К.Кошка
Той личности
со студии Дисней, кто догадался
накормить Даниеля Дюцентриба [1]
бутербродом, посвящаться
Чудак жил математик
В Германии давно.
И всё всегда считал он,
Что есть вокруг него.
В Германьи всё по числам
На память точно знал;
Единственное тильки,
Ворон он не считал.
Его Цельганцер звали
Шальг Иоганн Шуг фон
Царгенндиг Цахокарцер
Чиг Людвиг Розеньшон.
Считал он всё на свете,
И точно цифры знал
Он, сколько перьев вместе
Имеет (название птицы).
Открытия готовил,
Он столько изобрёл,
Был многого достоин,
Но был отказ всё всём.
Неподлежащу слому
Лопату сделал он,
Но, за поддержку бедных,
Летел потом пинком.
Изобретений многих
Не смог патентовать,
Пока король хороший
На трон не смел восстать.
И гений наш женился,
Жену он сосчитал,
Жена решила: «Ишь ты!
А любит, значит, а?!».
Жену ту звали Лиза
Шахгетта Царгенжух
Гертруда Эллиэтта
Куральза Перринтгух.
Потом у них родилась
Дочурка – надо ж, а? –,
И имя её было
Гэльг фрау Гэндэрга.
Была она крутая
Девчонка, не соврать.
И тоже, как больная,
Рвалась изобретать.
Пред папой мельтешила,
Ему всё-всё подаст.
Но это только было
Её понятья часть.
Другая часть девчонки –
Великий кулинар.
Малейший с сковородки
Парок её пленял.
И был арабчик-мальчик,
Он подружился с Гэльг.
Он был драчун, как значит,
Но в бой с причиной лез.
Арабчик этот звался
Бальхам фа Альби Хиль
Афрах Сальхиббу Хальса
Эльмукхив ибн Фхит.
Они всегда так жили,
Изобретали всё,
В субботу приходили
Же к королю ещё,
Король платил зарплату,
Труды их оценив,
Но иногда, бывало,
Пинком подальше их…
Арабчик приходил к ним,
Чтоб с Гэндэргой играть,
Охотно помогал им
Всегда изобретать.
Но время слов не знает
Таких, как «встать», «стоять»,
«Лежать», «сидеть», «оставить»,
«Лечь спать» и «замирать».
Решил Цельганцер как-то
Не просто так считать,
А надо умножать бы,
Слагать и вычитать.
«Давай-ко, Гэльгек, будем
С тобой примеры мы
Решить, но прям орудьем!
Ну прям в реальности!».
Тогда они решали
Примеры: «(Гэндэрга,
Плюс Лиза, плюс Бальхамчик
И плюс Цельганцер сам)
Плюс (их подруга-кошка
Плюс парочка котят), –
– Пропорции немножко
Похоже говорят!, –
– Плюс (ветерок на дубе)
Плюс (птица плюс пшено) –
То часть Вселенной в кубе
Квадратнейшем равно».
Так многое решили,
Им не по силам свет
Не видывал примеров!
Таких, поди ж ты, нет.
И было всё нормально,
Пока Бальхам тот к ним
Вдруг не зашёл случайно,
Немножко погостить.
Об их делах услышав,
Он весело сказал:
«А дело-то, поди ж ты,
Весёлое у вас!
Но только подождите!
А не слабо ли вам
Такой пример решити,
Что не решил я сам? –
– И в голос прогутарил
Не в слад и не в размер
Афрах Сальхиббу Хальса
Таинственный пример: –
– Хлеб тут в квадратном корне,
Плюс маслице ещё,
Плюс вкусненький салатик
И это вот – равно…».
И все тут стали думать,
Учёный думать стал,
Сказала Лиза: «Что уж!
Увидим сами щас!».
Она взяла тарелку,
В неё ложила хлеб,
Салат рассыпав сверху,
Всё маслом прошлепев.
«И что? – Бальхам ответил. –
– Что толку робить так?
Ведь получился это
Лишь с хлебушком салат!
