Впервые, по воспоминаниям А.К.Заболоцкого, Шукшин побывал в Белозерске в 1969 году. Город с его достопримечательностями и природным ландшафтом произвел на него незабываемое впечатление. Легко представить, как поднимаясь на вал, Шукшин наслаждался видом на бескрайнее Белое озеро, восхищался живописными картинами, открывающимися с высоты земляных валов, вдыхал вольный воздух и мечтал на этом фоне сделать исторический фильм о казацкой вольнице – о Степане Разине. Не сложилось. Вернулся в Белозерск в 1973 и снял «Калину красную».
Почему местом съемок фильма «Калина красная» Шукшин выбрал Белозерье? По нескольким причинам.
На выбор Шукшиным Белозерска в большой мере повлиял его друг по творческому мировоззрению В.И.Белов.
Кинохудожника буквально примагнитил один из древнейших городов России, ровесник Новгорода, Киева Смоленска, город, имеющий исторический смысл, стоявший у истоков зарождения российского государства, северный форпост Москвы, город, расположенный на берегу Белого озера и обводного канала... Тронула Шукшина и внешняя простота провинциального Белозерска, места здешние напомнили ему малую родину.
Обозревая эту северную красоту, Шукшин, по воспоминаниям современников, отдыхал душою, набирался сил для напряженной кинематографической работы. Его аналитический ум искал здесь картинки из жизни для воплощения в кино...
В.М.Шукшин, сын репрессированного крестьянина-середняка, в Белозерске нашел место, где, по его мнению, человек преображается под влиянием труда, матери-природы и православной веры.
Некогда в городе возвышалось 17 храмов, а в сельской местности тоже действовало множество сельских приходов, некогда здесь были устроены несколько монастырей, в том числе Кирилло-Новоезерский монастырь. И хотя в 70-е годы процветающего атеизма было не принято распространяться о Православии, тем более сожалеть о разрушенных храмах, Шукшин с присущей ему откровенностью высказал на это свою точку зрения – поставил фильм-покаяние. От имени своего поколения покаялся о поруганной православной вере, разрушенных православных храмах. С этой целью он снимает (разрешение на съемки он получил с трудом) поруганную обитель - Кирилло-Новоезерский монастырь. Монастырь, напомним, появляется в начальных кадрах фильма, когда главный герой Егор Прокудин выходит на свободу. Долго идет он по деревянным мосткам, соединяющим остров Огненный, на котором стоит монастырь, с островом Сладким. Эта сцена вызывает множество сильных ассоциаций. Так, к примеру, красная рубаха на Егоре появляется не спроста. Красный цвет – цвет крови, пролитой мучениками за веру Христову на земле монастыря.
В настоящее время здесь находится тюрьма для особо опасных преступников, кому смертная казнь за злодеяния заменена пожизненным заключением. Монастырская стена опутана колючей проволокой под высоким напряжением Архитектурные признаки каменных храмов снаружи отсутствуют, нет ни глав, ни крестов. К скорбному острову нельзя приблизиться без особого допуска.
Тема православной веры получила продолжение и во время съемок в окрестностях города, у деревни Садовая, - в образе разрушенной церкви Рождества Богородицы. По признанию режиссера, разрушенная церковь, вокруг которой строилась жизнь русской деревни и в радости, и скорби, символизирует разрушенные связи человека с его корнями, с малой родиной.
«Поруганная церковь, без креста, фоном будет объяснять не только Егора Прокудина, а нацию – собирательно», - объяснял сам режиссер выбор сцены покаяния своего героя на холме у церкви Рождества Богородицы Заболотского прихода (1823 г.) близ д. Садовая.
Таким образом, в основном на натурном материале Белозерья Шукшин построил свой фильм «Калина красная», фильм-завещание о возрождении, о спасении души русской. Как исполнение завета Шукшина в деревеньке Никиткино местный житель, наш современник, ветеран металлургии, А.А.Хлопотин в начале 2000-х годов построил часовню и обустроил источник. Источник был освящен настоятелем прихода церкви Успения Божией Матери Александром (Стуловым).
***
Информацию о съемках фильма «Калина красная» и о пребывании В.М.Шукшина на Вологодчине публиковали журналисты, создавали документальные ленты киноматографисты. Среди них такие вологодские авторы, как Нина Веселова, Юрий Половников, Михаил Тулыгин, Татьяна Канунова, публикации размещались в периодических изданиях («Красный Север», «Русский Север», «Премьер» и др.), этой темой занимались областные учреждения – ГУ ВО «Областной государственный архив кинофотофоно- и электронных документов», ГУК «Вологдакиновидеопрокат».
