Византийский историк VI века Прокопий Кесарийский писал: «Эти племена, славяне и анты... издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом».
Любовь к ближнему понималась, прежде всего, как необходимость накормить голодных, напоить жаждущих. [10]
Милосердие и благотворительность, понимаемые как безвозмездная помощь, составляли важную часть жизни древних славян. Общинные принципы жизнедеятельности восточных славян, практика осуществления защиты человека в системе рода и общины нашли отражение в конкретных традициях - формах помощи и взаимопомощи, среди которых основными были:
культовые с различными сакральными атрибутами;
общинно-родовые в рамках рода, семьи, поселения;
хозяйственные.
Культовые формы помощи и поддержки с различными сакральными атрибутами тесно связаны с мифологическим миром древних славян, с традициями почитания богов.
Сюда относятся «братчины», празднуемые сельскими общинами. Они проводились либо всем селением, либо несколькими селениями вскладчину, где каждый предоставлял какую-либо долю продуктов на общественные нужды. Кроме того, праздники выполняли функцию “мирного перераспределения имущества» и натуральных продуктов, выступали механизмом экономического равновесия. Вот почему столь велико количество праздников в году у наших предков. Если учесть, что многие праздники могли длиться от трех до восьми дней, то это становилось существенным подспорьем в распределении и перераспределении материальных благ. [20]
Другим важнейшим механизмом, связанным с сакральными установками, являлись родовые обряды почитания предков. Сакрализация данных процессов раскрывается в системе родового пространства, когда умершие предки обожествляются, и к ним обращаются через культовые обряды, что в конечном итоге вело к определенному родовому единению. В честь умершего устраивались тризны, погребальные состязания, игрища, трапезы, причем это наблюдалось у многих народов. Считалось, что покойник невидимо присутствует и принимает участие во всеобщем действии. И в день похорон, и в дни поминовений родственники жертвовали какую-либо милостыню, «справу». Это была «милостыня с рук».
К общинно-родовым формам помощи принято относить институт старцев, институт «приймачества», институт вдов.
Институт старцев появляется не сразу. Община постепенно предопределила отношение к людям, не являющимися активными участниками трудовой и коллективной жизни. Причем по отношению к взрослому миру в одной социовозрастной группе находились старики и дети. Надо сказать, что первоначально половозрастное деление не связывалось с социовозрастным. Отношение к старикам такое же, как и к детям. Типология «старых» и «малых» как одной социальной группы в некоторых случаях определялась по признаку «сиротства», когда человек остается без попечения близких родственников. [20]
Словарь В.Даля трактует «сиротство» более широко, чем это принято сегодня. Сирота - это беспомощный, одинокий, бедный, бесприютный, а также субъект, не имеющий ни отца, ни матери. Сиротство распространялось и на другие проблемы, такие как хозяйство, деятельность, статус, социальная роль.
Архаические народные представления о детях и стариках идентифицировали их как «чистых», не живущих половой жизнью, отсюда общность в одежде у тех и других, и одинаковое отношение к ним.
Так, инфатицид (узаконенное убийство ребенка) - довольно характерное явление на ранних этапах развития общественных отношений (известен как в западной, так и отечественной истории), существовал не только в отношении детей, но и стариков.
«Отправление на тот свет» дряхлых и больных стариков имело различные формы: зимой их вывозили на санях и, привязав к лубку, спускали в глубокий овраг; отвозили в мороз в поле или степь, где и бросали; опускали в пустую яму; сажали на печь в пустой хате; увозили в дремучий лес и там оставляли под деревом; топили. [22]
Однако когда происходит социовозрастное деление в общинной жизни и к представлению «старый – молодой» добавляется «старший, мудрый, младший», формируются ритуалы поминовения предков.
