Враг плавно приближается.
Естественно, он не оставит никаких сил по дороге до деревни. Меня это беспокоит.
Приказав взрослым оставить оборону деревни и обойти врага с тыла, я добавил, что дальше они могут поступать так, как им заблагорассудится. Уточнив про этом, что они могут атаковать по своему усмотрению, но ни в коем случае не должны попасть в плен. Для них будет лучше покончить с собой ради деревни, чем попасть в плен. Однако, если они и будут атаковать, я не буду им помогать.
За два часа до прибытия противника я покончил с обедом и вместе с Джибрил отправился в деревню. Посмотрев на поля, напоминавшие рисовые террасы, я улыбнулся. Так как эмоции мешают ведению войны, я отвернулся, но тем не менее мне всё же хотелось ещё немного полюбоваться.
Занял я позицию в довольно отдалённом месте. В месте, находившемся в противоположном направлении оттуда, куда, предположительно, должен был напасть противник.
Были несколько траншей, являвшиеся дорогой, а также несколько сделанных в качестве ловушки. Три укрепления под пулемёт, установленных Омаром. Отличный вид на деревню. Это настоящий лагерь.
У нас имеется одно боевое подразделение S, чьё управление я возьму на себя. Мы не собираемся проворачивать нечто сложно осуществимое, так что всё должно быть в порядке.
Враг остановился у входа в долину, в 2 км от деревни.
Внезапно я услышал голос из мегафона и наклонился назад
— …
Услышал я лишь последнюю часть запроса.
— Повторяю. Это предупреждение. Освободите из-под заключения Арату. Если он умер, предоставьте его тело. В противном случае мы атакуем деревню.
Джибрил широко открыла глаза и уставилась на меня.
У меня разболелась голова. София, почему ты всегда поступаешь необдуманно.
Услышав этот голос, на моём лице появилась горькая улыбка, а желание сражаться исчезло. Однако я с самого начала не собирался сражаться.
Интересно, оставила ли она работу, или же компания тоже в этом участвует? Вероятнее второе. Наверное, она вызвалась добровольцем от лица ОО. Для ведения бизнеса необходима компенсация. Но они стремятся снизить потери в своей военной мощи и контрактниках, поэтому они предоставили это ОО.
Внимательно слушая трансляцию, я узнал, что София говорила о возвращении моего тела на полном серьёзе, с печалью в голосе.
Вдруг меня кто-то схватил за рукав. Это была Джибрил. Она покачала головой.
— Ты не должен идти к демону, Арата.
— Это не демон. Скорее джина, которого ты знаешь.
— Это злой джин.
Глупый джин. Нет, всё же невезучий джин, к тому же с ужасной интуицией. Горько улыбнувшись, я был уверен, кем бы она ни была, она не зло.
Глядя на меня, Джибрил дышала, словно этот момент длился вечность.
— Всё нормально. Я не пойду туда.
Прикрывшись головным убором, она вытирала слёзы тыльной стороной ладони.
— Я рада слышать это. Очень рада.
— Но теперь у меня имеется проблема.
Теперь я в безопасности, но сейчас, став врагом, я никак не мог с ними связаться.
Всё же я не хотел продолжать боевые действия, но тем не менее, если я раскрою себя, план провалится.
Это будет жестоко по отношению к Софии, но мне придётся промолчать.
Я понимаю, что поступаю ужасно. Чёрт. Мне тоже дорога была эта дружба. Проблема.
Даже если я и вернусь в компанию, будущее деревни и детей будет в тумане. Мой план рушится.
Вновь посмотрев на лицо Джибрил, я наконец решился. Если выбирать между девушкой и детьми, то разумным выбором для 30-летнего мужчину будут дети. Хоть я и говорю так, но не могу представить, чтобы у нас были подобные отношения, или, вернее, я содрогаюсь от одной лишь мысли об этом. Если бы мы были парой, мои нервы не выдержали бы этого.
