— Нет, — мгновенно заявил Дейв. — Раньшеволновало. Но теперь уже нет. Теперь, когда у нее есть ты.
— Черт возьми, Дейв, — выдавил Лейн.
— Ты можешь объяснить мне, почему ты не хочешь поговорить с ней об этом? — спросил Дейв.
— Ты серьезно? — переспросил Лейн в ответ.
— Нет, ради смеха, — огрызнулся Дейв.
— Хорошо, я потерял ее уже однажды, но я не понимаю почему, хотя она объяснила, но повторюсь, не понимаю, почему она ушла. На этот раз в деле замешаны мои сыновья. Она им нравится; они думают, что она супер классная. Чем дольше они находятся с ней, тем больше она им нравится. Они влюбятся в нее, как их старик, крючок, леска и грузило. И тот факт, что я однажды потерял ее, и как ты с Мерри ведете себя, говорит мне, что я должен действовать осторожно. Ты знаешь, от каких мин уклоняешься, я же ни хрена не понимаю, и ты мне не помогаешь в этом. Я иду по минному полю с завязанными глазами и в любую секунду могу наступить на одну из этих мин. Я застрял, Дейв, я не могу пошевелиться. Я двигаюсь; но могу все испортить. Ты думаешь, я готов пойти на все, чтобы все потом испортить? Подставив себя, своих сыновей ради Рокки?
Когда Лейн закончил говорить, он прислушался к тишине.
Поэтому позвал:
— Дейв...
— Дай мне время, — тихо сказал Дейв.
— Что? — спросил Лейн.
— Мне нужно подумать, — заявил Дейв.
— Господи, о чем?
— О том, если я скажу тебе и все испорчу с моей дочерью, как я буду себя чувствовать потом, сынок, так каку меня нет впереди восемнадцати лет.
Мышцы шеи Лейна напряглись, и он открыл рот, чтобы ответить, но услышал, как Дейв положил трубку, в то же время он услышал звуковой сигнал, кто-то вошел в дверь его офиса с улицы.
Лейн повернул голову и посмотрел на монитор.
— Черт побери, — прошептал он, закрывая телефон и наблюдая, как Марисса Гиббонс, девушка-игрушка Эстли, поднимается по ступенькамк нему в офис.
Он поднялся с кресла и был уже в двух шагах от приемной, когда она открыла дверь и остановилась, так и держа руку на ручке, уставившись на него.
Лейн скрестил руки на груди.
Марисса Гиббонс сглотнула, затем сказала:
— Э-э... привет.
— Привет, — ответил Лейн с подчеркнутой вежливостью.
— Э-э... мы можем поговорить? — спросила она.
— Поговорим, — согласился он и не двинулся с места.
Она уставилась на него, выглянула в коридор, вошла в кабинет и закрыла дверь. Затем она снова повернулась к нему, ее взгляд скользнул к двери во внутренний кабинет, а затем снова к нему.
— Не могли бы мы... э-э... присесть? — попросила она.
— Нет.
Она поколебалась, опустила глаза, затем снова посмотрела на него, спросив:
— Могу я угостить тебя чашечкой кофе у «Мими»?
— Нет, — повторил Лейн.
Она уставилась на него, и пристально смотрела какое-то время.
Наконец, прошептала:
— Ты думаешь, что я шлюха.
— Ты об этом пришла поговорить? — спросил Лейн.
— Э-э...— начала она, затем запнулась и замолчала.
— Послушайте, мисс Гиббонс, я ничего о вас не думаю. Ты пришла сюда, чтобы что-то сказать, так скажи. Не сочти за неуважение, но я занятой человек.
— Я должна была это сделать, — заявила она.
— Что сделать? — спросил Лейн, смущенный ее словами, начав свой день в постели Рокки и перейдя к передаче фотографий Стью Кольту, что означало, что дни Стью, когда он был свободным человеком, способным носить что-то другое, кроме тюремного комбинезона, сильно сократились. Затем блестящее начало утра начало сходить на нет, когда он нигде не мог найти Мерри, и когда вернулся в «Брендель», чтобы проследить за квартирой Ти Джея, застал мойщиков окон и садовников, сгребающих листья, что означало, он не мог следить за квартирой Ти Джея Гейнса, чтобы вычислить его график и время для взлома. Он все еще злился из-за своего разговора с Дейвом, и поэтому у него не осталось терпения.