А надо, чтоб в квадрате
Кусочек хлеба был!
И равность, может, даже
Получится тогды».
И пробовала Лиза
Уж способ не один,
Но всё в квадрат противный
Не может возвести.
Она ломала руки,
Но бросила потом.
Сказала: «Что за муки!
Никак не возведём!».
И не было б баллады,
Не мни щас Гэльг губу
Всё это время сразу
С загадки до капут.
И тут она вскочила,
Как раньше никогда,
Мать за руку схватила
И крикнула она:
«О, мама! Дай мне тоже!
Пожалуйста! Прошу!
Решенье выйдет, может,
Над коим я сижу».
Взяла кусочек хлеба
И масло на него,
Салат совала сверху,
И ставит сье на стол.
«Гляди-ка! Это ж надо!
А как ты это так?!», –
– Сияли все восторгом.
Сказала Гэндерга:
«Я думала сначала,
Как это может быть,
Потом решила, надо
Их всех объединить».
Вот логика больная
Была у Гэндэрги!
Что поразились даже
Все, кто пришли сюды.
«Да ведь изобретенье
Ты Гэльг изобрела! –
– Воскликнул в пораженье
Цельганцер. – Гений, а?!
Да ты же – просто повар
И математик ты!
Да в этой штуке собран
Весь список всей еды!
Готовится в секунду!
Как раз такое есть,
Голодный если будешь,
Но бросить должность – смерть.
Мы назовём шедевр
Твой, дочка, бутерброд.
Ведь внутрь бутер ложишь,
А сверху ложишь брод».
«Да я ж сказал так просто! –
– Давался див Бальхам. –
– Не знал я, что возможно
Решить такое нам?!».
Играть они с Бальхамом,
Изобретать как шли,
Могли поесть прекрасно,
На кухню не ступив.
И в это воскресенье
Цельганцер к королю,
Казать изобретенье
С собой взял Гэндэргу.
Прошли по коридорам –
Гэльг нравятся они –,
Потом попали роком
В покои золоты.
Сидит король на троне,
А имя короля – Ханальгаг
Бельцерг Гролье
Анальго Хамаггахг.
Король был справедливый,
Известный добротой,
Головки не рубил он,
Любезный был такой,
Жалел он всех на свете,
Жену свою любил
И малую принцессу
Он никогда не бил.
Увидев Гэльг-девицу,
Король надел пенсне
И тут же изумился,
Её как разглядел.
Узнав изобретенье,
Король забыл про трон.
Он бросился на девцу,
Едва не скинув с ног.
«Учёный! О, профессор! –
– Король отбросил «Я». –
Ведь может же полезным
Девчонка заняться!
А ну-ка быстро слуги!
Трубите в все концы!
Девчонке Нобель нужен!
Устройте ей, как вы!».
Одетая, как гений,
Под барабанный бой,
Стоит она под небом,
И руки за спиной.
А щёки покраснели,
Как будто дохлый рак!
Стесняется, наверно.
Девчонки вечно так.
Ей Нобель в харю тычут,
Аж дозу на двоих.
Она ж спасенья ищет,
Куда сбежать от них.
И, только отвернулись
Придворные гурьбой,
Она вдруг увернулась
И – быстренько домой.
Но, то ли барабаны,
А, может, рёвы толп,
Не было слышно, значит,
Тот шум из-за кустов.
В кустах сидели двое.
Но тени лишь видны.
Шмыгнули будто-словно
И смылися они,
Пусть были слышны даже
Прозрачные шаги,
Их в криках тысяч граждан
Услышать не смогли.
Те тени были, значит,
Немецкие, скажу.
Кому принадлежали,
Сейчас я расскажу.
Владельца тени первой
Быть имя Альмицзар
Фальмардинг Регтергенцер
Гэлраггенг Цахеттар,
Второй хозяин тени
Был Рогген Харцертук
Шаггем Яфгам Вольфэнга
Царген Шарленнгерлук.
Они шпионы были
Покоев крайне злых.
Сам Сэндвич Монтегю Джон,
Сам герцог нанял их.
