– А что, – опять заметил Эмиль, – если сильно зациклиться на сохранении или самосохранении, то как раз такие проблемы и возникают. Ведь тогда вы не делаете тех ошибок, на которых можно учиться. Не допуская малых шагов, вы теперь встали перед необходимостью сделать большой шаг, а это еще опаснее и чревато уже глобальными последствиями. Выходит, вы уже ощущаете, что вам не хватает скорости. Паника может привести к массе ненужных действий, и тогда вы окажетесь еще дальше от момента счастья и радости жизни.
– Ну, вот, совсем запугали парня, – вступилась за клиента Яна, – и опять отвлеклись от работы. Итак, что мы выяснили? Во-первых, чтобы продлить биовизу, а тем более получить её расширение или углубление, надо начать активно действовать в плане синтеза возможностей. Надо применяться уже имеющимися возможностями, чтобы они как можно скорее становились действительностью, надо набирать необходимое количество для перехода его в новое качество и избрать направленность на высшее начало, то есть идти, что называется, Отцу навстречу. Но пока это общие фразы, хотя сердце уже бьется учащенно. Вот бы еще и разум подключить к работе. Может, Эмиль из своего опыта попробует выудить хоть что-то?
– Тенденция на обособленность, конечно, у них есть, ведь каждый Агрос изолирован от других. Никто не знает, что происходит у соседей, и все уповают на своего управителя и создателя, вглядываясь в небо. Взяли бы да перешли на всепланетарный масштаб со своих планшетных плоскостей с набегающими горизонтами, да начали бы нарабатывать или разрабатывать другие сферы жизни, тогда бы их и заметили дальше, и скорости другие бы появились, и возможности. Мне кажется, невозможно передать свой опыт тем, кто не привык брать на себя ответственность.
– Направленность определили, – Мила продолжила ведение практики, – тогда еще глубже синтезируемся с Владыками Консультантами, формулируем каждый свои вопросы и получаем консультацию.
Наступило молчание, и пошла внутренняя, сокровенная работа, индивидуальная, но с мыслями о вопросах общих, стоящих перед всеми, независимо от конкретности осознания каждого.
Пауза в обсуждении длилась долго, ибо вопросов накопилось много, и сложность их понимания была немалая.
Для Эмиля это время разделилось на два этапа. Сначала он оторвался от планетарной реальности и просто витал (что называется витально, то есть эфирно блуждал) во множестве присутствий калейдоскопа сознания, пока не вспомнил одного своего конкретного вопроса: что необходимо иметь, чтобы получить право на посещение других планет хотя бы одного присутствия прямо сейчас? Но зашел с этим вопросом он, видимо, не в ту дверь.
– Сдаешь экзамен – и виза взамен, хоть статус, хоть чин, не вижу причин: ни авто, ни внешних, ни дальних, ни здешних, когда атрибут твой всего лишь насмешник, – неожиданно перед ним возник необычный консультант с какой-то отрывистой речью, – ответь на вопрос, как возможно такое, чтоб ты совершил, а ответили двое, неужто кому-то твое достается?
Эмиль не стал выяснять причину столь странной манеры консультирования, а ухватился за интересную мысль:
– Мне знакома такая взаимокоординация частей еще с детства, когда голова неправильно сообразит, руки сделают, а отвечать приходится мягкому месту. Именно так воспитывается восприятие цельности и взаимной ответственности. Но в твоем вопросе усматривается некий намек. Поскольку ответственность ложится на более развитое, то оно должно быть в состоянии приставить такую механическую, материальную часть к низшему, которая и ограничит действия оного, и поможет, если надо.
В физическом теле почти все аппараты и системы так устроены. Например, вестибулярный аппарат, или пищеварительная система. Не то впитаешь в себя, и они выходят из строя. По принципу: «С кем поведешься, того и наберешься». Стало быть, водиться надо с тем, от кого есть чему набраться полезному.
– Близко ходишь, почему не заходишь? Боишься открыть неверную дверь? Сделай как есть, просто поверь в свое иное, глубокое «я», вот и вся подсказка моя.
– Обмен… В этом процессе мы больше уделяем внимание только одной его составляющей. Я имею в виду питание, потребление, забывая об отдаче, потому что она предполагает работу.
