Проблема начала науки. Анализ практически необозримой литературы, посвящённой науковедческой проблематике, позволяет сделать обоснованный вывод о том, что по вопросу о генезисе науки как уникального компонента культуры и особого типа духовно-познавательной деятельности нет единой и общепринятой точки зрения. Среди обилия подходов и интерпретаций можно вычленить четыре наиболее распространённых точки зрения по вопросу о том, когда и в каких социокультурных условиях впервые возникает наука:
1) Наука возникает на первичных стадиях антропо- и социогенеза, и оформляется как важный социокультурный итог развития познавательных способностей первобытного человека в структуре традиционных цивилизаций Египта, Китая, Индии, Месопотамии и других регионов древнего мира. Данная точка зрения была сформулирована в рамках позитивистской историографии науки и получила своё развитие в сочинениях О. Конта, Г. Спенсера, Кузена, Гарнье и других философов-позитивистов. Основу такой позиции составляет отождествление науки с обыденным знанием и любыми формами опыта, обслуживающими потребности первичных форм практики традиционных обществ. Так, например, Г. Спенсер в работе «Происхождение науки» отмечал, что исходным пунктом науки выступает ум «взрослого дикаря».
2) Согласно второй точке зрения, разделяемой многими зарубежными и отечественными учёными (Дж. Бернал, Б.Рассел, П. Гайденко, И. Рожанский и др.) первые научные программы возникают в контексте античной культуры и являются результатом той величайшей духовной революции, которая завершилась становлением принципов и стандартов теоретического мышления в древнегреческой цивилизации.
|
|
3) Существует мнение, согласно которому основные предпосылки формирования науки как специфической формы познания, соединяющей в себе культуру абстрактно-теоретического мышления и начатки экпериментально-практической деятельности субъекта, направленной на реальное изменение свойств и качеств познаваемых явлений, складываются в XII – XIV веках, т.е. в эпоху позднего средневековья в Западной Европе.
4) Наиболее популярной и широко распространённой точкой зрения по вопросу о генезисе и первичной социализации науки является концепция её возникновения в эпоху Нового времени в результате великой интеллектуальной революции XVI – XVII веках, которая завершилась созданием классической механики и конституированием первичных форм институализации науки. Именно в этот период осуществляется кардинальный переворот в представлениях о целях и методах познания природы, формируется особый способ научного мышления, соединяющий в себе принципы математического описания явлений действительности и требования их экспериментальной проверки.
Различные типы и формы протонаучного знания замещаются собственно наукой, ориентирующейся на продуцирование новых знаний о естественных явлениях и процессах в форме их идеализированного описания, причинно-следственного объяснения и последующего предсказания возможных будущих их состояний. Как отмечал А.Уайтхед «современная наука рождена в Европе, но дом ее – весь мир».
Конечно, существуют и другие подходы к решению вопроса о когнитивных и социокультурных предпосылках генезиса науки на различных стадиях исторического процесса. Нередко под наукой понимают не всю возможную совокупность знаний и познавательных действий, направленных на их генерацию, а лишь отдельные сферы или отрасли знания как интегральной целостности. И тогда приходят к выводу о том, что в эпоху античности впервые возникает математика как особый тип научного знания. В Новое время оформляется естествознание, которое впоследствии дифференцируется на отдельные дисциплины, изучающие природу соответственно их предметным областям и логико-методологическим нормативам. В середине XIX столетия появляются социальные науки и конституируется особая область научной компетенции, распространяемой на сферу общественных явлений и социокультурных реалий.
|
|
Однако в философии науки важно ответить на вопрос о генезисе научного познания не столько в аспекте рассмотрения его различных, в том числе и дисциплинарно организованных форм и видов, сколько в плане решения данной проблемы применительно к науке в целом, отличая ее от других формообразований культуры и типов познавательной деятельности.
С этой целью необходимо сформулировать некое эталонное представление о науке, которое должно быть использовано как своеобразный эпистемологический образец для реальной оценки тех познавательных феноменов, которые возникали на различных этапах исторического процесса и оформлялись в структурах протонаучного или философского знания в традиционных цивилизациях Востока и Запада.
