Можно только мечтать, что когда-нибудь все найденные на Форуме и Палатине рельефы и статуи вернутся сюда из музеев Рима и Неаполя. Когда-нибудь люди поймут, что для античного лучше честное умирание от времени и от руки природы, чем летаргический сон в музее. Пока же едва ли не самый верный подход к античному дают такие второстепенные римские музеи, как маленький музей, подаренный городу сенатором Баракко, или как обильный рельефами и фрагментами Латеран. В собрании Баракко????????.?.???????????? 563 Ai??^i?a можно узнать, сколь чистой эстетической радости приносит небольшая коллекция античных вещей, составленная "для себя", с тонким вкусом и выбором. При ограниченном числе предметов каждый из них приобретает свое отдельное существование. Здесь только начинаешь понимать то драгоценное, что влито в каждый обломок древних искусств - в эти ассирийские и египетские барельефы, кипрские статуэтки, отбитые головы, заставляющие мечтать о Скопасе, в этого аттического гермафродита и в этих александрийских менад. В глубокой артистичности античного искусства - вечная школа всякой изощренности глаза и осязания, всякого истинного любительства.
В Латеранском музее, в его бесчисленных рельефах нам открывается что-то из искусства, обитавшего в дворах и комнатах античного дома. Здесь много небольших домашних алтарей, урн, сохранявших прах предков, ваз и канделябров, подножий, саркофагов, терм, частых фонтанов и колодцев. Самые интересные вакхические рельефы можно видеть именно в этом музее. Они так настойчиво повторяются на погребальных урнах и на жертвенниках, на источниках света и на хранилищах воды, что, по-видимому, было когда-то время, которое особенно любило????????.?.???????????? 564 Ai??^i?a воплощать все страсти и движения жизни перед лицом божества в ритуальной и ритмической пляске менад вокруг неподвижного Диониса. Таинственным образом это неистовство женщин и опьянение сатиров, и даже ярость пантер, и кровь разрубленного козленка приводят душу к просветлению, к умиротворенности. Та религия не сторонилась от природных сил, заставляющих страстно изгибаться тело, льющих дождем виноградный сок и сжимающих в руке нож, занесенный для убийства. Она умела преодолевать их и даже заставляла их служить себе. В вакхической жертве была своя полнота и действительность искупления. От изображения ее на нас веет до сих пор настоящим и глубоким отдыхом.
Чаще всего обращались к этой теме эллинистический мир - Александрия и наученный ею Рим в век Августа. Искусством этой эпохи полны римские музеи, и не всегда может быть оправдано беглое внимание к нему, выказываемое путешественником в его поисках чистой Греции. Не вполне искренно отрицание его людьми нашего времени, обнаруживающего так много черт нового александризма. Кроме того, ведь это искусство скорее "дома" в Риме, чем какое-либо другое. Даже скульптуры????????.?.???????????? 565 Ан??чн?е архаической и классической Греции встречаются здесь лишь благодаря александризму какого-нибудь римского собирателя века Юлиев и Флавиев. Вакхические же и бытовые рельефы, украшавшие римские дома, были сделаны руками тех греков, без которых нельзя представить себе эллинистический Рим Августа и его преемников. По некоторым вещам эпохи можно видеть, как велики еще были ресурсы созданного ею искусства. Глубочайшая утонченность ее вкуса видна в ее наклонности к архаизированию, - к соединению древней чистоты и свежести форм с обостренным чувством материала, огромной любовью к мастерству и сознательным усложнением темы. В этом вся прелесть так называемых неоаттических рельефов. Великолепный пример их в Риме - менада с круглого колодца, путеала, найденная на месте садов Мецената и помещенная в новом Капитолийском музее. Она ничего не утратила из бьющей ключом архаической энергии. Лишь особая намеренность и очень заметная нервность, с которой трактованы волны ее одежд, говорит о ее принадлежности к более позднему, только архаизирующему веку. Искусство рельефа доведено здесь до полного совершенства; ни Донателло, ни Агостино ди Дуччио ни разу не????????.?.???????????? 566 Ai??^i?a достигали такой блестящей победы над мрамором, такой безупречной красоты сложнейших линий.
