диковинок.
Налицо вызов, на который наука должна как-то отвечать. Парапсихологические феномены, отметил Б.В.Бирюков, были известны людям с самых первых шагов их существования. Наука же с порога отбросила их реальность: научное сообщество считает «неприличным» изучать подобные феномены — научное знание несовместимо со «всяческой мистикой». Отсюда — запрет не только на изучение паранормального, но и на саму постановку вопроса об его изучении. Подобная концепция «идеологизированной науки», справедливо отметил Б.В.Бирюков, обладает всеми признаками мифологии, причём довольно-таки предвзятой.
Но есть и иной путь — честно признать, что сложившаяся материалистически-атеистическая позиция, отвергающая паранормальные феномены, ложная. Многие склонны трактовать этот путь как «отказ от науки». Это, по Б.В.Бирюкову, недоразумение. Ведь речь идёт о расширении научной картины мира, не ограничиваясь обращением исключительно к одному только научному знанию. Да и наука будущего может быть очень непохожа на нынешнюю. Ведь уже на наших глазах рушится примитивное противопоставление науки и религии: всё говорит за то, что научное знание и религиозный опыт отнюдь не исключают друг друга!
Признание паранормальных реальностей, считает Б.В.Бирюков, связано с необходимостью коренного пересмотра и истории мировой культуры. В частности, подлежат пересмотру некоторые устоявшиеся современные взгляды на происхождение религиозно-магических представлений, на сущность религии. Ведь все религии адресуются к феноменам, которые мы называем парапсихологическими. Религия, сказал докладчик, возникла не как результат «бессилия дикаря в борьбе с природой», это — выдумка французских «просветителей» XVIII века, — а как выражение исторически длительных наблюдений паранормальных феноменов человеком. С этой точки зрения верования и обряды членов первобытных обществ и «отсталых» народов (такие, как магия, анимизм, тотемизм и пр.) — отнюдь не проявление какой-то дефектности их «первобытного мышления». Такие члены «первобытных» или «отсталых» народов, как шаманы, колдуны, жрецы, — это не какие-то обманщики или психопаты, а люди, обладающие паранормальными способностями. Отрицание подобных точек зрения превращается в клевету против этих культур, заметил Б.В.Бирюков. Пора также отказаться от анализа философских воззрений мыслителей прошлого в рамках «борьбы материализма и идеализма». Следует отказаться и от поисков «гносеологических и классовых корней» религиозных воззрений, а также от недооценки общечеловеческого звучания оккультно-магических представлений многих титанов эпохи Возрождения и идей мыслителей-мистиков прошлого. Последние же предстают перед читателями историко-марксистских трудов чуть ли не как идиоты!
По мнению Б.В.Бирюкова, анализ различных религий, их догматики и культов, мистических, оккультных, эзотерических учений, магических практик, философских систем, — анализ, проведённый с учётом реальности паранормальных феноменов, — ещё ждёт своих исследователей. Мы обязаны подходить к подобным учениям как к специфическому источнику уникальных знаний о нашем мире. В научной реабилитации и углублённом изучении нуждаются и спиритизм, и теософия Елены Блаватской, и антропософия Рудольфа Штейнера, и многие другие родственные идейные течения новейшей мысли, отметил докладчик.
Нам неизвестны, сказал в заключение Б.В.Бирюков, пределы, до которых может идти научное исследование, пытающееся проникнуть в мир паранормальных феноменов. Ведь нельзя заранее утверждать, что весь комплекс этих феноменов получит со временем сколько-нибудь полное научное объяснение. Поэтому, когда рассматривается история духовной культуры человечества, знания, накопленные парапсихологией, должны учитываться как в их научной, так и в их «вненаучной» части. В конце концов наука не исчерпывает абсолютно всего человеческого знания!
Вот какими обобщающими утверждениями завершился мой невольный экскурс в историю вопроса о соотношении фольклора и аномальных явлений. Ведь в отечественной «большой» фольклористике соотношение фольклора и действительности рассматривается преимущественно в рамках исторического и этнографического соответствия. Фольклор бесспорно считается одним из важнейших источников этнографических и исторических сведений. Так, например, И.С.Вдовин, исследуя исторические предания и героические сказания народов Северо-Востока Сибири, пришёл к выводу, что они «содержат весьма обширный исторический и этнографический материал, в значительной своей части вполне надёжный и точный». В.И.Чистов, анализируя под подобным же углом зрения соотношение фольклора и этнографии в целом, приходит к более обобщённому выводу: «Фольклор — один из важнейших исторических и этнографических источников». Об этом И.С.Вдовин и В.И.Чистов пишут в сборнике «Фольклор и этнография», изданном в 1970 году.
