Несмотря на то, что использование недр в древней Руси уходит своими корнями в далекое прошлое, первые сведения о добыче и обработке металлов и других полезных ископаемых появились лишь в начале XV века. Крайне трудно по ним дать более или менее полную картину о добыче и переработке руд на территории России, поскольку работы эти велись не регулярно, зачастую нося эпизодический характер.
Известно, что уже в X-XIII вв. на территории древней Руси добывали соль, строительный камень, минеральные краски, цветные и драгоценные металлы. О «ковалях» (кузнецах) и железных изделиях имеются упоминания в Договорной грамоте князя Игоря (945 г.), летописи Нестора (1096 г.), послании Даниила-Заточника, житии Феодосия Печерского и других древних памятниках русской письменности. В этот период вплоть до татаро-монгольского завоевания развитие горнодобывающих промыслов было связано с самыми насущными практическими потребностями населения Русских княжеств.
Разрабатывались залежи каменной соли в Предкарпатском прогибе, у Переславля-Залесского в Ростовском княжестве, в Костромской земле и у Белого моря (Ненокса). В XII-XIII вв. осваивались месторождения железа, преимущественно озерных и болотных (лимонитовых) руд, известных с глубокой древности на западе Полоцкого княжества, в Новгородской земле в окрестностях Новгорода, у Тихвина, Каргополя и вблизи беломорского побережья у Выгозера (рис.1). Обилие лесов позволяло нашим предкам использовать для выплавки железа исключительно древесный уголь.
В XII—XV вв. в центральных областях России добыча железных болотных руд достигала значительного уровня. В тот же период на территории Киевской Руси и в окрестностях Новгорода началась разработка месторождений неглубоко залегающих бурых железняков и коренных сидеритовых руд.
|
|
Древние рудокопы употребляли орудия из камня, дерева, меди, бронзы, рога и кости: деревянные и бронзовые клинья, каменные молоты, медные, бронзовые, каменные и роговые кайлы, каменные рудодробилки, деревянные лопаты. Добыча руд производилась небольшими группами людей, возможно, семьями, причем, по-видимому, осуществлялось разделение труда между мужчинами, добывавшими и дробившими крупные куски руды, женщинами, занимавшимися мелким дроблением, и детьми, доставлявшими руду на поверхность и работавшими в узких забоях, куда не мог проникнуть взрослый человек.
Поиски вели с помощью специальных щупов, разработку — лопатами и кайлами. Один человек за день добывал примерно 750 кг руды. Однако тогда еще глубина ведения горных работ не могла быть ниже уровня грунтовых вод. Для переноски руды использовались кожаные сумки, ивовые корзины, корыта. В качестве лестниц для спуска в шахты использовали зарубленные бревна и высеченные ступеньки. Освещали рудники лучинами или масляными лампами. Очень редко использовали крепления из каменных глыб.
Дробленую руду обжигали в ямах на месте добычи и увозили, иногда на значительное расстояние, к селищам, где плавили в небольших горнах на древесном угле, применяя ручные воздуходувные меха (рис.2). Горняки и путешественники XVIII в. обнаруживали остатки древних плавильных горнов. Так, например, при впадении Шульбы в Иртыш В.И. Генниным было найдено пять старинных плавильных печей, рядом были шлаки и добытые серебряные руды [1].
|
|
Многочисленные находки древних глиняных горшков и тиглей для плавки металлов и их частей, литейных форм, остатков металла и шлака, оставшегося от выплавки руд, обнаруженные археологами, рисуют картину довольно значительного распространения в древности на территории России металлургии (рис.3,4).
В глубину веков уходит история изучения и освоения богатств недр Урала и Южной Сибири. В эпоху энеолита местное население добывало глину, песок, яшму, кремний, известняк, мрамор, каменную соль, гипс, тальк, слюду, гранит и другое минеральное сырье. Из самородной меди путем холодной обработки изготавливали медные украшения и орудия. На следы разработок древнейших «чудских копей» на Южном Урале указывали П.С. Паллас, И.И. Лепехин, П.И. Рычков [1]. Подтверждением тому стали археологические находки около озер Яктыкуль и Суртанды (Абзелиловский район), близ поселков Караякупово и Муллино (Давлекановский район), Старое Нагаево и Ташаулово (Калтасинский район) и др. В бронзовом веке на территории Южного Урала, Приуралья и Прикамья разрабатывали залежи медистых песчаников, являвшихся рудным сырьем для древних металлургов, сосредоточенных вблизи горно-металлургических центров Аркаим, Синташта, Таналыкское городище, Бакыр-Узякского, Каргалинского, Ташказганского и др. Из кварцевых жил шахтным способом добывали золото (вблизи деревни Кусеево Баймакского района). Позже племена Южного Урала освоили производство железа из местной болотной железной руды, а также из выходящих на поверхность бурожелезняковых руд (ныне Бакальский и Туканский железорудные районы). Руды, добываемые древними рудокопами, шли в плавку на месте, о чем свидетельствуют тигли, найденные на руднике Сайгачьем, литейные формы, обнаруженные в районе Каргалинских рудников (район г. Перми) и в районе г. Уфы.
