Свойства товаров, обращающихся на финансовых рынках




Финансовый кризис и экономическая теория

В. ТАМБОВЦЕВ, доктор экономических наук профессор экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова

Публичная дискуссия в связи с развернувшимся в последние месяцы мировым финансовым кризисом концентрируется преимущественно вокруг практических (и одновременно классических для России) вопросов: во-первых, что делать, а во-вторых, кто виноват? Если по второму вопросу ясность и единодушие в основном достигнуты, то по первому — нет, как в плане состава предпринимаемых практических мер по преодолению кризиса и его последствий для национальных экономик и мировой экономики в целом, так и применительно к обоснованию этих мер. С одной стороны, все признают, что мировой финансовый рынок нуждается в более тщательном регулировании и на национальном, и на наднациональном уровне, а с другой — многие исследователи и политики рассматривают установление жестких ограничений работы финансовых рынков как покушение на фундаментальные основы рыночной экономики. По их мнению, это неизбежно приведет к снижению эффективности использования ресурсов, что обусловит резкое обострение таких глобальных проблем, как распространение бедности, увеличение разрыва между богатым Севером и бедным Югом, исчерпание ряда природных ресурсов и т. п.

На наш взгляд, основная причина невнятности и разноголосицы при выработке конкретных мер борьбы с кризисом — отсутствие четкого ответа на возникающие вопросы со стороны экономической теории (другая причина — нерешенность проблемы безбилетника). Современная теория финансов представляет собой одну из наиболее развитых (в техническом плане) ее областей: достаточно сказать, что только теорий (или математических моделей — сегодня это практически синонимы) кризисов в ней имеется как минимум четыре поколения. Тем не менее теоретики финансов, комментируя происходящее, либо подчеркивают чрезвычайную сложность современных финансовых рынков, не позволяющую адекватно оценивать риски, связанные с разнообразием финансовых инструментов, либо просто призывают «вернуться к основам» государственного регулирования экономики, то есть к кейнсианским рецептам.

С нашей точки зрения, такие ответы со стороны современной финансовой экономики — прямое следствие ее успешного развития в предшествующие десятилетия, происходившего на базе количественной теории денег. Как известно, в ее рамках вопрос о природе денег не играет практически никакой роли, он вообще выведен за ее пределы и отдан для обсуждения «маргиналам» от экономической теории — так называемым гетеродоксным экономистам. Вопросы происхождения денег в последнее время если и обсуждаются, то только в работах по истории экономической мысли и т. д.

Свойства товаров, обращающихся на финансовых рынках

Как связаны эти «неинтересные» и неактуальные, по общему мнению, вопросы с острейшими проблемами мирового финансового кризиса? По нашему мнению, связь здесь самая прямая: от того, какими свойствами обладают товары, торгуемые на финансовых рынках (ТТФР), а также их производители, зависит, как, в каких направлениях и пределах можно и нужно регулировать указанные рынки. Чтобы прояснить это, обратимся к экономическому анализу права и новой институциональной экономической теории.

Товары, торгуемые на финансовых рынках, — собственно деньги (в узком смысле слова, то есть национальные валюты), различные «базовые» ценные бумаги (акции, облигации) и производные от них (деривативы) — с точки зрения характеристики их как экономических благ обладают следующими свойствами.

Во-первых, все ТТФР имеют контрактную природу и представляют собой недовыполненные контракты, или контракты, находящиеся в процессе своего выполнения, то есть обязательства одной стороны {эмитента данного ТТФР) исполнить определенные действия в случае, если другая сторона выполнит те, которые предполагает данный контракт1. Для одних ТТФР их контрактная природа очевидна (акции, облигации и деривативы), в то время как для других (национальные валюты) она, безусловно, нуждается в доказательстве. Ведь каждая из основных теорий денег2 — металлическая (товарная), номиналистическая (кредитная), за исключением количественной, — предлагает свою трактовку их природы.