– Неверный взгляд, неверное мнение. От мастера дзена все ждут представления. Живот носить – не надо огня, инстинкта хватит, вот правда моя, – и странный мастер отступил в сторону, освобождая путь к двери.
За дверью Эмиль столкнулся нос к носу с настоящим Консультантом и долго не мог сосредоточиться, чтобы сформулировать вопрос. Они стояли и смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока сознание не вернуло Эмиля в рабочую комнату.
Шуньята жизни
– Как всё просто, – заговорила первой Алина, – но только там, в безусловности, а здесь повсюду лишь одни вопросы преткновения.
– Ты хочешь сказать, что получила расшифровку темы? – поинтересовался Эмиль.
– Не то, чтобы всё, но кое-что поняла. Очень многое зависит от равновесия, центровки, стройности и способности участвовать в обменных процессах. А подсказок всяких и аналогий, так просто пруд пруди.
Вот, к примеру, есть физическое тело, и оно должно что-то производить, делать, следовательно, оно должно потреблять пищу. Взял вещество, отдал вещество, взял энергию, отдал энергию. Но это уже работа пары тел: физического и эфирного. Точно так же происходит обмен и в более тонких телах. И еще они способны обмениваться между собой и поддерживать друг друга.
– Точно, точно, – согласился Эмиль, – и когда тонкое тело активировалось, пробудилось, а питаться не умеет, оно начинает тянуть с физического, а то – ест, ест и растет в размерах. Я хоть и не успел проконсультироваться, но понял одну вещь. Всё разделение на огонь и материю, на сознание и бытие, на возможность и действительность имеет ракурс сиюминутного оценивания, а раздел между крайностями, эта середина, или шуньята, представляет собой иерархический механизм, аппарат определения уровня развития.
– Ты не мог бы как-то меньше эмоций, больше смысловых моментов представить? – пыталась понять его Яна.
– Сложно приводить мелкие примеры столь масштабного понятия. Например, когда ребенок вырастает, он переходит в разряд взрослого. Но в начальный период он только размерами взрослый, а опытом ребенок. Или, вот, получает человек высшее образование и переходит в разряд интеллигенции тоже сначала формально, а уже реально – только тот, кто начинает соответствовать статусу содержанием своим. Опять мало понятного.
Вот, скажем, сознание предназначено для освоения нового, внутреннего, которое по мере освоения непременно становится внешним, материальным, привычным и передается из раздела сверхсознания через осознание в подсознание, выводится на уровень рефлекторно-инстинктивного. А сверхсознание высвобождается от необходимости контроля над ним для принятия чего-то нового.
Но собственно инстинкты – это животная составляющая человека, хотя мне больше нравится слово природная, естественная, и эта область жизни непрестанно растет. Так вот, если в уравновешивание ей не берется новая область освоения, а формально человека туда уже перевели, то он там выглядит, как животное по форме своего выражения. И тогда человек и опуститься не может, это даже звучит плохо, и чтобы подняться, усилия прилагать приходится.
Только одна более менее комфортная прослойка и есть в виде шуньяты, которая связующим моментом между естественным и сверхъестественным является. Это и есть то состояние, которое воспринимается, как близкое к норме. В целом человечество имеет довольно-таки широкую полосу шуньяты, а вот уже отдельные группы разного масштаба обязательно ее сужают, чтобы меньше напрягаться. И если человек из одной прослойки попадает в другую, то чувствует себя весьма некомфортно.
– Какой же вывод из всех твоих рассуждений? – ждал подведения итогов Алим.
– А никакого вывода нет, – Эмиль сам был недоволен таким обстоятельством, – выходит, правильно в науке физике движущая сила и напряжение – это близкие понятия, одной меры, так сказать. Вопрос только в ее приложении. Всякая используемая возможность движет, а неиспользованная напрягает.
Вот мы сейчас должны чем-то помочь Левону, а чем – и сами не знаем. Через пару дней окажется он в своей среде и станет вспоминать, искать решение, а оно, уже готовое, но невидимое, будет его напрягать из области запредельной. И начнутся его испытания. Все равно всего не узнаешь, а если и узнаешь, то не запомнишь.
– Но всё твоё упадническое настроение – это как раз то, чего Левону не хватает сейчас, – улыбнулась Мила. – Что у нас получилось позитивного?