Тот герцог короля же
Богаче даже был –
Играть любил он с Дубом,
Что Киев захватил.
Как в Сэндвича покои
Те слуги ворвались,
Играет сам с собою
Там герцог на гроши.
«Чё надо???!!! – рявкнул Сэндвич. –
Кто смел мне помешать???!!!
Сюда входить столь дерзко –
Что гроб себе копать!».
Рогген от страха замер.
Но храбрый Альмицзар
Паденьем рухнул на пол,
Аж к герцогским ногам:
«Простите, сэр! Постойте
Нам головы рубить!
Сюда спешили, только
Чтоб вас предупредить.
Ведь, если нас понизят
На голову сейчас,
Узнать не сможет милый
Сверхновости от нас…».
А Сэндвич, если честно
Сверхновости любил.
Поэтому любезно
Тотчас заговорил:
«Ну что ж, тогда гутарьте
Сверхновости свои.
Но только не болтайте –
Не терпится мени».
«Ну, – Альмицзар тут начал. –
– Вы помните ли, дон…
Ну, тут изобретатель –
Чиг Людвиг Розеньшон…
Так вод, егойна дочка
Взялась изобретать,
Изобрела тут, в общем,
Не в сказке что сказать…
Ну, если знать подробней,
Подробней мы не знать…
Но, есть такая в общем,
Штуковина, сказать…».
«Давай быстрей, зануда! –
– Джон прямо аж взревел. –
– Ведь сколько право можно
Болтать без всяких дел!»
«Ну, ладно… Ну, короче,
Изобрели еду,
Что даже в третьем ночи
Ты встанешь, на ходу
Иметь ты будешь право
Его мгновенно съесть,
Не уходя на завтрак,
На ужин и обед,
А прямо за секунду
То блюдо приготовь,
И съешь его ты тут же,
И спать ложишься вновь…».
«Да ну???!!! – прервал тут Сэндвич,
Восторженно вскричал: –
– Неужто ль наконец-то
То, я о чём мечтал!
О, если есть такая
Секундная еда,
То сразу лучше станет
Моя теперь игра!
И есть раз захочу я,
Живот к спине прилип,
Смогу я съесть в секунду,
Аж не прервав игры???!!!
Достаньте эту штуку,
Раз велика она!!!
Рецепт достаньте, слуги!
Достаньте для меня!!!».
Дождливой этой ночью,
Гремящей, грозовой,
Уснула Гэльг спокойно
В кроватке голубой.
Но сам изобретатель
Сейчас у короля,
Его король слащаво
Просил остаться там.
Пытался отказаться,
Но заставлял король.
Нельзя сопротивляться,
Стал бесполезен бой.
Но всё же Лиза строго
Сказала королю:
«Раз мой здесь заночует,
То с ним я тоже сплю!».
А с Гэльг они Бальхама
Оставили тогда.
Ему сказала мама:
«В избе полезно спать».
И вот, под дождь и грозы
Они сейчас храпят.
Спокойно всё. Но что же?
Неужто к ним стучат.
«Наверно, это мама», –
Решила Гэндэрга.
Она с кровати встала
И к двери подошла.
Как дверь ту отварила,
Так в обморок пора,
Что там за дверью было
Под взором ей тогда:
А там – два силуэта
На фоне цвета гор.
Гэльг удивилась, честно.
Открыт ж у них забор!
«Пришли мы за рецептом, –
– Одна сказала тень. –
– Давай его нам, Герда…
Ой, то есть, Гэрильгэль…
Он герцогу стал нужен,
Великому тому,
Чтоб он играл бы с Дубом,
Не прерывав игру…».
«Да ну? – вдруг Гэльг замялась. –
– Ну слушайте рецепт, –
– Сама всё отступалась
К столу спиной. – Ах, нет…
Забыла как начало…
Ну ладно, в общем так.
