Своим родоначальником Романовы считали некоего Андрея Кобылу. В качестве боярина московского князя Семена Гордого он в 1346 году ездил в Тверь за дочерью тверского князя Александра, невестой Гордого. Младшие потомки Кобылы — Романовы и Шереметевы добились самого высокого положения при московском дворе.
Перед смертью Грозный ввел шурина Никиту Романовича в состав опекунского совета, который должен был управлять государством за слабоумного царя Федора Ивановича. Смертельно заболев, правитель Никита Романов заключил «завещательный» союз не с земскими удельными князьями, а с царским шурином Борисом Годуновым. Его попечению Романов вверил своих молодых сыновей. В апреле 1586 года Никита умер.
Среди братьев Романовых Федор Никитич был самой примечательной фигурой. Несмотря на молодость, Федор выслужил чин главного дворового воеводы.
В 1591 году в Угличе погиб младший сын Грозного царевич Дмитрий. Былое согласие между Романовыми и Годуновыми поколебалось.
Федор женился на Ксении Ивановне Шестовой из захудалой ветви рода Морозовых.
12 июля 1596 года в семье Федора Никитича и Ксении Шестовой родился первенец сын Михаил.
Михаилу Романову было неполных три года, когда умер последний отпрыск династии царь Федор и наступило междуцарствие.
На стороне Бориса выступил глава церкви патриарх Иов. В день 17 февраля он созвал на своем подворье соборное совещание, принявшее решение об избрании на трон Бориса. Противники правителя на собор приглашены не были. В сентябре Годунов венчался на царство в Успенском соборе в Кремле. В числе удостоенных особых милостей были Романовы.
Прошло два года, и Годунов учинил расправу с боярами Романовыми. Дело об «измене» Романовых и Черкасских было самым крупным политическим процессом времен Годунова.
Будущему царю Михаилу Федоровичу было четыре года, когда боярскую семью Романовых постигла катастрофа.
Отряд царских стрельцов совершил вооруженное нападение на подворье Романовых 26 октября 1600 года. Братья Федор, Александр, Василий, Михаил и Иван Никитичи были взяты под стражу.
В июне 1601 года, через полгода после начала розыска, состоялся приговор о ссылке Никитичей и их родни.
Федора Никитича Борис приказал постричь в монахи. В монашестве Федор стал именоваться Филаретом. Инок не мог более претендовать на царскую корону. Местом заточения Филарета стал Антониев Сийский монастырь. Ксению Шестову-Романову постигла участь мужа. Старицу Марфу, в миру Ксению заточили в пустынных погостах в Заонежье.
Сын Филарета Михаил с сестрою был сослан на Белоозеро. Дети находились там под присмотром тетки Анастасии Никитичны Романовой.
В четыре года Михаил Романов лишился отца, постриженного в монахи и заточенного в тюрьму (не умершего, но кормилец был уже вне доступности для Михаила – прим. докладчика). Даже освобожденный из тюрьмы Филарет не мог вести прежнюю жизнь, так как его жена также стала инокиней.
Ребенок, потерявший отца, по понятиям того времени был сирота. До четырех лет Михаил жил в семье, считавшейся одной из самых богатых в России и к тому же претендовавшей на корону. Переход от жизни в боярском тереме к жизни ссыльного стал для него едва ли не самым сильным впечатлением детства.
Вскоре сестра Филарета, его сын Михаил и дочь вместе со снохой — женой Александра Никитича были отпущены с Белоозера в вотчину Романовых село Клины в Юрьеве Польском. Их отнюдь не освободили из-под стражи. Михаил пробыл в вотчине до смерти Бориса.
Филарет оставался в северном монастыре. Сохранились отписки 1602 года с предписанием приставам пресекать любые сношения опального с внешним миром.
Сразу после смерти царя Федора возникли слухи о чудесном спасении царевича Дмитрия. Самозванец объявился в пределах Речи Посполитой в 1602 году. Годуновы нарядили розыск, после чего объявили, что самозванец — чернец Григорий Отрепьев.
Патриарх Иов давал разъяснения по поводу «вора»: Отрепьев «жил у Романовых во дворе и заворовался, от смертные казни постригся в чернцы и был по многим монастырям», служил на патриаршем дворе, а потом сбежал в Литву. В старину воровством называли чаще всего неповиновение властям, измену и прочие политические преступления.
Набрав с помощью польского короля армию, Лжедмитрий вторгся в пределы России.
