Реальность как целое
Начнем с некоторых картин мира, на основании которых в конечном итоге можно построить инструмент и попробовать с ним работать. Это гипотезы, интеллектуальные упражнения, интеллектуальный инструмент. Мы исключаем «как оно есть на самом деле».
В качестве исходного пункта возьмем два самых коротких из известных мне описаний мира. Первое принадлежит тибетской традиции, оформлено в работе Тартанга Тулку «Пространство. Время. Знание» и звучит так: «Время разворачивает знание в пространстве».
Другое описание: «Присутствие, в котором происходят события».
Что общего в этих описаниях? В обоих заложен некий процесс. В первом описании его наличие выражено через глагол «разворачивает», а во втором факт наличия процесса выражен словами «происходят события». Оба описания мира полагают мир процессуальным, что создает некоторые условия для дальнейшей логической работы.
Второе сходство, которое мы обнаруживаем в обоих описаниях, – это утверждение, что этот мир где-то находится. В первом описании – это утверждение выражено через подчеркивание того момента, что процесс происходит в «пространстве».
Третье сходство – это характеристика самого процесса. В первом описании время «разворачивает знания», процесс связан со знанием. Во втором описании процесс выражен понятием «происходят события». Также скрытно присутствует, существует некто или нечто, кто это говорит или это воспринимает. Это одна из сложнейших категорий, которая называется наблюдатель, невключенный наблюдатель, включенный наблюдатель и т. д. То есть здесь есть некто. По отношению к этим описаниям он находится в нулевой позиции, поэтому в текст описания он не включен.
Предложенные описания фиксируют мир как процессуальный, этот процесс во что-то помещен, этот процесс связан с некими основными категориями – «знания», «события», скрытно за этим процессом кто-то наблюдает, или этот процесс кто-то называет. Этот кто-то находится в нулевой позиции, поэтому не включен в текст.
Я предлагаю использовать метод качественных структур (МКС) и попытаться на его языке создать комплексное описание целого, которое мы можем помыслить, рассматривая такой объект, как реальность.
Реальность. Вечность. Бесконечность
Существуют разные названия этого большого объекта «реальность» – вселенная, мироздание, мир. Это предельный уровень возможностей абстрактного называния и предельный уровень возможности абстрактно помыслить об этом как об объекте.
Реальность в чем-то находится. В чем же она находится? Предельное название того, в чем это все находится, – бесконечность. Хотя оно в этом находится, но границы того, в чем это находится, нам не даны. Это очень важно – не даны в нашем непосредственном восприятии. Но мы можем для решения каких-то умственных задач эти границы устанавливать и, переведя на другой, отграниченный уровень, назвать это пространство.
И хотя пространство, само по себе как данность, есть тоже нечто не имеющее границ, но в сфере мышления мы можем устанавливать две характеристики пространства: границы, причем границы объемные, то есть мы можем выделить некий объем пространства и описать этот объем, помыслив некие границы, вычленяющие данный объем из всего пространства, подобно тому как вычленен стенами, потолком и полом некоторый объем пространства здания, который при этом не отделен от бесконечного пространства, а выделен в нем. Потому что и стены, и потолок, и пол тоже находятся в чем-то. В этом самом пространстве. Поэтому мы можем говорить только о выделенном объеме.
Об этом совершенно забывают. Кажется, что мы можем вычленить и отделить кусок пространства от всего остального пространства. Это невозможно. Так мыслить некорректно. Мы не можем разделить пространство на части, но мы можем выделить некоторый объем путем создания искусственного описания границ. Часто «для понятности» мы отказываемся от трехмерного пространства, сводим объем к плоскости и называем это территория. И тогда уже мироздание находится не в пространстве, а на определенной территории. В этом случае уже можно говорить о моем месте в мире, потому что территорию мы можем порезать на куски в отличие от пространства. Я еще раз повторяю – это все мыслительные процессы. В большинстве своем люди, естественно, предпочитает всем формам обращения с пространством, тем более с бесконечностью, общение с территорией, сведя ее к плоскости Земли.