В Белозерском районе на протяжении многих лет участие в сохранении памяти о Шукшине принимали М.В.Аверичева, Т.А.Головкина, Т.А.Войнова, Г.А.Алексеева, Т.Н.Канунова, Е.Г.Копылова, М.Н.Кириллова, Г.И.Осипова, В.И.Старичкова, Т.В.Залогина, В.В.Тихомирова, А.А.Хлопотин, А.А.Сельцов, Т.А.Гаврилова. Свои воспоминания оставили очевидцы съемок фильма «Калина красная», работники культуры и кинопроката, музея, библиотеки и других учреждений, а также местные жители, поклонники творчества Шукшина.
Начиная с 2004 года, в программу мероприятий Межрегионального фестиваля «Белоозеро» его организаторы включали киновстречи, посвященные истории создания фильма «Калина красная». При Белозерском музее был создан культурно-просветительский центр «Истоки» (2005 г.), посвященный сохранению памяти о В.М.Шукшине и его фильме.
В 2009 году в Белозерском областном краеведческом музее были открыты документальная выставка и экскурсионный маршрут «По местам съемок фильма «Калина красная», который проходил в городе Белозерске и в д. Садовой, где в деревенском доме была открыта в этом же году экспозиция «Стоп-кадр». Также экскурсионные поездки по заявкам осуществлялись к стенам Кирилло-Новоезерского монастыря на остров Огненный (Красный) с остановками в Бубровской школе, у Поклонных крестов и разрушенных храмов Артюшинского края, на острове Сладкий.
Экскурсионный маршрут в стихах представила член Союза писателей России Елена Львовна Хрусталева и подарила рукописный текст автору статьи. Ныне Елена живет в Санкт-Петербурге.
В России много мест красивых, мудрых, славных.
И нежностью и грустью Русь полна.
Но всё это слилось для Шукшина
На Белозерье, чтоб сказать о главном!
Глаз режиссёра выделил детали:
Поленницы, заборы, кроны лип,
Дощатых тротуаров дивный скрип
И отраженье куполов в канале.
Душой писателя – почувствовал укор
Пустых церквей и женщин одиноких.
Тупую боль от суетной мороки
И далей возрождающий простор.
И, как обычно, просто, мудро, ясно:
Особым словом – словом Шукшина,
Он главное сказал. И вся страна
Вдруг ощутила вкус «Калины красной».
«Калина красная» - такой теперь маршрут
Мы предлагаем вашему вниманию.
И этого маршрута описание
Займет буквально несколько минут.
Вначале вы поднимитесь на вал.
Увидите соборы, скверы, склады.
И «Дом крестьянина» с резьбою по фасаду.
Шукшин в том доме часто проживал.
На площади торговые ряды,
«Новоезерского Кирилла» есть часовня.
В ней можно помолиться, близких вспомнить,
Свечу поставить, взять святой воды.
Ведь в фильме из ворот монастыря
Новоезерского идёт Егор Прокудин.
Идёт он из тюрьмы на волю, к людям.
И эти кадры много говорят...
Плоты теперь не тащат по каналу,
Но бечевник и озеро, как прежде.
И храмы возвышаются, в надежде
На возрождение. Их так осталось мало.
В музее вам о фильме всё расскажут:
Воспоминанья, факты, анекдоты,
Фрагменты сложной творческой работы.
И... фильм «Калина красная» покажут!
Фильм о любви и покаянии.
Фильм – завещанье Шукшина.
Он стал народным достоянием.
Его смотрела вся страна.
И, если вдруг в душе ненастье
И тяжким станет жизни крест,
Вы приезжайте в Белозерск
Пройти путём «Калины красной».
Остановками маршрута в городе были документальная выставка «Калина красная» в стенах музея, а также места, где проходили съемки фильма. Рассказ о съемках строился с опорой на кинокадры, связанные с Белозерским районом: «Выход Егора из тюрьмы», «Возле дома Байкаловых», «В бане», «Рассказ матери Егора», «Егор кается на бугре перед церковью», «Егора убивают», «Месть Петра» и др.
В Белозерске, напомним, в фильм попали Дом культуры (незабываема сцена репетиции хора с молодым хормейстером Анатолием Сельцовым!), торговые ряды (они же «галерка», XIX в.), часовня Кирилло-Новоезерского монастыря (XIX в.), здание, где размещался кинотеатр «Балтика», галерея гербов 15 республик-«сестер», ресторан «Белое озеро», Дом колхозника (дом купца Калинина, XIX в.), купола церкви Спаса Всемилостивого (XIX в.), Набережная обводного канала (1846 г.), здание бывшего детского сада, улица Рабочего («дома Нинон» нет), ныне Шукшина, вид на прорезь из канала в озеро… Многие другие улочки и здания помнят Василия Макаровича. Помнят и жители.
Своим фильмом Шукшин оставил нам в кинолентах историю города и села на Русском севере 70-х годов XX века.
