О. В. Теребов.
Опубликовано: В «Военно-историческом журнале».//За 1994-й год, № 2;//стр. 90 – 94.
В список русских писателей, публицистов и ученых второго издания словаря С.А. Венгерова занесено и имя Антона Ивановича Деникина, военного писателя{1}. Нам он известен прежде всего как боевой генерал времен первой мировой войны, один из ведущих военных и политических руководителей белого движения в период гражданской войны, как писатель, автор ряда книг по истории русской армии и ее офицерского корпуса. Меньше знакомы мы с его литературными работами до 1917 года.
Публицистическая деятельность А.И. Деникина дореволюционного периода разделяется па два этапа: до и после русско-японской воины. Антон Иванович начал писать в конце 1890-х годов, печатался в еженедельных военных журналах "Разведчик" (Санкт-Петербург), "Офицерская жизнь" (Варшава) и в ежедневной газете "Варшавский дневник". Перечень затрагиваемых им вопросов специфичен: военный быт, нравы и порядки в армии, структура частей и подразделений, продвижение по службе, боевая подготовка. К рассматриваемым проблемам А.И. Деникин подходил с точки зрения профессионального военного{2}; а иногда и чисто с технической стороны{3}. Большая часть статей имеет полемический и критический характер. Печатались они под псевдонимом "И. Ночин" (первоначально "Иван Ночин").
Герой первого, как бы мы сказали теперь, фельетона А.И. Деникина - командир бригады, большой любитель бумаготворчества и гауптвахты, в уста которого вложено щедринское "Не потерплю!"{4}. Судя по всему, автор срисовал его с натуры. Темы, затронутые в фельетоне, – канцелярщина и произвол начальства – с того периода стали занимать в статьях Антона Ивановича приоритетное место.
Следующая тематика публикаций – человеческое отношение к солдату. А.И. Деникин, будучи учителем в батарейной школе и ротным командиром, хорошо представлял себе жизнь подчиненных, он понимал, что необходимо воспитывать у солдат уважение к закону, добиваться осознания ими хотя бы в самой примитивной форме своих гражданских прав и обязанностей. По его мнению, офицерство сумеет это сделать, если будет ближе к солдату. В дореформенной армии, замечает А.И. Деникин, было "хорошее чувство барина к крепостному слуге", уживавшееся со шпицрутенами. Сейчас же единение солдат и их командиров должно строиться на более цивилизованной основе{5}.
В статьях А.И. Деникин нередко касался военно-политических вопросов. Довольно четко в них просматривается уверенность в том, что у России нет друзей и союзников. Японию, Великобританию, Австро-Венгрию автор считал потенциальными противниками. Он писал: "Горький опыт минувшего учит нас, что не кровные узы, не заверения дипломатов, не договорные трактаты, не исторические традиции, а лишь пушки и штыки могут обеспечить нам в полной мере дружественный нейтралитет соседей"{6}.
В статье "Японский вопрос" Деникин рисует будущее русско-японских отношений. Он идиллически представляет прошлое японского народа. "Был ли на свете народ более миролюбивый и более счастливый?" – спрашивает он. Войн в Японии не было, а в дворцовых интригах народ не участвовал, рабства японцы не знали, власть была веротерпима н гуманна. Но вот страна после революции 1867-1868 гг. вступила на путь, по которому пошли европейские страны. Политика захватила народные массы, растет государственный долг, увеличивается численность пролетариата, который "скоро поднимет голову и станет болезненным и неизлечимым наростом в здоровом некогда организме". Два последних обстоятельства А.И. Деникин объясняет не столько гибелью патриархального японского общества, сколько материальными причинами: армия и флот Японии растут непомерно, народ грезит о "великой культурно-исторической миссии Японии", которая "стремится разбудить и поглотить весь желтый материк". Рабочие руки, занятые ранее в сельском хозяйстве, отвлекаются в армию и в военную промышленность, стране угрожает голод, что заставляет думать о захвате колоний для вывоза лишнего населения. Именно народ, еще не знающий, что такое чужеземное господство, требует войны, утверждает -90- Деникин. Хотя правительство, по его мнению, само "развратившее народ", и сдерживает страсти, по рано или поздно Япония придет к воине, захватит слабую соседнюю страну – Корею. Тогда "неизбежно и непредотвратимо столкновение" России и Японии. В этой войне, с уверенностью пишет А.И. Деникин, Россия победит: Япония не сможет больше двух месяцев нести бремя военных расходов, а японская армия не так сильна, как думают в России. Вместе с тем автор утверждал, что Россия для собственного же блага должна продолжать курс на усиление своей мощи на Дальнем Востоке{7}.