С нашей точки зрения, понимание денег как контрактов относится к номиналистическим теориям, поскольку любой контракт — это знаковая модель, план совместных действий его сторон. Суть любого контракта заключается, как известно, в том, что он фиксирует обязательства каждой из сторон выполнить определенные действия в обмен на определенные действия другой стороны. Если обмен имеет непосредственный характер (бартер), то нужды в контракте как сложном знаке, фиксирующем план предстоящих действий, не возникает. Напротив, если составные части обмена распределены во времени и предполагают использование посредника, нужда в «мемориальной записи», безусловно, возникает. Такая запись-контракт, замещая собой отсутствующий «в натуре» товар, может быть обменена на другой товар лишь в том случае, если кто-то гарантирует его исполнение в дальнейшем, в последующих цепях обмена. Именно поэтому деньги, как «обезличенный», деперсонифицированный контракт, и могут быть охарактеризованы как контракт недовыполненный, находящийся в процессе исполнения, до тех пор пока он выполняет свою функцию замещения товара в распределенных во времени и пространстве обменах. Такой контракт, очевидно, сам может становиться товаром, обращающимся на особом рынке — рынке прав на исполнение обязательств. Как товар, пользующийся спросом, он приобретает некоторую стоимость.

Контрактное понимание денег связывает их стоимость не просто с предписаниями государства (или иного эмитента), объявляющего номинал денежного знака, а с надежностью исполнения (или риском неисполнения) обязательств, которые берет на себя этот эмитент. В свою очередь, она зависит от возможностей эмитента обеспечить принуждение к исполнению контракта: чем они больше, тем надежнее последний. Наивысший потенциал насилия внутри соответствующей страны по определению принадлежит государству. Например, в подавляющем большинстве случаев использование иностранных валют национальными государствами запрещено.

Так обстоят дела в обычные времена, но не в периоды изменения государственного строя или иных особых ситуаций (войны, природные катаклизмы и т. п.). Как известно, именно в такие периоды обмены часто осуществляются не с помощью денег, а на основе бартерных сделок или с использованием какой-либо товарной «валюты-посредника»: ведь в данное время вероятность получить желаемое за (бумажные национальные) деньги резко снижается, поскольку гарант либо занят чем-то другим, либо просто отсутствует. Тем самым стоимость денег становится ожидаемой, так что рост количества денежных знаков — контрактов с одинаковым номиналом, обещающих возможность обменять их в будущем на те или иные товары {ограниченные экономические блага), — снижает ценность каждого отдельного стандартного контракта. Проще говоря, желаемого товара в должном количестве может просто физически не хватить для успешного «завершения» всех эмитированных контрактов.

Контрактная природа денег, предполагающая, что в случае нарушения условий контракта потребуются процедуры разрешения конфликта и, в частности, подтверждения нарушения, объясняет тяготение денег как знаков к такому материалу, который обладал бы свойством устойчивости к износу. Благородные металлы (и другие товары, характеризующиеся аналогичным свойством, как свидетельствуют исторические данные) оказались вполне подходящими для того, чтобы служить долговременным средством хранения информации о совершенных и будущих обменах. Тот факт, что данный материал способен выполнять также и другие функции, то есть обладает потребительскими свойствами, отличными от свойства «быть материалом для записи обязательств по множеству обменов», породил, при его теоретическом осмыслении, товарную теорию денег, всецело пренебрегающую их контрактной природой3.

Во-вторых, ТТФР являются частными благами, а значит, доступ к ним может быть эффективно ограничен и использование их одним индивидом препятствует использованию другим (в течение того периода времени, когда права собственности на данный ТТФР принадлежат этому индивиду).

В-третьих, ТТФР выступают также социально значимыми благами: их применение (эмиссия и использование) порождают разной силы внешние эффекты у субъектов, не являющихся сторонами соответствующего контракта. Так, интенсивная эмиссия денег, осуществляемая государством (точнее, государственными чиновниками) для решения его собственных задач, может породить весьма масштабные негативные экстерналии для всех пользователей денег — инфляцию. Далее, превращение производных, «вторичных» контрактов, призванных повысить надежность страховых ТТФР, в самостоятельный ТТФР с трудно оцениваемыми (и на деле недооцененными, заниженными) рисками может привести к возникновению «мыльного пузыря» с последующими потерями для тех агентов, кто приобрел такие ТТФР по завышенной цене, но не смог перепродать хотя бы по той же цене, и т. п.

В-четвертых, если рассматривать финансовый рынок с точки зрения состава производителей ТТФР, то он распадается на ряд секторов с различными характеристиками — от чисто монопольного (для «базовых» денег и других государственных обязательств) до рынка совершенной конкуренции (практически для всех остальных ТТФР). Регулированием первичного предложения в монопольном секторе национального финансового рынка занимается соответствующий Центробанк, в то время как регулирование иных секторов может обеспечиваться самыми разными средствами и инструментами либо вообще не осуществляться (например, в случае выпуска новых ТТФР, за которыми «не успело» соответствующее законодательство).



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-12-28 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: