– Да потому, что тупое следование правилам не дает развития, или, по крайней мере, должного развития. И вот мастера начали являть на свет технологии, в которых правила соединены определенной логической цепочкой. Это как молекулы, образованные из определенного набора атомов. Сам процесс развития получил подобие жизни. Оставалось только вдохнуть в него дух, достигнуть уровня выявления законов. И вот все это разнообразие и непонятное пересечение сфер интересов, и наложение законов, наконец, нейтрализовало цепи старой, безжизненной этики. Качество оторвалось от своего количества. И начали рождаться парадоксы: принцип неопределенности, двойственная природа света и все прочее, что всколыхнуло разум и подтолкнуло его к просветлению. Теперь ты должен ввести новый пакет информации, определяющий новую точку отсчета, – Яна определенно хотела втянуть Эмиля в какой-то процесс.
Но Эмиль и сам хотел каких-то инноваций, поэтому старался, как мог.
– Древние – от слова древо, то есть жившие законами и условиями растительного царства. Духовные – значит дух овна развивающие. Овен – это животное царство, а виться – это способности, особенности роста, проявляемые растительным миром. Хотя сам принцип роста изобретен еще минералами. Рост кристаллов, несмотря на разрушающее воздействие стихий. Куда же одухотворение животности выводит и где собственно человеческое начинается?
– Остановись! Не размазывай и так размытую позицию свою чрезмерной вопросительностью, – остановила его Яна. – Хотя опосредовано попробую сжать все до точки, а потом развернуть. Ведь сама вопросительность – это и есть человеческое, о котором ты волнуешься. И здесь, чтобы ты не сильно разгонялся впредь, замечу, что «шерше ля фам» чел -овеческие самцы изобрели в угоду своему основному инстинкту, а если «в начале Слово Отца было» брать за основу, ВО-просительность – это просить Волю Отца. Это и есть уже не животность, а чело -вечность. – Яна обрадовано засмеялась, – интересную какую окраску слову «человек» дает троица или четверица букв в его начале? Она оставляет ему или вечность, или овечность!
– И что, по-твоему, это все действительно работает? – скептически произнес Эмиль, хотя сам внутренним чутьем понимал, что не единожды пользовался этим законом, и срабатывал он, еще и как.
– Самый простой пример – звучат слова: «Надо помешать». И если ты повар, то у тебя идут одни образы, к примеру, кастрюля, ложка, а если ты милиционер – то другие, скажем, засада, погоня. Согласен? Или «варить» для сварщика и для повара – разное. Или, вот еще другое: если ты собираешься что-то сделать, и ты это надумал сделать, на это воодушевился, этим загорелся – это ведь тоже разное. А теперь представь, как устроены молекулы. Зависят ли их свойства от того, какие атомы в них включены? Точно так же действенность любых слов зависит от того, какие образы в него включены, и образы эти собирательны. Или ты думаешь, что современный человек первым додумался до аббревиатуры? Или, вот, я употребила слово «додумался», а если бы сказала «догадался». В одном «дума» то есть действие ума, а во втором «гад», не буду о нём говорить. Какое из них ты предпочитаешь? Большинство людей не видят и не ведают, что происходит в тонком мире.
– Ты хочешь сказать, что можно расширить представление об однокоренных словах тем, что слова имеют родство не только составными частями, но и каждой буковкой своей. Выходит, засоренность языка может нести не меньшие проблемы для условий жизни, чем для поля всякий сорняк?
– Я знала, что ты поймешь, но мы, кажется, отошли от темы. Хотя нет, ощущаешь, как теперь звучит каждое слово, будто обретает твердь? Это говорит о повышенной восприимчивости к эфиру. Так что же все-таки есть человеческое или человечное принципиально?
Эмилю хотелось не только прикоснуться к эфиру, но и погрузиться в него, однако он помнил предупреждение Яны. «Выходит, она хотела открыть портал, но не для проникновения туда…, а для того, чтобы оттуда сюда…», – пришла неожиданно мысль, а вслух он сказал:
– Если «зайка моя» или «рыбка моя» – уже приобщение к животному царству, если загадочность уже гадостна, то представляешь, сколько сорняка каждый день срывается с языка, и как он мешает новым всходам, нет, лучше новому рождению, новому восхождению, Воле Отца, служению, вхождением в новые условия? У правление слов ом ия. Так можно далеко зайти. Но позволительно ли идти вслепую?