Возьмите литр сала
И пива килограмм,
Потом всё это ссыпьте
В двухсотковый стакан,
Туда сметаны липкой
Засуньте тонну-грамм,
Потом арахис ложьте,
И сверху сыпьте соль,
Потом берите ложку
Приправы – лечит боль,
Добавьте вы капусты,
Лаврового листа,
Мешайте, не сольются
Их атомы пока,
И ложку, кой мешали,
Вы киньте в тот стакан –
Там растворится сразу,
Чрез времени пять грам.
Потом всё это ставьте
На жидкий вы огонь,
На пять веков оставьте –
Поджарится потом, –
– И, с этими словами,
Схватила наконец
Рецепт с стола руками,
Прижав его к спине, –
– …И гутен аппетит вам!
Вскипит – не прозевай!», –
– На улицу рванула –
Как знали поминай.
«Чего? – мужик в затылке,
Не поняв, почесал. –
Она нас обманула!
Поймай её! Поймай!!!».
А Гэльг не удивилась
Той тупости слуги –
Надежды не имела,
Поверят что они.
Девчонка в бег пустилась,
К сараю самому,
Рецепт за деревяшку
Чтоб спрятать за одну, –
Там дождик не размоет,
Зефир не унесёт,
Там кардинал не словит,
Разбойник не найдёт.
А что судьба ей скажет:
Погибнуть или жить?
Но Гэльг не это важно,
Рецепт нельзя убить.
О что-то Гэльг споткнулась,
На землю животом,
И главкой окунулась
В дождя безумный шторм.
Вокруг скакало небо.
Не видя ничего,
Упала Гэльг на землю,
Ей – слякоть об лицо.
Был час ли третий ночи,
А может, три уже,
Когда открыла очи,
Очнулась фрау Гэльг.
Всё стихло, дождь стал реже,
Совсем почти иссяк,
И шторм закончен. Где же
Враги теперь стоят?
Гэльг встала, огляделась,
Рецепт лежал в пыли
Промокший весь до нитки,
Как курица с воды.
Но Гэльг не страшно это,
Ведь помнит наизусть.
И в лужу шлёп рецептик –
Остатки не прочтут.
Она пошла до дому.
Она открыла дверь.
Здесь пусто, нет ни грома,
Ни звука нет теперь.
И нет нигде Бальхама!
Куда же делся он?
Во всех углах искала.
Сбежал, боялся гром?
И села Гэльг подумать,
Как что-то вдруг ещё
Проворно зашуршало
Под платьем у неё.
И поняла тут фрау,
Что там, под ней – письмо.
Конвертик разорвала,
Прочла она вот что:
«Гэльг, милая, не бойся!
Со мной всё хорошо!
Я за тебя боролся,
Тебе послал письмо…
Сейчас лежу в могиле,
Лежу я во гробу…
Ты всё ли мне простила?
Я всё тебе прощу…
Я не сказал рецепт им,
И ты им не скажи!
Молчи, хоть будут дерзко
Пылать вокруг костры!
Но помни, завещаю
Тебе наш бутерброд!
Пусть мой убийца наглый
Его не украдёт!
И пусть вовеки вечны
Не тронут бутерброд,
Пока в глазах сердечных
Твоих огонь цветёт.
Тебе то пишет мальчик
Бальхам фа Альби Хиль
Афрах Сальхиббу Хальса
Эльмукхив ибн Фхит».
Она то прочитала,
И – слёзы на глазах.
Но плачь её прервали
Ржачь коний, звук подкат.
К окну. Карета едет,
Въезжает к Гэльг во двор,
Сидит король в карете.
А это рядом кто?
В шелках, роскошно детый,
Как принц или барон,
Свой бутерброд с патентом,
Своим кусая ртом,
Цельганцер ль восседает
Шальг Иоганн Шуг фон
Царгенндиг Цахокарцер
Чиг Людвиг ль Розеньшон?
Сюда они спустились.
Учёный и с женой.
И Гэльг тож к ним пустилась,
Тот рассказала бой,
Она им рассказала,
Что пал в бою Бальхам.
Отец и мать угасли,
Для них богатство – срам.
Король весь сокрушался:
«Какой же я дурак!
Убийца! Это надо ж!