***
Несмотря на то, что в «Калине красной» только два кадра связаны с островом Огненным (выход Егора Прокудина из ворот тюрьмы и переход его по мосткам на остров Сладкий), где с 1517 г. действовал Кирилло-Новоезерский монастырь, в эти края тоже «не зарастает народная тропа». Не зря документалист-Шукшин (а ему разрешение проводить здесь съемки досталось нелегко) стремился сюда. Обстановка здесь особая, колоритная, незабываемая.
На экскурсии к Новоозеру во время рассказа о фильме непременно воспроизводилось обращение от «сидельца» тюрьмы-«пятака» (так по-разински называл заключенных Шукшин), осужденного Григория Иоффе: «У каждого из вас есть хоть что-то хорошее, так разбудите в себе это….Начните все сначала».
Шукшин надеялся, что своим фильмом он разбудит в душах оступившихся людей покаяние. У этой надежды есть духовная опора – образ преподобного Кирилла Новоезерского.
«Калина красная» - вечная Евангельская притча о возвращении блудного сына в родительский дом. «Господи, прости меня, Господи!» - это плач не только Егора, но и самого Шукшина за всех нас.
***
Экскурсионный маршрут продолжался в деревне Садовая, которая встречала и встречает экскурсантов живописными пейзажами. Ее местные жители иногда на свой лад называют «Садовая-Мериново», совмещая первоначальное и новое названия (переименование произошло в 1965 году).
Деревеньку нарекли Мериново, по рассказам местного жителя И.И.Лоншакова, вероятно потому, что она располагалась на берегу озера Мериновского, небольшого, круглого озерца, в диаметре метров 200.
По другой версии, название Мериново связано с крестьянским «помощником»: когда место под строительство домов выбирали, у одного крестьянина мерин, поднимаясь на пригорок, споткнулся. Так и решили - быть на этом месте деревне Мериново. Что ж, уделить такое внимание лошади, первому «другу» по хозяйству, было делом привычным. Ведь крестьяне были люди практичные. Что полезно, к тому душа и лежала. Ел мерин мало, работал много, он и в работе, и в радости, и в скорби помогал: работы в поле, заготовка дров, свадьба, похороны...
В 60-х годах XX века появилась «мода» деревни с неблагозвучными названиями переименовывать. Вот и Мериново не устояло. Сельский сход принял решение деревню назвать Садовая. Бесспорно, красиво звучит и соответствует правде: садов в округе много, благодаря тому, что садовых деревьев и кустарников посадили местные жители немало. И по сю пору деревня утопает в цвету по весне. Так и приходят на ум строчки: «Как молоком облитые, стоят сады вишневые…» Н.А.Некрасова.
Издавна славилось Мериново-Садовая мастеровыми людьми: плотники, столяры, каменщики, жестянщики, печники, бондари, сапожных дел мастера жили здесь. Знали секреты изготовления крепкого кирпича для строительства («Если, например, смешать глину с яйцом, получится крепкий кирпич».)
Современная Садовая выглядит аккуратной и хозяйственной, потому что жители ее заботятся о порядке. Одна из ее улиц названа в память о Шукшине.
Поэтическая зарисовка о деревне Садовой была написана Еленой Львовной Хрусталевой в ту пору, когда здесь в доме Головкиных располагалась музейная экспозиция «Стоп-кадр», представлявшая быт деревни 70-х годов.
В Белозерске и окрест
Много есть прекрасных мест.
Но деревня Садовая
Точно сдоба медовая
Поднялась на косогоре!
Кадры фильма о Егоре,
О Любаше, о родне
Дороги тебе и мне:
Баньки скопом, как грибы
Разместились у воды.
Вдоль по улице Зелёной
Избы ровненько и клёны.
И огнём неугасимым
Светят ягоды калины.
А в озере Мериновском
Окуней не меряно!
Есть и щука и карась—
На ушицу в самый раз!
Традиции сельского быта
Совсем не забыты:
Вот матушка-печь—
Хоть испечь, хоть прилечь!
Вот стол на полдома—
И семью посадить, и родню, и знакомых.
Половички домотканые—
Пёстрые, мягкие, добрые самые.
А в рамках за стеклом
Вся память о былом:
И отцы, и сыны
Не пришедшие с войны.
И пришедшие рядом тоже.
И другие, на них похожие:
Дочки, внуки, зятья, невестки—
Все рядом, всем нашлось место!
В доме у бабки Куделихи
Такие же рамки висели.
Дом был миром, ковчегом Ноя --
Скотина и люди под крышей одною!
Жизнь в таком доме мудра и размерена.
Трудна, но достойна – веками проверено!
В 2009 году в Садовой постоянно проживало шестеро жителей. Но, к сожалению, нет уже в живых очевидцев съемок фильма И.И. и Т.С.Лоншаковых, В.И.Вашпанова.
