В данной работе мы хотели бы рассмотреть психологические особенности и специфику волонтеров именно с точки зрения тех внутренних особенностей личности, в том числе патопсихологических и являющихся следствием психической травмы, которые приводят людей в волонтерство и то, какие механизмы позволяют волонтерам этой группы не только полноценно заниматься добровольческой деятельностью, но и улучшать свое состояние вне нее.
Волонтерское движение зародилось в 20х годах 20 вв. во Франции и началось с международных волонтерских лагерей. Идея разнеслась по всей планете. В 60-х возникают десятки волонтерских программ с миротворческой миссией подружить Восточную и Западную Европы. Экологические проекты получили широкое распространение с 80-х. В 1998 г. было осуществлено около 2000 проектов в 84 странах мира. Идея «навалиться всем миром» на решение какой-либо проблемы находит многочисленных сторонников и энтузиастов и работает очень эффективно. Особенно популярна она в таких благополучных странах, как США, Англия, Германия, Испания, Франция, Финляндия, Швейцария и др. волонтерском движении участвуют студенты, преподаватели вузов, люди самых разных профессий - вполне благополучные и респектабельные, но предпочитающие проводить свой отпуск в активном созидании.
В США при президенте Клинтоне, начиная с 1993 года, волонтерское движение достигло самых больших размеров. В Германии работает огромное число некоммерческих организаций – около 70 тысяч. На добровольных началах в них занято свыше 2 миллионов человек. В Германии распространённой является система Центров добровольцев. Они существуют практически в каждом городе и призваны соединять организации и волонтёров, гармонизировать отношения между ними. Интересна статистика Центров: три четверти всех потенциальных волонтеров - женщины, около 15 процентов - пенсионеры. Работающие составляют менее 20 процентов, а школьники и студенты - чуть больше 5 процентов. Более половины добровольцев - безработные. Отмечено, что одним из мотивов добровольцев является поиск новых возможностей для дальнейшего трудоустройства, переориентация на рынке труда. Мотивы, которыми руководствуются, приходящие в Центр волонтёры: признание, обретение уверенности в собственной значимости и полезности, радость от совместного труда и добрых дел. Новые знания и опыт. Меньше изоляции и больше контактов. Многие добровольцы хотят помогать другим, так как сами столкнулись с подобной бедой. Другие недовольны ходом общественного развития и стремятся как-то его улучшить. В любом случае, добровольчество позволяет человеку расширить горизонты своей жизни за профессиональные или семейные рамки, помогает ему открыть в себе новые возможности - и расти, расти, расти.
|
|
В России волонтерское движение в том виде, в котором оно существует сейчас, зародилось в середине 90-х годов и начиналось с небольших групп добровольцев, которые проявляя собственную инициативу, брали шефство над детскими домами, домами престарелых, некоторыми отделениями государственных больниц, занимались поиском доноров крови и ее компонентов. На данный момент волонтерское движение в России приобретает все более массовый характер и представляет собой уже не просто небольшие группы энтузиастов, объединенных некоторой идеей или целью, а официальные некоммерческие организации, имеющие свои собственные добровольческие службы и ведущие свою деятельность официально. В современных НКО в России добровольцы выполняют задачи совершенно разного характера – от уборки территорий и проведения творческих занятий с подопечными до организации масштабных спортивных мероприятий (например, международные ежегодные «Игры Победителей» для детей, находящихся в стойкой ремиссии по онкологическим заболеваниям) и курирования фандрайзинговых проектов.
|
|
Добровольческая деятельность является востребованной в основном в социальных учреждениях и учреждениях здравоохранения и связанна с непосредственным контактом с людьми, имеющими проблемы соматического или душевного здоровья, а так же являющимися представителями социально-незащищенных слоев населения. Достаточно большой акцент в некоммерческих и иных организациях, имеющих свои добровольческие службы, делается на психологическую поддержку и профилактику выгорания среди волонтеров. В последние годы не меньшую важность приобрел вопрос отбора добровольцев, для чего многие организациями стали привлекать психологов, задачей которых является в основном отсев людей с химическими зависимостями, психическими заболеваниями, эмоционально неустойчивых или могущих потенциально представлять опасность для подопечных организации.