Ребёнка бросить так!».
Король ушёл, им бросив,
В слезах что будет весь,
А мама, папа, дочка
Проплакали весь день.
Наплакавшись под вечер,
Гэльг фрау Гэндэрга
Обет, что был завещан
Хранить их труд, дала.
Теперь, пока на свете
Та немка всё ж живёт,
Вовеки не применят
Для злобы бутерброд,
Раз бутерброды мира
Бальхам ей завещал.
Она должна по силам
Их сохранять всегда.
Они решили на ночь
Калитку закрывать:
Тут мало ль что за пакость
Задумали опять!
…«О, наш милейший графчик!
О, наш великий! Что ж!
Мальчишку мы забили,
Не выдал что чертёж…»
Тут Сэндвич озверел весь
И с места он вскочил:
«Да разве я твердил месть?!
Я это вас просил?!
Ах, дурни! Идиоты!
Дубы! Тупые пни!
Сварю я вас в капоте!
На что способны вы?!»…
А, знамо, год за годом
Тихонько пролетал,
Гэльг было двадцать восемь,
Когда случился страх.
Приснилось Гэльк однажды
Таинственная вещь,
Афрах Сальхиббу Хальса
Явился к ней во сне:
«Сдавайся, Гэльгек, смело,
Не бойся ничего!
Ты мне доверь-ка дело,
Я сделаю его!
Тебе клянётся в этом
Бальхам фа Альби Хиль
Афрах Сальхиббу Хальса
Эльмукхив ибн Фхит!».
С фингалами вернувшись,
Все слуги собрались.
Решать решили слуги,
Как им рецепт добыть.
И в ночь, что стала ясной,
Коварнейший слуга
Як-т прошмыгнул в аббатство,
Сидел где кардинал.
А кардинала звали
Кальгеттер Элойз
Альгенда Паргантгаллих
Альфагерр Кальцгаргих.
«Что хочешь ты, милейший?» –
– Кальгеттер вопрошал.
«О, ваше преосвященство! –
– Слуга к ногам упал. –
– Тут, видите, такой вот
Родился сумасброд!
Без католицких норм
Состряпал бутерброд!
Такую, значит, штуку,
Что можно, типа, съесть,
И даже от работы
Ни отойти, ни сесть.
Так мир ли весь лентяем
От этого назвать?
Да ведь не позволяет
Наш папа это жрать!»
«Ну? Это всё, милейший?»
«А что? Я замолчал?
О, наш светлейший герцог
Такое обещал!
Он, видите, католик
Всех католицких прав!
Все денежки в аббатство
Свои хотел отдать.
И всё – лишь как оплату
В защиту римских прав,
Лишь если римский папа
Гэльг Гэндэрге задаст!
И, знаете, однако,
Не только бы одну,
Но надо бы зажарить
И всю её семью.
А мы уже мальчишку
Забили одного.
Теперь за папой римским
Лишь дельце есть одно.
Но при одном условьи –
Поймаете, но вы
Ни из-под коей боли
Не жгите чертежи!».
И тут у кардинала
В глазёнках цвета тьмы
Зелёным заиграли
Все доллара одни.
«О, рыцари! – сказал он. –
– О, рыцари мои!
Вы в Рим скачите, к папе!
Ему перескажить!».
И рыцари помчались
И были таковы,
И прискакали к папе,
Сидел что в короли.
Сидел там папа римский,
Чьё имя Альмфагель
Алхаргерр Фигенлитский
Шелгуттер Аппетель.
«Чё надо?» – молвил папа,
Чьи все сто десять рук
Подписывать бумаги
Пытаются, аж жуть.
«Великий папа римский!
Великий Альмфагель
Алхаргерр Фигенлитский
Шелгуттер Аппетель!
У нас такая новость!
Тут надо бы изжечь
Такую-то девчонку,
Изобрела что здесь…»
Поведали с начала
До самого конца.
«Что ж, ладно. Ладно-ладно.
Но вот, скажите-ка…
А вот… Про это знает
Кальгеттер Элойз
Альгенда Паргантгаллих
Альфагерр Кальцгаргих?»