— Фильмы, я должна была в них сниматься, я была... — начала она объяснять.
Лейн прервал ее.
— Послушай, мне насрать на фильмы. Я в этом бизнесе уже давно, люди делают всякое дерьмо, говоря, что должны. Я это понимаю. Хотя тебе не нужно было трахаться с мужем моей женщины, никогда, особенно по тем причинам, по которым ты это делала. Это не круто.
Ее глаза заблестели, и она сделала три шага вперед, сказав:
— Но я слышала о тебе и о ней, в Бурге о вас ходят сплетни. Если бы не я, у тебя не было бы шанса...
— Может ты и права, — оборвал он ее, и тем тоном, каким он сказал, заставило ее остановиться. — Но ты заставила ее почувствовать себя куском дерьма. Ты сделала из нее посмешище. Причинила ей боль. Я рад, что она избавилась от этого придурка, но я не согласен с тобой.
— Тогда почему? — спросила Марисса. — Я не понимаю.
— Почему что? — переспросил Лейн в ответ.
— Почему ты это сделал… почему ты...?— Она остановилась и начала снова. — Я получила от него двести тысяч долларов, и он позволил мне оставить себе «Ветту». Мистер Гловер сказал, что ты объяснил правила игры, он помог мне этопонять.
— Мистер Гловер питает слабость к людям, которые пытаются изменить свою жизнь, — ответил Лейн.
Она уставилась на него, ее взгляд стал более проницательным.
Затем прошептала:
— Ты тоже.
— Что?
— У тебя тоже есть слабость.
Лейн глубоко вдохнул, затем выдохнул через нос.Но промолчал.
Марисса Гиббонс поняла намек, кивнула, повернулась и направилась на выход. Она открыла дверь, потом повернула голову и встретилась с ним взглядом.
— Я не говорила социальным службам, но сутенер моей матери подкладывал и меня, — объявила она, и Лейн почувствовал, как у него скрутило живот и сдавило грудь, но она не заметила этого, поэтому продолжала вываливать на него еще больше дерьма, которое он не хотел слышать. — Никогда не думала, даже тогда, когда меня трахали, хотяединственное, о чем могла думать в тот момент, когда мне было так больно, одна большая дикая боль, никогда я не думала, что у меня когда-нибудь будут мягкие простыни, модная машина, красивая одежда и я буду жить в доме у озера. И я воспользовалась шансом, ты прав, я не думала о его бывшей жене, я ухватилась за него и этот шанс. И знаешь, что? — закончила она вопросом.
— Что?— переспросил Лейн.
— Это было то же самое, какой–то очередной парень, который мне не нравился, трахал меня на мягких простынях, было не так больно, потому что я уже давно открыла для себя чудеса смазки.
— Мисс Гиббонс... — начал Лейн.
— Как-то, — произнесла Марисса, не слушая его, — когда я сосала очередной член, вспомнила о социальном работнике, который меня выдворил из этого ада. Она была молодой, хорошенькой. У нее на пальце было большое обручальное кольцо. Она была милой, ей было не наплевать на меня. Она устроила меня в хорошую приемную семью, в которой я оставалась, пока семья не перебралась в другой штат, и я снова потерялась в системе, потому что та, социальный работник вышла замуж, сменила работу, и меня снова трахали… Я сосала член и думала, что лучше бы я сидела за столом, носила обручальное кольцо и помогала девушкам таким, как я, чтобы они не сосали постоянно член. Я начала искать тропинку, а потом сбилась с пути. — Она выдержала его взгляд и закончила: — И ты с мистером Гловером помогли мне снова найти мой путь.
— Марисса, — пробормотал Лейн, поднял руку, провел по волосам.
