Автор: ОдинокийБиджу https://ficbook.net/authors/1393817
Персонаж: Узумаки Кури
Пусть я сгорю, мой свет останется с тобой.
День начался как обычно. Очередной день моего медленного угасания, полный беспомощности, боли и переживаний за дочь, которую обижали, и которую я уже была не в силах защитить.
И тут появился ты. Как молния среди ясного неба, такой же мощный и такой же ослепительный.
Мы с Карин как раз с утра затеяли небольшую уборку. Любое шевеление причиняло боль, но не могла же я всё взвалить на свою десятилетнюю дочь, ей и так приходится терпеть слишком многое. Я медленными движениями протирала пыль, как в дверь раздался тихий настойчивый стук. Душа ушла в пятки. Неужели опять за ребёнком?
Рукой я остановила Карин, направившуюся было открывать. Нарочито медленно двинулась к двери. Из-за болезни, потоки чакры в моём организме были нарушены, и я даже не могла почувствовать, кто пришёл. Мысли метались, я судорожно старалась придумать хоть что-то, чтобы моего ребёнка оставили в покое. Под громкий стук собственного сердца отворила дверь. И оттого, что, а точнее, кого, я увидела, стук внезапно прекратился. Или мне так показалось, потому что на мгновение я оглохла, а мир замер. На меня смотрели до боли знакомые желтые с вертикальным зрачком глаза. Облегчение от того, что это не шиноби Травы, волной прокатилось по телу. От понимания того, кто именно стоял переело мной, сердце отказывалось биться.
— Здравствуй, Кури-сан.
Глубокий низкий голос, как и тогда. Такой приятный и такой забытый…
— З-дравствуй, Орочимару…-сан, — заторможено кивнула я в ответ и посторонилась, пропуская в дом человека, с которым мы не виделись вот уже одиннадцать лет.
|
|
Орочимару был не один. Вслед за ним вошёл черноволосый мальчик чуть постарше Карин.
Я указала в сторону кухни, предлагая пройти и сесть.
— Это Саске-кун, — в ответ на вопросительный взгляд сказал бывший шиноби Листа. — Мы пришли по делу, Кури-сан. По очень важному делу.
Я кивнула. Действительно, заставить Орочимару найти меня после стольких лет могла только острая необходимость.
Сзади ко мне еле слышно подошла дочь. Я обняла её за плечи, приободряя.
— Это Карин. Моя дочь.
Орочимару переводил взгляд внимательных прищуренных глаз с меня на Карин и обратно. Когда он в очередной раз посмотрел на меня, я увидела в его глазах понимание и мимолетно кивнула, подтверждая его догадки. Он вновь внимательно посмотрел на мою девочку. Взгляд змеиных глаз был холодным и непроницаемым, и я уже готова была вступиться за своё дитя, сказать, что я ничего не требую и не прошу, как заметила еле уловимое изменение во взгляде. Когда-то очень похоже он смотрел на меня. Я облегчённо выдохнула. Признал.
— Карин. Это Орочимару-сан. Он…твой отец.
Девочка испуганно вытаращилась на Орочимару. Конечно, такую информацию переварить непросто, но если Орочимару пришёл к ней по делу, может быть, она сможет договориться с ним насчёт будущего Карин. Хотя, что она может дать взамен…
— Карин-чан, покажи Саске-куну, где тут рынок, купите продуктов, нам и Кури-сан надо поесть.
Дочь вновь перевела взгляд расширившихся глаз со своего отца сначала на мальчика, потом на меня. Я улыбнулась ей и мягко погладила по голове, давая понять, что не стоит бояться.
|
|
— Всё будет хорошо, моя милая. Нам с Орочимару-саном надо поговорить.
— Пойдём, Карин-чан, — подал голос темноволосый мальчишка, Саске-кун. Даже без своих способностей я могла заметить, что мальчик хорошо натренирован и силён для своего возраста. Отпускать с ним дочь было не страшно. — Я всё куплю, Орочимару-сан.