Каково же предельное описание процесса? Что происходит? Происходит вечность. Что здесь важно? Мы автоматически подменяем вечность как название процесса, происходящего с мирозданием, понятием «время». Это не время. Вечность не категория времени. Это название процесса, который происходит с мирозданием, расположенным в бесконечности. Массовому пользователю в этом неудобно и неуютно, и тогда из вечности вычленяется то, что воспринимаемо непосредственно сознанием, назовем это сцеплением событий. Сцепление в данном случае обозначает, что это не просто хаотические события, а это события, сцепление которых мы можем воспринимать осмысленно. Сцепление событий по-другому можно назвать знанием – это то, что можно знать.
Собственно говоря, любое знание – это знание о сцеплении некоторых, самых разнообразных, событий в разных пространствах. Но и в этом массовый потребитель все равно чувствует себя неуютно, он все это заменяет конвенцией о времени. Так появляется конвенциональное время. Дело в том, что время, о котором говорит Тартанг Тулку, – это не часы, минуты, секунды, дни, зоны, это то время, о котором говорит Козырев. Это время как сила. Помните козыревскую теорию времени как материального тела? Там не имеется в виду конвенциональное время. Там имеется в виду время как некая сила, которая (nota bene!) освобождается или поглощается при возникновении или разрушении формы. Форма, таким образом, есть нечто поглотившее энергию для своего существования. Энергия существования любой формы и есть время как материальное тело, которое часами измерить невозможно.
Обратимся к форме. Опять возникает проблема потребителя. У нас есть предельная форма Вселенная, мироздание, мир, реальность. Это слишком абстрактно. Возьмем уровень более конкретный, и у нас появляется характеристика, общая для всех частных форм, – воплощение. Сам процесс воплощения, то есть процесс, при котором время разворачивает знание в пространстве, говорит о том, что знание есть нечто воплощенное. Воплощение – в форме. Всякая форма поглощает некую специфическую энергию для своего структурирования. Но поскольку для массового потребителя воплощение тоже абстракция, дальше формы разбиваются на две основные группы: живые и неживые или живая и мертвая природа.
Мудрые древние своими специфическими инструментами воспринимали, что и живое, то, что мы привыкли называть живым, и неживое поглощает для своего существования некую специфическую энергию и отдает эту энергию при разрушении формы.
Важно понять, что есть место, где живое и неживое в пределах такого описания мира сообщается. Это место есть упакованная энергия. Любая форма пуста. Любая пустота оформлена. Что это за энергия? Все, что мы знаем из современного языка, это то, что сделал в этой области Козырев. Он назвал эту энергию «время». Так же называли эту энергию на Тибете. Время, которое разворачивает знание в пространстве. А живое – неживое у нас сводится к формам. Есть вещи (неживое) и существа (живое).
Итак, в данной картине мира мы можем помыслить, что жизнь, как биологическое явление, отличается от неживого только фактом обмена веществ. То есть поглощением и трансформацией окружающего вещества. А также поглощением и трансформацией энергии. Это и есть то, что отличает живое от неживого. Это такие формы, которые для своего существования требуют постоянного притока энергии, которая называется время. К жизни имеет отношение только энергия, которая позволяет нам сохранять себя как воплощенность. Кто же это все называет? «В начале было Слово и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Вокруг первого называния «Бог» у нас сложности, потому что есть много конфессий, много споров, дискуссий, какой он, такой или сякой. Но есть одно понятие, оно существует во всех осознаваниях такого типа, оно называется Дух, или Дух Святой, или вселенский Дух, или Абсолют, но всегда Дух. Этот некто в нулевой позиции находящийся и есть Дух. Что он наблюдает? Он наблюдает воплощение, этот самый процесс. В результате этого процесса и существует такой объект, как мироздание или вселенная. И все это находится в бесконечности. Вечно воплощающийся Дух. Вечно и бесконечно.
Субъект – единичное самосознание
Конкретизируя, мы можем прийти к отдельным манифестациям Духа. Среди этих отдельных манифестаций Духа есть только одна, у которой есть возможность самосознания, рефлексии и выделения себя из вещи, из воплощенности. Это человек. Этим человек подобен Богу. Он может свое Я выделить из своей воплощенности и воспринимать как чисто сущее, как некоторую манифестацию Духа. И эту манифестацию, это выделенное из воплощенности, отделенное Я мы называем субъект. Внимание! Специфическое использование данного термина. Субъект – это единичное самосознание, отделившее себя от воплощенности.
Отделившись от воплощенности, субъект присоединился к Духу. Он тоже встал в нулевую позицию. Он тоже стал некто при этом всем присутствующий. Поэтому во многих восточных традициях субъект носит название «присутствие». Это и есть то, что на жаргоне называется «просветленный». Поскольку большинство пользователей присоединены с разнообразной степенью крепости к своей воплощенности, форме, соединяющей в данном случае существо с веществом, то со временем вещество начинает довлеть над существом, а потом наступает смерть, разрушение формы.
Следующая задача – что же делать с воплощенностью? Как же вот эти вот существа устроились среди вещества? В отличие от вещества, которое в нашем знании есть нечто практически неизменное, за исключением катастроф: погасла звезда, землетрясение, цунами, кончилась нефть. Вещество должно быть упаковано. Упакованное вещество – это стабильная форма. Но кроме стабильных форм вещества существуют и нестабильные формы. Что и навело живой, ищущий разнообразия удовлетворения своих потребностей ум человека на мысль, что если распаковать вещество, то можно получить энергию.
Таким образом, распакованное вещество нестабильно, в результате распаковки получается новое вещество и выделяется энергия, если новое вещество более простое, требует меньшего количества энергии для своего оформления. Если оно более сложное, то поглощается дополнительная энергия. Козырев описал замечательный процесс. Весной, в психологически радостный период жизни природы, она поглощает эту энергию, потому что создает заново разнообразные красивые формы листочки, цветочки, а вот осенью, когда все это разрушается и умирает, как раз в это время природа отдает энергию времени. Когда сахар кристаллизуется в насыщенном растворе, то энергия поглощается, если растворяется кристалл сахара, то энергия выделяется. Это относится только к тем описаниям мира, которые структурно сходны с двумя описаниями, взятыми нами за основу. Строго говоря, только к этим двум описаниям, ибо между ними мы обнаружили структурное сходство.
Формы. Вещи. Вещество
Вещество, вещи – стабильная упакованная форма. Если начнем пытаться ее распаковать, то затратим энергию, но, затратив энергию для распаковки, можем дойти до атомарного уровня и произвести освобождение энергии. И то, что освободится, будет значительно больше затраченного. Вопрос только в том – выгодно или невыгодно начальное вложение по отношению к последующей отдаче.
Наше тело относится к существам, то есть к живой природе. Существо по определению нестабильная форма, ибо требует постоянного притока энергии для своего существования. Поэтому оно антиэнтропийно за счет постоянного поглощения энергии. И таково любое существо. Все то, что называется живая природа. Что здесь логически важно осознать, если мы хотим это впоследствии использовать как инструмент? То, что существо принципиально нестабильная форма. Принципиально зависящая от поступления или непоступления энергии. А значит, в любом существе главный блок, главная деталь – способность трансформировать внешнее во внутреннее.
Собственно говоря, именно здесь появляется в наших описаниях понятие, отделяющее внешнее от внутреннего, ибо внутреннее любого существа отличается от внешнего, потому что, что бы существо ни брало из внешнего, оно трансформирует это в необходимое ему для внутреннего. Для нас сейчас важно, чтобы мы не потеряли корректность мышления, сам факт, что существо отличается от вещества способностями поглощать и трансформировать энергию. Причем эти способности весьма разнообразны от простого поглощения до извлечения энергии из вещества, то есть разрушения упаковки. Наиболее развитые существа большую часть энергии, необходимой для поддержания формы, получают за счет распаковки.
Но существуют различные возможности у субъекта и даже у личности, если она имеет доступ к такого рода информации и практике, совершенствовать, сознательно или бессознательно, систему энергообеспечения своего существа. Наиболее сложной формой живого является нервная система с мозгом, эта форма создает еще более сложную форму, которая называется вторая сигнальная система, язык. И с помощью вот этой сложной формы homo sapiens может довести процесс обеспечения своего существа энергией воплощения до качества самодостаточности.