— Если услышишь, что кто-то хочет купить новую «Ветту», дай знать, я продаю, — заявила она, повернулась и вышла, закрыв за собой дверь.
Прошла секунда, Лейн пробормотал:
— Черт, — затем убрал руку из волос и последовал за ней.
Когда он оказался на лестничной площадке рядом с дверью, крикнул:
— Марисса.
Она спускалась по лестнице, но, услышав свое имя, ухватилась за перила, задрала вверх голову и посмотрела на него.
— Не сбивайся опять с пути, — предупредил он, и ее лицо, наполненное ожиданием, замкнулось.
— Хорошо, — пробормотала она и начала отворачиваться, но остановилась, когда Лейн продолжил.
— Если у тебя вдруг опять закрадутся мысли, вернуться на старую дорожку, я всегда здесь. Ты найдешь меня, я куплю тебе кофе у «Мими» и отговорю от этого шага.
И вот тогда Лейн стал свидетелем того, что в ней нашел Эстли. То, что он хотел. И это были не волосы, и не схожие черты лицас Рок. Это были ее губы, ставшие мягкими, и именно они изменяли в ней все. Она не говорила глазами, как Рокки, но была близка к тому, что Рокки была способна высказать взглядом, и это было приятно.
— Слабость, — прошептала она, повернулась и спустилась по оставшимся ступенькам, вышла через парадную дверь.
Дверь еще не успела закрыться, как ее остановила рука, открывая, и Лейн увидел Веру, вошедшую внутрь, которая смотрела вслед Мариссе.
Лейн посмотрел в потолок и взмолился, бормоча:
— Убейте меня.
— Привет, дорогой!— Крикнула Вера.
Лейн посмотрел вниз на мать.
— Что ты здесь делаешь?
— Я так рада, что застала тебя в офисе, — заявила она, поднимаясь по лестнице с белымстаканчиком, обернутым коричневым манжетом, она остановилась, посмотрела на свой стаканчик, затем посмотрела на него. — Хочешь кофе? Я зашла за кофе, а затем решилазаглянуть к тебе в офис и...
— Ма, что ты здесь делаешь?
Она продолжила подъем, бормоча:
— Похоже, кое у кого плохое настроение после встречи с симпатичной девушкой.
Господи. Это дерьмо должно было обрушиться на Рокки следующим.
— Она бывшая звезда порнофильмов, которая только что обчистила Джеррода Эстли на двести тысяч. Она симпатичная, но не в моем вкусе, — сообщил ей Лейн, его мать остановилась в двух шагах от него, от удивления открыв рот.
Затем прошептала:
— Порно?
— Бывшая порно. Теперь она натуралка. Итак, теперь, когда мы с этим разобрались, я повторю, какого хрена ты здесь делаешь?
— Ты слишком часто произносишь слово на букву «х», Таннер Лейн, — огрызнулась Вера.
— Ма, — прорычал Лейн.
Она посмотрела на дверь, потом на него.
— Мы можем пройти в твой кабинет?
— Тогда ты скажешь мне, зачем пришла? — возразил Лейн.
— Да, — ответила она.
Лейн вздохнул. Затем вошел в свой кабинет, его мать последовала за ним. Он направился прямо к стойке администратора, присел на нее. Она направилась прямо к дивану и устроилась так, будто они собирались мило побеседовать в течение следующего часа.
— Ма, — подсказал Лейн.
— У меня появилась блестящая идея, — объявила Вера.
Лейн подозревал, что он не сочтет ее идею лучшей.
— Так ты мне скажешь? — спросил он, когда она промолчала.
— Я хочу продать свою квартиру во Флориде, вернуться сюда домой и стать твоей секретаршей! — заявила она, слегка подпрыгнув на диване. — Разве это не здорово? Тебе не придется много мне платить, и я доберусь до...
Лейн прервал ее.
— Это исключено.
Ее лицо стало растерянным.
— Что? Почему?
— Сколько причин тебе нужно? — спросил Лейн.
— Все, — выпалила она в ответ.