Когда дверь за детьми захлопнулась, и мы остались наедине, мне стало неловко и неприятно оттого, какой застал меня Орочимару. Дом был в упадке, сама я…лучше и не думать. Что уж говорить, если даже любимая всем сердцем дочь выглядела как оборванка, при живой-то матери. Если я и представляла себе нашу встречу, то явно не так. Внезапно мне стало жгуче стыдно. Чтобы сгладить неловкость и не стоять как столб посреди кухни, я пошла к плите ставить чайник.
— Этот мальчик, Саске-кун, он довольно силён, верно?
— Да, он силён. Чего не скажешь о Карин.
Я тяжело вздохнула. К горлу подступил ком, и лишь усилием воли я заставила себя не разреветься. Только не сейчас. Только не перед ним.
Сзади послышался звук отодвигаемого стула. Я повернулась. Орочимару деловито сидел за столом, сложив руки в замок.
— Рассказывай.
Я глубоко вдохнула и села напротив. В конце концов, может, всё и к лучшему? Пять минут позора во благо будущего ребёнка.
— Что именно мне тебе рассказать? — мне не хотелось, чтобы голос звучал таким усталым, но по-другому не получилось. — О том, что меня предала собственная деревня, которой я так преданно и, как оказалось, глупо служила? Что когда я заболела и утратила свои способности, они просто выбросили меня, как ненужный мусор? А когда у дочери сформировалась система чакры, стали использовать её, как чакродонора, ничего ни давая взамен? — я и сама не заметила, как вскочила, разгорячившись, и повысила голос. В конце концов, Орочимару – тот человек, которому я никогда не умела врать. Долго сдерживаемые обида, горечь и злость хлынули из меня мощным потоком. — Она Узумаки. Она твоя дочь. У неё потрясающий потенциал. Но они специально не тренируют её, из страха, из зависти, из-за желания свести со мной счёты.
|
|
Я замолчала, стараясь обуздать бушующую в груди ярость.
— А у самой у меня сейчас нет сил обучать её… — с горечью закончила я.
— Почему ты не нашла меня? Почему не сказала о ребёнке?
Ещё раз глубоко вздохнув, я прямо посмотрела ему в глаза.
— Я хотела. Но к тому моменту ты уже стал нукенином.
И тут случилось невероятное. Орочимару впервые на моей памяти отвёл взгляд. Сквозь тонкую белую кожу стало видно, как катнулись желваки.
— Я не знаю, что произошло с тобой… Но я почему-то всё это время была уверена, что твоя деревня предала тебя так же, как и моя меня.
— Отчасти, это так. Но лишь отчасти. Я не святой, Кури. Я ставил смертельные эксперименты на людях, в том числе и на детях.
От услышанного глаза мои в ужасе расширились. Что? Так те слухи это…правда? Но… Орочимару? Нет… Немыслимо.
— Н-но… Что… Я не понимаю.
Я замотала головой, не желая признавать тот факт, что единственный и неповторимый любимый человек занимался такими вещами.
— Я был одержим. Моё желание разучить все техники мира повело меня по неверному пути. Я потакал своим амбициям, и в итоге залез в такое болото, из которого было уже не вылезти.
— Не надо. Замолчи. Я не хочу этого знать.
— Я уже совсем сошёл с дороги, выбрав извилистую тропу, которая в итоге привела бы меня к бездне, — не обращая на меня внимания, Орочимару продолжал. — Но я встретил людей, которые помогли мне вернуться к верному пути. Нашли способ удовлетворить мои амбиции и, в тоже время, не потерять человечность.
Я долго смотрела ему в глаза, совершенно не понимая к чему эти откровения. Взгляд Орочимару был почти непроницаем, я не могла понять, что он чувствует и о чём думает, впрочем, так было и раньше. Орочимару всегда был человеком-загадкой, некоторые его решения нельзя было предугадать. И только где-то на глубине глаз мелькало то самое выражение, с которым он смотрел на меня когда-то. С которым он посмотрел на Карин. Сердце защемило. Я вдруг снова почувствовала себя той молодой, полной сил куноичи, повстречавшей удивительного и сильного человека, покорившего меня навсегда.
