Метафизика.
§ 26
Первым отношением мысли к объективности является наивный образ мышления, который, не сознавая еще противоположности мышления самому себе, содержит веру, что посредством размышления познается истина и что она обнаруживает перед сознанием то, что объекты суть по истине. В этой вере мышление приступает прямо к предметам, репродуцирует из себя содержание ощущений и созерцаний как содержание мысли и удовлетворяется этим содержанием, видя в нем истину. Все начальные ступени философии, все науки и даже повседневная деятельность и движение сознания живут в этой вере.
§ 27
Таким философским учением в ближайшем к нам времени была прежняя метафизика — та метафизика, которая существовала у нас до кантовской философии. Эта метафизика есть нечто минувшее лишь с точки зрения истории философии, сама же по себе всегда и всюду существует как чисто рассудочное воззрение на предметы разума.
§ 28
Прежняя метафизика рассматривала определения мышления как основные определения вещей. Эта предпосылка, согласно которой существующее мыслимо и познаваемо в себе, ставит еевыше позднейшей критической философии. Но эти определения брались в их абстрактности как для себя значимые и способные быть предикатами истинного. Метафизика полагала, что можно достигнуть познания абсолютного путем приписывания ему предикатов, и не исследовала определений рассудка ни со стороны их содержания, ни их форму, заключающуюся в том, что абсолютное определяется посредством приписывания предикатов. Такими предикатами являются, например, наличное бытие – в предложении «Бог обладает наличным бытием », конечность и бесконечность - в вопросе конечен или бесконечен мир? Простой и сложный - в предложении «Душа проста». Эта метафизика не исследовала вопроса о том, представляют ли собой такие предикаты нечто истинное, а также вопроса, может ли форма суждения быть формой истины.
|
|
Прибавление.
1.
Предпосылкой старой метафизики была наивная вера в то, что мышление постигает вещи, как они существуют в себе и что вещи лишь в качестве мыслимых суть поистин е.
2.
Относительно метода рассуждения этой прежней метафизики мы должны заметить, что она не выходила за пределы лишь рассудочного мышления. Когда мы говорим о мышлении, мы должны различать между конечным, лишь рассудочным мышлением, и бесконечным, разумным мышлением. Определения мышления, которые мы непосредственно преднаходим изолированными, суть конечные определения. Истинное же есть в себе бесконечное, которое не может быть выражено и осознано посредством конечного.
Конечным называется то, что имеет конец, то, что есть, но перестает быть там, где оно соприкасается со своим другим и, следовательно, ограничено последним. Конечное, таким образом, состоит в отношении к своему другому, которое является его отрицанием и представляет собой его границу. Но мышление находится у самого себя, соотносится с самим собой и имеет своим предметом само себя. Делая мысль своим предметом, я нахожусь у самого себя. «Я», мышление, согласно этому, бесконечно, потому что оно в мышлении соотносится с предметом, который есть оно само. Предмет вообще есть нечто другое, нечто отрицательное по отношению ко мне. Но если мышление мыслит само себя, то оно имеет предмет, который вместе с тем не есть предмет, то есть имеет снятый, идеальный предмет; мышление как таковое в своей чистоте не имеет предела в себе.
|
|
3.
Способ действия метафизики состоял в том, что она приписывала предикаты предмету, который она должна была познать. Но это - внешняя рефлексия о предмете, ибо определения (предикаты) находятся готовыми в моем представлении и приписываются предмету лишь внешним образом. Истинное познание предмета должно быть, напротив, таким, чтобы он сам определял себя из самого себя, а не получал свои предикаты извне.
Если прибегать к приему предикатирования, то дух чувствует, что предикаты не исчерпывают предмета. Восточные народы называют поэтому Бога многоименным, обладающим бесконечным числом имен. Душа не находит удовлетворения ни в одном из конечных определений, и восточное познание состоит в не знающем покоя отыскивании таких предикатов.
4.
