Фрагмент
...
Битти уселся поудобнее, минуту - не меньше - сидел молча, в раздумье.
- Как все это началось, спросите вы,- я говорю о нашей работе,- где,
когда и почему? Началось. по-моему, примерно в эпоху так называемой
гражданской войны, хотя в наших уставах и сказано, что раньше. Но настоящий
расцвет наступил только с введением фотографии. А потом, в начале двадцатого
века,- кино, радио, телевидение. И очень скоро все стало производиться в
массовых масштабах.
Монтэг неподвижно сидел в постели. - А раз все стало массовым, то и упростилось,- продолжал Битти.-Когда-то книгу читали лишь немногие - тут, там, в разных местах. Поэтому икниги могли быть разными. Мир был просторен. Но, когда в мире стало тесно отглаз. локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось,содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до. известногостандарта. Этакая универсальная жвачка. Вы понимаете меня. Монтэг? - Кажется, да,- ответил Монтэг. Битти разглядывал узоры табачного дыма,плывущие в воздухе. - Постарайтесь представить себе человека девятнадцатого столетия -собаки, лошади, экипажи - медленный темп жизни. Затем двадцатый век. Темпускоряется. Книги уменьшаются в объеме. Сокращенное издание. Пересказ.Экстракт. Не размазывать! Скорее к развязке! - Скорее к развязке,- кивнула головой Милдред. - Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутнойрадиопередачи. Потом еще больше: одна колонка текста, которую можнопробежать за две минуты, потом еще: десять - двадцать строк дляэнциклопедического словаря. Я, конечно, преувеличиваю. Словари существовалидля справок. Но немало было людей, чье знакомство с "Гамлетом" - вы, Монтэг,конечно, хорошо знаете это название, а для вас, миссис Монтэг, это, наверно,так только, смутно знакомый звук,- так вот, немало было людей, чьезнакомство с "Гамлетом" ограничивалось одной страничкой краткого пересказа всборнике, который хвастливо заявлял: "Наконец-то вы можете прочитать всехклассиков! Не отставайте от своих соседей". Понимаете? Из детской прямо вколледж, а потом обратно в детскую. Вот вам интеллектуальный стандарт,господствовавший последние пять или более столетий. Милдред встала и начала ходить по комнате, бесцельно переставляя вещи сместа на место. Не обращая на нее внимания, Битти продолжал: - А теперь быстрее крутите пленку, Монтэг! Быстрее! Клик! Пик! Флик.Сюда, туда, живей, быстрей, так, этак, вверх, вниз! Кто, что, где, как,почему? Эх! Ух! Бах, трах, хлоп, шлеп! Дзинь! Бом! Бум! Сокращайте,ужимайте! Пересказ пересказа! Экстракт из пересказа пересказов! Политика?Одна колонка, две фразы, заголовок! И через минуту все уже испарилось изпамяти. Крутите человеческий разум в бешеном вихре, быстрей, быстрей! -руками издателей, предпринимателей, радиовещателей, так, чтобы центробежнаясила вышвырнула вон все лишние, ненужные бесполезные мысли!.. Милдред подошла к постели и стала оправлять простыни. Сердце Монтэгадрогнуло и замерло, когда руки ее коснулись подушки. Вот она тормошит его заплечо хочет, чтобы он приподнялся, а она взобьет как следует подушку и сноваположит ему за спину. И, может быть, вскрикнет и широко раскроет глаза илипросто, сунув руку под подушку, спросит: "Что это?" - и с трогательнойнаивностью покажет спрятанную книгу. - Срок обучения в школах сокращается, дисциплина падает, философия,история, языки упразднены. Английскому языку и орфографии уделяется всеменьше и меньше времени, и наконец эти предметы заброшены совсем. Жизнькоротка. Что тебе нужно? Прежде всего работа, а после работы развлечения, аих кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайтесь! Так зачем жеучиться чему-нибудь, кроме умения нажимать кнопки, включать рубильники,завинчивать гайки, пригонять болты? - Дай я поправлю подушку,- сказала Милдред. - Не надо,- тихо ответил Монтэг. - Застежка-молния заменила пуговицу, и вот уже нет лишней полминуты,чтобы над чем-нибудь призадуматься, одеваясь на рассвете, в этот философскийи потому грустный час. - Ну же,- повторила Милдред. - Уйди,- ответил Монтэг. - Жизнь превращается в сплошную карусель, Монтэг. Все визжит, кричит,грохочет! Бац, бах, трах! - Трах!