Я присела обратно на табурет и украдкой улыбнулась.
— Знаешь, я почему-то уверена, что ты всё равно вернулся бы с той извилистой тропы. Рано или поздно это бы произошло. Ведь ты – хороший человек.
Уголок его губ дёрнулся. Мы долго сидели в тишине, показавшейся вдруг уютной. Но он пришёл сюда по делу, и нужно решить этот вопрос.
— Орочимару, ты ведь пришёл ко мне не для того, чтобы поболтать. Если тебе нужны мои способности, то я боюсь тебя разочаровать. Моя система циркулиции чакры нарушена, я даже не смогла почувствовать, кто стоит за дверью. В бою от меня также не будет никакого проку. А дочь… Она ещё слишком мала и слаба, я не позволю использовать её в бою.
— Я и не собирался использовать Карин. Но ты права, нам нужен мощный сенсор. И, как ты уже поняла, все эти годы я занимался исследованиями и много чего создал.
Он достал из подсумка свиток и распечатал часть содержимого.
— Что это?
— Это особые боевые пилюли. Они мобилизуют скрытые потенциалы организма, восстанавливают объёмы чакры и улучшают циркуляцию. Вот эти, — указал он на светло-зелёные таблетки, — более слабые, но рассчитаны на длительное время. У этих, — указал он уже на другие, буро-зелёные пилюли, — эффект мощный, но кратковременный. А вот эти помогут унять боль, — указал он на третий вид распечатанных боевых пилюль нежно-розового цвета.
Мои глаза в очередной раз расширились, на этот раз от удивления.
— Хочешь сказать, эти таблетки позволят мне сражаться? Но…Орочимару, я даже передвигаюсь с трудом. Ты уверен, что это сработает?
— Абсолютно.
Я даже не раздумывала. Лучше красиво и ярко сгореть, чем медленно тлеть подобно угасающему угольку, выброшенному из костра. Умереть в бою, как истинный шиноби, что может быть прекрасней? Разве что, спокойная размеренная жизнь рядом со своей дочерью в безопасности, но этому не бывать. Я умирала, и прекрасно понимала это. И ничто уже не могло мне помочь и вылечить. Так что…из двух зол, как говорится. Ни к чему мне сейчас бессмысленные сожаления.
— Я всё сделаю, если ты пообещаешь мне позаботиться о Карин. И обучить её, чтобы она могла защитить себя.
— Это…даже не обсуждается, Кури. Я бы в любом случае взял её с собой. Она моя дочь.
Вот что ты делаешь, Орочимару? Мне и так плохо, а ты ещё сильнее сердце рвёшь… Какая же я была дура, что предпочла долг жизни с тобой…
— Кури, я пришёл просить тебя о помощи, а не выменивать на что-то твои способности. Безусловно, изначально мы собирались нанять тебя, заплатив, как за миссию соответствующего ранга… Но в связи со вскрывшимися обстоятельствами, ты можешь отказаться, если не хочешь.
— Ты же знаешь, что я не откажусь. Если это нечто, с чем ты не можешь справиться сам, и тебе понадобились мои сенсорные техники, значит противник действительно силён и непредсказуем. Услуга за услугу, Орочимару, я не хочу быть никому обузой и в итоге умереть с невыполненным гири за душой. А теперь расскажи, с кем нам предстоит сражаться и как?
В следующие двадцать минут Орочимару сосредоточено и до мелких деталей посвящал меня в курс дела. Я внимательно слушала и кивала, соглашаясь с тем, что у врага действительно немыслимые способности. Но если ко мне вернутся мои силы, я смогу его обнаружить и даже в бою пригожусь. А тот факт, что тот, против кого они будут сражаться действительно враг с большой буквы, а не просто прихоть Орочимару или кто-то, кто встал у него на пути, окрылял ещё сильнее.
— Когда пить таблетки?
— Можно прямо сейчас.
— Какие там сначала надо?..
— Сейчас одну вот эту, светло-зелёную, и вот эту.