|
|
О распространении металлургического ремесла на Южном Урале свидетельствуют тысячи бронзовых и железных изделий высокого качества и стандартизированных форм, найденных при раскопках памятников VIII-XIV вв. Железо выплавляли в земляных или глинобитных горнах сыродутным способом, нагнетая в них холодный («сырой») воздух с помощью кожаных мехов. Железные изделия отличались мягкостью. Найденные в Филипповских курганах и Чертовом городище железные мечи, колчаны со стрелами, копья, ножи и предметы роскоши из золота и серебра говорят о высоком уровне развития искусства обработки изделий из меди, железа и благородного металлов.
О многочисленных остатках древних рудников на Южном Урале говорят в своих работах академики Лепехин, Рычков, Паллас и другие авторы. Паллас, описывая некоторые места добычи руды древними рудокопами, в частности, древние горные выработки на Гумешевском руднике, в районе Северского завода, на руднике Сайгачьем и по р. Ую, говорит, что «от нынешнего рудника за версту по р. Ую на некотором бугре видны различные древние (чудские или скифские) копани и в оных является медная жила с серебросодержащею рудою, в пядень толщины» [1].
Еще в 1702 г. уральский житель Сергей Бабин с товарищами сообщил властям о следах древних горных работ, обнаруженных на небольшом холме между ручьями Железенкою и Гремухою, впадающими с левой стороны в речку Полевую. Так было открыто к югу от Свердловска Гумешевское медное месторождение, систематическая эксплуатация которого началась, однако, лишь в 1735 г. При закладке Гумешевского рудника были обнаружены на поверхности значительные количества добытой древними рудокопами богатой медной руды, принятой искателями за «великое гнездо самой лучшей медной руды», а также следы древних обвалившихся шахт глубиной 20 м и более и не вполне еще засыпавшиеся карьеры.
Начало сибирской металлургии - Афанасьевская эпоха - датируется концом III - началом II тыс. до н. э. С.В. Киселев пишет, что «добывание и обработка руды с изготовлением медных орудий... вероятно было делом тех, кто жил вблизи месторождений меди, довольно распространенных по среднему Енисею». Афанасьевские племена Алтая и Енисея изготовляли только медные орудия. В следующую, Андроновскую эпоху (около 1500—1200 гг. до н. э.), население Южной Сибири овладело производством бронзы, орудия из которой были более твердыми и прочными, чем медные. Для получения бронзы было необходимо олово, поэтому наряду с медными стали добывать оловянные руды, месторождения которых известны на Алтае и в Саянах. Развивается в это время и добыча золота [2].
В Алтайском и других сибирских архивах сохранились сведения о сотнях древних, так называемых чудских, копей, по следам которых в XVIII-XIX вв. были открыты и разведаны Зыряновское, Риддерское и многие другие полиметаллические месторождения.
Чудские рудокопы добывали богатые легкоплавкие руды в верхних горизонтах месторождений. Обнаружив выход на поверхность медной зелени, медной сини, охристых и кварцевых руд, они начинали открытые работы ямами-закопушками или рвами-разрезами. При этом богатая руда выбиралась, а порода и бедная руда выбрасывалась в отвалы, которые образовывали рядом с выработкой большие насыпи. На чертеже Зыряновского рудника, выполненном в 1801 г., обозначена чудская насыпь в 20 сажен длиной и 10 сажен шириной. Чудские отвалы служили ориентиром для рудоискателей XVIII-XIX столетий.
