* * *
Быстров торопливо миновал коридор и нажал на кнопку лифта.
– Сергей Федорович! – окликнули его. Майор обернулся – к нему направлялась запыхавшаяся Соколова. – Ну и горазды же вы по коридорам носиться! Я за вами от палаты Кравцовой бегу! – Доктор подошла ближе и постаралась отдышаться.
– Здравствуйте, Татьяна Игоревна. Рад вас видеть. Я собирался к вам попозже зайти. Сейчас тороплюсь очень, – тактично сказал Сергей Федорович, намереваясь зайти в лифт.
– Подождите, – остановила его Соколова. – У меня к вам очень срочное дело.
– Я действительно очень спешу, Татьяна Игоревна…
– Это касается анализа крови Кравцовой, – перебила его Соколова. – Думаю, вам стоит пройти в мой кабинет.
– Пойдемте, – тут же согласился Быстров. Пока шли, Соколова частично посвятила майора в детали.
– Помните, при первой нашей встрече я сказала вам, что мне показалось необычным состояние Кравцовой?
– Конечно, помню.
– Так вот, случай показался мне уникальным, вопросы не давали мне покоя.
Они вошли в кабинет. Соколова достала из ящика стола какую-то бумагу и положила на стол перед Быстровым.
– Что это? – спросил Сергей, пытаясь разобрать медицинские термины и какие-то формулы, которыми был исписан лист.
– Это анализ крови Кравцовой. Моя подруга работает в одном исследовательском институте. Я попросила ее провести повторный анализ. Оборудование там гораздо мощнее нашего. Она согласилась. Так вот, в крови Полины Кравцовой обнаружилось психотропное вещество, аналога которого у нас нет. По предварительным данным, препарат оказывает действие на центры головного мозга, отвечающие за оплодотворение. Мозг начинает выбрасывать в кровь гормоны, которые вызывают овуляцию. Другими словами, готовит организм к зачатию. Я, по правде говоря, не понимаю, для каких целей его ввели девушке.
– Господи, вот почему он не использовал презерватив! – ахнул Быстров.
– Что вы сказали? – переспросила Соколова.
– Мне нужно идти, Татьяна Игоревна. Большое спасибо за информацию. Вы даже представить себе не можете, как нам помогли!
* * *
Осень, которая «некстати», заляпала рыжей грязью его ботинки, пока майор шел от машины к подъезду, где жил Ромашов. «Жигули» пришлось бросить метрах в пятидесяти от дома. Дворик элитной кирпичной новостройки на проспекте Вернадского еще не успели благоустроить, только обнесли высоким забором, высадили хилые деревца и проложили временные дорожки.
В подъезде сидел охранник. Быстров сообщил, в какую квартиру направляется, и поднялся на десятый этаж, оставив на полу в лифте комья глины, отлепившейся от ботинок. В подъезде, на первом этаже, было установлено приспособление для чистки обуви, но Сергей Федорович принципиально его проигнорировал. Наляпать грязью в квартире криминального авторитета – что могло быть приятнее, мстительно думал он, давя пальцем на звонок. Надежда, что Василий еще в состоянии вразумительно отвечать на вопросы, была слабой.
Тяжелая дверь, похожая на банковский сейф, отворилась, и перед Быстровым во всей своей красе предстал огромный волосатый мужик с пресловутой золотой цепью на шее и лицом, при желании послужившим бы хорошей иллюстрацией для журнала «В мире животных» и рубрики «О жизни орангутангов».
«Не успел», – мелькнуло в голове Сергея: Василий уже порядком набрался и с трудом стоял на ногах.
– Проходи, начальник, – проревел Василий, пропуская Сергея Федоровича в квартиру. – Давай выпьем и помянем супругу мою Соньку.
– Вам что, позвонили и сообщили о смерти жены? – спросил Быстров, протискиваясь в квартиру.
– Да не… Это я так… Грущу, – ответил орангутанг, шумно вздохнул, и из его глаз потекли мутные слезы.
