Внутрь этого круга вступил Аргант и дал знак начинать заключительный этап церемонии. Шаманы принялись ритмично раскачиваться, шепотом проговаривая что-то, чего Каэр'лик не могла разобрать.
Вдруг все десять обезглавленных орков встали и беззвучно выстроились в два ряда за спиной Обальда.
Аргант снова стал бормотать заклинание, и вслед за орками поднялись бык и барс. Перепуганные, сбитые с толку, животные пометались немного, а потом умчалисьв ночь.
Орки восторженно взревели. Обальд же невозмутимо стоял на месте.
Каэр'лик затаила дыхание. Само по себе передвижение трупов нельзя было считать особым достижением, – правда, она бы не поверила, что такой фокус доступен орочьему шаману, однако выдающихся магических способностей для его осуществления не требовалось. Но воскрешение животных поразило ее до глубины души! Она не думала, что такое под силу кому бы то ни было, а тем более орку!
И тут Каэр'лик поняла, что это значит: Груумш внял призывам и снизошел к ним. Обальд действительно получил благословение Одноглазого.
Наблюдая за невозмутимым царем. Каэр'лик ясно видела перемены в нем. Даже издали ощущались исходившие от него сверхъестественная сила и уверенность.
Да, просчитались дворфы. Осквернили идола, использовав его, чтобы победить верующих в Груумша и навлекли на себя гнев божества – в виде Обальда Многострельного.
Каэр'лик Суун Уэтт почувствовала страх. Она вдруг осознала, что соотношение сил среди союзников, объединившихся против дворфов, переменилось в одно мгновение.
Причем не так, как ей бы хотелось.
Глава 10
ПРИШЛО ВРЕМЯ УЧЕНИКА
– Это было нечто! – хмуро сообщила Каэр'лик Суун Уэтт.
Тос'ун угрюмо хмыкнул, а сидевшие напротив Донния и Ад'нон замерли, открыв рты.
– Да ведь они всего лишь орки, – возразил изгнанник Дома Барризон Дель'Армго. – Просто спектакль плюс всеобщее воодушевление.
Лицо Каэр'лик посерело, казалось, она сейчас ударит Тос'уна.
Но Донния поддержала его, презрительно усмехнувшись:
– Конечно, настроение, общий порыв – к тому же эффект был умножен…
– Да замолчите вы все! – с такой яростью выкрикнула Каэр'лик, что Донния и Ад'нон схватились за оружие. – Если мы и сейчас недооценим Обальда, это может обернуться катастрофой. Этот шаман, Аргант из племени Ррык… на него снизошло… божественное вдохновение.
– Заявление более чем серьезное, – негромко заметил Ад'нон.
– Нечто подобное я уже видела, – заверила жрица. – То была церемония, в которой участвовало несколько йоклол. Поэтому не сомневаюсь: это божественное вдохновение. – Она повернулась к Тос'уну. – Неужели тебя так просто обмануть, если потом ты можешь убедить себя, что на самом деле было того, что ты видел?
– Но я же знаю, как много можно достичь общим порывом, – неуверенно возразил он.
– Он свернул быку шею, – раздраженно ответила жрица и обернулась к остальным. – Зверь умер а потом ожил. Орочьим шаманам такое не под силу.
– Может быть, только обычным, – вставил Ад'нон. – Вероятно, нам следует повнимательнее присмотреться именно к Арганту.
– Да, Аргант действительно непрост, – покачивая головой, сказала Каэр'лик. – Он беззаветно предан Груумшу, к тому же весьма неглуп – помните, как ловко он обернул себе на пользу смерть Ахтель? Но если бы он владел магией, достаточной для оживления животных, он бы легко подавил волю Ахтель и уже давно заставил бы ее встать на свою сторону. Но он не только не сделал этого – он даже не пытался.
– Ты считаешь, что смерть Ахтель просто удачное совпадение? – поинтересовалась Донния.
– Ее убил Дзирт До'Урден, – отозвалась жрица, – Это точно. Его видели с оружием в руках. После нападения он пробежал через весь лагерь. Ни за что не поверю, что он – орудие Груумша. Но Аргант ловко одурачил орков и много на этом выиграл.