— Ладно, во-первых, дерьмо, которым я занимаюсь, фотографирую и расследую, тебе лучшене видеть и не знать. Если ты не можешь справиться со словом на букву «д» и «х», ты не справишься с тем, чем я занимаюсь. Во-вторых, я заканчиваю дерьмо, которое ты устроила в отношении Рокки. Я сказал тебе, когда ты приехала, если ты не научишься скрывать свое негативное отношение к ней, а ты так и не научилась, я укажу тебе на дверь. Я терпел, но сейчас, прямо сейчас, я больше не собираюсь этого терпеть. Если ты выкинешь еще один трюк с Рокки, я поставлю точку, ты полетишь домой.
— Таннер, — прошептала она.
— Я с тобой полностью откровенен, без шуток, не дави на меня, тебе не понравятся последствия, и, если ты все же что-то придумаешь и осуществишь, когда меня не будет рядом, но будут Джас и Трипп, я говорю тебе прямо, тебе тоже не понравятся последствия и от этого.
— Они мои внуки! — запротестовала она. — Она же знает их всего месяц.
— Да, но они мои сыновья. Я влюбился в нее за три недели, дважды. Ты самаможешь все домыслить.
Она захлопнула рот, отвернулась и сделала глоток кофе.
Затем сказала, глядя на стену:
— Она снова причинит тебе боль.
— Возможно, — согласился Лейн, и глаза Веры метнулись к нему.
— Что? — прошептала она.
— В ней что-то сидит, мам, что-то с ней не так, и я должен помочь ей это вытащить наружу, но я не знаю, что это такое, черт возьми. Даже думаю, что Рок сама не знает, что это такое. Но именно это «что-то» заставило ее бросить меня восемнадцать лет назад, а я нутром чую, что это случится опять, если я не разберусь с этим дерьмом, тогда мы все втроем потеряем ее. Теперь ты можешь играть в свои игры и бесить меня, бесить моих мальчиков и вызывать раскол в нашей семье, потому что ты упрямишься, отстаивая свою точку зрения, или ты можешь, бл*дь, помочь мне, потому что, ма, она делает меня счастливым, я люблю ее, я не хочу потерять ее снова, и мне нужна любая помощь, которую я смогу получить.
Он видел, как изменилось выражение глаз матери, она выглядела в этот момент так, как когда ему было одиннадцать лет, и он сел на велосипед, приехал домой весь в крови на коленях, предплечьях и висках, она промыла все эти места, затем протерла спиртом, дуя между каждым прикладыванием ваты.
И так же, как она смотрела на него несколько месяцев назад, когда он лежал в больнице после ранения.
— Что в ней сидит? — тихо спросила Вера.
— Она до чертового ужаса боится темноты, когда меня нет рядом, — поделился Лейн.
— Такого раньше не было?
— Нет, может и было, но со мной тогда не было. Раньше она такой не была, сказала, что у нее появилось это, потому что меня не было. Она не боится, когда я рядом. Но если меня нет, и ночь, шторы не задернуты, она их не закрывает, и когда я говорю это, она на самом деле не может держать их закрытыми.
— Ты спрашивал, чего она боится?
— Да, она не ответила. Просто тряслась всем телом и даже я почувствовал этот жуткий страх, не буду вдаваться в подробности, ма, но я был в серьезных ситуациях, и в присутствии разных серьезных людей, но никогда в жизни не чувствовал нечто подобное.
Она поднесла руку ко рту и глубоко вдохнула, прежде чем опустить и спросить:
— Как ты думаешь, почему она сама не знает?
— Думаю, она боится с этим разбираться.
— Что говорят Дейв и Мерри? — спросила Вера.
— Ничего, они не хотят говорить на эту тему.
— Что?
— Они вообще не хотят говорить на эту тему, ма. Говорят, если они скажут почему, она вычеркнет их из своей жизни, как вычеркнула меня.
— Боже мой, — прошептала Вера. — Что, черт возьми...?
Лейн прервал ее.