«Да…» «Всё, тогда нормально…
Ну я без лишних слов
Двух лучших посылаю
Инквизиций мастеров!!!».
И мастера скакали
На бешеных конях:
Лесами и горами,
И в реках, и в морях.
Они тогда скакали
И Гэльг они нашли
Тогда по описанью
От графова слуги.
И было это ночью,
Как спали все опять:
Все дома, но Бальхаму
Пришлось в могиле спать.
От тайных инквизиций
На всё один ответ:
Найти, поймать, скрутити,
И на костре изжечь.
Ворвалися без стука,
Калитку выбив, всё.
Не знавшая испуга,
Гэльг вышла тут вперёд:
«Hallo и gruß, ребята!
Wie geht's? О, gute Nacht!
Вы что, от кардинала?
Да, ведь плащи у вас…»
Без лишних разговоров
Схватили б щас семью,
Но кто-то там изволил
Кого из них толкнуть.
Упал вдруг инквизитор,
И выскочила Гэльг.
Помчалась, только выход
Ошибкой не вглядев.
И бег ей был вглубь дома,
Из двери – снова в дверь,
Перескочив пороги,
Бежала в домик Гэльг.
Ведь без неё нет толку
Родителей сжигать.
И бросились в погоню
Два дурака опять.
К окну Гэльг подбежала,
Уж думала удрать…
Вот тут-то инквизитор
Её-то и поймал.
Схватили Гэльг под мышки,
Ей руки заломив,
Сопровождался визгом:
«На помощь!!!» этот миг.
«Молчи давай, девчонка!
А ну-ка говори!
Отказ от бутербродов –
Свобода для семьи.
Подпишешь ты бумагу
И будешь такова.
Не хочешь? Неужели?!
Отказ ж, иль смерть сама?»
Он крепко стиснул руку.
Несчастнейшая Гэльг!
Та, не имев испуга,
Ответила теперь:
«Нет!» «Что же, если правда,
Посол что говорит,
То предлагаю сразу:
Все бутер-тьфу сожги!».
«Калечьте, бейте, гробьте,
Нагайкой аль бичом!
Не сжгу я бутерброды,
Хоть враз мы все умрём!
Я не боюсь ни смерти,
Ни жаркого костра,
Но отпустите этих –
И маму и отца…»
Поняв, что бесполезно
Гэльг как-либо пытать,
Семью они железно
Отправили сжигать.
И к фрау Гэльг отважной,
Привязанной к столбу,
Бежал коварный карлик,
Запутать-запугнуть.
«Зачем изобрела ты
Изобретенье, а?
А ну-ка отвечай мне,
Гэльг фрау Гэндэрга!
Так ты изобрела бы
Еды помимо сей
Ещё питьё такое,
Что, не вставая, пей!»
«Не тем стоит весь мир наш,
Что только пьёт да ест», –
– Ответила бесстрашно,
Отважно фрау Гэльг.
И так вот за вопросом
Летел ещё вопрос,
На всё у Гэльг ответы
Имелися с умом.
«Мы погорим за правду! –
– Цельганцер всем сказал. –
– Всегда ведь так и надо:
Рождаться – погибать!».
И столб великий вспыхнул,
Горели на каком
Жанн д’Арк, Джерльдано Бруно
И все, кто был сожжён…
Горел, не угасая…
Весь золотом горел…
То как волна морская,
То розою краснел…
Алел под буйный ветер,
Гуляя, трепеща…
Замёл он серым пеплом
Земли седой града…
Как был костёр погашен,
Бежали слуги в дом,
Его весь обыскали,
Нашли чертёж с письмом.
Но – вот беда! Вот дело! –
Сказать забыла я,
Читать что не имели
Те слуги никогда.
Пришлось тащить чертёж тот
Ко Сэндвичу тогда.
Чертёж взял в руки граф Джон
И произнёс: «Ага…
Написано, однако…
Вы что мне принесли?!