С определенной долей условности за основу такого эталона науки как специфической формы духовно-познавательной деятельности и особого типа знания может быть взята предложенная И. Рожанским модель науки. В ней имеет смысл выделить несколько базовых характеристик, специфицирующих собственно научное познание.
|
|
1. Одним из определяющих признаков науки является наличие особого рода познавательной деятельности, предпринимаемой с целью производства нового знания. Очевидно, что такая деятельность может появиться только в тех типах общества и культуры, где реализуются первичные формы разделения труда, где материальное и духовное производство оформляется в рамках дифференцированных социальных условий и структур. Появление группы людей, которые имеют резерв свободного времени или досуга и используют его для осуществления целенаправленной и систематической познавательной деятельности, выступает одним из решающих условий становления научного познания и оформления соответствующей его инфраструктуры. В качестве необходимых элементов такой инфраструктуры используются разнообразные формы и методы обучения, трансляции знаний, средства познания, а также социальной оценки его результатов и т.д. Соответственно, в тех обществах, где отсутствуют эти атрибутивные для науки условия и предпосылки, не может возникнуть и социально конституироваться научное познание.
2. Важнейшим признаком науки является реализация в ней таких познавательных действий, которые не сводятся к разработке форм рецептурного знания, призванного удовлетворять утилитарные потребности общества и обеспечивать успешное выполнение задач актуальной практической деятельности. Науке должна быть свойственна интенция на реализацию чисто познавательного интереса личности и обоснование таких форм знания, в которых выражаются теоретическая сущность исследуемых явлений и процессов, постигается их истина, не зависящая от человека и социальных установок.
3. Чтобы быть научным, познание должно быть рациональным, т.е. использовать возможности человеческого интеллекта и исключать магические, мифологические и иные иррациональные представления, основанные на вере в сверхъестественное бытие и не подверженные суду человеческого разума.
4. Суммативная совокупность эмпирических знаний, призванных обслуживать непосредственные практические нужды, еще не образует науки. Научное знание должно быть доказано и обосновано посредством использования соответствующих логико-методологических стандартов познавательной деятельности и системной организации ее результатов.
Таковы важнейшие требования к эталонной модели науки. Аппликация этой модели на конкретно-исторические версии познавательной деятельности, возникающие на различных этапах истории и в различных социокультурных системах, позволяет более обоснованно ответить на вопрос, когда и где происходит становление собственно науки и каким образом она отделяется от различных формообразований преднауки или протонаучного знания.
Наука и типы цивилизационного развития. Протонаука в структуре традиционных цивилизаций. В развитии человечества после того, как оно преодолело стадию варварства, существовало множество цивилизаций, каждую из которых можно интерпретировать как конкретно-исторический тип социальной организации, имеющей свою самобытную историю. Известны многочисленные типологии цивилизационной динамики. Одна из таких типологий предполагает дифференциацию всех известных форм цивилизационного устройства, на два основных вида: а) традиционные цивилизации; б) цивилизации инновационного или техногенного типа.
Для традиционных цивилизаций характерны замедленные темпы социальных изменений, доминирование устойчивых форм социокультурной регуляции основных сфер жизнедеятельности; жесткая социальная стратификация общества, отсутствие демократических традиций и т.д.
Цивилизации техногенного типа, наоборот, характеризуются преобладанием интенсивных форм развития и постоянной перестройкой оснований культуры, выполняющей функции рационально обоснованных программ деятельности общества по преобразованию природной и социальной среды его обитания.
История древнего мира представляет собой процесс смены традиционных цивилизаций и их совместного сосуществования на протяжении нескольких тысячелетий. Начиная с 4–3 тысячелетия до н.э. в различных регионах мира (в долинах Нила, Инда, в Месопотамии, Китае) осуществляется первая в истории человечества техническая революция, в результате которой появляется земледелие и устанавливается оседлый образ жизни; изобретается колесо и как результат его внедрения в производственную деятельность формируются гончарные, ткацкие ремесла, развиваются средства передвижения; совершенствуются технологии обработки металлов и строительства культовых сооружений. Эти и другие производственные навыки и достижения не могли сложиться и развиваться без постоянного накопления знаний и информации о различных сторонах жизни древних обществ, тех природных и социальных объектах, которые познавались и преобразовывались с целью выживания и адаптации в непонятной, а зачастую и враждебной окружающей среде.