«М-да… Это что-то новенькое в моей практике», – подумал Сергей Федорович озадаченно: плачущих криминальных авторитетов ранее видеть ему не приходилось.
В квартире пахло краской и свежей штукатуркой. В коридоре стояли картонные коробки и пакеты. Вероятно, хозяева только что переехали. В гостиной Быстров заметил новенькую мягкую мебель, прикрытую полиэтиленом.
Слезы Василия длились недолго. Он вытер солевые потоки волосатой лапой и с гордостью сообщил:
– Во… Квартиру новую купил, чтоб, значит, малышу было где развернуться, – объяснил он, обведя рукой пространство вокруг себя, и хотел было снова всплакнуть, но вдруг передумал и, обняв Быстрова за плечи, спросил: – Ну что, начальник, пить будешь?
– Буду, – согласился Сергей Федорович: отказ от выпивки в такой ситуации был равносилен самоубийству. А жить хотелось. Пить он, естественно, не собирался, планировал только создать видимость, что поддерживает компанию.
Василий привел Сергея на кухню. В отличие от других помещений в квартире, где даже мебель была не распакована, кухня выглядела обжитой: посуда аккуратно расставлена в прозрачных навесных шкафчиках, плита и раковина сияли чистотой, и даже на столе, покрытом белой ажурной скатеркой из клеенки, царил относительный порядок. Наполовину пустая литровая бутылка водки «Русский стандарт», рядом хрустальная рюмка на высокой ножке, открытая пачка сигарет «Парламент», чистая пепельница и блюдце с красной каемочкой, в центре которого скучали два маленьких соленых огурчика. В общем, все чинно.
Сергей осторожно осмотрелся, пытаясь прикинуть, куда можно будет незаметно слить водку из своей рюмки. На подоконнике стояло блюдо с арбузом, из которого вырезали почти всю сердцевину. В детстве Сергей частенько проделывал подобные бессовестные штуки – выгрызал самое вкусное и сочное из арбуза, за что ему постоянно попадало от матери. Странно, тогда он обижался на мать, а когда стал взрослым, его самого начало раздражать подобное надругательство над полосатой ягодой.
Тем не менее в данную минуту Быстров был спокоен. Он уселся между арбузом и столом – тара для слива водки нашлась.
Василий достал еще одну рюмку, поставил на стол перед Быстровым, тут же разлил водку.
– Давай за мою жену, – печально провозгласил он, не чокаясь, опрокинул содержимое своей рюмки в рот, сморщил физиономию и крякнул. Сергей, проявив чудеса ловкости, успел избавиться от своей порции так, что Василий этого не заметил, потом схватил огурец и сунул его в рот. Огурчик приятно хрустнул на зубах. «Домашний», – подумал Сергей Федорович: если майор когда-нибудь и жалел о холостяцком образе жизни, то только потому, что некому было солить для него огурцы.
– Одобряешь? – поинтересовался Василий, заметив на лице Сергея удовлетворение. – Жена солила, она у меня на все руки мастерица… была, – после непродолжительной паузы добавил Ромашов и тяжело вздохнул.
– Да с чего вы решили, что была? – раздраженно спросил Сергей Федорович. Панихида по Соне начала понемногу выводить его из себя. – Что вы знаете, Василий? Откуда у вас информация, что вашей жены нет в живых?
– А ты мне не выкай, начальник. Я понятие имею о происшествии вполне определенное. Знаю Соньку как свои пять пальцев, – Василий для убедительности сунул под нос Быстрову пятерню и хлопнул ею по скатерти. – Все проверил! У подруг и друзей ее нет. Значит, случилась полная херня. Похитили ее и теперь выкуп будут требовать. Я, понятно, заплачу, но знаю, что все бесполезно. В живых Соньку не оставят.
– У тебя есть какие-нибудь подозрения на этот счет?
– В каком смысле? – не понял Вася.
– Кто мог похитить твою жену?
– Не-а, без понятия.