Ну, раз не прочитаешь,
То слушай! Тупари…
“Там хлеб – квадратный корень,
Плюс маслице ещё,
Плюс вкусненький салатик –
То бутерброд равно”.
Вы что мне притащили?!
Квадратный корень – хлеб?!
Как блюдо получили,
Решив такой пример?!»
«А больше не нашли мы
В их доме никаких…»
«Ну ясно. Ну, зовите
Учёных вы моих.
Пускай они решают,
А, может, и решат.
Тогда мечта большая
Вдруг сбудется моя».
Сто гениев придворных
Собрались под окном,
Пришли к ним пять учёных
Из Франции потом,
Потом английских тридцать,
Потом сто пятьдесят
С Эстонии неблизкой
Решать пример спешат.
Сидели и потели,
Измучились они,
Но только не сумели
Квадрат произвести.
Тогда, как знают немцы,
В ночной гдесь час, как спал,
В неясном направленьи
Исчез вдруг кардинал,
Но видел за аббатством
Какой-то гражданин,
Как ночью быстрым шагом
Сам граф там проходил.
Он это, явно, сделал,
Ему чтоб не платить…
Ну, ты же понимаешь,
Он денежки любить!
Всё это время плакал
Несчастнейший король
Над светлой честью павшей
Гэльг фрау Гэндэргой.
Не верил он в виновность
Гэльг фрау Гэндэрги,
Он знал к коварству склонность
Католиков, поди.
Но плач его был прерван,
Как стук раздался в дверь.
И – там стоит сам герцог
Всей личности своей.
«Величество вы Ваше!
Милейший, милый лорд!
Позвольте целовать вас!
Но это всё – потом.
Сначала мне открыть ли
Изволите секрет,
Как можно бы решить… э…
Задач вот этих семь».
Всё это очень странно!
Король тут стал смекать:
С чего это задачки
Вдруг Сэндвич стал решать?
Вот были бы про деньги
Задачи. Это – да!
Но говорит вдруг герцог
Задачи про цвета,
Про книги и картины,
Про сказки и стихи,
Про войны и про взрывы,
Про явь и даже сны…
«Последняя задача
Должна засыпать вас,
Но я-то твёрдо знаю,
Что вы – умнейший с нас!
Там хлеб – квадратный корень,
Плюс маслице ещё,
Плюс вкусненький салатик
И это вот – равно…»
«Да это – бутерброд же!
Не знаете вы, что ль?» –
– Такую сделал рожу,
Что страшно аж, король.
«Возможно, так – в ответе.
Но вот решенье – как?
Задачки без решенья –
Что птица без яйца!»
«Ха! Что я, вас не знаю?! –
– Протест сказал король. –
– Вовеки не признаю,
Что Гэльг являлась злой!
Вы что хотите сделать,
Решение узнав?
Я знаю, вы не лезете
Ко мне же просто так!»
«Тебе какое дело,
Что сделаю потом!
Скажи решенье это,
И я уйду с добром!»
«Не-а! Не выйдет, Сэндвич!
Я, право, не за тем
Пожаловал вам землю,
Убить чтоб всех и Гэльг!»
«Одну шестую денег
Своих отдам тогда!».
«Цельганцера не предам!», –
– Ответ был короля.
«Часть пятую всех денег…
Четвёртую тогда!
Нет, третью… Половину…
Нет! Все и до гроша!».
Король ещё как будто
Хотел ответить: «Нет!»,
Но в эту вдруг минуту
Зелёный вспыхнул цвет.
В глазах его цветастых –
Два доллара стоят.
Решить ли отказаться?
О, деньги все зараз?!..
«Ну ладно! – не сдержался
Подкупленный король. –
– Там хлеб один, не два там, –
Один, салат, другой
И масло в середине…
А, попонятней чтоб,
Смотрите: так и этак.
Давайте ж деньги, что ж?!..»
«Чего? Какие деньги?
О чём вы, королёк?»
«Вы ж обещали… Где же?..»
«Я обещал вам? Что?!
Ничё не обещал я.
Сэнк ю! Прощайте, друг!