Я взяла две пилюли и проглотила. И только сейчас обратила внимание на кипевший всё это время чайник. Хорошо ещё, что я налила его до самого верха и он не успел полностью выкипеть и закоптиться. Я поднялась и пошла выключать, с удивлением отметив, что движения не причиняют больше боль. И тут на меня хлынул поток информации, от которого я уже очень сильно отвыкла. С непривычки закружилась голова. Не обращая внимания на ненавистную и грязную чакру шиноби Куса, я сосредоточилась на чакре Орочимару, закрывая глаза и погружаясь в неё с головой. Помню, какое немыслимое удовольствие раньше мне доставляло его присутствие. Не знаю, что он там говорил про эксперименты, но такая чакра просто не может быть у плохого человека. Несомненно, она сильно изменилась и была довольно холодной, но абсолютно не отталкивающей, не замораживающей, а, скорее, лёгкой прохладой. Чакра Орочимару светилась аурой невероятной силы. Эти уверенность и мощь когда-то пленили меня, и пленяли снова. Я чётко поняла, что могу не переживать за свою дочь. Орочимару точно о ней позаботится.
Я настолько погрузилась в себя, что абсолютно забылась, и очнулась, только когда скрипнула дверь, и к чакре Орочимару примешались ещё две. Родная, нежная, светлая – моего милого цветочка, любимой дочери. И ещё одна, тёплая сиреневая, того мальчика, Саске-куна.
— Мы вернулись, — оповестил их мальчик.
— Замечательно, — развернулась я к ним, улыбаясь. — Давайте же сядем, поедим. Карин, солнышко, сегодня мы уходим отсюда и никогда больше не вернёмся.
Глаза дочери опять расширились, на лице появилось радостное выражение. Она по привычке начала хозяйничать на кухне, но я к ней присоединилась, улыбаясь и изредка поглаживая. Мы вместе накрыли на стол, налили чай и все дружно поели.
Не взяв ничего с собой, мы вышли из дома и отправились в путь, прочь из страны, которая предала мою верность.
Путь был долгим, но не изматывающим. Я совсем не устала, эти таблетки были настоящим чудом. Близилась ночь, и мы разбили лагерь.
Поужинав, Орочимару сказал, что подежурит первым и отправил меня и детей спать. Карин придвинула свой спальник к моему и, крепко прижавшись, вскоре уснула. Ко мне же сон не шёл ни в какую. Видимо, чудо-пилюли Орочимару слишком сильно на меня подействовали, ощущение бодрости бесцеремонно разливалось по телу, отбирая любую возможность даже подумать обо сне. Впереди был бой, и мне определённо стоило поспать, но энергия била ключом.
Обречённо вздохнув после очередной неудачной попытки заснуть, я аккуратно вылезла из спальника. В конце концов, сейчас – моя последняя возможность побыть с ним наедине. И мне очень не хотелось её упускать.
Орочимару сидел у костра и смотрел в небо. Я неслышно подошла и села неподалёку, заворожено смотря на пляшущие язычки огня.
— Твои таблетки слишком хороши, Орочимару. Я никак не могу уснуть.
Орочимару в ответ усмехнулся.
— Наверное, это из-за особенностей твоей чакры они имеют более сильный эффект.
— Мы сильно продвинулись сегодня. Завтра к вечеру должны уже будем добраться до места. Сражение будет сразу по прибытию?
— Не могу точно сказать, всё зависит от того, успела ли выполнить свою часть подготовки вторая команда. Точнее смогу сказать только утром.
— Орочимару, я волнуюсь. Давай обсудим всё ещё раз.
Последующий час мы обсуждали нашу непростую миссию. Вырабатывали множество стратегий на любые возможные и невозможные варианты внезапностей. Ещё раз повторили, кто, что и как должен будет делать. В чём конкретно моя задача. Каковы основные цели и как этого добиться.
Мне необходимо было как следует подготовиться. Всё должно пройти идеально, ведь второго шанса помочь и отплатить долг у меня не будет.
Когда, наконец, в голове всё как следует забетонировалось, я решила спросить его о том, о чём размышляла весь сегодняшний день.
