В этот раз едем достаточно долго. Только по крыше барабанит легкий дождик. В унисон бьются сердца…
- Вить, я когда –то слышала, что дождь на свадьбе к счастью… А недавно совсем узнала, что и среда – самый счастливый день для свадьбы… У нас сегодня какие-то сплошные хорошие приметы…
- Лен, я тебе тоже самое без всяких примет бы сказал…
Руки начинают водить свой таинственный хоровод, та укромность, которая сегодня окутала нас, позволяет оставаться наедине и дарить трепетные ласки… Нет жара, есть щемящая нежность…
Опять машина останавливается. Опять открывается дверь… Выныриваю из машины, ожидая дождя втягиваю плечи… Но оглядываясь по сторонам вижу небольшую полянку, окаймленную лесом со всех сторон, дорога где-то в стороне. Ощущение сказки добавляет еще и то, что на еще не просохшей траве маленькими бриллиантами блестят капельки воды. Тонкие лучики закатного солнца заставляют из искриться… От этого чуда хочется только громко смеяться и почему-то бегать босиком по этой траве…
- Лен, ты чего замерла…
- Вить, так красиво… Почему-то хочется побегать босиком по траве…
- Ленок, это наш день, и мы можем делать что хотим…
- Но Вить, - и я лишь взглядом показываю на стоящего в стороне фотографа.
- Лен, просто делай сейчас только то, чего хочется…
Подхватывает меня на руки через секунду уже сам кружит меня на поляне… Мы никого не замечаем вокруг… Потом аккуратно ставит на траву… Снимаю туфли… Роса холодит ноги, но тут же теплая земля согревает теплом… Несколько аккуратных шагов, и задрав голову в небо кружусь… И в тот момент, когда переполняющие эмоции готовы разорвать душу от счастья меня подхватывают заботливые руки. И только обращаясь к небу, кричу:
- Спасибо, - и уже начиная тонуть в омуте голубых глаз шепот – Я люблю тебя, Вить.
- Я тоже очень тебя люблю, Ленка…
Стоим прижавшись друг к другу… Как будто тонкая осинка прячется за вековым дубом, а он убаюкивает её шорохом своей листвы, так звучат сейчас тихие признанья…
Но уже опять нырнули в уютное нутро машины…
- Вить, мне, почему то сейчас кажется, что меня сейчас разорвет от счастья и радости…
- Нет, Лен… Счастья много не бывает… Но ты права, остался всего лишь один маленький сюрприз… Но у нас еще есть до него немного времени…
Уже чувствуя его желание, мое лицо заливается краской…
- Вить, но…
- Лен, здесь никого нет… Мы одни в салоне, и прочно отгорожены и от всего мира, и от водителя тоже….
И рвутся заглушаемые губами стоны… И тонкий шелк платья уже не спасает от горячих рук… Разбуженные природой чувства заставляют сплестись тела… Мгновенная вспышка и нирвана… Лишь стук сердец и учащенное дыхание говорят о том, что мы живы…
И уже осторожно помогаем друг другу привести в порядок. Расслабленные тела еще помнят жар рук, но мир теперь окрашен краской нежности.
Из забытья выводит голос мужа:
- Ну что, Ленок, ты готова к последнему сюрпризу на сегодня?
- Готова…
Выхожу из машины и не понимаю. Мы на вокзале.
- Пойдем…
Иду, зачем то по перрону. Одной рукой заботливо поддерживает за талию, во второй небольшой чемодан…
- Вить, куда мы едем?
- А мы опять от всех сбегаем…
- Куда?
- Туда где наше счастье стало полным…
Улыбчивая проводница, странный вагон, открывается дверь купе и замираю в удивление на пороге… Перед глазами не обычное купе, а целый гостиничный номер… Я только когда-то слышала о том, что есть такое чудо… И вот сейчас стою на его пороге…
Два кресла у столика в углу, шторы, большая кровать и какая-то дверь, открываю её и не верю своим глазам – ванная. Лишь мерное ритмичное покачивание тронувшегося поезда напоминает о том, что мы в дороге…
- Ну, что, нравится?
Слов нет, лишь маленький утвердительный кивок головой… Оборачиваюсь. Он все еще у двери… Подбегаю и обвиваю руками его шею… Слезы радости катятся по лицу…
- Спасибо…
И восемь часов дороги превращаются в безвременье любви…
Часть 42.
Лирическая.
Конец сентября. Золотые кроны над головой подчеркивают синеву яркого неба… Солнце, которое в это время года пригревает только когда подставляешь ему лицо… Даже холодный пронизывающий ветер не может сейчас принести негатива…
Опять Комаровская дача… Теперь уже день рождения младшего Васьки. Витю уже утащили дети… Слышу только его голос в общем хоре огромного количества детских голосов… Все в сборе.
