Я одеваю ботинки, завязываю шнурки хорошим узлом, а сверху заклеиваю скотчем. Стас смотрит на меня как на полоумную - он всегда ходит в обуви на липучках. Данат улыбается. Некогда объяснять Стасу, что в давние времена я занималась ориентированием, и до сих пор, когда нервничаю, как перед соревнованиями, заклеиваю шнурки скотчем.
— Может, Тигра подождем? - Стас переминается с ноги на ногу. - Он ведь должен был вернуться из города.
Да, должен был. Еще неделю назад. И мы ждали. Но даже если с ним ничего не случилось, неделя в зоне действия Пустых... Никто в здравом уме не выдержит.
К нам подходит Эля и Эд. Одетые, собранные. Оба в камуфляже, высоких ботинках, можно сказать военные. Хотя Эд и служил, но Эля, она в жизни была королевишной. Я, каюсь, по привычке до сих пор ожидаю увидеть ее в длинном платье.
Эд смотрит на наши кислые лица. На Дана, который хмуриться, на злую меня, и на волнующегося Стаса.
— Стас. Останешься в лагере?
— Нет! - вспыхивает он. - Вы что, меня за труса держите? Почему я должен остаться? Если оставлять, то Нату.
А он не офигел? Меня оставить? Самым нежно-язвительным тоном, на который способна, я говорю:
— Стасенька, ты боишься что ли? Слабо в лагере посторожить?
— Да вы прикалываетесь? Если уж так надо, я легко останусь!
Как-то слишком довольным он выглядел. Ой блин...
— Хватит. - Мы оборачиваемся на Элю. От ярости она говорит почти что шепотом. - Мы все идем, ни к чему тут споры разводить. И наденьте тотемы.
Все и вся собраны, помятая машина ждет у порога. Кажется, я скоро стану террористкой.
— Ну, присядем на дорожку.
Присядем...
На заброшенной туристической базе посреди леса, в маленьком домике, где уже протекает крыша, пятеро человек сидят и предаются воспоминаниям.
***
Кажется, в тот вечер тоже шел дождь. Они собирались на встречу с представителями Пустых. Вернее, тогда их еще так никто не звал.
Сомнения, сомнения. Элеонора молчала. Все было оговорено тысячу раз, и говорить тысячу первый смысла не имело. Эдуард принял решение - и следовал ему. Ее протест основан только на "мне кажется" и "сердцем чувствую".
Иноплоты объявились внезапно и легко вписались в жизнь. Как будто иностранцы после падения "железного занавеса", они пришли и предложили сотрудничество. Они же почти как люди - вернее, выглядели как 100% люди, только ростом не вышли. Самые высокие из них не превышали полутора метров. У них были технологии. У них было спокойствие. У них были дельные коммерческие предложения.
Их интересовал ряд минералов, большей частью кристаллов. Они хотели приобретать их на государственном уровне. Алмазы, изумруды, бериллы и даже кварц. Взамен - технологии, особенно строительные. И свою помощь.
Сейчас они предложили построить экспериментальный объект: вышку связи по своей уникальной технологии. Все в одном, и мобильная связь, и телевиденье, да еще возможность создания голограмм для рекламы или объявлений
— Меня все устраивает. - выдохнул Эдуард. - Один вопрос: почему Воронеж? Почему не Москва, не Санкт-Петербург?
Мэр покачал головой.
— Кажется, они (тут он имел ввиду вертикаль власти) имеют мнение, что постройка подобного сооружения в столице может обострить конфронтацию между сторонниками межмирового взаимодействия и партией «Земля – для людей».
А мы и не так далеко, но и не близко. Если проект удастся, то скорее всего по всей стране строить начнут. В Европе так уже заканчивают строить. Ты только представь: у нас будет построена первая вышка в России! Не в Москве - у нас!
Элеоноре казалось, что она насквозь видит мэра, уж настолько откровенно он хотел славы - любой.
Отлично, правительство хочет опытный полигон, мэр хочет почестей, мужу нужны деньги и этот подряд.
Хоть кто-то здесь думает о людях?
Мэр и Эдуард пожали руки, мэр кивнул ей - мол, все же хорошо.
И все они пошли в конференц-зал.
Думалось все-таки, что ее, Элеонору пригласили как представителя системы здравоохранения, а не как супругу Эдуарда.
Кроме мэра и ее с Эдуардом, от людей был еще Смабов, главный архитектор, и, почему-то двое членов СовФеда. «Серых» (официально принятое название иноплотов) представляли трое. Трое детей, можно было бы сказать, трое милых пепельноволосых и сероглазых подростков. Вежливых и тактичных. Умных. Расчетливых. Чужих.
