Евразийский экономический союз: перспективы развития и возможные препятствия

С января 2015 г. интеграционный процесс между Белоруссией, Казахстаном, Россией и присоединившейся к ним Арменией регулируется договором о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) (с 25 мая 2015 г. его членом станет Киргизия). Указанный документ имеет в главном политические значения, потому как, несмотря на декларирования углублений интеграций, содержит мало новых положений по сравнению с ранее подписанными соглашениями. Договор заключается из четырех частей, две из которых — вторая и третья (76 статей из 118) — дублируют соглашение 2009 г. о Таможенном союзе (ТС) и 2011 г. о Едином экономическом пространстве (ЕЭП).

Первая часть, которая состоит из 22 статей, помимо установления союза в качестве международной организации региональной экономической интеграции, которая обладает международной правосубъектностью, посвящена основанию нового органа, по сути фиксаций преемственности уже имеющегося: Высший Евразийский экономический совет на уровне президентов, Евразийский межправительственный совет на уровне премьеров, Суд Евразийского экономического союза. Евразийская экономическая комиссия остается исполнительным органом интеграционного объединения.

Четвертая часть договора, которая посвящена переходным периодам, содержит новые интеграционные положения. Стороны декларируют необходимости достигать договоренностей по самым чувствительным вопросам — нефти, газу и финансам — к 2025 г., по электроэнергетике — к июлю 2019 г., о снятиях взаимного нетарифного ограничения в торговле лекарственными средствами, изделиями медицинских назначений и медицинской техникой — к 1 июля 2016 г. и др. Все переходные положения, за исключениями плана основать к 2025 г. союзный финансовый мегарегулятор в Астане, касаются товара, то есть фактически речь идет о завершениях созданий таможенного союза [25, 102c].

В нынешнем условии для России и ее партнеров перспектива международной торгово-экономической интеграции заключается в развитиях сотрудничеств по трем устремлениям. Во-первых, это интеграции внутри ЕАЭС с возможными вовлечениями новых участников. Во-вторых, интеграции стран ЕАЭС с третьими странами, которые не входят в зону свободной торговли СНГ. В-третьих, выстраивания отношений со странами СНГ, по тем или другим причинам отказавшимися от перспектив членства в ЕАЭС.

При обсуждениях перспективы интеграций стран ЕАЭС стоит выделить два главных экономических мотива участника любого преференциального торгового соглашения, которые можно условно именовать созидательными и перераспределительными.

Интеграционные объединения, которые основаны на мотивациях второго типа, могут расширяться и вовлекать новых участников быстрее, чем основанные на мотивациях первого типа, потому как могут предлагать им конкретные финансовые выгоды уже в краткосрочных перспективах. Но суммарная конкурентоспособность соглашений данного типа растет существенно медленнее (или вовсе не растет), чем соглашения первого типа. Создания дополнительных ресурсов в границах интеграционных объединений можно анализировать в качестве дополнительных источников экономического роста, что особо актуально в современном условии. Так, высокий темп роста в Азиатско-Тихоокеанском регионе в последние 15 лет во множестве связывают с развитиями интеграционного процесса.

Отметим, что в соглашениях ЕАЭС с прописанными в текущем виде обязательствами не полностью задействованы возможности для основания дополнительного ресурса за счет увеличения результативности. В то же время перераспределения ресурсов внутри стран — участников ЕАЭС представлено обширно [21, 75c].

При формированиях в 2010 г. Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана была основана единая таможенная территория, а товары из третьих стран стали облагать таможенной пошлиной на границе ТС. Одновременно любой участник оставил за собой право независимо устанавливать размеры экспортной пошлины на нефть, газ и нефтепродукты, которые взимаются при экспортах в третьи страны и не уплачиваются при торговлях между участниками интеграционных объединений. Данные обстоятельства во множестве устанавливают перераспределения ресурсных рент внутри стран «большой тройки».

Экспортная пошлина наряду с НДПИ — способы изъятий государством ресурсной ренты у фирм, которые занимаются добычами полезных ископаемых. Но у экспортных пошлин есть и иная функция: потому как это налог, который уплачивается лишь при продажах за границу, цена ресурсов внутри страны без НДС оказывается ниже мировой приблизительно на величину пошлин. Иными словами, происходят неявные субсидирования всей отечественной промышленности, которая использует энергоресурсы: данная ситуация эквивалентна продаже ресурсов внутри страны по мировым ценам, сборам в виде налога (к примеру, НДПИ) соответственных доходов и выдаче субсидий потребителю ресурса в размерах, равных разности в стоимости всей проданной в России нефти в мировых и отечественных ценах. Продолжительное использование данного механизма субсидирований одновременно с наименьшими в относительных выражениях экспортными пошлинами на нефтепродукты приводит, к примеру, к тому, что отечественная нефтепереработка, не имея значительного стимула для модернизаций, по-прежнему основывает негативную добавленную стоимость в мировых ценах: с точки зрений технологических процессов выгоднее продавать на экспорт всю устремляемую в российскую нефтепереработку нефть — на вырученные средства можно приобрести большее число нефтепродуктов, а прямые потери составляют десятки миллиардов долларов в год.