Возникает вопрос, существовала ли в структуре традиционных цивилизаций древнего мира наука как специфическая форма познания, с характерными для нее базовыми признаками, зафиксированными ранее в ее эталонной модели. С одной стороны, в древневосточных цивилизациях – Египте, Вавилоне, Индии, Китае был накоплен огромный массив знаний в области математики, медицины, астрономии, географии, анатомии. Благодаря этим знаниям достаточно успешно решались многие проблемы, возникавшие в различных сферах жизнедеятельности традиционных обществ. Однако этого явно недостаточно для того, чтобы утверждать факт возникновения и существования науки в культуре традиционных цивилизаций Востока. В подтверждение этого тезиса можно указать на целый ряд особенностей тех форм и типов познавательной деятельности, которые доминировали в этих цивилизациях, и являли собой феномен так называемой «рецептурной науки» или практически ориентированного знания. В качестве таких особенностей обычно выделяют:
– отсутствие фундаментальности и теоретической ориентации знания, которое использовалось прежде всего в функции технологического обеспечения непосредственных практических действий с объектами обыденного опыта и повседневной жизни;
– трансляция знаний через традицию и посредством механизмов личностного или профессионально–кастового наследования;
– неразвитость либо полное отсутствие критико-рефлексивной деятельности по отношению к познавательному процессу и формам генерации знаний;
– акцент на решении прикладных задач и разработке рецептурно-технологических схем практической деятельности, что приводило к отсутствию систематичности, доказательности и обоснованности получаемых знаний.
Таким образом, в структуре традиционных цивилизаций Востока складывается особый тип познавательной деятельности, который не является собственно научным, а скорее соответствует нормам и требованиям протонауки. Используя метафорическое выражение К. Маркса, можно заключить, что здесь еще рука и голова в полной мере не были отделены друг от друга.
Античный идеал науки. Существенно иные социокультурные обстоятельства складываются к середине первого тысячелетия до н.э. в античной Греции, которую многие исследователи по праву считают подлинной колыбелью науки. К числу этих социокультурных предпосылок генезиса науки в античной цивилизации можно отнести идею вариабельности мира, которая вызревала в культуре как своеобразное отражение полисной структуры древнегреческой социальности с ее демократическими принципами и имманентной конкуренцией в различных сферах социальной деятельности.
Не менее важна в этом контексте и идея доказательности и обоснованности знания, получившая свое развитие в формах античной диалектики, риторики, искусства убеждения и аргументации.
Весомым социальным фактором, способствовавшим оформлению первых научных программ в древнегреческой культуре, было и господство рабовладельческого способа производства в античной цивилизации. В известной мере оно позволяет объяснить феномен радикального пренебрежения свободных граждан полиса любыми формами орудийно-предметной деятельности с материальными объектами и вещами. Отсюда формирование своеобразной идеологии созерцательного отношения к действительности и познавательной интенции на абстрактно-теоретическое и умозрительное отношение к миру.
Данные социокультурные предпосылки обусловили оформление и развитие в античной культуре такого типа познавательной деятельности, который утверждал себя в формах понятийно-рациональной интерпретации объектных взаимодействий. Причем эти объектные взаимодействия описывались в особом языке идеализаций, являющимися результатом свободной и креативной игры ума. Именно поэтому такое познание приобретало статус теоретической деятельности, существенно отличной от разнообразных видов и форм орудийно-предметной деятельности. Развитие культуры теоретического мышления является непреходящей заслугой античной цивилизации, поскольку эта особенность познавательных действий отличает подлинную науку в сравнении с различными типами и формами протонаучного знания. Итак, систематическое доказательство, рациональное обоснование, логическая дедукция как форма теоретического развертывания знаний, оперирование идеализациями – вот те атрибутивные для науки характеристики познания, которые были развиты в эпоху античности и обнаружили себя, прежде всего в древнегреческой философии. Именно в философии впервые были продемонстрированы образцы подлинно теоретических построений и обоснованы принципы идеализированного описания реальных вещей и их отношений. Впоследствии они оказали серьезное влияние на становление античной математики и процессы ее теоретизации. В трудах Демокрита, Платона, Аристотеля и других известных философов Древней Греции уделяется огромное внимание математическим проблемам. Их усилиями математическое знание логически обосновывается и освобождается от многих мистико-мифологических наслоений, которые привнесли в математику пифагорейцы. Таким образом, благодаря деятельности философов математическое знание обретает свою строгую рационально-теоретическую форму. Это в определенной мере обнаруживается в Евклидовой геометрии, которая по праву оценивается как исторически первый образец научной теории.