Не слишком значительной может показаться доля самого Рима в этом искусстве, наполнившем римские музеи. Современный путешественник, легко различающий два мира в античном, которых не мог различить Винкельман, часто готов приписать все художественное творчество греческому миру, оставляя Риму только роль собирателя, заказчика и популяризатора. История Рима как будто не оставляет места для дела художника среди дел суровой и трезвой государственности. Утилитарная и неглубокая религия первых императоров не кажется способной вдохновить искусство. Зная Рим только по книгам, можно с достаточным правдоподобием отвергнуть всякую мысль о римском искусстве и самое понятие о прекрасной античности навсегда соединить с Грецией. Но этого, конечно, не сделает тот, кто жил в Риме, хорошо видел его и понял. Великое архитектурное совершенство всего, что осталось от древнего Рима, поразит его так же, как оно поразило людей итальянского Возрождения. В этой архитектуре исторический опыт различает иногда следы этрусских традиций, греческих????????.?.???????????? 567 Ан??чн?е влияний, а позднее - восточных веяний, но только Риму одному принадлежит полное и живое слияние всех элементов в бессмертное целое. Латинский гений выражается здесь в сросте и довершенности.
Довершенность каждой архитектурной детали все более и более изумляет внимательного обозревателя римского Форума, по мере того как с течением дней его глаз воспитывается на рассеянных там обломках зданий. Тогда ему становится понятна и вся прелесть тонко изваянного мрамора в залах Латерана, содержащих архитектурные фрагменты с форума Траяна. И тогда его могут привести в восторг римские карнизы, консоли и капители даже рядом с геркуланумскими бронзами в Неаполитанском музее. Народ, наделенный таким пониманием рельефа, таким чувством мрамора, не мог быть бесплодным в скульптуре. Таково глубокое убеждение, к которому приводит знакомство с деталями римской архитектуры. К этому убеждению пришли Викгоф и Стронг, поставившие себе благородную и интересную задачу - выяснить черты римской скульптуры как особого и самостоятельного искусства. Благодаря их трудам римская скульптура может быть, наконец, избавлена от обвинения в рабском и????????.?.???????????? 568 Ai??^i?a ремесленном подражании греческим образцам. Вместе с этими исследователями мы должны признать, что она достигла высочайшего совершенства в областях, ей открытых и ей одной принадлежащих, - в портрете, в высоком рельефе процессиональных групп и саркофагов и в низком декоративном рельефе.
Самостоятельность римской портретной скульптуры была признана раньше всего. Перед портретами римлян времен республики в Браччио Нуово, перед удивительными головами Неаполитанского музея никто не мог усомниться в их принадлежности к искусству, обладающему такой силой действительности, такой острой психологичностью, каких не знала Греция. Сущность скульптурного выражения достигается здесь совсем новыми средствами.
В противоположность чисто отвлеченному выражению греческих изваяний, заключающемуся в позе, в движении, в линиях силуэта, эти римские портреты выражают себя глубокой человечностью, одушевленностью лиц и взоров. Необычайно живой взгляд их глаз становится центром внимания зрителя, нарушая тем самым основные законы скульптуры, как понимала ее Греция. Греческая духовность сменяется здесь римской душевностью. В????????.?.???????????? 569 Ан??чн?е групповых рельефах к этому нарушению старых скульптурных законов присоединяется другое. Большинство римских групповых рельефов века Юлиев и Флавиев обнаруживает настойчивое искание перспективности, планов, живописных эффектов, как это впервые заметил Викгоф, изучавший рельефы на арке Тита. Гиберти, таким образом, остается верным последователем римлян, - упадочным, пожалуй, ибо в лучших рельефах, как в Ara Pacis97, например, римские скульпторы умели сдерживать свои живописные стремления чувством меры, которого часто не знал Гиберти. Сложность планов, глубина римских групп, ясно читаемый психологизм составляющих их голов делают это искусство таким отличным от искусства Греции. Дымка тайны не повивает его, но в дневном его свете величие и достоинство императорского Рима выступает не легендой, не мифом, но такою незыблемой исторической правдой. Эта правда кладет свой живой венок на умную голову Адриана, окруженного сподвижниками в Латеранском рельефе.