— Не знаю. Я знаю две вещи. Она боится темноты, действительно боится, и она боится разбираться, почему она боится темноты до ужаса. Я подозреваю одно— что бы это ни было, это как-то связано с тем, почему она меня бросила.
— Она объяснила почему? — тихо спросила Вера.
— И да, и нет, — честно ответил Лейн.
Брови Веры взлетели вверх.
— Что?
— Она объяснила, но говорит, что даже сама не знает, почему она меня бросила. Знает, что было ужасно больно, она хотела вернуть меня, боролась со своим чувством и скучала по мне все восемнадцать лет. Но когда меня ранили, у нее все прорвалось.
— Бред какой-то, — заметила Вера.
— Ты серьезно? — спросил Лейн.
Спина Веры выпрямилась.
— Ты хочешь, чтобы я с ней поговорила?
О Боже.
Лейн отрицательно покачал головой и твердо заявил:
— Черт возьми, нет.
— Тогда что? — огрызнулась Вера. — Почему нет?
— Ма, ты сейчас на полном серьезе спрашиваешь?— И у его матери хватило такта выглядеть такой же виноватой, какой она была на самом деле.
— Хорошо, — сказала она. — Я не буду брать еес собой после школы на маникюр и на разговор по душам. Я буду...верни ее, а потом... гм...
— Как насчет того, чтобы ты поработала с Дейвом, я поработаю с Мерри, один из нас, возможно, поймет, что, черт возьми, происходит, и найдет способ понять, чего она так боится,— предложил Лейн.
— Дейв мой не лучший друг, — напомнила ему мать.
— Да, и ты тоже для него. Но ты пойдешьк нему, размахивая белым флагом, принеси свои фисташковые пирожные с этой обалденной глазурью, которая ему всегда так нравилась, и, может быть, он не застрелит тебя сразу.
Вера усмехнулась, затем ее улыбка дрогнула, а глаза заблестели от слез.
— Одна большая счастливая семья, — прошептала она.
— Одна большая счастливая семья, — прошептал Лейн в ответ.
— Опять, — закончила она, пытаясь заставить себя улыбнуться сквозь слезы.
— Ты скучала по этой большой семье и по Рокки, — тихо произнес Лейн.
— Она делала тебя счастливым, — прошипела Вера.
— Бред, — ответил Лейн. — Ты скучалане поэтому, а просто скучала по ней.
Она сделала глубокий вдох, а затем заговорила:
— Знаешь, Таннер, когда-то я была по уши влюблена, — сказала она ему. — Ослеплена любовью. А потом он бросил меня так же, как она бросила тебя.
Черт. Господи. Черт!
Лейн не думал об этом с такой точки зрения.
— Ма…
— И когда я видела, как тоже самое случилось с тобой, я как будто пережила все свои чувства заново, потому что да, я полюбилаРокки, и когда она ушла, я скучала по ней. Но она не ушла, как твой отец, а каждый раз, когда я встречала ее здесь в городе, мне было больно.
Лейн уставился на мать.
Затем приказал:
— Иди сюда, ма.
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Если я подойду, ты станешь моим милым мальчиком, я заплачу, а я покрасила глаза не водостойкой тушью.
— Иди сюда, ма, — повторил Лейн.
— Таннер.
— Иди сюда.
Она вздохнула, поставила стаканчик на подлокотник дивана, встала и подошла к нему. Лейн спрыгнул со стола и заключил мать в объятия.
Он знал, что она плакала, даже несмотря на то, что ее голос был приглушен его грудью, когда услышал, как она сказала:
— Знаешь, ты не обнимал меня с тех пор, как я к тебе приехала.
Лейн наклонился и поцеловал ее в макушку, а затем сказал:
— Я дерьмовый сын.
Ее голова откинулась назад, мокрые глаза уставились на него, тушь растеклась, она прошептала:
— Нет, ты никогда не был таким, дорогой. Никогда.
— Люблю тебя, ма, — прошептал он в ответ, она усмехнулась и подняла руку, дважды похлопав его по шее, прежде чем ее пальцы сомкнулись вокруг.
