ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА ПО ЗАКОНАМ МАНУ

В отличие от дру­гих отраслей права, нормы которых содержатся во многих главах Законов Ману, нормы процессуального права более упорядочены и содержат­ся исключительно в VIII главе, в которой первых более 120 статей касались состава суда, порядка судопроизводства, видов доказа­тельств, а ст. 252–263 регламентировали рассмотрение межевых споров о границе смежных участков земли. Такое компактное расположение процессуальных норм свидетельствует, во-первых, о том, что законодатель уже в то время различал нормы процессу­ального и материального права; во-вторых, законодатель прида­вал большое значение процессуальному праву, понимая его важ­ность в деле эффективной реализации норм материального права (уголовного, гражданского и др).

В процессуальном праве Древней Индии закреплялся по Законам Ману принцип коллегиальности, который должен был неукоснительно соблюдаться даже царем. Так, ст. 1 главы VIII предписывала, что «царь, желая рассмотреть судебные дела, пусть является подготов­ленным в суд вместе с брахманами и опытными советниками». Более того, требовалось, чтобы свидетели в споре о границе должны быть допрошены в присутствии большого числа поселян и обеих спорящих сторон.

При рассмотрении дел в суде соблюдался установленный зако­ном определенный ритуал (ст. 79–88 главы VIII). Ст. 4 предписы­вала рассматривать дела в такой последовательности: первое – неуплата долга, затем «заклад», продажа чужого, соучас­тие в «торговом, или другом объединении», неотдача данного, а только после указанной категории дел суд мог приступать к рас­смотрению исков о неуплате жалованья, нарушении соглашения, отмене купли-продажи, споре хозяина с пастухом (ст. 5 главы VIII) (см. Приложение).

Поскольку законодатель не делал различий между уголовным и гражданским правонарушениями, то и процесс являлся, как пра­вило, единым. Правда, иногда при рассмотрении уголовных дел допускались отступления от общих правил, например, «во всех случаях насилия, воровства и прелюбодеяния, при оскорблении словом или действием не надо проверять свидетелей слишком тщательно» (ст. 72) [2, c.44].

Первоначально применялся обвинительно-состязательный процесс и проходил по установленным законом правилам судопроизводства, в ходе которого, надо иметь в виду истину, предмет иска, себя самого, свидетеля, место, время и обстоятельства. В данном предписании выражено требование законодателя рассматривать дела в суде тщательно. Характерной чертой процесса был формализм. Так, истец при наличии определенных моментов проигрывал дело, если он указывал на свидетеля, не бывшего при сделке, отрицал или изменял свои показания, разговаривал со свидетелями в ненадлежащем месте и т.д. Истец, заявивший о наличии у него свидетелей и не приведший их в суд, лишался права на иск. Истец, безусловно, проигрывал дело и в том случае, если его свидетель в течение семи дней после показаний заболевал, или с ним случалось несчастье от огня, или умирал его родственник: во всем этом видели кару богов [4, c.54].

Как правило, процесс начинался с подачи заявления истца, ко­торый должен был сам представлять и доказательства (свидете­лей, вещественные доказательства). На суде сначала заслушивали истца, затем ответчика, после чего исследовались судьями пред­ставленные сторонами доказательства. Последние действия суд осу­ществлял лишь в том случае, если ответчик не признавал своей виновности или признавал частично. Если ответчик полностью признавал предъявленные к нему претензии, то дело слушанием прекращалось и судьи приступали к вынесению решения «приго­вора» по данному делу.

К доказательствам относились свидетели, которым законода­тель уделил большое внимание (ст. 60–83 и др.), клятва (ст. 109 и 113), ордалии (суды божьи – ст. 114, 115) и вещественные дока­зательства (договоры, межевые знаки, следы побоев, найденные у лица украденные вещи – ст. 249, 252 и др.). Из всех указанных видов доказательств особое место занимали свидетели, которых за­конодатель разделял на две категории: свидетелей, видевших слу­чившееся, т.е. свидетелей-очевидцев, и свидетелей по слуху, кото­рые не видели происходившего деяния. Но несмотря на это, зако­нодатель считал их показания одинаково важными (ст. 74) (см. Приложение).

Для подтверждения вины ответчика, отрицавшего свою винов­ность, достаточно было показаний трех свидетелей, изобличавших его (ст. 60). Но не все лица могли выступать на суде в качестве свидетелей, т.к. законодатель давал перечень тех людей, которые не могли свидетельствовать в суде, и тех, кто мог. Домохозяева, имеющие детей, коренные жители, кшатрий, вайший и шудры, вызванные истцом, достойны давать показания, а не всякий, кроме крайних обстоятельств. Но не все лица, допускавшиеся законом в качестве свидетелей, могли быть таковыми, т.к. к ним предъявля­лись довольно жесткие требования. Свидетелями могли быть лишь достойные доверия, из всех варн, знающие всю дхарму, чуждые жадности, но обладающих противоположными качествами надо избегать. Первая категория свидетелей называлась законодателем «надлежащими свидетелями» (ст. 70).