Стремясь к глубине и планам, римский рельеф искал заполнения фона, той "тесноты", которую заставляло искать владевшее художником ясное и подробное чувство природы. Римляне не умели????????.?.???????????? 570 Ai??^i?a воплощать идеи в человеческом образе. Они не понимали религиозного смысла мифов и видели в них аллегории или литературу. Римская скульптура не могла вдохновиться мифами, но она была вдохновлена любовью к миру, не менее пламенной, чем та, которая вдохновила самые мифы. Что-то от древней сельской религии Нумы, от природной латинской религии навсегда удержалось в декоративных рельефах, покрывших алтари, погребальные урны, вазы, пилястры, саркофаги, трофеи. Все ароматы латинской земли, все голоса населяющих ее живых существ слышатся нам в изумительном цветении этой мраморной флоры и мраморной фауны. С небывалым вниманием римские скульпторы устремили свои взгляды к природе и перенесли самое праздничное ее убранство в свои рельефы. Греция никогда не достигала такой верности в изображении веток, листьев, цветов, плодов и маленьких живых существ. В Латеранском музее есть два пилястра с изваянными на них ветвями роз, птицами и плодами. Тонкость, с которой изображены здесь розы в разнообразнейшие моменты их жизни, не может быть сравнима ни с чем. Римский художник знал все бесчисленные и нежнейшие колебания формы распускающегося розового????????.?.???????????? 571 Ai??^i?a бутона и умел передать их с бережностью влюбленного, с благоговением молящегося. Мрамор плавился, как воск, в его искусных руках, и каждая черта его рельефов - все эти розы, паутина ветвей, плоды, птицы и пчелы - освещена прекрасной улыбкой, красноречиво свидетельствующей, как ложны обычные представления о холодности, прозаичности и художественном бесплодии Рима.
Таких свидетельств можно было бы собрать сколько угодно, не выходя из обильных декоративными рельефами зал Латерана. Вернейший инстинкт руководил мастерами раннего итальянского Возрождения, поспешившими прежде всего другого возродить и продолжить эту древнюю традицию латинского украшения. Переход от латеранских рельефов к мраморным орнаментам Андреа Сансовино в Санта Мария дель Пополо или неизвестного мастера в Санта Мария Паче кажется таким естественным делом здесь, в Риме, несмотря на разделяющие их тринадцать столетий. В сравнении с их предками итальянские орнаментисты кажутся суше, геометричнее, мельче. Даже лучшим тосканским ваятелям кватроченто никогда не удавалось достигнуть последней тонкости наиболее мастерских????????.?.???????????? 572 Ai??^i?a римских рельефов. На многочисленных алтарях, сохранившихся в Латеране, в Термах и даже в Капитолийском музее и в Ватикане, где часто они служат пьедесталами для ничтожнейших статуй, можно полнее всего познакомиться с этим благородным искусством.
Dis manibus sacrum…98 Как часто эту надпись на передней стене алтаря окружает великолепная гирлянда из дубовых листьев, перевитых лентами триумфа, или из винограда, цветов, сосновых шишек и разнообразных плодов - груш, фиг и гранатовых яблок, исполненных с величайшим тщанием. Жертвенные бараньи головы поддерживают на углах эти гирлянды, римские орлы сидят на них, раскинув крылья, символические лебеди вытягивают к ним свои длинные шеи. Острые и хрупкие листья лавров были особенно любимы скульпторами римских алтарей, так же как ломкие, иссушенные солнцем, изъеденные временем белые костяные черепа жертвенных быков. В изображение этих хрупких вещей Рим вложил всю деликатность, скрытую в его суровости. В музее Терм сохраняется, быть может, лучший из таких алтарей, украшенный только костяным черепом быка и двумя огромными ветвями платана. Все особенности римского рельефа соединились в этом мало кому????????.?.???????????? 573 Ai??^i?a известном памятнике. Кость, дерево и живая ткань листа переданы здесь с неподражаемым совершенством. Живописное впечатление, игра света и тени достигнуты тончайшим разнообразием планов. Труд художника вдохновлен и проникнут восторженным чувством природы.