Во-первых, развитие тоже имеет некий диапазон допустимого ускорения. Во-вторых, естественность всегда будет присутствовать в жизни, поскольку это уже освоенная часть её, и выведена она на уровень инстинктов. В свою очередь, эта часть создает некую стабильность и позволяет двигаться вперед, только не надо циклиться и останавливаться на достигнутом, освоенном рубеже. Надо вовремя избавляться от привязок и привычек. Кстати, вредные привычки – это всего лишь те, которые уже осознаны как таковые, и явно уперлись в нижнюю грань шуньяты. И, в-третьих, время всегда соответствует возможностям своей мерности, а возникающие вопросы всегда имеют возможность быть разрешенными. Надо только выбрать правильное направление приложения сил, тогда напряжение будет созидать, а не разрушать.
– Предлагаю сделать перерыв до завтра, – поднялся Эмиль, – а то уже голова настолько сдавлена «кольцом не преступи сознание», что требует усвоения и сортировки всего, что туда натолкали.
– Так если ты уже насытился, это не значит, что всем достаточно, – посмотрела на него Алина, – может, Левону хочется максимально заполнить оставшееся время пребывания здесь.
– Ничего я уже не хочу, – признался Левон, – и что вы меня всё время отделяете от себя. Я такой же, как все. А если мне и суждено уйти, так все когда-нибудь куда-нибудь уходят. Пусть будет, как есть. Может, я хочу просто походить и подышать этим воздухом. Быстрее бы уже всё закончилось.
Он тоже поднялся.
– Тогда чего мы голову друг другу морочим, – обрадовался Алим, – предлагаю завтра сделать всеобщий выходной, а послезавтра отправить этих инопланетян в путь. Надоели уже.
– А давайте в наш старый парк съездим, – предложила Мила, – там и воздух чище, и шума городского нет. Если уж отдыхать, так лучше там. А то мы совсем о нём забыли.
– В парк, так в парк, – согласились все.
Перемещение наземным транспортом заняло полчаса.
В парке, конечно же, была особая атмосфера. И дышалось, и думалось по-другому. Эмиль и Левон немного отстали от остальных, когда те направились к пруду.
– Такое ощущение, будто я чего-то не успел, от чего-то отстал, чего теперь уже не догнать, – жаловался Левон.
– Всё хорошо, – успокоил его Эмиль, – большинство землян по своему происхождению не местные, так сказать. Кто-то начинал свой путь на Фаэтоне, кто-то в системе Ориона или Сириуса, возможно, есть и еще более далекие переселенцы. Только больших групп различного происхождения пять или шесть, и, тем не менее, все как-то уживаются, многие даже не хотят знать, откуда пришли, зачем и куда уйдут после обучения.
Им проще жить мерою одного воплощения, малой проекцией частного случая, узкой задачей. А тебе, можно сказать, повезло: ты знаешь, откуда пришел и куда направляешься.
Я был у вас, но, быстрее всего, дальше карантина меня не пустили. Однако же, мне понравилось. Самое главное не то, что я могу тебе рассказать, а то, что есть у тебя, и насколько ты готов этим воспользоваться.
Вот и попытайся систематизировать свои знания, активировать максимально доступный уровень сознания и на этом подъеме совершить переход. А я, если удастся, загляну когда-нибудь к тебе в гости. Приглашаешь?
– Говоришь, активировать сознание? – Левон задумался, – можно попробовать. Мне нравится, что Земля вышла на Метагалактический и даже Универсумный уровень развития, значит, я буду нести в себе частичку этих возможностей. Это большая ответственность, которая в свою очередь предполагает способность отвечать.
– Вот и объясни мне, пожалуйста, что видится тебе в этом слове? – предложил Эмиль.
– Отвечать на вопросы, отвечать за поступки, отвечать на эманации Отца. Вече. Вечность. А ведь ты же говорил, что Отец дал добро на продление времени и на дальнейшее развитие нашей цивилизации. Что, если там несколько цивилизаций разного уровня, что, если через меня это продление и предполагается? Тогда не только ответственность, но и компетентность потребуется, чтобы качество исполнения порученного было на должном уровне, чтобы успеть придти подготовленными к назначенному сроку. Знать бы, на каком этапе сейчас находится Така.