Содержание ст. 64–67 свидетельствует о довольно широком применении в суде свидетельских показаний и большом опыте, накопленном в судебной практике по применению этого вида до­казательств при рассмотрении самых разнообразных дел. Этот опыт законодатель использовал, когда в Законах Ману дал значительный перечень лиц, которые не могут выступать в качестве свидетелей в силу социального происхождения (например, раб), своего бедственного положения (мучимый голодом и жаждой); родственных связей, своего ненадлежащего физического состояния (безумный, пья­ный, изнуренней усталостью, лишенный какого-либо органа чувств, пораженный болезнью), в силу плохой своей репутации (осужденный людьми, опороченный, ранее изобличенный, вор); в силу своего возраста (старец, дитя), рода занятий (актер, ремесленник, знаток Веды и др.) и заинтересованности в данном деле. Не допускались в качестве свидетелей враги и царь. Думает­ся, что при подобных требованиях к свидетелям найти «надлежа­щего» свидетеля было весьма сложным делом. Законы Ману содержат еще дополнительное общее правило относи­тельно свидетелей: «дают свидетельские показания относительно женщин – женщины, относительно дваждырожденных – такие же дваждырожденные, честные шудры – относительно шудр, относи­тельно низкорожденных – низкорожденные» [3, c.159].

Определяя правила, которыми суд должен был руководствоваться в своем отношении к свидетелям, и, понимая сложность, а порой и невозможность со­блюдения предъявляемых к ним требований, законодатель закреп­лял общее правило, применявшееся в случае отсутствия «надлежа­щих» свидетелей, т.е. предусматривает исключения. В подобном случае показание должно быть дано ребенком, стариком, учени­ком или даже родственником, рабом или слугой. Вместе с тем закон предписывает суду подобные показания считать «не­надлежащими». Что же касается рассмотрения дел, имеющих большую общественную опасность, то законодатель вообще предписы­вал не проверять свидетелей слишком тщательно (см. Приложение).

Также Законы Ману закреп­ляли общее правило о том, как суду поступать в том случае, когда имеют место различия в показаниях свидетелей. При разногласиях в показаниях свидетелей царю следует предпочесть «мнение» большинства, при равенстве – наделенных выдающимися качествами, при разногласии между отличными – брахманов. В связи с вышесказанным можно заме­тить, что законодатель Древней Индии знал четыре категории сви­детелей: надлежащие, ненадлежащие и отличные (т.е. наделенные выдающимися качествами) и свидетели – брахманы. И если поня­тия «надлежащий» и «ненадлежащий» законодатель в Законах Ману рас­крыл, то понятие «отличный» – нет. Именно это и создавало бла­гоприятную почву для субъективного усмотрения судьи, который фактически определял: является свидетель отличным свидетелем или только «надлежащим». Именно судья определял, обладает ли тот или иной свидетель выдающимися качествами. Признание же законодателем высшей ценности показания свидетеля – брахма­на среди «отличных» свидетелей еще раз подчеркивает, что и в процессуальном праве действовал принцип неравенства лиц перед законом, который был основополагающим, характерным и для всех других отраслей права Древней Индии [2, c.44].

Любопытно отметить, что женщины даже в «крайних обстоятельствах» не могли быть сви­детелями в суде. Законы Ману содержали общее правило, по которому «один бескорыстный мужчина может быть свидетелем, а также многие мужчины, не отягощенные пороками, но не женщины, (хотя бы то честные), даже если их много, – вследствие непостоянства их ума» (см. Приложение).

Свидетели должны были в суде говорить правду, т.к. в против­ном случае они привлекались к ответственности за лжесвидетель­ство (ст. 93). Но из этого общего правила делалось исключение по делам, которые влекли смертную казнь виновному, принадлежаще­му к любой варне. Любопытно, что законодатель того времени, призывая всех быть правдивыми, честными, сам же предписывал свидетелям лгать в том случае, «если вследствие правдивого пока­зания может быть причинена смерть шудре, вайшию, кшатрию или брахману, должно говорить неправду, ибо такая неправда предпо­читается истине» (ст. 104). В который раз норма данной статьи Законов Ману подтверждает, что право Древней Индии, как и любой страны Древнего Востока, – это право – привилегия, основанная на принципах классовости и неравенства людей перед законом в силу своего социального происхождения.

Важное значение имели в суде и вещественные доказательства, а по некоторой категории дел они считались первостепенными, например, иски о границах смежных участков, при рассмотрении которых наличие межевых знаков, если судьи не сомневались в их истинности, считалось достаточным для решения дела по суще­ству. И только в случае, если при наличии знаков возникает сомнение, решение спора относительно границы надо возложить на свидетелей (ст. 253). К подобной категории относились и дела о краже (воровстве): «Пусть царь не велит казнить вора, если у него не найдено краденого; (пойманного) с краденым и воровским ин­струментом пусть велит казнить не колеблясь» (ст. 270 главы IX) (см. Приложение).