Другим потенциальным противником А.И. Деникин считал Австро-Венгрию. Принимая желаемое за действительное, он предсказывает безнадежность попыток создать сколько-нибудь монолитное государство на ее месте и констатирует, что расширение использования венгерского языка -это первый шаг в деле "национализации, или расчленения" австро-венгерской армии. Затем постепенный переход венгерских частей армии под полный контроль венгерского правительства и, как следствие, неуклонный распад двуединой монархии. Вывод А.И. Деникина естествен: "Все эти симптомы внутреннего разложения соседнего полуславянского государства на составные его элементы не могут вызвать большого огорчения в русском обществе"{8}.
Крайне неодобрительно в своих работах Антон Иванович отзывался и о Великобритании. Он называет ее страной, "как известно, наименее способной к проявлению на деле честной п великодушной политики"{9}. Упоминая о позиции Великобритании, выступившей в защиту Турции после начала Крымской войны, он отмечал: "Какое изумительное проявление альтруизма у остроумных изобретателей "дум-дум" и концентрационных лагерей!"{10}. Англичане упорно проявляют "склонность к политическому насилию и несправедливой войне", писал А.И. Деникин по поводу планов английской экспансии в Тибете. Он полагал, что Великобритания стремится подчинить Тибет с одной целью – нейтрализовать "рост нравственного и политического влияния России" в Китае и Индии. Все это дает ему повод сопоставить русскую и английскую колониальную политику. Сравнение явно в пользу первой.
По мнению А.И. Деникина, Россия ведет в Средней Азии и в Маньчжурии гуманную и умеренную политику, не отягощающую население поборами, уважающую местные обычаи, а власть "просвещенных мореплавателей" чинит грабеж, произвол чиновников. "Русская военная экспедиция вносит с собой умиротворение, английская – ужас, насилие и разорение"{11}.
Далеко не лестно А. И.Деникин в статьях отзывался о русской дипломатии. "Вряд ли есть другая область государственно-народной жизни, в такой же степени застывшая в первобытных формах кастовой замкнутости и нетерпимости к общественному мнению, как наша дипломатия". Его раздражали окутывающая деятельность дипломатов завеса секретности, благодаря которой "петербуржцы получают из Шанхая сведения о том, что делается на берегах Невы", а также различные "дипломатические ухищрения". Дипломатия, изолированная от общественной критики, совершает ошибки, которых могло бы и не быть. С учетом этого Антон Иванович делает следующий вывод: нынешняя русская дипломатия ничуть не хуже дипломатии прошлого века, заключившей Парижский мирный договор на тяжелых для России условиях. Однако он находит объяснение се недостойной роли в прошлом: русскую внешнюю политику "вели немцы".
Волнующей темой для А. И. Деникина были военные кастовые традиции. Характерной в этом смысле является статья "Военная этика"{12} Поводом для ее написания послужил инцидент, происшедший на городской улице. Офицер, ведущий свое подразделение, в ответ то ли на оскорбление, то ли на угрозу ударил босяка саблей. Последний был только ранен (это плохо, назидательно замечает Деникин, ибо своим оружием надо владеть более умело, т.е. убивать наверняка). Снова поднимется шум, предсказывает автор, и снова начнется травля офицеров и осуждение военных традиций, которые, писал Антон Иванович, возникли не па пустом месте, складывались в течение долгого времени, и посему ломать их нельзя. Офицер представляется автору носителем "нестареющих идеалов", противостоящих "утилитарному направлению современной общественной жизни". Разрушение традиций приведет к деморализации и утрате чувства высокого предназначения. Либо офицер должен иметь право защищать свою честь, либо офицерство превратится в трусливое, по-мещански добродетельное стадо. Поэтому А.И. Деникин призывал защитить офицеров от "босяцкого террора" и оправдывал возможное применение оружия солдатами в нарушение устава, если это сделано ими для защиты командира.
К русско-японской войне А. И. Деникин отнесся как к основной работе, а ужасов революции 1905 – 1907 г.г. не видел, так как прибыл в европейскую Россию в январе 1906 года. Однако он, как и тысячи других русских офицеров, напряженно размышлял о причинах поражения, переживал национальное унижение России, искал объяснения революционным вспышкам в такой еще недавно послушной армии. А.И. Деникин не забыл ни "тяжелой, тревожной обстановки", "нервности, растерянности, хаоса" царивших в армии в течение всей войны{13}, ни своего первого столкновения с революцией, когда "с пьяными ордами запасных возвращался домой по выросшим, как лишаи на больном теле, Забайкальским, Красноярским и прочим "республикам" (он вспоминал, что ему и другим офицерам пришлось захватить паровоз, прицепить к своему эшелону и отстаивать его силой оружия от взбунтовавшихся солдат){14}.