Но поскольку существо находится в состоянии диалектическом, то существует такой факт, как смерть, когда существо перестает быть существом и становится веществом, и только, выделяя в пространство энергию разрушающихся форм. Это очень важно, потому что во всяких псевдоэзотерических конструкциях существо, превращаясь в вещество, выделяет не энергию разрушающихся форм, а некие формы, причем самые сложные, требующие для своего существования наибольшего количества энергии. Кто же обеспечивает тогда эти формы необходимым количеством энергии?
У развитых существ есть два принципиальных решения во взаимоотношении с фактом смерти, то есть с переходом существа в вещество. Одно принципиальное решение – это размножение. Постоянное создание подобных себе форм, существ. Существо создает существо – это и есть размножение. Дальше все проблемы, связанные с жизнью рода, сохранением вида, мутациями, – это огромная наука. Для нас важно остаться в логике описания. Бессмертие, то есть некий непрерывающийся процесс воплощения, обеспечивается за счет размножения. Homo sapiens, создав вторую сигнальную систему, использовал эту модель для доведения этого процесса до максимальной мощности, стал в каком-то роде властелином существ и построил свою микрореальность в большой реальности с помощью разнообразных инструментов от внешних по отношению к себе до инструментов интеллектуальных, внутренних. Он обеспечил успех этому процессу размножения за счет создания специальной реальности. Эту реальность мы называем «социальная реальность» или еще «согласованная реальность», потому что вся социальная реальность построена на конвенциях и мечта о единой социальной реальности построена на том, что возможно согласование для всего человечества. Вот тогда будет идеальная социальная реальность для всего человечества, но такого пока не получается. За счет создания этой реальности, куда человек бросил все свои интеллектуальные ресурсы, размножение почти перестало контролироваться природой, и, таким образом, людей, несмотря ни на что, становится все больше и больше, как особей. Этих стало поменьше, так других прибавилось, и все время каждую минуту на земле прибавляется больше двадцати человек. Но поскольку, и сейчас это в осознавании человечества обнаружилось явно, ничего принципиального здесь не произошло, то личного бессмертия не получилось. Получилось бессмертное Мы.
«Особь» под названием Мы – это самая сложная форма, созданная людьми, более сложной формы созданной нет. Мы создает легенду о собственном бессмертии. И эта легенда обеспечивается архивами, или библиотеками, или базами данных, складами информации под названием «знание». Это все Мы. Таким образом, Я, отдельно взятая личность, является частью Мы и этим же Мы отгорожено от непосредственного взаимодействия с несогласованной реальностью. Как говорили мудрые, для усмотрения истины слова не нужны, слова нужны, чтобы поделиться ею с другими. Но поскольку язык является коллективной собственностью, то понимание связано с групповыми контекстами, то есть и тут Я в Мы.
Вторая, менее популярная, версия бессмертия. Индивидуальное бессмертие. С давних пор в жизни человечества присутствуют некие сообщества, или некие Мы, которые заняты «противоестественным» делом. Они хотят поставить Мы на службу Я. Для решения все того же вопроса, поскольку вопрос кардинальный один – бессмертие. Как сохранить эту форму от распаковки? Поиски индивидуального бессмертия в различных контекстах и принято называть духовными поисками. Скрытая предпосылка всех этих действий под названием «духовные поиски» состоит в том, что возможна трансформация в такую форму, которая будет подобна форме нулевой позиции Духа, что и сделает возможным индивидуальное бессмертие субъекта. Так появляется в различных видах описание ступеней трансформации. Все они сводятся к постепенному уменьшению количества вещества в существе.
Следующая стадия – чисто энергетическое существо, то есть существо, форма которого сделана силой. Ибо только сила может придать энергетическому образованию некую форму. Мы знаем коротко живущие энергетические формы, а тут идет претензия на бессмертие. Мы можем только, не имея опыта, фантазировать о том, до какой степени минимализации вещества в существе есть шанс дойти, идя этим путем. Так объясняется существание двух основных видов религий или систем верований как источников мотивации: одна система, которую мы образно можем назвать Бог для Мы, и вторая – это система – Бог для Я.