– Этично ли? – Яна поставила другой акцент. – Мы начали с закона «все во всем». Значит, и в способе, и умении, и развитости мыслительных способностей есть ответы на поставленные вопросы. Я и хочу выйти на уровень максимально доступных для меня на данный момент возможностей и посмотреть, открываются ли за ними новые горизонты.
– Это и было твоей идеей в создании школы мышления? А как же с отношением, вернее, взаимоотношением? Ведь пока ты не будешь говорить и думать «для нас» вместо «для меня», ты не сможешь выйти на хоть какую-то объективность.
– Согласна, но интересно и другое, – Яна не стала задерживать внимание на замечании, – почти сразу же, когда я к этому пришла, сама, кстати, то и поручение получила, но уже не без участия твоего Алима. Он, оказывается, предложил мою кандидатуру Елене или что-то в этом роде. В общем, на этом закончились мои вольные изыскания. А обязанности меня как-то напрягают. Алинка вроде согласна помогать, но безынициативно и не особо вдохновлено. Она пока не может это увязать со своими интересами. Вот, теперь ты. Видишь ли ты возможность своего участия в данном проекте или нет?
– А какой уровень тебя устраивает, – не спешил с ответом Эмиль, – надумать, вдохновиться или загореться желанием?
Яна не успела определиться, как отнестись к словам Эмиля, как в комнату вошла ее мать, постучав.
– Как успехи, студенты-мученики? Не проголодались еще? А то ужин готов.
– Ну, мам, что за слова ты употребляешь? Сколько раз просила?
– А что я сказала? Мученик науки – так в песне поется. Можешь по своей теории представить это, как могучий ученик или мудрый, еще лучше, и тебе сразу станет легче, – парировала мать. – Ладно, только не мори гостя голодом, а то больше не придёт, – предупредила она и вышла.
– Видишь, ты ей понравился, хочет, чтобы приходил еще, – Яна посмотрела внимательно на Эмиля.
«Если согласишься, назад дороги не будет», – прозвучало в подсознании, и Эмиль согласился.
– Да, назад дороги нет.
– Это что, следует расценивать, как согласие? – повеселела Яна.
– Все в твоих руках. И даже я, – пропел Эмиль, подтверждая сделанный выбор, – но только без ограничения свободы.
И уже более определенно уточнил:
– Я готов принять эстафету этого многовекового марафона и продолжить его. Кто знает, к чему это приведет.
Появиться и развиться.
Дискуссионная комната, как особый атрибут образовательного процесса кафедры специальных технологий, вернее, ее востребованность и загруженность служили показателем продуктивности и степени завершенности тех самых технологий в учебных группах. И Елена всегда ориентировалась на этот показатель в своем тактическом планировании. Поэтому она радостно восприняла весть о том, что Яна подала заявку на эту комнату, тем более что в заявке стояла пометка: группа этики. Это означало, что недавний семинар уже дает плоды, а также, что на отделении есть группы, готовые к выполнению поставленных задач. Второе, пожалуй, даже важнее, чем первое, ведь оно приближает тот час, когда можно будет заявить о готовности брать заказы. Значит, можно уже начать этим заниматься.
В назначенное время за круглым столом, стоявшим в этой комнате, собралось восемь человек: все, кто был отобран и приглашен после предварительного собеседования. И Яна взяла бразды правления в свои руки:
– Принцип нашей работы прост, и правила будут просты, а результаты будут неожиданными. Настойчивость и целеустремленность, пластичность и текучесть, легкость и зажигательность должны сплавиться в некий синтез новых качеств и свойств, присущих каждому в группе. Тема, которую мы сейчас обозначим, должна развиться, оживиться и проявиться, если она готова к жизни. А это будет зависеть от нас всех.