Дом жительницы Афимьи Быстровой стоит, как и сорок с лишним лет назад, на прежнем месте.
Издалека виднеется колокольня церкви Рождества Богородицы (XIX в.)… Удалось разыскать и бугор (он напротив входа в церковь расположен), на котором Егор каялся, признавался Любе о том, что она с его матерью разговаривала…
***
В фондах музея хранятся паспорт «артистки», документы, свидетельствующие о поиске ее сына Михаила, письма и открытки, которые получала А.Е. Быстрова со всех уголков СССР после выхода на экраны страны легендарной кинокартины. Большинство документов (в том числе и письма от братьев) передала внучка Р.К.Рябиченко. В 2012 году были записаны воспоминания Раисы Константиновны. Воспоминания волнующие: о времени, о людях, о событиях. Они раскрывают не только детали семейного уклада наших соотечественников, но и общей картины жизни края и страны до войны, в период Великой Отечественной войны и в послевоенное время.
Воспоминания публикуются впервые.
«Я, Рябиченко Раиса Константиновна, внучка (не родная) расскажу, что знаю о своей бабушке Быстровой Афимье Ефимовне, которая снималась в кинокартине В. М. Шукшина «Калина красная».
Ее приемная дочка, а моя мама Прозорова Нина Дмитриевна (в девичестве Быстрова) родилась в деревне Шейкино Белозерского района Вологодской области 13 января 1913 года. Отец ее, Быстров Дмитрий Кирсанович, был инвалидом с детства.
Он играл с соседскими ребятами, и кто- то из них его толкнул, он упал с крыльца и ушиб спину. Никто сначала не обратил на это никакого внимания, а потом обнаружили, что позвоночник искривлен, но было уже поздно. Он родился 6 ноября 1877 года. Его родители: отец Быстров Кирсан Данилович, мать Быстрова Улита Егоровна.
Дед женился на Лоншаковой Елизавете Павловне. У них было четверо детей: Нина 1913г., Ваня 1916г., Коля 1919 г. и Вася 1924 г.
Бабушка Елизавета Павловна, родная мать моей мамы, умерла приблизительно в 1924-25 году. Дедушка остался один с четырьмя детьми, а до этого у них сгорел дом и пала лошадь, и они все жили в зимовке. Младшего Васю после смерти матери сдали в Дом ребенка.
После смерти бабушки дедушка взял в дом женщину с ребенком (девочкой), но она стала обижать детей, и он ей отказал, дал хлеба, картошки и отправил в город Белозерск. Однажды она очень сильно побила головой об печку сына Ивана и вырвала клок волос (он был черноволосый и кудрявый). Ребята пожаловались своему дяде (по матери) Лоншакову Ивану Павловичу, он пришел к дедушке и сказал: что если ему дети не нужны, то он заберет их себе. Тогда дедушка передал с кем-то в Ухтому, чтобы пришла в няньки Руднева Афимья. Она пришла, заплакала и осталась жить в няньках.
«Фимушка»
Руднева Афимья Ефимовна родилась в деревне Дурасово Вашкинского района Вологодской области. Её родители: Руднев Ефим Иванович и Руднева Дарья Васильевна.
Дети так обрадовались, что пришла «Фимушка» (так они звали ее)! И побежали в поле. Дедушка очень испугался даже, что что-то случилось.
Так Афимья стала хозяйкой в доме, дети ее сначала звали Фимушкой, а потом мамой. Венчались они в церкви, которая на погосте у деревни Мериново.
Кто-то из деревни ходил в город и с ним передали, что Вася (в Доме ребенка) сильно болеет и дедушка с Афимьей поехали в город и забрали Васю домой, и она его выходила.
А потом у них родился совместный сын Михаил. Она рожала много раз, но выжил только один Михаил. Как говорили в деревне, она их «затряхивала».
Дедушка Быстров Дмитрий Кирсанович был хорошим хозяином и любил детей, но с годами болезнь одолевала его. Да и ребята подросли и стали уходить из дома. Мама подросла, надо ходить на беседы, а ничего у нее нет хорошего из одежды. А дедушка говорит: «Одной могу купить платье». А Фимушка не уступает, говорит «И мне надо», а дедушка говорит: «Решите между собой». А они не уступают друг другу. Тогда дедушка говорит: «Значит, не будет никому».
Из Белозерска в Ломоносов
Соседка носила молоко в город на квартиру, и хозяйка спросила у нее: нет ли знакомой девушки в няньки? Она отвела маму, познакомила с хозяйкой, и мама ушла жить в г. Белозерск в семью инженера-водника Шифрина. Мама делала работу на дому и нянчилась с девочкой, которая была немного младше ее.
И зимой и летом ходила полоскать белье на канал. Зимой пожарники гоняли от проруби, она переждет немного в стороне и опять идет. С первой своей зарплаты купила себе одеяло ватное, двуспальное. По этому поводу хозяин шутил, что вот де Нина смотрит вперед, выйдет замуж и будет ей чем укрываться.