Филарет хорошо знал его и возлагал надежды на то, что Расстрига свергнет Годунова и освободит семью Романовых.
Смерти Бориса последовала 13 апреля 1605 года, заговорщики — князья Голицыны и Басманов - подняли мятеж в лагере под Кромами.
20 июня 1605 года Лжедмитрий торжественно вступил в столицу и водворился в царском дворце.
Самозванец не оставил своими милостями малолетнего сына Филарета Михаила, в котором сосредоточилось будущее всего рода.
17 мая 1606 года бояре подняли мятеж в столице и убили самозванца.
Через три дня после переворота на царский трон был избран князь Василий Шуйский. Положение Шуйского было шатким, и у Филарета появилась надежда на то, что коронации Василия удастся не допустить. Новый мятеж в столице должны были спровоцировать слухи о спасении «Дмитрия».
Осторожность была чужда Филарету, и он вновь потерпел поражение. В конце мая 1606 года Филарета обвинили в том, что он якобы был причастен к составлению подметных писем о спасении «Дмитрия», «за что его (патриарха) и сложили».
В царствование Василия Шуйского гражданская война в России вспыхнула с новой силой. Предводитель повстанцев Иван Болотников пять недель осаждал Москву.
Тем временем в Литве появился новый самозванец — Лжедмитрий II.
Тушинцы сильны были тем, что в стране бушевала гражданская война и народ ждал «счастливого царства» прирожденного государя.
В Тушино появился свой патриарх. Им стал захваченный в плен Филарет Романов.
Лжедмитрий II многократно обращался за помощью и покровительством к Сигизмунду III, но тот отказывался иметь дело с «обманщиком».
В феврале 1609 года Россия заключила договор со шведами. Шведский король прислал наемное войско.
Союз России и Швеции дал повод Сигизмунду III разорвать перемирие с русскими.
В Тушино прибыли королевские послы, не пожелавшие иметь дело с самозванцем и начавшие переговоры с его боярами.
В ходе переговоров в Тушино патриарх Филарет и бояре предложили Сигизмунду III возвести на царский престол его сына королевича Владислава. Договор был подписан в королевском лагере под Смоленском.
Некогда бояре Василий Шуйский и Василий Голицын, стремясь избавиться от Лжедмитрия 1, предложили шапку Мономаха сыну короля Сигизмунда. Тушинцы возродили этот проект, чтобы избавиться от самого Шуйского.
Филарет принял участие в разработке договора с королем о порядке передачи трона Владиславу.
Филарет Романов выехал из Тушино с последними польскими отрядами с тем, чтобы найти пристанище в королевских обозах под Смоленском. Войска Валуева пленили его после боя под Волоколамском и отправили в Москву.
Царь Василий не осмелился судить «воровского» патриарха и опрометчиво разрешил ему остаться в столице. Гермоген поспешил объявить Романова пленником и жертвой Лжедмитрия II и признал его право на прежний сан ростовского митрополита.
Возвращение Филарета в столицу положило начало возрождению былого влияния романовского круга.
После кровопролитных боев Ружинский сжег свой лагерь под Москвой и отступил в Волоколамск.
Поход против поляков возглавил бездарный брат царя боярин Дмитрий Шуйский.
Выступивший навстречу гетман Жолкевский располагал небольшими силами.
Сражение произошло 24 июня 1610 года у села Клушино, неподалеку от Смоленска. Шуйский бежал с поля боя. Русские потерпели катастрофическое поражение.
Поражение под Клушино решило судьбу династии. Государь еще сидел на троне, а народ толпами собирался под окнами дворца и кричал: «Ты нам больше не царь!»
Зачинщики мятежа беспрепятственно прошли во дворец, захватили царскую семью и силой свели на старый двор бояр Шуйских. 19 июля они явились на двор к Шуйским в сопровождении чудовских монахов и насильно постригли царя в монахи.
После переворота дума выделила «седьмочисленную» комиссию со специальной целью — провести выборы царя.
Трон опустел, и оспаривать власть стали многие знатные лица. Нарвский купец, вернувшийся из Новгорода 6 августа 1610 Года, сообщил, что в числе кандидатов фигурируют польский королевич, трое бояр — князья Воротынский, Мстиславский и Василий Голицын и даже некий татарский хан (вероятно, речь шла о служилом татарском царе).
Во время осады Москвы тушинским «вором» Михаил Романов оказался в положении сироты, отданного на попечение родных. Низложение Шуйского повлекло за собой новые, почти сказочные перемены в его жизни. Недавний тюремный сиделец превратился в претендента на царскую корону.