Уроки прошлого требуют осмысления. А.И. Деникин был назначен на должность в - 91- резервную бригаду в Саратов. Это позволило больше времени уделять написанию статей. С 1908 года он начал публиковать "Армейские заметки", которые выходили до начала первой мировой войны. Всего их было напечатано 77. Они были посвящены урокам и опыту войны{15}. Война - экзамен, который "многие из нас... не выдержали"{16}, вскрыла недостатки русской армии, приведшие к поражению. А.И. Деникин писал, что в армии "систематически вытравлялся... дух живой, смелость мысли, почин, самолюбие в угоду протекционизму, ранжиру, плац-параду, штукарству и молчалинству", что армия страдала от отсутствия творческого таланта, широты и смелости замысла, от неумения ориентироваться. Автор отмечает и такие недостатки, как отсутствие твердой воли в проведении принятого решения в верхах командования, слабая теоретическая подготовка генералитета, нехватка инициативы у среднего командного состава{17}. Однако после войны, размышлял А.И. Деникин, появляются основания для оптимизма: над Россией встает "заря обновленного государственного строя... заря вспыхнувшего вновь народного самосознания"{18}. В армии поначалу происходили изменения к лучшему, считает он, но потом все превратилось в "бег на месте", и в армии воцарилась атмосфера апатии и самооплевывания.
Желчно Антон Иванович высмеивает протекционизм, служебное продвижение офицеров, систему аттестования, при которой бездарные люди получали повышение по службе, а способные, но не имеющие поддержки свыше задерживались на низших должностях{19}. Он отмечал, что критерием для отбора командного состава должны быть боевые заслуги, а "все "овечьи" добродетели, вместе взятые, не стоят ломаного гроша, если их обладатель усвоил привычку быть битым"{20}. В ap мии (да и в обществе в целом), считал А.И. Деникин, недостаточно развито чувство гражданского долга, слишком распространено "вмешательство личных вопросов в дело государственного значения". На основе этого он сделал вывод, что "быть нам снова битыми"{21}.
В "Армейских заметках" осуждаются низкий уровень военной педагогики, благоприятная ситуация для ведения иностранного шпионажа и в то же время ненужная секретность по пустякам (вроде секретного приказа об отмене суконных галстуков){23}.
Излюбленная мишень А.И. Деникина-канцелярщина. Он бичует процветающие в армии показуху, бумаготворчество, формалистику, "отчетную мистификацию", иронизирует по поводу ведер чернил, которые тратят в частях. Герой одного из его фельетонов – Иван Карпыч уверен, что "вся суть военного дела заключается в том, чтобы писать как можно больше. Писать обо всем – важном, неважном, нужном и ненужном. А наипаче в развитие указаний прямых начальников". Когда Иван Карпыч замечает, что в одном приказе вышестоящий начальник обвел красным карандашом фразу: "Везде полный порядок и чистота, но в кухне пел сверчок", он долго решает, как отреагировать на это проявление начальнического неудовольствия, кого наказать. Сверчка? Но сверчок – "тварь бессловесная и... в прямом подчинении не находящаяся". Зато в прямом подчинении находится ротный командир, в роте которого начальством усмотрен сверчок. Ротный и получает от Ивана Карпыча двое суток ареста за отсутствие порядка в роте. Тот самый вышестоящий начальник добавляет и от себя пять суток. В результате несчастный ротный сам "запел сверчком" и был отправлен в лечебницу для душевнобольных.
В статьях А.И. Деникин многое заимствовал из жизни. Во время его службы в Саратове войсками Казанского военного округа командовал генерал-лейтенант А.Г. Сандецкий, методы начальствования которого Антон Иванович (и не только он{24}) характеризовал как фантастическое самодурство и произвол. И вновь в поле внимания автора попадает проблема грубости командиров, унижения ими человеческого достоинства подчиненных. Даже действующее в армии наставление для ухода за лошадью, писал с горькой иронией А.И. Деникин, требует обращаться с лошадью ласково и избегать грубости, но ни один закон и ни один устав не требует соответствующего отношения к подчиненным"{25}.