Потом хозяина перевели в г. Вытегру. Они и маму взяли с собой, а из Вытегры его перевели в Ленинград. Так она вместе с ними приехала в Ленинград. А летом они снимали дачу в Мартышкино (теперь это город Ломоносов).
Мама жила в няньках у Шифриных до 1936 года. Каждое лето они жили в поселке Мартышкино. Там был санаторий «КУБУЧ» (комиссия по улучшению быта учащихся).
И будучи на даче, она познакомилась с девушками студентками, комсомолками, которые ей сказали: «Хватит есть еврейский хлеб!» и устроили ее на работу в столовую санатория. Там она познакомилась с моим отцом Прозоровым Константином Матвеевичем, и в 1937 году они поженились. У них в январе 1938 родилась я. Мама и папа тогда жили в семейном общежитии, а я родилась 12 января 1938 г. Недоношенная, весом 4,5 фунта. Врач сказала маме, что ребенок будет жить, если будет уход. И вот, имея одно выходное платье, одни туфли, она продала все, и они купили времянку в Мартышкино. Тогда финнов выселяли из этой местности, и они продали времянку. Это деревянное строение, в нем 1 комната, кухня и сени. И жили мы там до войны.
Старший брат мамы Николай ушел из дома и работал в г. Белозерске в радиоузле, потом его призвали в армию. Он служил в городе Львове. Остались в доме сын Вася и Михаил. Потом призвали в армию Васю, и он погиб. После войны вернулся один брат Иван.
Война…Ленинградцы.
Когда началась война и немцы подошли к Ленинграду и заняли Новый Петергоф и Старый Петергоф, нас, всех жителей Мартышкино, выселили в Ораниенбаумский район: Лебяжье, Копорье и т.д.
На второй день войны папу призвали в армию. Мама вместе с соседями в огороде вырыли землянку, и, как объявляли воздушную тревогу, все там укрывались от бомбежки. Мама по ночам дежурила, тушила зажигалки.
Напротив нашего дома, через железную дорогу была воинская часть, склад жидкого топлива. Нас, детей, мамы переводили через железную дорогу, давали нам бидончики и мы шли к солдатам. Они давали нам еды, а взрослым нет.
Под Ленинградом папа с товарищем попал в окружение, и им удалось убежать. Он пришел домой. Мама его намыла, дала одежду и утром они пошли в военкомат, шли по разным сторонам дороги. Мама проводила и ушла домой.
А друг пришел домой, помылся, подстригся и решил не ходить, и его расстреляли.
Сосед наш Тарас Антонович Тарасевич взял маму жить вместе с ними (у него была жена и 2 сына). Мама сначала работала в артели «Ораниенкол» - вязяла маскировочные сети. Потом артель закрыли, и мы остались на иждивенческих карточках. В другой комнате жила семья (жена, муж и двое детей). Мама с Тарасом Антоновичем ходили на Троицкую горку (Старый Петергоф), там шли бои и были убитые лошади, так они вырезали мякоть вместе со шкурой и приносили домой. Дома она шкурку снимала, а мясо присаливала. А снятую шкурку складывала в сенях в уголок и когда стало совсем нечего есть кроме 125 гр хлеба на человека, мама пошла в Мартышкино домой за этими шкурками. Когда мама ходила за кониной к передовой, меня оставляла с соседями. Оставляла у соседей еду, одежду, карточки на случай, если не вернется. Маме пришлось проходить через Контрольный пункт. Она сказала, что идет за водой и ее пропустили. Набрала воды и пошла к своему дому, собрала шкурки, принесла, опалила в печке, вымыла и поставила варить. Этот отвар мы и пили с хлебом. А норма хлеба была 125 гр в день на человека.
Ели мы с соседями в одно время. Топили плиту, там была лежанка и нас, детей, сажали на нее, чтобы погрелись. Окна были заколочены, т.к. не было стекол. Была только застекленная форточка у двери, и когда кто-то приходил, было видно, кто пришел. А приходили к Тарасу Антоновичу солдаты чинить сапоги или ботинки, и рассчитывались, кто, чем мог. Кто кусок хлеба принесет, кто варежку овса.
Еды не хватало, и Тарас Антонович слег, все по дому пришлось делать женщинам. И вот мама с тетей Таней (женой Тараса Антоновича) пошли в парк за дровами. Взяли санки, веревку, пилу, топор, нашли сухое дерево и стали пилить. Сделали запил неправильно и дерево, падая, захлестнуло маму, и вместо дров тетя Таня привезла маму. А Тарас Антонович сказал: «Бабы и есть бабы».