Положив руку на голову Джибрил, у которой наворачивались почти что слёзы на лице, я осознал, что хорошо быть 30-летним. Ведь 10-12 лет назад я не смог сделать выбор в подобной ситуации.
— Продолжаем действовать согласно плану, — уверенно сказал я.
Застывшие дети ожили и оглянулись на меня, после чего разошлись на свои позиции.
Терпение Софии исчезло через десять минут.
Артобстрел. Пронзительный свист. Вдали от села разрывается снаряд.
За всё время, что я провёл в компании, мне не довелось увидеть ничего схожего с этим, но мне кажется, что это всё же миномётный обстрел. Хоть это оружие уже устарело, но оно до сих пор довольно часто используется. Я слышал, что, вероятно, некие экстремисты обстреливали им императорский дворец.
Непрерывно, даже с некоторым изяществом, проводился миномётный обстрел. Доносящийся звук напоминал музыку войны. Если так и будет продолжаться, то скоро он начнёт бить по селу. Возможно, что в прошлом люди так же убивали друг друга, слушая эту глупую музыку.
«Ну, сейчас это уже не важно, время на раздумья будет после. Или раньше».
Надевая наушники, я сказал с серьёзным тоном: «Я много времени размышлял о том, как закончить эту войну. Сейчас всё идёт отлично. Давайте сохранять спокойствие, чтобы всё так шло и дальше».
Мальчики и девочки вокруг меня закивали головами. Надеюсь, мои глаза меня не обманывают. Честно говоря, именно поэтому я так серьёзно произнёс эту речь, что меня не устраивало.
При постановке строя я со своими мыслями окунулся в прошлое. В Токио, когда на моём счету не было ни цента.
Улыбаясь, я вспоминал о всех своих ошибках прошлого, но не могу сказать, что теперь всё хорошо. Я просто не могу себе этого позволить.
— Даже если одна война закончится, начнётся другая. Просто запомните место, где мы собираемся встретиться, — сказал я и махнул рукой, давая сигнал начинать.
Артобстрел разрушает здания. Они горят и разлетаются. Кажется, что уже достаточно всего уничтожено, однако бомбардировка продолжалась. Я смотрел, как с каждым залпом рушатся дома.
Уничтожение зданий имеет смысл. Обычно, когда враг прячется в деревне, он занимает оборонительные позиции. Вы окружаете одно здание, а перестрелке нет конца. Очень важно пропустить эту часть. Если здание не имеет ценности, лучше уничтожить его — вот в чём дело.
В деревню заехала бронетехника с подвижными пулемётами, которые непрерывно ведут огонь. Интересно, по чему же они стреляют?
Улыбнувшись, я понимал, что там никого нет. Хоть дети и были расстроены разрушением их домов, я сказал им:
— Пока живы люди, всё в порядке.
Видимо, я спокойно отношусь к вещам. Но это неплохо.
Уничтожение деревни важно для прекращения войны. Я не тороплюсь.
После чего солдаты один за другим стали выходить из бронемашин.
Они постоянно озираются по сторонам. Сейчас самое время.
Я махнул рукой, и началась параллельная атаку сверху. Из-за дыма от пламени цель видна не так хорошо, тем не менее я не хочу смотреть на трупы противников, но это нормально. Мне жаль Софию, ведь её очки сократились.
И во второй раз неожиданная атака вызвала полный хаос.
Даже если они и знают нашу позицию, пулемёты бронетехники не способны стрелять под таким высоким углом. Если уйти к рисовым полям, они будут расстреляны сверху. Следующим их шагом будет смена местоположения миномётов.
Переждав десять минут, я оценил, что миномёты скоро переместят. Сегодня сильный восточный ветер, поэтому миномёты перенесут на запад.
От взрыва миномётов много дыма. Враг, скорее всего, увезёт их туда, где дым не столь сильно мешает.
Ну, мы тоже ждали этого дыма. Всё же я очень рад, что не я, а София первой открыла пути отхода. Подумав, я дал указание скрыться в дыме и отступить.