Одним из наиболее часто исследуемых у волонтеров аспектов является альтруизм в контексте мотивации волонтерской деятельности и их мотивация в общем. Например, в статье Татьяны Олеговны Арчаковой «Альтруизм с удовольствием, психология добровольчества» написано следующее «И научная литература, и в общественное мнение традиционно придерживаются двух основных точек зрения на мотивацию волонтеров, представляя ее как альтруистическую («это просто святые люди!») или компенсаторную («они идут в добровольчество решать свои проблемы»). Надо отметить, что ни одна из них не способствует вовлечению в добровольческую деятельность – ведь мало кто считает себя святым или невротиком.»
|
|
Olagoke Akintola (2010) было проведено исследование, посвященное деятельности волонтеров в ЮАР, оказывающих на дому помощь людям, больным СПИДом, важным фактором было то, что волонтеры находятся не в самой благоприятной социально-экономической ситуации, и положительная роль добровольчества на их жизнь не очевидна для стороннего наблюдателя.
По результатам проведенного опроса волонтеры в своей деятельности выделили как значимые для себя такие аспекты: приобретение полезных знаний и умений и осознание возможности влиять на мир.
Немало других зарубежных исследований посвящено влиянию – обычно, позитивному – волонтерства на те, или иные аспекты жизни людей.
Не менее важной представляется профилактика эмоционального выгорания у волонтеров. Доброволец общается с больными детьми и взрослыми, инвалидами, лежачими стариками. Словом, встречается с чужим страданием и даже смертью. Кроме этого, у начинающего волонтера меняется привычный режим жизни. Не остается времени на восстановление сил или увлечения. Нагрузка и степень эмоционального переживания увеличиваются, а ресурсов для восстановления сил становится все меньше. Волонтер может "выгореть", если неправильно распределяет нагрузку. Например, уделяет отдыху слишком мало времени или слишком много времени проводит с подопечными.
Термин «синдром выгорания сотрудников» был предложен американским психиатром Х.Дж.Фрейденбергом в 1974 году для описания психологического состояния у волонтеров служб психического здоровья, проявляющегося в виде истощения, разочарования и отказа от работы. Этот феномен изучается почти тридцать лет, опубликованы тысячи трудов на эту тему, но единого определения синдрома выгорания до сих пор не существует.
С точки зрения психологии – эмоциональное выгорание – это выработанный личностью механизм психологической защиты в форме полного или частичного исключения эмоций в ответ на определенные психотравмирующие воздействия. Это приобретенный стереотип эмоционального, чаще всего профессионального, поведения (Юрьева, 2004). Выгорание представляет собой комплекс психических переживаний и поведения, которые сказываются на работоспособности, физическом и психологическом самочувствии, а также на интерперсональных отношениях работника.
Модель эмоционального выгорания включает три группы факторов (К.Маслач и С.Джексон): эмоциональное истощение, деперсонализацию и редукцию персональных достижений. Эмоциональное истощение проявляется в переживаниях эмоционального перенапряжения, усталости, опустошённости, отсутствие эмоциональных ресурсов. Деперсонализация – это негативные переживания и установки по отношению к субъектам деятельности. Редукция персональных достижений сказывается как снижение чувства компетентности в своей работе, уменьшение ценности собственной деятельности, негативное самовосприятие в профессиональном плане.
Основываясь на собственном опыте волонтерской деятельности и в последствии – длительной личной психотерапии мы столкнулись с тем, что при прекращении волонтерской деятельности в жизни начали возникать травматические воспоминания, подавленные или оценивавшиеся как не значимые до этого времени. Нам стало интересно – есть ли взаимосвязь между волонтерской деятельностью и психологической травмой, и если да, то какова она, как влияет на волонтеров.
Добровольческая деятельность дает возможности изменять к лучшему чью-то жизнь. Понимание того, что человек, личность, способен сделать что-то важное и ценное является крайне важным, если фокусироваться на людях, пришедших в волонтерскую деятельность, пережив травматические события и ПТСР как их последствие.
В чем же важность, спросите вы? Необходимость добровольческой деятельности как мы уже упомянули в исторической справке, никогда не отрицалась обществом и польза, приносимая волонтерами, является крайне очевидной, польза же, извлекаемая из своей деятельности волонтером несколько менее очевидна. Если рассматривать ПТСР в парадигме когнитивной психологии, то добровольческая деятельность так или иначе может способствовать восстановлению когнитивной модели мира и осознания себя как личности в нем – собственной ценности, представлений о доброте окружающих, справедливости. Это позволяет нам так же предполагать, что возвращение к собственному «Я» через помощь другим людям, восстановление контроля над ситуацией, возвращение интернального локуса контроля, является важнейшим фактором успешной реабилитации лиц с ПТСР и его проявлениями.