Постепенно все дети уже не смогли сидеть на лежанке – слегли, т.к. очень ослабли. Только я каждое утро просила маму посадить меня на лежанку. Так и сидела на ней целый день и качалась. Начинала потихоньку, потом все сильнее раскачивалась. Мама заругает, я перестану, потом опять потихоньку раскачиваюсь. Сосед говорил маме: «Положи ты ее в кровать», а я не хотела лежать. И уже потом, после войны, один врач сказал маме, что благодаря этому я выжила.
Трудно было с дровами, ходили к разрушенным домам и брали на дрова рамы, подоконники, полы, мебель, в общем, все, что могло сгореть. Так же плохо было с водой - колонки не работали. Был колодец у железнодорожного переезда, и водокачка на рынке - вот туда на рынок и ходили за водой. Как это было тяжело голодному, слабому человеку!
Сначала заболел и умер сосед, взрослый мужчина, потом умерла его дочка, потом умер сын Тараса Антоновича, но его не похоронили, а отгородили в комнате у окна уголок, положили на стулья доски, и положили его у окна, и там он лежал месяца 2, чтобы можно было получать на него продуктовые карточки.
Я была очень худенькой, не ходила. Очень точно знала, сколько хлеба мама получила. Мама с голода опухла - юбка не сходилась, валенки пришлось разрезать в голенищах.
Так мы жили до апреля 1942 года, а в первых числах апреля пришел из госпиталя домой на поправку папа (он воевал на Ленинградском фронте). Он сам еле-еле ходил, если сел, самому не встать, не обуться, раздеться не мог. Писем от него уже давно не было, и мама думала, что он погиб. И вот в один из дней все уже поужинали и легли спать, а наша кровать стояла против двери: мама думала, это к Тарасу Антоновичу пришли солдаты - укрылась с головой, отвернулась к стенке, и вдруг, слышит голос папы: «Вот, кажется и нашел».
Когда он узнал, что покойник лежит в комнате, то заругался и сказал, что так можно сгубить всех детей. Тогда тетя Таня увезла труп сына на санках на кладбище в Красную Свободу в братскую могилу.
Мама заварила отцу болтушку из муки, накормила его. На другой день пошли мама с папой в военкомат за разрешением на эвакуацию. Папе выдали разрешение, и мы выехали из Ораниенбаума на попутках…Добрались мы до Ладоги, погрузили нас в машину, и мы поехали, лед уже таял, были полыньи, и вся дорога была усыпана трупами. Немцы обстреливали дорогу. Наши солдаты сидели за дорогой, наводили мосты, работали регулировщики.
Во время переезда через Ладогу я уже совсем замерзала. Папа сказал маме, чтобы она не давала мне спать, если даст уснуть, то я умру, и мама не давала спать, тормошила меня, разговаривала, щипала. А папа пошел искать чистый снег, чтобы напоить меня горячим кипятком. Он нашел снег, на костре из камыша и щепок вскипятил в котелке воды, и дал мне теплой воды, и я осталась жива.
«Живы мы все, тятя»
Когда ехали по «дороге жизни», то на льду уже была вода, машины шли по борт в воде. Впереди идущая машина уходила под воду, а следующая объезжала ее и шла дальше. А на берегу картина была еще страшнее, весь берег был завален трупами. Мертвые были сложены как дрова в поленнице. Там мы сели в поезд и должны были ехать в Казахстан к папиному отцу в Кокчетавскую область, Арык - Балыкский район, село Лобаново. Там жили папин отец, мой дедушка Прозоров Матвей Гаврилович и брат папы Михаил с женой. Но в Череповце папу сняли с поезда и положили в госпиталь, а мы с мамой остались жить на вокзале. Через несколько дней его выписали, и мама с папой решили ехать к маминому отцу Быстрову Дмитрию Кирсановичу в Белозерский район Вологодской области в деревню Шейкино.
С большими трудностями на каком-то катере мы добрались до Песков, ночевали там. А мама пошла пешком с Песков в Шейкино - 12 км.
Мама пришла, подходит к дому, а бабушка идет из дома: ставит палки крест- накрест, знак, что хозяев нет дома, но они где-то здесь недалеко, а мама идет к крыльцу. Бабушка и говорит: «Иди, иди милая, подавать нечего, сами живем кое- как», а мама ее не слушает, заходит на крыльцо. Тогда она пригляделась и говорит: «Никак, Нина?». А мама ей в ответ: «Когда приезжала с подарками, то узнавала, а теперь и знать не хочешь?».
Бабушка ей сказала, что надо дедушку подготовить. Они вошли в дом.
Дедушка лежит на печи. Бабушка подошла и говорит: «Ой, дедушка, я забыла тебе сон рассказать. Приснилось мне, что Нина наша с Константином и внучкой Раей к нам пришла». А дедушка ей говорит: «Были бы живы, давно бы уже пришли» и заплакал. Мама вышла из-за занавески, подошла к печке и говорит: «Живы мы все, тятя, а Костя с Раей сидят на Песках. Надо просить у председателя лошадь и ехать за ними».