Автор приходит к пессимистическому выводу – русская армия не готова к войне. "Армейский поезд идет с громадным опозданием вследствие загромождения пути", "все сверху донизу требует фундаментального ремонта"{26}. А значит, "более чем когда-либо нам нужен мир. Новая война была бы для нас несчастьем"{27}. Разумеется, Антон Иванович ни в малейшей мере не был пацифистом. Будучи уверен в том, что наиболее миролюбивый элемент в стране - армия, он считал причиной войн религиозные распри и общественное мнение, в связи с чем требовал "разоружения церквей" и "разоружения носителей этих мнений". А.И. Деникин был убежден, что пока не установится атмосфера взаимной терпимости и общечеловеческого единения, "общество вполне достойно той тяготы, которую оно несет, содержа миллионные армии".
Виновницей войн, по мнению А.И. Деникина, является и дипломатия. Именно дипломаты вопреки воле царя развязали войну с Японией. Значит, дипломатия должна быть поставлена под контроль общества, "голос народа должен достигать ушей правительства" и быть для него главным критерием. Однако все это автор считал недостижимым идеалом, и, следовательно, на вопрос, возможно ли разоружение, отвечает с глубоким и твердым убеждением: "Нет!"
Международная обстановка того периода, когда писались "Заметки", менее всего благоприятствовала размышлениям о мире.
В 1913 году А.И. Деникин утверждал, что австрийцы готовятся к войне, в то время как русское правительство держит армию в неведении. Он подсчитал и силы врага – -92- Германии и Австро-Венгрии и призывал укреплять военную мощь, чтобы "не стать "навозом" для удобрения почвы, истоптанной тевтонскими ратями". "Духа не угашайте!" - звучит его призыв в одной из статей. Впоследствии Антон Иванович вспоминал, что поводом для ее написания послужил приказ по армии, запрещавший обсуждение военно-политических вопросов.
Статьи А.И. Деникина имели ярко выраженный критический характер. В них было мало конструктивных идей и предложений и преимущественно содержались лишь призыв учесть опыт неудачной войны и требование укреплять военную мощь. Он считал, что необходимо укреплять лишь оборону, вести политику (военную и внешнюю), направленную на удержание того, что имела Россия, а не на дальнейшее расширение территории. Наиболее ярко эта позиция изложена в его брошюре, вышедшей в 1908 году. Осуждая авантюры на Дальнем Востоке и ответственную за ннх"безобразовскую клику", автор тем не менее понимает, что выход к Тихому океану России нужен, но также необходимы и силы для того, чтобы удержать его. Стратегическое положение России на Дальнем Востоке неблагоприятно. Поэтому, "признавая огромное значение и неизбежность наступательного движения нашего на Восток в будущем, выход к южным портам великого океана для современного поколения следует считать непосильным и, следовательно, преждевременным".
Подготовку к оборонительной войне ("оборона и только оборона") А.И. Деникин тесно связывал с мыслью о том, что война скорее всего будет вестись на русской территории. Основным агрессором он считал Китай (в союзе с Японией). Жестокая война для защиты Дальнего Востока неизбежна. Антон Иванович высказал предположение, что России "предстоит первой вынести... удары желтой волны". В целях укрепления этого жизненно необходимого России региона он предлагает вести работу по нескольким основным направлениям: колонизация и переселение в те регионы миллионов людей; строительство двойной (и даже тройной) колеи на Транссибирской железной дороге; усиление армии и флота, создание оборонительных сооружений (крепость у Харбина, укрепление Владивостока и станций железной дороги), создание главной базы в районе Иркутска{28}.Для этого Россия должна развязать себе руки в Европе.
Как видим, А.И. Деникин резко завысил военный потенциал и агрессивность Китая (отмечу, что для русских военных интерес к китайской армии был весьма характерен). Однако более важно здесь то, что Антон Иванович призывал избегать войны и активных действий в Европе, обратить все ресурсы и энергию на освоение Дальнего Востока, что в свою очередь дало бы возможность следующим поколениям прорваться к "южным портам великого океана".
Контуры идеальной армии, которая способна справиться с такими задачами, А.И. Деникин намечает слабо. По его мнению, это армия, сильная не только оружием, но и поддержкой широких народных масс. Повторяя мысль Бисмарка, он формулирует два направления укрепления военной мощи России: сильная армия и хорошая школа{29}. Он полагал, что упор следует делать на пробуждении инициативы офицерства и на реформе системы обучения. Определенным образом А.И. Деникин пропагандировал реформаторское движение "снизу". Он предлагал демократизировать высшее военное образование путем создания Военной академии (наряду с существовавшей Николаевской академией Генерального штаба){30}, созвать съезд офицеров Генерального штаба в Петербурге или Варшаве{31}, отстаивал право офицеров высказывать свое мнение в печати{32}, призывал "стать ближе к офицеру" и уберечь офицеров от человеческой и профессиональной деградации{33}.