Жаль, только с Леркой мы так и не поговорили, и вот пару дней назад она позвонила Степнову. Он еще долго пытался отнекиваться, но был сломлен напором экс-Новиковой.
В один из трех вечеров нашего медового побега, мы решили рассказать друг другу все. На улице шумела уже несколько часов гроза… А мы все говорили и говорили… Опять рассказывали как жили самые сложные месяцы нашей жизни, тогда я и узнала, что забившаяся в своих истериках не замечала его отчаянных попыток быть ближе. Что отчаявшись он так же как и я причину начал искать в себе… Я до сих пор с трудом могу понять как он прошел через это один. Всех этих эскулапов… Как он все это пережил, и еще и меня все время пытался тащить из той темноты в которую я превратила нашу жизнь… А я тогда впервые рассказала ему как жила все это время… Пообещала лишь больше ни за что не оставлять в себе все… Пока держусь… И как тогда раскатился последний раз гром, как опять прорезал сизое небо солнечный луч, а как выглянув в окошко мы увидели радугу, раскинувшую свои крылья прямо над крышей гостиницы, где мы остановились…
- Степнова, ты в этом гамаке решила все проспать? – тихий голос над ухом
- Вить, - я улыбаюсь ему счастливой улыбкой…
- Я тут у Стаса плед забрал, давай тебя им укрою… Поспишь пока…
И заботливо укутывает меня, и только туго спеленатая шерстяной тканью, успеваю чмокнуть его в щетинистую щеку…
- Спасибо…
- Спи… Пока никто не хватился…
И опять исчезает в толпе детей…
Вспоминаю, как по установившейся традиции 1 сентября встречались вечером с Рассказовыми… Как они поздравляли нас с двумя самыми большими событиями. Как Игорь, долго запинаясь, произносил тост, потом долго жал Витьке руку… А Ирина в это время лишь наседкой квохтала надо мной.. То пытаясь накормить, то увести на кухню и поделиться какими-то женскими секретами…
- Виктор, присоединяйся к нам.. – кричит кто-то из мужчин, и он уже скрывается в доме, с жалостью выпускаю его из поля зрения, остается только наблюдать за веселой детской возней…
Вспоминаю, как в Питере (о да, в «медовый побег» сбежали мы именно туда) только очухались и включили телефоны, как долго напутствовал нам радостный дед, который оказался посвящен во всю эту историю с сюрпризами… Как потом звонили и хихикали в трубку Диана и Джаник, как оказалось принимавшие активное участие в разработке этого плана… Точнее принимала в нем участие Диана, с которой Витя успел стать приятелями, пока несколько раз ждал меня после работы. Джаник был привлечен лишь на финальном этапе, однако узнав о замысле – пришел в восторг.
Тишину разбивает Леркин голос, командным тоном она только успевает раздавать указания по подготовке праздничного стола. Идиллия….
Мысли перескакивают во вчерашний день… Улыбка трогает мои губы… Вчера Витя знакомился с маленьким Мишкой… Рука непроизвольно под пледом ложится на еще небольшой живот, ощущая легкой ворошение… Поехали на УЗИ, а там этот маленький непоседа все время крутился… «Спортсмен» рассмеялся врач… В это время не отводя смотрела в голубые глаза мужа, где вдруг сверкнули непрошенные гости – слёзы… И только губы прошептали уже привычное: «Привет, сынок»… А уже в машине пятнадцать минут гладила успокаивающе его плечо, потому что у него так тряслись руки, что не мог попасть ключом в замок зажигания…
Единственное, что пришлось расстаться с моей букашкой. После того, как какая-то незадачливая красавица чуть-чуть ткнула меня в пробке по бамперу, и пришлось долго торчать на дороге, Витя запретил мне садиться за руль вообще. Примчался тогда за двадцать минут с другого конца Москвы, и еще долго орал на бедную девушку… И потом запретил садиться за руль. Мне не было обидно… Смотря на его побелевшее лицо – я поняла, что свобода передвижения не стоит такого страха в глазах любимого человека…
Увидела, что такое настоящие мужские слезы... В ту ночь, утомленные страстью лежали в обнимку. Его рука привычно лежала на моем животе… И вдруг наш малыш решил пообщаться с отцом и зашевелился. Так я и узнала, как плачут мужчины от счастья.
Глаза закрыты. Прохладный ветер заставляет глубже зарыться носом в ворот свободного Витиного свитера. Запах родного человека… Свитер пришлось одеть его, потому что вся моя одежда уже не прикрывает живота, а скатывается куда-то под грудь… Такое прекрасное состояние… Это так хорошо, когда можно вот так без спросу залезть в шкаф и стащить его любимый свитер, а потом зарываться в мягкое горло носом… Лишь одно расстраивает, что с отекающих пальцев пришлось снять обручальное кольцо… Но расстаться с ним так и не смогла, ношу теперь на цепочке, рядом с крестиком… Ну и ладно, так ближе к сердцу…
- Лен, прости меня… - тихий Лерин голос над ухом, открываю глаза…
- За что?
- За тот разговор, еще весной…
- Лер, тебе не за чем простить извинений, ты тогда все правильно сказала… Я тогда хоть чуть-чуть в себя пришла… Спасибо тебе… И меня прости, что так и не смогла позвонить тебе первой…
- Лен, ты действительно не держишь на меня зла?
- Нет, Лер… Все могло быть гораздо хуже, если бы тогда не произнесла своих отрезвляющих слов..
- Лен, как у вас сейчас дела? Я смотрю, к Виктору вернулась его беззаботная улыбка…
- А сейчас, Лерка, все так хорошо, как сложно тогда было представить… - я пытаюсь подняться в гамаке, плед сползает и тугонатянувшийся свитер подчеркивает округлый животик…
- Кулемина, подожди… Вы…Ты что, беременна?
- Да, мы ждем ребенка…
- Но когда?
- Сразу после Новогодних праздников…
- И ты молчала?!!! Ленка, я вас поздравляю! Надо же всем… - и Лерка уже идет к дому, что-то бормоча себе под нос…
- Ну что, Степнова, раскололась? – слышу только его голос за плечом, пытаюсь выбраться из этого гамака…
Заботливые руки помогают мне выбраться из этой сетки, в которой я, кажется, опять прожила все последние месяцы за несколько часов…
- Вить, я тебя очень люблю, – замирая в его объятьях, беру его руку и верчу на его пальце кольцо. Вздыхаю, и второй рукой берусь за свое, спрятанное под свитером… На месте… Пусть не там оно, где должно быть, но всегда со мной, и только ближе к сердцу.
Он еще раз порывисто прижимает меня к себе… Мы входим в дом… Все уже сидят за столом, и ждут. Лишь Лера стоит чуть в стороне и внимательно смотрит на Витину руку, лежащую на моем плече.
Часть 43.
Секунда, и я улыбаюсь, видя как её глаза удивленно расширяются… Но неожиданно она подавляет свой порыв что-то сказать, и лишь жестом приглашает за стол…
Садимся. Огромный стол, за которым в сборе вся компания… Дети увлеченно шумят, попрыгивая на своих высоких стульчиках. Все, даже самые маленькие сидят за общим столом. Это ведь детский праздник. Незаметно дотрагиваюсь до живота и пытаюсь представить себе, как и наш сын скоро будет галдеть вместе со всей этой оравой. Мою руку под столом накрывает чуть грубоватая мужская ладонь. И малыш, будто почувствовав этот момент, достаточно сильно толкает наши руки… Поднимаю глаза и ловлю его улыбку… На секунду мы остаемся втроем в этом мире… Он, я и наш еще нерожденный малыш.
- Ты как? – читаю по его губам и лишь беззвучно отвечаю «хорошо».
И снова мы за столом, в кругу друзей… Кажется никто и не заметил этого секундного замешательства… Разве что кроме Лерки, подмигнувшей мне, как когда-то при внезапной встрече с ним у меня в дверях.
Звучат тосты, кипит веселье. Старые часы бьют четыре раза, и опомнившиеся родители разбредаются укладывать заметно уставших детей на дневной сон. Почувствовав момент ускользаю в маленькую комнату, отведенную хозяевами нам с Виктором много лет назад… На воздухе разморило. Хочется спать. Прямо в одежде ложусь на кровать и закрываю глаза. И только тихий скрип двери слышу в полудреме, медленно стонут пружины старой кровати, принимая на себя вес мужчины. И сразу становится тепло, потому что оказываюсь от макушки до самых пяток прижата спиной к его телу… Приподнимаю голову и кладу ей на его руку, второй его ладонь прикладываю к животу, где опять копошится ребенок…
- Бузит?
- Нет, опять папочку приветствует… Ты пришел и он затих… Ему тоже спокойно рядом с тобой… - уже почти сквозь сон.
- Спасибо тебе… - ловлю краешком сознания, хочется что-то ответить, но сил нет, лишь крепче сжимаю его руку у себя на животе…
Я опять на кухне своей Обители Одиночества. Опять кричу «Привет, эхо!» и не слышу его. Срдце бьется. Стучит в ушах. Нарастает его гул в пустом пространстве квартиры. Эхо, эхо, господи, отзовись… Молю тебя… Хотя бы ты… Иду к полке с фотографиями, там стоит одна, старая… Где я с ним, еще в 10 –м классе, нет и её… Как нет фотографий деда, родителей, Сережки, никаких фотографий… Лезу, достаю альбом с фотографиями, их тоже нет… Пусто. Холодно. Одиноко. Пульсирует в висках. Рука к кресту, нету… Нету креста… Нету кольца…
- Лен, - кто-то бесцеремонно меня трясет, - Лен, просыпайся... Тебе что-то просто приснилось…
Тепло, и так страшно открывать глаза… Где грань, между сном и явью… Нет, надо открыть…
- Витя… - крепко прижимает к себе…
- Тссс… Ленка, это был просто сон… Если расскажешь, то тебе обязательно станет легче… - укачивает на руках, как маленькую….