– А теперь мы знаем, что Дзирт еще и заодно с наземными эльфами, – заметил Тос'ун.
– Да, но что их связывает? – задумчиво произнесла Донния, которую известие о сражении на берегу речки ни в чем не убедило.
– Это не важно, – возразила Каэр'лик. – Дзирт До'Урден не наша забота.
– Ты все о том же, – подал голос Ад'нон.
– Нет, это вы никак не угомонитесь. Нам нет дела до Дзирта, а ему – до нас, покуда он не знает о нашем существовании. Пусть Обальд и Герти беспокоятся о нем, нам это только на руку. Особенно сейчас, когда Груумш наделил магической силой Обальда.
Ад'нон и Донния фыркнули.
– Будете относиться к нему пренебрежительно – накличете беду на свои головы! – зло бросила в ответ Каэр'лик. – Теперь он обладает огромной силой и быстротой и проворством кошки. Это подтвердит даже Тос'ун, считающий все случившееся розыгрышем. Нынешнего Обальда не сравнить с прежним.
Тос'ун нехотя кивнул.
– Обальд всегда был силен, – возразил Ад'нон. – Я бы и до ритуала поостерегся вступать с ним в открытое единоборство. А уж тем более с Герти. Орельсдоттр. Но вряд ли есть шаман, который дал бы ему побольше мозгов и смекалки!
– Зато он получил непоколебимую уверенность в том, что обладает высшей властью, – не сдавалась Каэр'лик. – Не забывайте об этом. У Обальда больше нет сомнений, которые мы могли бы использовать себе на пользу. Он теперь свято верит в свою правоту и силу. И любое наше слово, противоречащее его уверенности, будет для него подозрительно. Новый Обальд – это быстрый поток, который почти невозможно удерживать в нужном нам русле.
Ее товарищи, сперва иронически настроенные, теперь мрачно смотрели на жрицу.
– Но я считаю, что мы все-таки успели придать этой реке правильное направление, – продолжала Каэр'лик. – Больше нет нужды управлять Обальдом, он и сам готов вести воину, которую хотим мы, – и теперь даже он способен на это.
– А мы что же, будем смотреть со стороны, получая удовольствие? – спросил Тос'ун.
– Разве это так плохо? – повела плечами Каэр'лик.
– Не забывайте о Герти, – вмешался Ад'нон. – Наверняка после ритуала она будет еще больше настороже. То, что произошло с царем, сплотит орочьи племена, но, вероятно, заставит Герти еще больше не доверять никому. А Обальду, несмотря на эту его необыкновенную, как ты считаешь, силу, все равно не обойтись без гигантов, которые удержат дворфов в их подземных убежищах, пока орки будут грабить страну.
– Тогда нам нужно позаботиться о том, чтоб Герти и дальше его поддерживала, – сказал Тос'ун.
Остальные поглядели на него с явным сожалением, потому что он туго соображал. Правда, Тос'ун принял это как должное. В конце концов, среди них он был самый молодой и менее всех сведущий в подобных делах.
– Нет, не поддерживала, – поправила Донния. – Надо заставить ее сопровождать Обальда, но чтобы при этом она считала, что приняла решение совершенно самостоятельно.
Остальные кивнули: граница тонкая, но весьма существенная.
После захода солнца Ад'нон и Донния вышли из глубокой пещеры, расположенной к востоку от развалин Низин, которую они выбрали как временное убежище. Луна уже поднялась, и темные эльфы некоторое время щурились – их глазам был неприятен даже такой слабый свет.
Донния поглядела в ту сторону, где за холмами, мерцая в свете звезд, извивалась река Сарбрин. За ней темнел Лунный Лес, населенный эльфами. Дроу знали, что они не страшны Обальду, пока он не пересечет реку во главе войска. Сейчас ему мешают только двое.
– Может, они первые выйдут из леса, – предположил Ад'нон, читая ее мысли, и негромко хохотнул.
