имеют дырочку для клизмы!
Затянувшаяся непогода бодрости духа не прибавляла, и после лекций мы собрались в комнате. Я варил суп, с грустью помешивая пакетное варево, Сергей чинил электробритву, Колька пиликал на своём баяне, а наш вьетнамский герой Лёха шатался из угла в угол и, на чём свет, ругал бухгалтершу из жилотдела, которая по окончании его работы в кочегарке посчитала ему получку в «ноль целых, хрен десятых»…
И как только обсуждение этого обстоятельства начало набирать каленые обороты, в дверь снова постучали.
Серёга щёлкнул пальцем по сигарете и оправил на себе тельняшку.
– Можно?
– Входи, входи, дочь Солнца! – Серёга оживлённо пыхнул сигаретным дымом. – Обогрей нас, унылых, хотя бы словом!
– Дух ваш холодеющий вы уж сами обогревайте, но мы к вам с просьбой о помощи.
Мы разом изогнулись в джентльменской позе.
Вот это особа! Глаз – с поволокой, рот – с позевотой, в кругляшках очков – строгий блеск неприступности и учёности…
Серёгина грудная клетка, обтянутая тельняшкой, разом взбугрилась заигравшими мускулами:
– Мы к вашим услугам!
– Мальчики, помогите нам в нашей комнате мебель переставить. Самим-то тяжело, мы пробовали!
– Девочки! Да я!.. Да мы!.. Да для вас!.. Сию минуту будем у вас!
Решено было, что на разведку для начала пойдем мы с Серёгой.
Я прикрыл кастрюлю с похлебкой и, дабы соблюсти манерный этикет, накинул на себя поверх майки и солдатского ремня с начищенной звездой на бляхе, чёрный пиджак. Друг мой, глядя на меня, тоже застегнул на себе бляху с военно-морским якорем. Ребята с завистливыми взглядами побрызгали на нас одеколоном, и мы прикрыли за собой двери…
Мебель в комнате наших соседей переставили быстро и с раскрепощённым видом начали осваиваться в обществе старшекурсниц, хозяек комнаты, где витали ароматы герани, каких-то редких благовоний и типографской краски от книжных полок. Девушки, желая угостить нас, принялись хлопотать, организуя чаепитие.
Моё внимание привлёк электропроигрыватель с аккуратной стопкой пластинок. На одной из них краем глаза читаю: «Времена года».
Вот дают девки – придумали метеорологию по грамзаписям изучать! Дело интересное, конечно!
Подхожу к книжным полкам. Среди знакомых учебников по геологии, топографии тесными рядами стоят, отсвечивая золочёными корешками, книги с невиданными и неслыханными мной названиями. Беру с уверенным видом один из томиков и невольно впадаю в то состояние, когда язык болтает, а голова того не знает. «Эрих Мария Ремарк» – читаю надпись на яркой обложке.
Здесь бы мне и надобно было скромненько примолкнуть, скрывая незнание, но враг мой – язык понёс меня в какую-то пустозвучную прорву:
– Девки! Вы чё это читаете-то, а ведь эта Мария, как её? Ремарк, да? Ярая антисоветчица, диверсантка и вредительница! Читаете про неё, а ещё комсомолки!
Не дав девушкам опомниться, меня вдруг поддержал Серёга. Он напустил на себя вид эрудита и тронул корешок другого экземпляра.
– Тэк-с, тэк-с… Значит, ещё и Жорж Санд? А знаете ли вы, милейшие создания, что этого Жоржа вашего выгнали из СССР за идеологические диверсии, а вдобавок, он ещё и агрессор!
Мы с другом моим распалялись всё больше и больше. Не замечая, как заиграли иронические огоньки в строгих стекляшках очков наших собеседниц. Одна из них, раскрасневшись от смущения, тихонько вдруг произнесла:
– Мальчики, а вы не ошиблись, вы ничего не напутали? – и спрятала задорную улыбку за светлые кудряшки волос.
Но Серёга не теряется и снова манерно зажимает в уголке рта извлечённую сигарету:
– Это в чём же мы могли ошибиться, интересно?
– Да хотя бы в том, что Эрих Мария Ремарк – мужчина, а Жорж Санд – женщина! И не какие они не агрессоры, а замечательные зарубежные писатели!
– Вот это да… А мы этого и не знали!
Я враз ощутил, как моя попытка мыслить безнадёжно тонет в густой краске стыда, растекающейся во всю ширь щеки.
– Хм-м… Да! – протянул Серёга.
– Да… Хм-м! – повторил я растерянно.
Больше сказать нам было нечего и мы, не прощаясь, тихонько прикрыли за собой двери.