Проблема технического прогресса в области вооружений интересовала А.И. Деникина в меньшей степени. В армии приоритет он отдавал авиации и автомобилям{34}, что касается флота, то к нему он относился однобоко. После Цусимы и других поражений проблемы флота бурно обсуждались в печати и обществе. А.И.Деникин же был на стороне тех, кто отстаивал идею создания оборонительного, минного подводного и надводного флота. По его мнению, России не нужны линейные корабли, эти "огромные и дорогие самотопы"{35}.
За литературную деятельность А.И. Деникин, по его утверждению, подвергался преследованиям начальства - получал взыскания, терпел придирки по службе. Заметка о сверчке будто бы до того разгневала начальника штаба округа, что автору статьи угрожал суд. Заступился за него, как ни странно, сам Сандецкий {36}. Однако серьезных последствий не было, так же как и особых препятствий цензурного характера. Лишь один раз статья Антона Ивановича была отвергнута издателем "Разведчика" Березовским. Она содержала критику известных мер военного министра Сухомлинова по ликвидации ряда пограничных крепостей. Березовский, находившийся с военным министром в дружеских отношениях, показал ему статью. Она вызвала естественную отрицательную реакцию и не была опубликована{37}.
В художественном отношении рассказы А.И. Деникина были весьма посредственны{38}. Написаны они языком штампов. Сюжеты прямолинейны (автор постоянно стремился превратить любой эпизод в драму с бурными страстями и т. п.), чувства героев довольно примитивны.
В заключение отметим, А.И. Деникин не был оригинальным автором. Тем не менее его статьи отражали настроения и мнения передового в профессиональном отношении и политически либерального среднего офицерства. К любым проблемам автор подходил прежде всего как профессиональный военный. Он разделял кастовые воззрения офицерства, с недоверием относясь к какому-либо маневрированию и "дипломатическим ухищрениям". Его статьи подтверждают неподготовленность - 93- автора к решению социально-политических вопросов, что и проявилось во время гражданской войны. В работах А.И. Деникин себя показывает осторожным империалистом и экспансионистом, демонстрирует ксенофобию и подозрительность по отношению ко всем без исключения соседним государствам и не ставит под сомнение необходимость экспансии России. Поэтому не должен вызывать удивления тот бескомпромиссный национализм, который был столь характерен для А. И. Деникина в 1918-1919 годах.
Примечания.
{1} Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. (От начала русской образованности до наших дней.) Пг., 1915. Т. 1.С. 238.
{2} Майский набег генерала Мищенки // Военный сборник. 1906. № 8. С. 15-38; Мукденские дни в конном отряде //Там же. 1907. № 2. С.43-58; № 3. С. 29-46; Майский набег (Ответ г. А. Усову) // Русский инвалид. 1907. №17. С.5; Цинхэчен (картинки из боевой жизни) //Офицерская жизнь (далее - ОЖ). 1907. №59. С. 142-144; Цинхэченский бой. 10-17 ноября 1904 года //Там же. 1909. № 154. С. 794-797; № 156-157. С. 827-829; № 160. С. 890-892; № 163. С. 926-927; №164. С. 942-943.
{3} Деникин А. В защиту артиллерии // Разведчик (далее – Р). 1902. № 617. С.732-733; Деникин А. По поводу щитов //Русский инвалид. 1903. 9 марта. №55. С.4-5.
{4} Ночин Иван. Старый генерал //Р. 1898. № 420. С. 943-945. Практически то же самое повторяется в более позднем фельетоне, где также есть аллюзия на Салтыкова-Щедрина: бригадный командир носит фамилию Бурчеев; методы его руководства - аресты, гауптвахта и другие взыскания. Перо его при составлении разносных приказов "дышало злобой". В результате бригада разлагается, и ее спасает только появление нового командира, полного антипода Бурчееву. Ночин И. Командиры // Р. 1906. № 840. С. 884-886.
{5} Деникин А. Солдатский быт // Р. 1903. № 661. С. 562-563.
{6} Он же. Японский вопрос //Варшавский дневник (далее – ВД). 1903. 11 окт.