Оба дроу хотели, чтобы эльфы вступили в воду. Обитающий в лесу род – небольшой, и Обальд вполне мог бы с ними справиться. А для дроу нет большего наслаждения, чем смотреть, как эти хрупкие существа истекают кровью у них под ногами. Орки могли бы даже отдать им нескольких пленников для забавы…
– Меня уже начинает утомлять эта озабоченность Каэр'лик по поводу Дзирта До'Урдена, – заметил Ад'нон.
– Тос'ун говорит, что отступник почти непобедим.
– Да, я ничуть не подвергаю сомнению слова нашего друга из Мензоберранзана, однако…
– Однако Каэр'лик стала слишком многого бояться в последнее время. Как она тряслась, когда говорила об Обальде! А ведь он всего лишь орк.
– Наверное, она слишком долго живет вдали от своего народа, – предположил Ад'нон. – Может, стоит вернуться в Подземье – в Чед Насад или в Мензоберранзан, если Тос'ун посодействует.
– Да, и там стать бездомными изгнанниками, пока Мать какого-нибудь Дома не сочтет возможным приютить нас в обмен на рабскую преданность, – недовольно сказала Донния, а Ад'нон лишь плечами пожал – это был один из возможных вариантов будущего. – Если бы Каэр'лик знала, что мы собираемся делать сегодня ночью, она бы не обрадовалась, – помолчав, сказала Донния.
– Я не подчиняюсь Каэр'лик Суун Уэтт, – безразлично ответил Ад'нон.
– Даже если ее рассуждения вполне здравы?
Ад'нон задумался.
– Как бы то ни было, Дзирта До'Урдена мы не ищем, – наконец произнес он.
Формально это было правдой. Они решили провести разведку в тылу войска Обальда, где за последние недели произошло несколько неприятных происшествий. Однако правда заключалась и в том, что все они были связаны с именем Дзирта До'Урдена. Но все-таки не из-за него эта пара дроу вышла из укрытия. Во-первых, они все же прислушивались к доводам Каэр'лик и предостережениям Тос'уна и, во-вторых, наметили себе другую дичь.
Им нужны были те двое наземных эльфов и их прекрасные крылатые кони, за которых многое можно отдать!
Через час дроу уже оказались на берегу небольшой речушки, на том месте, где произошла последняя схватка орков с незнакомцами. Повсюду валялись трупы – никому не пришло в голову предать их земле. Дроу переходили от тела к телу и словно воочию видели, как сражался Дзирт. Когда они дошли до того места, где трупы лежали по кругу, то поняли, что именно здесь на помощь изгнаннику пришли наземные эльфы.
Всего три клинка, и больше двух десятков убитых, – знаками показала Донния, чтобы не выдать себя.
Но большинство из них положил Дзирт еще до того, как подоспели те двое, – тоже жестами ответил Ад'нон.
Еще некоторое время, стараясь выяснить как можно больше, они ходили по этому кругу, изучая раны и пытаясь по ним уяснить боевые приемы противников. Несколько раз Донния жестами выказывала свое восхищение, и Ад'нон с ней соглашался. Потом они отошли дальше, надеясь проследить след эльфов.
К их радости и удивлению, след просматривался довольно хорошо. По отпечаткам на земле и примятой траве видно было, что здесь прошли двое или трое.
А я думал, наземные эльфы лучше умеют заметать следы, – изумился Ад'нон.
Они могли оставить их для орков, – возразила Донния. – Хотя вряд ли кто-то из этих тупиц смог бы заметить то, что очевидно для нас.
Равно как и для Дзирта До'Урдена.
Донния усмехнулась и наклонилась над каким-то кустиком. Да, пожалуй, так и есть. Тренированный темный эльф легко прошел бы по этому следу, который никто из орков точно не разглядел бы. К тому же наземные эльфы обычно не оставляют такого количества следов. Видимо, Ад'нон прав. Эти двое считают орков, гоблинов и гигантов врагами, но этого дроу – другом. Свидетели разыгравшегося здесь побоища говорили, что Дзирт и эльфы разошлись потом в разные стороны. Возможно, незнакомцы хотели быть уверенными, что темный эльф потом сможет их разыскать.
Ну что, пойдем по следу и развлечемся? – жестами спросил Ад'нон.