По значимости в системе доказательств третье место разделяли клятва и ордалии (суды божьи), к которым законодатель относится одинаково, предписывая, что, «судья, не знающий точно истину» при отсутствии свидетелей «может заставить открыть ее даже клятвой» (ст. 109 главы VIII) или «заставить обвиняемого взять огонь, погрузиться в воду или же прикоснуться к головам жены и сыновей по отдельности» (ст. 114 этой же главы) [3, c.159].

Клятвы имели различие в своем словесном оформлении: брахман клялся своей правдивостью, иначе ему угрожал грех, распространяющийся на последующие поколения; кшатрии клялись сохранностью колесниц и оружия, вайшьи – коровами, зерном и золотом, шудры – всеми тяжкими преступлениями. И если после клятвы с обвиняемым происходила какая-то неприятность, то вина его считалась доказанной.

В Индии существовали следующие виды ордалий:

· испытание весами (для женщин, детей и стариков; их взвешивали по специальной процедуре до и после принесения клятвы, если во второй раз он был легче – считался не виновным);

· испытание огнем (обвиняемый брал раскаленный предмет в руку и при отсутствии следов ожога считался невиновным);

· испытание водой;

· испытание ядом.

И если законодатель отдавал на усмотрение судьи решать, какой вид до­казательств (клятва или ордалия) должен быть применен, то риту­ал их осуществления и оценка последствий ордалии были четко им определены в нормах Законов Ману (ст. 113 и 115 главы VIII) (см. Приложение).

Несправедливый судебный приговор имел ряд последствий, в том числе морального значения. Упоминается также следственный процесс. Допрос мог производиться посредством пытки. Различались полные, отдельные и повторные пытки. Для женщин устанавливались половинная пытка или словесный допрос. Не подвергались пытке старики, дети, больные, умалишенные, беременные женщины, а также сознавшиеся в преступлении. Брахман полностью освобождался от пытки [4, c.55].

Кровная месть в Законах не упоминается, в то время она уже не применялась. В Законах Ману ничего не говорится об инквизиционном процессе, но на практике он применялся и нашел отражение в иных нормативных актах. Однако состязательный процесс в Древней Индии преобла­дал при рассмотрении дел в суде, что и отражено в Законах Ману – памятнике права этой страны. И если нормы статей Законов, закрепляющие сис­тему наказаний, однозначно свидетельствуют о том, что уголовно­му праву присуща такая черта, как жестокость, то нормы процессу­ального права содержат более мягкие положения относительно видов доказательств и способов установления истины.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, изучив все использованные нами материалы, можно подвести итоги и сделать некоторые обобщающие выводы.

В Законах Ману прослеживается определенная логика изложения материала, но нет еще выделения отдельных отраслей права, норму права нельзя отделить от религиозной и моральной нормы. Это и определило главную характерную черту древнеиндийского права. На первый план в Законах Ману выступает сословно-варновое деление общества. Указывается наследственно-профессиональный характер варн.

Законы Ману закрепляли рабство и др. формы эксплуатации. Делается попытка систематизировать нормы права, при этом смешиваются частные правонарушения и преступления.

Уголовное право, представленное в Законах Ману, с одной стороны, отличается высоким для своего времени уровнем развития, что проявляется в указании на формы вины (умысел и неосторожность), рецидив, соучастие, тяжесть преступления в той или иной варне. С другой стороны, Законы отражают некоторые пережитки старины, о чем свидетельствует сохранение принципа талиона («око за око, зуб за зуб»), ордалий, ответственности общины за преступление, совершенное на ее территории, если преступник известен.

Следует отметить, что уголовное право не выделяется как отдельная правовая отрасль, нормы о преступлениях и наказаниях соседствуют с нормами, регулирующими имущественные отношения. К характерным чертам уголовного права по Законам Ману также относится отсутствие норм общего характера; наличие норм, устанавливающих ответственность за конкретные деяния; казуистичность (правовые нормы стремятся охватить все возможные варианты преступного поведения) и объективное вменение (основанием ответственности является совершение деяния вне зависимости от вины).

В этом памятнике права употребляются такие термины в области уголовного права, как «преступление», «наказание», «вина», «виды наказаний», а также даются определения отдельным понятиям.

Таким образом, уголовное право Древней Индии носит карательно-террористический характер, направлено на подавление выступлений против монарха и господствующего класса.

В данной курсовой работе исследовался древний индийский памятник права – Законы Ману, а именно отношения, регулируемые уголовным правом по Законам и возникающие в ходе тех или иных стадий уголовного судопроизводства Древней Индии.

Была рассмотрена общая характеристика уголовного права по Законам Ману, изучены понятия и основные характеристики, раскрывающие сущность преступления по древнеиндийскому уголовному праву, проанализированы классификация и виды преступлений и принципы ответственности по Законам Ману и исследованы формы уголовного процесса, порядка уголовного судопроизводства характерного для Древней Индии.

Мы считаем, что нормы Законов Ману, регулирующие уголовные, были полностью исследованы и раскрыты в заявленной работе.