Как лицо духовное, Филарет не мог вернуться в мир и надеть корону. Но он надеялся усадить на трон своего четырнадцатилетнего сына Михаила. Выступление духовенства против Михаила доказывало, что Филарет не успел снискать доверия князей церкви. Духовенство не могло простить Филарету службы при дворе тушинского «вора». Иерархи завидовали его быстрой карьере.
16 августа 1610 года Мстиславский, Филарет Романов, Василий Голицын и соборные чины привезли гетману Жолкевскому окончательный текст соглашения. На другой день посланцы Жолкевского явились в Кремль и зачитали народу текст договора. Московские чины тут же прошли в Успенский собор и принесли присягу Владиславу. На Новодевичьем поле договор торжественно утвердили.
Но Сигизмунд и не помышлял о том, чтобы отпустить сына в далекую Московию. Король рассчитывал добыть для себя московскую корону. Жолкевский дал знать королю, что Филарет замыслил посадить на трон сына, на стороне которого патриарх и народ. Михаил был главным соперником королевича.
После избрания Владислава на русский трон Лжедмитрий II стал помехой для осуществления королевских планов.
Погожим зимним утром 11 декабря 1610 года Петр Урусов остановил сани Лжедмитрия II, сбросил возницу и разрядил в «вора» свое ружье, а затем для пущей верности отсек убитому голову и руку.
Отдав Москву во власть наемного войска, боярское правительство потеряло гораздо больше, чем приобрело.
В Москве Василий Бутурлин и Федор Погожий установили контакты с Прокофием Ляпуновым в Рязани.
Восстание Ляпунова и рязанцев явилось искрой, брошенной в пороховой погреб. 13—14 февраля 1611 года в руки повстанцев перешли Коломна и Серпухов. К марту 1611 года москвичи деятельно готовили восстание в самой столице. Они незаметно стягивали в город воинские силы, доставляли вооружение. На Сретенке, подле Лубянки, главным очагом восстания стала Стрелецкая слобода. Князь Дмитрий Пожарский принудил наемников отступить. «Видя, что исход битвы сомнителен, — доносил Гонсевский королю, — я велел поджечь Замоскворечье и Белый город в нескольких пунктах». Москва горела несколько дней.
Земская армия вступила в предместья столицы после полудня 21 марта. Однако Ляпунову не удалось организовать одновременное наступление на Москву, и Гонсевский умело использовал разобщенность русских. Обширный город за два-три дня превратился в груду развалин и пепла. Тысячи москвичей, лишившись крова и имущества, разошлись во все стороны. Народ окончательно отвернулся от «латинского» царя Владислава и верной ему знати. В 1611 году Филарет сказал, что защитники Смоленска ни за что не откроют ворота, узнав о том, что поляки выжгли столицу. Пять дней спустя послов взяли под стражу и повезли как арестантов в Польшу. В 1616 году в окружной грамоте царь Владислав писал, что Филарет, будучи послом, якобы нарушил данный ему наказ, потому что «прочил и замышлял на Московское государство сына своего Михаила». Филарет и его сын оказались в разных лагерях, разделенных войной. Романов-младший, находясь в осажденной столице, разделял настроения среды, в которой ему пришлось жить. Выработать свое особое отношение к боярскому правительству Михаилу едва ли было под силу. Его первая служба, связанная с наступлением совершеннолетия, была служба царю Владиславу.
Избрание на царский трон польского претендента повлекло за собой крушение русско-шведского союза, направленного против Речи Посполитой. Шведский король Карл IX спешил использовать ослабление России. Он засыпал дружескими письмами вождей земского ополчения и новгородцев и одновременно секретной инструкцией предписал Делагарди без промедления нанести удар по Новгороду и занять его.
Ляпунов просил новгородцев как можно скорее договориться с Делагарди об отправке в Москву шведского вспомогательного войска. Тем временем шведские солдаты завершили последние приготовления к штурму. На рассвете 16 июля они ворвались в Новгород и учинили там кровавую резню.
Главный воевода выслал к шведам своего представителя и объявил им о принятом новгородцами решении. Делагарди ввел в неприступную цитадель полк королевской лейб-гвардии. Образованное под эгидой безымянного шведского принца «Новгородское государство» как бы отделилось от России. Фактически Новгород порвал с земским освободительным движением.
Карл IX прожил три месяца после покорения Новгорода. Шведский трон перешел к его наследнику — семнадцатилетнему Густаву Адольфу.