Формы поддержки стариков были различны. Исследование этнологического материала показало, что там, где по какой-либо причине на помощь не приходила семья, заботу о стариках брала на себя община. Одним из вариантов поддержки стариков был специальный отвод им земель по решению общества, «косячка», который давал возможность заготовки сена. В том же случае, когда старики окончательно «впадали в дряхлость», они призревались общиной. Старика определяли на постой к кому-нибудь на несколько суток, где тот получал ночлег и пропитание, затем он «менял» своих кормильцев. Такой вид помощи стал своеобразной общественной повинностью и назывался «кормление по домам». [17]
Можно предположить, что общность постепенно формировала и другие институты поддержки сирот в пределах своего родового, общинного пространства. Так, еще на стадии первобытной коммуны возникли связи между членами разных общин – «дарообмен» или «потлач». Дар представлял собой переход вещей из собственности одного субъекта в собственность другого и обязательно предполагал «отдар». Почти во всех древних обществах существовал социальный институт «potlach» - американский социальный антрополог Франц Боас, исследовавший быт североамериканских индейцев, определил этот термин как «система обмена дарами», такая же традиция существовала и в славянских племенах. Система достаточно проста: каждый дар должен быть возвращен дарителю в каком-либо виде. [17]
Институт дарения был связан с появлением излишков продуктов. Общественное мнение заставляло их собственников раздавать эти излишки соплеменникам. Поводом для этого могло быть строительство нового дома, рождение, смерть, поминки и т. п.
Такая экономическая система дара и отдара хорошо просматривается в мотивах усыновления внутри родовой общины и появления «института детского сиротства» - института «приймачества» у древних славян.
«Приймать» в семью сироту, как правило, могли люди пожилые, когда им становилось уже трудно справляться с хозяйством, или когда они не имели наследников. Принятый в семью должен был вести хозяйство, почитать своих новых родителей, а также обязан их похоронить.
Другая форма поддержки сироты - общинная, мирская помощь. Она по своему характеру совпадала с помощью «немощным старикам», когда ребенок переходил из дома в дом на кормление. Сироте могли также назначать «общественных» родителей, которые брали его на свой прокорм. Однако если сирота имел хозяйство, община противодействовала усыновлению. Такие сироты назывались «выхованцами», «годованцами».
Но самые ранние формы «института детского сиротства» связаны с формами домашнего рабства, которое вырастало из распространенного обычая, когда захваченные в плен взрослые мужчины умерщвлялись, а женщины и дети входили в одну из семей победителей. Это было своеобразным институтом защиты и сохранения жизни ребенку. [21]
Исследования жизни и быта древних славян показывают, что забота о сиротах всем миром - традиция, берущая истоки с дохристианских времен.
Чужа ласка - сироте великий день.
Только родни, что лапти дни.
В сиротстве жить – слезы лить.
Житье сиротам – что гороху на дороге: кто мимо идет, тот и урвет.
Эти пословицы отражают существенный народный элемент педагогической культуры – заботу о детях, оставленных родителями, подкидышах. [2]
Народ не оставался безучастным к судьбам детей-сирот. Забота, беспокойство о благополучии, милосердие хорошо прослеживается в архаичных жанрах славянского фольклора, сохраняющих ценную информацию о древней культуре, религии, общественной жизни; в обрядовой поэзии, заговорах-заклинаниях, пословицах, поговорках, сказках.
Вот, например, отрывок приговора "Уроди на всякого приходящего и заходящего", с которым начинали сеять, - просили богов уродить столько хлеба, чтобы его хватило на всех на земле - на каждого человека, на богатого и бедного, на сироту горемычного и на всю живую тварь:
«На нищую долю, На сиротскую долю,
На птиц небесных, На свое семейство». [9]
Вдовы, как и старики и сироты, считались социально ущербными субъектами в родовой общине. Можно предположить, что оформление института вдов и его дальнейшая поддержка - явление исторически обусловленное, этапное в языческом мире. Думается, на ранних этапах истории института вдов просто не существовало, поскольку в соответствии с языческой идеологией жена была обязана следовать за своим супругом, то есть ее после смерти мужа вместе с культовыми предметами, утварью хоронили или сжигали на костре. Подобные обычаи описаны путешественниками в славянских племенах. Появление института вдов у восточных славян происходит незадолго до принятия христианства.
Как «чистые», находясь близко к миру смерти, вдовы обмывали и обряжали умерших. Это древний вид языческой магии, в качестве же отдара они получали вещи покойного. Если верить Ахмеду Ибн Фадлану, то, согласно славянским обычаям, при погребениях, которые он сам наблюдал, имущество богатого человека разделялось на три части: «треть дают семье, за треть кроят ему одежду, и за треть покупают горячий напиток...». [4]
Сельская община предоставляла вдовам землю, на них распространялись такие же «льготы» мирского призрения, как и на стариков и сирот.
Параллельно с практикой индивидуальной помощи, возникают формы взаимоподдержки. Они связаны с коллективными формами, когда поддержка оказывается семье, соседской общине, целому роду.
Ранние формы помощи и взаимопомощи первоначально носили ритуальный характер и до XIX столетия сохранялись в виде народных праздников. Исследователи, анализируя древнейшие земледельческие славянские праздники, связывают их с четырьмя временами года, каждому из которых соответствовали свои «братчины, ссыпчины, холки, посиделки, беседы», (как правило, эти праздники связывали с ритуальным персонажем Ярилой, который олицетворял плодородие, прибыток, урожай).
«Помочь» (толока, талака) - обычай, по характеристике ученого В.Я. Проппа, представляющий собой приглашение соседей на спешную работу, причем работающим не предлагали плату, а обильно угощали по окончании работы. Спешной могла быть работа в сельском хозяйстве (например, уборке урожая или покос), а так же строительство жилища. Если за помощью к соседям обратилась вдова, то она могла не беспокоиться об угощении. [15]
В народе «помочи» рассматривались как трудовой праздник, в котором принимало участие все население независимо от социальной принадлежности селянина. Помочь носила праздничный характер: «помочане» приходили в нарядной одежде; угощение, которое часто устраивалось на месте работы, сопровождалось пением, иногда плясками. «Помочь» считалась неписаным законом и долгом общины.
К «помочам» можно отнести сиротские и вдовьи «помочи». Согласно М. Забылину, сославшемуся на знаменитого путешественника и натуралиста И. Лепехина, «вдов и сирот мир снабжал всем, что нужно было для такого пиршества, и даже давал сено, дрова и лучины». [11]
Общинные формы поведения иногда принимали очень интересную сторону. Например: дети должны были уважать и обеспечивать старость своих родителей, родители обязаны выдать замуж дочерей, чтобы они не остались старыми девами, иначе забота о них в старости ложилась на общину. В последующем эти формы поведения для многих стали нормой. [21]
Желание помочь ближнему возникало вместе со становлением общества. Потребность объединить усилия людей в борьбе с природой для получения пищи, при сооружении жилища - эти и многие другие факторы человеческого общежития неизбежно порождали сочувствие друг к другу, взаимную поддержку, заботу о тех, кто не может самостоятельно обеспечить свое полноценное существование: детях, стариках, больных.
С появлением древнерусского государства с центром в Киеве (IX в.) происходит закрепление существующих уже народных традиций и обычаев, определенных норм морали. Этому способствовало распространение славянской письменности и единого книжно-письменного славянского языка – важнейших предпосылок становления и развития славянской цивилизации, особой духовности, характеризующейся предрасположением к добру, справедливости, сострадательности.
После принятия христианства в Древней Руси (988 г.) начинается новый этап общественного попечения. В этот период общественная помощь нуждающимся не преследовала целей изменения устройства общества, однако она имела огромное воспитательное значение для формирования нравственного потенциала, который сохранялся многие годы в России.
Институт церкви сыграл свою особую роль в формировании христианских подходов к благотворению и милосердию к ближнему. Христианские каноны милосердия расширили парадигму помощи и выстроили ориентиры защиты, исходя не только из жизненных, но и духовных потребностей индивида. Помощь обрела различные стратегии поддержки: от материальных до изменения сценариев жизни нуждающегося.
Сложившаяся еще в период матриархата традиция заботиться всей родовой общиной о ребенке в классовом обществе трансформировалась в виде попечительства над домами убогих детей, в другие виды заботы о детях-сиротах. [4]
Таким образом, милосердие и благотворительность составляли важную часть жизни древних славян. Мы видим, что уже на стадии родовой общины зарождаются механизмы поддержки тех субъектов общности, которые в силу разных обстоятельств не могут быть равноправными участниками ее жизнедеятельности.
Среди традиций и форм помощи и взаимопомощи важное место отводится заботе о детях-сиротах – они, как и все дети, воспитывались в духе взаимопомощи, гостеприимства, уважения к старшим, гуманистических традиций славянского народа.
Как отмечает О. Платонов: «Самое большое место в народном создании занимали представления о душе, стыде, совести, грехе, доброте, справедливости, правде».
Община выступала как совокупный защитник и воспитатель ребенка. На каждом члене общины лежала обязанность заботиться о детях, руководить их поведением. С переходом к семейно-сословному воспитанию традиция помогать, заботиться о детях-сиротах «всем миром» не утратила актуальности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
С принятием на Руси христианства традиции гуманного, сострадательного отношения к немощным и обездоленным людям и особенно - к детям, как наиболее беззащитным и уязвимым среди них, получили свое закрепление в различных формах милосердия и благотворительности, которые существовали на всех этапах дальнейшего развития российского общества и государства.
Складывающаяся парадигма помощи и поддержки нуждающимся представляет собой сложную совокупность исторических общественных форм защиты и учений, традиций и обычаев, законов и индивидуальных действий и поступков.
Исторические традиции и нравственные ценности русского народа, игравшие важную роль в его жизни на протяжении многих столетий, не утратили своего значения доселе. Речь идет о гуманных традициях милосердия и благотворительности, заботы и сострадательного отношения к немощным и обездоленным людям, традициях демократизма, общинности и коллективизма, заложенных еще в древнерусский период нашей истории и сохранившихся в глубинах народного сознания и бытия, традициях, которым суждено великое будущее в обновленной и возрожденной России.
25 июня славяне всего мира, а их около 270 миллионов, отмечают День дружбы и единения славян. Наиболее широко эта дата отмечается тремя дружественными странами - Россией, Украиной и Беларусью. Как отмечается в официальных поздравлениях глав этих государств, это поистине народный праздник, идущий от общих корней, культурных традиций и обычаев наших народов. Славяне - русские, украинцы, белорусы, поляки, чехи - составляют основную часть населения Европы. Большой вклад в единение славян вносят различные национально-культурные объединения. Благодаря их деятельности не рвется связь времен, из поколения в поколение передаются самобытные традиции, многовековая культура славянских народов, обычаи и обряды, укрепляется гражданский мир и согласие.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев С.В. Славянская Европа V—VI веков. — М.: Вече, 2005. — 416 с.
2.Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV–XVII вв. /сост.: С. Д. Бабишин, Б. Н. Митюров. – М., 1985. – С. 34; 66.
3.Бадя Л.В., Демина Л.И., Егошина В.Н. Исторический опыт социальной работы в России. – М., 1994. – 415 с.
4.Басов Н.Ф., Басова В.М. История социальной работы и педагогики в России: Практикум для студентов вузов по специальностям «Социальная работа», «Социальная педагогика» - Кострома: КГУ, 1999.- 364 с.
5.История педагогики и образования: От зарождения воспитания в первобытном обществе до конца 20 века / под ред. А. И. Пискунова. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 2001. – 512 с.
6.История России от древнейших времен до начала XX в. Учебник истории для ВУЗов. / Под.ред. И. Фроянова. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Frojan/index.php
7.История социальной педагогики: хрестоматия-учеб.: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / под ред. М. А. Галагузовой. – М.: ВЛАДОС, 2001. 544 с.
8.Калинов В.И. – кандидат исторических наук, доцент факультета государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова. Российская благотворительность на пути в ХХI век. // Вестник Московского университета. – 2005. - №4.
9.Классен, Егор. Древнейшая история Славян и Славяно-Руссов. Вып. 1-3, 1854-2005. / Егор Классен. – 2-е изд., испр. – М.: Белые альвы: Амрита-Русь, 2005. – 320 с.
10.Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций
(1872-1875 г.). – [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://books.prometey.org/read/l2/1023.html
11.М. Забылин - Русскiй народъ. Его обычаи, обряды, преданiя, суеверiя и поэзiя. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.slavlib.ru/downloads.php?cat_id=4&download_id=1231
12.Н.М.Карамзин. История государства Российского. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа:https://www.kulichki.com/inkwell/text/special/history/karamzin/karahist.htm
13.Нищеретний П.И. Исторические корни и традиции развития благотворительности в России. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. – 96 с.
14.Повесть временных лет. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://ricolor.org/history/hr/polit/povest/
15.Пропп В.Я. Русские аграрные праздники: (Опыт историко-этнографического исследования). – СПб,: Терра – Азбука, 1995. - 176с.
16.Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://ariskpriest.narod.ru/Rubakov1.html
17.Словарь-справочник по социальной работе. — М.: ЮРИСТЪ, 1997. С. 119–127.
18.Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 1. История России с древнейших времен. М., 1988. Т. 1. С. 91-97.
19.Социальная педагогика: курс лекций / под общ. ред. М. А. Галагузовой. – М.: ВЛАДОС, 2000. – 416 c.
20.Теория социальной работы: Учебник / Под. ред. проф. Е.И. Холостовой. - М.: Юристь, 1999. - 334 с.
21.Фирсов М.В. История социальной работы в России. Учебное пособие. – М., 1998. – 248 с.
22.Фирсов М.В. Теория социальной работы. – М., 1996. – С. 432.