Дал председатель лошадь, бабушка набрала еды с собой: молока, рогулек. А когда мама уходила, папа ей сказал: «Пускай бабка топит баню, а Мишка приедет за вами». Приехали, а папа говорит: «Раз баню никто не топит - я никуда не поеду». Мы все за дорогу завшивели. Еле-еле уговорили его. Приехали уже вечером.
Поужинали, постелили нам на полу, легли спать, а рано утром я проснулась и говорю: «Спали, спали да и выспались». Это значит, пора вставать - есть хочется. Бабушка принесла молока, рогульки, а папа ругается и говорит: «Я ее из ада увез живую, а здесь из- за вас похороню». А бабушка спрашивает у мамы: «Что он, не родной ей что - ли?». Они не понимали этого. Потом приходили соседи, просили рассказать, как это война. Одна из соседок говорит: «Ну и пусть бомбят, я вот сяду в передний угол, и ничего они со мной не сделают».
Приехали мы в деревню в конце апреля 1942 года. После майских праздников мама вышла на работу в колхоз. А в конце мая папа прошел комиссию в военкомате в Белозерске и его снова призвали в армию, и он опять ушел на фронт.
Мама работала в колхозе. Потом нам, как эвакуированным («кувыренным») давали поек: ячмень (зерном), соль и керосин и чего- то еще.
Бабушка вскоре нас отделила, сказала: «Вот у Кати Уткиной всё, и у вас всё».
Кружева в обмен на картошку и молоко
Мама была очень трудолюбивая женщина, она умела вязать кружева. Это тоже служило приработком. Свяжет прошивку к наволочке, подзор, кружево к рубашке или покрывало - все был приработок, часто рассчитывались молоком, картошкой или мукой. Зимой мама работала на вывозке дров из леса для семьи военнослужащих. В деревне Краснова жила мамина тетка, мама иногда ходила к ней, навещала ее. Она всегда помогала нам, чем могла. Давала молоко, муки, масло.
Зимой жили в городе Белозерске у дяди Ивана Лоншакова. Так мы жили до осени 1944 года. Мишка ходил в школу в Никиткино, и бабушка часто зимой носила его в школу на закокорках («на закукрах»).
Помню, как праздник урожая справляли в деревне у кого-то: а корова должна телиться. Дедушка говорил бабушке: «Смотри, бабка, не прозевай». Ведь он сам не мог убрать теленка. Так и получилось. Корова отелилась, и дедушке самому пришлось тащить теленка в избу. Мама пришла посмотреть, а он уже со двора теленка на мешковине приволок в сени. Мама теленка принесла в избу, и пришла Афимья. Ну дедушка ее пару раз батогом и стукнул.
На празднике пели частушки про Гитлера, которые приносили из школы ребятишки- школьники.
Девки, пойте, девки, пойте,
Скоро кончится война.
Гитлер в бане задавился,
Похоронная пришла.
Сидит Гитлер на березе,
Яйца болтаются.
А на яйцах написано,
Что война кончается.
Стряпала Афимья много, пекла рогульки, дедушка ее ругал, что продукты переводит, а она говорит, снесу на колхозный двор, скотина съест. Так она и делала.
Водку давали по карточкам, а она, почему считала, что бутылки не доливают. Она их открывала, доливала до самой пробки и ставила на сеновал.
Бабушка была крестной мамой Лиды Комельковой (она живет в Колодино). Так уж после войны она подарила Лиде ложки мельхиоровые, а потом они что-то поссорились, и она отобрала назад подарок.
Любила говорить, что со своим кусочком в любую избу ночевать пустят. В один из приездов делали ремонт (тетя Паша Лоншакова, Таня ее внучка и я клеили обоями избу).
Дедушка был хорошим хозяином, он знал, когда надо начинать сев и посадку, когда убирать урожай и где, и к нему приходили мужики советоваться. Митрий Семенович Котов и председатель.
Любимое выражение у бабушки было: «Ну и что- то».
Один год я была у бабушки в отпуске, а перед отъездом решили сделать отвальную. Купили продукты и все что нужно. Конечно, пришли все старухи. Справляли в бывшем доме Василия Васильевича.
Приглашали всех, кто жил на Шейкино. Так бабушка обиделась, что не я ее угощала, а кто –то из девчонок.
А утром мы пошли в Белозерск к тете Шуре Лоншаковой, и оттуда я уезжала домой».
***
Вот такая история, которую поведала мне в свое время Раиса Константиновна Рябиченко. Спасибо ей большое за открытость и искренность. Конечно, когда она рассказывала, волновалась и порой плакала, потому что в рассказе много драматизма.