- воскликнула Милдред, дергая подушку. - Да оставь же меня наконец в покое!- в отчаянии воскликнул Монтэг. Битти удивленно поднял брови. Рука Милдред застыла за подушкой. Пальцыее ощупывали переплет книги, и по мере того, как она начала понимать, чтоэто такое, лицо ее стало менять выражение - сперва любопытство, потомизумление... Губы ее раскрылись... Сейчас спросит... - Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада, а в комнатахсделайте стеклянные стены, и пусть на них взлетают цветные фейерверки, пустьпереливаются краски, как рой конфетти, или как кровь, или херес, или сотерн.Вы, конечно, любите бейсбол, Монтэг? - Бейсбол - хорошая игра. Теперь голос Битти звучал откуда-то издалека, из-за густой завесы дыма. - Что это? - почти с восторгом воскликнула Милдред. Монтэг тяжелонавалился на ее руку.- Что это? - Сядь!-резко выкрикнул он. Милдред отскочила. Руки ее были пусты.- Невидишь, что ли, что мы разговариваем? Битти продолжал, как ни'в чем не бывало: - А кегли любите? - Да. - А гольф? - Гольф - прекрасная игра. - Баскетбол? - Великолепная. - Биллиард, футбол? - Хорошие игры. Все хорошие. - Как можно больше спорта, игр, увеселений - пусть человек всегда будетв толпе, тогда ему не надо думать. Организуйте же, организуйте все новые иновые виды спорта, сверхорганизуйте сверхспорт! Больше книг с картинками.Больше фильмов. А пищи для ума все меньше. В результате неудовлетворенность.Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми, все стремятся куда-то, всеравно куда. Бензиновые беженцы. Города превратились в туристские лагери,люди - в" орды кочевников, которые стихийно влекутся то туда, то сюда, какморе во время прилива и отлива,- и вот сегодня он ночует в этой комнате, аперед тем ночевали вы, а накануне - я. Милдред вышла, хлопнув дверью. В гостиной "тетушки" захохотали над"дядюшками". - Возьмем теперь вопрос о разных мелких группах внутри нашейцивилизации. Чем больше население, тем больше таких групп. И берегитесьобидеть которую-нибудь из них - любителей собак или кошек, врачей,адвокатов, торговцев, начальников, мормонов, баптистов, унитариев, потомковкитайских, шведских, итальянских, немецких эмигрантов, техасцев, бруклинцев,ирландцев, жителей штатов Орегон или Мехико. Герои книг, пьес, телевизионныхпередач не должны напоминать подлинно существующих художников, картографов,механиков. Запомните, Монтэг, чем шире рынок, тем тщательнее надо избегатьконфликтов. Все эти группы и группочки, созерцающие собственный пуп,- не дайбог как-нибудь их задеть! Злонамеренные писатели, закройте свои пишущиемашинки! Ну что ж, они так и сделали. Журналы превратились в разновидностьванильного сиропа. Книги - в подслащенные помои. Так, по крайней мере,утверждали критики, эти заносчивые снобы. Не удивительно, говорили они, чтокниг никто не покупает. Но читатель прекрасно знал, что ему нужно, и,кружась в вихре веселья, он оставил себе комиксы. Ну и, разумеется,эротические журналы. Так-то вот, Монтэг. И все это произошло без всякоговмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-либо предписанийэто началось, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника,массовость потребления и нажим со стороны этих самых групп - вот что, хвалагосподу, привело к нынешнему положению. Теперь благодаря им вы можете всегдабыть счастливы: читайте себе на здоровье комиксы, разные там любовныеисповеди и торгово-рекламные издания. - Но при чем тут пожарные?- спросил Монтэг. - А, - Битти наклонился вперед, окруженный легким облаком табачногодыма. - Ну, это очень просто. Когда школы стали выпускать все больше ибольше бегунов, прыгунов, скакунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах,летчиков, автогонщиков вместо исследователей, критиков, ученых и людейискусства, слово "интеллектуальный" стало бранным словом, каким ему инадлежит быть. Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного.Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудьособо одаренный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще всех отвечал науроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? Икого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этогомальчишку? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными отрождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны статьодинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды,тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другиепочувствуют свое ничтожество. Вот! А книга - это заряженное ружье в домесоседа. Сжечь ее! Разрядить ружье! Надо обуздать человеческий разум. Почемзнать, кто завтра станет очередной мишенью для начитанного человека? Можетбыть, я? Но я не выношу эту публику? И вот, когда дома во всем мире сталистроить из несгораемых материалов и отпала необходимость в той работе,которую раньше выполняли пожарные (раньше они тушили пожары, в этом, Монтэг,вы вчера были правы), тогда на пожарных возложили новые обязанности - ихсделали хранителями нашего спокойствия. В них, как в фокусе, сосредоточилсявесь наш вполне понятный и законный страх оказаться ниже других. Они сталинашими официальными цензорами, судьями и исполнителями приговоров. Это - вы,Монтэг, и это - я. Дверь из гостиной открылась, и на пороге появилась Милдред. Онапоглядела на Битти, потом на Монтэга. Позади нее на стенах гостиной шипели ихлопали зеленые, желтые и оранжевые фейерверки под аккомпанемент барабанногобоя, глухих ударов там-тама и звона цимбал. Губы Милдред двигались, оначто-то говорила, но шум заглушал ее слова. Битти вытряхнул пепел из трубки на розовую ладонь и принялся егоразглядывать, словно в этом пепле заключен был некий таинственный смысл, вкоторый надлежало проникнуть. - Вы должны понять, сколь огромна наша цивилизация. Она так велика, чтомы не можем допустить волнений и недовольства среди составляющих ее групп.Спросите самого себя: чего мы больше всего жаждем? Быть счастливыми, ведьтак? Всю жизнь вы только это и слышали. Мы хотим быть счастливыми, говорятлюди. Ну и разве они не получили то, чего хотели? Разве мы не держим их ввечном движении, не предоставляем им возможности развлекаться? Ведь человектолько для того и существует. Для удовольствий, для острых ощущений. Исогласитесь, что наша культура щедро предоставляет ему такую возможность. - Да. По движению губ Милдред Монтэг догадывался, о чем она говорит, стоя вдверях. Но он старался не глядеть на нее, так как боялся, что Биттиобернется и тоже все поймет. - Цветным не нравится книга "Маленький черный Самбо". Сжечь ее. Белымнеприятна "Хижина дяди Тома". Сжечь и ее тоже. Кто-то написал книгу о том,что курение предрасполагает к раку легких. Табачные фабриканты в панике.Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь все, чторождает тревогу. 'В печку! Похороны нагоняют уныние-это языческий обряд.Упразднить похороны. Через пять минут после кончины человек уже на пути в"большую трубу". Крематории обслуживаются геликоптерами. Через десять минутпосле смерти от человека остается щепотка черной пыли. Не будем оплакиватьумерших. Забудем их. Жгите, жгите все подряд. Огонь горит ярко, огоньочищает. Фейерверки за спиной у Милдред погасли. И одновременно - какоесчастливое совпадение!- перестали двигаться губы Милдред. Монтэг с трудомперевел дух. - Тут, по соседству, жила девушка,- медленно проговорил он.- Ее уженет. Кажется, она умерла. Я даже хорошенько не помню ее лица. Но она была нетакая. Как.. как это могло случиться? Битти улыбнулся. - Время от времени случается - то там, то тут. Это Кларисса Маклеллан,да? Ее семья нам известна. Мы держим их под надзором. Наследственность исреда - это, я вам скажу, любопытная штука. Не так-то просто избавиться отвсех чудаков, за несколько лет этого не сделаешь. Домашняя среда можетсвести на нет многое из того, что пытается привить школа. Вот почему мы всевремя снижали возраст для поступления в детские сады. Теперь выхватываемребятишек чуть не из колыбели. К нам уже поступали сигналы о Маклелланах,еще когда они жили