Давай!
Каэр'лик и Тос'ун вошли в большой шатер Обальда. Напряжение, повисшее там, не ощутил бы только толстокожий. Видимо, встреча шла не так, как предполагалось, – чтобы это понять, достаточно было только взглянуть на Герти, мрачно застывшую между двумя хмурыми стражниками.
– На юге захватили Несм, – когда вновь пришедшие расположились, буркнула гигантша, которая, хоть и сидела по-турецки, все равно упиралась головой в полог из оленьих шкур. – Проффит со своими троллями сделал больше, чем мы, да к тому же за меньшее время.
– Но их враги намного слабее наших, – возразил Обальд. – Они сражаются с людьми на открытых пространствах, а мы пытаемся выкурить дворфов из их подземных убежищ.
– Подземных убежищ?! – с издевкой вскричала Герти. – Да мы еще близко не подошли к Мифрил Халлу! Все, с чем тебе и твоему бестолковому сыночку приходилось пока иметь дело, – это несколько деревень да горстка дворфов на поверхности! А Ульгрен даже не способен спихнуть их отряд с горы! Это не победа. Это топтание на месте. А тем временем Проффит с троллями выползли из болот!
Кто такой Проффит? — знаками спросил Тос'ун у Каэр'лик.
Глава троллей, — предположила жрица, которая тоже не знала, что происходит на юге.
Сама же она внимательно прислушивалась к беседе гигантши и орка. Выражение лица Обальда ее очень настораживало.
– Но на счету сына короля Обальда – голова Бренора Боевого Топора, – постаралась разрядить обстановку жрица-дроу.
Она пока не вполне сознавала происшедшую с орком перемену и опасалась, как бы он не набросился на гигантшу или не двинул войско на ее подданных.
– Я лично никакой головы Бренора не видела! – с вызовом ответила Герти.
– Но многие видели, как рухнула башня, в которой он находился, – не сдавалась Каэр'лик.
– Ну тогда заслуги гигантов в этом ничуть не меньше.
– Твоя правда, – быстро ответила Каэр'лик, дожидаясь, пока Обальд взорвется. – Так что наши победы по крайней мере равны удачам… как там зовут этого тролля? Проффит?
– Да, Проффит, – подтвердил орк. – Он сплотил троллей и жителей болот. Никогда не было у них такого большого войска.
– И он будет наступать на Мифрил Халл с юга? – уточнила Каэр'лик.
Обальд подался вперед и, уперев подбородок в кулак, задумался.
– Лучше бы через туннели, – вдруг сказал Тос'ун, и все посмотрели на него. – Пусть Проффит и дальше наседает на дворфов, – продолжал дроу, – Пусть его солдаты бьются с ними в туннелях, когда мы загоним карликов под землю. А мы захватим страну, утвердим границы, а потом снова займемся осажденными дворфами.
Лицо Каэр'лик не выразило ничего, но пальцами она поблагодарила Тос'уна за разумное предложение.
– Наверняка Серебристая Луна предпримет какие-то действия, раз Несм взят и тролли вышли из болот, – присовокупила она. – А это нам совсем не нужно. Так что пусть они лучше спускаются в туннели и дерутся с дворфами под землей, как советует сын Дома Барризон Дель'Армго. Может быть, тогда наши достойные противники решат, что тролли снова ушли в болота, а там их даже леди Аластриэль не станет преследовать.
Обальд задумчиво кивнул, но внимание Каэр'лик больше привлекало угрюмое лицо Герти, великанша не сводила глаз с орка. Однако жрица хорошо понимала, что огромную женщину не столько раздражает застопорившаяся кампания, сколько перемена, происшедшая с самим Обальдом. Интересно, она завидует или боится?
Каэр'лик на мгновение похолодела. В такое решительное время раскол между гигантами и орками мог бы дать дворфам возможность сменить тактику и вернуть утраченное преимущество.
Правда, тут же появилась другая мысль: а ведь наблюдать за столкновением гигантов и орков будет ничуть не менее захватывающе, чем за их совместным походом против дворфов.