– А враги у тебя есть?
– Врагов нет. Все враги давно червей кормят. Я с братанами уже давно в мире и согласии живу. Нету у меня врагов, зуб даю, – уверенно заявил Василий и театрально изобразил жест, знакомый всем с детства.
Сергей некоторое время разглядывал Ромашова и оценивал его состояние. Необходимо было задать опасный вопрос, за который можно было легко схлопотать удар кулаком в глаз – это в лучшем случае.
– Ты уж меня заранее извини, Василий, – начал майор издалека, предусмотрительно отодвинувшись от орангутанга подальше, – но придется мне вопрос задать, который тебе, возможно, не понравится. Как ты думаешь, у Сони мог быть любовник? Ты не рассматривал вариант, что жена твоя просто сбежала?
– Да ты че, начальник, охренел совсем?! – возмутился Василий и хлопнул по столу ладонью. «Пронесло», – с облегчением подумал Сергей Федорович. – Если бы Сонька решила гульнуть, ее бы сразу вычислили и мне доложили. Что она, дура – совершать такие необдуманные поступки? В наших кругах до гроба вместе живут, если, конечно, муж сам жену из дома не выставит. Разводов и прочего говна у нас не бывает, как на Востоке. Но я другое хочу до тебя донести, начальник. Сонька меня любила, не было у нее повода для безобразия. Я, знаешь, только с виду страшный. Все для нее делал. Она ни в чем никогда отказа не знала. Хочешь, спрашиваю, колечко? Выбирай любое – куплю! Хочешь на курорт заграничный? Пожалуйста! Одно время тосковала она страшно, ребеночка хотела, но и эту проблему решили. Так что не было у Соньки резона налево гулять. Я понятно излагаю? – хмуро спросил Василий и снова разлил водку по рюмкам.
– Как проблему решили? Куда Соня ходила?
– Да никуда она особенно не ходила, – после продолжительной паузы доложил он. – В клубы не ходила, потому как я ей запретил. Нечего, говорю, фигуру на тренажерах портить. На бассейн, на хлорку, у нее аллергия была. В парикмахерскую вот ходила – это да, волосы завивала, маникюры и пердикюры всякие там делала.
– Василий, я не о том спрашивал. Как проблему решили с ребенком? Куда она по женской части обращалась?
– Так, в клинику в одну. Вместе мы с ней ходили.
– Что за клиника?
– Называется «Здоровое потомство». Там всякие терапевты, психологи и психолитики мозги втирают. Я, по правде сказать, так и не врубился, чего от нас доктор хотел. Мне Соня уже в койке после объясняла. А че делать – раз надо, так надо. И ребеночка мы в итоге заделали. Уж как я доктору благодарен был! Одарил его дорогими подарками. Сонька тоже радовалась поначалу, но потом гинеколог ее проверил, и оказалось, что плод не совсем в норме, что, мол, возраст и все такое. Жена в депрессию ушла. Все Ершова ругала, мол, он во всем виноват. Довела себя до ручки, пришлось в больницу положить. Я уж ее успокаивал, как мог. При чем тут, говорю, Ершов? Он ведь дал нам возможность. А как дальше события будут развиваться, как организм отреагирует, это не в его власти. Возраст 35 лет для первородящих – критический, в этом вся беда, так мне доктор объяснил. А депрессия во время беременности – это в порядке вещей. Одни, если че не так в это время, виноватых ищут, другие себя виноватыми считают, третьи вообще говно жрут… Но это я, кажется, от темы отклонился. Так вот, ничего, короче, сделать в такой ситуации нельзя. Теперь-то я понял, что доктор имел в виду. Я хоть и не беременный, но чувствую, что эта самая депрессия и у меня началась. Так и хочется виноватого в пропаже Сони найти и в землю по самые уши врыть. – Сказав последнюю фразу, Вася стукнул по столу волосатой ручищей, сжатой в кулак, с такой силой, что Сергей посочувствовал человеку, который мог быть причастен к исчезновению его жены.