Напряжение, сковавшее все тело, отпускает… Вдруг вспоминаю, как не оказалось во сне кольцо и судорожное движение… на месте… значит просто сон…
-Ленка, открой глаза…
С трудом разлепляю ресницы. Такие родные глаза смотрят нежно и чуть испуганно…
- Лен, что тебе приснилось… Ты вдруг заметалась во сне…
- Одиночество…. Мне вдруг приснилось моё одиночество… И это было так страшно.
- Лен, это просто страшный сон… Все хорошо…
Согретая в тепле объятий, пытаюсь осмотреться и понимаю, что уже сумерки…
-Я долго спала?
- Нет…
- Но уже темно…
- Лен, сейчас осень, темнеет рано…
Включает свет, и все в приглушенном свете бра становится уютным…
-Вить, все, наверное, уже разъехались… - хочется говорить сейчас только о том, что кажется очень простым…
- Ленка, вообще-то когда Стас нас встречал, он всем предлагал остаться на ночь. Все этим предложением и воспользовались. Так что подъем, Степнова. Сейчас будет «взрослая» часть праздника…
- Вить, повтори еще раз…
- Что повторить? – удивленный голос…
- Про Степнову… - повторяет, и это окончательно отгоняет впечатления, оставшиеся от приснившегося кошмара.
Еще несколько минут в объятьях и становится совсем спокойно…
- Лен, пойдем… Там Лерка наверное уже извелась вся… Она уже несколько раз пыталась сюда ворваться…
- О, Новика в своем репертуаре… Я даже могу предположить тот миллион вопросов, который она не задала мне за весь день… Все таки хорошо, что Аська с Васькой испачкались в грязи, и нас встречал только Стас…
Да, иначе бы не избежать было вопросов целый день. А потом приехали девчонки, и Лерка отправилась командовать парадом по подготовке праздничного стола…
Но все-таки надо спускаться. Уже на крыльце Витя нехотя выпускает мою руку и уходит в сторону мужчин… Прислоняюсь к столбику поддерживающему навес и задумчиво смотрю ему в след.
- Кулемина, - раздается за спиной вкрадчивый Леркин голос, - пойдем, поговорим…
Улыбаюсь, разворачиваюсь и иду за Комаровой почти подпрыгивая от счастья… Заходим на пустую кухню и… вопрос только один, зато в лоб….
- Кулемина, может, ты мне объяснишь, что у вас происходит… - вот он, момент истины…
- Ну, во-первых, я уже не Кулемина, а Степнова… - улыбаюсь я.
- Как? – взвизгивает Лерка…
- Лер, ну не тебе объяснять, как меняют фамилию, особенно когда берут фамилию мужа…
- Когда? – выдыхает Лера, все ещё проговаривая про себя последнюю новость.
- В конце июля…
- Так ты теперь правда Степнова? - недобрый огонек горит в её глазах…
- Правда, Лер, правда… Ну, хочешь я тебе паспорт покажу…
- Да не нужен мне твой паспорт… Ты мне лучше скажи, ты почему кольцо обручальное не носишь? Опять какую-нибудь ерунду себе придумала? – я смеюсь в голос…
- Нет, Лер… Я его ношу, здесь, - достаю цепочку с крестом и кольцом,- просто пальцы отекают…
- Господи, ну наконец-то… Ленка, - она уже искренне вопит от радости, - как же я за Вас рада!!! Наконец-то ты стала Степновой! Это же уже событием века считать можно!!!
Быстро обнимает меня, выскакивает на крыльцо, бегом бежит к мужчинам и повисает на шее у Вити с криком «Поздравляю»… Даже в темноте я могу представить его удивленное выражение лица…
Пока Стас оттаскивает Лерку, успеваю дойти до мангала, где сейчас освещаемые лишь светом углей ошалело замерла большая компания. Обнимаю мужа за талию…
- Это что сейчас было?- шепчет мне он на ухо
Я улыбаюсь ему, и киваю головой Лерке в ответ на её немой вопрос, и уже ему на ухо:
- Это она все выяснила…
Семь пар настороженно следят за нашим перешептыванием, но тут тишина разрезается Лериным четким:
- Друзья, они наконец-то поженились… ждут пополнения в своем семействе..