– Да, интересное предложение, – обратился к Тос'уну Обальд. – Мы еще поговорим об этом. Я оправил гонцов передать Проффиту, чтобы он повернул к Сарбрину и восточному входу в Мифрил Халл, где мы с ним встретимся, когда загоним дворфов под землю.
– Мы должны идти прямиком на юг на помощь твоему бестолковому сыну, – упрямо сказала Герти. – Его войско там просто косят. Мне, правда, дела нет, если кто-то режет орков и гоблинов, но я боюсь, что потери будут слишком велики, а это не очень хорошо для дальнейших действий.
Обальд бросил на нее взгляд, исполненный глубочайшего презрения, и Каэр'лик тут же стала готовить заклинание, чтобы уберечь себя и Тос'уна, на случай если король орков кинется на гигантшу. Но Обальд, надо отдать ему должное, сдержался.
– В моем войске теперь в три раза больше воинов, чем в начале! – грозно сказал он великанше.
– Дворфы уничтожают отряды твоего сына, – парировала Герти.
– Но дворфы тоже несут большие потери, – сказал орк. – К тому же они теряют силы, замены погибшим у них нет, зато к Ульгрену каждый день прибывают все новые и новые воины. Если туда направить несколько гигантов, потери дворфов возрастут еще больше.
– У меня нет обыкновения приносить своих воинов в жертву.
Обальд, усмехнувшись, сказал:
– Ничего не поделаешь, в этой кампании гиганты будут умирать, госпожа Орельсдоттр.
Каэр'лик поразила спокойная сила, звучавшая в его голосе. Да, действительно, церемония наделила его такой уверенностью в себе, что он теперь мог свысока разговаривать с Герти. К этому надо было привыкнуть.
– Но выбор все равно остается за тобой, – продолжал Обальд. – Если тебя пугают потери, можешь отправляться обратно в Сияющую Белизну. Но если хочешь получить награду, нужно продолжать поход. Мы загоним Боевых Топоров в их нору, и тогда Хребет Мира – наш. Как только мы утвердимся здесь, то выкурим дворфов из-под земли, и затем я переименую Мифрил Халд в цитадель Много-Стрел.
Все присутствовавшие несказанно удивились. Все то время, что Каэр'лик знала Обальда, он постоянно говорил лишь об одном: вернуть себе Фелбарр. Неужели он решил отказаться от заветного желания ради более близкой цели?
– А как к этому отнесется король Эмерус Боевой Венец? – вкрадчиво поинтересовалась Герти, безобиняков напоминая королю о его прежнем намерении.
– Мы не можем перейти Сарбрин, – без малейшего колебания возразил Обальд. – Иначе все силы севера объединятся против нас, а этого я допустить не могу – пока. Разумеется, из цитадели Фелбарр пришлют сюда какую-то помощь, но потом скорее всего просто начнут принимать беженцев, когда Мифрил Халл будет сдан. И если мы закрепим за собой все прилежащие туннели, то победа будет полной и вся землядо Сарбрина и к югу от Болот Троллей станет нашей.
Не самый завидный куш, — жестами заметал Тос'ун.
Зато более мудрый расчет, – так же знаками звалась Каэр'лик. – Обальду хочется не просто драки и мести. Теперь он хочет победить.
Пока мелькали ее пальцы, Каэр'лик стало не по себе. Обальд, конечно, выделялся среди остальных орков, но жрица никогда не считала его способным на что-то исключительное. С того самого дня, как они познакомились, у него только одна мысль и была: как отобрать Фелбарр, что само по себе казалось дроу невыполнимым, так как между тремя дворфскими твердынями – Мифрил Халлом, Мирабаром и Фелбаром – существовали прочные связи. Однако, поощряя эту кампанию, темные эльфы все же допускали, что Обальд, на свою голову, может добиться желаемого.
Конечно, они ни на миг не предполагали, что победа окажется долговременной и прочной, но зато хаос который последовал бы затем, очень их привлекал – на этом можно было нажиться и поразвлечься.
Но возможно, после устроенного Аргантом ритуала Обальд стал более проницательным? Дворфы, осквернив идола, сами дали оркам недостающий мотив. Теперь оркский царь со своим постоянно растущим войском, может быть, победит их?