Затем ее улыбка стала шире, и она заявила:
— Я рада, что мы разобрались. Устраивать подлости утомительно. Особенно, когда вы на седьмом небе от счастья, мой старший внук наконец-то разобрался со своей подростковой головой, сын встречается с женщиной, которая болеет за «Колтс», помогает моему внуку делать уроки, засыпает у него на груди, а не с той, что кричит всякую чушь во всю глотку при каждой удобной возможности. Итак, я предупреждаю тебя, если ты когда-нибудь решишь воссоединитьсяс Габриэль, я не буду твоим секретарем. А отправлю тебя в психушку.
Лейн улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— Не думаю, что такое возможно, ма.
— Слава Богу, — выдохнула она, все еще улыбаясь, убрала руку, смахнула слезы, еще больше размазав тушь по лицу.
— Тебе стоит сходить в ванную, — предложил он, и она выпрыгнула из его объятий.
— Я так и знала! — воскликнула она, развернулась и бросилась в ванную.
Лейн посмотрел на закрытую дверь ванной, поставив мысленно зарубки. Две решенные проблемы— с матерью и Эстли. Затем он вернулся в свой кабинет, размышляя, если его мать хотела ему помочь по работе, то он может предоставить ей такую возможность. Она могла бы вести бухгалтерию. Ему нужно было обналичить чеки, отправить и оплатить счета. Он собирался потратиться на эту волокиту понедельник. Но теперь этим могла заняться Вера в пятницу.
Он не успел подойти к своему столу, когда услышал звуковой сигнал, посмотрел на монитор и увидел Райкера, поднимающегося по лестнице.
— Бл*дь, какого хрена?— прошептал он себе под нос, быстро обошел стол, вытащил девятимиллиметровый пистолет из ящика и засунул его за пояс джинсов.
Он вернулся в приемную, когда Райкер вошел в дверь.
— Йо, бро, — поздоровался Райкер.
— Райкер, — ответил Лейн, надеясь про себя, что его мать не будет торопиться выходить из ванной комнаты, а добавит еще один слой макияжа.
Райкер оглядел офис, затем снова посмотрел на Лейна.
— Тащусь от твоей берлоги, — прокомментировал он.
— Рад, что одобряешь, — ответил Лейн.
Глаза Райкера опустились на пистолет Лейна, затем вернулись к нему, и он улыбнулся своей широкой, уродливой улыбкой.
— Девятимиллиметровый? Приму за комплимент, братан.
Лейн перешел к делу.
— Ты здесь по причине...?
Без промедления Райкер вошел внутрь, обогнув Лейна, вошел в его кабинет. Лейн остался на месте, не сводя глаз с двери ванной, считая до десяти.
Он обнаружил, что это не сработало, поэтому последовал за Райкером в свой кабинет, тот уже развалился на одном из двух стульев перед столом Лейна.
Лейн обошел стол, вытащил пистолет и положил его поближе к себе на стол, сел.
— Ну? — подсказал он.
— Подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь, выпить пива, поиграть в бильярд, — ответил Райкер, и Лейн уставился на него.
Затем спросил:
— Что?
— Пиво. Женщины. У нас обоих есть горячие малышки, но это не значит, что мы не можем отдохнуть.
— Не знаю, что держит тебя в мотоциклетных ботинках и кожаных куртках, но сейчас четыре часа дня, у меня двое подростков на руках, так что я должен зарабатывать на жизнь, — ответил Лейн.
Райкер снова улыбнулся своей широкой, уродливой улыбкой и заявил:
— Да, я расспрашивал о тебе. Ты как Король Дик. Топ частных детективов. Сколько бы ты ни брал, бро, мог бы работать по три часа в день и все равно кормить двух подростков.
— Если бы я работал по три часа в день, Райкер, у меня не было бы клиентов, которые платили бы мне такие гонорары, — ответил Лейн.
Райкер пожал плечами:
— Ну, как скажешь. — Затем он наклонился вперед и спросил: — Так над чем мы работаем сейчас?
Вот дерьмо.
— Мы? — переспросил Лейн в ответ.