— Орочимару, сегодня утром, когда ты говорил «Мы хотели нанять тебя», кого ты имел в виду? Это те же самые люди, что помогли тебе обрести верный путь? Мы будем сражаться вместе с ними?
— Да, Кури, это они. А «Мы» - это я, мои дети, и клан, частью которого я теперь являюсь.
— Дети?
Я не верила своим ушам. У моей дочери будут братья и сестры!
— Да. Приёмные, но…как родные.
Я не могла сдержать улыбки. На глаза наворачивались слёзы счастья.
— Это замечательно… — прошептала я. — У моей дочери будет семья.
Я наслаждалась купанием в его слегка изменившейся и потеплевшей, когда мы заговорили о детях, чакре, как неожиданно Орочимару расхохотался.
— Ты даже не представляешь, какая! Многочисленная и абсолютно сумасшедшая. И, что самое занимательное, состоящая в основном из детей, — он снова усмехнулся. — Наверное, это моё искупление.
Несмотря на его ехидный тон, я чувствовала, с каким теплом он говорит о семье и как на это отзывается его чакра. Узумаки Кури не обманешь.
— Это потрясающе, Орочимару. Я рада, что ты счастлив.
Он не сразу заметил, что я внимательно изучаю его смягчившееся лицо с проступившей на нём улыбкой. Заметив, сразу попытался исправить оплошность, вновь принимая серьёзный и независимый вид, и на сей раз была уже моя очередь ухмыляться.
Так хорошо и уютно мне не было ещё никогда. Я чувствовала себя абсолютно счастливой. Моя дочь избавлена от участи влочить жалкое унизительное существование в этой убогой деревне, у неё будет большая семья и отец, который позаботится о том, чтобы она выросла сильной. Мужчина, которого я любила всем сердцем с самого первого дня нашего с ним знакомства, сейчас был рядом. Более того, он дал мне шанс умереть достойно в бою, послужить высшей цели ради мира, а для меня это очень многое значило. Окружающий мир играл сегодня необычайными, давно забытыми красками. Всю дорогу я наслаждалась чакрой любимого человека и нашей дочери. Я так давно утратила свои способности, что совсем забыла, какой была чакра моего милого цветочка, и сейчас просто не могла надышаться.
Было и ещё одно давно позабытое чувство. Предвкушение боя. Грандиозной битвы, где я смогу показать всё, на что способна.
Звёзды над головой улыбались, весь мир улыбался и я вместе с ним. Две родных и ещё одна, сиреневая, чакры сливались воедино, кружась вокруг меня в чудесном танце.
Насколько я выпала из реальности, не знаю. Обратно меня выдернул приятный низкий голос любимого человека:
— Кури?..
Я открыла глаза и посмотрела на него, смотрящего на меня в ответ с очень странным выражением лица, хотя, может, это всего лишь игра теней от костра.
— М?
— Я думал, ты уснула.
— Нет, я… Просто задумалась.
Орочимару еле заметно покивал, будто желая сказать что-то ещё.
— Что?
Он на минуту замешкался, после чего вздохнул и сказал:
— Уже подошла твоя очередь дежурить. Мне нужно будет рано встать, чтобы связаться со второй командой.
— Мне сказать Карин, чтобы разбудила тебя?
— Нет, я уже предупредил Саске-куна.
— Хорошо, — я кивнула, пристально глядя в костёр. — Спокойной ночи, Орочимару.
— Спокойной ночи, Кури.
Орочимару поднялся и ушёл спать.
Я давно заметила, что пожелания спокойной ночи – это слова, напитанные какой-то особой магией. Вот и сейчас мы с ним будто вложили в них всё то, что не могли сказать друг другу вслух.
Позади послышалось шуршание спальника, но вскоре всё стихло. Через какое-то время я поняла, что Орочимару заснул. До моего слуха доносилось дружное трио тихого сопения. Люди спали. Лес спал. И лишь я сидела и впитывала в себя этот мир. Я вновь подняла глаза к небу. Интересно, что там, по ту сторону? Какой он, Чистый Мир? Странно, но я совсем не чувствовала страха.