В ополчении из всех членов думы наибольшим влиянием пользовался думный дворянин Прокофий Ляпунов. Встав во главе освободительного движения, он приобрел большую популярность.
Казаки оказались в наихудшем положении после того, как власти запретили им самостоятельно заготовлять корм. В Подмосковье появились «разбои», грабившие население.
Письмо, составленное от имени Ляпунова, предписывало городским властям ради пресечения разбоя хватать повсюду казаков-воров и побивать их на месте либо присылать под Москву. Казаки зарубили главу земского правительства, следуя закону самосуда, без розыска и суда. Известие об убийстве Ляпунова произвело тягостное впечатление на страну.
Правда раскрылась лишь после того, как за перо взялись сотоварищи Гонсевского. Один из них откровенно поведал миру, как Гонсевский, не имея сил одолеть ополчение в открытом бою, решил погубить отважного мужа Ляпунова обманным путем, натравив на него казаков. В распоряжении Гонсевского было много дьяков и писцов, и для них не представляло труда изготовить нужную грамоту насчет истребления всех «казаков-воров». Подпись Ляпунова на документе была ловко подделана.
Завершение восточной кампании король поручил Яну Каролю Ходкевичу. Узнав о приближении армии Ходкевича, казаки Заруцкого предприняли штурм и ворвались в Китай-город. Огромное превосходство в артиллерии и первоклассные крепостные укрепления позволили Гонсевскому отразить приступ. Однако дисциплина в наемных войсках рухнула, и гетман расформировал отряд немецких рейтар.
Как самый знатный из земских бояр, князь Дмитрий Трубецкой числился главой ополчения, как и при Ляпунове. Но всеми делами при нем распоряжался вездесущий Заруцкий. Он стал подлинным главой земского правительства. Земский совет все больше обретал черты казацкого круга. К концу зимы боевые действия в Москве замерли до весны.
Прошло некоторое время, и на Псковщине появился новый самозванец — Лжедмитрий III. Самозванец бежал в Ивангород. Крепость эта находилась в руках бывших тушинцев. Они приняли «царя» и три дня палили из пушек в честь долгожданного спасителя. Находившиеся в Пскове казаки пригласили Лжедмитрия III в город. 4 декабря 1611 года «царь» прибыл в Псков. Жители устроили ему радушную встречу.
Появление на арене Лжедмитрия III укрепило намерение кремлевских сидельцев любой ценой посадить на московский трон царя Владислава.
Нижний Новгород был одним из крупных центров городской жизни. По словам путешественников, там проживало до восьми тысяч жителей. Осенью года посадский мир собрал сходку и избрал земским старостой Кузьму Минина. Пост воеводы Второго земского ополчения занял князь Дмитрий Пожарский. 23 февраля 1612 года Пожарский отдал приказ о выступлении на помощь ярославцам.
Земский совет, функционировавший в Ярославле, непрестанно повторял в грамотах к городам, что «земля» должна без промедления избрать себе законного царя. В поисках кандидата, который мог бы устроить всех, члены Совета обратили взоры в сторону шведского принца. А в Швеции на трон взошел Густав Адольф, который, подобно своему двоюродному брату Сигизмунду III, желал сам занять русский трон.
В начале июня 1612 года Совет Первого ополчения постановил считать присягу псковскому «вору» недействительной. Без отлагательства подмосковный Совет снарядил в Ярославль послов, и известили Пожарского о низложении Лжедмитрия III. Совет предложил ярославскому правительству немедленно объединиться «во всемирном совете», чтобы избрать царя всем вместе сообща.
Пожарский отдал приказ о выступлении в поход. В середине июля к Москве были посланы четыре сотни конных дворян. Выступление войска из Ярославля ускорило раскол, давно назревавший в подмосковных таборах. Заруцкий приказал казакам сняться с лагеря и отступить по коломенской дороге. За ним последовало более двух тысяч человек. Вскоре же к Москве подошли воеводы из Ярославля. Борьба за освобождение Москвы вступила в заключительную фазу.
Русские ждали удара с запада, где начиналась большая смоленская дорога. На самом опасном направлении Пожарский и расположил свой полк. Ходкевич поддерживал постоянную связь с командирами осажденного гарнизона. В решающий момент они должны были нанести русским удар с тыла. Полк Трубецкого расположился в районе Крымского двора, выдвинув дозоры к Донскому монастырю. Пожарский направил свои разъезды к Новодевичьему монастырю.