– Последний вопрос, Василий. Кому-нибудь из твоих знакомых принадлежит темно-синий «Фольксваген»?
– Обижаешь, начальник. Наши все больше на джипарях рассекают. Ну, на крайняк, «БМВ». Хотя, может, у жен или любовниц такая машина имеется.
– Если вспомнишь, позвони, – Сергей протянул Ромашову карточку со своими телефонами и встал.
– Позвоню, – задумчиво сказал Василий и хитро спросил: – А что за тачка такая?
– Полина, соседка вашей жены по палате, видела из окна, что Соня садилась в темно-синий «Фольксваген». Номер она не запомнила, думала, что это ты за женой заехал.
– Что ж я, лох, по-твоему? – обиделся Василий. – Ну, понял я. Поищем машину эту среди своих. Но ты уж, начальник, не обессудь, звонить я тебе передумал. Сам разберусь.
– А если ошибешься? Пострадает невинный человек, – постарался образумить Васю Быстров, но бесполезно. Одного взгляда в глаза мужа Сони было достаточно, чтобы понять – владельцы всех темно-синих «Фольксвагенов» в скором времени погибнут от его беспощадной руки.
– Это у вас в ментовке ошибаются и невинных сажают. У нас такое исключено. Проверим сначала все как следует и только потом меры принимать будем.
Спорить с Васей было бесполезно. Быстров попросил у Ромашова фотографию жены, простился и ушел. Он чувствовал, что Василий догадался, кто увез жену в неизвестном направлении, но теперь ни за что не скажет. Полина оказалась права: Соня действительно попала в скверную историю. Однако время было упущено, и никакой надежды, что женщина все еще жива, не было. Смутные догадки мелькали и в голове майора. В разговоре с Ромашовым всплыла знакомая фамилия, и Сергей Федорович почему-то разволновался, и разволновался-то совсем не из-за Сони Ромашовой, а из-за Полины Кравцовой. По странному стечению обстоятельств, Полина и Соня проходили лечение от бесплодия у одного доктора, и Быстрову почему-то не нравилось это совпадение.
– Добрый вечер, Полина. Вас беспокоит Быстров. К сожалению, пока не удалось выяснить ничего определенного. Соню разыскивают по всей Москве и ближнему Подмосковью. Я поговорил с ее мужем, и у меня возник ряд вопросов личного свойства. Когда мы уточняли круг ваших знакомых, один раз мелькнула фамилия доктора Ершова. А вы не могли бы рассказать о нем подробно?
– О Ершове? – удивилась девушка. – Видите ли, я не могла долго забеременеть, но при этом все анализы показывали, что я абсолютно здорова. Мой муж тоже был здоров. Шварц, это мой гинеколог, усмотрел в этом некую психологическую проблему и направил нас с мужем на консультацию к психотерапевту. Я очень удивилась, но мы пошли…
– Вы прошли лечение?
– Нет, мне Ершов не понравился. После консультации мы отказались от лечения. Да и его методика нам не подошла.
– А ваш муж продолжил лечение?
– Я же объяснила, лечение нам не подошло, но с Ершовым Олег общается, и очень плодотворно.
– В чем заключалось это плодотворное общение? – осторожно спросил Быстров, нащупав наконец то, ради чего затеял этот разговор.
– По работе. Олег, как вы уже знаете, химик-фармацевт и разрабатывает лекарственные средства. Сейчас муж работает над препаратом, способным вылечить бесплодие. С Ершовым он ведет активные консультации, изучает методику лечения.
– Получается, что вы забеременели благодаря новому препарату, который изобрел ваш муж?
– Что вы! Лекарство находится только в стадии разработки, еще не прошли испытания на людях. Но я слышала, что опыты на животных закончились вполне успешно. Я уверена, скоро мой муж подарит многим бездетным женщинам долгожданное счастье. А почему вы спросили меня о Ершове?