Однако Каэр'лик не стала чересчур увлекаться, напомнив себе, что это всего лишь орки, как бы много их ни было. Стоило лишь поглядеть в глаза Герти, горевшие ненавистью, чтобы понять: все честолюбивые планы Обальда могут разлететься в один миг.
– Еще до наступления весны эта земля будет у нас в руках, – заявил орк. – Загоним дворфов в норы и захватим все на поверхности вплоть до хребта. А туннели завоюем зимой.
– Под землей дворфы гораздо сильнее, – вмешалась Каэр'лик.
– Ну и долго ли они там смогут сражаться? – спросил Обальд. – Короля Бренора больше нет; к тому же у них не будет торговли, если они не попытаются прорваться наружу.
Каэр'лик пришлось молча признать, что его рассуждения вполне здравы. Пожалуй, даже чересчур. С одной стороны, это воодушевляло, а с другой – внушало страх. Жрица никогда не верила в успех всего предприятия, однако теперь победа казалась возможной. Как и вероятность последующего полного разгрома.
Но хуже всего то, что король орков вдруг стал гораздо менее поддаваться тем хитроумным интригам, что плели темные эльфы. Из-за этого он становился опасным.
Взглянув на Герти, Каэр'лик поняла, что великанша думает примерно то же самое.
Глава 11
ОБЛЕГЧЕНИЕ ТЯЖКОЙ НОШИ
Пользуясь редкой минутой отдыха, обессиленный Вульфгар привалился спиной к большому валуну и глядел поверх Долины Хранителя на западные ворота Мифрил Халла.
– Думаешь о Бреноре? – раздался сзади голос Кэтти-бри.
– Ага, – чуть слышно отозвался варвар. Он обернулся, чтобы поглядеть на молодую женщину, и чуть не засмеялся, но не от веселья, а от безысходности. Кэтти-бри с головы до ног была в крови, волосы ее слиплись, одежда вся в багровых пятнах, даже сапоги пропитались кровью. – По-моему, твой меч сечет слишком глубоко.
Она провела рукой по спутанным волосам и устало вздохнула:
– Не думала, что можно устать, убивая орков гоблинов. Однако, сколько мы ни бьемся, на место одного убитого заступает десяток новых.
Вульфгар кивнул и снова повернулся в сторон долины.
– Реджис приказал жрецам не поддерживать больше жизнь в Бреноре, – сказала Кэтти-бри.
– Наверное, мы должны быть рядом, когда он будет умирать? – сказал Вульфгар, и голос его дрогнул.
Он слышал, как женщина подошла к нему сзади, но намеренно не повернулся, боясь, что не выдержит и разрыдается, если взглянет ей в глаза. А этого он не мог себе позволить.
– Нет, – сказала Кэтти-бри, ласково положила руку на широкое плечо друга и, сделав еще шаг, притянула к своей груди его большую голову. – Его все равно уже нет с нами, – прошептала она. – Мы видели, как он пал в Низинах. Именно тогда Бренора не стало. Жрецы поддерживали в нем искру жизни не для исцеления, а чтобы помочь нам. Бренор уже давно далеко, он, наверное, сидит сейчас за столом с Гэндалугом и Дагнаббитом и сердится, что мы плачем.
Вульфгар опустил большую ладонь на руку Кэтти-бри и с благодарностью поглядел на нее. Его все равно не покидало чувство, что он предает своего названого отца, если не будет стоять у его ложа, когда тот перейдет в мир иной. Но ведь без его помощи и Кэтти-бри Банак не сможет обойтись. Да и сам Бренор разве не отвесил бы ему затрещину, если б узнал, что Вульфгар покинул поле боя в такое тяжелое время?
– Я даже не могу попрощаться с ним, – пробормотал великан.
– Знаешь, Бренор много месяцев терзался, когда мы думали, что ты погиб в схватке с йоклол. У него просто сердце разрывалось. – Кэтти-бри обошла вокруг варвара, взяла его лицо в ладони и пристально поглядела в глаза. – Но он продолжал жить и делать то, что нужно. Темные эльфы теснили нас, и в первые дни без тебя он жил только своим гневом. А когда думал, что никто не слышит его, без конца бормотал: «Сейчас не время горевать».