Когда разрезы, или разносы, как их называли раньше, достигали 8-10 м глубины, в наиболее обогащенных участках жилы - «гнездах» - открытые работы переходили в подземные - штольни, уклонки, шурфы. Подземные работы представляли собой неправильные ходы, повторяющие форму рудного тела, расширяющиеся в камеры до 3 м высоты в местах раздува жилы и суживающиеся в щели до 30 см высоты там, где жила начинала выклиниваться. В узких забоях могли одновременно работать 1-2 человека. Значительное протяжение некоторых выработок объясняется тем, что в них работали много лет. В Золотушинском руднике были обнаружены следы древних работ на глубине 35 м, на Чечулихинском руднике близ Салаира - на глубине 30 м.
Откачивать воду чудские рудокопы не умели, и ниже уровня грунтовых вод их выработки не спускались. Вентиляция осуществлялась естественным путем. Для освещения служил дневной свет, проникавший в неглубокие выработки, а в глубоких штольнях и шурфах - лучины и каменные плошки, в которые наливался жир и опускался фитиль.
Большое количество древних горных выработок было обнаружено в районе Темирских медных месторождений, расположенных на водоразделе между речками Ненен и Беей. По южному склону горы Темирдага и северному и южному склонам горы Поселыцика многочисленные следы древних горных работ (месторождения Бейское, Темир, Посельщик, Четвертое, Пятое, Горелое, Чахджул) встречались в виде завалившихся, задернованных, а иногда и поросших деревьями ям и отвалов пород с медной зеленью. Встречены были здесь и глубокие подземные выработки, заканчивавшиеся обширными камерами.
Часто встречавшиеся древние шлаки свидетельствуют о развитии металлургии в Темирском районе еще в незапамятные времена.
В одной из древних выработок Глафиринского рудника, расположенного в 150 км от г. Минусинска, были найдены древние деревянные рудничные лопаты (рис.5).
В районе Рудного Алтая, расположенного к юго-западу от древней Минусинской котловины, почти все известные рудные месторождения открыты по следам древних горных работ.
В Змеиногороком руднике был найден полуоруденелый остов и кожаный мешок с богатыми охристыми рудами. На Золотушенском и Змеиногороком рудниках были найдены медные и бронзовые кайлы (рис.6) и каменные молоты древнего происхождения, а в речке Шульбе, недалеко от впадения ее в р. Иртыш, - пять старинных печей с остатками руды и шлаков [2].
Наиболее значительные горные работы производились в древности рудокопами в долине р. Карболихи, впадающей с правой стороны в р. Алей. В этой долине, на речке Змеевке, древние рудокопы добывали богатые охристые руды поверхностными глубокими разносами и шахтами от 8 до 10 м глубиной. Есть основания предполагать, что в древности здесь же обрабатывали мягкие охристые золотосодержащие руды: так, у речки Змеевки был обнаружен оставшийся от древних рудокопов отвал отработанных пород, и так как «оказалось еще в этой насыпи довольно золота, то ее вновь переталкивали и промывали с выгодою». В 1751 г. на месте древних разработок в отрогах Золотушенского хребта, простирающегося по левую сторону р. Алей, примерно в 3 км от речки Золотухи, был основан Золотушенекий медный рудник.
Можно указать еще на известные Салаирские рудники, расположенные в 12 км к югу от древних горных выработок, по следам которых был заложен Чечюлинский рудник. В 5 км от д. Салаирской были обнаружены древние копи и разбросанные кучи шлаков. Добыча руды производилась древними рудокопами с поверхности, вначале разносом, а затем на глубине 8-10 м выработками или шахтообразиыми ходами глубиной до 30 м.
Древние горные работы на медь в Минусинском районе известны также вблизи озера Иткуль (Алексеевский рудник), на медных месторождениях Ахкая, Соройском, Камыштанском и ряде других.
В Горной Шории и Кузнецкой котловине возникает значительный для своего времени центр железного производства. Шорские кузнецы снабжают железными изделиями другие районы Сибири и Джунгарию. Археологи неоднократно находили в Кузбассе, в отрогах Салаира и Кузнецкого Алатау остатки старинных железных копей и плавилен и древние железные изделия. В.В. Радлов сообщал, что им были обнаружены в Мариинской тайге, по берегам р. Кии, «высокие валы железного шлаку», а в курганах около Улукуля и по берегам р. Чердата - железные котлы, кирки, ножницы, удила, стремена, остатки панциря и шейные гримны*. Краевед К.А. Евреинов нашел железные шлаки, остатки плавильных горнов и наконечники стрел на Старцевой гриве, под которой расположен Кузнецкий металлургический комбинат [2].