И тишина уже разрывается нестройным хором поздравлений… Лишь соседская собака напоминает нам всем о том, что в доме спят дети… И кто-то шепотом начинает скандировать «Горько», которое почему-то не кажется пошлым… И мы целуемся пока всем не надоедает считать. Звучат тосты. Праздник перетекает в другое русло… Лишь мужчины, перешептываются, о том, как не внимательны они к деталям… Лишь женщины отойдя от костра перешептываются о своих секретах…
Когда начинаются песни у костра, порядком не стройным хором вдруг чувствую руку на животе и шепот в ухо: «Сбежим?»… И мы опять сбегаем, чтобы сказать опять друг другу шепотом слова любви, чтобы почувствовать её телами…
И лишь засыпая, усмехнуться случайному дневному сну. В моей жизни больше нет места одиночеству...
Часть 44.
Снег, внезапным ураганом накрывший Москву мирно переливается за окном. Одиннадцать. Еще не хлопают хлопушки, не мельтешат искрами бенгальские огни, и небо не напоминает салют в День Победы… Когда бесчисленное количество залпов превращает небо в огромную гирлянду с мерцающими разноцветными лампочками.
Снега уже никто и не ждал. Вечная слякоть утром этого 31 декабря заставила неровными жесткими бугорками покрыть все возможные дороги… А в шесть часов, когда темнота вошла в свою силу снег не разбирая завалил все, что было можно…
Они с Витей успели насладиться этой сказкой. Возвращались от деда с родителями домой. Мама, папа и братик прилетели еще неделю назад и сообщили, что останутся до конца января. Точнее отец и брат улетят, но после родов дочери и сестры, а вот мама останется.
И вот, уже больше недели вся семья собирается каждый день на обед, благо Витина работа позволяет ему сейчас находиться все время рядом… А дальше, уже сложившийся ритуал… Дед делится с Виктором впечатлениями и музами, отец пытается поговорить со Степновым о политике, мама пытается остановить возникший за столом базар… Все вежливо перемигиваясь быстро подъедают все из тарелок, горя желанием перейти неоконченной беседе. А я, только подглядываю на выросшего Сережку, пытаюсь представить, каким будет наш сын… Никто не замечает этих моих взглядов, только один раз, что –то почувствовала и резко переведя глаза – увидела улыбку на лице мужа… Заметил…
Обед закончен, пытаюсь маме помочь убрать со стола, как торпеда баржу перехватывает меня в дверях с тарелками в руках. Целует в нос, забирает тарелки… «Иди, поспи лучше. Я сам». Спать…
Спать хочется все время. Иногда мне кажется, что я медведица, которая в ожидании чада спит в берлоге… Только для меня берлога – это кольцо любимых рук, его забота и даримая нежность друг другу…
Улыбаюсь ему, недоуменным взглядам отца. Хорошо хоть все наладилось. Родители еще пять лет назад были не в восторге от того, что мы вместе. Но наш ребенок и их смог примирить с тем, что дочь полюбила своего бывшего учителя, а ныне известного фантаста и немножко издателя, который старше её на «целых десять лет»… Конечно до вражды не доходило, но дистанция и некая холодность в разговорах присутствовала всегда. А сейчас – она исчезла… Папа, дед и муж могут до криков о чем-то спорить, но в результате все вместе потом идут воспитывать Сережку. Вчера ему была прочитана лекция о том, чем «Спорт лучше Интернета». Витя убежденно рассказывал о спорте, отец подкреплял медицинскими данными, дед в основном об Интернете рассказывал… Брат громко рассмеялся и начал что-то рассказывать о какой-то новой математической программе, трое воспитателей не поняли и половины, но лишь уважительно покивали головами… Да, не зря мой братец считается лучшим в школе программистом…
А потом, после обеда мы пешком бредем через парк… Все таки хоть иногда надо гулять, а не сидеть все время дома… Да и в машине ехать дольше и неудобнее, чем пешком, хоть и не торопясь. И вот по тем же дорожкам, по которым когда-то бегали по утрам теперь медленно гуляли вечерами. Даже как-то встретили изрядно постаревшую Борзову. Она сначала пронеслась мимо, потом обернулась, внимательно на нас посмотрела и махнула рукой…
Предстоящие роды изначально немного пугали меня… Нет не болью или чем-то еще, а лишь абстрактным о них представлением, и поэтому, когда однажды вечером Виктор заикнулся о том, что рожать мы будем вместе, стало даже чуточку легче. Просто потому, что теперь без него не представлялось ни одно мало-мальски важное событие в нашей жизни.… Теперь же со спортивным азартом тащил на занятия по дыханию, и как новые тактики ведения игры он впитывал в себя новые знания… А потом с серьезным видом пытался донести до меня, мирно продремавшей все занятие, дома все те тонкости… Мне в тот момент показалось, что я опять в школьном спортзале, где мне тренер дает наставления перед решающим матчем. И до того ярка была картина, что единственное, что я смогла тогда выдавить через подступающий смех, было «только не надо меня сейчас называть беременным бегемотом»… Хохотали уже вместе.