Да позволит мне дорогой читатель решительно усомниться в том, что в фольклоре отражена лишь историческая и этнографическая правда! Ведь ещё В.Я.Пропп отмечал характерную для всего фольклора заинтересованность необыкновенными происшествиями. Он же пришёл к мысли, что даже самые фантастические образы фольклора имеют свою основу в реальной действительности и задача науки — найти эти основы. В приложении к проблеме фольклорного отображения аномальных явлений эти мысли В.Я.Проппа, думается, пока не получили должного развития в отечественной фольклористике. Правда, справедливости ради следует сказать, что и в нашей стране нашлись исследователи, изучающие проблему соотношения фольклора и аномальных явлений. Это — М.М.Агрест из Сухуми, москвичи М.Г.Быкова и А.К.Прийма, минчанин В.К.Зайцев, С.С.Соловьёв из Прибалтики и ряд других. Мне импонирует профессионально аргументированное мнение И.С.Лисевича, высказанное им на страницах второго номера журнала «Советская этнография» за 1976 год: «Время приносит всё новые доказательства того, что фантазия мифов, сказаний и легенд питалась соками действительности, что у самых их истоков стояло нечто конкретное и реальное»!
Однако несколько позднее в том же журнале была опубликована статья В.И.Санарова из Новосибирска, озаглавленная «НЛО и энлонавты в свете фольклористики» («Советская этнография», 1979, № 2). В.И.Санаров пришёл к выводу, что «рассказы о НЛО и энлонавтах — это действительно типичные былички, тесно связанные с народными поверьями», что в современных условиях «быличка полностью сохранила свою форму, поменялись её «герои»: на место устаревших чертей и леших с их телегами и тарантасами пришли энлонавты с их «летающими тарелками», или НЛО».
Как же В.И.Санаров пришёл к такому выводу? В начале своей статьи он пишет, что не будет рассматривать «вопрос о реальности самих НЛО» — его будет интересовать «лишь повествовательная сторона с точки зрения фольклористики, т.е. устные рассказы о НЛО и энлонавтах как таковые». Он справедливо замечает, что проблема НЛО «имеет к фольклору самое непосредственное отношение, поскольку большинство сведений об НЛО основано на устных рассказах очевидцев». Позволительно спросить: очевидцев чего? Ведь вопрос о реальности НЛО В.И.Санаров не рассматривает! Вместе с тем отмечает, что зарегистрировано несколько сотен тысяч рассказов о наблюдении НЛО. Здесь В.И.Санаров точен в передаче своей мысли: он говорит про рассказы о наблюдении НЛО, а не о самих наблюдениях НЛО.
Таким образом, В.И.Санаров весьма точно очерчивает предмет своего исследования: рассказы о наблюдениях НЛО, именно рассказы! И тем самым оказывается в плену навязанной самим себе схемы. А дальше всё пошло по общепринятым канонам фольклористики, традиционно признающей, что в фольклорных жанрах могут отражаться лишь элементы исторической и этнографической действительности. Отказываясь рассматривать вопрос о реальности НЛО, В.И.Санаров тем самым автоматически предрешает главный вывод своей статьи: все рассказы о НЛО и энлонавтах — «типичные былички».
А что такое былички? Э.В.Померанцева в книге «Мифологические персонажи в русском фольклоре» (Москва, 1975 г.) определяет былички как «рассказы о столкновении человека с потусторонним миром, рассказы не только о чём-то необыкновенном, но необъяснимом и страшном». Но ведь в сознании многих феномены НЛО и полтергейста действительно связаны с потусторонним миром, а сами явления нельзя не признать необыкновенными, необъяснимыми и, конечно же, страшными. По этим причинам значительно проще объявить эти явления несуществующими, нежели исследовать те весьма необычные проблемы, которые они перед нами ставят. Позиция тех, кто так поступает, напоминает поведение страуса, прячущего голову под собственное крыло при виде опасности.