Сегодня можно констатировать, что развернувшийся в мире процесс глобализацииохватывает и сферу военной безопасности государств. Это закономерно приводит к все большей зависимости уровня национальной безопасности каждой страны от стабильности, как в отдельных регионах, так и в мире в целом.
Обычно в широком смысле слова стратегическая стабильность рассматривается как состояние отношений между государствами, устраняющее угрозу ядерной агрессии и обеспечивающее мирное сосуществование на началах равноправия, независимости и невмешательства во внутренние дела суверенных государств
Стратегическая стабильность в общем смысле определяется целой совокупностью факторов, основными из которых являются политические, оперативно-стратегические, экономические и военно-технические.
К политическим факторам относятся: состояние международных отношений; наличие противоречий в отношениях сторон; открытость в проведении военной политики.
К оперативно-стратегическим - характер военных доктрин, стратегических и оперативных установок, отражающих взгляды сторон на характер возможных войн, назначение и способы использования вооруженных сил в них; боевой состав, структуру вооруженных сил, концепции их развития, возможности по наращиванию группировок; направленность договоров и соглашений в области сокращения и ограничения вооружений, предупреждения и снижения вероятности военного столкновения.
Из всей совокупности экономических факторов в первую очередь можно выделить общее состояние экономики той или иной страны, уровень и направленность развития науки и техники и вытекающие из первых двух положений, возможности государств по совершенствованию и созданию новых систем вооружений и военной техники, реализации военных программ. Сюда же тесно примыкают и военно-технические факторы: технический уровень систем вооружений, научно-технический потенциал их создания и совершенствования, уровень развития военной мысли в целом.
Изменение в ту или иную сторону одного или нескольких из вышеперечисленных факторов может привести либо к повышению, либо к понижению мирового уровня стратегической стабильности. Например, снижение потенциала ядерного противостояния во взаимоотношениях России и США, заключение на равноправной основе международных договоров и соглашений, ограничивающих различные виды вооружений, однозначно будет приводить к повышению глобальной стабильности и взаимной безопасности. С другой стороны, повышение контрсилового потенциала одной или группы стран, отказ от соглашений, ограничивающих масштабы создания и развертывания новых образцов вооружений и военной техники неизбежно приведут к неустойчивости и дестабилизации, послужат стимулом к возникновению новых очагов напряженности.
В настоящее время общий вектор стратегической стабильности в мире во многом определяется поведением ведущих игроков на “великой шахматной доске”, чем по выражению Збигнева Бжезинского и является геополитика. К таким игрокам в первую очередь относятся США и Россия, ЕС и Китай, а теперь Индия, Пакистан, Иран и Турция. Особая роль в этой “шахматной партии” принадлежит США, которые в настоящее время служат основным генератором, определяющим перемещение этого вектора. Ведь именно США, с их огромным потенциалом и планами переустройства мирового порядка на новом уровне взаимоотношений, сложившемся после окончания “холодной войны”, стремятся остаться доминирующей силой в мире.
За последние десять лет в мире произошли серьезные изменения. Нет сомнений в том, что новое качество международных отношений требует пересмотра старых представлений.
Вместе с тем пересмотр необходимо осуществлять на базе всего лучшего, что было наработано за последние три десятилетия и что позволило предотвратить угрозу мировой катастрофы, стабилизировать обстановку в мире, значительно сократить арсеналы оружия массового поражения, приступить к их взаимной ликвидации, налаживать сотрудничество, в том числе и в военной области. Речь идет, в первую очередь, о системе договоров и соглашений в области контроля над вооружениями.
Итак, что в настоящее время составляет основу предотвращения мирового конфликта? Наряду с отсутствием сильных побудительных причин к достижению какой-либо цели путем вооруженной борьбы, в основе этого лежит концепция сдерживания. Причем в настоящее время именно на этой концепции базируются не только взаимоотношения между ведущими игроками “шахматной доски”, но отношения внутри различных регионов.
Конечно, окончание холодной войны и распад СССР изменили характер отношений между Россией и США. Руководством обеих стран было объявлено о стремлении к установлению взаимоотношений на принципах партнерства. Но достаточно ли изменились наши отношения для того, чтобы обладание ядерными арсеналами перестало определять их характер, а понятие “ядерное сдерживание” потеряло свою актуальность?Ведь не смотря на то, что отношения между Россией и США существенно улучшились, противоречия сохраняются. Конечно, теперь эти противоречия свободны от налета идеологии, продиктованы соблюдением определенных интересов государств, но, тем не менее, они сохраняются. К таким, неидеологическим противоречиям можно отнести разногласия по расширению НАТО, продвижению сферы национальных интересов США в государствах – бывших республиках СССР, различные взгляды на решение балканской проблемы и на вопросы вовлечения “стран-изгоев” (в американской терминологии) в сферу международного диалога.