– Я после вам все объясню, Полина, – мягко сказал Быстров, простился с девушкой и завыл от безысходности. Все вдруг стало ясно и понятно, почти все. Хотелось напиться до беспамятства и забыться, срочно, немедленно, но нужно было довести дело до конца.
Глава 20
В гостях у доктора
Клиника «Здоровое потомство» располагалась в тихом центре Москвы, в глубине ухоженного сада, обнесенного высоким забором, и занимала аккуратный двухэтажный особнячок дореволюционной постройки. Быстров знал этот дом, по служебным делам ему приходилось бывать пару раз в этих местах. Два года тому назад здание пребывало в полном запустении, но клиника «Здоровое потомство» находилась здесь и раньше: над главным входом висела невзрачная табличка с названием и тусклая реклама медицинских услуг. Сейчас дом словно обрел вторую жизнь и преобразился, его отреставрировали, стараясь сохранить архитектуру прошлого. Современными выглядели только окна, которые заменили на современные стеклопакеты с внешним зеркальным напылением. Очевидно, дела у клиники шли хорошо.
У главных ворот в небольшой будке, похожей на скворечник, изнывал от тоски бритоголовый охранник, лицо его выражало апатию к жизни и равнодушие к окружающему миру. При появлении Быстрова охранник оживился и вежливо попросил предъявить удостоверение личности. Сергей достал из кармана куртки водительские права. Придирчиво рассмотрев представленный документ, секьюрити снял трубку телефона, что-то пробурчал в нее, закивал и только после этого разрешил пройти на территорию.
«Ничего себе порядочки! Даже на Петровку и то легче пройти», – поразился Сергей и вошел в здание, радуясь в душе, что заранее позвонил и записался на прием. Правда, беседа с администратором по телефону удивила его не меньше. В течение пятнадцати минут его пытались вежливо послать. Во всяком случае, так Быстрову показалось. Да и система оплаты в клинике была довольно странной. Складывалось такое впечатление, что он позвонил не в медицинское учреждение, а поучаствовал в базарных торгах. Сумма, которую брал за прием доктор Ершов, внушала ужас, но даже при таких расценках к доктору попасть было нереально – он принимал только по рекомендациям, а где эту рекомендацию брать, администратор не уточнил. Пришлось действовать обходными маневрами, просить администратора записать его на прием к другому специалисту и по возможности дешевому. Начали с доктора, который берет две тысячи за прием, закончили тремястами. И очень удачно, потому что самый скромный доктор клиники вел прием как раз сегодня и сейчас. Правда, Быстров не собирался и эти деньги платить, ему необходимо было просто проникнуть в клинику и не засветиться как сотруднику милиции. А в стенах здания Сергей рассчитывал разыскать загадочного доктора Ершова и задать ему несколько вопросов. Внезапность должна сослужить хорошую службу: если доктор не успеет подготовиться, то, возможно, сболтнет что-нибудь лишнее, за что впоследствии можно будет зацепиться. Но подстраховаться лишний раз еще никому не мешало: если оплата производится перед посещением врача, расстаться с тремястами рублями будет не так жалко, тем более что Чесноков вряд ли больше данной суммы ему компенсирует, если компенсирует вообще.
Воодушевленный, он вошел в двери клиники, но не успел пройти и двух шагов, как навстречу вышла девушка в строгой униформе и, широко улыбнувшись, обратилась к нему:
– Рады вас видеть, господин Быстров. Сейчас я провожу вас в регистратуру. Там заведут на вас медицинскую карту, выпишут квитанцию, и после того, как вы оплатите посещение доктора, вам объяснят, как пройти к нужному кабинету. Вы пришли немного раньше назначенного времени. К сожалению, вам придется подождать у кабинета несколько минут, пока доктор не закончит работу с предыдущими пациентами, – девушка-секьюрити опять широко улыбнулась и, покачивая бедрами, застучала каблучками по мраморному полу. Сергей с трагическим лицом последовал следом, тоскуя о том, что раскошелиться все же придется.