Следует отметить, что не только античная математика, но и такие системы знания, как медицина Гиппократа, история Геродота, астрономия Птолемея и др. в той или иной мере испытали на себе влияние принципов и норм рационально-теоретического мышления. В этом и состоит непреходящее значение античной культуры и философии для обоснования и развития подлинно научного стиля мышления с характерной для него интенцией на рационально-теоретическое освоение исследуемой реальности.
Однако теоретического естествознания, органично соединяющего в себе язык математики и экспериментальное исследование природы, в античной культуре создано не было. Для ассимиляции идеи экспериментального познания природных объектов и их отношений требовались иные представления о природе, субъекте познания, целях и мотивах его деятельности. Эти представления и соответствующие им социокультурные обстоятельства формируются значительно позднее, в культуре Нового времени. Однако задолго до этого в эпоху Средневековья и Возрождения в социокультурном развитии Западной Европы происходят такие события, без адекватного понимания и корректной интерпретации которых весьма затруднительно объяснить становление экспериментального естествознания.
Зарождение опытных наук. Общепринятым мнением является утверждение о том, что развитая наука немыслима без систематического применения экспериментальных исследований. Идея эксперимента как неотъемлемой части научного познания требовала существенной трансформации фундаментальных представлений о человеке и человеческой деятельности в целом, сложившихся в культуре античности. Необходимо было обосновать новое понимание природы как объекта деятельности; субъекта в качестве активного начала, противостоящего природной материи; возможных форм и способов воздействия человека на природу с целью познать её сущность и сокровенные тайны.
Это происходит в процессе кардинальных мировоззренческих изменений в эпоху Ренессанса и Нового времени. Однако определённые предпосылки этой глобальной культурологической трансформации можно обнаружить ещё в период позднего средневековья, когда в XII–XIV веках в различных городах Европы (Болонья, Париж, Оксфорд) возникают первые университеты, создаются школы, в которых совершенствуются «технологии» схоластического мышления, получает распространение магия и алхимия, как специфические формы опытного познания и оперирования с реальными предметами и вещественными субстанциями. В трудах и сочинениях францисканского монаха Р. Гроссетеста (1175–1253), его ученика Р. Бэкона (ок. 1214–1292), английского логика У. Оккама (ок. 1285–1349) и других схоластов этого времени развиваются идеи о том, что умозрительные науки не могут обойтись без экспериментальных исследований, способных открыть перед человеком тайные силы и законы Вселенной. Правы В.В. Ильин и А.Т. Калинкин, утверждая, что фундаментальной особенностью средневековой культуры является её амбивалентность, т.е. внутренняя неоднородность и противоречивость. С одной стороны, средневековье продолжает традиции античности, развивая и совершенствуя такие познавательные ориентации, как созерцательность, склонность к интеллектуальному умозрению и абстрактным теоретическим построениям и т.п. С другой стороны, оно порывает с традициями античной культуры и философии, подготавливая грядущий переход к мировоззренческим ориентациям Возрождения и Нового Времени. В частности, это проявляется в том, что познание всё более акцентировано направляет свои усилия «в русло достижения практических эффектов» формирует традиции реального взаимодействия с предметами, «трансмутации» природных веществ в опытах магии и алхимии. Это придаёт познанию статус не только абстрактно-теоретической деятельности с идеализациями, но и ремесленно-технической деятельности, предполагающей опытную апробацию явления. В этом смысле можно говорить о том, что в эпоху позднего средневековья формируются определённые предпосылки будущей экспериментальной науки. Предпосылки, но не более, поскольку в средневековой культуре в силу объективных причин ещё не могли сформироваться необходимые социокультурные условия для становления науки. В эту эпоху ещё не сложилась традиция понимать и интерпретировать природу в её самодостаточности, управляемой объективными законами без вмешательства Бога и высших сил. В качестве доминирующих ориентаций в познании рассматривались символизм и теологически текстовый характер всякой духовной деятельности. Знание носило качественный, а не количественный характер, основу картины мира составляла теория неоднородного и анизотропного пространства Аристотеля, утверждавшая привилегированность различных точек и мест. В силу этого средневековая наука – это ещё не экспериментальное естествознание. Деятельность натуральных магов (Р. Бэкон, Р. Гроссетест, Буридан и др.) ещё не порождала подлинно научного метода познания, соединяющего в себе абстрактно-математическую культуру мышления и эксперимент. Всё это совершается позднее, в эпоху Возрождения и Нового времени.
В этот период в западноевропейской истории и культуре происходят поистине эпохальные события. Это и социально-политическое разложение феодализма; и реформация, разрушившая монолитность церковной идеологии; протестантская этика с её идеей личной инициативы и ответственности; и обоснование гелиоцентрической картины мира как радикально не совместимой с принципами антично-средневекового геоцентризма и многое другое. И все же основные достижения этой эпохи, непосредственно повлиявшие на становление классической науки, состояли в следующем:
1) разрушения геоцентрической картины мира и обоснование вещно-натуралистической модели космоса;
2) соединение абстрактно-теоретической или натурфилософской традиции познания с ремесленно-технической и опытной его ориентацией;
3) разработка и обоснование гипотетико-дедуктивной методологии познания.
Для того чтобы создать новую картину мироздания, необходимо было обосновать идею самодостаточности природы, которая управляется естественными объективными законами и не нуждается для своего существования ни в каких теологических гипотезах или постулатах. Н. Коперник, И. Кеплер, Ф. Бэкон, Р. Декарт, Б. Спиноза и другие учёные, и философы осуществили эту программу эмансипации природы.
Не менее важно было разработать принципы количественного и причинно-следственного описания природных процессов и явлений. В трудах Т. Гоббса, Дж. Локка, Р. Декарта и др. эта задача была также успешно решена. При этом учение Аристотеля об анизотропном и неоднородном пространстве было заменено геометрической моделью мироздания на основе евклидового пространства, в котором все точки и направления движения равноценны. Это позволило обосновать принципиально важный тезис о единстве небесных и земных явлений и, соответственно, подтвердить идею универсальных законов природы.
Как известно науку конституирует единство эмпирической и теоретической деятельности. Однако в античной и средневековой культуре эти две составляющие познавательной деятельности были противопоставлены и на этой основе разобщены. Теоретические занятия составляли удел абстрактного интеллекта и обнаруживали себя в рамках семи известных свободных искусств (астрономия, диалектика, риторика, арифметика, геометрия, медицина, музыка). Эмпирические или опытно-экспериментальные занятия проходили по ведомству механических или несвободных искусств и оценивались как тот или иной вид ремесла.
Синтез эмпирической и абстрактно-теоретической составляющей в познавательной деятельности стал возможен только на основе тех глубинных трансформаций в мировоззренческом строе культуры, которые произошли в эпоху Ренессанса. Транзитивными формами такого синтеза являлись такие феномены средневековой науки, как астрология, алхимия, натуральная магия и др.
Для формирования необходимых предпосылок соединения теории и эксперимента в рамках математического естествознания важно было осуществить дальнейшее развитие гипотеко-дедуктивной методологии познания и адаптировать ее возможности для исследования механических процессов. Приоритет в решении этой задачи, безусловно, принадлежит Г. Галилею, который разработал концепцию пустотной механики, базировавшуюся на принципах рациональной индукции и мысленного эксперимента.
Таким образом, обоснованные в эпоху Возрождения и Нового времени, методологические новации и мировоззренческие идеи выполнили функции необходимых предпосылок для соединения математического описания природы с ее опытно-экспериментальным изучением. Так была подготовлена великая интеллектуальная революция, завершившаяся созданием в эпоху Галилея и Ньютона классической механики как исторически первой естественнонаучной теории и картины мира. Теоретическое естествознание знаменовало собой вторую (после возникновения математики) важнейшую веху на пути формирования собственно науки в ее классической форме.
Классический, неклассический и постнеклассический этапы в развитии науки. Под классической наукой обычно понимают определенный этап в ее функционировании и развитии, для которого характерно господство объектного и жестко детерминистического стиля исследования, господствовавшего в науке, начиная с ХVII вплоть до конца ХIХ – начала ХХ столетия. Истоки классической новоевропейской науки, как правило, связывают с именами Галилея, Ньютона, Лейбница, Декарта и других выдающихся ученых и мыслителей. Их усилиями была разработана механическая картина мира, в основе которой лежала системно обоснованная Ньютоном классическая механика как исторически первая научная теория.