Иными словами, несмотря на исчезновение идеологической враждебности, конфликт интересов и наличие ядерного оружия с неизбежностью обуславливают сохранение ядерного сдерживания между Россией и США. Та же ситуация складывается и в отношениях между США и КНР, между КНР и Индией.
В этих условиях принципиальное значение для будущего мировой стратегической стабильности является следование принципу равной безопасности во взаимоотношениях государств. Даже забывая о холодной войне, оставившей после себя климат подозрительности и недоверия, было бы нереально ожидать, что меры одной из сторон в военной области, направленные на повышение своей безопасности, не будут восприниматься другой стороной как угроза.
Рассмотрим, в качестве примера, вопрос о влиянии оборонительных систем вооружений на общее состояние стратегической стабильности в мире. Вопрос оборонительных систем вооружений, в первую очередь систем ПРО, в последнее время постоянно на слуху. Его обсуждают все, даже люди очень слабо знакомые с ракетной техникой и принципами, заложенными в ПРО. При этом зачастую рассуждения сводятся к тому, что мол, ПРО – это оборонительная система, и если она будет ограничена по масштабам и количественному уровню, то ее влияние будет незначительным.
Утверждения подобного рода были не верны в период, когда у СССР и США были огромные арсеналы ядерных вооружений, т.к. наличие системы ПРО у одной (или обеих) сторон приводило к снижению порога ядерного реагирования на существующую (или воображаемую) угрозу. Не верно это и сегодня, когда и Россия, и США провозгласили стремление к дальнейшему снижению ядерных арсеналов.
В отношении обеспечения стратегической стабильности в условиях сокращения ядерных арсеналов России и США возникает целый ряд новых вопросов. Вот некоторые из них. В какой мере в этих условиях возрастает роль неядерных систем вооружений, приходящих бесконтрольно на смену ядерным (это в первую очередь относится к КРМБ, которыми, по планам Пентагона, должны быть перевооружены ПЛАРБ). Какова в этих условиях роль высокоточного оружия?
Еще одним аспектом проблемы сокращения вооружений является то, каким образом осуществлять дальнейшие сокращения стратегических вооружений. До сих пор сокращения СНВ России и США осуществляются на основе юридически обязывающих договоров, четко устанавливающих, какие вооружения подпадают под ограничения, каким образом они должны уничтожаться, какие при этом должны быть меры контроля. В последнее время в американских предложениях содержится “новый” подход – переход к быстрому сокращению этих вооружений, который следует осуществлять на основе односторонних заявлений и деклараций о намерениях. В качестве побудительной причины, которая обуславливает необходимость принятия нового подхода, преподносится то, что для выработки нового соглашения потребуется много времени. К тому же, в этом, и в принципе, нет необходимости, т.к. стороны вышли на новый уровень взаимоотношений (опять же по заявлениям представителей США). При этом предполагается, что каждая сторона вольна сама определять, какие вооружения она будет относить к стратегическим, а какие нет, не будет никаких согласованных способов ликвидации и эффективных мер контроля.
В этой связи возникает закономерный вопрос – что является гарантией того, что те уровни сокращений ядерных вооружений будут достигнуты, и как это проконтролировать? Не приведет ли такое положение дел к тому, что с приходом новой администрации и сменой приоритетов внешнеполитической и военной деятельности администрации США прежние обязательства не станут дополнительной обузой?
Тема сокращения вооружений сегодня принимает новое звучание еще и потому, что снижение уровня боезарядов в России и США приближает эти государства по своему ядерному потенциалу к уровню Великобритании, Франции и КНР. Вклад каждого государства “ядерной пятерки” в обеспечение стратегической стабильности в мире выравнивается, ответственность каждой страны растет. Поэтому уже сейчас, на уровне военных и политиков, следует подумать над началом обсуждения вопроса о выработке нового механизма взаимодействия в области ядерных вооружений, но уже на многостороннем уровне.
Проблематика Договора по ПРО. Этот вопрос в последнее время у всех на устах. Кому то Договор нравится, кто то считает, что он безнадежно устарел и даже вреден. Вместе с тем, никто не отрицает, что Договор по ПРО является юридической основой для более чем тридцати международных договоров и соглашений, определяющих нынешний уровень стратегической стабильности в мире. Что поставить на замену этому базовому международному соглашению – никто не знает, да и нет пока ничего достойного. Разрушение же сложившейся системы международных соглашений может обернуться крайне негативными последствиями.
С приходом Дональда Трампа в Белый дом США продолжили рушить систему глобальной и европейской безопасности. Его администрация, также как и предыдущая не намерена продлевать СНВ-3, а вдобавок к этому вышла ещё и из ДРСМД и стимулирует нарушение третьими странами ДНЯО (пример: выход США из «ядерной сделки» с Ираном).