Поутру 22 августа конница Ходкевича переправилась через Москва-реку под Новодевичьим монастырем. Не выдержав натиска, дворянские сотни отступили.
23 августа Ходкевич перенес свой лагерь к Донскому монастырю и стал готовиться к тому, чтобы нанести удар по Замоскворечью. Накануне решающего сражения Пожарский разделил свои силы. Часть сил он переправил в Замоскворечье, другой поручил оборону Крымского брода. На рассвете 24 августа Пожарский выслал против гетмана конные сотни. С наступлением вечера Пожарский атаковал поляков в Замоскворечье. Атака явилась полной неожиданностью для наемников, и они обратились в бегство. В сумерках Ходкевич ушел по смоленской дороге на литовский рубеж. Его отступление обрекло на гибель гарнизон, засевший в Кремле.
В последних числах сентября Трубецкой и Пожарский известили города о том, что ныне они объединили свои усилия. «Ныне, — писали воеводы, — меж себя мы, Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Пожарский, укрепились, что нам да выборному человеку Кузьме Минину Московского государства доступать». Объединение рати принесло поражение бывшим тушинским боярам. Никто из них не подписал примирительной грамоты.
Что всерьез волновало солдат и определяло их действия, так это судьба московских сокровищ. Гонсевский увез в Польшу самые дорогие короны. В залог неоплаченного жалованья оставшиеся в Москве роты удержали «нужные при коронации регалии этого государства и другие драгоценности».
Семья Михаила Романова пережила осадное время в Кремле с первых до последних дней. Романовы оставались на своем подворье. Современники упоминали о притеснении Романовых. Очевидно, они подверглись грабежу наряду с Мстиславским и главой церкви Арсением.
Голод в Кремле приобрел катастрофические масштабы к началу сентября 1612 года. С 4 сентября начали умирать с голода солдаты, переброшенные в Кремль гетманом. Полковник Будила пометил в своих записках, что в дни ужасного голода его «пехота сама себя съела и ела других, ловя людей». Признание это тем более важно, что оно исходило от одного из командиров осажденного гарнизона.
Патриарх Гермоген был заточен в подземную тюрьму в Чудовом монастыре. Гермоген умер 17 февраля 1612 года. Гермогену минуло восемьдесят лет, и он не выдержал тюремного заключения.
Старица Марфа и Михаил Романов покинули Кремль вместе с другими выселенными семьями. Пожарский позаботился о том, чтобы принять боярские семьи с подобающей честью. Беженцев разобрали к себе земские дворяне и посадские люди по родству и свойству. Можно предположить с большой долей вероятности, что Марфу забрал к себе ее племянник Борис Салтыков, служивший в земской рати Пожарского.
22 октября 1612 года Семибоярщина и поляки начали мирные переговоры с земскими воеводами. Полковники поторопились завершить переговоры о сдаче. Пожарский достиг соглашения с боярским правительством, которое определило будущее царского трона.
После трехдневных переговоров боярская дума, имевшая значение высшего органа монархии, согласилась аннулировать присягу Владиславу и порвать всякие отношения с Сигизмундом III. По условиям договора бояре, дворяне, дьяки, купцы и прочие люди, сидевшие в Кремле с «литвой», обязались немедленно отдать все деньги и ценности, взятые из государевой казны или из земщины. Пожалования Владислава и Сигизмунда были объявлены недействительными.
То была безоговорочная капитуляция.
26 октября 1612 года наемники выслали из Кремля бояр и прочее население. На другой день утром земские воеводы приняли капитуляцию от вражеского гарнизона.
Летом 1612 года король Сигизмунд III завершил приготовления к новому походу в Россию.
18 августа 1612 года Сигизмунд выступил в московский поход, объявив, что намерен усадить на царский трон сына Владислава. В конце октября Сигизмунд еще ничего не знал о катастрофе, постигшей его гарнизон в Кремле. Однако и земское правительство не подозревало о появлении неприятельских сил на ближних подступах к столице. Весть об этом повергла русских в замешательство.
27 ноября Сигизмунд отдал приказ об общем отступлении.
Новое правительство оповестило города, что силу имеют только грамоты от двух главных воевод — боярина Дмитрия Трубецкого и стольника Дмитрия Пожарского, а кто из них двух «учнет писать вам о каких делех нибудь грамоты, а имя будет в грамоте одного из них, кого-нибудь, и вам бы, господа, тем грамотам не верить». Сын боярский Философов сообщил полякам, что ныне «делает всякие дела» князь Трубецкой, князь Пожарский, «да Куземка Минин». Из тайников извлекли старые царские короны, которыми во время раздела казны завладели отряды Струся и Будилы. Без венца невозможно было короновать царя, которого предстояло избрать.