Бог для Мы утверждает, что эта жизнь, эта форма для Мы, для того чтобы все, что мы не достроили, дети достроят, допоют и т. д. Насилие, неизбежно возникающее по отношению к Я влюбом Мы, легко осознается, поэтому нужны идеологии, а также системы мотивации, которые бы оправдывали это насилие. Во имя чего терпим? Если мысль об этом вообще возникает. Если не случается гиперсоциализация, когда человек вне Мы себя никак не осознает. Но все равно: своя болячка ближе к своему же телу. На Мы не спишешь.
И вторая система идеологий – это идеологии индивидуального развития. Духовного. Которые в любом случае являются попытками трансформации формы. Не содержания, а трансформацией формы. Путем постепенного освобождения от вещества. Обычно применяется такая логика: можно создать форму за счет некоей силы (в вечности за счет времени как силы). Никаких других версий никто не предложил.
Очевидно, это в какой-то степени возможно, ибо количество фактов, оставленных нам в качестве свидетельств о возможности этого, достигает постепенно критической массы. Сколько бы мы ни вытесняли эти факты.
Итак, под каким бы соусом ни подавалось, здесь у нас все равно трансформация. Но это и естественно, потому что, собственно говоря, трансформация внешнего во внутреннее это и есть основной принцип существа. Если мы этот принцип не используем, то у нас никаких шансов на духовное развитие нет. Тогда мы просто играем в какие-то игры социального характера. Таким образом, описание человека можно свести до описания, данного Максимом Горьким. «Человек – это звучит гордо», а можно сказать, что человек есть существо, обладающее словом. Этим оно отличается от всех других существ. И человек, решив проблему размножения, то есть бессмертия своего вида за счет построения специальной реальности, то есть опять же трансформировав окружающий кусочек реальности в соответствии с потребностями, долгое время называл это прогрессом, но в конце XX века сознался, что это комфорт. И размножился до такой степени, что территории стало не хватать. Вещества, из которого нужно извлекать энергию в разных местах территории, разное количество, и возникло много разных интересных ситуаций. История человечества полна развлекательных моментов. С этой точки зрения.
Если мы хотим быть в этом плане осознанными, то мы должны понимать, что каждый из нас есть нестабильная форма, требующая постоянного поступления энергии для поддержания, и плюс еще энергии для существования, то есть чтобы действовать. Человек потребляет разнообразно модулированную энергию. Но мы можем выбирать, как к этому относиться. Это и есть свобода выбора, данная нам способностью к рефлексии, самосознанию. Мы не можем изменить содержание, ибо в этом описании содержание определяется процессом воплощения Духа, но мы можем изменить наше отношение к содержанию. Мы можем без всякого отношения накапливать знание и складывать его, создавая очередные библиотеки, делая вид, что это и есть предназначение человечества, а потом придет тот, кому это предназначено. Я думаю, что тот, кому это предназначено, не нуждается в библиотеках, но это другой вопрос. Надо же как-то мотивировать свое существование, нельзя же только продолжением рода заниматься.
Я думаю, что наше время дает возможность логически непротиворечивого осознавания и более современного подхода с меньшими хаотическими движениями. Дело в том, что когда мы пытаемся осознавать себя, не просто рефлексировать происходящее с нами, а осознавать себя, то возникает много сложных проблем. Языка, на котором человек может общаться сам с собою, практически не существует, поэтому мы пользуемся такой смесью, такими обрывками из других языков, что достичь какой-то целостности осознавания себя нам очень сложно. Поэтому следующий наш шаг – это попробовать из данного описания сделать интеллектуальный инструмент.
Явленное и сделанное
У нас два объекта для познавания. Первый объект познавания – это сделанное. Второй объект познавания – это явленное. Неявленное, хоть и может быть названным, не является объектом познавания. Здесь у массового пользователя изделием homo sapiens vulgaris путаница. Она получается потому, что мы не квалифицируем задачи познавания на сделанное и явленное, а все, что названо, видим как объект познавания. Тогда очень просто: Бог – названное. Это объект познавания? Вот и спорят уже сколько лет: познаваем ли, не познаваем? Это просто не объект для познавания, потому что Он не сделанное и не явленное. А кому явлено, тот и познал. Это очень важно, что названое не есть обязательно познаваемое.