– Ты лучше скажи, как ты понимаешь компетентность, – настаивал Эмиль, – а то, на каком этапе развития находится твоя цивилизация, уже учтено Отцом и соответствующими стандартами отмечено. Верстовые столбы обозначены. Многие путники в пути задействованы. Мы даже не представляем, частью каких масштабов проявления можем быть. И уж точно не фатальны наши промедления, а только место наше отодвигают от авангардных позиций. Так, может, и то только для обретения определенного опыта. Если последние становятся первыми, то и последних нет, а есть частное состояние всеединого в отношении пробуждающегося. Ох, непросто всё и неоднозначно! Выходит, ты уже относишься к избранным и призванным!
Миссия стрелочника
– Да, должны быть хоть какие-нибудь ориентиры, – согласился Левон, – хотя я себя сейчас ощущаю, как тесто, которое замешивают. Придают форму и отпускают, дают возможность подойти и снова придают форму. Пучит мозги, пучит сознание, пучит веру, клокочет всё.
Я бы искал паритет начал жизни, восприятия возможностей, чтобы жизнь не теряла связи с тем, что есть, и одновременно нарастал процесс ее созидательности. Выходит, должно быть и максимальное разнообразие жизни, но при этом сохранение ощущения и уникальности её, и цельности.
– Все равно какие-то общие фразы получаются, – заметил Эмиль.
– Ну, не знаю, может, для конкретности исполнения должна быть конкретность ситуации?
Пройдя мимо поворота к пруду, Эмиль и Левон дошли до здания, к которому вела дорожка. Никто не видел, как и что произошло, но взявшись за ручку двери, Эмиль вдруг почувствовал присутствие иного пространства за ней, и, не раздумывая, вошел в здание вместе с Левоном.
В темном с улицы коридоре их встретил старик, провел в небольшую комнату, усадил в необычные кресла и произнес необычную речь:
– Кто ходит праздно, безобразно, не проживая то, что есть? Неужто мало просто знаний, ведь в вас живет благая весть? Подумать надо об одном: Ре планш, Ми шар, или Фа дом. Ваш выбор – ваша предрешенность, а выход – воссоединенность.
При этих словах стены пришли в движение, и образовалось три реальности, перетекающие одна в другую. Всё произошло так неожиданно, что Эмиль и Левон ничего не успели сообразить, машинально переспрашивая:
– Репланш?
Всё снова пришло в движение, и новая реальность охватила их…
Они сидели в отстроенной части станции, строительство которой хоть и медленно, но продвигалось. Верхние этажи, как оказалось, должны были нести совмещенную функцию с межприсутственным порталом. Месораци никак не давал на это согласия. А всё из-за отсутствия биовизы. И проблему эту мог решить только один из пришедших сейчас оттуда …
– И чего сидим без дела? – навис над ними смотритель, – видите, с проектом не сходится? Не видите, – сделал он вывод, удостоверившись в отсутствии адекватной реакции, – ваше счастье. Говорите, чего пожаловали?
– На зов откликнулись, Рамин, – пришел, наконец, в себя Эмиль, – а ты так и не научился принимать гостей.
– Ага, значит, кресла всё-таки правильные завезли: сознание сохраняется, тогда действуем по инструкции, – он хитро посмотрел на прибывших, – пришедший первый раз идет на первый уровень, а ты, Эмильджин, на втором остаешься, и он смахнул Левона вместе с креслом.
– Это что за произвол? – возмутился Эмиль, но смотритель предусмотрительно исчез, а вместо него проявилась невидимая часть помещения. Это был небольшой зал со стоявшими по кругу креслами. Кресло Эмиля встроило его в этот круг.
– А вот и сопровождающая запись, и сопровождающий Агент, – указал на него уже знакомый Сарос и положил на стол Репланш, – или, может, ты тоже останешься, Эмильджин?
– Я должен удостовериться в активации своего клиента на должном уровне, и, если понадобится, то помочь ему в адаптации.
– Боюсь, что это невозможно, поскольку Ювлоан проходит физическое совмещение, обосновывается, так сказать. На это потребуется время. Твоя же задача, насколько я помню, заключается в программном обеспечении. Можешь этим заняться хоть сейчас.
Всё опять пришло в движение, окуталось туманом, и Эмиль ощутил, что кресло отпустило его. Вспомнив свое первое посещение этой точки проявленности Вселенной, он завис над поляной возле обители стрелочника. Она была пуста.