Страны ЕАЭС в ходе взаимной торговли нефтью, газом и нефтепродуктами без экспортной пошлины передают друг другу трансферты, размеры которых устанавливаются объемом поставки и значением экспортных пошлин. Потому как нефтегазовая торговля между Белоруссией и Казахстаном почти отсутствует (по данным Белстата, в 2014 г. товарооборот по нефтегазовым товарам между данными странами составил только 95 млн долл.), для оценки трансферта внутри ЕАЭС довольно анализировать передачи ресурсов между Россией и Белоруссией, Россией и Казахстаном, а также между Россией и Арменией как новым участником ЕЭАС. Проанализируем подробно каждый аспект нефтегазовой торговли.

Нефтепродукты. Россия экспортирует нефтепродукты в Армению, Белоруссию и Казахстан, импортирует их из Белоруссии и Казахстана. В последние годы экспорт нефтепродуктов в Белоруссию упал (по данным ФТС, с 9,6 млн т в 2012 г. до 0,314 млн т в 2014 г.), а импорт вырос (с 0,103 млн т в 2012 г. до 1,49 млн т в 2014 г.). В любой ситуации, потому как торговля происходит беспошлинно (с Белоруссией и Казахстаном с 2011 г., а с Арменией — с 2014 г.), нужно учесть взаимные трансферты. Стоит также иметь в виду, что по соглашению о порядках уплаты и зачислений вывозных пошлин при вывозах с территорий Белоруссии за границы таможенной территории ТС нефти и разработанных из нее товаров Белоруссия в 2011-2014 гг. компенсировала российскому бюджету экспортные пошлины за экспортируемые в третьи страны нефтепродукты. С 2015 г. в соответствиях с достигнутыми договоренностями компенсация полностью отменяется.

Россия продает газ в Белоруссию, притом с 2012 г. без экспортной пошлины, что обусловливает цену поставки для данной страны: в 2012 г. - 168 долл./1000 куб. м, в 2013 г. - 166 долл./1000 куб. м, в 2014 г. — 171 долл./1000 куб. м (в отличиях от 2011 г., когда цена составляла 266 долл./1000 куб. м). Для «Газпрома» продажа газа по цене 171 долл./1000 куб. м при условиях освобождений от уплаты экспортных пошлин равносильна продажам по цене 244 долл./1000 куб. м с уплатами экспортной пошлины в размерах 73 долл./1000 куб. м (30% от цены). Так, можно считать, что с каждой 1000 куб. м газа российский бюджет недополучает 73 долл., передавая их в белорусскую экономику.

Аналогичное обстоятельство с поставкой газа в Армению: отмена экспортной пошлины в 2014 г. (до вступления в ЕАЭС) уменьшила цену поставки с 271 долл./1000 куб. мдо 189 долл./1000 тыс. куб. м, что равносильно трансфертам в экономику Армении 82 долл. с каждой 1000 куб. м поставляемого газа. С Казахстаном фактически происходит обмен: газ из Казахстана в главном поступает на Оренбургский газоперерабатывающий завод, а Казахстан забирает газ обратно за счет своп-операций. Согласно данным ФТС, разницы между поставками минимальная (так, в 2014 г. в Казахстан поставлено 8,600 млрд куб. м газа, а в Россию — 8,594 млрд куб. м), поэтому для оценки величин трансферта газовой торговлей с Казахстаном можно пренебречь.

Россия экспортирует нефть в Белоруссию и Казахстан и импортирует ее из Казахстана в небольших размерах. До 2014 г. поставки в Казахстан были весьма существенными (в 2013 г. экспорт составил 7,58 млн т, импорт — 0,86 млн т), но с 2014 г. поставки реализуется по новой схеме: в обмен на нефть из России Казахстан отдает свою нефть в том же размере, а Россия устремляет ее в Китай по цене, близкой к мировой, зачисляя экспортные пошлины в федеральный бюджет. Тем не менее небольшая торговля нефтью с Казахстаном происходит (в 2014 г. экспорт составил 0,501 млн т, импорт — 1,477 млн т), и это обстоятельство стоит принимать во внимания. Чистый нефтегазовый трансферт из России в страну і в год t можно оценивать по такой формуле:

При расчетах прогнозного значения нефтегазового трансферта на период 2015-2017 гг. нужно учесть критерии планируемого налогового маневра, значительно изменяющего максимальные ставки экспортных пошлин на нефть (42% в 2015 г., 36 в 2016 г. и 30% с 2017 г.) и расчетные коэффициенты экспортной пошлины на нефтепродукты как доли пошлин на нефть. Для легких и средних дистиллятов — 48% в 2015 г., 40 в 2016 г. и 30% с 2017 г.; для прямогонных бензинов — 85% в 2015 г., 71 в 2016 г. и 55% с 2017 г.; для товарных бензинов — 78% в 2015 г., 61 в 2016 г. и 30% с 2017 г.; для мазута — 76% в 2015 г., 82 в 2016 г. и 100% с 2017 г.

