Ничто не мешало сну Леона. В это утро он проснулся сам. Он сам почувствовал, что выспался. На этот раз его не преследовало желание полежать ещё пять минут или подремать до обеда. Он понимал, что времени у него нет времени на сон. Но его удивляло то, что он смог так быстро приспособиться к тому, что в этом мире время идёт по другому, а потому и спал он в два раза меньше.
Леон уже решился вставать и начать свой день как обычно.
“Как же хорошо спать на улице, – потягиваясь, думал парень, – Ай! Ногу чуть не свело!”.
Но, вытянув руки, он почувствовал что-то у себя над головой. Это было похоже на спинку кровати.
“Так. Я же на улице уснул… Наверное, Ефим в дом занёс”.
Когда парень открыл глаза, то увидел, что потолок уже был не тем, что в доме хозяев. Он не был сделан из бруса, прибитого деревянными кольями. Сверху была белая потолочная плитка, окаймлённая плинтусами.
“Ах… Я что... дома?”
Леон стянул с себя одеяло и как всегда, грузно, со стуком поставил ноги на пол.
В доме царила тишина, какая обычно стоит по выходным. То время по воскресеньям, когда никому никуда не надо вставать и вся будничная суета испарялась на два дня, оставляя за собой место только домашней рутине. А утром осенние лучи солнца сумеречно пробивались сквозь тучи и шторы, мягко опуская свой свет внутрь помещения.
Это не давало уснуть тем, кто всегда просыпался рано, а потому приходилось вставать.
“Что это, чёрт возьми, было? Что же мне снилось? – парень пытался вспомнить хоть одну картинку, – Там было поле и… забыл… Ну и ладно. Что мне эти сны? Я их всё равно всегда забываю. Никакого от них толку”.
На соседней кровати он заметил свою сестру. Нина спокойно спала, завалившись набок. Её лицо выражало полное умиротворение. В этот момент казалось, будто все перепалки, бывшие когда-либо между братом и сестрой, были мелочью. Да и будить человека в выходной день, было бы тяжким преступлением.
Со спинки кровати Леон снял свои домашние изношенные джинсы, и красную рубашку.
“Так что же я видел… Почему именно этот сон меня так беспокоит? Хотя, какая разница. Бывает”.
Леон даже не стал открывать шторы. Заправив постель, он пошёл к кухне, расположенной за стенкой от спальни.
За обыденным утренним умыванием и чисткой зубов последовало приготовление завтрака.
“Что-то я слишком проголодался. Аж живот крутит. Пожалуй, не буду дожидаться, пока Нина проснётся. Сделаю что-нибудь сам”.
В холодильнике, как всегда, не было ничего экзотического, но и ничего такого не было нужно. Кроме яичницы или картошки Леон не умел ничего готовить. Включив газ, он налил масла в сковороду, нагрел её и разбил туда четыре яйца.
“Обычно, это делает Нина, но сегодня, я проснулся на удивление рано, поэтому, мне этим и заниматься”.
Масло, шваркая, отлетало Леону прямо в руки, словно покалывая иглами его кожу. Когда Леон убедился, что яичница достаточно подрумянилась, он выключил плиту и снял сковородку.
Из входа на кухню послышались шаги и полусонный голос:
– Леон, ты чего так рано сегодня?
Нина стояла там ещё в пижаме, глядя на брата не до конца проснувшимися глазами.
– А что такого? – встречным вопросом ответил парень своей сестре – Просто сна уже дальше не было… Иди, мойся и садись.
Разложив завтрак в тарелки поровну, Леон накрыл стол. Из умывальника вышла Нина и села за стол вместе с братом. Лицо её уже выглядело бодрее.
– И чего ты сегодня такой самостоятельный?
– Уж сам не знаю. Сегодня в такую рань проснулся. Просто есть захотелось, вот я и…
– Приятного аппетита, – перебила его Нина, начав есть.
– Тебе тоже.
Вот так сидеть за одним столом с сестрой ему приходилось нечасто.