Более чем верным будет замечание о том, что психологическая реабилитация людей с ПТСР это не только возращение интернального локуса контроля, но и снижение тревожности, нормализация межличностной сезитивности. На наш взгляд волонтерская деятельность, особенна связанная напрямую с взаимодействием с людьми, попавшими в тяжелые личностные ситуации может способствовать тому, что тревога за свое состояние перемещается волонтером с ПТСР на субъекта, о котором он заботиться, тем самым, безусловно, не происходит излечения или нормализации уровня тревожности, скорее она приобретает более отстраненных характер. Рассмотрим это на небольшом примере – засыпая, человек думает – «как у меня все плохо, меня беспокоит моя судьба, мои переживания!» На следующий день он приходит, предположим, в больницу, где является волонтером и видит чужие, не менее тяжелые страдания и боль, «включаясь» в ситуацию подопечного он как бы «переносит» свою тревогу с себя и своих переживаний на тех, кого он видит в больнице или любом другом социальном учреждении. Таким образом, собственные переживания о травме постепенно могут вытесняться, заменяясь переживаниями за тех, кого доброволец видит перед собой. Так как в добровольческой деятельности волонтеры, как мы уже упоминали, занимаются помощью социально-незащищенным слоям населения, а так же психическим или соматическим больным, то, возможно перенесение собственной тревоги на внешний объект является так же проявлением избегательного поведения.
Так же интересен тот факт, что при добровольческой работе может произойти не только перемещение своих переживаний на другого человека, но и компенсация страхов касательно собственного соматического состояния. Мы считаем, что волонтер может психологически «присоединяться» не только к моральным, но и соматическим проявлениям людей, которых он посещает. Таким образом, собственные соматические проявления волонтера, являющиеся последствием ПТСР, угрожающие его целостности и здоровью вытесняются на второй план, уступая место переживаниям других. К сожалению, вытеснение переживаний соматических заболеваний и проблем самого волонтера позволяет только снизить тревогу, касательно своего состояния, а не улучшить его фактически, и данный аспект может быть рассмотрен с одной стороны как положительный с психологической точки зрения, и отрицательный с точки зрения собственного здоровья добровольца, так как запущенные или не воспринимаемые им всерьез соматические заболевания могут привести к неприятным и опасным последствиям.
В контексте возможных патопсихологических проявлений мы так же упомянули о показателе межличностной сезитивности, но до сих пор не прояснили – каким образом этот фактор может быть компенсирован в добровольческой деятельности. Дело в том, что в тот момент, когда волонтер приходит в организацию, в которой он планирует помогать и чей профиль деятельности соответствует его интересам и установкам, волонтер принимает на себя ответственность за то, что деятельность, которой он будет заниматься, требует не материальных, но временных затрат. Если волонтер-новичок успешно включен в социум, мы можем предположить, что время, которое он может потратить на добровольчество это не рабочее, а свободное время. В свободное время чаще всего нас хотят видеть родные, близкие, друзья. Трудности в общении с близкими, которые могут возникать как последствия ПТСР автоматически «отпадают», так как время, которое могло быть потрачено на взаимодействие с ними отводится на волонтерскую деятельность, где, как мы уже упоминали, важность субъекта, и его необходимость не ставится под сомнение.
Хотелось бы упомянуть и о том, что в частных случаях волонтерская деятельность может стать «отыгрыванием» травмы, возможностью «прожить» ее.
Суммируя перечисленные нами факторы, мы можем сказать, что перед нами предстает модель социальной адаптации людей с ПТСР и психологической компенсации патопсихологических проявлений ПТСР, таких, как тревожность, общая соматизация и межличностная сензитивность через волонтерскую деятельность.
Если подводить итог конструкту, который был рассмотрен нами выше, то добровольчество, согласно нашему предположению, позволяет снизить тревожность за счет перенесения своих переживаний на подопечных, вернуть интернальный локус контроля, за счет осознания необходимости своей деятельности и своих возможностей оказать другим людям помощь, нормализовать уровень межличностной сензитивности, но при этом за счет подавления своих переживаний соматических заболеваний поставить под угрозу физическое здоровье волонтера.
В перспективе мы видим в добровольческой деятельности прекрасную возможность реабилитации людей с ПТСР при условии создания специальных групп таких волонтеров и прохождения терапии с включением в нее когнитивных моделей проживания травмы.