— Ага,— Райкер откинулся на спинку стула, — мы.
— Кажется, я уже говорил, что работаю один.
— Теперь ты работаешь со мной.
— Я видно упустил эту часть, — сообщил ему Лейн. — Как такое случилось?
— Барански съехал из дома твоей бывшей. Это случилось благодаря мне. Ты думаешь, я делаю что-то просто так?
Бл*дь.
— И расплата — наше партнерство? — спросил Лейн.
Райкер снова пожал плечами.
— Конечно, когда мне скучно, а мне сейчас скучно, — ответил он. — Так над чем мы работаем?
Лейн услышал, как открылась дверь ванной, Райкер вскочил со стула, сунув руку за спину, вытащил 45-й калибр.
Черт!
— Дорогой?— Позвала Вера.
— Ма, я здесь, — отозвался Лейн, а затем тихо приказал Райкеру: — Убери.
Райкер расслабился и убрал пистолет, Вера вошла в кабинет. Она посмотрела на Райкера, и у нее отвисла челюсть.
— Боже, — выдохнула она, — ты такой большой мальчик.
— Ма, это Райкер. Райкер, Вера Лейн, — представил ее Лейн.
Райкер ухмыльнулся своей уродливой ухмылкой и протянул мясистую руку.
— Мэм.
Вера взяла его за руку, пожала, положив другую руку сверху, спросила:
— Райкер. Это ваше имя или фамилия?
— И то и другое, — ответил Райкер, и ее брови взлетели вверх.
— Одновременно? Вы человек с одним именем? — спросила она, и Райкер отпустил ее руку.
— Ага, — ответил Райкер, и глаза Веры метнулись к Лейну.
— Удобно! — воскликнула она. — Я никогда раньше не встречала человека с одним именем!
Райкер повернул свою уродливую улыбку к Лейну.
Лейн вздохнул.
Затем он предложил:
— Ма, как насчет того, чтобы ты забрала свой кофе, и тащила свою задницу в продуктовый магазин купить говяжью вырезку на ужин.
Вера уставилась на него, а затем твердо заявила:
— Говяжья вырезка предназначена для особых случаев, Таннер, ты это знаешь.
— Может сегодня по тому случаю, что всю ту неделю ты была сукой с Рок? — ответил Лейн. —Это ее любимое блюдо, по крайней мере, тогда оно было ее любимым блюдом, когда ты его делала.
Вера помолчала, потом прошептала:
—О, точно.
Лейн улыбнулся матери, пытаясь смягчить свои предыдущие слова.
— Не забудь соус из хрена, и ты можешь прийти завтра ко мне в офис и заняться моими бухгалтерскими книгами.
Он увидел, как лицо матери тут же просветлело.
— Правда?
Господи, только его мать, чокнутый дипломированный бухгалтер, была бы в восторге от просмотра его бухгалтерских книг.
— Да, — ответил Лейн.
— Фантастика! — воскликнула она, затем повернулась к Райкеру и объявила: — Было приятно с вами познакомиться, — она наклонилась, ухмыльнулась и сказала, как будто они с Райкером шутили: — Райкер.
Затем исчезла за дверью.
Лейн посмотрел на мониторы, наблюдая, как мать спускается по лестнице, Райкер вернулся на свое место.
— Твоя мама вела себя как сука с твоей малышкой? — спросил Райкер, и взгляд Лейна метнулся к нему.
— Долгая история, — пробормотал Лейн.
— Бро, — ухмыльнулся Райкер как бы говоря — «Ты точно разделяешь мое видение о справедливости».
Лейн уставился на него, но не долго, потом принял решение.
— Ты знаешь Ти Джея Гейнса? — спросил Лейн.
— Кто это? — в ответ спросил Райкер.
— Молодежный священник в христианской церкви, — ответил Лейн, и улыбка исчезла с лица Райкера, и Лейн увидел, насколько оно стало угрожающим.
— Не знаю, что там, — тихо произнес Райкер убийственным голосом. — Но знай, там происходит плохое дерьмо.
— Ты что-нибудь слышал? — спросил Лейн.