“Каждые выходные бы так… Кстати. Сегодня разве не четверг? Что-то я совсем в днях недели потерялся”.
– Довольно вкусно. Может, теперь ты будешь готовить?
– Да что ты, – он смутился – Не буду же я…
– Да нет. Тебе нужно больше самостоятельности, – вдруг заговорила Нина так, будто сменила тему, – Ты можешь ждать помощи от других, но не должен полностью на них полагаться.
Атмосфера, вдруг стала становиться темней, а слова Нины уже не казались обычным утренним разговором за столом.
– Наверное… ты права. Даже сейчас, когда я хочу тебя найти, мне приходится просить помощи у других, – сам того не замечая сказал Леон.
– Найти меня? Да я же прямо перед тобой сижу.
– О чём ты? Я ничего такого не говорил… Или говорил…
– Только что ведь сказал… Леон, с тобой всё хорошо?
Парень вдруг начал понимать, что вокруг что-то не так. Часы на стене остановились, а картина за окном казалась какой-то мутной.
– Послушай, Нина… Это, ведь, ты? Сейчас я разговариваю с тобой? Я уже не знаю. Как-то всё странно.
– Это я, Леон. Ты меня слышишь? Со мной всё в порядке. Не беспокойся. Я обязательно буду тебя ждать.
– Прости, но ты сейчас не со мной. Но, обещаю, я найду тебя.
Он ещё несколько секунд вглядывался в лицо Нины. Ему хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось.
– Я верю тебе, Леон… Но, сначала, посмотри, что у тебя на голове.
– Что у меня… на голове?
Что-то живое вцепилось когтями в его волосы. Протянув к этому пальцы, он нащупал оперение. Леон подбежал к зеркалу. На его голове сидел ворон. Его чёрные крылья распахнулись где-то на пару метров вширь. Он издал свой хриплый звук.
Леон решил не обращать на это внимания. Посмотрев на стол, он увидел, что его сестры там уже нет, а дверь на улицу распахнута.
– Нина!
Птица слезла с его головы и полетела в сторону выхода. Тот тоже хотел побежать за ней. Как только он подбежал к двери, она захлопнулась прямо перед его носом. В его глазах стемнело.
“Странно” – стало первой мыслью Леона после того, как он проснулся на той же самой лужайке, где он и уснул прошлым вечером.
“И к чему всё это было? Ну и бред… Кроме того, что Нина пропала”.
Леон старался не воспринимать сны всерьёз и не искать в них предзнаменований. Он лишь думал, что всё им увиденное – это попытка осознать всё произошедшее за эти пару дней.
“Наверное, нужно вставать. Мне всё-таки надо помогать в поле. Вчера меня это хорошо отвлекло от всех проблем”.
Парень поднялся с примятой под ним лужайки и поглядел чуть выше. Свет только-только пробивался из-за облаков, смешивая тёмно-голубые и оранжевые краски, вместе создающие утреннюю зарю. Солнца пока на небосводе не было видно, но луна пока не зашла.
“Да уж, рановато как-то я встал. Интересно, Ефим с Агафьей ещё спят?”
Леон чувствовал себя абсолютно бодрым. Будто всегда спал по три часа в сутки, но сон на свежем воздухе тоже может быть причиной.
Наблюдая за рассветом, парень заметил, как его живот издал жалобное урчание.
“Надо же было мне вчера отказаться от ужина!”
Наработанный, но не утолённый за вчерашний день голод давал о себе знать, а сон с завтраком весьма разыграл его аппетит.
Леон сделал пару шагов до бочки с водой и зачерпнул воды ладонями, ополоснув лицо и руки и смыв весь сон.
Дверь в дом оказалась не заперта. Шторы на окнах были уже отдёрнуты друг от друга, и рыжий свет восходящего солнца сочился через них, освещая весь дом. Кровать на кухне стояла заправленной; во всей остальной избе стоял безлюдный фон. Как-то само собой не ощущалось ничьего присутствия.