«Где же тогда Левон?», – подумал Эмиль и услышал в ответ:
– О, мой достопочтенный джинн, когда б ты знал, как одержимы теперь все феи встречей с джинном, могущим новое нести, я рассказала им, прости…
– Ты беспокоишься о друге? Но он теперь в ландшафтном круге сферичность хочет обрести. Его судьба пусть не пугает, ведь всё, о чем он только знает, он эманирует собой и даже больше…
– Нет, постой, своя судьба его волнует, ведь он ответственен…
– О, да, я слышала то слово: «мода». Модель развития народа.
– Совсем не так, возможно «виза» на выезд или въезд, сюрприза дождались мы. Трубите съезд…
– Ну, что за вредные созданья?! Не видите: у нас свиданье…
– Да не свиданье – совещанье, всегда ты путаешь. Уйдите!
Эмиль повернулся в сторону голосов и увидел метание множества туманных сфер. Затем все они испарились, осталось только две, и те слились воедино, представ единой Агафьей.
– Эмильджин, – обратилась она к гостю, – вот уж не ожидала, что ты снова явишься!
– Остались незавершенные дела и несколько вопросов. Не ответишь ли по старой памяти?
– Почему бы и не ответить, только переместимся в помещение, а то скоро Светило взойдет, слепить будет, парить, туман сгустится, дождь пойдет, необычные явления начнутся.
– Да что ты говоришь такое? – Эмиль переместился на второй этаж домика, в свою рабочую комнату.
На столе, как и первый раз, лежал журнал с надписью: «То, что тебя должно заинтересовать ».
– Я вижу, тут всё, как тогда? – обратился он к фее и опустился в кресло.
– Не всё, не всё, – улыбнулась фея, – самого главного ты не видишь! Это теперь домик для отдыха души путника, где он может восстановить свои силы и отправиться в новый путь. А тетрадь – это не только твои, но и его записи. Помнишь чешуйчатое тело? Вот теперь у Левона твоего такое. И необходимо оно, чтобы жить на физике этой планеты. Ну, там приходится накапливать энергию, свет, отражать ненужные спектры излучения и переживать экстремальные погодные условия. Ведь благодаря и твоим стараниям ускорилось развитие, идет перевод жизни с эфира на физику, а она не готова. Вот и принимает материя эманации через таких, как Левон. А между воплощениями он осознает всё здесь, на эфире. Еще с десяток переходов – и климат изменится, тогда раскроются Агросы и насытят своим содержимым природу. В человеческих телах пойдет развитие.
– Так, значит, я Левона уже не увижу?
– Увидеть его проще простого, для этого достаточно немного пройтись по временной оси, но общаться будет сложно, поскольку он уже на своей волне идет, – Агафья вопросительно посмотрела на Эмиля.
– Да, собственно, мне только убедиться, что у него всё в порядке, и я покину его обитель, – уточнил он.
– Тогда сферься, Эмильджин, и настраивайся на друга, – Агафья и сама приняла сферическую форму, став невидимой.
Прошло некое волнение, будто сбившее резкость, размазав все предметы в помещении, и вдруг снова стало всё видно. Посреди комнаты стоял Левон, рядом с ним стражник.
– Опять кто-то был здесь, – стражник будто смахнул пыль с пространства и исчез, оставив Левона самого. Тот вдохнул воздух и поплыл к рабочему столу, потом повернулся в сторону Эмиля и начал всматриваться. Это его действие структурировало многомерность и в каком-то из ее слоев проявило Эмиля с Агафьей.
– Каждый раз всё труднее было воспроизводить ваши голограммы, как будто отдалялись вы, а в этот раз легко получилось, – обратился он к своему видению.
– Так это потому, что мы здесь и есть, – уточнил Эмиль.
– Не может быть! – удивился Левон и провел рукой в пространстве своей реальности. Рука свободно прошла сквозь гостей. Они состояли из иного. – Ну и ладно, хоть с миражом, да пообщаюсь.
Левон вернулся к столу и открыл тетрадь. Затем обращаясь к своему миражу, как сам определил, произнес:
– Который раз открываю тетрадь и убеждаюсь, что там ничего нет. Ни одной записи.