— Все в Бурге шепчутся об этом, — ответил Райкер. — Никому не нравится, но никто не может ничего поделать.
— Ну, я занимаюсь этим делом, а теперь и ты тоже.
Улыбка Райкера вернулась.
— Что у тебя есть?— спросил он.
— Ничего. Всего лишь квартира в «Бренделе». Не знаю, живет ли он там или навещает кого. Блок К. Номер три. Мне нужно знать, когда я смогу у него побывать, нужно, чтобы кто-то понаблюдал за этим местом. Ты должен дать мне информацию о том, кто там живет, сколько человек, когда приходят, уходят, чтобы я смог туда попасть. Я не хочу торопиться. Мне нужно время, чтобы все как следует осмотреть, но я должен знать, когда будет это время.
— «Брендель»— это Форт-Нокс в Бурге. Даже дома в«Наследии» не имеют такой защиты. И даже если мне удастся там потусоваться и сделать пометки, бро, не знаю, заметил ли ты, но я не совсем тот парень, который сливается в толпе, особенно в таком месте, как «Брендель», ты не попадешь к нему в квартиру.
— Они ставят сигнализацию на окна, не на двери, — ответил Лейн.
— Хм?
— Если они лажанулись с сигнализацией в доме Гейнса так же, как в доме Рок, они ставят датчики на окна на балконе, не на двери.
— Рок?!
— Моя женщина.
— Ее зовут Рок?— Райкер покачал головой. — Бро, я хорошо рассмотрел ее, она не похожа на жесткий камень. В ней нет ничего жесткого, одни изгибы и мягкость. (Рок по англ. Камень. — Прим. Пер.)
— Ее зовут Ракель, и, возможно после того, как я выпью с тобой несколько кружек пива и сыграю в бильярд, ябуду в порядке, если ты будешь так говорить о моей женщине, но...— Лейн заколебался и посмотрел на него. — Нет, я никогда не смирюсь с тем, что ты так говоришь о моей женщине, — предупредил Лейн.
Райкер снова ухмыльнулся.
Лейн потерял терпение.
— Так ты в деле? — спросил он.
— Никогда не сидел в засаде.
— Сегодня твой день, — произнес Лейн, и его мобильный телефон на столе зазвонил, Райкер ответил:
— Я с тобой.
Лейн посмотрел на дисплей, увидел надпись — «Трипп».
Его брови сошлись на переносице. Трипп должен находиться на футбольной тренировке.
Он показал пальцами Райкеру, чтобы тот дал ему минутку, открыл телефон и поднес его к уху.
— Йо, приятель, что случилось?
— Пап, — прошептал Трипп, и спина Лейна напряглась от его тона.
— Трипп, что случилось?
— Я сказал тренеру Фуллертону, что мне нужно в туалет, — пояснил Трипп.
— Ты звонишь, чтобы сказать мне...
Трипп прервал его.
— Из-за Рокки, папа.
Лейн мгновенно встал и подошел к монитору, выключив его, спросил:
— Что с Рокки?
— Она разозлится, — добавил Трипп. — Я не знал, должен ли говорить тебе, но думаю, должен, и это просто уловка, чтобы позвонить тебе.
— Трипп, — выпалил Лейн.
Трипп поспешно начал объяснять.
— Мне кажется, она собирается что-то предпринять. Я хотел зайти к ней после уроков, знаешь, чтобы просто сказать «привет» и «увидимся вечером», но еще не вошел в дверь ее класса, какуслышал ее разговор с миссис Джадд.
Дерьмо. Его женщина была сумасшедшей. Ее дерьмо могло привести куда угодно, и с Ракель это дерьмо могло привести к различным необдуманным и не очень хорошим, отчаянным вещам.
— О чем они говорили? — спросил Лейн, его глаза скользнули по Райкеру, который сидел, наблюдая за ним, считывая язык тела Лейна и, следовательно, будучи настороже. Лейн подошел к своему столу, бросил девятимиллиметровый пистолет в ящик, запер стол и схватил куртку со стула.