“Хм. И когда же они все уйти-то успели? Неужели затемно? А, может, за пару минут до того, как я проснулся… Что я тут стою, гадаю? Поем, да пойду искать кого-нибудь”.
В деревне, обычно Леону приходилось отвечать за себя самого. Если никого не было дома, то готовить приходилось самому. Но здесь ему повезло. В этом доме он был гостем.
На столе у окна на тарелке были нарезаны кусочки пирога, а рядом стояла крынка с молоком. Оно было не похоже на коровье, и Леон это замечательно ощущал. Он сел за стол и принялся завтракать.
“Довольно вкусно. Умеет же всё-таки она готовить”
Пары кусочков пирога и стакана молока ему хватило, чтобы наесться.
“Быстро же я… Так. Всё, вылезаю из-за стола, – вслух он произнёс свою мысль и пошёл на улицу, – Вот и мой второй день здесь! Надо кого-нибудь найти. Не валять же дурака мне весь день. Ефим, скорей всего, в поле ушёл. Ну, а об Агафье мне нечего сказать. Даже представить не могу, чем она сейчас занимается”.
Помимо того, куда все ушли, интерес Леона вызвали остальные дома поселения. Эти пустующие помещения внутри, наверняка, не содержали ничего удивительного, но осмотреть их почему-то хотелось. Чисто из любопытства.
Парень не стал торопиться, чтобы искать кого-нибудь из хозяев. Он решил пойти в центральный дом, который среди всех остальных выделялся своим крупным размером. Зелени на нём было не меньше, чем на остальных.
У входа в него стояли пару деревянных ступенек, обросших мхом. Когда парень наступил на них, они даже не скрипнули, а вот большая дверь при открытии издала жалобный стон.
Дом этот изнутри зарос не только растениями. Там, конечно же, была и паутина. Она клубками свисала с потолка, и её узоры были развешаны в каждом тёмном углу.
Долгое время этот дом никто не трогал, отчего природа зажила в нём своей жизнью.
Сама изба отличалась от остальных домов, что говорило о том, что в ней когда-то жили не простые крестьяне. Вероятно, его покинул глава поселения. В просторной комнате, слева стоял большой деревянный стул с высокой спинкой. Внешне он напоминал трон. Но, он не был обшит тканью или позолочен. Его выделяла узорчатая резьба. К сожалению, в такой обстановке разглядеть что-нибудь ещё на нём не получилось. Посреди этой комнаты стоял круглый каменный очаг с вытяжкой над ним. Огонь в нём потух много лет назад, оставив после себя одни лишь угли.
Помимо всего, возле трона беспорядочно валялись картины. Издалека на них было невозможно что-либо разглядеть.
Леон тем временем опасался, что от малейшего шага на него может обвалиться потолок. Он понимал, что конструкция крепкая, но до конца не мог доверять ей. Любопытство же играло против него. В итоге, он решился.
Один шаг не предвещал никакой опасности. Второй тоже. И третий. Успокоившись, Леон аккуратно подошёл к трону. Из окна светил солнечный луч. Он словно нарочно падал на картины, позволяя рассмотреть то, что изображено на них.
Из всей кучи, сверху лежала та, на которой была изображена семья из трёх людей. Посередине стоял полный и бородатый мужчина в синей накидке, по правую руку от него стояла женщина худощавого телосложения, а слева черноволосый улыбчивый мальчишка. Вся семья выглядела счастливой. На заднем плане стоял тот самый трон. Не трудно было догадаться, что на картине нарисована семья старейшины этого поселения, да и, очевидно, что на всех остальных картинах такие же семьи. Леон отодвинул один семейный портрет в сторону и начал рассматривать второй. На этот раз семья состояла из четырёх человек. Главой семейства на этот раз выступал высокий черноволосый мужчина. Его лицо имело чёткое сходство с ребёнком на прошлой картине. Так же, справа от него стояла жена, а слева стоял молодой человек с длинными, распущенными волосами, тоже чёрными, как у его отца и деда. Этот, видимо, был старшим и, как и мать, он имел красивую внешность, но выглядел самым серьёзным из всех. И, наконец, в серёдке, перед отцом находился низкорослый паренёк лет пяти. Так же, как и его отец в детстве, он выглядел радостным. Его волосы были чуть ли не белыми, и в сочетании с выражением лица казалось, что он буквально светится. Последней лежащей картиной, находящейся в самом низу, оказался одиночный портрет. Нарисован на нём был тот самый старший сын с прошлой картины. Его лицо всё так же застыло в серьёзной гримасе.