— Уваажааемые Земльяне! - растягивая «а» начал говорить один из них. -Мы раады предложить ваам проект инженерного сооружения, которое служит не только каак ретраанслятор, но и особенным обрааазом стимулирует рааазвитие интеллектаа. Маадам враач здесь специаально для оценки предостаавленных дааных.
Представитель СовФеда протянул ей пачку бумаг.
— Здесь надо расписаться, что вы согласны.
***
Старый Хендай трясся по старой дороге. Каким чудом эта серая колымага еще ездила, знал лишь Данат. Когда все началось, он угнал ее у отца. Полноприводный внедорожник назывался, кажется, Стар-чего-то-там, но Дан звал его Старбокс.
Я всегда говорила ему, что это глупо - придумывать имена. Но ему нравилось.
Мы едем сквозь лес, и высокие деревья смыкаются в туннель. Через несколько минут лес редеет, и мы выскакиваем на шоссе. Мы въедем в город с Юга.
Мы проехали по трассе километров пять, стараясь держаться "общепринятой скорости" и не выделяться. Впереди уже виден пост ДПС, такой старый кирпичный домик, там стоят головизоры иноплотов, и надо быть осторожными. Мы проезжаем, дежурно мигаем фарами, и через пятьсот метров лопается колесо. Звук еще такой, как выстрел. Вы бы видели Стаса! Хотя, по-моему, мы тут все чуть инфаркт не заработали.
Данат, матерясь в голос, выходит из машины.
— Это была последняя запаска!
Приехали, короче. Что делать, я вас спрашиваю? Мы смотрим на Дана, он на нас. Я тоже начинаю материться, правда мысленно. Выхожу из машины, хватаю Дана за руку и мы медленно, размеренно, как горожане, идем к ДПС.
Он шепотом спрашивает меня, почему идем мы. Я шикаю на него в ответ. Разве непонятно? Стас дерганный, как черт знает что, Эд и Эля слишком старо выглядят. Только я и он можем сойти за "нормальных людей"
На ДПС двое: молодой парень, ловящий машины с полосатой палкой и седеющий мужчина интеллигентного вида. Мы идем ко второму.
— Добрый день. - Полисмен кивает нам. - У нас случилась беда. У вас не будет запаски до города доехать?
— Хотите, мы довезем вас до города на служебной машине?
— Нет, благодарим. - Как бы отмазаться... - Понимаете
— Где-то было у меня колесо от старой машины такого же диаметра... Подождите.
Он идет, копается и находит колесо. Оно потрепанное, но живое.
Чтобы раньше ты остановился, подъехал к ментам и попросил запаску и тебе ее просто так дали... Я даже не знаю, как бы это выглядело.
А тут... И вот, и денег не надо... Типичное иноплотское влияние. Полисмен поработает до 40-45 лет, а потом решит, что жизнь кончена и прыгнет с какого-нибудь моста. Как и все остальные. Иноплотам невыгодно кормить и заботиться о тех, кто сам о себе позаботиться не может.
И мы берем колесо, благодарим, осторожно подбирая слова, надеясь, что головизор на нас внимания не обратит.
Идем к машине, Данат несет колесо на плече.
За спиной шуршат шаги по обочине, я оборачиваюсь и меня захлестывает паника: за нами, размахивая руками, бежит мент.
Я толкаю Даньку под локоть, чтоб он бежал к машине, но он останавливается вместе со мной. Вот же... Я бы попыталась заговорить мужика, а он бы прикрутил колесо.
Полисмен останавливается, и, отдышавшись, и спрашивает:
— Я забыл спросить, а что вы делали за городом? не для протокола.
Данат закатывает глаза и грустно произносит:
— Мой старший брат... Понимаете, он угодил к "лесным" сектантам. Знаете, которые залазят в бункер, засаживают его сверху кедрами и ждут потом конца света? Мы хотели его найти.
Полисмен принимает мои содрогания за слезы и понимающе качает головой, помогает Дану поменять колесо, и машет нам рукой.
У нас всех одна и та же мысль: «Хорошо, что у машины тонированные стекла!»
***
— Что у вас тут случилось?
Эдуард шел по площадке.
— Я хочу уволиться прямо сегодня.
Тигран перекрестив руки, упрямо смотрел на него. Эдуарду нравился этот молодой армянин. Ходили слухи, что парень этот раньше состоял в какой-то банде и «рэзал» людей, но распространяли их в основном рабочие рангом ниже самого Тиграна. Сам же он был на редкость честным и ответственным парнем. Тем страннее выглядело его внезапное желание уйти из столь прибыльного дела.