Прекрасно. Теперь мы можем избавиться от оружия. Мой план заключался в ограничение минимальными потерями и в предоставлении противнику политической победы. Это и был мой план прекращения войны.
Война — это метод достижения политических целей, когда враг достигает цели, продолжение войны для него теряет всякий смысл. Именно это я сделал. Если конкретней, его врагу был нанесён урон, его база — деревня — была разрушена, оружие и боеприпасы захвачены, а он сам спасается бегством — всё это считается победой. Этого достаточно. Неважно, сколько погибло гражданских, главное — положительный результат. Ведь ноль не имеет значения.
Вспоминая о Софии… Она в незавидном положении. Командиру потребуется подстраховка после такой ожесточённой битвы, посему ей придётся опираться на разрушенную базу противника и на то, что противник не решится вновь начать боевые действия после такого поражения.
«Для противника это место не имеет никакой выгоды. Без сомнений, после победы он оставит этот никчёмный участок земли. С другой стороны, жители села не понесли человеческих потерь, но убили множество противников. Поэтому жители деревни также могут провозгласить себя победителями. Посему война окончилась победой обеих сторон. И вот я дошёл до того компромисса, на который был нацелен мой план. После этого я рассчитываю на трезвое суждение обеих сторон», — обобщил я.
Поняв, что не буду больше об этом волноваться, я решил, что буду беспокоиться о себе и близких.
На обратном пути я решил оставить одну карту в военном лагере, подписав на английском: «Береги себя, София».
Если она её и заметит, то ей, вероятно, станет грустно, но это лучше, чем ничего.
Прогуливаясь посередине выкопанного канала, я поправлял свой галстук.
Улыбнувшись ожидающей меня Джибрил, я взял её за руку и исчез в дыму.
Я решил пойти с детьми на пикник, прихватив с собой немного еды. Я от всего сердца хочу устроить его на горах и полях Японии. Сегодня, взяв осла, мы проведём что-то вроде репетицию.
Возвращение в Японию
Япония из самолёта всегда выглядела одинаково. Или это сама страна не меняется.
Оглянувшись назад и увидев двадцати четырёх детей, я расслабился. Они въедут в страну с туристической визой. Некоторые нервничают, отдельные не могут успокоиться без оружия, третьи спят, а другие наблюдает за мной. Джибрил была одной из последних. Ну, наверное, все беспокоятся. Они никогда не летали на самолёте, а о Японии они знают лишь то, что это родина аниме.
Скоро посадка. Я улыбнулся и посмотрел вперёд.
Скоро мы приземлимся. Даже написано на японском: «Добро пожаловать в Японию».
Аэропорт Нарита похуже, чем Ханеда. Я очень хотел показать им Ханеду, хоть это и глупо.
— Тут спокойней, чем вы думали, не так ли? — заговорил я, вытягивая чемодан, на что девочка в головном уборе согласилась со мной.
— Неужто тут настолько спокойно?
— Да.
Улыбнувшись, я подумал, что всё-таки желание показать роскошный аэропорт — это ребячество. Всё же я должен вести себя как взрослый. Если не мне, то кому-то другому придётся это делать.
— А что насчёт Омара, он же пошёл вперёд?
— Я слышал, что он ест тэмпуру.
— Я вижу. А мы тоже поедим?
Решившись, Джибрил пошла за мной
Когда мы гуляли по аэропорту, она открыла лицо и, посмотрев на женщин вокруг, рысью подбежала ко мне, после чего спросила, не стыдно ли мне.
Немного подумав, я горько улыбнулся.
— Честно говоря, мне стыдно. Я слишком долго находился за пределами Японии.
Я не вернулся в Японию, я продвигаюсь по ней, как по Такасиме.
(Такасима — это одно из мест Японии, по поводу суверенитета которого идут споры.)
В будущем стоит организовать компанию по привлечению наёмников в интернете для решения будущих проблем военными методами. Существует множество потенциальных клиентов.
Безусловно, продвижение по Японии пойдёт превосходно.
Конец тома 1