Парень засмотрелся на картину, разглядывая каждую деталь, и начал что-то слышать. Какое-то шипение доносилось прямо под носом. Он поднял портрет с пола, и под ним оказалась змея. Леон резко бросил картину обратно и с грохотом отскочил назад, да так, что с потолка посыпалась пыль и всё строение заскрипело.
“Надо бы выбираться, пока я меня тут не завалило”.
Он поднялся и как можно аккуратнее пошёл к выходу. С первым шагом послышался скрип от пола. Со вторым, уже с потолка, а с каждым последующим шагом скрип не прекращался. На одном вздохе, Леон выбрался из дома. Дверь он закрывать не стал. Перепрыгнув через ступеньки на землю, он вдохнул свежий воздух с тал думать, куда направиться дальше.
Желание слоняться по другим домам у Леона пропало. Он не хотел упускать шанс узнать ещё что-нибудь, но возможность подхватить какую-нибудь заразу или быть раздавленным под обломками, его не радовала.
“Пойду-ка я в поле. Думаю, Ефим уже ждёт моей помощи”.
Леон нашёл тот самый шкаф с инструментами и, взял оттуда косу, после чего отправился по лесной тропе.
В этот день солнце особенно хорошо проникало сквозь ветви, освещая путь. Но, какой бы хорошей ни была погода, каждое живое существо, кроме человека, предчувствовало всякое её изменение. Именно поэтому, совершенно не слышалось птиц. Ни одна певчая не перекликалась друг с другом, и даже дятлы не стучали. А Леон так и шёл вперёд, надеясь только на лучшее, ведь до поля ещё оставалось немало.
Путь был проверенным и безопасным и совершенно не вызывал страха. Но кое-что всё-таки заставило Леона вздрогнуть и поднять голову вверх. Непонятно, с какой стороны донёсся крик ворона.
С косой за плечом парень целенаправленно шагал в поле, до того момента, как он кое-что увидел. Среди деревьев располагалась полянка, на которой сидела Агафья, пасущая коз.
Белошёрстные и черношёрстные животные спокойно щипали травку и блеяли, пока хозяйка сидела у кустов и собирала с них какие-то плоды. Как всегда, наиспокойнейшая атмосфера царила вокруг этой женщины.
“Я ожидал увидеть Ефима первым… первым увидеть Ефима… увидеть… первым… Ефима… мда”
– Доброе утро! – окликнул Леон Агафью.
– Здравствуй, Леон, – отвлеклась от сбора ягод хозяйка.
Она встала и повернулась к парню:
– Ты в поле? – поинтересовалась она – Решил сегодня один поработать?
“Один? Что она хочет этим сказать? Там что, никого нет?”
– А разве Ефим не там?
– Ах, ты, верно, не знаешь. По четвергам он по обычаю не работает. Уходит невесть куда, а вечером приходит.
– Что? И даже не говорит, куда?
– Нет. Не рассказывает. Но я не волнуюсь. Жив-здоров приходит, и то ладно.
“Неконфликтная эта женщина. И отношения у них с Ефимом хорошие. В чём подвох? А может, и нет его…”
– Ты, пока не собираешься, ведь, никуда, – непонятно, то ли она спросила, то ли поставила условие, но парень не мог поспорить с её словами, – Подойди уж, помоги собрать.
Причин отказываться не было, а свободного времени полно. Вчера помощь одному, сегодня другому, завтра, может, третьему.