Русские люди, появившиеся в Западной Сибири в конце XVI в., назвали территорию современной Кемеровской области Кузнецкой землей, а ее население - кузнецкими татарами, или кузнецами. В «Описании новой земли, сиречь Сибирского царства» указывается: «Кузнецы же словут, потому что ясачные люди государские тамо живут по берегу Томи реки и иных тамошних рек трех Терсей, камений берут и жгут, плавят железо и куют вместо наковали на камени, а железо то кузнецкое и уклад вел ми добр, лутше свейского железа и мягко железо, аки свинец. Соболми, железом в казну ясак платят» [4].
Добыча железной руды и производство железа у шорцев и других народностей Сибири представляло собой мелкое домашнее производство, в лучшем случае ремесло. И. Гмелин, побывавший в 1739 г. в Кузнецком уезде, сообщает, что шорцы добывали железную руду, залегающую у поверхности земли, причем даже не применяли специальных орудий: дерн снимали абылом - мотыгой для выкапывания корней и обработки земли, а руду выламывали орудием, напоминающим топор, которое применялось также для рубки дерева. И. Гмелин сам наблюдал в сентябре 1739 г. производство железа в шорской деревне Гадевой, неподалеку от Кузнецка. Плавильная печь помещалась в обычной шорской юрте, в углублении, сделанном в земляном полу. Сверху горн покрывался небольшой круглой глиняной крышкой. В передней стенке горна было отверстие, которое на время плавки закрывалось камнем и замазывалось глиной. Сбоку к горну были присоединены два ручных воздуходувных меха. У горна работали два человека. Один нагнетал в печь воздух с помощью мехов, другой попеременно подбрасывал древесный уголь и мелко истолченную руду, причем руду засыпал понемногу с кончика ножа. После того, как было засыпано около трех фунтов руды, плавильщик, поработав еще некоторое время мехами, вынул клещами вмазанный внизу камень, вытащил крицу и, поколачивая деревяшкой, очистил ее от приставшего угля [4].
Издавна особое значение на Руси придавалось добыче соли, о чем свидетельствуют грамоты правивших в те времена князей, как, например, грамота Великого князя Василия II Темного от 11 февраля 1426 г. на соляные варницы у Соли Переяславской, в которой говорилось; «Се аз Князь Великий Иван Васильевич пожаловал есми Троицкого Сергиева монастыря игумена Паисия с братьею, или кто по нем иный игумен будет. Что их двор да четыре варници у Соли у Переславские, а шло мне великому князю на год по рублю с варницы за дань да по десяти пуд соли за варю, и аз Князь Великий игумена с братьею пожаловал теми денгами и оброчною солью – дал братье в хлебы. И кто мой данщик учнет дань брати у Соли Переславские, и он у них с тех их варниц тое мое дани и соли оброчной не емлют по сей моей грамоте. А прочитая сю мою грамоту, отдают назад монастырскому прикащику» [5].
Интересна также грамота Великого князя Василия III Ивановича на устройство соляных промыслов в Двинской земле, датированная началом XVI века. «Се аз Князь Великий Василей Иванович всея Руси пожаловал есмя двинян, Наумка Кобеля Савина сына, да Давыдка Степанова сына, да Марка Матвеева сына, да Олешка Фомина сына, да Савку Савина сына. Что ме били челом, а сказывают: что в Двинском уезде за рекою за Двиною, нашли ключи соляные на речке на Юре, на лесу на черном, да от Кривца вверх по обе стороны речки Юры и у Смердьего озерка; а дворы де и пашни на тех местех не бывали от века, а от волости де те места за двадцать верст со всех сторон, и угодья де к тем местом не пришли никоторых волостей; и мне б Наумка и его товарищов пожаловати, велети им на тех местех ключи соляные чистити, и лесы сечи, и дворы ставити и людей к себе звати, да и пашни пахати от Кривца по обе стороны речки Юры да речки Смердьи и около Смердья озерка, а по речке по Смердье до устья, да от устья Хороги до Гостилова устья да до Залазина ручья, и пожни** по тем местом чистити» [5].
Потребности древней Руси в каменной соли удовлетворялись, в первую очередь, за счет разработки богатых залежей в верховьях Северной Двины у Великого Устюга и на Вычегде, где находилась главная вотчина промышленников Строгановых. Сохранились документальные данные о добыче соли из подземных рассолов в Старой Руссе от 1363 г. Соль добывалась также у побережья Белого моря, у Кинешмы, в Самарской Луке и в левобережной Украине.