Как видно из данных таблицы, российский нефтегазовый трансферт партнерам по ЕАЭС в 2012-2014 гг. уменьшался, что связано с падениями поставки нефтепродуктов в Белоруссию, ростом закупки белорусского бензина, переходами на своповые поставки нефти с Казахстаном. В 2015 г., за счет падений мировых цен на нефть, исходя из значений среднегодовой цены 55 долл./барр., ожидается уменьшение трансферта, несмотря на отмены компенсаций Белоруссией бюджету РФ экспортных пошлин за экспортируемые в третьи страны нефтепродукты, но как доля российского ВВП трансферт не уменьшается, потому как обесценивание рубля снижает уровни номинального ВВП РФ в долларах США.

Таблица 2.1 - Российские нефтегазовые трансферты партнерам по ЕАЭС

* Прогноз в предположении сохранения физического объема поставок 2014 г., среднегодовой цены на нефть Urals 400 долл./т и на основе параметров налогового маневра.

** Значения ВВП Белоруссии, Казахстана, Армении и России в 2011—2014 гг. и прогнозы ВВП на 2015-2017 гг. по данным МВФ (https://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2014/ update/01/).

Источник: расчеты автора.

В последующем величина трансферта будет падать, что связано с планируемым налоговым маневром в нефтяной отрасли. Кроме того, размеры трансферта могут изменяться в зависимостях от колебания мировых цен на нефть.

Потому как перераспределения ресурсов внутри ЕАЭС появляется в главном за счет имеющейся схемы налогообложений нефтегазового сектора, налоговый маневр в нефтегазовой отрасли может способствовать смещениям акцентов интеграций с перераспределительных на созидательные. Получения ресурсной ренты при наличиях экспортной пошлины будет означать потерю для российского бюджета от функционирований ЕАЭС и вовлечений в него новых участников [29, 71c].

Представляется целесообразным в срок до 2025 г. (когда, согласно договорам о ЕАЭС, должен начать действовать общий нефтегазовый рынок) полностью перейти к изъятиям ренты из нефтегазовых секторов через НДПИ, повысив сборы от этого налога так, чтобы данное изменение одновременно с обнулениями экспортных пошлин было нейтральным для нефте- и газодобывающего сектора. Это может усиливать мотивации к уменьшению нетарифного барьера в торговле товарами и услугами, потому как данное уменьшение станет главным источником увеличения конкурентоспособности как интеграционных объединений в целом, так и отдельных его участников.

Заключение

Как уже было отмечено во введении, в данной работе автором были рассмотрены положения правовых основ основания и деятельности Евразийского экономического сообщества, а точнее один из многих аспектов - вопросы понятия, структуры, деятельности, перспектив формирования данного союза. Также в данной работе коротко описывается история становлений и развитий Евразийского экономического сообщества.

Исходя из разнообразия выводов во всей работе нужно сделать главные.

Исходя из всего рассмотренного материала сделаем основной вывод. Первым шагом к формированиям данного экономического объединения стало подписание в 1995 году Соглашения о Таможенном союзе между Россией и Белоруссией, к которому потом присоединились Казахстан и Киргизия. Но уже в 1996 году данные страны подписали Договор об углублениях интеграции в экономической и гуманитарной областях, в котором была поставлена цель основать в перспективах "сообщество интегрированных государств" посредством "поэтапных углублений интеграций в экономике, науке, образовании, культуре, социальной сфере и других областях при соблюдениях суверенитета сторон". При этом Договором предопределялось также согласование внешнеполитических курсов и совместная охрана границ.

К наиболее высокой степени интеграций ни одну из стран-участниц ЕврАзЭС никто не подталкивал. Необходимости наиболее обширного и тесного сближения в границах данной организации была осознана каждым из ее участников на фоне событий, которые происходили в то время в мире и в каждой из данных стран. Они показали, что суверенитет, к которому так стремились отдельные политики и политические силы бывших советских республик, и его активная демонстрация в процессах общений как с бывшими братскими республиками, так и с остальным внешним миром, желаемого итога не приносит. Разобщения союзных республик привело только к развалам межгосударственных хозяйственных связей, потере контроля над обстоятельствами на внешних границах, утратам международного авторитета каждого независимого государства и их неготовности к выработкам адекватных ответов на возникшие вдруг новые вызовы и угрозы.

Попытка справиться с данными проблемами совместными усилиями в границах спешно сколоченного СНГ большого успеха не имела, между тем интеграции небольшого числа стран, которые объединены осознанными стремлениями к воссозданиям единых механизмов координаций формирования экономики и обеспечений безопасности границ, показалась тогда реальной, и в конце концов она таковой и стала.