Механистическая картина мира основывалась на принципиальном исключении субъекта познания и всего того, что связано с субъективно-личностными аспектами познавательной деятельности из совокупной системы знания, форм его философского осмысления и интерпретации. В результате изучаемые явления природы рассматривались как не связанные между собой, неизменные и неразвивающиеся объекты, перемещающиеся в пространстве под воздействием механических сил. На протяжении трех столетий эта картина мира осуществляла экспансию на различные предметные области, расширяя ареал объяснительных возможностей классической парадигмы научного познания. Так, например, известный шведский ученый- натуралист К.Линней (1707–1778) разрабатывает классификацию форм и видов животного мира на основе использования принципов механистической методологии. Его знаменитое сочинение «Система природы», в котором обоснована бинарная классификация видов растений и животных написано под очевидным влиянием классической механики.
К концу XVIII – началу XIX столетия наука начинает активно использоваться в производстве, определяя его бурный прогресс от форм мануфактурной организации к машинной индустрии. Начинают формироваться технические науки, которые впоследствии стали выступать связующим элементом между естественнонаучным знанием и производственными технологиями. Возникает дисциплинарная организация науки, которая является важной вехой в ее развитии на этапе классики. В этот исторический период господства индустриальных форм организации производства и общественной жизни создаются предпосылки и для возникновения социально-гуманитарных наук. С их появлением завершается процесс формирования дисциплинарно организованной науки, и она обретает статус подлинной системы научного знания об основных сферах реальности, включая природу, общество и человеческий дух.
Несмотря на активную и многовекторную дифференциацию знания в течение нескольких веков существования классической науки, она, тем не менее, сохраняла приверженность неким общим методологическим ориентациям и формам рациональности, которые, собственно, и определяли ее мировоззренческий и операциональный статус.
К таким важнейшим особенностям классической науки в целом можно отнести следующие ее методологические интенции.
1. Финалистская интерпретация истины в ее абсолютном завершенном и не зависящем от условий познания виде. Эта интерпретация была обоснована в классической механике как методологическое требование при описании и объяснении идеализированных теоретических конструктов (материальная точка, сила и др.), призванных заменить в теории реальные природные объекты и их взаимодействие.
2. Установка на однозначное причинно-следственное описание событий и явлений, исключающее учёт случайных и вероятных факторов, которые оценивались как результат неполноты знания и субъективных привнесений в его содержание.
3. Элиминация из контекста науки всех субъективно-личностных компонентов познания, а также характерных для него условий и средств осуществления познавательных действий.
4. Интерпретация любых предметов научного познания как простых механических систем, подчиняющихся принципам аддитивности, требованиям статичности и неизменности основных своих характеристик.
К концу XIX – началу XX века эти методологические интенции получают широкое признание и формируют классический тип научной рациональности. Считалось, что научная картина мира полностью построена и обоснована, а в перспективе необходимо будет лишь уточнять и конкретизировать отдельные детали этой картины.
Однако история науки распорядилась по-иному. В этот период последовал целый ряд научных открытий, которые никак не вписывались в существующую картину физической реальности. А. Беккерель, Дж. Томпсон, М. Планк, Э. Резерфорд, Н. Бор, Луи де Бройль, А. Эйнштейн, В. Гейзенберг, П. Дирак и многие другие учёные радикально революционизировали физику и показали принципиальную несостоятельность механистического естествознания. Их усилиями закладываются основания новой квантово-релятивистской картины мира. Формируется следующий неклассический этап в развитии науки, который длился в течение примерно двух первых третей XX столетия. В этот период происходит целая серия революционных перемен в различных областях знания. В физике создаются релятивистская и квантовая теория, в космологии – концепция нестационарной Вселенной. Становление генетики радикально революционизирует биологическое познание, существенный вклад в формирование неклассической научной картины мира вносят кибернетика и теория систем. Всё это приводит к фронтальному освоению научных идей в социальной практике и индустриальных технологиях.