А сегодня от родителей с дедом вернулись позже чем обычно… Посидели за общим столом, поговорили… И в какой-то момент поняли, что хотим встретить Новый год наедине… Хорошо, когда близкие тебя понимают. Договорились лишь о том, что Новогодний обед первого января перенесем на попозже… Да и надо будет еще вечером заехать к Платоновым, у которых все собираются на традиционные после новогодние посиделки…
Глаза закрыты, тело расслабленно… Лишь бы не проспать Новый Год…
Часть 45.
За 5 минут до нового года открываю глаза от того, что почти не могу дышать. Понятно, во сне перевернулась на спину, и сейчас малыш недовольно копошится пытаясь заставить маму выбрать позу более удобное для него… Да уж, теперь все мое существо зависит от него, и еще от одного человека, без которого этот день в жизни мог бы и не настать… Пришлось даже полюбить ненавистную гречку, хотя как она может быть ненавистной, когда она приготовлена руками любимого человека, а есть её надо для не менее любимого ребенка…
Переворачиваюсь на бок, кажется, так нам будет удобнее. Взгляд падает на часы, и скользит по комнате. В таинственном свете уличных фонарей поблескивает снег за незакрытой шторой, весело перемигиваются огни на маленькой елочке, стоящей в углу комнаты… В этом году Витя доверил ей лишь повесить пару маленьких ангелочков, и нарушив их общую традицию наряжал елку сам, лишь молча спрашивая одобрения глазами после каждого пристроенного на елку шарика. В своей бескрайней заботе он готов был её не отпуская носить на руках, лишь клятвенное убеждение врачей и тихие уговоры остановили его от претворения подобного в жизнь. Во всем остальном он относился к ней как драгоценной вазе, малейшее дуновение ветра на которую может чем-то ей повредить…
Вот и сейчас, сам накрыл стол, достал любимые бокалы… И даже открыл бутылку вина (сколько вопросов он задал врачу за несколько звонков), лишь уверившись в том, что пара глотков никому еще не повредили, дал добро на пару глотков…
Две тарелки на столе, что-то из закусок, какие-то салаты… Откуда же это все взялось? Ведь ничего не готовили, собирались до последнего у родителей отмечать. И где вообще Витя… Беззвучно по телевизору как в немом кино заходятся в улыбках звезды, уступая место для поздравления очередному серьезному дядьке…
Значит, осталось всего пять минут, и где же Витя? Уже готова встать и пойти его искать, но тут в комнату вплывает что-то удивительно пахнущее, следом аккуратно неся, вплывает и пропажа...
- Витенька…
- Проснулась? Думал уже, что Новый Год проспишь, и этой красоты не увидишь… - короткий взгляд на стол…
- Вить, но откуда?.. Ничего же не было…
- Пока ты спала, позвонила твоя мама… Видимо оценив ситуацию, через тридцать минут твой отец стоя на пороге вручил мне сумку набитую всем этим и еще раз поздравив с Новым Годом быстро удалился обратно… Мне оставалось лишь разложить все, да подогреть немного горячее…
По телевизору уже показывают кремлевские часы. Вино разливается по бокалам. И под беззвучный бой курантов устремляются глаза в глаза. Тяжелый вздох воспоминаний. И нет больше просьб у Нового года. Им нечего загадывать, у них есть все для счастья: они и на секунду опять закопошившийся малыш… Только чтобы все было хорошо. Чтобы все были здоровы…
И под вспышки салютов губы сливаются в поцелуе… Снежинки кружатся в своем хороводе… А двое, отгороженные от всего мира, сливаются в танце… Танце тел, лишь трогательная нежность звучит мелодией… Праздник двоих… Пока двоих… Так много еще впереди…
Часть 46.
Рождество.
Витя спит… А она уже второй час сидит на кухне… От горизонтального положения боль в спине, не дающая покоя с самого утра, только усиливается. Брр… Ну вот, опять прихватило… Да что же это такое… Так, надо отвлечься… Надо отвлечься…
Вот, утро первого января. Она проснулась первая. Степнов ещё улыбался во сне… А она лежала и смотрела на него… Привычным жестом провела по его морщинкам на лбу… Вот он поцеловал её руку… А потом… Воспоминания теплом разливаются по телу… Вобщем к родителям на обед они опоздали. Извинились… Только мама потом на кухне шепнула: «Не переусердствуйте там…», улыбнулась ей и вышла….