Рим и Греция соединились в другом искусстве, ведущем свое происхождение из Александрии, но особенно привившемся в Риме, - в рельефах из гипса, таких послушных руке художника, так легко повинующихся его исканию живописного и его любви к малому миру, окружающему человека. Особенностью этого искусства была крайняя свобода, веселящая дух легкость, мгновенность импровизации, охмеляющая грация. Душа античного открывается там в искреннем пыле игры. Гипсы такого рода украшали римский дом, найденный при постройке набережной близ Фарнезины. Остатки их перенесены в музей Терм, и ничто не приближает нас в такой степени к делу древнего художника, как эти украшения. Они сохранили непосредственную увлекательность лепки и веселую прихотливость царапин, подчеркивающих контур. Все в них проникнуто каким-то естественным, не ослабевающим ни на????????.?.???????????? 574 Ан??чн?е минуту подъемом. Орнаменты, гении, вакхические сцены, архитектурные пейзажи рассыпаны воображением, не знающим усталости, вкусом, не умеющим грешить. Рядом с этим даже гротески Рафаэлевых лож должны показаться заученными и принужденными. Сонмы прекрасных форм брошены античным художником без всякого видимого усилия. Щедрость этого творчества, инстинктивность этого таланта изумительны. Такое искусство - живая часть какого-то очень большого счастья, которым была проникнута античная жизнь.
Дома под Фарнезиной более не существует, и, чтобы видеть гениально легкое убранство его комнат, мы снова входим в музей. Но есть в Риме одна возможность увидеть древнее искусство там, где оно было призвано к существованию, и таким, каким знал его глаз античного человека. Надо выйти для этого за Порта Сан Джованни, миновать предместье, наполненное кузницами, складами вина и остериями. Улица скоро разделяется на две дороги: налево - Via Tusculana, ведущая в Фраскати, направо - Via Appia Nuova99, ведущая в Альбано. Около железнодорожного переезда правая дорога пересекает античную Via Latina100. Она давно заброшена, и лишь местами ее узкая полоса видна????????.?.???????????? 575 Ai??^i?a среди садов и виноградников. Пространства, заросшие травой, прерываются рядами крупных камней, хранящих глубокие колеи латинских колес. С пригорка открывается вся Кампанья - акведуки, столпившиеся у Порта Фурба, линия Аппиевой дороги с башней Цецилии Метеллы, одинокие пинии, холмы Альбано, увенчанные вершиной Монте Каво. В этом месте сохранились две античные гробницы, украшенные внутри живописью и гипсами. Их можно осматривать при свете фонаря. В жаркий полдень приятна свежесть этих могил. Когда сторож поднимает свой фонарь к потолку, невольно вспоминаются гравюры Пиранези, изображающие энтузиастических современников Винкельмана, бродящих с факелами среди античных руин и подземелий. И самый энтузиазм их вспыхивает в нас с новой силой, когда мы видим круглые медальоны, украшающие свод гробницы Валериев. Совершенство этих вылепленных в низком рельефе гипсов выступает постепенно из мрака при переменном свете движущегося фонаря. Стройные фигурки гениев, тритонов и нереид кажутся вылитыми из серебра. Тонкие царапины указывают прозрачность летящих вокруг них одежд. Лишь опущенные кое-где факелы говорят о присутствии смерти. Но????????.?.???????????? 576 Ai??^i?a объятие Гермеса, Водителя душ, легко и не страшно. Рои гениев наполняют загробные пространства, подобно тому как наполнен роями невидимых жужжащих существ этот сон знойного полдня у входа в гробницу. Когда скрывается сторож и перестает доноситься шум колес с отдыхающей в этот час дороги, здесь чувствуешь себя единственным бодрствующим в мире. Оцепенение сна разлито над Кампаньей, далекий Рим кажется умершим городом, страной могил, страной античной смерти. Плен этой смерти не тяжелее, чем легкие оковы полуденного сна.????????.?.???????????? 577 Х??????н?к?й???
ХРИСТИАНСКИЙ РИМ
Немногие знают христианский Рим. По старой традиции внимание каждого стремящегося в Рим путешественника привлекают почти исключительно классические руины и творения Ренессанса. Лишь случайно и в качестве простого любопытного посещает он во время поездки на Аппиеву дорогу катакомбы Калликста. Из древнейших христианских базилик он видит лишь те, на которые сильнее всего наложили свою печать последующие эпохи, - Латеран, Сан Паоло, Санта Мария Маджоре. Рим первых христиан кажется ему далеким и бледным призраком, рядом с все еще грандиозными развалинами языческого Рима и недавними подвигами Возрождения.