Сожгут вас кардиналы
За сей оказ услуг…»
«Не меньших наказаний
Заслуживал и ты!
Зверёныш! Эй, охрана!
А голову руби!»
Но герцог от охраны
Умчался только так.
А короля же тайно
Зарезал кардинал.
А чтобы папа римский
Об этом не узнал,
Коварный Сэндвич хитрый
Изобретенье взял
И, внешне изменивши,
Его тогда назвал
Своей родной фамильей –
Мол, «Сэндвич»; он сказал,
Что сам его придумал,
Что сам он изобрёл,
Но в целях, типа, думать
Поможет то, что в нём.
И герцог воплощать стал
Заветные мечты,
Мечта его сбылася…
Но вот надолго ли?
Ну что, а ведь, похоже,
Что дело с королём
Последней стало всё же
Его в гроши игрой.
Слуга был при дворе там.
Ни рез не выходил
От герцога с победой
Из ихней он игры.
И отомстить решил он,
Что всё он проиграл,
Что лишь в кармах было,
Не свистнул кардинал.
И как-то в первый вечер
С тех пор, рецепт как стал
При герцоге, тот герцог
Среди игры упал…
Ему ведь прямо в сэндвич
Подсыпал тот слуга
Убийственное средство –
Проиграна игра.
И трон егойний занял
Муж дочери его,
Который Гэльг, как скажем,
Кузеном был её.
Кузен сожжён тот не был
Лишь из-за того,
Что был на трон он выбран,
Богатый был зато.
Никто не помнит имя
Второго короля
И герцога не помнят,
Как звали номер два,
Но помнят, что он в печку
Отправил всех Дубов,
А авторство кузины
Он доказать не смог.
Поздней ещё в записках
Цельганцера нашли
Чертёж не на английском,
А на немецком лишь,
Где не было и видно
Ни «сэндвича» вообще,
А «бутерброды» тильки
Подписаны везде.
Рецепт там откапали,
Какой искали все.
«Второе имя» дали
Изобретенью где.
Об авторстве реальном
Никто и не узнал.
Но вот откуда взялся
Рецепт заветный там?
Замечу, что в уме лишь
Пример записан был,
И сам изобретатель
Рецепт не подменил,
Ни Гэльг не подменила,
Ни подменила мать,
И до сих пор воришку
Никто не смог поймать.
Лишь, говорят, что грохот
В пространстве был слышён,
Какой-то злобный хохот
И звук арабских слов:
«Дерзай, моя, не бойся,
Гэльг фрау Гэндэрга!
Не отдадим пройдохам
Рецепт мы никогда!
Ведь я с тобой, арабчик
Бальхам фа Альби Хиль
Афрах Сальхиббу Хальса
Эльмукхив ибн Фхит».
И то изобретенье
Слывёт не первый век
Не тем происхожденьем,
Шедевр фрау Гэльг.
И то – к портрету фрау
Сверхжирная черта,
Что наконец со славой
Обнялась не она.
А что король противный –
Мечтая о большем,
Смерть – лавр сверхобильный!
Останешься ни с чем.
А герцог пусть враждебный
Припомнит, как младой
Объял изобретенье
Он славою дурной.
А, лет спустя не сотню,
А больше уж куда,
Случилось, ради чого
Пишу всё это я:
Учёный девяностых
С фамильей Дюцентриб
За этот бутербродик
«Спасибо» говорит;
Съел тот он бутербродик,
Как раз модель и вид,
Какой касался ротик
Гэльг фрау Гэндэрги.
И знал наш Винтик точно,
Что фрау Гэндэрга
За этот бутербродик
Аж жизнь отдала.
А правда всё, что выше,
Аль гольное враньё –
Судить не мне, детишки!
На этом слове – ВСЁ!!!
с 2017-05-13 по 2017-05-20, потом ещё иногда обрабатывался до 2017-10-29
[1] Даниель Дюцентриб – персонаж мультсериала «Утиные истории», Винт Разболтайло. Это имя получил в немецком переводе сериала.