Итак, принцип работы – индивидуально-групповой. Каждый независим, вернее, свободен в проявлении только ему индивидуально присущих способностей, которые могут и должны быть усилены законами и принципами групповой работы. Для начала обозначу некоторые из них: что может один, то могут и другие, в группе каждый имеет силу всех. Поэтому, кстати, толпа всегда проигрывала команде, если не организовывалась хотя бы спонтанно. Но главное – держать в себе звучание: «Где двое во имя Мое, там и Я», и знать, что восьмиричность планетарных условий новой эпохи имеет свои на то веские основания. Именно поэтому нас восемь, а не три или шесть. Принцип открытости в сочетании со свободой воли. И ряд других принципов и вытекающих из них правил и положений. Для более глубокого понимания, кому интересно, можете в интернете посмотреть положения учения Философии Синтеза. Я, вернее, мы, – вспомнила она замечание Эмиля, – недавно начали проходить семинары Синтеза и однозначно будем придерживаться излагаемых в этом учении стандартов и законов. Когда ознакомитесь, поймете, почему. Если не поймете, сочувствовать не буду. В моей, вернее, нашей команде место будет всем, кто готов работать.
– Да будет тебе, Яна, важность на себя напускать. Итак, все понятно, – усмехнулась Алеся, – завариваем тут общую кашу, потом дома каждый ее заправляет специями на свой вкус и расхлебывает в меру своей упитанности или воспитанности, а результаты анализов все сносят опять сюда же для фильтрации. Кто же что наварил себе, может свободно пользоваться: и каждому хорошо, и остальным не накладно. И тема вроде бы обозначена. Вот, только скажи, ты правду говорила, что будет это способствовать ускорению, которое мы отмечаем у Алима и Эмиля, или это только для привлечения рабочей силы было тобою обещано?
– Ладно, идем ближе к теме. Мы будем заниматься вопросами этики, состоятельностью ее прежних критериев, но с позиции обновления стандартов мыслительной деятельности и с учетом обновления условий жизни человека. Бонусным моментом этой работы будет овладение всеми новыми возможностями, а, может, и технологиями мышления, которые предполагают не только несравненно более высокие скорости обработки информации, но и овладение качественно иными способами и процессами этого производства. И Алим с Эмилем – этому хорошее подтверждение, живое доказательство реальности такового.
Другое дело – конкретно каждый. Тут уже как кому повезет. Аппарат получают все, а как кто сумеет им воспользоваться, тут уж извините. Ответила я на вопрос?
– Вполне, коллега, – продолжала улыбаться Алеся.
– Тогда, пожалуйста, еще вопросы, коллеги, и будем переходить к дискуссии, – скопировала ее пафосность Яна.
– У меня вопрос перспективного характера, – вклинился Валентин, – кто и как будет оценивать работу, и какое влияние окажет на наше будущее ее результат?
– Ах, да, забыла сказать. Работа утверждена учебным планом, будет иметь кольцевое оценивание и практический зачет с переводом на следующий уровень. Говоря простым языком, оценка будет синтезирована из показателей теории и практики. Новый уровень, правда, не всем достанется. Половине или четверти, тут уже Премудрая будет решать. Но не меньше двух, это точно.
– Ага, я так и думал, – засуетился Валентин, – тебе и Эмилю. Точно Алеся подметила.
– Все необходимое вы получите. И, кстати, по секрету скажу: сама Елена Николаевна обрадовалась этому и даже заметила, что проект продолжают финансировать благодаря наличию трех действующих групп, одна из которых наша. А Эмиль переведен на другой уровень до этого еще. И это нам плюс и поддержка, что он согласился на сотрудничество, – Яна посмотрела, как реагируют на сообщение собравшиеся.
– Если есть гарантированная вакансия, я буду за нее бороться, – сообщила всем свое намерение Алеся.
– Все будут бороться, – утвердила Яна, – и тогда вакансий может оказаться несколько. Эмиль, начинай, – она села в своё кресло.