При освоении соляных месторождений нередко применялись буровые скважины. Первые упоминания о бурении скважин на рассолы на соляных варницах под Старой Руссой, Новгородом, Балахной, Тотьмой, Вологдой, Соликамском, Тобольском относятся к 1332-1370 гг., хотя добыча соли началась намного раньше.
В одном из старинных руководств по бурению скважин - «Росписи как зачать делать новая труба на новом месте» — подробно описывалась последовательность работ от сборки буровой вышки ручного бурения до подготовки скважины к эксплуатации, возможные аварийные случаи, приводились сведения об изготовлении бурового инструмента. Бурили вручную ударным способом. Бурильные штанги и обсадные трубы изготавливали из дерева. Первую колонну обсадных труб опускали до кровли коренных пород на глубину 25-40 м, вторую — рассолоподъемную (меньшего диаметра) — на глубину 100-200 м. Забой скважины достигал известняков. «Роспись» и другие источники свидетельствуют об уникальности технологии бурения на Руси.
На соляных промыслах в районе пос. Тотьма (на реке Сухоне) бурили скважины следующих конструкций: первую колонну труб диаметром 680/480 мм (в числителе - наружный диаметр обсадных труб, в знаменателе - внутренний) опускали до кровли коренных пород на глубину 25-40 м, вторую рассолоподъёмную деревянную колонну труб диаметром 280/140 мм - на глубину до 100 м и более [4].
Возникновение и постепенное расширение централизованного Русского государства на основе Московского княжества вызвало необходимость ускоренного развития горнодобывающей отрасли хозяйства. Наряду с упомянутыми при характеристике прошлого этапа месторождениями в Новгородской земле и Центральной России начали разрабатываться железные руды в Карелии, каменная соль под Новгородом. Возведение оборонительных сооружений и церквей в главных русских городах привело к росту потребности в строительных материалах.
Для строительных нужд центральных городов русских княжеств «выламывался» известняк из естественных выходов пород на Десне, Шелони, Оке. В то время он применялся, в первую очередь, при сооружении православных храмов, наиболее древние из которых сохранились в Киеве, Каневе, Новгороде и Владимире [3].
В начале XIV в. были построены первые каменные укрепления вокруг Новгорода, Пскова, Изборска [1]. В карьерах под Москвой (Мячково и др.) интенсивно добывался «белый камень» (известняк). Из него во второй половине века при Димитрии Донском был сооружен первый белокаменный Московский Кремль, строительство которого закончилось в 1367 г. Примерно в то же время началась разработка известняка на севере Вологодской земли у Белого озера и на Северной Двине (Орлецкий карьер).
Отделение горных пород от массива производилась с помощью нехитрых орудий труда, а в случае крепких пород технология заключалась в разведении костров до появления трещин.
На Волыни, по крайней мере с Х в., из овручских кварцитов вытесывались пряслица – небольшие каменные кружки для прялок. На украшение икон, праздничных одеяний князей и бояр помимо привозных камней из «заморских» стран шли аметисты из района Кандалакши и янтарь, добывавшийся на Днепре и балтийском побережье.
Русские люди стали «стеклить» окна в домах слюдой, с чем связаны первые разработки месторождений мусковита на Соловецких островах и на Кольском полуострове (Ена вблизи Кандалакшской губы). Кстати, само название этого минерала происходит от слова «Муска» или «Моска», как итальянцы в средние века называли Москву.
Как мы видим, наши древние предки весьма широко использовали минерально-сырьевые ресурсы окружавшей их природной среды. Разработки железных руд, соли, строительных и поделочных камней являлись наиболее ранними горными промыслами на территории России.
Честь первоначальных попыток водворения горного дела в России, начиная с Н.М. Карамзина, а вслед за ним и другими историками, признается за великим князем Иваном III, который неоднократно обращался к правителям государств Западной Европы за помощью в специалистах рудознатцах. В 1488 г. Иван III обращается к венгерскому королю Матвею I Корвину с просьбой прислать мастера, который «руду знает, золотую и серебряную, да которой бы руду умел разделити с землею, занже в моей земле руда золотая и серебряная есть, да не умеют ее разделити с землею». В следующем 1489 г. в наказной памяти Юрию Траханиоту и Ивану Халепе, ехавшим послами к германскому императору Фридерику III, Иван III повелевал: «Добывать им великому князю мастеров: рудника, который руду знает золотую и серебряную, да другова мастера, который умеет от земли разделити золото и серебро, и добудет Юрий таких мастеров, и ему их выспросити, которые будут и иные с ними мастеры, надобе на то дело ино и тех мастеров с ними взяти...».