– Радуйся, – ответил на его недоумение Эмиль, – сегодня запись может появиться, если ты готов, конечно.
– То есть ты хочешь сказать, что я сам должен запись сотворить и, возможно, потом она начнет обрастать новым текстом? А что, это идея, ведь если подобное притягивает подобное, то на ничего ничего и не притягивается.
Левон взял ручку и, коснувшись первой страницы, начал свою новеллу.
– На Зов Галактики придя, должно избавиться дитя от скорлупы предубеждений, и согласитесь, ваших мнений я долго ждал, но лишь сомнений дождался в глубине себя…
Он поднял голову, огляделся по сторонам:
– Молчите? – и продолжил писать:
– Как может быть, что всё во всём? Когда ты разумом объемлешь, что вне тебя, то где оно? Ведь ты объял, а, значит, вырос? Но ведь тогда с тебя и спрос? Вот, это первый мой вопрос.
Река и горы, лес и поле, весь мир корится чьей-то воле. Каким же образом, манером в себе ту волю отыскать, как в частном суть всего познать, чтоб беды миновать и горе?
Левон снова остановился…
– Да, толку от вас мало. Неужели всё это был только сон? – Левон прилег на диван и закрыл глаза, погружаясь в сон. Иная плотность объяла его, и из иных огнеобразов соткалось тело, сделавшись соизмеримым с Эмилем и Агафьей. Он словно бы очнулся и привстал.
– Мне что-то снилось? – спросил он у Эмиля.
– Скорее ты углубился в свой сон настолько, чтобы воспринять его реальность. Вижу, что я тебе уже и не нужен, так что сопровождение мое окончено. Теперь ты долго будешь блуждать между всеми пластами своих реальностей, пока не синтезируешь их в одно, Отцу соизмеримое, присутствие. Тогда начнется сознательное служение иного масштаба. Лучше скажи: достал ли ты биовизу, за которой тебя посылали?
– Не знаю, о чем ты говоришь, Эмиль, но, по всей видимости, это то же самое, что и посвящение, то есть вхождение в новые условия своим соответствием им. Только это, скорее, как данность жизни, без которой ее и нет, как результат того, что наработано к моменту перехода. Есть – продолжаешь эволюционировать, а нет – то тоже продолжаешь, но с позиции на ступень ниже. Вот! Точно, это как в школе: год прошел – и переходишь в следующий класс. А не сдал экзамены, остаешься на второй год, только уже как переросток там. Или что-то в этом роде. Только в случае с биовизой тот, кто не получил ее, сам того не осознает, поскольку в другом пласте оказывается. Хотя, с другой стороны, в общем потоке это и не столь важно. Главное, чтобы поток не остановился, не пересохло русло, не опустело поле деятельности. Смертельно и не смертельно одновременно.
А вот присутствие феи я иногда ощущаю, – Левон посмотрел на Агафью, – когда происходит резкий сброс негатива, и приходит легкость, радость.
Новая волна перемены охватила пространство, и Левон исчез.
– Всё, он прошел сквозь нас в свое пространство времени, – улыбнулась Агафья, – твоя миссия точно завершена, Эмильджин. Теперь и мы вряд ли увидимся, поскольку наши потоки тоже расходятся. Даже если ты придешь сюда, меня уже не застанешь, я это точно знаю.
Туман заполнил всё вокруг и поглотил, растворил собою.
Эмиль протер глаза, виднее не стало, тогда он поднялся с кресла и, пройдя комнату, а затем коридор, вышел на улицу.
Глаза медленно привыкали к яркому свету.
– Вот ты где, а мы уже везде вас обыскались, Эмиль. А где же Левон? – Яна взяла его за руку.
– Ушел ваш Левон, велел всем привет передавать, – буркнул Эмиль, помалу приходя в себя. Он оглянулся на здание, оно показалось ему совсем другим. За стеклянными дверями было видно холл, в котором суетились люди.
– Думаю, что мы его уже не увидим.
Очередное задание
Вечером, когда Эмиль был в гостях у Яны, к ним в комнату вошла Елизавета Михайловна.
– Поздравляю с успешным завершением апробации модально-модульной модельной технологии, – начала она, – не знаю, как вам удалось это, несмотря на карантин самого портала, но официальное подтверждение и благодарность мы получили. На секреты я не претендую. Сожалею, но отпуск всем отменили. Есть срочное задание. Как вы на это смотрите?