С освобождением Москвы земские люди получили возможность приступить к избранию главы государства.
Члены собора в Москве обсуждали кандидатуру герцога Карла Филиппа. Семибоярщина по-прежнему ориентировалась на Владислава, но поляки сожгли столицу, и народ не желал более слышать о королевиче. А Трубецкой и Пожарский добивались царской короны для себя.
После свержения Шуйского народ склонен был поддержать претензии Романовых на корону. Это обстоятельство благоприятствовало их успеху. В 1612 году «чернь» и казаки вспомнили о Михаиле.
Одним из соперников Романова был «воренок». Заруцкий с Мариной Мнишек и ее младенцем сыном явился к стенам Рязани и попытался захватить город. Рязанский воевода Михаил Бутурлин выступил навстречу и обратил его в бегство. Попытка Заруцкого добыть для «воренка» Рязань не удалась. Города давно выразили свое отрицательное отношение к кандидатуре «Ивана Дмитриевича».
Освободительное движение внесло новшества в соборную практику. Совет земли, созданный ополчениями, действовал без думы и, более того, вел длительную войну с думой. Избирательный собор должен был принять решение без великих бояр Мстиславского со товарищи.
В ноябре земские власти разослали грамоты по городам. Местной администрации и населению предлагалось выбирать по десять человек «лучших и разумных и настоятельных людей» в самых разных слоях населения, чтобы говорить им о царском избрании «вольно и бесстрашно».
Первое заседание собора было назначено на 6 декабря 1612 года. Но к тому времени в Москву прибыли лишь немногие выборные. Им мешали не только плохие дороги и дальность расстояния. 
Чтобы люди из дальних городов могли поспеть в столицу, открытие собора отложили на месяц с 6 декабря 1612 года на 6—7 января 1613 года.
В январе 1613 года Земский собор приступил к выборам. Первые же недели заседаний собора показали, что выборы грозят затянуться на долгое время. На корону претендовали многие знатные фамилии, и никто не желал уступить дорогу другому.
Обсуждение кандидатов зашло в тупик. При таких обстоятельствах все большее значение стали приобретать требования казачества, сохранившего единство. По свидетельству Брюнно, на соборе казаки предложили избрать в цари князя Дмитрия Трубецкого. Члены собора отклонили его. Тогда казаки назвали имя Михаила Романова. На соборе обсуждали многие кандидатуры, но предложение относительно Михаила, видимо, привлекло наибольшее внимание. Имя Михаила Романова было популярно в столице. Однако на первых порах наибольшие шансы на избрание имел, казалось бы, правитель, глава триумвирата.
Архивы сохранили краткую повесть о событиях тех лет. Она получила наименование «Повесть о Земском соборе».
Казаки завоевали город и не собирались отказываться от добычи. Уже Иван Философов сообщил полякам, что на Москве «казаки бояром и дворяном сильны, делают что хотят». Гражданская война разрознила общественные силы России и только одни казаки сохранили единство благодаря примитивной, но действенной системе управления — казачьему кругу. Состав собора был неопределенным, а процедуры принятия решений не разработаны. На круге казаки голосовали, бросая вверх шапки. Принятое таким способом решение было обязательным для всех. В подмосковных таборах казачий круг пользовался не меньшим влиянием, чем Совет земли.
Митрополит Крутицкий Иона был старшим в столице иерархом ввиду кончины в тюрьме патриарха Гермогена. Поэтому казаки пытались использовать его авторитет, чтобы ускорить избрание государя. Круг постановил поддержать того кандидата, у которого будут наибольшие шансы занять трон без всякого промедления. Видимо, круг далеко не сразу остановил свой выбор на Михаиле Романове.
Земские выборные постановили вернуть в Москву руководство Боярской думы, чтобы положить конец своеволию казаков. И Михаил утратил бы все шансы, если бы Семибоярщина сохранила единство. Но внутри боярского правительства единодушия не было и в помине.
7 февраля собор прервал заседания на две недели, чтобы дождаться бояр. Верхи должны были объединить свои силы, чтобы довести дело избрания царя до конца.