– Дискуссия потому и дискуссия, что предполагает альтернативность мнений, – начал Эмиль, – поэтому давайте забудем об авторитетах, правилах, установках и дадим проявиться тому, что долго ждало своего часа. Здесь все в равных условиях, поскольку и «всё во всём», и «последние станут первыми», и «молодым везде у нас дорога», и «новичкам везет». Можно перечислять до бесконечности подобные высказывания. Стало быть, всё в самом человеке, всё в каждом из нас, и это всё где-то в глубине, и только каждый сам мешает или помогает этому проявиться. А вот в этом уже равенства не бывает. Это первый тезис. Второй тезис тоже очень простой. Представьте сферу, в центре которой вы стоите. Направьте свой взгляд вовне и ощутите, как глаза разбегаются, и переведите этот взгляд в центр груди, центр сферы – как это близко и как это однозначно. Сделайте выбор направления поиска, ощутите, где находится источник, который готов вас живить и развивать. Готовы ли вы живиться и развиваться ним? Это второй тезис. А теперь третий: у нас нет времени на устаревшие технологии. Время перевело стрелки на новые, иные пути развития и человека, и планеты, и далеко за ее пределами. Попробуйте включить иное восприятие действительности. Привожу пример: планета, земля, планетарность, приземленность, тяжесть тела. Вышли за пределы: космос, галактика, метагалактика, эфир, растем в размерах, все внутри нас. Вас не удивляет, что при внешне выраженной макро- и микробесконечности мы бесконечно малы в своем представлении обо всем. И дело даже не в антропном принципе, а в том, что достижения одних людей мы воспринимаем, как чудо, не доступное нам, а жизни некоторых, мягко говоря непутевых, удивляемся, утверждая, что они-то легко могли бы достигнуть того же, что и мы. По крайней мере, не отрицаем, что это реально. Так вот, тезис третий: человек реально не использует данные ему возможности и не развивает свои способности. Парадокс развития.
Эмиль замолчал. Яна тоже молчала. Все молчали. Первой не выдержала самая тихая, казалось, и маленькая из участников, Рита. Она поежилась, занервничала, видимо, упершись своими мыслями в непробиваемую стену восприятия, потом подняла свои ручки, оттопырив пальчики, прикусила губу, засверкала глазками и по-рэперски начала декламировать:
– Ты явно крут. Ты – как философ, затронул кучу тут вопросов, ты не побрезговал в отбросах искать изюминку и просто – пошел с великими «на ты», но не увидел красоты того, что мимо проплывает, того, что прямо под ногами, ведь мир придуман был не нами, – потом она, видно, разогнавшись таким образом, остановилась и перешла на прозу. – Люди, перестаньте жить по-старому, мир совсем не такой, каким вы его видите, снимите розовые очки, наденьте хотя бы фиолетовые. Может, сам мир и желает что-то узнать о себе, но вся эта инертная масса будет долго и упорно двигаться, захлебываясь в своих отходах. Откуда возьмется востребованность вашей новой этики?
Рита запнулась, но на ее вопрос активировались остальные.
– Сразу – взрыв, поэтапно – трясина. Скажите, есть ли где середина? Тьфу, ты, Марго, – запнулась Алеся, – втянула в своё болото. Если есть новые технологии, может, с них надо начать?
Ей не дал продолжить Валентин.
– Призыв набатный, подвиг ратный, и уползает безвозвратно, никем не принятый, питон. Он проиграл армагеддон, он – сказка, выдумка и сон.
Кто видел бой, тому не верят. И мерой новою не мерят, и старой тоже – вот беда, им не проснуться никогда и не покинуть колесницы. Они не гнули поясницы.
У них с рождения там кол, который разделил на пол, броня им заменила латы, и от зарплаты до зарплаты их место у шестой палаты,
Чтоб спрятать, в случае чего. Кого хотите вы, кого, заставить думать – эка напасть? Взойти? Подняться? Не упасть? А, может быть, покушать всласть?
Каким же должен быть приход, чтобы пойти на крестный ход? М-е-е-дали, грамоты раз-дали всем, кто с рожденья близорук, кто «м-е-е» кричит на каждый звук. – Валентиндовольно откинулся в кресле, – могём еще и мы, но я думаю тоже, что трудно будет найти последователей и еще дольше ждать отдачи.
– Всё высказал, Фома неверующий? – Виктория не могла сдержать эмоций, – твоё упадническое настроение может понизить шансы остальных. Пространство ждет, услышать хочет, что мастера ему пророчат. А мастера сидят в дерьме, в ушах стоит сплошное «м-е-е». Я буду кратка: я за дело, но только, вот, меня задело, что среди нас такие есть.
И она посмотрела с упреком на предыдущего оратора.
– Кто-то должен остановить этот поток несвойственной нам лексики. Никогда не подозревала, что на нашем курсе столько поэтов, и поэтому делаю вывод: полна талантами земля русская. Богатыри! В самый раз направить вашу силушку в нужное русло. Ох, и дел наворотим! – Аня тоже сказала свое мнение, и теперь осталось высказаться Насте…
Алекс снова откинулся в кресле и посмотрел неопределенно куда – в никуда.