Не хотелось бы его отпускать, где найдешь такого правильного работника?
Уговаривая его остаться, Эдуард опустился до запрещенного аргумента «твои родители осерчают, когда узнают, что ты отказался им на старость заработать.» Тигран остался.
Сдавая башню в эксплуатацию, он был на редкость хмур.
Тигран все-таки уволился, упрямый армянин.
— Чую, если не уйду, то помру от этой треклятой башни. Так что извините, Эдуард Николаевич.
И все. А когда Эдуард приехал домой, то оказалась, что Эля потратила все сбережения на алмазы и кварц и мастерит какие-то странные украшения. И еще отказалась с ним разговаривать.
Чудесная прелюдия для такого серьезного дня как сегодня!
***
Мне начинает казаться, что мы не доедем.
Понемногу, сначала на уровне гула в ушах, а по мере въезда в город все сильнее, начинает болеть голова.
Но сосредоточившись, ты все равно можешь ясно мыслить, помнить кто ты и чего хочешь. А ведь если бы не Элины "тотемчики" мы бы уже давно вышли из машины, покаялись полиции, отработали исправительный срок, забыли все как страшный сон, пошли работать, завели по паре детей, и к пятидесяти годам прыгнули бы с моста. Весьма удобный для Пустых способ существования, многие и раньше так жили, а теперь им просто записывают это все на подкорку.
Мы останавливаемся у небольшого бара и идем туда. Эд и Эля остаются в машине - слишком они немолоды и привлекут внимание. А мы сидим, пьем безалкогольное пиво, слушаем благочинные разговоры и ждем темноты.
Ждем и паникуем. Мы могли въехать в город только днем, но влезть на башню можно только ночью, днем слишком много народу ходит вокруг, не говоря уж об иноплотах.
Я вижу как обманчиво расслабление Дана, как он иногда сжимает кулак, отчаянно пытаясь отвлечься от боли, вижу как паникует Стас. Он боится снова потерять себя. С нами сначала была его сестра Аня. Мы с ней снимали квартиру по соседству с Элей и Эдуардом, и когда все началось Эля вручила нам по тотемчику и сказала сматываться из города. Каким-то чудом с нами был тогда Данат, а Тигран был с Эдуардом. Такой честной компанией мы свалили от экспериментальной постройки иноплотов три года назад.
Аня все пыталась найти своего брата, и полгода назад она, Дан и Тигран нашли и вытащили Стаса из города. Он месяц сидел в одиночном домике, приходя в себя, все не верил.
А три недели назад Аня ушла в город и не вернулась. Тигран ушел за ней и тоже не вернулся.
И вот сегодня мы собрались взорвать эту башню, пусть нас и всего пятеро.
Я вижу, как за окном сначала алеет, а потом начинает темнеть небо. Дан толкает Стаса под локоть и выволакивает на улицу.
— Кажется, нам пора домой - виновато улыбаюсь бармену. Он кивает. Я до одури пытаюсь выглядеть нормальной.
— I'll be back - бормочет под нос Дан, и я улыбаюсь. Он любит дурацкие голливудские фильмы и их героев, а там ведь все намного круче чем в реальности.
В реальности для большинства людей и иноплотов - мы пятеро психов,. Все же нормально живут, что вам не нравиться? Ну подумаешь, стариков нет. Так ведь и в Москве уже башни построили, и в Питере. Сразу после нашей, до первой волны самоубийств
А теперь уже всем безразлично. Жизнь идет своим чередом и все такое. Так что вам не нравится? Живите, как все остальные. Они ведь могут уехать из города. Могут - но не хотят. В башнях стоят кристаллы, они оказывают влияние на разум. Ты как во сне.
В реальности - мы чудовища, нарушающие привычный уклад. «Сектанты», как вещают СМИ, сектанты, которые живут в лесу и похищают людей. А теперь еще и террористами будем.
Когда мы заходим в машину, Эд спрашивает, все ли нормально. Мы смотрим на него квадратными глазами. Нет здесь больше ничего нормального.
Данат садится за руль и мы двигаемся дальше.
***
— Аня, кажется, я его нашел. - Тигран явно волновался. - нашел Стаса. Он переехал, бросил учебу и устроился на мех.завод.
— Зачем?
Риторический это был вопрос. Никто не мог ручаться за логику поступков людей в зоне действия башни. Хотя все были вежливы и правильны, но иногда поступали странно и непонятно. Аня помолчала минуту, а потом спросила:
— А мы можем его вытащить?