Относительно конечных вещей несомненно, что они должны быть определяемы посредством конечных предикатов, и здесь рассудок и его деятельность оказываются на своем месте. Он, будучи сам конечным, познает соответственно природу одного лишь конечного. Но предметы разума не могут быть определены посредством таких конечных предикатов, и стремление определить их так было недостатком прежней метафизики.
§ 29
Содержание подобного рода предикатов само по себе ограниченно и сразу же обнаруживает свое несоответствие полноте представления о предметах разума (каковы Бог, природа, дух и т.д.) – и свою неспособность исчерпать эту полноту.
|
|
§ 30.
Предметами этой метафизики были тотальности, которые как таковые принадлежат разуму – душа, мир, Бог. Но метафизика взяла их из представления и положила их как готовые субъекты для применении к ним определений рассудка.
§ 31.
На первый взгляд кажется, что представления о душе, мире, Боге дают мышлению прочную опору. Но они лишь через посредство мышления получают прочное определение: лишь предикат должен указать, чтопредставляет собой субъект. В предложение «Бог есть вечное и т.д.» - мы начинаем с представления «Бог», но мы еще не знаем, что он есть. Лишь предикат выражает, что он есть. Но помимо этого, форма суждения не подходит для выражения конкретного – а истина конкретна – и спекулятивного. Суждение благодаря своей форме односторонне и постольку ложно.
Метафизика не была свободным и объективным мышлением, так как она не давала объекту определяться свободно из самого себя, а предполагала его готовым.
§ 32
Эта метафизика сделалась догматизмом, так как она, согласно природе конечных определений, должна была принимать, что из двух противоположных утверждений одно должно быть истинным, другое – ложным. Догматизм состоит в том, что удерживаются односторонние рассудочные и исключаются противоположные определения. Это вообще строгое или-или, согласно которому только одно из двух противоположных определений истинно.
Истинное, спекулятивное как тотальность совмещает в себе те определения, которые догматизм признает незыблемыми и истинными в их раздельности. Догматизм рассудочной метафизики состоит в том, что односторонние определения мысли удерживаются в их изолированности, тогда как идеализм спекулятивной философии обладает принципом тотальности и выходит за пределы односторонности абстрактных определений рассудка.
§ 33
Первую часть этой метафизики составляла онтология – учение об абстрактных определениях сущности. Для этих определений в их многообразии не существовало принципа; их должны были поэтому эмпирически и случайным образом перечислять. Их ближайшее содержание могло быть основано лишь на заверении, что под этим словом разумеют именно то-то и то-то. При этом могла идти речь лишь о соответствующей словоупотреблению правильности анализа и об эмпирической полноте, а не об истинности и необходимости таких определений, взятых в себе и для себя.
§ 34
Второй частью была рациональная психология, или пневматология, рассматривающая метафизическую природу души. Прежняя метафизика рассматривала душу как вещь. Под вещью мы понимаем нечто непосредственно существующее, то, что мы представляем себе чувственно. Соответственно этому спрашивали, в каком месте обитает душа. Но если душа находится в определенном месте, то она находится в пространстве и является предметом чувственного представления. Точно так же лишь при понимании души как вещи можно спрашивать, простая она или сложная.
§ 35.
Третья часть, космология, имела своим предметом мир, его случайность, необходимость, вечность, ограниченность в пространстве и во времени, а также человеческую свободу и происхождение зла.
§ 36
Четвертая часть, естественная, или рациональная теология, рассматривала понятие Бога или его возможность, доказательства его наличного бытия и его свойства. В этом рассудочном рассмотрении Бога главное значение придается вопросу, какие предикаты подходят или не подходят к тому, что мы себе представляем под Богом. Рациональная теология метафизики не была наукой разума, а рассудочной наукой о Боге. При рассмотрении ею понятия Бога мерилом познания являлось для нее представление о боге.
Способ рассуждения прежней метафизики состоял в том, что она постигала предметы разума в абстрактных, конечных определениях рассудка и делала своим принципом абстрактное тождество. Хорошей стороной метафизики было сознание, что единственно лишь мысль есть сущность сущего. Материал для этой метафизики доставили предшествующие философы, а именно схоластика. Платон и Аристотель не являются такими метафизиками.