Глядя в небо и изредка подкидывая дрова в маленький костерок, я не заметила, как прошло больше половины времени моего дежурства. Совсем скоро очередь Карин, и мне нужно всё ей объяснить.
Оставшееся время я размышляла о том, что скажу дочери и как. Она ещё не в курсе, и, наверное, думает, что мы идём с ней вместе к новой лучшей жизни. Моя бедная девочка, как же ей будет тяжело. Ей предстоит пережить смерть матери и очень крутые перемены в жизни. Но всё это меркнет в сравнении с тем, как всё могло бы обернуться… От разгулявшейся фантазии меня всю передёрнуло.
Как же я немыслимо благодарна… Орочимару свалился на нас, как благословение небес.
Я поднялась. Сейчас мне предстоял непростой разговор с дочерью, который я так тщательно продумывала, но так и не смогла продумать.
Я мягко разбудила Карин и всё ей объяснила. Естественно, ошарашенная такими новостями, она расплакалась. Я не смогла оставить её дежурить одну, да и всё равно спать мне не хотелось. Мы сидели у костра, обнявшись, и смотрели на потихоньку затухающий огонь. Немного поплакали ещё раз вместе из-за предстоящей разлуки. Когда время дежурства Карин окончилось, мы разбудили Саске-куна, и легли спать, также в обнимку, будто стараясь успеть набыться друг с другом и запомнить.
Когда я, наконец, провалилась в сон, в неясных тенях мне снился молодой человек. Сначала я подумала, что это Саске-кун, очень был похож. Но во сне чакра паренька воспринималась как фиолетовая, а у Саске-куна была сиреневая. Этот снившийся мне черноволосый мальчик то пропадал, то вновь появлялся, и будто что-то говорил мне, но я не могла разобрать, что. И перед тем, как проснуться, я почувствовала чакру Карин, которая переплелась с чакрой этого паренька.
Наскоро позавтракав, мы вновь отправились в путь. Орочимару выдал мне такой же комплект таблеток, что и вчера, и сообщил, что всё готово и сегодня вечером мы встретимся со второй частью команды.
Мне всё покоя не давал этот сон. Кто был этот мальчик? Наверное, просто от переизбытка эмоций сознание отплатило мне таким вот вывертом.
Карин шла рядом, крепко держа меня за руку. За весь путь, длившийся почти целый день, никто не проронил ни слова.
И вот мы уже почти на границе со страной Водопада. Орочимару ушёл, чтобы скоординироваться с другой командой. Саске-кун также деликатно отошёл, оставив нас с дочерью наедине. Я опустилась пред ней на коленки и крепко прижала к себе.
— Не стоит грустить, моя милая, — я слегка отстранилась, и заглянула дочери в глаза. — У тебя впереди целая жизнь. У тебя будет семья. И пусть сегодня я сгорю, мой свет навсегда останется с тобой, — я положила руку ей на грудь, туда, где неистовой птичкой билось сейчас её сердце. — А я же обещаю гореть красиво и ярко. Сегодня ты увидишь, какой может быть твоя мама. И, я надеюсь, ты будешь гордиться мной.
Я вновь заключила её в объятия. Из моих глаз текли слёзы, она дрожала в моих руках. Я почувствовала приближение Орочимару, и мы, синхронно вытерев мокрые глаза, выпрямились.
— Всё готово. Можем отправляться.
Ещё через час мы достигли места встречи.
— Саске-кун, остаёшься здесь и защищаешь Карин-чан в случае непредвиденной ситуации.
— Понял, Орочимару-сан.
— Долгое прощание лишние слёзы, милая. Я люблю тебя, — я наклонилась к вновь еле сдерживающей слёзы дочери и поцеловала её в лоб.
Орочимару потянул меня за рукав, мы быстро развернулись и ушли. Мне было тяжело. Следовало собраться и подготовиться к битве, но сердце никак не могло успокоиться.