Все объекты познавания и связанные с этим задачи познавания мы можем классифицировать на две ветви: познавание сделанного либо для того, чтобы пользоваться более грамотно, либо для того, чтобы сделать более совершенно. Тут возникает иерархия требований. Естественно, все сделанное подвластно познаванию, подвластно иерархии требований, а значит, и оцениванию. Вторая распространенная путаница думать, что оценивание сделанного есть познавание. Оценивание сделанного не есть познавание. Для оценивания достаточно информации о месте оцениваемого в иерархии.
Явленное. Явленное всегда есть данное. Оно дано нам таковым, каким дано, и сделать с этим ничего не можем или не собираемся, поэтому оно отлично от сделанного, оно дано.
Данность. Если быть корректным, к данности нельзя предъявлять требования, это не корректно. Нельзя требовать, чтобы вместо весны срочно наступила зима. Это уже неадекватное поведение. Но мы очень часто переносим привычные навыки общения со сделанным на явленное, где иерархии нет. Зима не лучше и не хуже, не главнее, не подчиненнее остальных времен года. Береза ничем в иерархии не отличается от других деревьев. Но мы придумываем, что дуб главный, то есть пытаемся что-то сделать с явленным. И иногда это удается, и это и есть «прогресс» – попытка расширить свою искусственную, в том смысле, что искусно сделанную, человеческую, социальную реальность, увеличить ее.
Но явленное существует по законам другого порядка, которые в строгом смысле слова не известны, но могут быть нами статистически приписаны к явленному. По принципу: с наибольшей вероятностью декабрь – это зима, почему на улице плюс пятнадцать, неизвестно, это артефакт. Вообще-то зима. Зима начинается первого декабря. Мы приписываем явленному некоторые законы, исходя из статистических наблюдений и обобщений, хотя явленное в строгом смысле слова обладает своими внутренними определениями. В рамках тех описаний, которые мы выбрали, явленное подчиняется только законам воплощающегося Духа, то есть законам воплощения.
Данность – это воплощенность. А воплощенность – это процесс, а значит, данность процессуальна. Мы живем на острове стабильности посреди процессуального мироздания. Наша лодочка иерархических построений, которую образно можно изобразить как пирамиду, плывет в реальности, которую можно изобразить как поток. Мы пытаемся в интеллектуальных усилиях стабилизировать картинку, остановить процесс, хотя бы каким-то срезом, но если мы делаем срез, даже пускай абсолютно точный, пока мы его делаем, пока мы его рассматриваем, описываем, уже все изменилось. В этом смысле нельзя дважды войти в одну и ту же реку. И нет смысла.
Проблема состоит в том, что автоматически названное у нас принимается за действительное сущее, поскольку многие так понимают Библию. Слово и есть наш Бог, раз назвал, то это уже сущее. В этом смысле мы все немножко подражаем… Но все дело в том, что названное может быть не только сущим, то есть явленным или сделанным, но может быть и неявленным. И в этом смысле названное может быть плодом фантазирования о несуществующем. Отсюда, когда человек не дифференцирует эти три разные категории объектов своего думанья, в мыслях возникает путаница очень часто. Такая же путаница возникает, когда человек не дифференцирует сделанное и явленное.
Ибо, как мы уже говорили с вами, сделанное может быть и непознанным, но всегда доступно оценке, потому что доступно системе требований. А явленное хотя и очевидно как данность, но при этом содержит внутренние законы, которые мы не можем оценивать, ибо явленное не связанно с нашими требованиями. Поэтому, когда мы приписываем явленному свойства (даже не замечая этого) сделанного, мы создаем иллюзию первого порядка.