– У-у! Те ещё фрукты! Ноги моей больше у них не будет! Учёные какие – фу-ты, ну-ты! – ворчал мой друг, пока мы шли по коридору к своей комнате.
– Да… Поставили вам девки по здоровой клизме! – долго потешались над нами друзья.
– Ладно, парни, держите хвост пистолетом, не смущайтесь! Ну откуда этим умненьким-разумненьким знать, что мы с шестнадцати лет пошли на заводы, а учились в вечерней школе, из последних сил учились, чтобы в институт поступить! Некогда музыкой было заниматься! А в армии? В болотах Кубы ракеты грузили! Когда там было романы читать да на скрипке играть!
– Хорош киснуть, други! Учиться ещё долго. Мы их, как теперь говорят, ещё догоним и перегоним! Главная задача, ребята, завтра на факультетской конференции по китайской культурной революции буквы у хунвейбинов не перепутать на выступлении! – усмехнулся Серёга.
Чтение – вот лучшее учение!
Колька-танкист надел на плечо ремень баяна. Инструмент дохнул мехами и отозвался тихим и лиричным разноголосьем:
«Открой мне, Россия, просторы свои!
Заветные чащи открой ненароком
И так же, как в детстве, меня напои
Берёзовым соком…»
Умиротворённые духом солдатского братства, мы, не сговариваясь, продолжали слова знакомых куплетов:
«Мы трудную службу сегодня несём
Вдали от России, вдали от России!»
А на другой день после сдачи очередного зачёта на двери комнаты обнаружилось такое вот для всех нас послание: «Мальчики! Не обижайтесь на нас и не тушуйтесь! Вы – настоящие советские парни. Мы всех вас любим! Уезжаем на практику. Успехов вам на экзаменах. До встречи! Не забывайте о главном: «Чтение – вот лучшее учение!»
После благополучной сдачи экзаменов и развесёлой студенческой пирушки все разъехались на каникулы.
Ура! Я был уже на втором курсе!
Оставаясь в тиши родительского двора, я стал много читать. Нравственный посыл о благах чтения, оставленный нам старшекурсниками, всё более и более овладевал моим существом. Бывало, полью гряды в огороде, накачаю из колодца полные бочки воды и тотчас замираю в шелесте листов книг, где каждое слово рождало в душе новое слово, где каждая прочитанная страница уводила в сокровенные раздумья о мире, о человеке, о жизни…
За каникулы прочитал «Войну и мир», а ещё «Преступление и наказание». Соседка наша, тётка Симоновна, в былые времена донимавшая меня старушечьим сарказмом, однажды заметила:
– Ты, парень, чё-то шибко смирён стал! Лешаковую музыку через усеритель-от свой какой уж день не включаешь! Спокой ноне дорогой! Видать, хорошо вас учат в институте-то!
Это верно. Учили в советские времена нас хорошо. Уже на старших курсах я и мои друзья поняли главную истину: образование и образованность являются человеку не только с курсом изучаемых наук, но и с постоянной дружбой с доброй и мудрой книгой. В строгой тиши читального зала с уютным светом настольных ламп мы привыкли часами просиживать вместе со словарями, справочниками, атласами, в многотрудном и радостном делании добывая драгоценные зёрна учёных истин. После того ещё какое-то время листали книги русских и зарубежных писателей, питая живым словом ум, сердце и мятущуюся душу, дорастая до человеческого умудрения.
Вот так, шаг за шагом каждый из нас и постигал великую нравственную науку о Разумном, Добром, Вечном… Науку, к которой нас привела счастливая студенческая пора. Наверное, там каждый из моих друзей и обрёл непререкаемую истину жизни: «Чтение – вот лучшее учение!»
Между тем, чуткие стрелки памяти вновь дрогнули и в трепетном мгновении замерли за гранью веков, в нашем холодном и бездушном цифровом мире. От всего этого мне становится как-то жутковато…
А в моих руках всё тот же старый альбом.
Открываю новую его страницу. Передо мною – фотография встречи выпускников института 1970 года. Вижу давно знакомых, дорогих для меня людей. Седина, словно сиятельный орден за прожитые годы, покрывает их головы. Многие из них стали замечательными народными учителями. В первом ряду – мои незабвенные друзья: Николай – директор средней школы, Алексей – офицер Советской армии, полковник в отставке, Сергей – партийный работник, Василий – кандидат наук, доцент и заведующий кафедрой института...
Долго вглядываюсь в близкие моему сердцу лица людей, свидетелей былой эпохи, счастливых владетелей многих-многих научных, культурных и духовных богатств, за всю историю обретённых человечеством, и искренне радуюсь тому, что имею честь быть их современником.
Доброму моему читателю во всём этом повествовании я лишь попробовал показать, какими мы были и какими мы стали! Вот здесь и можно поставить точку.