…Возвращаясь к тому, как Афимья Быстрова стала артисткой, напомним: на роль матери Егора, Куделихи приглашали Веру Марецкую, но она заболела или не приняла предложение. И Шукшин нашел «настоящую» Куделиху - Офимию Ефимовну Быстрову (Офимьей ее называли на деревне, а Афимьей ее записали в паспорте родные, приехавшие из Ленинграда). Как следует из воспоминаний Раисы Константиновны, бабушка Офимья по-настоящему ждала своего несчастного, заблудившегося на дорогах жизни сына Михаила (это подтверждает и документ, переданный в музей), и она раскрыла перед камерой своё материнское горе. В фильм, по словам А.Д.Заболоцкого, вошли не все снятые кадры, а перед съемками режиссер и кинооператор настроили бабулю говорить так, чтобы разжалобить, чтобы ей после ее рассказы пенсию прибавили!.. Конечно, без репетиций и дублей сцена была снята.
По сценарию, сильный, обожженный жизнью Егор, уезжая от матери, не мог пролить ни слезинки. И не вылезал из машины. А в фильме всё иначе. Встреча с подлинной «Куделихой» изменила в нём что-то. У тех, кто видел, как рождалась сцена покаяния, мурашки шли по коже от искренности, от глубины и подлинности страданий этого человека. Помните этот фрагмент: «Не могу больше, Люба! Тварь я. Не могу так жить больше! Господи! Прости меня, Господи, если можешь! Не могу больше муку эту держать, да как же у меня сердце-то выдержало?! Что же там - камень что ли?»
***
После пребывания в Садовой большинство туристов едет в Никиткино – к часовне А.А.Хлопотина. Его воспоминания – это отдельная история. На ней мы остановимся в дальнейшей публикации.
Строительству сельского храма Е.Л.Хрусталева также посвятила свою поэтическую зарисовку:
Мы, оторвавшись от корня, не будем
Счастливы! Как и Егор Прокудин.
В семидесятых увидел Шукшин
Начало распада русской души.
Сегодня мы с вами: туристы и гости,
Стоим на «Российской деревни погосте»:
На месте одних деревень лишь бурьян,
Да яблоньки дикие грустно стоят.
Другие на дачный сезон оживают.
Но скот не пасётся, поля зарастают...
И вот, как призыв к человеку: «Опомнись!»
В Никиткине новая встала часовня.
И возродился святой родничок,
Знак – жизнь сюда возвратится ещё!
***
Проект «Фестиваль социального документального кино «Человек в кадре» стал продолжением деятельности белозер по сохранению памяти о творчестве В.М.Шукшина и его заветах.
Первый фестиваль состоялся в 2011 году. Весной этого года в Белозерск по приглашению оргкомитета фестиваля приехала О.В.Шукшина, дочь режиссера. Она познакомилась с городом, с жителями, прошла и проехала путем «Калины красной». И возглавила работу расширенного оргкомитета фестиваля. Были выработаны его основные направления, сформирована концепция, выработаны задачи, определены сроки проведения и наполнения программы фестиваля, распределены поручения.
Основой долгосрочного проекта является культурное наследие Шукшина, проект направлен на решение нескольких важных задач: привлечение внимания к актуальным социальным проблемам, сохранение историко-культурных традиций во всех их проявлениях, побуждение белозёр к творчеству. Фестиваль носит просветительский характер, призван возродить интерес у современного зрителя к серьезным фильмам, к документальному кино.
Основная часть мероприятий первого фестиваля (с 23 по 26 июля 2011 г.) проходила в Белозерске: на площадках Дома культуры, библиотеки, администрации Белозерского района. Народный праздник развернулся в д Садовоая.
В его программу вошли торжественное открытие, кинопоказы, открытие фотовыставки «Путем «Калины красной» Андрея и Марины Кошелевых, круглый детский стол «Нам бы про душу не забыть…». Во время народного гуляния в деревне были организованы деревенская ярмарка, забавы, творческие встречи. Фотографии презентации представляют фестивали 2011-2013 г. и других лет.
Все предшествующие годы на фестивале продвигались такие темы, как милосердие, духовно-нравственное воспитание молодежи, патриотизм, внимание и поддержка одиноких и престарелых людей, профилактика негативных явлений в молодежной среде, мир и дружба между людьми разных национальностей.
На фестивале получили признание зрителей и «прописались» кинопоказы документальных работ из цикла «Талант жить» о проблемах и социализации инвалидов вологодского режиссера М.М.Таранченко.
Зритель принял и полюбил мероприятия, способствующие развитию творчества самодеятельных авторов короткометражных фильмов, в том числе и из других районов Вологодской области.
***
В деревне Садовая так называемый праздник деревни был традиционным, на нем вспоминали и Шукшина с его кинокартиной. А с 2011 года в рамках празднования Дня рождени