Уфф… Отпустило… Хорошо… Можно пойти и заварить себе чаю, и что-то подъесть в холодильнике… Безумно хочется есть… Так.. Колбаса, сыр, буженина… Отлично. Толстый кусок сыра покоится между куском колбасы и толстым ломтиком буженины, этот импровизированный бутерброд уже торчит изо рта, и вызывает обильное слюноотделение… Хихикаю. Видел бы меня сейчас Степнов, убил бы на месте. Он это кусовничество, так любимое мной, уже пять лет считает единственным моим же недостатком. Ну, а пока он спит, полакомлюсь самым вкусным образом… А то опять придет и будем с ним бороться. Как поборолись за три часа до этого. Правда так и не поели. А теперь он спит, и у меня есть все шансы. Вода уже плещется в кружке, заливая ситечко с зеленым чаем
А… опять начинается… Так, надо думать о другом. О другом…
О! Вспомнила. Четвертого января Лерка все-таки вытащила меня закупить ребенку приданое. Еще и орала на меня, что уже почти 38 недель, а у меня ничего не готово. Это было не совсем верно… У меня были прекрасные голубые пинетки, мы их с Витей сразу после первого совместного УЗИ купили. Витя все еще удивлялся, почему они такие маленькие… Видимо, хоть и наблюдал за ростом огромной оравы детей, до сих пор считал, что их нога при рождении близка минимум к сороковому размеру. С ростом ему явно тоже казалось что-то не то. Потому что первым делом в детском магазине он начал изучать одежду на детей от трех до пяти лет. Увлекся. Я, признаться тоже. Комарова вернула всех на землю. И вечером, загружая в стиральную машину, долго прикидывала закупленные вещички себе на руку. Получалось, что Мишка должен будет разместиться у меня на руке от ладони до сгиба локтя вместе с головой. На Витиной руке – он просто где-то потеряется…
Витя, только отчаянно махнув рукой, ушел в кабинет. Делать вид, что писать, а сам, пряча за открытым пустым листом WORDa, поглядывать только на снимок с последнего УЗИ. Мишка там забавно наморщил носик, именно этот момент был у него сохранен со всей записи в отдельной, тайной папочке «сын». Он почему-то очень стесняется того, что нам женщинам понять гораздо проще. Поэтому на моем ноутбуке уже большая папка «Мишутка», в которой целых три папочки: 12н, 20 нед., 32 недели. Туда и сброшена порванная на фотографии вся съемка УЗИ…
Уфф… Отпустило. Дожевать колбасу, сделать глоток чая… Интересно, почему Мишка уже несколько дней не подает никаких признаков жизни? Я ведь даже тихонько попрыгала утром в ванне. Огромный живот только поколыхался успокаиваясь, ну и Витя чуть не выбил дверь пытаясь утонить почему рухнула полочка у зеркала… Ну. Сглупила, да… Зато потом успокоила… Вобщем? он прикручивал полочку обратно уже в очень хорошем расположении духа…
Так, надо вспомнить, все ли готово в Роддом. Сумку то я собирала вчера, пятого января. Я туда пихала все под Лерину диктовку, а сама только смотрела как Степнов под четкими её же руководством сначала собирал кроватку, а потом гладил все, что было перестирано…
ААААААААА… Ну вот, опять… Да что же это такое. Ну бооольно… Почему, почему я проспала почти все эти дурацкие курсы. Почему во всем положилась на Витю. Какие такие защитные механизмы включились нежданно в моем мозгу, что я научилась спать даже с открытыми глазами, лишь бы не слушать все, что нудным голосом вещала эта противная тетка акушерка. При словах схватки, тренировочные, больно, мой мозг почему-то отключался… Ну, давай Леночка вспоминай, что там тебе так долго вещали…
Уффф… Опять отпустило. Нет, все таки не оно… Просто тянет спину, просто почему-то побаливает внизу живота…
Ох, забыла в «тревожную» сумку сунуть расческу, косметичку и фотоаппарат. Так, вот они, расческа, косметичка, фотоаппарат. Где фотоаппарат… А, точно, в моей сумке. Мы же сегодня с ним ездили по гостям. Интересно, что же тут получилось… Ага, вот тут Витя в окружение всей детворы у Платоновых в гостях.
В сборе все Ранетки с мужьями и заметно разросшимися детьми семьями. Так, а тут мы тихо слиняв от толпы, целуемся на кухне… Интересно, и кто же успел нас тут щелкнуть. Может стереть… А то тут Степнов обнимает меня, а я похожа на огромную бегемотиху… Хотя в тот момент меня себя хотелось сравнить с совсем другим животным. А точнее самкой животного с дико длинными ушами. Хорошо бы не кто-нибудь из детей это все-таки снимал.
Так… О, Рассказов с сынишкой и дочкой на руках, а к нему на секунду приникла Ира… Забавно, вот вроде оба ребенка похожи на отца, а у каждого от матери достался черный цвет волос… Вот Витя раздает детям подарки, и по очереди поднимает их ко мне, что бы я их поцеловала. Нагнуться не представляется никакой возможности.
Нет, ну что это такое… Ну почему так часто… Это не то. Это не то. Не то….. Да что ж так страшно… Нет, к Вите не пойду. Пусть хоть кто-то встретит Рождество выспавшись. У меня просто тренировочные схватки, кажется, так их называли на курсах.