– Насколько я понимаю, – начала Яна, – смотреть можно только в сторону моделирования способа исполнения?
– Совершенно верно, но вариант исполнителя остается: это кто-то из всей вашей группы, хотя Эмиль предпочтительней, исходя из имеющегося опыта его контактной способности, даже предрасположенности.
– А можно узнать, в чем состоит задание? – поинтересовался Эмиль.
– В общих чертах, да, а конкретика только на присутствии. В общем, на одной из планет опасная эпидемиологическая обстановка. С одной стороны, нет квоты для перехода на следующий уровень, а с другой стороны, включилось действие биовизы в связи с предшествующим запросом. В общем, ни туда и ни сюда. Условия идут, проход им заблокирован, и всё трансформируется на стихии. Излишек уже пошел на царства жизни. В одном из бюро технического отдела разработан спасительный штамм, но для его приема должен быть соответствующий представитель цивилизации-получателя. Деталей хоть каких-то нам не предоставили. Но насколько мы поняли, кто-то из нас, способный принять помощь, должен стать одним из них.
– А что, знакомая тема, а, значит, знаковая, – улыбнулся Эмиль, – я согласен.
– Кто бы сомневался: тебе лишь бы смыться куда подальше, – уколола Яна, – только когда окажется, что билет в один конец, а поезд двинулся, думать будет уже поздно.
– Не будем преждевременно сгущать краски, – успокоила ее мама, – у вас есть время подготовиться к восприятию деталей самого задания, только тогда потребуется окончательное согласие. И я думаю, дело даже не в безопасности, а в наличии необходимых качеств, свойств, даже посвящений и компетенции на их подтверждение. В любом случае, под лежачий камень вода не течет, а человек, остановившийся в своем развитии, рискует начать всё с более низкого плацдарма. Закон эволюции.
– Ага, кто везет, того и погоняют, – вставила Яна.
– Можно и так сказать, но лучше: давая ношу, Отец и силы дает ее нести. А уровень сложности такой, что силы и мощь задействованы немалые. Технический отдел управления синтеза мелочами заниматься не будет.
Следующим утром все опять собрались в агентстве.
– То, что собирались сделать только завтра, произошло вчера, а то, о чем даже еще и не думали, уже началось сегодня, вот это, я понимаю, темп реализации, – начала Мила.
– Не стоит так расстраиваться, – возразила ей Яна, – для Чело новой эпохи наличие поручений и активация в их исполнении – это непременный атрибут роста. Я только радуюсь тому, что с трудом поспеваю за событиями. У нас есть план конкретных действий, или мы ждем кого-то ещё? – обратилась она к Алиму.
– Насколько я информирован, поручение мы должны получить в техническом отделе управления Алфавита, значит, и за разъяснениями должны отправиться туда. А поскольку события должны развернуться на одной из планет, то давайте начнем с двадцать шестой присутственности первого присутствия, а там нас подправят, куда надо. Кто поведет? – он посмотрел на Милу.
– Могу и я, если никто не возражает, но что-то мне подсказывает, что всё не так просто. Портал закрыт, значит, от нас требуется самостоятельный переход, а в том энергетическом состоянии, в котором мы находимся, это невозможно. Если учесть все параметры и перечисленные, и невысказанные, то, выходит, надо группово, буквально штопором, войти в нужную активацию и мерность.
– Хочешь сказать: войти в игру человеком, а выйти сотрудником, придавить энергию огоньком, что ли? – завелся с пол-оборота Алим, – так это то, чему нас уже год обучают, это мы мигом, правда, Эмиль? – передал он ход напарнику.
Тот улыбнулся, и что-то надумав, включился в игру:
– Когда однажды человек напряг чело и стал ведущим, своей природы естество наполнил он тем Огнесущим, которого не замечал. То был прекрасный миг Начал, когда метафоры и тропы его впустили в мир иной. Как знать, какие катастрофы он избежал, слиясь с игрой.
Эмиль замолчал, глаза его загорелись, но он не мог выразить своего проживания. Тогда заговорила Алина:
– Метафизическая фора позволила сойти с тропы непримиримости и спора, когда без всяких важных честв, от несущественных количеств и внешних, видимых различий ум первый оторваться смог.