Иллюзия состоит в том, что мы явленному придаем оценочные характеристики. А когда мы явленному придаем оценочные характеристики, мы из области корректного мышления перемещаемся в область «центропупного» мышления, где в центре сознания стоит некое я, которое говорит: «плохая зима», «не вовремя осень наступила», «что-то во вселенной слишком много пустоты», ну и так далее. Кроме того, когда мы явленному приписываем характеристики сделанного, мы теряем процессуальность явленного. Явленное всегда процессуально, ибо явленное – это и есть воплощающееся. Возьмем такой сложный объект для познавания под названием «человек».
Человек – явленное или сделанное? Конечно, и то и другое. Как явленное, он процессуален. И процесс состоит в том, что он рождается, созревает, потом стареет, потом умирает. Когда мы делаем акцент на явленном в человеке, мы логически обязательно оказываемся в ситуации инфернальности человеческой жизни. Первый шаг из материнской утробы есть первый шаг в могилу. Отсюда всякие экзистенциализмы и прочее, где человек этой части себя пытается приписать характеристики сделанного, потому что, как сделанное, человек бессмертен, он не процессуален, он может быть абсолютно статичным.
Есть такая фраза: «Я законченный человек», – законченный профессионал, законченный знаток и часть Мы, потому что сделанное в человеке, если нет специальной рефлексивной работы, принадлежит Мы. Мы бессмертно, как известно. Относительно, конечно, но все-таки. В этом и есть сложность человека. А чтобы эту сложность увидеть в самом простом воплощенном варианте, посмотрите на дрессированных животных. Как животные – они явленные, а как дрессированные – сделанные. Потом более сложные так называемые домашние животные. Соотношение явленного и сделанного в них другое. А потом человек. Вот почему так трудно сохранить корректность мышления, думая о себе, так называемом себе: кто такой «себе»? Это винегрет из явленного, сделанного и названного. Вот этот винегрет, это сборище иллюзий человек выдает сам себе, я не говорю про других, сам себе как нечто цельное, под названием – это я сам себе такой.
Системы отношений с реальностью
Мы обладаем несколькими системами взаимоотношений с реальностью. Одна система, тут много слов, придется выбирать одно – назовем ее сознание. Эта система полностью обусловлена Мы, за исключением (обычно делают исключение для сверхсознания, во что я не верю, логически этого не может быть, потому что само изделие сделано из Мы), но есть и другое, это оперативная часть сознания – интеллект. И совершенное конкретная часть: процесс решения умственных задач, машинка, которую принято так несколько снисходительно называть умозрением, на самом деле это и есть мышление, процесс решения умственных задач.
Но у нас есть возможность использовать эти категории несколько иначе. Поскольку в русском языке нет более обобщенной формы понимания кроме сознания, то все мыслители вынуждены им пользоваться. В работах М. Мамардашвили о сфере сознания, сознание не есть знание, ни есть познавание, ни есть понимание, а есть некое пространство. Развивая эти идеи, мы можем построить следующее: у нас есть мышление, это абсолютно конкретная обработка сделанного, интеллект – это возможность построения опережающих отражений (планы, замыслы), более высокая форма интеллигибильности и сознание, как включенность в сцепление событий, то есть включенность в процесс воплощения, контакт с реальностью.
Поскольку мы сами являемся частью этой реальности, то у нас есть некий аппарат, некая возможность отражения включения, даже не отражения, поскольку это не зеркало, если это зеркало, то мы себя должны исключить из реальности, в чем уязвимость индивидуального интеллекта. Чтобы о чем-то помыслить, я себя самого должен исключить из реальности. Такой заколдованный предмет под названием Я. Сознание в том смысле, в котором мы здесь употребляем, в том смысле, в котором этот термин употребляет М. Мамардашвили, не содержит в себе Я. И таким образом дает возможность осознавания явленного.
Мы можем сказать, что в мышлении доминирует Мы, а в развитом интеллекте доминирует Я. Чем более развит интеллект, тем более он субъективен и часто до такой степени субъективен, что поделиться интеллектуальной продукцией очень сложно, ее нужно переводить с субъективного языка на язык какого-то сообщества. А сознание – нуль, нулевое состояние. Я еще раз повторяю, сознание в данном случае мы употребляем в специфическом контексте, чтобы выделить этот контекст, воспользуемся предложением М. Мамардашвили и назовем это сферой сознания.