Вот… Вот это мы у деда. Вот мама вносит какой-то салат в комнату, а у неё на носу маленькое пятнышко майонеза. Папа делает вид, что читает газету, а на самом деле поглядывает за горячим обсуждением каких-то технических тонкостей в Витином новом романе. Три экземпляра были вручены как подарки к рождеству. Деду, маме с папой один на двоих и отдельно еще один Сережке… Так, а вот и три великих спорщика: два фантаста, отстаивающие придумку автора и одиннадцатилетний программист, громящий формулами их сочиненные теории. Так, а тут я сплю на Витином плече. Рассеянный у него, однако, вид…
Он меня еще все подкалывал, пока мы ехали домой, что я готова проспать все на свете. Кроме еды. Опровергла. Вот прямо в машине начала, в лифте продолжила, к тому моменту, когда входили в квартиру, дошла до той стадии опровержения, когда ключом в замок двери в квартиру муж попал только с пятого или шестого раза.
Да, что- то последнее время меня страсть начала накрывать в совершенно невероятных местах. Я даже в самом начале наших отношений не могла представить такого. А Витька только смеется, и говорит, что это я просто на последок решила оторваться, и выпить из него все соки… Но по глазам вижу, что ему нравится… Вот и сейчас, сопит уставший.
Да что же это такое. Ну почему так больно… О! Вспомнила, что-то говорили про то, что горячий душ. Что боль снимает и помогает… Или теплый а не горячий… Не важно. В душ, а там потом будем разбираться, что лучше помогает горячее, очень горячее или крутой кипяток…Так, фотоаппарат в сумку, а я в ванну.
Водичка, тепленькая… Хорошо… А если погорячее… Еще лучше… Ой, больненько шпарит, но стало легче..
Ну вот, пятнадцать минут и все прошло. Надо пойти и пристроится под бок к самому любимому человеку на земле и поспать… Отпустило…
Прихожу, сопит, аккуратно залезаю под одеяло, накрываю себя его рукой… И… Больно, аж взвизгиваю…
- Лен, что случилось?
- Ничего, спи… Просто спина ноет…
- Лен, что значит просто, может доктору позвоним? Давно ноет?
- Да с утра вроде началось…
- Но мы же…
- Отпускало…
Опять больно, морщусь… Не оно, не оно, не оно. Повторяю как считалочку в детстве.
- Лен, Лена… Что опять?
- Да, чего-то чаще стало…
- Ну что болит, говори, что ты как маленькая?
- Ну спина болит, живот ноет… Но не все время, а так, периодически…
- Как периодически? Давно? Как часто?
- Вить, ну часа два поднывает… А как часто – не знаю… Ну раз в 20 минут, может в 15…
Подскакивает на кровати, одновременно нашаривает телефон, натягивает брюки и…
- Степнова, ты совсем с ума сошла… Ты же рожаешь!!!
- Вить, ну не ори ты так…- от его крика звенит в ушах, - Ну куда ты убежал? - мечется по квартире, что-то роняет, зачем то кричит на врача в трубку... Заскакивает в комнату:
- Ленка, у нас есть полчаса, что бы долететь до больницы, доктор говорит, что ты рожаешь вовсю…
- Вить… Ну как пол часа, мне одеться надо, я теперь только кроссовки по часу зашнуровываю…
Прямо на футболку, в которой собиралась спать, натягивает мне свитер, в секунду помогает натянуть брюки, даже зашнуровывает эти надоевшие кроссовки…
- Все, Лен, давай…- торопит, в глазах лихорадочный блеск, сам дергается…
- Вить, мне страшно…
- Малыш, ну не бойся, все будет хорошо, только сейчас нам надо очень-очень поспешить…
Выходя из квартиры, замечаю время 00.00. Рождество…
-----------------------------------------------------------------------------------------------
Семь утра. Седьмое января.
Рождество мы отметили самым подходящим такому названию образом…
Перебираю маленькие пальчики самого крошечного человечка на земле, которого мне приходилось видеть… Мы уже в большой семейной палате… Витя сопит… Устал… На секунду мне кажется, что ему пришлось гораздо тяжелее чем мне…
Сознание отключилось еще где-то в лифте, на котором мы поднимались из приемного покоя в родильное отделение… Я еще пошутила тогда с врачом, что если все роды такие, то можно еще с удовольствием выпить по чашечке кофе… Витя только нервно хихикнул… Дальше я помню только его руки и тихий четкий голос… Как на самом важной в жизни игре тренер отдает команды своим подопечным, а игрок в предельной концентрации слышит только его команды… И вот рывок, и кажется все заканчивается, потому что уже в глаза смотрят два маленьких ярких голубых озерца… А другая пара глаз за спиной, совершенно отчетливо наполняется слезами… Я не вижу этого, но знаю что это так. И вот уже ребе