Рис. 7.
Великий князь Всея Руси Иван III Васильевич (1440-1505 гг.)
Иностранные специалисты направлялись государем в далекие экспедиции, как правило, в сопровождении русских людей. Так в 1491 г. Иван III послал на Печору «искать руды немцев Ивана да Виктора, а с ними Андрюшку Петрова и Василья Иванова сына Болтина, да грека Мануйла Лариева сына». Той же осенью возвратились они с Печоры и заявили великому князю, что «нашли медную руду по р.Цыльме, не доходя Космы реки, за полдни пути и от Печоры реки за 7 дней». Карамзин приводит и другое летописное известие, что в 1492 г. «отпустил князь великий Мануила Илариева сына, грека, да с ним своих детей боярских Василья Болтина да Ивана Брюха Коробьина да Ондрюшку Петрова с мастеры из Италии серебра делати и меди на реке на Цыльме, а рабочих с ними, чтобы руду копать с Устюга 60 человек, с Двины – 100, с Пинеги – 80, а пермич и вымич и вычегжан и усолич – 100». Участие и немецких, и греческих, и итальянских специалистов доказывает, что обращения Ивана III к государям Западной Европы не остались без ответа. Это подтверждается и сообщением летописца, что зимой 1491 г. «Прииде из Рима на Москву брат великие княгини Софии именем Андрей сын Фомин деспота Амарейского, да с ним вместе приидоша послы великого князи Дмитрей да Мануйло Ивановы дети Ралева, приведоша с собою лекаря мастера Леона жидовина из Виницей и иных мастеров фряс стенных и полатных, пушечных и серебряных...». Карамзин говорит, что с того времени мы начали сами добывать и выплавлять металлы и чеканить монету из своего серебра [4].
Горных специалистов из Италии приглашал и Иван IV Грозный. В этом отношении интересна грамота Ивана Грозного новгородским дьякам Федору Еремееву и Казарину Дубровскому от 24 февраля 1556 г. о поиске рудознатцев среди пленных иноземцев. «...А которые будут неметцкие полоняники у детей боярских и у всяких людей умеют делати руду серебряную, и серебряное дело, и золотное и медяное, и оловянное и всякое, и вы б тех людей велели детем боярским вести к нам на Москву; и которые люди приведут неметцких полоняников, которые знают серебряную руду, и делают серебряное и золотое и медяное и оловяное дело, и годны будут к нашему делу, и мы тех детей боярских пожалуем своим великим жалованьем; а которые люди приведут к вам неметцких полоняников, которые знают серебряную руду, и серебряное и золотное и медяное дело делают, и годны будут нашему делу, и вы об тех людей выспрашивали: кто какое дело умеет делати? и которые будет люди рукодельем годны к нашему делу, и вы б тех неметцких полоняников отписывали на меня, Царя и Великого Князя; и у кого какого полоняника отпишете именем, и какому делу которой умеет, и вы бы о том к нам отписали, и мы в том вам велим указ учинить» [5].
При Иване Грозном найденные образцы руды впервые начали подвергать испытаниям на «пригодность к употреблению». Купцы-промышленники Строгановы на землях, пожалованных им Иваном Грозным, должны были не только вести разведку полезных ископаемых, но и проверять их качество. В грамоте, выданной Строгановым в 1574 г., в частности, указывалось: «...а где в тех местах найдут руду железную и медяную или оловянную, свинчатые руды и серы горючия и сие руды на испыть делати». Посланной в 1643 г. по указу царя Михаила Федоровича экспедиции «на Шилку-реку и Зею-реку для проверки руд» приказано было производить поиски, опробование и опытную плавку, особенно по серебряным рудам.
Снаряжались специальные рудосыскные экспедиции, перед которыми ставились определенные цели. Так, во второй половине XV в. по указу Великого князя Ивана III несколько экспедиций было отправлено за сокровищами Рифейских гор - так на Руси назывались Уральские горы.
Походы русских землепроходцев на север к побережью Студеного моря (Северного Ледовитого океана) и на восток к Каменному поясу (Уралу) во многом определялись поисками новых месторождений минерального сырья. Скорее всего, именно среди этих отважных людей появились первые в нашей стране рудознатцы – предшественники геологов и горняков. В 1491 г. Иван III снарядил экспедицию в низовья Печоры под началом А. Петрова и В. Болтина, которые открыли месторождения меди и серебра на р. Цильме. Еще раньше залежи медных руд были обнаружены в Предуралье в бассейне Камы (медистые песчаники). Широкое введение в оборот медных денег в Московском государстве обусловило начало разработки этих месторождений уже в конце XV в. Несколько позже с 1505 г. были вовлечены в эксплуатацию первые месторождения соли в Соликамском районе (в Усть-Усолье, Троицком и на Вишере).