– Да, мы должны быть такими же сильными, – согласился Вульфгар.
Они не в первый раз вели такой разговор. Вульфгар понимал, что они снова и снова возвращаются к нему, чтобы одолеть сомнения и страхи, засевшие глубоко внутри.
– Бренору Боевому Топору легче наслаждаться покоем в кругу своих предков, – продолжал варвар, – если он будет уверен, что Мифрил Халлу ничто не грозит, а его родные и друзья сражаются, не щадя себя.
Кэтти-бри обняла его и поцеловала в лоб, и Вульфгар с облегчением вздохнул – терзания стихли, ненадолго конечно. Мир для него изменился, а когда они похоронят Бренора, он изменится еще больше, и не в лучшую сторону. Рыжебородый дворф встретил славную гибель, Кэтти-бри права, Вульфгар и сам это понимал. Именно так и должен умереть дворф – в сражении. Только большого облегчения эта мысль не принесла.
– Сама-то ты как? – спросил Вульфгар женщину. – Ты так заботишься о других, но в твоих глазах я вижу муку, добрый мой друг.
– Это естественно, что смерть того, кто вырастил и воспитал меня, как родную дочь, разрывает мне сердце.
Вульфгар крепко взял ее за руки и заглянул в глаза.
– Я говорил о Дзирте, – тихо проговорил он.
– Я знаю, он жив, – уверенно отозвалась девушка.
Вульфгар энергично закивал.
– Да, подумаешь, орки и гиганты, – сказал он. – Дзирт наверняка жив и убивает у нас в тылу столько врагов, сколько здесь – целое войско.
Кэтти-бри стиснула зубы.
– Но я говорил не об этом, – продолжал в вар. – Любому, кто знает и любит тебя, ясно, что ты в смятении.
– Не говори глупости! – возмутилась женщина, попытавшись отвернуться.
Но Вульфгар крепко держал ее.
– Ты любишь его? – спросил он.
– Я могу спросить это у тебя – и получить такой же ответ.
– Ты знаешь, о чем я, – не отступал Вульфгар. – Естественно, ты любишь его как друга, как я, Реджис или Бренор. Я, например, не сомневался, что справлюсь со своими терзаниями и пристрастием к выпивке, когда вернулся к вам, мои дорогие. Вы мои друзья и родные. И ты понимаешь, о чем я спрашиваю. Ты его любишь?
Он отпустил Кэтти-бри, и она отступила на шаг, в упор глядя на него ясными голубыми глазами.
– Когда тебя не стало… – начала она.
– При чем здесь я? – рассмеялся Вульфгар, видя, что она все еще пытается щадить его чувства. – Я тебе только друг. Причем такой, который очень переживает за тебя. Не уходи от ответа. Ты его любишь?
Кэтти-бри вздохнула и потупилась.
– Дзирт, – наконец выдавила она, – значит для меня больше, чем остальные.
– Вы… близки?
Девушка, не ожидавшая такого откровенно личного вопроса, широко раскрыла глаза. Но во взгляде варвара было только искреннее сопереживание, и ничего больше.
– После твоей предполагаемой гибели мы несколько лет были неразлучны. Мы с Дзиртом путешествовали, плавали с Дюдермонтом…
Вульфгар поднял руку, предупреждая дальнейшие объяснения.
– И что же удерживало вас вместе – дружба или любовь?
Кэтти-бри помолчала, глядя вдаль.
– Дружба была всегда. Мы оба опирались нее. Если бы не это, мы не смогли бы путешествовать вдвоем.
– А теперь ты понимаешь, что для тебя это было чем-то большим, – продолжил варвар. – И ты страдала сильнее, когда казалось, что мы обречены и орки убьют нас, потому что теряла не только жизнь, но нечто большее.
Женщина молчала.
– Так ответь мне, мой друг, теперь, без него, готова ли ты отказаться от путешествий и забыть о приключениях?