Для перехода к формированию интеллектуального инструмента на основе этого описания нам нужна задача, функциональная действенная задача, которая позволит это сделать. В противном случае весь этот материл по законам устройства будет раздроблен на то, что может переварить мышление, на то, что можно обработать интеллектом, подсознание вытеснит, заместит, рационализирует в точном соответствии с законами, о которых писал 3. Фрейд и все те, кто потом занимался законами бессознательного. Кроме того, личность должна отобрать отсюда все, что дает плюс-подкрепления на самооценку, и уничтожить то, что даст минус-подкрепления на самооценку, то есть процессов пойдет огромное количество. Какова же задача, которая может нам помочь? У нас только две принципиальные задачи. Одна – достижение бессмертия через бессмертие Мы. Вторая – достижение бессмертия через бессмертие Я.
В личном плане по линии для себя может быть только задача индивидуального бессмертия.
По линии для людей – задача использования силы для совершенствования сделанного, а также делающегося, то есть использование возможностей явленного для совершенствования сделанного. В данном случае – это специфическая форма эффективности. В сделанном у нас два противоположных понятия – либо эффективно, либо неэффективно. Либо победил, либо проиграл.
По линии для себя мы можем использовать это описание для попыток трансформации себя как воплощенности, то есть постепенного уменьшения вещества в существе. По линии для людей – эффективность действий в социальной согласованной реальности за счет использования возможностей явленного. По линии для Храма – объективизация своей веры, то есть названное превратить в явленное. Таким образом, трансформация в общем виде – это превращение названного в явленное.
Это, конечно, только подход к тому, чтобы понять и создать инструмент, соответствующий такому описанию. На пути формирования интеллектуальных инструментов мы встречаемся с таким типичным проявлением: инструмент был сделан не нами, нас научили им пользоваться. Большинство людей практически не осознает набор интеллектуальных инструментов, которыми пользуется. Тем более не осознает, как, каким образом эти инструменты попали в их распоряжение. За исключением людей, чья профессиональная деятельность зависит от специфической интеллектуальной вооруженности.
Наш инструмент с неизбежностью должен включить в себя такие вещи, как Дух, воплощающийся в бесконечности, и все это вместе называется вечность.
Первый этап создания того интеллектуального инструмента – это внедрение в себя, в свою субъективную реальность такого переживания, как переживание явленного. Явленное невозможно сделать, оно не нуждается в понимании, как ни называй. Это названное можно превратить в явленное и таким образом получить знаменитую рациональную веру как трансформацию названного в явленное. Сколько бы я ни говорил о пространстве сознания, мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-либо обрел его в переживании. Единственно, у кого я это обнаружил, – это у М. Мамардашвили, хоть и называет он это сферой. Дело в том, что пространство – это то, во что реальность помещена у субъекта.
Самопознание – сам себе кто?
Мы должны как-то этот совершенно магический объект под названием «сам себе» поместить в ту картину мира, которую создаем в качестве контекста. Еще раз напоминаю: это не рассказ о том, как оно есть на самом деле, это технология умственного труда, это умение корректно мыслить в рамках заданной аксиомы. Заданной аксиомой любого корректного и некорректного мышления являются описание мира – раз – и описание человека – два. Все остальное – это не мышление, а использование готовых интеллектуальных орудий, технологий, форм для решения так называемых практических и теоретических задач. Интеллектуальный процесс – процесс творческий, если мыслить, а решить задачку – это совсем другой процесс, мы можем для него взять чужие инструменты, не задумываясь об их корректности или некорректности.
То, что мы называем сознанием в бытовом смысле слова, оно множественное, дробное, противоречивое, не согласованное между собой, то есть имеет все признаки нецелостности. Поэтому подсознание, бессознательное – это такая бездна, к которой только-только прикоснулось рациональное знание.
Мы должны понимать то, что мы называем актуальным сознанием, как бы владеем этим, на самом деле это нечто между сверхсознательным, принципиально не поддающимся рефлексии и бессознательным, о не