– Вот незадача. То Алим никак не может разобраться, чего хочет, теперь Эмиль начал выпадать из своей колыбели, того и гляди ползать начнет, а то и ходить. А Яна вообще решила собрать несобираемое, и если Настенька не найдет нужных слов, то и закончатся на этом дискуссионные позывы. А мне что делать прикажете? Я ведь с Алимом соревнуюсь не просто так. – Алекс побарабанил пальцами по столу, потом продолжил разговор сам с собой:
– Капризно пространство, этику новую со старой не хочет примирить (или прим е рить, смотря какою мерой мерить), ага, так и я вирус подхватить могу. Вспомнил! Свободой воли продиктованы капризы. Разве легко ко всем и каждому пристроиться? Вот, изворачивайся, как хочешь, чтобы избежать столкновений, вот и юли, то есть вертись, извиняюсь, наклоняя еще и ось вращения при этом. Ан нет, не годовать, и даже не десятилетить и даже вечить проку нет, тут в пору разве что тысячелетить… – Алекс опять побарабанил по столу, – всё, заканчиваю вторую главу, начинаю третью. Назову ее первый раздел «Третье тысячелетие удваивает» – с размахом! И посмотрим, что произойдет.
Часть 3
Третье тысячелетие
События имеют странную особенность разворачиваться, поворачиваться, даже выворачиваться наизнанку в зависимости от того, кто и с какой целью наблюдает за ними.
Алекс решил зайти издалека. Он знал, конечно, чего добивается, но не мог доверить свою, получается, тайну Пространству. Внутренним своим чутьем, которое редко когда подводило, Алекс знал: Оно ему каким-то образом противодействует. И не мог понять, почему…
«Настенька сидела на руках у своего деда, – начал онновую главу.
– Ты пахнешь кексом, – дед погладил ее.
– Но я ведь не кекс, я просто его ела!?
– Нет, конечно, ты человек!
– Дедушка, а как пахнет человек?
– Надо подумать, – удивился вопросу дед, – быстрее всего, что каждый по-своему. Только запах – это не главный признак, или, по крайней мере, не единственный, по которому мир оценивает человека.
– А по какому же тогда?
– Можно, например, «по делам его», а можно по тому, как и что он любит. Вот вырастешь и сама ответишь на эти вопросы себе, а, может, и другим, – деду что-то срочно понадобилось, и он оставил Настю одну с ее вопросами. А в маленькой головке завертелась карусель с оживающими картинками человеческих отличий или обличий…»
Настя ощутила на себе пристальный взгляд семерых участников дискуссии и еще какую-то, давно забытую радость детских представлений о том, что когда-нибудь все станет ясным и понятным. И вот как раз это самое когда-нибудь повисло в воздухе. Оно пришло и начинает проситься, чтобы его впустили…
… – Карусель с оживающими картинками, – начала Настя, – и каждый из нас – это отдельная картинка. Для того чтобы вам было понятнее то, о чем я буду говорить, мне придется вкратце пояснить, чем я занимаюсь. Так вот, я занимаюсь технологиями, основанными на принципах цепочек. Это и причинно-следственные связи, и ограниченность, замкнутость кольца, и условия построения цепи из колец. Это и звенья одной цепи, и цепная реакция со всеми вариантами степени управления. Не буду углубляться в свои наработки, но мой опыт подсказывает, что мало кто из людей, в том числе, полагаю, и присутствующих здесь, имеют представление, насколько это серьезно.
Представьте себе упомянутую сегодня антропную часть Вселенной в виде многомерного шара, движущегося по оси развития, обусловленного иерархически влияющими на этот процесс принципами и силами в широком понимании сказанного.
Теперь представьте множество маленьких шариков внутри этого большого шара, и вы увидите всю картину бытия со всеми его законами. А когда вы ее увидите, как вижу я, и совместите эти картинки, и примените к ним закономерности теории цепей, то вы непременно зацепитесь за все оборванные звенья и начнете соединять их. Тогда мы свободно сможем приступить к выполнению поставленной задачи, – Настя замолчала и обвела всех вопросительным взглядом.
– Очень дельное предложение, – согласилась Яна, – если каждый не только будет использовать свои наработки, но еще и сумеет поделиться ими со всеми остальными, Сила каждого обернется Мощью всех.
Ее глаза загорелись в предвосхищении стремительного развития событий.