Но как ошибочно это поверхностное впечатление обычного путешественника! У кого есть досуг и охота искать в Риме образы первых веков христианства, тот будет поражен их неисчерпаемым богатством и странной свежестью. Рим действительно был и остается великим христианским городом. Бесчисленные и????????.?.???????????? 578 Х??????н?к?й??? прекрасные памятники доказывают это. Они опровергают, кроме того, распространенное мнение, что христианскими в строгом и подлинном смысле этого слова могут быть названы лишь первые три столетия Рима после новой эры. Чистое и детски простое искусство, встречаемое в катакомбах II и III века, сменяется в эпоху Константина Великого творческим воображением, более цветистым, замысловатым и грезящим. Но воображение это остается тем не менее одной из способностей усложнившейся христианской души. И что бы ни говорила история о постепенном воспреобладании формальной стороны нового культа, о мирских наклонностях пап, все же мозаики, которыми эти папы украшали церкви Рима, являются тысячами нитей связанными с коренными идеями и характерами христианства. На службе у христианской Церкви художник создает здесь новую красоту, новый род искусства. И даже спустя еще несколько столетий, в эпоху мраморных полов, амвонов, пасхальных свечей и затейливых киостро, в эпоху семьи искусных Космати, дело художника остается настоящим христианским делом. Он служит богато украшенному и расцвеченному церковному и монастырскому быту. Христианство романской????????.?.????????????
579???????????????
эпохи как бы стремилось удержать в суровых стенах своих храмов все помыслы человека, весь мир, даже узор и пестроту его хрупких украшений. Накануне проповеди святого Франциска Ассизского христианскому Риму исполнилось тысяча лет.
Углубиться в этот тысячелетний мир, скрывающийся где-то в недрах современного Рима, чрезвычайно интересно. Ничто не может наполнить так дни здешней жизни, как эти прогулки по древнейшим римским церквам. Число их велико, и впечатления, внушаемые ими, глубоки и разнообразны. На их стенах можно прочесть всю длинную летопись искусства мозаики от полуязыческих изображений в Санта Костанца до мозаичных картин современных Джотто в Санта Мария ин Трастевере. Великолепие таких базилик, как Сан Лоренцо за городскими стенами, чередуется со строгой простотой других, как Санта Сабина на Авентине, или с приветливостью маленьких пригородных церковок, окруженных благоухающими садами, как Сан Саба. Атриум св. Цецилии за Тибром, длинная лестница, спускающаяся к Сант Аньезе, или превосходно восстановленное внутреннее расположение Санта Мария ин Космедин с особой живостью????????.?.???????????? 580 Х??????н?к?й??? переносят нас во времена стойкого благочестия и литургических хоров. На Целии Сан Стефано Ротондо до сих пор кажется христианским храмом, только что устроившимся в круглых стенах античного Macellum Magnum101. И будто совсем недавно церковь Четырех Мучеников и монастырь при ней поглощены там коричневыми темными массами средневековой крепости.
Очарование тихих часов, проведенных в старых базиликах, в спокойном свете их нефов, перекрытых иногда покривившимися от ветхости, выбеленными потолками, среди вделанных в их стены коммеморативных надписей и фрагментов романской скульптуры, увеличивается еще от того, что большинство этих церквей расположено на городских окраинах или даже вовсе за городом. Их много на Целии, на Авентине, в начале Аппиевой дороги и за стенами Рима, - "fuori le mura"102. Во времена Грегоровиуса голос христианского Рима был еще явственно слышен на Via Merulana103, соединяющей Санта Мария Маджоре с Латераном. Вся эта улица состояла тогда из монастырских стен, за которыми видны были монастырские сады и кампаниле, перекликавшиеся между собой в час Ave Maria. Теперь Via Merulana застроена сплошь безобразными новыми домами, и подобный же????????.?.???????????? 581 б???????е?е??? новый квартал успел вырасти даже за Порта Пиа вдоль Номентанской дороги, ведущей к Сант Аньезе. Лишь у самой этой древней базилики, стоящей над катакомбами, можно вздохнуть свободно и окинуть взглядом широкие пространства Кампаньи. Спускающаяся вниз лестница уводит как бы в другой мир. Небольшой и заботливо содержимый сад глядит в окна церкви, птицы поют там весело, и жемчуга сияют на мозаичных ризах святой Агнесы в алтарной абсиде. И в соседнем храме святой Констанции все убрано ароматными ветками жасмина, усыпанными крупными белыми цветами.