в Чикаго, но сигналы все оказались ложными. Книг у них мыне нашли. У дядюшки репутация неважная, необщителен А что касается девушки,то это была бомба замедленного действия. Семья влияла на ее подсознание, вэтом я убедился, просмотрев ее школьную характеристику. Ее интересовало нето, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобнаялюбознательность опасна. Начни только спрашивать почему да зачем, и есливовремя не остановиться, то конец может быть очень печальный. Для бедняжкилучше, что она умерла. - Да, она умерла. - К счастью, такие, как она, встречаются редко. Мы умеем вовремяподавлять подобные тенденции. В самом раннем возрасте. Без досок и гвоздейдом не построишь, и если не хочешь, чтобы дом был построен, спрячь доски игвозди. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давайему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а ещелучше - ни одной. Пусть забудет, что есть на свете такая вещь, как война.Если правительство плохо, ни черта не понимает, душит народ налогами,- этовсе-таки лучше, чем если народ волнуется. Спокойствие, Монтэг, превышевсего! Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит словапопулярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или ктознает, сколько собрали зерна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людямголовы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит,-ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будетвпечатление, что они мыслят, что они движутся вперед, хоть на самом деле онистоят на месте. И люди будут счастливы, ибо "факты", которыми они напичканы,это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, какфилософия или социология. Не дай бог, если они начнут строить выводы иобобщения. Ибо это ведет к меланхолии! Человек, умеющий разобрать и собратьтелевизорную стену,- а в наши дни большинство это умеет,- куда счастливеечеловека, пытающегося измерить и исчислить вселенную, ибо нельзя ее ниизмерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок. Язнаю, я пробовал! Нет, к черту! Подавайте нам увеселения, вечеринки,акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили,мотоциклы-геликоптеры, порнографию и наркотики. Побольше такого, чтовызывает простейшие автоматические рефлексы! Если драма бессодержательна,фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего - ударьте понервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу,тогда как это всего-навсего механическая реакция на звуковолны. Но мне-товсе равно. Я люблю, чтобы меня тряхнуло как следует. Битти встал. - Ну, мне пора. Лекция окончена. Надеюсь, я вам все разъяснил. Главное,Монтэг, запомните - мы борцы за счастье-вы, я и другие. Мы охраняемчеловечество от той ничтожной кучки, которая своими противоречивыми идеями итеориями хочет сделать всех несчастными. Мы сторожа на плотине. Держитеськрепче Монтэг! Следите, чтобы поток меланхолии и мрачной философии незахлестнул наш мир. На вас вся наша надежда! Вы даже не понимаете, как вынужны, как мы с вами нужны в этом счастливом мире сегодняшнего дня. Битти пожал безжизненную руку Монтэга. Тот неподвижно сидел в постели.Казалось, обрушься сейчас потолок ему на голову, он не шелохнется. Милдредуже не было в дверях. - Еще одно напоследок,- сказал Битти.- У каждого пожарника хотя бы разза время его служебной карьеры бывает такая минута: его вдруг охватываетлюбопытство. Вдруг захочется узнать: да что же такое написано в этих книгах?И так, знаете, захочется, что нет сил бороться. Ну так вот что, Монтэг, уж-вы поверьте, мне в свое время немало пришлось прочитать книг - дляориентировки, и я вам говорю: в книгах ничего нет! Ничего такого, во чтоможно бы поверить, чему стоило бы научить других. Если это беллетристика,там рассказывается о людях, которых никогда не было на свете, чистыйвымысел! А если это научная литература, так еще хуже:-один ученый обзываетдругого идиотом, один философ старается перекричать другого. И все суетятсяи мечутся, стараются потушить звезды и погасить солнце. Почитаешь - головакругом пойдет....