Оставив его у окошка регистратуры и снова одарив майора лучезарной улыбкой, девушка удалилась. Быстров ответил на вопросы регистраторши, изменив некоторые данные своей биографии, получил взамен медицинскую карту, талон с фамилией врача и поднялся этажом выше.
Интерьер второго этажа ничем не отличался от обычной поликлиники: стены покрашены светло-голубой краской, линолеум на полу, вдоль стен скромные дерматиновые диванчики, над диванчиками – идиотские красочные плакаты, призывающие к здоровому образу жизни.
Посетители отсутствовали. Сергей несколько раз прошелся по коридору туда и обратно, разглядывая прикрученные к дверям таблички с указанием фамилий специалистов, но кабинета доктора Ершова так и не нашел. Вероятно, доктор обитал на первом. Это осложняло дело: как добраться до доктора, не вызвав подозрений охраны, Сергей Федорович не представлял.
Дверь одного из кабинетов открылась, в коридор вышла полная пожилая женщина с ведром в руках. Заметив его, женщина добродушно улыбнулась.
– Здравствуйте, – улыбнулся в ответ Быстров. – Не подскажете, как мне найти кабинет доктора Ершова? Вот уже полчаса по этажу бегаю. А у меня запись на 18.30. Опоздал уже на сорок минут. Эх, наверняка доктор меня не дождался. А я все бегаю, – изобразив на лице растерянность, соврал Сергей.
– Да ты никак, милок, в первый раз пришел? – удивленно посмотрела на него женщина, поставив ведро на пол.
– В первый, – вздохнул Сергей Федорович.
– Ох уж мне эти олухи внизу, – всплеснула руками уборщица. – Строют из себя невесть что, а объяснить человеку толком ничего не могут. Повезло тебе, сынок, здеся он. Вона, его машина стоит, – отодвинув занавеску на окне, показала женщина. Сергей выглянул на улицу, во внутреннем дворике клиники стоял темно-синий «Фольксваген». – Пойдем, сынок, провожу тебя, ошибся ты этажом – на третьем кабинет Валентина Андреевича. – Уборщица отставила ведро к стене и, громко шаркая ногами, пошла по коридору. Быстров устремился следом. Странно, думал он, с внешней стороны дом казался двухэтажным. Как это он не обратил внимания, что есть еще один этаж, мансардный. Вероятно, окна мансардного этажа выходили на другую сторону, или же у доктора Ершова в кабинете вообще не было окон.
Уборщица миновала коридор и направилась к лестнице, ведущей к выходу. Сергей напрягся: когда он поднимался на второй этаж, то видел, что наверх ступенек нет. Куда же в таком случае ведет его уборщица? Неужели заподозрила что-то неладное? Сдаст его сейчас охране, объясняй потом целый час, что он не осел. «Ну и что теперь делать, мистер Инкогнито?» – задал себе мысленно вопрос Сергей, пытаясь сообразить, как поступить. Женщина неожиданно остановилась, не дойдя до лестничного пролета, и открыла ничем не примечательную дверь. Сергей расслабился и в то же время удивился. Эту дверь он видел и раньше, но решил, что за ней помещение, приспособленное для хозяйственных нужд. Однако он ошибся.
– Ты уж сам дальше разберешься, – кивнув в сторону лестничного пролета, обратилась к нему уборщица. – Мне по лестницам лазать с больными ногами тяжко. Подымайся и сразу увидишь кабинет.
– Спасибо, мать, – поблагодарил Сергей и быстро побежал вверх по ступенькам.
Лестница упиралась в двухстворчатые двери из матового плотного стекла. Сергей распахнул их и остолбенел. Интерьер помещения поражал вычурной роскошью и великолепием. Высокий потолок с лепниной, хрустальная массивная люстра, мебель в стиле Людовика XIV, инкрустированная золотом, дорогой пушистый ковер на натертом до блеска паркете из красного дерева – все говорило о том, что простым смертным рассчитывать на помощь светила «не светит».