Разорение страны в эпоху Смутного времени значительно задержало промышленное развитие государства. Основоположнику династии Романовых - Михаилу Федоровичу пришлось начинать свою деятельность в условиях упадка промышленности, в том числе и горной.
Широкие работы государственного масштаба по разведке недр, естественно, могли найти себе место только с укреплением Российского государства. Когда Россия оправилась от последствий военной интервенции шведов и поляков, поиски полезных ископаемых опять привлекли внимание правительства. Растущие потребности государства в минеральном сырье и рудах вынуждали еще интенсивнее развивать эти работы, опять же привлекая к ним иноземных специалистов, посылать специальные партии для отыскания руд. В архивных делах того времени часто встречаются упоминания о рудознатцах, золотознатцах, лозоходцах и рудокопцах. Царь Михаил Федорович, подобно своим предшественникам, уделял поискам и добыче руд пристальное внимание. Так, например, в грамоте тобольскому воеводе князю Андрею Андреевичу Хованскому, датированной 3 октября 1625 г., царь наказывал, чтобы он «сыску железной и медяные руды радел …В прошлом году писали к нам ис Томсково города воеводы Иван Шеховской да Максим Радилов: посылали де они кузнеца Фетку Еремеева проведывати и искати железные руды; и кузнец Фетка Еремеев пришед сказал им, что нашел он в горах каменья и руду, а чает он Фетка, что ис того каменья и из руды железо будет; и они посылали с тем кузнецом с Феткою казака Пятуньку Кизыла для опыту по каменье и по железню руду; и они с ним тово каменья и железные руды Фетке кузнецу велели железо варить при себе; и родилося ис той руды и ис камненья железо добро, такое ж, что и в Кузнецкой земле; и то они железо прислали к нам к Москве с тем же кузнецом с Феткою Еремеевым. И на Москве то железо переплавливали, и то железо добро, будет из него сталь».
С укреплением Российского государства потребность России в металлах растет. Год от года увеличивается производственная мощность Пушечного двора – главного предприятия государства по отливке орудий и колоколов. Привозные металлы, особенно медь, дороги и их постоянно не хватает. Появляется острая необходимость в собственном, более дешевом и доступном сырье, поэтому поиски и добыча руд в России резко возрастают. В течение XVII в. государство организовало около двух десятков специальных экспедиций для поиска медных, оловянных, серебряных и железных руд.
В 1628 г. была найдена железная руда на р. Ницце, в 1635 г. Надей Светешников и Арист Петцольт нашли Кунжурское месторождение при р. Яйве. В 1630-х гг. А. Виниусом был выстроен старейший чугуноплавильный завод на р.Тулице в 15 верстах от Тулы. Руда для завода доставлялась с рудных разработок из-под Дедилова. Население дедиловского района имело навыки в обработке руды, которую оно производило «исстари», в ручных домницах. Всего семь заводов жили дедиловской рудой: два на Тулице: Тульский и Городщенский (основаны в 1630-х гг.), один на Вепрейке: Вепрейский (основан в 1668 г.) и четыре на Скниге. Другое месторождение железной руды находилось на юго-запад от Протвы, неподалеку от Малоярославца. Этот рудоносный район был известен очень давней разработкой, средоточием которой еще с начала XVI в. был г. Серпухов.
В феврале 1633 г. царем Михаилом Федоровичем посылаются в Соль Камскую для «сыску медяной руды» во главе со стольником Василием Ивановичем Стрешневым стольники же Григорий Волков, Кирилл Арсеньев, жилец Матвей Рябинин, иноземец Елисей Коет, а также рудознатец Александр Иванов Серебряник. Через 14 месяцев они возвратились с донесением, что нашли богатую медную руду. За то, что поиски оказались успешными, они и все их помощники были щедро награждены государем. В месте, где экспедиция Стрешнева нашла руду, вскоре был основан первый в России казенный медеплавильный завод – Пыскорский.
Свое название завод получил от расположенного поблизости Пыскорского монастыря, на землях которого и была найдена медная руда. Медную руду добывали в двух пунктах – в Куж-горе на речке Яйве, и в Григоровой горе, в 30 км выше по Каме. Оттуда она транспортировалась в летнее время водой по течению, а зимой – гужевым транспортом. Кужгорский рудник находился приблизительно в 50 км к востоку от Камы, и путь от него был, по видимому, сложный: почти все расстояние преодолевали гужом, а вблизи завода пользовались переправой через Каму.