{7} Там же.
{8} Деникин А. Венгерская обструкция //Там же. 29 окт.
{9} Он же. Мысли о дипломатии // Там же. 19 окт.
{10} Он же. Синоп (18 ноября 1853 года) //Там же. 18 нояб.
{11} Он же. По поводу английской экспедиции в Тибет // Там же. 19 дек.
{12} Он же. Военная этика //Там же. 13 нояб. {13} Майский набег генерала Мищенки // Военный сборник. 1906. № 8. С. 38-40.
{14} Ночин И. Армейские заметки // Р. 1910. 5 янв.; Путь русского офицера. Нью-Йорк, 1953. С. 225-227. В дальнейшем при ссылке на "Армейские заметки" это специально не оговаривается.
{15} Р. 1908. № 909. С. 215-216; 1909. №994. С. 649-650.
{16} Там же. 1911. № 1055. С. 35.
{17} Там же. 1910. №1001. С. 4; 1909. №951. С. 39-41.
{18} Там же. 1910. № 1001. С. 4.
{19} Там же. 1908. №.908. С. 198-199; 1909. № 960. С. 168-170; 1910. №1049. С. 745-746; 1912. № 1116. С. 191-192; №1117. С. 207-208; №1137. С. 534-535. Деникин, видимо, сознает, что корень всех бед - не только порочная система сама по себе. "При чем тут система аттестования, когда нет правды", – говорит он в одной из заметок. См. там же. 1912. № 1117. С. 208.
{20} Там же. 1911. № 1055. С. 35; 1908. № 916. С. 342-343; 1912. № 1118. С. 223-224.
{21} Там же. 1914. № 1215. С. 105; 1909. № 992. С. 616-617.
{22} Там же. 1908. № 910. С. 232-234.
{23} Там же. 1909. № 997. С. 698-699; 1910. № 1049. С. 745-746.
{24} Сухомлинов В.А. Воспоминания. Берлин, 1924. С. 240-241. Сухомлинов упоминает, что Казанский военный округ получил в армии печальную известность "дисциплинарного округа", а все попытки утихомирить Сандецкого оказывались напрасными.
{25} Р. 1910. № 1036. С 536-537.
{26} Там же. 1908. № 908. С. 198.
{27} Там же. 1909. №956. С. 109. Вывод этот повторяется и два года спустя: "Бедной темной стране нашей теперь, на заре обновленного государственного строя, более чем когда-либо нужны мир и процветание". Там же. 1911. №1062. С. 143.
{28} Деникин А.И. Русско-китайский вопрос: Военно-политический очерк. Варшава, 1908.
{29} Р. 1911. №1062. С.142-143. По этой статье мы можем судить, хотя и косвенно, о политических убеждениях Деникина: "Пусть же наши храмы науки будут только храмами. Пусть же они сеют только свет. Не отраженный ни справа, ни слева. Не преломленный сквозь призму политических страстей ни красными, ни желтыми лучами. Но свет чистый, яркий, горящий полным напряжением разума, правды и любви к родине и монарху".
{30} Там же. 1909. №951. С. 41.
{31} Там же. 1910. № 1019. С. 279.
{32} Там же. 1908. № 929. С. 539-541.
{33} Там же. 1909. № 968. С. 284-287; 1910. №1021. С. 308-310.
{34} Там же. 1910. № 1032. С. 473; 1914. № 1230. С.334-335.
{35} Деникин А.И. Русско-китайский вопрос. С.41-46.
{36} Р. 1910. № 1005. С. 67-68; 1914. №1215. С. 104-105; Путь русского офицера. С. 263, 265, 267, 269-270.
{37} Путь русского офицера. С. 305.
{38} Ночин И. В дороге (страничка из дневника) //Там же. 1900. 6 авг. Говор леса (этюд) //Там же. 29 авг. Этюды. I. На берегу. II. На море //Там же; Испытание: Очерк //Там же. 12 сент. [мечтания, франц. – О. Т.] //Там же. 24 сент.; Друг (этюд) //Там же. 28 сент.; Парадокс. Этюд //Там же. 1901. 19 янв.; В академию //Там же. 1902. 19 дек; Сын //Там же. 1903. 9 марта; Весна //Там же. 3 мая; На съемке //Там же. 30 июля, 3 авг., 6 авг., 9 авг., 13 авг., 17 авг. Вероятно, ему принадлежит еще по крайней мере один этюд. Н. (Ночин). Все ложь, да ложь...// ВД. 1900. 6 авг. -94-