Он присел рядом Агафьей, оставив косу возле себя, чтоб не потерять, и начал собирать в корзину довольно крупные плоды, которых ранее нигде не видел. По форме они напоминали клубнику, но имели пурпурный окрас, а снаружи не вылезали косточки. Парень не понимал и остерегался всего нового в этом мире, но ему снова стало интересно. Он откусил небольшой кусок от одного из плодов. Вкус его был весьма своеобразный, напоминающий какой-то овощ, но Леон так и не понял, какой именно.
– Леон, – взволнованно сказала Агафья, – Ты, что, не знал?
– О чём?
– Они же ядовитые. Даже от такого кусочка вечером у тебя начнётся жар, который не будет проходить три дня!
– Что?! – воскликнул парень, сразу же выплюнув всё, что откусил, а женщина в этот момент лишь рассмеялась, и парень тут же понял что к чему, – Шутите, значит.
– Ага, – ответила женщина, после чего на её лице осталась почти невидная улыбка.
После этого короткого ответа их разговор затих. Тишина лишь навевала скуку, но и покой тоже. Хотя, тихий сбор плодов отличался от физического труда. При этом, время тянулось, а не бежало как угорелое. Эти однообразные мельтешащие движения надоедали, и было необходимо снова как-то развеять обстановку. Даже самым скучным разговором, лишь бы не сидеть как камень.
– Откуда, кстати, козы? Что-то я не видел их у вас в деревне.
– Да. Они, ведь, и не там сидят. Их загон в лесу находится. Я каждое утро так хожу. Иногда одних оставляю, они никуда не убегают. Они не все наши. Здесь есть козы старых хозяев, которые в город убежали.
– Ясно. Так их здесь бросили…
– Их не бросали. Их отпустили на волю и просто ушли. Когда мы с Ефимом вернулись в деревню, то нашли их всех.
– Прямо всех? Не представляю, как трудно было искать.
– Да нет, вообще-то. На самом деле, после того, как их отпустили, они отказались бросать своё родное место. Они не боялись здесь оставаться и, будто они не были сами по себе, а ждали хозяев всё это время.
– Так, зачем же вам за ними следить? Разве, теперь, они не могут сами пастись? Они же никуда не уйдут.
– Не хочется мне их одних оставлять. Право, я всегда хотела верить, что хоть один человек обретёт преданность зверя. Тогда бы, все возвращались друг к другу и никогда больше не бросали.
Произошло короткое затишье, позволившее Леону обдумать смысл всех этих слов.
– Ещё в детстве я думала, что вырасту и буду так же собирать ягоды и пасти коз, вместе со своими детьми…
– Хм, сейчас вам это удаётся. Хоть и не совсем всё правильно, но мне приятно вам помогать. Вы, наверное, очень много делаете, чтобы жить здесь. Город, ведь, далеко, а хозяйство вести надо.
– Нет, ты что. Мы с Ефимом справляемся. Вдвоём не пропадём здесь.
– И всё же. Почему вы остались в деревне?
– Нас… – потупилась Агафья, – Ефим сделал это из принципа. Ему стало жалко бросать всё то, что хранили наши предки. Он вернулся сюда только из-за всего, что оставили другие. Они боялись снова быть разгромленными, и его они отпустили. Но не я. Я всё-таки пошла вместе с ним и ни о чём не жалею.
В её словах слышалась ясная искренность о её прошлом. Она верила, что сделала правильный выбор. Но, у неё он хотя бы был, в отличие от Леона.
– А вот я не знаю, смогу ли найти то, что мне нужно. Мы с моей сестрой не особо ладили, но будет нехорошо, если они навсегда пропадёт.
Агафья повернулась к Леону, положив свою руку ему на плечо. Она заглянула ему прямо в глаза. Ему на миг показалось, что он увидел в этой женщине чьи-то знакомые очертания. Так она смотрела на него.
– Леон. Прошу, постарайся! – на этот момент она даже чуть-чуть повысила голос, – Найди свою сестру. Хоть я тебе не сказала, но однажды я тоже в этой жизни потеряла нечто важное, так что не хочу, чтобы кто-то ещё испытал такое!