– А что, в этом есть очень даже жизнеспособное зерно, – первым отреагировал Валентин. – Мало того, что мы должны внести свой вклад в развитие Яниной программы, так мы еще должны и раскрыть все свои секреты.
– И, тем не менее, предложение остается в силе. Я не настаиваю на полном изложении своих программ каждым, но более или менее детальное обоснование позиций для прояснения общей картины будет вашим первым домашним заданием, – Яна встала. – Всех благодарю за участие. Мы сегодня преодолели достаточно ступеней, ведущих к поставленной цели, и надо время, чтобы устояться на них.
Четыре дня, включая сегодня, дается каждому на подготовку. На пятый день встречаемся здесь в десять утра. Посмотрим, какая у кого каша получится из полученных ингредиентов. Как по мне, так больше на гремучую смесь похоже.
– Вот так и создаются условия, вынуждающие задуматься о свободе воли, – подытожил в своем ключе Валентин.
Чтобы больше не вдаваться в подробности и не погружаться в обсуждения, Яна первой вышла из дискуссионной комнаты.
Эмиль вышел следом, догнал Яну и некоторое время шел рядом и молчал, потом заговорил, но чувствовал себя при этом неуютно.
– Почему-то все считают, что могут и должны знать всё заранее. Хотя теперь некоторые еще и думают, что раскусили твою тактику, и что ты хочешь, если не выведать их собственные наработки, то, по крайней мере, использовать в своих целях.
– Я знаю, что ты, как и остальные, сейчас не способен всё сложить воедино. Да и я не могу. Просто наговорили всякой чепухи, в которой на поверхности ничего нет. Надо копать глубже. Не каждому это по силам. Поэтому-то я и назначила следующую встречу через три дня. Не думаешь ли, брат мой, что это простая случайность? Обусловленность такого срока хоть ты бы мог сообразить.
– А, может, сестра меня немного просветит на сей счет? – Эмиль снова ощутил, что теряется нить взаимопонимания или еще чего-то, в общем, он опять был далек от Яны. Не то он говорил и не так. Что-то ему мешало. Какая-то неведомая сила создавала напряжение между ними.
– Что тебе сказать, мой непутевый брат и спутник многих жизней? О! Видишь, как ты активировался на упоминание о Нике! – Яна вошла в роль старшей сестры, – нам всем предлагают сложить несколько разрозненных частей мозаики.
Во-первых, Елена Премудрая мне сообщила, в чем состоит основной недостаток, на который указал ей проверяющий. Ты знаешь, о ком я говорю. Так вот, недостаток этот состоит в том, что все её технологи, то есть мы, работают, то есть работаем, над своими инновациями разрозненно, а новая эпоха этого не принимает. Ей по душе групповая работа. Именно на такую работу идут соответствующие условия пространства.
И если бы не успела образоваться группа Алима и не находилась в стадии зарождения наша нынешняя группа (проверяющий увидел, что она вот-вот оформится), то нас могли бы закрыть как проект.
Именно в тенденции к объединению, вернее, тому синтезу, который за ним должен последовать, и была усмотрена перспектива. Помнишь «…где двое во Имя Мое»? Теперь к этому добавляется: где четверо, восьмеро и так далее, по нарастающей. Чем больше, тем полнее и многограннее одновременно идет развитие.
Далее, или, во-вторых, сегодня произошло необычное действие, пробудившее нечто, что все ощутили. Завтра это выйдет на уровень чувственного распознания, и появятся свежие мысли, которые послезавтра сложатся в смыслы и вскроют суть, а, может, и не одну. И вот, если все это на четвертый день вдохновит каждого и явит идеи, то и сложатся тогда новые условия, с которых или в которых мы начнем следующий этап работы. Ты действительно хочешь, чтобы я проделала всю ментальную работу за тебя? – Яна испытующе посмотрела на Эмиля, – ты хочешь, чтобы у нас сложилось на одну идею меньше и…?
– Хорошо, я понял, – не дал ей закончить фразу Эмиль, чувствуя раздражительность в ее голосе, но вопреки уверению в понимании, все же спросил. – И что же, до следующего занятия группы мы не увидимся?
– А ты хочешь пригласить меня на свидание, не собравшись с мыслями или без соответствующих условий?
– Ладно, я не буду на этом настаивать, – окончательно убедился в бесперспективности разговора Эмиль. – Мне самому интересно понаблюдать, как будет происходить всё то, о чем ты сказала. Не буду больше тебе надоедать. Пока.