Иван Романов был единственным из членов Семибоярщины, получившим большие земельные пожалования «при боярех», что означало — от Трубецкого. Князь желал привлечь Романова на свою сторону и добился своего. В угоду Трубецкому и старшим членам Семибоярщины Иван Никитич выступил с возражениями против избрания племянника.
Сторонники Михаила обратились к келарю Троице-Сергиева монастыря Авраамию. Романовская партия созвала совещание на подворье у Богоявления на Торгу в Китай-городе.
Михаил был избран на трон казацким войсковым кругом, члены которого — «старые» казаки были равны и несли одинаковую ответственность за решения. Михаил не только не доверял, но панически боялся тех, кто усадил его на престол.
В назначенный день, 21 февраля, избирательный собор возобновил работу. Вся площадь перед дворцом была заполнена народом.
Шло время, и чаша весов все больше склонялась в пользу Михаила Романова. Москвичи четко помнили, что на соборе говорили «паче всех казаки, что быти Михаилу царем».
Романова на первых порах не поддержал никто из влиятельных и хорошо известных деятелей. Причина была та, что Романовы в отсутствие Филарета не сумели склонить на свою сторону боярское руководство, и их избирательная кампания не шла ни в какое сравнение с кампанией Трубецкого. Немало значили местнические предрассудки. Даже рьяные сторонники Михаила поверили в успех дела с запозданием. Никто из них не удосужился вызвать претендента в столицу.
Во время прений выборщик от Галича зачитал выпись «о сродстве цареве, како благочестивый царь Федор Иоаннович, отходя сего света, вручил скипетр и венец братану своему боярину Федору Никитичу». Казаки подхватили этот довод. Бояре поручили переговоры с народом Ивану Романову. Речь Ивана Романова не произвела впечатления на членов Земского собора. Однако последнее слово осталось за народом. Ты стар, заявили казаки Ивану Никитичу, «в полном разуме» и «ему крепкий потпор будеши».
Толпа на площади требовала немедленного избрания государя. Бориса Годунова привели на трон мирные шествия москвичей. На стороне Романова выступил вооруженный, бунтующий народ. Насилие над думой стало апогеем мятежа в армии. По «Сказу», они тряслись от страха и «лица их кровию пременяющеся». Знать помнила о судьбе Ляпунова. В страхе перед мятежом дума принесла присягу юному Романову. Видимо, «московские простые люди», располагавшие оружием, сыграли на выборах не меньшую роль, чем казаки. Не голосование выборщиков, а угроза мятежа определила успех Романовым. Земский собор не имел сил, чтобы подавить мятеж. Круг одержал верх над собором. Литовский канцлер Лев Сапега бросил в лицо пленному Филарету такую фразу: «Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки-донцы».
Конечно, Мстиславский с товарищами подчинились казакам не только из страха. Семибоярщина вполне могла рассчитывать на то, что при новом государе она вернет себе власть. Почему казаки, предлагая своих кандидатов, первым неизменно называли Трубецкого, но в конце концов настояли на избрании Михаила? Народ не забыл, что тушинский боярин Трубецкой осаждал их город, возглавляя «воровскую» рать. Результатом был голод, от которого более всего страдало малоимущее население столицы. Трубецкой не пользовался особым авторитетом у казаков. Но он окончательно погубил себя в их глазах, когда стал отбирать жалованье, а точнее, военную добычу и деньги, доставшиеся казакам после захвата Москвы. Михаил Романов был в малых летах, и от него легче было востребовать найм за все годы службы.
К тому же после смерти Ивана IV Никита Романов, став опекуном, правил за слабоумного племянника царя Федора. Дети Никиты были главными претендентами на трон после кончины царя Федора. Внук унаследовал от отца и деда популярное имя.
Члены думы из числа сторонников Михаила поторопились объявить о его избрании народу, надеясь таким путем положить конец разраставшемуся мятежу. Старшие бояре предпочли остаться в тени. К народу вышел Василий Петрович Морозов, не принадлежавший к руководству думы. Он объявил об избрании Романова. Сохранились известия о том, что поляки заблаговременно узнали об избрании Михаила Романова и решили захватить его в плен, но крестьянин Иван Сусанин спас царя ценой собственной жизни. Но по всей вероятности, Иван Сусанин, староста принадлежавшего Романовым села Домнина, спас не царя, а стольника Михаила Романова от одной из шаек, бродивших тогда по всей России.
Прошло полторы недели, прежде чем посольство Земского собора к царю Михаилу и государыне его матери Марфе покинуло столицу. Миссия была возложена на Федора Шереметева, родню Романова. Шереметев и Романов были женаты на двоюродных сестрах.