В помещении, служившем, скорее всего, местом для ожидающих своей очереди посетителей, никого не было. В углу стоял огороженный стойкой письменный стол с компьютером, телефоном и факсом – рабочее место секретаря. Стол был прибран. Видимо, доктор отпустил помощника или помощницу домой.
Сергей, преодолев желание снять ботинки, прошел по светлому ковру к высокой двери с позолоченной ручкой и табличкой с именем Ершова и уже собирался постучать, но услышал из кабинета мужской голос и замер с вытянутой рукой.
Мужчина в кабинете беседовал с кем-то по телефону, разговор шел на повышенных тонах. Сергей прислушался.
– Ты пьян! Что за ахинею ты несешь?! Я ничего про это не знаю… Кто видел? Чушь, нет у меня уже давно «Фольксвагена», продал я эту тачку две недели тому назад… Ты с ума сошел! При чем здесь я?! Я же тебе объяснял, в период беременности крыша съезжает часто. Вернется твоя жена, никуда не денется. Ложись спать и проспись. Завтра поговорим… Что ты понял? Понял он! Я тебе обещал, что твоя жена забеременеет? Обещал, и обещание выполнил. Ты получил то, что хотел? Получил. А как беременность будет протекать и каким родится ребенок – это уже ваши проблемы. Пить надо меньше…
Сергея кто-то тронул за плечо, он вздрогнул и резко обернулся. За спиной стояла девушка-секьюрити. Как она подошла, майор не слышал – звук шагов потонул в мягком ворсе ковра.
– Что вы тут делаете, господин Быстров? – спросила она, сверля его глазами.
– Извините, – промямлил Сергей. – Туалет искал и заблудился.
На лице охранницы не отразилось ни одной эмоции.
– Кабинет нужного вам доктора находится на втором этаже. Место общего пользования там же, – сухо сообщила она.
– А это какой? – решив состроить из себя полного идиота, спросил Быстров.
– Это третий этаж, – просветила его охранница. – Следуйте за мной, пожалуйста, и побыстрее. Вы оплатили прием и пропали. Доктор давно вас ждет.
Пришлось подчиниться. Разговор с Ершовым не состоялся, но то, что майор услышал, было вполне достаточно, чтобы понять, кто причастен к исчезновению Сони Ромашовой. Поверил ли светилу Василий? Вряд ли. Темно-синий «Фольксваген» стоял во внутреннем дворике. На что рассчитывал наивный доктор, когда пудрил мозги криминальному авторитету? Не иначе как решил слинять. Действовать следовало оперативно, но осторожно.
Церберша тем временем подвела его к двери с буквой М.
– Прошу вас, господин Быстров, – враждебно блеснув глазами, сказала девушка. – Решайте свои проблемы, а я пока извещу доктора о причине вашей задержки.
– Спасибо, лапочка, – лучезарно улыбнулся Сергей Федорович и вошел в стерильно-чистое помещение.
В туалете пахло хлоркой и персиковым освежителем воздуха. Отвратительный запах! Быстров поморщился, открыл воду в раковине и достал мобильный телефон. Сделав срочный звонок, майор ополоснул лицо и взглянул на свою физиономию в зеркало, пытаясь прикинуть, похож он на человека с сексуальными расстройствами или нет. Из зеркала на него смотрела исцарапанная осунувшаяся морда с синяками под глазами и шишкой на лбу. Похож, пришел он к выводу. М-да… Веселенькое дельце! Придется ему вместо Ершова посетить доктора Шевчука и попытаться у него выяснить методику лечения, которую применяют в клинике. Никаких сомнений: все дело в методике. Осталось надеяться, что методы лечения доктора Шевчука не слишком существенно отличаются от приемов доктора Ершова. Но как обозначить свои проблемы – вот в чем вопрос? Быстров выключил воду, вышел в коридор и нос к носу столкнулся с охранницей.