Парень не понимал, к чему этот эмоциональный всплеск. Агафья в своих словах ни разу не соврала; найти Нину действительно было нужнее всего. Это и стало причиной, почему Леон всё ещё не потерял рассудок.
Небо уже не посылало солнечный свет на землю. Виновниками в этом были тучи, заволокшие его.
Тем временем, место в обеих корзинах закончилось. Обе они уже были наполнены пурпурными плодами под завязку, а других ёмкостей по близости не лежало.
– Этого достаточно. Леон, отнеси это, пожалуйста, домой и займись чем-нибудь своим, а я тут сама уж справлюсь. Надо бы коз загонять.
– Хорошо. Я пойду.
Парень подхватил две увесистые корзинки, а затем, направился к дому.
– Спасибо, – поблагодарила парня Агафья.
– Вам тоже.
Разговор с ней немного ободрил его, но это не отменяло того факта, что пока ему делать нечего. Сейчас он не мог сделать ничего, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к нахождению Нины. Оставалось только ждать, пока придёт время.
“Что это на неё нашло? Она, будто больше меня переживает за Нину. Возможно, она просто очень добрая женщина”.
С неба, наконец, посыпались капли, но к счастью, путь им преграждала хвойная крыша, которая нависла над всей тропой.
За парой сосен уже виднелась покосившаяся арка входа в поселение. Выйдя же из леса, он ощутил на себе всю мощь погоды. Дождь разыгрался не на шутку, и волноваться стоило не за себя, а за тех, кто далеко от дома. Ефим и Агафья, вероятно, попали под него. С этим ничего не поделаешь.
У самого Леона ещё оставались силы, чтобы дотащить груз до дома. Но он почувствовал тяжесть корзин, когда прошёл мимо сарая с инструментами.
“Ай! Умудрился я косу там забыть! Ну, ладно. Быстро сбегаю туда и вернусь обратно”.
Леон приблизился к дому и с облегчением вздохнул, предвидя облегчение от корзин. Тут ему показалось, что кто-то за ним наблюдает. Это не походило на паранойю, ведь он заметил на крыше чей-то размытый силуэт.
Он махом оставил корзины у кухонного стола и выбежал на улицу. Стихия всё ещё показывала себя, а фигуры, которая померещилась парню, на прежнем месте не оказалось.
“Жуть какая. Пойду-ка я в дом”.
Ему не приходилось сталкиваться со страхом чего-то необъяснимого, когда остаёшься один в безлюдном месте, значит, это не было помутнением рассудка.
Внезапно, он услышал тот звук, который уже преследовал его сегодня.
“Так. Мне это точно не показалось!”
Это был голос ворона, который донёсся откуда-то позади дома. Леон последовал туда и, наконец, увидел то, что тревожило его: огромная птица сидела на бочке с водой, сложив крылья. Она выглядела в точности, как ворон из сегодняшнего сна. Леон почему-то даже не испугался.
Она оттолкнулась от бочки, рассекая громадными крыльями капли дождя в воздухе и осталась парить в нём, глядя на парня.
“Ей что-то нужно от меня? Как она вообще здесь оказалась?”
Ворон отлетел чуть дальше и снова остановился. После этого, до Леона начало доходить то, что всё-таки он должен делать. Парень пошёл за ней, а птица продолжала движение непонятно, куда.
Ворон залетел в те самые заросли, находящиеся на другой стороне деревни. Именно с той, где находились тропинки, ведущие в-никуда.
Парень не знал, что его там ожидает, но почему-то доверился проводнику. Он отодвинул кусты, и оказался на чистой тропинке между деревьями. Дальше Леон побежал, обращая внимание лишь на ворона. Он не смотрел под ноги, но ни разу не споткнулся пока неподалёку не стал виден выход из зарослей.
Птица вывела парня на зелёные луга. Дождь, вскоре, прекратился, оставив росу на чистых травянистых полянах. Метрах в десяти от выхода из зарослей протекала река.
Солнце начало пробиваться сквозь тучи, проливая свои лучи на просторы и на место у берега, где спокойно сидел Ефим.