Извлечение руды производилось шахтами – «подкопами» – выемками горных склонов или короткими штольнями. Григоровский рудник был в России первым предприятием со сложной системой подземных разработок. «Уламывали» (разрабатывали) только самые богатые слои толщиной от одного до трех пальцев. Нижние слои толщиной в ладонь и верхние толщиной в 1/2 – 3/4 аршина (36–54 см) не выбирали, а просто бросали, хотя количество металла в них во много раз превышало взятую из центральных пластов руду. Такой примитивизм и, можно сказать, хищничество связаны с несовершенством обработки руды в середине XVII в. Разработчики оставили в наследство следующему XVIII столетию материал для работы на много лет.
Данные о производительности Пыскорского завода позволяют судить об эффективности производства. В период с 1 июля 1641 г. по 6 февраля 1642 г. Григоровский рудник дал 620 пудов отборной кусковой и 2500 пудов толченой мелкой руды, Кужгорский – 400 пудов кусковой и много мелкой, негодной для плавки. За семь с лишним месяцев итог составил 3520 пудов, округленно 500 пудов в месяц или 6000 пудов (около 100 тонн) в год. Промышленными в те времена считались месторождения с 5, 10, 20% и более содержания металла в руде. Масштаб завода был довольно мелкий, отнюдь не утолявший медного голода в стране. При среднем выходе из богатых и бедных («толченых») руд 10% металла, первоначальная годовая производительность Пыскорского завода могла определяться в 600 пудов или 10 тонн меди.
В Предуралье были открыты и вовлечены в эксплуатацию новые месторождения медистых песчаников в бассейне Печоры, в верховьях Камы (Григоровское и др.) и у Перми. В 1635-1640 гг. вводится в эксплуатацию первый медеплавильный завод в окрестностях Соликамска. Наряду с медными широкое хождение приобретают серебряные деньги, которые изготовлялись из серебра, добывавшегося на о. Медвежьем в Белом море, на Мезене, в Усть-Цильме, на Канином Носу, а с конца XVII в. и на Северном Кавказе в нижнем течении Терека.
Железные руды был отысканы: в начале XVI века при великом князе Василии III – около Каширы, при Иване IV – близ Устюга Великого и Тулы, при Федоре Иоанновиче – у поморских карелов. Железо карельское, устюжское и каргопольское, известное с XVI в., получалось ломкое, поскольку руды плавились в небольших горнах, а дутье производилось ручными мехами, и полученные крицы разбивались ручными же молотами. Не многим лучше производилась обработка железных руд, очевидно, также местных, в Новгородской земле.
В 1557 г. братьями Строгановыми были обнаружены и вскоре начали разрабатываться залежи озерных железных руд у Тотьмы на Сухоне. На этом же этапе вовлекаются в эксплуатацию месторождения нового типа железорудного сырья – бурых железняков у Каширы, Тулы, Калуги, Серпухова, на базе которых в 1632-1667 гг. возникли знаменитые Тульские «железоделательные» заводы. Их основателем был обрусевший голландский купец А. Виниус.
Интенсивное освоение Олонецкого края на юге Карелии началось с 1670 г. Здесь добывали медь (Путозеро), железо, мусковит. Мусковит продолжал добываться и на побережье Белого моря.
В начале XVII в. Борис Годунов продолжает политику, проводимую его предшественниками. В 1600 г. он отправляет в Любек и другие поморские города Романа (Рейнгольда) Бекмана. В данной ему наказной памяти говорится: «Да посланы с Романом государевы царевы и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии самодержца опасные грамоты рудознатцам, которые знают находити руду золотую и серебряную... чтоб мастеровые люди, рудознатец... ехали к царскому величеству своим ремеслом послужить» [4].
Таким образом, в первой трети XVI в. к началу царствования Ивана IV Грозного можно видеть заметное расширение географии горного дела в нашей стране, выразившееся как в вовлечении в разработку новых видов полезных ископаемых в старых районах, так и в открытии и начале освоения месторождений на новых территориях (Усть-Цильма, Соликамск и др.). Но потребности Руси в железе и меди все еще не удовлетворяло отечественное производство, поэтому эти металлы по-прежнему приходилось закупать у шведов, голландцев и англичан.