Послы остановились на ночлег в селе Новоселки под Костромой, где их встречали местные воеводы со множеством народа. На другой день, 14 марта 1613 года, духовенство возглавило крестный ход в Ипатьевский монастырь.
В монастыре Феодорит подал Михаилу и его матери писание от Земского собора с извещением об избрании на трон.
Ход переговоров изложен в грамоте посольства в Москву. Надо полагать, сами переговоры шли не на народе, а в кругу родни — наедине с Федором Шереметевым, Владимиром Бахтеяровым, племянниками Марфы Борисом и Михаилом Салтыковыми.
На первых порах старица Марфа «с великим плачем рыданьем» отказалась благословить сына на царство. Она указывала на молодость сына, на ненадежность подданных. Послы старались рассеять опасения Марфы. В конце концов Михаил с матерью согласились подчиниться приговору Земского собора. В тот же день Феодорит и бояре отвели Романова в Троицкий собор пригородного Ипатьевского монастыря и нарекли его на государство. Духовные лица передали ему царский посох.
2 мая царь Михаил прибыл наконец в столицу. Его встречали Священный собор «с крестами», дума, войска и население столицы. Часть казаков отосланы были на границу, но казацкое войско представляло внушительную силу. Атаманы и казаки приветствовали государя, которого фактически они посадили на царство, но которого и в глаза не видели.
Соперничество между старшими боярами и земским правительством мешало собору предпринять какие бы то ни было шаги к ограничению власти самодержца.
Еще 14 апреля 1613 года собор постановил составить Утвержденную грамоту, иначе говоря, притвор Земского собора об избрании Михаила. За образец дьяки взяли годуновскую грамоту. Нимало не заботясь об истине, они списывали ее целыми страницами, вкладывая в уста Михаила слова Бориса к собору, заставляя старицу Марфу Романову повторять речи инокини Александры Годуновой. Сцену народного избрания Бориса на Новодевичьем поле они воспроизвели целиком, перенеся ее под стены Ипатьевского монастыря.
Как значилось в грамоте, самодержец принимает скипетр Российского царствия для утверждения «истинные нашие православные веры и чтобы господь Бог его государьским призрением» «вся благая Московскому государству устроил».
На изготовление грамоты ушло несколько недель. Подписание ее заняло несколько лет — с лета 1613 года до 1617 года. Первыми подписали грамоту Федор Мстиславский (первая строка слева), Дмитрий Трубецкой (вторая строка слева) и Федор Шереметев (третья строка слева). Ниже стояло имя князя Пожарского (пятая строка слева) и на последнем месте князь Иван Черкасский и Иван Романов. Вскоре власти оказались завалены неотложными текущими делами, а Утвержденная грамота утратила злободневность, вследствие чего дело ее подписания затянулось на годы. В отличие от Годунова Михаил не позаботился о том, чтобы собрать подписи у всех членов собора поголовно. Выборные из городов выделяли из своей среды грамотея и тот подписывал разом за всех представителей своего города и уезда.
В Москве все ждали первых распоряжений самодержца, которые должны были определить курс государства.
Тотчас после коронации Михаилу доложили о важном проступке одного господина и предложили наказать виновного. Романов отвечал: «Вы разве не знаете, что наши московские медведи в первый год на зверя не нападают, а начинают охотиться лишь с летами». Молодой государь своим постановлением доказал, что не намерен прибегать к репрессиям ради установления своей неограниченной власти. В самый день коронации царь объявил о пожаловании стольнику Пожарскому боярства. Кузьму Минина наградил за московское взятие большой вотчиной.
Последующие события показали, что Михаил не умел распорядиться доставшейся ему огромной властью и расстался с ней, как ребенок расстается с игрушкой. При молчаливом согласии монарха Боярская дума вернула себе власть. Никаких действий для ограничения власти боярского правительства самодержец не предпринимал. Михаил утвердился на троне уже после того, как дума вернула себе роль верхней палаты, после чего собор приобрел традиционную структуру. Важейшие вопросы государственной жизни вновь решали бояре и дума.
Положение новой династии на первых порах было крайне неустойчивым. Смута подорвала мощь монархии. Слабость династии была очевидна. Самодержавная система пришла в упадок. К тому же власть нового царя не распространялась на Смоленскую и Чернигово-Северскую земли, захваченные поляками. Его не признало «Новгородское государство», перешедшее к шведам; не сразу признали Казанское и Астраханское царства. Но н<