Эмиль остановился, затем быстро пошел в другую сторону. И чем дальше уходил от места расставания, тем легче ему становилось.
«Надо встретиться с Алимом, – решил для себя Эмиль, – все-таки он больше успел наработать опыта и сложить представлений об особенностях взаимоотношений в новую эпоху».
Чем ближе подходил Эмиль к дому Алима, тем более одиноко ему становилось, и он ускорил шаги, как будто знал, зачем спешит.
– Ну, наконец-то, – встретил его Алим, – я уже думал, не случилось ли чего.
– А что могло случиться? – удивился Эмиль.
– Ты, Эмиль, уж слишком быстро взрослеешь, и это определенным образом сказывается на поле нашей совместной деятельности и на наших партнерских отношениях. Я даже могу сказать, каким именно образом: разбалансированностью и нестабильностью.
А сегодня я почувствовал настойчивое вторжение в это поле, причем двойное, и ощутил беспокойство. Я даже решил предпринять активные действия и думал отправиться на поиски твоей персоны самолично, если бы ты не объявился до вечера, – Алим пристально посмотрел на Эмиля. – Сам расскажешь, что происходит, или придется задавать вопросы наводящие?
Эмиль шлепнул себя по лбу, говоря:
– Как я забыл, что отключил телефон! Придется все рассказывать во искупление вины, – и, как сумел, передал основные детали последних событий, при этом периодически посматривая вопросительно на Алима, ожидая его реакции. Но тот молчал. Молчал до тех пор, пока не выслушал всё. А выслушав, сделал выводы.
– В общем, картина ясна, – сказал он, когда Эмиль замолчал, – школа, о которой говорила Яна, заработала. Алекс оказался проворнее, чем я предполагал. Он сделал результативную попытку повысить свои шансы на победу в споре и добавил на свою чашу весов еще одно весомое обстоятельство.
– Это ты о чем?
– Да все о том же: моя наука против его школы. Он вырвал из моей команды двоих очень перспективных игроков. Но и это еще не всё. Вашей школой интересуется некая третья сила. И я пока не знаю, какая.
– А кто знает? – машинально спросил Эмиль.
– Я думаю, Алекс, – уверенно сказал Алим, но задумался. Потом добавил, – хочешь, по старой памяти составить мне компанию? Я собираюсь навестить этого эфирного долгожителя.
– Почему бы и не развлечься, – сразу же согласился Эмиль, – а то я устал от сегодняшней мозговой атаки.
– Ответ, достойный навигатора…, напарника, я хотел сказать, – оговорившись, запнулся Алим. – Только я не уверен, что удастся отдохнуть: Алекс в последнее время уж сильно занят своей философией развития. Я уже несколько раз пытался его достать – всё тщетно. Ладно, расслабься, хотя, думаю, без очередного шоу не обойдется, если Алекс не заболел, конечно.
Серьезный разговор
Мир Алекса был полон неожиданностей, изрядно щекотавших нервы, но вместе с тем он был неповторимо красочен, по-своему добр, и Эмилю нравилось в нем бывать. Это было увлекательнее, чем кино, и к тому же бесплатно, как говорил Алим.
«Третье тысячелетие удваивает…», – набрал Алекс первые три слова и оторвался от клавиатуры.
– Нельзя сказать, чтобы неожиданно, но всё же я рассчитывал, что вы не так скоро соскучитесь по мне, – встретил ученый гостей.
– Как же так, Алекс, – улыбнулся, не поверив ни на минуту этому хитрецу, Алим, – ведь наше пари остается в силе? И я уверен, что ты внимательно следишь за расстановкой и соотношением сил. К тому же ты не приучен врать: в твоем мире приняты несколько иные лазейки для достижения своего.
– Ладно, не будем терять времени. Давай договоримся, Алим: если напарник твой верно определит, в чем мой интерес к проекту Яны, я вам подкину взамен лакомый кусочек откровений, в виде шоу, разумеется, – Алекс мгновенно преобразился. Было видно, что сценарий действа у него уже готов. Таким образом, Эмиль оказался на очередном экзамене. А по мере того, как в его голове с большим трудом зрел ответ на поставленный вопрос, пространство вокруг преображалось, готовясь к предстоящему шоу. Оно смешно моргало накладными ресничками и оттопыривало любопытные ушки.