Переход от классической к неклассической науке был связан с необходимостью формирования нового типа научной рациональности и в этом смысле предполагал совершение глобальной научной революции. Сущность этой революции состояла в том, что в «тело науки» интегрировался субъект познания. Иными словами, если в классической науке исследуемая реальность всегда понималась как объектная реальность, т.е. не зависящая от субъекта, средств и условий его познавательных действий, то в неклассической науке важнейшим условием истинного описания исследуемой реальности становится учёт и экспликация связей между самим объектом и средствами его познания. Таким образом, изменяется сама парадигма научного познания. Предмет знания трактуется уже не как абсолютно объективная реальность в её онтологической данности и независимости от субъекта, а как некоторый её срез, аспект, заданный через призму используемых в познании средств, форм и способов исследования. Объектно-созерцательная парадигма научного познания сменяется деятельностной его парадигмой.
Наконец, начиная с 60-х годов ХХ века, наука переходит в третью стадию своей исторической эволюции, всё более отчётливо приобретая черты новой постнеклассической (современной) науки. В этот период происходит революция в самом характере научной деятельности, связанная с радикальными изменениями в средствах и методах получения, хранения, трансляции и оценки научных знаний.
С точки зрения смены типа научной рациональности постнеклассическая наука кардинально расширяет сферу философско-методологической рефлексии над основными параметрами и структурными компонентами научно-исследовательской деятельности. В отличие от неклассической науки она требует анализа взаимосвязей и опосредований получаемого знания не только с особенностями средств и операций познавательной деятельности субъекта, но и с её ценностно-целевыми структурами, т.е. с социокультурным фоном эпохи как реальной средой существования науки. Неклассическая парадигма познания предполагает использование таких методологических регулятивов, как относительность к средствам наблюдения, вероятностный и статистический характер получаемых научных знаний, дополнительность различных языков описания исследуемых объектов. В отличие от неё постнеклассическая парадигма ориентирует исследователя на анализ феноменов становления, развития и самоорганизации явлений познаваемой реальности. Она предполагает рассмотрение объектов в их исторической перспективе, учитывая синергетические, кооперативные эффекты их сосуществования и взаимодействия. Важнейшей задачей исследователя становится теоретическая реконструкция изучаемого явления в максимально широком контексте его связей и опосредований с целью воссоздать в языке науки его целостный и системный образ.
Даже в первом приближении описать основные параметры предметного поля современной постнеклассической науки не представляется возможным, поскольку она простирает свои познавательные усилия практически на все сферы реальности, включая природу, социокультурные системы и сферу духовно-психических феноменов. Это явления космической эволюции; проблемы взаимодействия человека и биосферы; развитие современных высоких технологий от наноэлектроники до нейрокомпьютеров; новые модели физической реальности на основе принципов квантовой хромодинамики и суперсимметричных взаимодействий; идеи коэволюции и глобального эволюционизма, апплицируемые на все сферы бытия Универсума и многое другое.
Для постнеклассической науки весьма характерна междисциплинарная ориентация и проблемно ориентированный научный поиск. Объектами современных междисциплинарных исследований всё чаще становятся уникальные природные и социальные комплексы, в структуру которых входит и сам человек. Примерами таких «человекоразмерных» систем могут служить экосистемы, включая биосферу в целом, медико-биологические и биотехнологические объекты, системы искусственного и интегрального интеллекта и т.д. Столь впечатляющее вторжение науки в мир человекоразмерных систем создаёт принципиально новую ситуацию, которая выдвигает в повестку дня комплекс сложных мировоззренческих вопросов о смысле и ценности самой науки, о перспективах её прогрессивного развития и взаимодействия с другими формами культуры. В этих условиях вполне правомерно ставить вопрос о реальной цене научных инноваций, о возможных последствиях их внедрения в структуру человеческого общения, материального и духовного производства.
Такой вопрос тем более актуален, поскольку всё чаще современной науке вменяют в вину дестабилизацию общества, появление глобальных проблем, с которыми столкнулось человечество на современном этапе цивилизационного развития. Именно поэтому столь важно рассмотреть науку в аспекте её ценностных и социокультурных факторов, что и является одной из задач современной философии науки. И если ещё вчера философско-методологическая рефлексия над наукой рассматривалась и зачастую оценивалась как признак некой интеллектуальной респектабельности, то сегодня она становится одним из необходимых условий адекватного ответа на вопрос о стратегических приоритетах развития постнеклассической науки.