С этого момента начал разрабатываться План. Эдуард давно хотел что-то предпринять; группа укрывались давно, ничего толком не делали, кроме того, что старались сохранить рассудок, и из информации на руках были только медицинские данные о кристаллах, которые Эля догадалась скопировать.
Единственным логичным решением было взорвать башню.
Тигран, как бывший работник и знающий многих людей, должен был добыть инженерные чертежи. Аня должна была довести Стаса до машины, напоить снотворным и ждать.
все шло хорошо, и данные Тигран скопировал, и Стаса нашли, и выехали из города.
Эдуард начал придумывать, как можно разрушить башню, потом они с Тиграном нашли заброшенный военный склад.
А три недели назад Аня уехала в город. Ее тотем мы нашли на остановке.
Тигран рвал и метал, и отправился ее искать, хотя уже мы должны были выдвигаться.
«На разведку» - сказал он, но так и не вернулся. И даже тотема мы его не видели.
***
Башня, так называемая, была башней очень условно. Это было узкое серое двадцатиэтажное здание со сложной конструкцией на крыше, издали напоминающей купол с острым длинным шпилем.
Ее построили на бывшей площади Ленина, снеся здание администрации и еще пару зданий напротив.
План был простым и наглым: мы вламываемся, ставим взрывчатку с таймером и уходим. Рядом людских жилых зданий нет, да нам и не надо было снести все здание. Только взорвать технику на втором, седьмом и двадцатом этажах. На восстановление здания даже с технологиями Пустых уйдет явно больше месяца, кто-нибудь да проснется.
Мы выгружаем взрывчатку, заходим с черного входа, вырубаем охранника и тащим все наверх. Стас садится в машину - ему надо отогнать ее к университету и ждать нас там. Дико болит голова и все как в тумане. Все труднее и труднее удерживать перед собой ступени лестницы, помнить кто ты и зачем. Вот мы уже спускаемся с двадцатого этажа, где Эд все настроил. Слава автоматизированным системам и доверию иноплотов зомби-людям: кроме охранника никого на этажах нет.
Мы на седьмом, заходим в зал, но там сидит одинокий Пустой и ковыряет под микроскопом нечто, похожее на наш тотем.
Данат оглушает его, и мы делаем что должны.
Мы на втором, открываем дверь - а там охрана. Семь бравых вояк, бывших "лесных сектантов", как же любят Пустые использовать людей против людей... Эля хватает нас с Даном и мы бежим вниз по лестнице, вояки бегут за нами... Кажется, все. И не замечают Эда, которые был пролетом выше и не успел спуститься.
Мы вылетаем из здания и бежим к машине, но Стаса нет. Нет машины. Эля кричит нам бежать к набережной и бежит сама, но в другую сторону, по улице с дурацким названием Гора Металлистов...
Мы бежим, и слышим, как за нами бегут.
И, кажется, мы свернули не туда.
— Стоять! - говорит нам до боли знакомый голос. За спиной, направив на нас пистолет, стоит Тигран. На шее у него подобие нашего тотема, глаза пустые. А рядом Серый. Пустой ребенок.
— Вы зря хотели убежаать. - этот мягкий, вкрадчивый голос впивается в мозг, лишает воли.
И знаете что сделали бы нормальные люди? Продолжили бы бежать.
— Да пошел ты! - Данат плюет ему под ноги. И, ох как я ненавижу голливудские фильмы, целует меня. Дан, это же лажа! Нам надо было бежать!
И тут сзади рвануло. Нет, РВАНУЛО. Короче, что-то громко взорвалось.
Но уже все равно, если честно.
Я думаю, все равно я потом ничего путного не вспомню, так можно и поцеловаться напоследок.
— Стрельяй в них. - слышу я за спиной противный голос.
...
...
...
Ну стреляйте уже! Сколько можно! Мне надоело целоваться! Потому что иначе страшно!
Мы с Даном поворачиваемся и видим, как Тигран опускает пистолет со словами «Ну вы и придурки»
Пустой что-то кричит, но нам все равно, головная боль отступает.
Мы берем Тиграна под руки и идем к водохранилищу, где у Эда была запрятана лодка.
***
— Эй, это что, газета?
— Дан, ну не телевизор же мне смотреть! Читай сам:
«Опасные террористы взорвали первую башню в России». Короче, мы теперь опасные террористы.
Лиха беда начало.
Как говаривали люди, в информационных войнах сначала надо взорвать зомбирующие башни.