– Доктор ждет, идемте, – оскалилась она в кровожадной улыбке и повела Сергея Федоровича за собой. Сопроводив майора до нужного кабинета и сложив руки на груди, церберша подождала, пока Быстров не войдет и не закроет за собой дверь. Такая всеобъемлющая забота о пациентах лишний раз подтверждала опасения Сергея, что в данном медицинском центре занимаются чем-то противозаконным. Возможно, не все, а только Ершов – это предстояло выяснить.
Психоаналитик Шевчук оказалась женщиной бальзаковского возраста и была похожа на школьную учительницу, которая часто снится по ночам в кошмарах. От таких снов обычно просыпаешься в холодном поту и бежишь делать домашнее задание, хотя окончил учебное заведение лет сто тому назад. На голове дамы находилось некое сооружение, в народе названное «халой», а на носу поблескивали очки в старомодной роговой оправе. Просвечивая сквозь толстые линзы, глаза доктора Шевчук казались огромными, и женщина смахивала на филина.
– Меня зовут Анна Германовна. Я уже заждалась вас, – строго сказало чудовище и, указав Быстрову на стул, предложило присесть.
– Простите, были некоторые проблемы… – смущенно извинился Быстров, усаживаясь напротив доктора.
– Я уже поняла. И давно это у вас?
– Что? – не понял Сергей.
– Проблемы со стулом, – уточнила Анна Германовна.
– Со стулом? – переспросил Быстров, нагнулся и озадаченно оглядел предмет, на котором сидел. Выпрямился он не сразу, потому что наконец понял, что имела в виду Шевчук. Стараясь изо всех сил скрыть подступающий к горлу смех, Быстров покраснел как помидор и выпучил глаза на доктора.
– Да вы не стесняйтесь, я ведь не просто так поинтересовалась. В нашем организме все взаимосвязано, – успокоила Сергея доктор, немного смягчившись. – Поэтому я и спросила: давно ли у вас такие проблемы?
– Нет, – пискнул Сергей. – Просто сегодня пообедал в общепите.
Выражение лица Анны Германовны было немного странноватым, и, если доктор права насчет того, что все в организме взаимосвязано, оставалось только догадываться, что творилось у нее в голове.
– Рассказывайте, – потребовала Шевчук.
– Вообще-то я пришел послушать, что вы мне расскажете. Уточнить, так сказать, методы лечения. Если это возможно, – начал Быстров, пытаясь повернуть беседу в нужное русло.
– Возможно… – загадочно провозгласила Анна Германовна и замолчала.
– Что возможно? – осторожно переспросил Сергей, когда пауза затянулась.
– Возможно, ваша жена моложе вас. Поэтому у вас дети и не получаются.
– О, Анна Германовна! Как вы догадались? Как? Я же вам не говорил о возрасте своей супруги! – воскликнул Сергей Федорович, с каждой минутой майору становилось все больше не по себе. Теперь Быстрову было понятно, почему плата за прием у данного доктора так смехотворно мала по сравнению с другими специалистами клиники.
– Не говорили, – согласилась Анна Германовна, – но чаще всего по такому деликатному вопросу ко мне обращаются за помощью женщины в возрасте от 25 до 30 лет. До 22 лет женщина, как правило, не задумывается о детях и тем более причинах, по которым беременность не наступает. А к 22 годам женщина созревает, и, если возникают трудности с зачатием, эта проблема начинает ее беспокоить. Что делает в этом случае женщина? Она обращается к своему гинекологу. Анализы и бесполезное лечение могут занять год или два. Следующий год женщине приходится уговаривать своего мужа, чтобы он согласился на обследование. Муж тоже проходит все процедуры, и, если оказывается здоровым, у пары начинается паника. Паника! – повторила для убедительности Анна Германовна и продолжила объяснение: – Мужчина, как правило, на этом успокаивается, а женщина начинает искать иную причину бесплодия. Так вот, если женщине повезет, то в 25–30 лет она попадает к нам. В нашей клинике специалисты выясняют истинную причину, из-за которой беременность не наступает.