– Конечно нет! И Бренор этого никогда не хотел! – ни мгновения не раздумывая, ответила женщина.
Вульфгар широко улыбнулся, поскольку многое теперь стало ему понятно, и он решил, что сможет помочь своей подруге.
– Ты хочешь иметь детей? – спросил он.
Кэтти-бри опешила:
– А с какой стати ты задаешь мне такие вопросы?
– Я твой друг.
Взгляд Кэтти-бри смягчился, она задумалась.
– Не знаю, – помолчав, призналась она. – Мне всегда казалось, что на это нетрудно решиться, и, конечно, мне хотелось бы иметь собственных детей. Но пока я не вполне уверена в себе, хотя и понимаю что время уходит.
– А ты хочешь, чтобы они были от Дзирта?
В глазах женщины на мгновение мелькнул страх. Вульфгар угадал – ее душа была полна противоречий. Он коснулся самого болезненного вопроса во взаимоотношениях девушки и ее возлюбленного. Все же Дзирт – дроу, могла ли Кэтти-бри позволить себе идти до конца? Как решиться завести детей – полукровок? Простого здесь быть не могло: если сердце говорило «да», то разум твердил «нет», причем и то и другое – категорично. Вульфгар негромко засмеялся.
– Да ты издеваешься надо мной! – вспыхнула женщина, а варвар невольно подметил, как она становится похожа на дворфа, когда волнуется или злится.
– Нет, нет, что ты! – замахал руками Вульфгар. – Я просто подумал, как забавно, что я пытаюсь давать тебе советы, а ты даже прислушиваешься к мнению человека, который нашел себе жену в самом неподобающем месте и воспитывает ребенка, который не принадлежит ни мне, ни ей.
Кэтти-бри немного подумала, а потом улыбнулась обезоруживающей улыбкой.
– А мы-то с тобой сами кто? Приемные дети дворфа, который вырастил нас, как плоть от плоти своей, – добавила она.
– Стоит ли тогда говорить об особенностях воспитания Дзирта До'Урдена? – со смехом, спросил Вульфгар.
Кэтти-бри расхохоталась.
– Похоже, – с трудом вымолвила она, – Реджис в нашей компании самый нормальный!
– Тогда берегись! – театрально провозгласил Вульфгар под новый взрыв смеха. – Может, потому нас так манит дорога, что слишком многое переплелось в наших судьбах!
Кэтти-бри перестала смеяться, и лицо ее помрачнело – она мысленно вернулась к началу разговора о состоянии Бренора.
– Да, возможно, – согласилась она. – Но так было, пока Бренор был с нами и Дзирт еще не жил где-то в горах в одиночестве.
– Нет! – решительно возразил варвара встав на ноги. – Так было и есть!
Кэтти-бри вздохнула, но Вульфгар не дал ей сказать ни слова.
– Я вот думаю о жене и малышке, которых оставил в Мифрил Халле, – продолжал он. – Я каждый раз выхожу сюда, зная, что могу больше не увидеть Делли и Кэлси. Но тем не менее иду, потому что меня зовет дорога, так же как и тебя. Придется смириться, что Бренора больше нет, а Дзирт… кто знает, где-то он сейчас? Может, копье какого-то орка уже навечно остановило его бег? Хоть и я, и ты уверены в обратном и ни на минуту не сомневаемся, что он жив-здоров и скоро вернется к нам. Но даже если наши надежды не оправдаются и Реджис навсегда останется правителем Мифрил Халла или советником при Банаке Браунавиле, я все равно не откажусь от своего пути. Это моя жизнь, я должен чувствовать дыхание ветра на лице и видеть звезды над головой. Такой уж жребий мне выпал – сражаться с орками, гигантами и всеми, кто мешает жить добрым людям. И я принимаю его и буду следовать своему предназначению, пока не стану слишком стар, чтобы шагать по дороге, или же вражеский клинок не окончит мои дни. И Делли это знает. Она мирится с тем, что я буду мало времени проводить в Мифрил Халле. – Он хмыкнул и спросил: – Да и могу ли я вообще называть ее женой? А Кэлси – дочерью?