От Сант Аньезе узкая поперечная дорога ведет через Кампанью на Via Salaria104, выходя на нее в том месте, где расположены катакомбы святой Присциллы. Они бывают открыты для посетителей однажды в год, 31 декабря. В этот день в них совершается торжественная служба в память погребенных здесь мучеников. Подземные галереи бывают тогда освещены свечами на большом протяжении, и по ним можно ходить без провожатого. Неожиданно на каком-нибудь повороте слышится пение заупокойной мессы, совершаемой в одной из тесных крипт. Толпа молящихся наполняет узкие переходы вокруг, взволнованная и растроганная этим воскресением????????.?.???????????? 582 б???????е?е??? жизни и света на месте старых могил и во тьме подземелий.
Не часто удается видеть такие празднества в катакомбах, переносящие нас, точно во сне, в обстановку первых веков христианства. Но и в обычные дни посещение этих необыкновенных кладбищ очищает и облагораживает душу. Никогда свет Рима и синева римского неба не кажутся такими прекрасными, как по выходе из подземного лабиринта с еще зажженными "cerini" в руках - длинными тонкими свечами, оставляющими на пальцах слабое ощущение и нежный запах воска. С тех пор Кампанья в окрестностях Рима как-то странно связывается с представлением о скрывающихся под ней пустотах, о зияющих черных входах в мир небытия, в ночь, поглотившую тлен и прах человечества. Эта земля должна издавать гул, и не раз рабочий на пригородном винограднике, взрывающий ее лопатой, стоит в раздумье над вырытым черепом или мраморным обломком латинской эпитафии. И эта мысль, быть может, усиливает тихую и важную печаль, разлитую в воздухе над вечерними дорогами в окрестностях Рима. На еще по-античному узкой улице Семи Церквей, которая соединяет Ардеатинскую дорогу с Остийской, видны сквозь широко????????.?.???????????? 583 б???????е?е??? раскрытые ворота виноградники, поля, загоны для скота, плодовые сады и аллеи эвкалиптов. Возы душистого сена выезжают из ворот, и стоящие в глубине простые здания сохраняют мало измененным в веках первоначальный образ римского поместья. Но в одной из таких деревенских оград заключены обширные катакомбы Домитиллы, и, спускаясь мимо них вечером к уже одетым в лихорадочный туман равнинам у Сан Паоло, нельзя не подумать без легкого содрогания о близости снимаемых здесь каждое лето жатв к великим жатвам, совершенным тут острым серпом времени.
Переход от язычества к христианству, воочию видимый в иных римских церквах и катакомбах, всякий раз наводит на размышления об отмеченной им эпохе, - самой критической эпохе в истории мира. Главная трагедия человеческой души разыгралась тогда, и еще до сих пор мы переживаем ее затянувшийся эпилог. Эта типическая трагедия человечества много раз бывала повторена в судьбе отдельных людей. Знающий судьбу Уолтера Патера поймет всю важность, которую имели для него "идеи и????????.?.???????????? 584 б???????е?е??? чувства эпикурейца Мария". Но в этом философском и личном романе Патера изображен как раз постепенный переход к христианству римлянина эпохи Антонинов, выросшего в деревенской вере Нумы Помпилия, восторгавшегося в юности Апулеем, нашедшего выход своему врожденному чувству прекрасного в неокиренаицизме, сделавшегося затем стоиком при дворе Марка Аврелия и, наконец, только внезапной смертью оторванного от слияния с христианской общиной. Марий был наделен всей мудростью и ученостью своего времени; ею не обладали многие тысячи других, совершивших тот же переход. О том положении, в каком застало их христианство, может быть, лучше свидетельствуют их чувства - "чувства" Мария, в которые Патер сумел проникнуть так же глубоко, как и в его "идеи".
"Одной из его самых постоянных и характеристических черт, - пишет он про своего героя, - было всегда какое-то смутное желание отдыха, желание чьего-то внезапного и облегчающего вмешательства в ту самую жизнь, которая, казалось, доставляла ему наивысшее удовольствие; желание раздвинуть окружавший его горизонт. Это было похоже на побуждение, заставляющее живописца изобразить вид в окно????????.?.???????????? 585 Х??????н?к?й??? или широко открытую дверь на фоне своей картины. Или еще это походило на тоску по северной прохладе и шелесту плакучей ивы, которую испытывают больные среди бездыханных вечнозеленых лесов юга".