Мы скрылись с глаз детей за выступом скалы. Орочимару достал тот свиток и распечатал боевые пилюли. Протянув мне три буро-зелёных и три розовых, запечатал остальное обратно. Я наспех их проглотила, стараясь обуздать эмоции.
— С ней всё будет хорошо, Кури. Я обещаю.
Я подняла на него слегка влажные глаза. Чувства вновь захлестнули меня с головой. Он смотрел на меня точно также как раньше. Тепло и по-особенному.
— Орочимару… — я стояла в замешательстве, не зная, что делать и говорить. Но магнетизм его глаз был слишком сильным, я не сдержалась и порывисто обняла его, обхватив руками за шею и крепко прижав к себе. — Орочимару, пообещай мне, что обязательно будешь счастлив. Что бы ни случилось. И…не зацикливайся на мне, ладно?
— Обещаю… — спустя несколько мгновений прозвучал глухой ответ, и я почувствовала, как крепкие руки на миг прижали меня к себе в ответном жесте.
— Спасибо.
Я отступила и улыбнулась. К нам приближались ещё три источника приятной чакры, по всей видимости, вторая команда. Я развернулась, и двинулась вперёд навстречу этим троим шиноби.
— Ну что, повеселимся? — я размяла плечи, чувствуя как по жилам заструилась сила. — Я обещала Карин гореть ярко.
Когда мы встретились с другой командой, состоящей из взрослого сильного шиноби, молодой девушки и светловолосого мальчишки, те не теряя времени даром призвали ещё одного. Увидев его, я встала, как громом поражённая. Это был тот самый мальчик из моего сна, с фиолетовой чакрой. И он, безусловно, был похож на Саске-куна. Видимо, они были братьями.
Через некоторое время, как мы все вшестером оказались на поляне, и перестали подавлять свою чакру, я почувствовала под землёй неприятные душные шевеления.
— Началось, — предупредила я команду.
Как только враг оказался в зоне досягаемости (он каким-то невероятным образом исчез из земли и оказался неподалёку в дереве), я предупредила команду, и трое из нас выставили барьер. Когда это нечто поняло, что ему не выбраться, то просто одичало. Это была невероятная схватка. Предчувствие грандиозной битвы не подвело меня. Все сражались на пределе своих возможностей. Моя сила лилась из меня рекой, я упивалась ею, как упивалась битвой. Эта непонятная удушливая тварь, в итоге, оказалась двумя непонятными тварями. Из-за паники она разделилась на черную и белую части и стала нападать по отдельности. Я неистово сражалась наравне со всеми. Тот мальчик, который снился мне, применил какую абсолютно невероятную технику. Всё вокруг запылало ярким фиолетовым светом, и посреди поля появилась верхняя часть туловища исполинского самурая. Самурай взмахнул мечом, пронзив чёрную часть твари, которую засосало в этот меч. Я поняла, мальчишка запечатал его, и облегчённо вздохнула. Я неистово рванула в сторону белого и, отчаянно крича, успела нанести ему один удар. Приземлившись на ноги, я почувствовала, как мир вспыхнул ярким фейерверком и поплыл. Я не ощутила удара о землю, просто всё резко перевернулось. Зрение вдруг пропало, и впереди я различала лишь непонятные силуэты. Вот, похоже, и всё. Силы покинули меня. Чудесное действие пилюль прекратилось, я исчерпала все свои запасы. Впереди всё ещё маячили неясные фигуры, но я уже была спокойна. Основную опасность представляла та, чёрная половина. С этим они справятся.
Напрягая последние силы, я потянулась к чакре своей девочки. Наконец, очень слабо, но я ощутила её.
— Карин, цветочек мой…надеюсь, я горела ярко…
Меня всё ешё охватывала эйфория битвы, к которой примешивалось ощущение чакры родной дочери. Закрывая глаза, я улыбалась. Перед глазами вновь замелькали картинки, вновь этот мальчик что-то говорил мне. И вновь его чакра переплелась с чакрой Карин. И перед тем, как провалиться в небытие, я поняла, что же это означает. Мироздание посылало мне знак, и я, наконец, разгадала его.
Будьте счастливы. И прощайте.