Такие чувства делали душу Мария готовой к принятию христианства, и свой рассказ о нем Патер заключает главой "Anima naturaliter Christiana"105. Имея в памяти эти три слова, звучащие как благороднейшее и торжественное отпущение грехов античного мира, можно понять многое в истории переходного времени. Голубиная кротость, выраженная в лаконизме встречающихся в катакомбах эпитафий, и улыбка, скользящая в символических знаках, не были порождены христианством, но только освобождены им и направлены к цели. Anima naturaliter Christiana - это строй душевных сил и способностей, из которых каждая прочно коренилась в старом язычестве. Без такой связи символика живописи в катакомбах стала бы сухим и безароматным переводом догматов на чужой язык. Но изображенные там Орфей, гении, Эрос и Психея были дороги тем людям, не только благодаря догматам церкви, которые можно было за ними угадывать. Чистая и радостная вера, соединенная с этими легкими, окрыленными????????.?.???????????? 586 Х???????е?е??? фигурками, была вечным достоянием самых простых и природных душ античного мира.
Античные художники чаще всего бывали в ряду этих душ. "Anima naturaliter Christiana" можно сказать про многих из них даже и после того, как сама христианская церковь начала утрачивать первоначальную чистоту, приобретенную вокруг пригородных цеметериев. Искусство эпохи Константина Великого кажется гораздо более естественно-христианским, чем жизненный строй этого времени. Еще не порванная связь с античным делала художников более христианами, чем были ими деятели тогдашней церкви и империи, уже готовые навсегда покинуть Рим, подлинную родину христианства. Христианскими и в то же время полными классических воспоминаний являются мозаики мавзолея дочери Константина - Констанции, первые по времени из всех мозаик в церквах Рима. Сама Констанция, хотя и причисленная к лику святых западной церковью, была далека от характеров римских матрон и праведниц, чьи имена до сих пор соединены с основанными ими катакомбами. Скорее, она была первой из тех женщин, которые своими страстями и пороками окрасили впоследствии в драматические цвета придворный быт Византии.????????.?.???????????? 587 Х??????н?к?й??? Но к этому равнодушны были художники, построившие и украсившие ее мавзолей. Круглая форма его и легкая колоннада, поддерживающая его круглый портик, были взяты ими из античной сокровищницы гармонически законченных, простых и ясных форм. Мозаики на сводах круговой галереи переросли односложный лепет изображений в катакомбах. Еще с большей свободой расцветшее воображение христианских мастеров обратилось теперь к античным образам. Медальон с изображением молодого Христа, напоминающего Диониса классическим поворотом, завитками волос и улыбкой, окружен сценами виноградного сбора. Приземистые сельские человечки срезают лозы, нагружают гроздьями тележки, опирающиеся на пару больших круглых колес, и давят виноградный сок ногами, соединяя, по древнему обычаю, свой труд с ритуальной пляской. "Vendemmia"106 чередуется с богатым орнаментом. Это немного наивное античное богатство, еще далекое от византийской роскоши. Простое накопление предметов, которые любил глаз античного человека, образует его, - множество птиц, веток, цветов, рогов изобилия и маленьких летящих гениев. И почти исключительно два цвета во всем, белый и синий, к которым лишь кое-где примешивается желтый????????.?.???????????? 588 б???????е?е??? цвет - осенний цвет виноградных листьев.
Со странной настойчивостью повторяется мотив Vendemmia в других памятниках IV века. Как будто свет осени озарил тогда склонившийся к закату античный мир, - последней осени, побудившей его совершить свой последний сбор винограда. Гирлянды из виноградных листьев, гении и маски античной трагедии смешиваются с фигурами святых и "орантами" в таблинуме античного дома, открытого под церковью Санти Джованни е Паоло, на Целии. То был дом святых Иоанна и Павла, занимавших важные чины при дворе Констанции и казненных, по преданию, Юлианом Отступником. Посетителю этого подземного храма монах-пассионист показывает теперь с равной готовностью место их мученической кончины и большую фреску, изображающую похищение Прозерпины, коричневато-красные тела античных гениев, населяющих вместе с павлинами и фазанами виноградные сады его стен и хозяйственные погреба зажиточного римского дома, еще сохранившие врытые в землю амфоры для вина и масла. Почитание святых, воспоминание о мифах и вековые традиции земледельческого труда соединились здесь в естественно христианской религии Рима.????????.?.???????????? 589 Х??????н?к?й???